Семь смертей Ивана Петровича (джен)

Иван Петрович умер на рассвете. Спокойно, размеренно, с чувством собственного достоинства, как все, что он делал в своей благочинной жизни.

Из больницы его выписали несколько дней назад, как здорового. Врачи, конечно, ничего не говорили прямо и разговаривали с Инной Николаевной, женой Ивана Петровича, так же хитро, как и писали свои рецепты: ничего не понятно, ничего сделать нельзя, больной в стабильном состоянии и ему будет лучше дома. Ивану Петровичу было стабильно никак, он не двигался, не разговаривал, практически ничего не ел. Но и сказать, что он плохо себя чувствовал, тоже было нельзя. Все прекрасно понимали, что происходит.

Свои последние дни Иван Петрович помнил плохо, он словно провалился в тёмный глубокий колодец. Внизу было хорошо, прохладно и спокойно, но внешние звуки и мысли совсем не проникали сквозь толщу тьмы и воды.

И вот сегодня ночью он внезапно очнулся. Вдохнул полной грудью, как-то очень ярко и во всех подробностях увидел свою родную гостиную. Узорчатый ковер на стене, телевизор, украшенный сверху белоснежной, накрахмаленной салфеточкой, фотографии детей, внуков на старинном серванте. Знакомое, убаюкивающее тиканье часов. В соседней комнате ойкнула во сне Инна Николаевна, завозилась, завертелась — жалобно зазвенели пружинки в их старой кровати — и снова задышала тяжело и размеренно. С открытого балкона пахло совсем недавно прошедшим дождём и сосновым парком.

Всё это было таким родным, трогательным, что Иван Петрович прослезился. Глубокое ощущение жизни, её бесконечного, непреодолимого течения наполнило его с головой, и он долго-долго лежал, прислушиваясь и наслаждаясь им. А когда на небе забрезжил рассвет, он закрыл глаза и вздохнул последний раз — глубоко, жадно… И покинул этот свет.

Кот Барсик повел во сне ухом, перестали тикать часы. В комнате восцарилась гробовая тишина.