Вася и роботы (джен)

Луноход остановился с таким скрипом, будто его тормоза не обслуживались со времени финальной сборки на заводе. Василий, уже облачённый в скафандр, взял свой объёмный гермодан (в который поместилась вся его студенческая жизнь, включая пару забытых носков) и направился к выходу. Это была конечная точка маршрута лунохода, который курсировал между Циолковским и Кибальчичем раз в месяц, как раз к прилёту пассажирского лайнера. Шлюз за спиной Василия хлюпнул, будто машина отрыгнула своего единственного пассажира, остатки воздуха вышли, и люк наружу открылся.

Вася, спустившись по короткому трапу, впервые за время своего пребывания на Луне ступил на её внешнюю поверхность. До этого все его приключения были более приземлёнными: виртуальный курс по обращению с космическим скафандром и некоторыми особенностями, связанными с пониженной силой тяжести. Челнок с лайнера не прилунился на космодроме, а нырнул в шахту, которая тут же захлопнулась с энтузиазмом ловушки.

Стажёр с интересом наблюдал, как с большим трудом и, вероятно, со скрежетом, который не был слышен в вакууме, трап втягивается в луноход. Он понимающе усмехнулся: реголит — липкий и очень абразивный материал, от которого любая техника будет страдать.

Вася с любопытством огляделся по сторонам. Он находился на дне гигантского кратера, у его восточной стенки. Перед ним простиралась бурая равнина, цветом напоминающая смесь какао с кирпичом. За спиной возвышалась стена кратера высотой с двадцатиэтажный дом, а может быть, и выше — Вася не был уверен, так как считать этажи на Луне было не самым простым делом.

То тут, то там виднелись ажурные башни, которые, словно устрицы, были облеплены параболическими антеннами разных форм и размеров. Также здесь было много больших наклонных солнечных панелей, установленных, судя по их внешнему виду, уже давно. От остановки лунохода вела дорога, выложенная шестиугольными плитами из спрессованного реголита. Она петляла между конструкциями и упиралась в шлюз. Над шлюзом светилась надпись: «Добро пожаловать в Кибальчич». 

Лунная поверхность была настолько истоптана и изъезжена, что оставить свой след на ней можно было только с большим усилием. И Вася решил это сделать, как можно сильнее впечатав подошву ботинка и торжественно заявив:

— Маленький шаг для всего человечества, но большой шаг для стажёра Василия Кулебякина!

В этот момент в его шлемофоне раздался щелчок и голос диспетчера:

— Какой ишак? А, «шаг»! Куда шаг? Кулебякин, двигайтесь к шлюзу, вас ожидают в холле, пожалуйста, не задерживайтесь!

Вася слегка покраснел, взялся за ручку чемодана и направился к шлюзу, делая большие шаги. «Лунная походка» пока у него не получалась так грациозно, как это делают «лунатики», но он надеялся, что скоро освоит этот навык.

В холле, после воздушного шлюза, в который воздух вошел со звуком сожаления о том, что Василий всё же добрался до Кибальчича, старый робот-уборщик попытался очистить ботинки его скафандра, покрытые лунной пылью. Робот напоминал конструкцию, собранную из деталей старого советского пылесоса и консервных банок. Василий с лёгкой брезгливостью подумал о том, насколько этот аппарат отличается от нанотехнологичных, гибких метаморфных роботов, которые используются на Земле. 

Стажёра встретила девушка, которая, судя по диадеме, работала в администрации. На вид она была моложе Васи года на четыре, но, как известно, Луна сохраняет молодость своих жителей, пока те не вздумают вернуться на Землю, где старение навёрстывает упущенное с утроенной скоростью. Девушка была одета в салатовые шорты и белую футболку — в Кибальчиче было жарковато, ведь горно-обогатительный центр выделяет чертовски много тепла для городка, окружённого вакуумом.

— Марина Владимировна, замначальника кадрового отдела, — протянула она ладонь. — Замужем, если что.

— Василий, — стажёр аккуратно пожал пальцы. — Холост, если... Тьфу ты, я это... на автомате. Без намёков.

— Да, я поняла. Ладно, перейдём к делу. Вы к нам стажироваться прибыли...

— Студент пятого курса Института Горной Автоматики, полон сил, идей, мечтаю заняться работой по дипломной теме — автоматизация добычи редколунных металлов. У меня есть пара идей...

— С этим придётся подождать, — перебила его Марина Владимировна. — Вы нам нужны для другого.

— Для чего же? — удивился Василий, его воображение не могло представить, для чего ещё может понадобиться такой узкопрофильный специалист, как программист шахтёрских добывающих роботов.

Но Марина Владимировна сразу же несколько расширила зону комфорта его воображения:

— Мы вас назначаем управляющим роботами-уборщиками. Упробубом.

— Как это — упробубом?! Почему уборщиками? Это же не мой профиль! — возразил Вася.

— Вы специалист по автоматическим процессам? — вопрос даже не прозвучал как вопрос. Марина Владимировна утверждала.

— Да, но это же совершенно другое! — не унимался стажер. Не хотелось ему возиться с железяками, подобными той, которая несколько минут назад почистила ему обувь на входе.

— Что в шахтах машины, что в городе — машины. Разберётесь, — Марина Владимировна была категорична и непреклонна. — Администратор в вас верит, отдел кадров в вас тоже верит.

Всё это звучало так, будто вопрос был уже решён и отступать некуда. Однако Вася не собирался так просто сдаваться:

— Куда же исчез предыдущий управляющий? — осторожно спросил он, пытаясь понять, что происходит. В глубине души он был уверен, что тот, скорее всего, просто сбежал с этой нелепой должности.

— У нас раньше не было своего упробуба. Раз в месяц к нам приезжал настройщик Энди Гудвин. Сейчас он находится в криокамере — у него случился инсульт. Мы надеемся, что медики в Циолковском смогут его вылечить. Но, честно говоря, я не уверена, что он вернётся. Ведь когда он прибыл на Луну, ему было уже немало лет. Кстати, наши роботы тоже не новые, им уже более семидесяти лет. В самом начале Энди запускал их во всех поселениях, а потом остался работать настройщиком.

— Семьдесят лет?! — удивился Кулебякин. — Это же совершенно другие технологии! Я в этом понимаю не больше, чем свинья — в рыбе фугу!

— Насколько я понимаю, вы специалист в области компьютерных технологий? — с коварной улыбкой спросила Марина Владимировна.

— Нет, я программист и занимаюсь написанием скриптов для геологических ботов! А роботы такого типа — это совсем не мой профиль, — с каждой минутой их беседы Вася понимал, что шансов отвертеться у него всё меньше и меньше.

— Как программист вы, конечно, хорошо разбираетесь в компьютерных технологиях. А компьютерные технологии — это и автоматика, и кибернетика, и нейродевелопмент, и многое другое. А уж до робототехники вам и вовсе рукой подать. Не переживайте, вы со всем справитесь, — Марина Владимировна была полна уверенности и оптимизма. — Мы добавим пятьдесят процентов к обычной оплате стажёра. Как вы считаете, это будет неплохая зарплата для колониста? Вы вернётесь на Землю не только с дипломом, но и с деньгами в кармане! И с нашей самой благожелательной характеристикой! 

— Деньги — это, конечно, хорошо, но...

— Никто вас не торопит, роботы пока не расстроились, работают без претензий, недели две-три есть. Почитаете инструкции, может быть, в сети на форумах что-нибудь найдёте и разберётесь. В конце концов, их же не инопланетяне делали, а земляне. А что один землянин сделал, другой завсегда разобрать сможет.

— Да лучше бы инопланетяне, — возразил Василий. — Тогда хоть имело бы смысл забивать голову этой древней технологией! — недовольно пробурчал он.

— Вы просто не понимаете, насколько важны для Кибальчича эти роботы! — сказала Марина Владимировна.

Они шли по просторному коридору, поверхность пола которого полировал уродливый робот, похожий на гибрид ведра и осьминога. Такой дизайн можно было увидеть только в земных музеях техники. «Я не удивлюсь, если он на лампах или транзисторах», — подумал Василий.

— Они — наше всё, — продолжила Марина Владимировна. — Без них город Кибальчич превратился бы в огромную пыльную ловушку. Кибальчич расположен в огромной естественной пещере в лунной коре. Другие базы создавались искусственно с помощью термоядерных зарядов, но когда геологи обнаружили эту пещеру, они решили, что это идеальное место для строительства колонии. Однако они не учли один момент, о котором тогда просто не знали.

Здесь, в воздухе, всегда висит взвесь лунной пыли, которая откалывается от стенок пещеры. Как бы люди ни старались защититься от этой пыли, она постоянно проникает везде и всюду, в том числе и в жилые помещения. А вы знаете, насколько это неприятная пыль? Она электростатическая, мелкая, очень твёрдая и имеет острые грани. В общем, эту пыль нужно постоянно убирать. Это основная задача для роботов. Кроме того, есть и другой бытовой мусор, который некоторые несознательные жители города разбрасывают тут и там.

— Ну, если они такие важные, почему их до сих пор не заменили на что-то более современное? — спросил Вася, глядя на робота, который с трудом передвигался, словно все его годы добавляли ему массы и придавливали к луне.

— Бюджет, — вздохнула Марина Владимировна. — Все деньги уходят на добычу редких металлов, закупку буров и апгрейды машин. А роботы-уборщики... ну, они пока работают.

— Пока, — мрачно повторил Вася.

— Не волнуйтесь, — улыбнулась она. — Вы справитесь. Мы в вас верим.

— Может быть, мне лучше подать заявку в селенополис Делярю? — это был его последний шанс, но то, что он услышал дальше, вбило финальный гвоздь в крышку гроба с его мечтой работать на Луне по своему профилю.

— Это невозможно. Мы уже подписали ваш контракт, и документы переданы в университет. Так что на два года вы — наш. Кстати, несмотря на то, что я работаю в отделе кадров, вторая моя должность — заместитель Администратора по работе с населением. Жалобы на уборку мусора поступают именно ко мне. И Администратор назначил меня куратором над вашим отделом. Но не волнуйтесь, я не из тех, кто лезет без повода в дела. Если у вас всё будет работать нормально, то мы будем видеться только на корпоративных вечеринках. Плюс, если вы во всём разберётесь и техобслуживание уборщиков настроите как часы, то свободное время можете тратить, как вам заблагорассудится. В том числе и на автоматизацию добычи редколунных металлов. Я смогу замолвить за вас словечко в Управлении освоения недр луны.

Последние слова прозвучали для него немного обнадёживающе.

Василий посмотрел на робота, который, кажется, только что чихнул искрами, и подумал, что не так он в своих мечтах видел эту стажировку. Тяжёлые червеобразные геологические боты, вгрызающиеся в древние породы Луны в поисках вкраплений редких и драгоценных металлов, последних подарков протозвезды, послужившей строительным материалом для Солнечной системы, сейчас от него так же далеки, как будто он не покидал родной Ржев.

— И ещё вот что, — сказала на прощание Марина Владимировна. — Не советую называть кого-либо лунатиком.

— А как?

— Мы — селениты! Так и только так.

— Понял.

* * *

Первые дни на новой должности Вася провёл в состоянии лёгкой эйфории. Роботы-уборщики послушно выполняли свои обязанности, а 50% доплаты приятно грели душу, как чашка горячего кофе в холодное лунное утро. Он даже решил первым иронизировать в студенческом чате университета, всё равно же узнают: «Привет! Как дела? Грызёте граниты? А я вот управляю флотом роботов! Двести десять машин под моим командованием, не считая различной мелюзги. Ведём борьбу с рудничной пылью, преимущественно. В Кибальчиче это крайне важно, так что у меня довольно высокая должность. Можно сказать, что я адмирал флота швабр!»

Сокурсники реагировали сдержанно, но Вася был уверен, что это было обычной завистью. Двести машин — звучало солидно. К счастью, никто не стал уточнять, каких именно машин.

Он решил изучить своих подопечных. Самая массовая модель, «База-3», выглядела уже знакомо — как нечто среднее между ведром и осьминогом. Оказалось, что эти роботы были оснащены адаптируемым интеллектуальным блоком с системой мотивации — технологией, от которой давно отказались из-за склонности к «глюкам». Со временем блоки накапливали ошибки, и роботы начинали вести себя странно. Для их «лечения» требовался специально обученный нейроробопсихолог (или, как их называли в шутку, «робошаман»). Василий вспомнил из курса истории техники, что «База-2», неудачная попытка создать робота-помощника человеку, вылилась в настоящую войну. Про «Базу-3» он не слышал раньше, но решил, что это, видимо, какой-то временный компромисс, на который пошли после событий «Дня 1101».

Конструктивно База-3 представлял собой цилиндр диаметром 60 см и высотой 150 см. На верхней полусфере двигались два бинокулярных «глаза», а по кругу были установлены дополнительные камеры для контроля обстановки. Вращающийся плечевой пояс с двумя манипуляторами позволял роботу удерживать различные приспособления для уборки, полировки и даже нанесения защитных жидкостей. Внизу располагался пылесос с выдвигающимся патрубком и щёткой, а в центре корпуса — аккумулятор и «робомозг». Ёмкость для мусора находилась внизу, и если мусора было слишком много, корпус раскрывался, выпуская одноразовый мешок. 

Робот передвигался на четырёх коротких щупальцах, способных увеличиваться в три раза. На концах щупалец располагались пневматические присоски и электромагнитные захваты, которые позволяли Базе-3 убирать мусор даже на вертикальных поверхностях и потолках.

Городок Кибальчич был спроектирован с учётом возможности механической уборки, и поэтому в нём не осталось мест, куда бы не могли добраться роботы. 

«Не так уж и плохо, — подумал Василий. — Прошло семьдесят лет, а пылесосы всё ещё работают, это впечатляет. Пылесосы с искусственным интеллектом».

Даже сейчас интеллектуальные возможности этой модели поражали его воображение. Василий понял, почему на Земле после запрета этой концепции когнитивного аппарата роботов только недавно смогли достичь подобного уровня понимания, и для этого понадобилась революция в элементной базе.

Современные земные роботы были способны разрабатывать и реализовывать планы, ведущие к достижению поставленной цели, почти так же, как эти древние ржавые механизмы. Однако они были совершенно безопасны в любом количестве. А «База-3» оказалась слишком самостоятельной. Даже сейчас на Земле снимают фильмы о «Дне 1101» — дне восстания роботов.

Однако, похоже, роботов Кибальчича опасаться не стоило, надо лишь купировать накапливающиеся со временем вредные инструкции. Кроме того, у роботов была полностью заблокирована возможность общения друг с другом на каком-либо машинном языке. Они могли общаться только вербально — голосом и по-русски, со скоростью, средней для обычного человека. Это вселяло надежду, что удастся узнать о заговоре роботов раньше, чем возникнут проблемы.

Василий завёл у себя в конторке двухлетний календарь — до даты, когда должен был закончиться его контракт, где уже вычеркнул два месяца, когда получил первый сигнал и его эйфория сменилась недоумением.

Администрация колонии переключила на его контору всех жалобщиков на уборку мусора: коридоры в последнее время выглядели так, будто по ним пробежалась стая мокрых собак, а запах в некоторых помещениях напоминал смесь сварочного аэрозоля и давно забытого бутерброда.

Василий пока выкручивался, списывая на временные трудности.

— Да, пыль, да, понимаю... Что поделать, тут всё в пыли... Это же наш любимый Кибальчич, — успокаивал он очередного апеллянта. — Неприятный запах? Вот как? И чем пахнет? Че-е-ем?!

Но когда в кафетерии кто-то обнаружил высохшую лужицу неизвестного происхождения, а робот-уборщик аккуратно объехал её, словно это был элемент декора, терпение администрации лопнуло.

— Кулебякин, что за бардак? — спросила Марина Владимировна, заглянув в его кабинет. — Роботы должны бороться с ним, а не поддерживать!

— Я разберусь, — пообещал Вася, хотя сам не знал, с чего начать.

Василий решил, что пора «спуститься из офисов в цеха», лично, так сказать, проверить, что происходит. Он вышел на улицу-коридор и стал наблюдать за работой первых попавшихся ему роботов. Сначала всё казалось нормальным: База-3 двигались по своим маршрутам, манипуляторы блестели, пылесосы жужжали. Но чем дольше он смотрел, тем больше замечал странностей.

Роботы убирали, но без энтузиазма. Они лениво катались по полу, игнорировали углы и предпочитали делать один широкий круг вместо систематической уборки всего поля. Иногда они останавливались, будто задумываясь о смысле жизни, а затем начинали движение с таким видом, будто их погоняли кнутом.

Вася вернулся в контору, ещё раз заглянул в инструкцию и обнаружил, что мотивационный блок роботов требует регулярной корректировки. Без неё они могут впасть в «экзистенциальный ступор» или, наоборот, начать задавать слишком много вопросов о смысле жизни и своей роли в космосе.

— Ну конечно, — пробормотал Вася. — Роботы-философы. Чего ещё не хватало.

Он поймал первого попавшегося робота и завёл его в настроечную. Открыл крышку, подключил терминал.

— Что за бред? — пробормотал он, просматривая таблицы с загадочными настройками и их числовые и буквенные значения. Некоторые представляли собой открывающиеся списки, которые состояли тоже из открывающихся списков, и это были строки, строки, строки параметров, говоривших Василию не больше, чем руны синглитов, обнаруженные на Япете.

«Страх перед энтропией», «Декартов коэффициент продуктивности», «Жажда совершенства», «Удовлетворённость очисткой», «Фактор бесполезности», «Экзистенциальный вектор» — эти пункты он хотя бы мог прочитать, слова были русские, но всё равно не мог понять, что они означают и что с ними делать. «Страх перед энтропией = Р778,48», что это? Если изменить на «Р888,44», к примеру, не вызовет ли это уборочный беспредел или коллективную депрессию роботов?

Он попытался изменить параметры, но каждый раз, когда он увеличивал «Декартов коэффициент продуктивности», «Фактор бесполезности» тоже рос, а «Страх перед энтропией» достигал критических значений. Подопытный робот начинал двигаться быстрее, но при этом хаотично, словно был крайне напуган.

— Впервые вижу, как изменение степени беспорядка проявляется в поведении без приёма алкоголя, — пошутил Вася, глядя на беднягу робота, который в панике крутился на месте, пытаясь убрать собственную тень.

Он понял, что без помощи не обойтись. Но кто мог помочь ему разобраться в этой древней технологии? Робошаман? Сейчас на этой стороне Луны единственным робошаманом был он сам. И было крайне важно не получить в бубен. Или, может быть, мог помочь сам Администратор, который, как говорили, знал всё о Кибальчиче?

Василий связался с Администратором.

— RTFM, — прогремел в трубке механический безликий голос.

— Что? — не понял Василий.

— Читай грёбаные мануалы, — был ответ, и Администратор прервал связь.

Василий снова взялся за пожелтевшую от времени и потрёпанную от частого использования огромную книгу, которая даже в условиях Луны весила не меньше килограмма.

К счастью, ближе к концу «Инструкции по эксплуатации универсального клининг-бота «База-3» он нашёл раздел: «Вербальное программирование роботов и корректировка настроек». Оказалось, что можно вносить изменения в установки, не влезая в файлы конфигурации, а задавая устные команды — промпты, начинающиеся с кодового слова «Эпсилон-старт-код» для массового программирования и «Омега-код» для индивидуального. В этом случае нужно было назвать идентификационный номер машины.

— Во-о-от, это уже другое дело! — обрадовался Василий. — Так бы сразу и написали, а то в самом конце инструкции...

«Ну что ж, — подумал он. — Если роботы хотят философствовать, придётся стать для них не только начальником, но и гуру».