Такая вот любовь (гет)

Жили-были старик со старухой. Еще совсем недавно один из них имел честь общаться с самой Золотой Рыбкой, а вторая — последовательно жила в новой избе, в боярских и княжеских палатах, а потом в избе старой. Водворение в это жилище было печальным. Более того — в крайней степени удручающим. Старик теперь хандрил, целыми днями просиживая над сетью и распугивая своим унылым видом всех рыб, а старуха бегала от одного конца двора к другому, спешно исправляя возникающие одну за другой неполадки.

Сидеть над разбитым корытом ей теперь было некогда, зато продумывать возможные стратегии бизнеса, что помогли бы им с мужем закрыть финансовые дыры в семейном бюджете, прекрасно выходило и на бегу.

Самую выгодную из них она планировала осуществить в ближайшие же сроки. Однако одно старуха не учла — что муженек может предпринять собственные шаги в этом направлении. Да еще какие...

* * *

— Ах, дурачина ты, простофиля! Да зачем же ты продал корыто?

— Ну а что, дорогая старуха? Ты вчера мне сама говорила, что еще день и выйдет еда.

— Говорила. Но корыто продать? Милый, ты совсем рехнулся, видать. Что мы купим на те гроши, что получили за него? Их даже на корку хлеба не хватит, а стирать мне теперь придется в реке.

— Я что мог, то и сделал. Рыбы не было, избу мы все равно не продадим, а кроме нее и корыта ничего не было.

— Да кто тебя, дурака старого, просит что-то продавать? Так, ладно. Сейчас все исправим.

— Как?

— Бери корзину.

— Зачем?

— Пойдешь в лес лыко на лапти нарезать.

— Но зачем?

— Наплетем лаптей, и будешь ими торговать, раз уж у тебя такая страсть к этому занятию.

— Но, старуха, я и до леса-то сейчас не дойду — спина отнимается.

— Ничего, перетерпишь. Это лучше, чем потом от голода маяться. Ну давай же, иди.

— Но старуха...

— Иди! Хватит спорить, простолюдин ты упрямый!

— Если я простолюдин, то тогда кто же ты?

— Я та, что была царицей, и потому не тебе со мною споры вести. В отличие от тебя я умею и деньги добывать, и ответственность за них нести.

— Но...

— Иди, старик, не истощай мое терпенье.

Против такого напора старик сроду устоять не мог, а потому взял корзину и покорно поплелся в лес, а старуха, проводив благоверного взглядом, закончила все дела и, утомленно опустившись на скамью, принялась ждать. Да, не так она планировала сообщить мужу о своей гениальной идее.

* * *

Прошло три дня и три ночи, и вот на покосившемся крылечке стариковской избы появился довольный старик без корзины, зато с объемистым и ароматным свертком в руках.

— Эй, старуха, открывай! Я дома.

— Ой, милый, ну проходи-проходи. Быстро же ты все распродал, — дверь распахнулась, и на крыльце показалась довольная старуха.

— А то! Товар с руками расхватали. Я тут прикупил кое-чего, накрывай стол скорей.

— Ну вот видишь. Стоило лишь разок меня послушать и...

— Ой ли, дорогая старуха?

— А что, не так?

— Да разве по моей вине ты лишилась своего царского титула и всех благ, с ним связанных?

— Ай, да подумаешь, раз в жизни захотела получить все, чего заслуживаю, да только Рыбка больно прижимистой оказалась...

— Ну да, ну да...

— Ладно! Я была не права! В тот раз. Но в другие дни...

— Согласен, старушка. Как бы нам без тебя...