Умиротворяющий бальзам (гет)

Профессор Северус Снейп, декан факультета Слизерин, внимательно оглядел класс: пуффендуйцы и слизеринцы пятого курса, как один, корпели над котлами, целиком погружённые в работу.

Сощуренные чёрные глаза задержались на девушке со светлыми волосами, собранными в две густые косы: у неё явно что-то пошло не по плану. Она выглядела растерянной, постоянно сверялась со своими записями, нервно закусив губу. Подойдя к её столу, Снейп заглянул в котёл и задумчиво качнул подбородком. Буквально пара секунд, и Снейп двинулся дальше, даже не удостоив взглядом моментально побледневшую ученицу, застывшую, будто в ожидании казни. Но затем он обернулся.

— Мисс Пенни Хэйвуд, можете не заканчивать, вы всё равно не успеваете. Погасите пламя и начинайте убирать рабочее место.

— Хорошо, профессор, — выдохнула она, комкая фартук в ладонях.

В классе зашушукались.

— Тишина. Мисс Коул, на место. Минус пять баллов с Пуффендуя. Если через десять минут у меня на столе не окажется вашего зелья — останетесь на отработку. — Снейп прошествовал обратно и, сев в кресло, мрачно оглядел свои владения ещё раз. Затем, убедившись, что в классе вновь воцарилась гробовая тишина, принялся проверять свитки с работами второго курса.

«Мисс Коул», пуффендуйка с чёрными волосами, старательно прожигала в нём дыру взглядом, пока заканчивала зелье. Жидкость в её котле яростно булькала, явно отображая эмоциональное состояние студентки — её лицо оставалось жёстким и смурным, правда, лишь до той поры, пока она не взглянула на свою соседку по парте, «мисс Пенни Хэйвуд». И тогда жёсткость моментально сменилась грустью.

Песочные часы на столе отмеряли минуты. Один за другим студенты оставляли готовые зелья на столе и покидали кабинет. Когда Кара Коул и Роуан Ханна, наконец, пошли сдавать свои работы, Кара уже почти набралась смелости начать спорить с профессором из-за несправедливой дисквалификации однокурсницы, но Роуан её вовремя оттащила. Шепнув напоследок пару ободряющих слов Пенни — одна в правое ухо, другая в левое, — они попрощались и поспешили выйти, чтобы не провоцировать злонравного профессора на снятие дополнительных баллов.

Хэйвуд взглянула в сторону удаляющихся подруг и продолжила растерянно убирать со стола. Она двигалась медленно, словно заторможенная. В последнее время Снейп замечал за ней это всё чаще. В довершение ко всему, её руки мелко подрагивали. Наконец, она шмыгнула носом и тихо спросила:

— Вы назначите мне отработку, профессор?

Снейп поднял на неё взгляд.

— Мисс Хэйвуд, — он вздохнул и потёр переносицу, — нет. Разумеется, нет. Но будь это С.О.В., вы бы провалились. Вы...

— Профессор, я...

— Не перебивайте, мисс! Я вас остановил не потому, что вы не можете сделать это зелье, а потому, что я не приму от вас работы ниже «Превосходно». Вам это ясно?

— Профессор... — с толикой облегчения сорвалось с её уст.

Её сердце ухнуло вниз, а потом снова вернулось на место, сделав сальто-мортале. Щёки так и зарделись от неожиданной, но столь нужной ей сейчас поддержки с его стороны. Теперь, когда Пенни услышала его похвалу, её жутко подмывало наговорить профессору гору глупых благодарностей и разрыдаться, но она сдержалась. Не расплакаться прямо здесь и сейчас было мордредово сложно, и она давила нерождённые всхлипы, до белых костяшек сжимая руками фартук.

Северус оторвал кусочек пергамента, чиркнул там что-то и подошёл к ней. Пенни уставилась в пол, не издавая ни звука.

«Не плачь, не плачь, не плачь!»

— Вы не собраны, мисс, и крайне встревожены. Ваша обязанность — работать с чистым разумом и ясно видеть перед собой котёл и ингредиенты. А моя обязанность — следить за безопасностью студентов. Моя, не ваша, вы меня поняли?

— Да, сэр, — тихо ответила она, нервно сжимая пальцы в замок.

Северус обратил внимание на её руки: следы синяков и отметин от ногтей разной степени глубины и давности. Пенни явно скрывала от окружающих свои проблемы, но всегда была словно открытая книга для него. Произошедшее с младшей сестрой очень сильно на ней сказывалось. Но Беатрис Хэйвуд, заточённая злой магией в зачарованном портрете, вскоре будет освобождена — в этом Снейп не сомневался. А вот в том, удастся ли его лучшей ученице, столь встревоженной участью сестры, взять себя в руки и не спустить своё будущее в трубу…

— Вы обязаны оставлять посторонние мысли за дверью, когда входите в мой кабинет. В противном случае мне придётся поговорить с вашим деканом. Серьёзно поговорить. Надеюсь, вы меня услышали, мисс Хэйвуд?

Она подняла на него взгляд. Пара обсидиановых глаз в полумраке кабинета будто просвечивали её насквозь.

Её же глаза блестели от слёз. Пенни улыбнулась робко, но искренне.

— Хорошо, профессор, спасибо! Я вас не подведу! — Её голос слегка дрогнул и глаза заблестели сильнее.

— Надеюсь на это, мисс Хэйвуд.

«Пора это заканчивать. Сама — точно не справится», — решил он, поколебавшись мгновение, и протянул ей кусочек пергамента.

— Вот, возьмите. Передадите это мадам Помфри. На этом всё, можете идти.

— Хорошо, сэр.

Снейп был не намерен продолжать неловкий разговор и немедленно вернулся к работам второкурсников, а Пенни куда более проворна собирала свои пергаменты и учебники.

Только перед дверью она остановилась и привычно, как и полагалось лучшей ученице по зельям и любимице преподавателя — Пенелопе Солее Хэйвуд, попрощалась с профессором Снейпом:

— Спасибо, профессор, хорошего вам дня.

А Северус Снейп, как и всегда, лишь одарил её лёгким кивком.