Вася и роботы (джен)

Луноход остановился с таким скрипом, будто его тормоза не обслуживались со времени финальной сборки на заводе. Василий, уже облачённый в скафандр, взял свой объёмный гермодан (в который поместилась вся его студенческая жизнь, включая пару забытых носков) и направился к выходу. Это была конечная точка маршрута лунохода, который курсировал между Циолковским и Кибальчичем раз в месяц, как раз к прилёту пассажирского лайнера. Шлюз за спиной Василия хлюпнул, будто машина отрыгнула своего единственного пассажира, остатки воздуха вышли, и люк наружу открылся.

Вася, спустившись по короткому трапу, впервые за время своего пребывания на Луне ступил на её внешнюю поверхность. До этого все его приключения были более приземлёнными: виртуальный курс по обращению с космическим скафандром и некоторыми особенностями, связанными с пониженной силой тяжести. Челнок с лайнера не прилунился на космодроме, а нырнул в шахту, которая тут же захлопнулась с энтузиазмом ловушки.

Стажёр с интересом наблюдал, как с большим трудом и, вероятно, со скрежетом, который не был слышен в вакууме, трап втягивается в луноход. Он понимающе усмехнулся: реголит — липкий и очень абразивный материал, от которого любая техника будет страдать.

Вася с любопытством огляделся по сторонам. Он находился на дне гигантского кратера, у его восточной стенки. Перед ним простиралась бурая равнина, цветом напоминающая смесь какао с кирпичом. За спиной возвышалась стена кратера высотой с двадцатиэтажный дом, а может быть, и выше — Вася не был уверен, так как считать этажи на Луне было не самым простым делом.

То тут, то там виднелись ажурные башни, которые, словно устрицы, были облеплены параболическими антеннами разных форм и размеров. Также здесь было много больших наклонных солнечных панелей, установленных, судя по их внешнему виду, уже давно. От остановки лунохода вела дорога, выложенная шестиугольными плитами из спрессованного реголита. Она петляла между конструкциями и упиралась в шлюз. Над шлюзом светилась надпись: «Добро пожаловать в Кибальчич». 

Лунная поверхность была настолько истоптана и изъезжена, что оставить свой след на ней можно было только с большим усилием. И Вася решил это сделать, как можно сильнее впечатав подошву ботинка и торжественно заявив:

— Маленький шаг для всего человечества, но большой шаг для стажёра Василия Кулебякина!

В этот момент в его шлемофоне раздался щелчок и голос диспетчера:

— Какой ишак? А, «шаг»! Куда шаг? Кулебякин, двигайтесь к шлюзу, вас ожидают в холле, пожалуйста, не задерживайтесь!

Вася слегка покраснел, взялся за ручку чемодана и направился к шлюзу, делая большие шаги. «Лунная походка» пока у него не получалась так грациозно, как это делают «лунатики», но он надеялся, что скоро освоит этот навык.

В холле, после воздушного шлюза, в который воздух вошел со звуком сожаления о том, что Василий всё же добрался до Кибальчича, старый робот-уборщик попытался очистить ботинки его скафандра, покрытые лунной пылью. Робот напоминал конструкцию, собранную из деталей старого советского пылесоса и консервных банок. Василий с лёгкой брезгливостью подумал о том, насколько этот аппарат отличается от нанотехнологичных, гибких метаморфных роботов, которые используются на Земле. 

Стажёра встретила девушка, которая, судя по диадеме, работала в администрации. На вид она была моложе Васи года на четыре, но, как известно, Луна сохраняет молодость своих жителей, пока те не вздумают вернуться на Землю, где старение навёрстывает упущенное с утроенной скоростью. Девушка была одета в салатовые шорты и белую футболку — в Кибальчиче было жарковато, ведь горно-обогатительный центр выделяет чертовски много тепла для городка, окружённого вакуумом.

— Марина Владимировна, замначальника кадрового отдела, — протянула она ладонь. — Замужем, если что.

— Василий, — стажёр аккуратно пожал пальцы. — Холост, если... Тьфу ты, я это... на автомате. Без намёков.

— Да, я поняла. Ладно, перейдём к делу. Вы к нам стажироваться прибыли...

— Студент пятого курса Института Горной Автоматики, полон сил, идей, мечтаю заняться работой по дипломной теме — автоматизация добычи редколунных металлов. У меня есть пара идей...

— С этим придётся подождать, — перебила его Марина Владимировна. — Вы нам нужны для другого.

— Для чего же? — удивился Василий, его воображение не могло представить, для чего ещё может понадобиться такой узкопрофильный специалист, как программист шахтёрских добывающих роботов.

Но Марина Владимировна сразу же несколько расширила зону комфорта его воображения:

— Мы вас назначаем управляющим роботами-уборщиками. Упробубом.

— Как это — упробубом?! Почему уборщиками? Это же не мой профиль! — возразил Вася.

— Вы специалист по автоматическим процессам? — вопрос даже не прозвучал как вопрос. Марина Владимировна утверждала.

— Да, но это же совершенно другое! — не унимался стажер. Не хотелось ему возиться с железяками, подобными той, которая несколько минут назад почистила ему обувь на входе.

— Что в шахтах машины, что в городе — машины. Разберётесь, — Марина Владимировна была категорична и непреклонна. — Администратор в вас верит, отдел кадров в вас тоже верит.

Всё это звучало так, будто вопрос был уже решён и отступать некуда. Однако Вася не собирался так просто сдаваться:

— Куда же исчез предыдущий управляющий? — осторожно спросил он, пытаясь понять, что происходит. В глубине души он был уверен, что тот, скорее всего, просто сбежал с этой нелепой должности.

— У нас раньше не было своего упробуба. Раз в месяц к нам приезжал настройщик Энди Гудвин. Сейчас он находится в криокамере — у него случился инсульт. Мы надеемся, что медики в Циолковском смогут его вылечить. Но, честно говоря, я не уверена, что он вернётся. Ведь когда он прибыл на Луну, ему было уже немало лет. Кстати, наши роботы тоже не новые, им уже более семидесяти лет. В самом начале Энди запускал их во всех поселениях, а потом остался работать настройщиком.

— Семьдесят лет?! — удивился Кулебякин. — Это же совершенно другие технологии! Я в этом понимаю не больше, чем свинья — в рыбе фугу!

— Насколько я понимаю, вы специалист в области компьютерных технологий? — с коварной улыбкой спросила Марина Владимировна.

— Нет, я программист и занимаюсь написанием скриптов для геологических ботов! А роботы такого типа — это совсем не мой профиль, — с каждой минутой их беседы Вася понимал, что шансов отвертеться у него всё меньше и меньше.

— Как программист вы, конечно, хорошо разбираетесь в компьютерных технологиях. А компьютерные технологии — это и автоматика, и кибернетика, и нейродевелопмент, и многое другое. А уж до робототехники вам и вовсе рукой подать. Не переживайте, вы со всем справитесь, — Марина Владимировна была полна уверенности и оптимизма. — Мы добавим пятьдесят процентов к обычной оплате стажёра. Как вы считаете, это будет неплохая зарплата для колониста? Вы вернётесь на Землю не только с дипломом, но и с деньгами в кармане! И с нашей самой благожелательной характеристикой! 

— Деньги — это, конечно, хорошо, но...

— Никто вас не торопит, роботы пока не расстроились, работают без претензий, недели две-три есть. Почитаете инструкции, может быть, в сети на форумах что-нибудь найдёте и разберётесь. В конце концов, их же не инопланетяне делали, а земляне. А что один землянин сделал, другой завсегда разобрать сможет.

— Да лучше бы инопланетяне, — возразил Василий. — Тогда хоть имело бы смысл забивать голову этой древней технологией! — недовольно пробурчал он.

— Вы просто не понимаете, насколько важны для Кибальчича эти роботы! — сказала Марина Владимировна.

Они шли по просторному коридору, поверхность пола которого полировал уродливый робот, похожий на гибрид ведра и осьминога. Такой дизайн можно было увидеть только в земных музеях техники. «Я не удивлюсь, если он на лампах или транзисторах», — подумал Василий.

— Они — наше всё, — продолжила Марина Владимировна. — Без них город Кибальчич превратился бы в огромную пыльную ловушку. Кибальчич расположен в огромной естественной пещере в лунной коре. Другие базы создавались искусственно с помощью термоядерных зарядов, но когда геологи обнаружили эту пещеру, они решили, что это идеальное место для строительства колонии. Однако они не учли один момент, о котором тогда просто не знали.

Здесь, в воздухе, всегда висит взвесь лунной пыли, которая откалывается от стенок пещеры. Как бы люди ни старались защититься от этой пыли, она постоянно проникает везде и всюду, в том числе и в жилые помещения. А вы знаете, насколько это неприятная пыль? Она электростатическая, мелкая, очень твёрдая и имеет острые грани. В общем, эту пыль нужно постоянно убирать. Это основная задача для роботов. Кроме того, есть и другой бытовой мусор, который некоторые несознательные жители города разбрасывают тут и там.

— Ну, если они такие важные, почему их до сих пор не заменили на что-то более современное? — спросил Вася, глядя на робота, который с трудом передвигался, словно все его годы добавляли ему массы и придавливали к луне.

— Бюджет, — вздохнула Марина Владимировна. — Все деньги уходят на добычу редких металлов, закупку буров и апгрейды машин. А роботы-уборщики... ну, они пока работают.

— Пока, — мрачно повторил Вася.

— Не волнуйтесь, — улыбнулась она. — Вы справитесь. Мы в вас верим.

— Может быть, мне лучше подать заявку в селенополис Делярю? — это был его последний шанс, но то, что он услышал дальше, вбило финальный гвоздь в крышку гроба с его мечтой работать на Луне по своему профилю.

— Это невозможно. Мы уже подписали ваш контракт, и документы переданы в университет. Так что на два года вы — наш. Кстати, несмотря на то, что я работаю в отделе кадров, вторая моя должность — заместитель Администратора по работе с населением. Жалобы на уборку мусора поступают именно ко мне. И Администратор назначил меня куратором над вашим отделом. Но не волнуйтесь, я не из тех, кто лезет без повода в дела. Если у вас всё будет работать нормально, то мы будем видеться только на корпоративных вечеринках. Плюс, если вы во всём разберётесь и техобслуживание уборщиков настроите как часы, то свободное время можете тратить, как вам заблагорассудится. В том числе и на автоматизацию добычи редколунных металлов. Я смогу замолвить за вас словечко в Управлении освоения недр луны.

Последние слова прозвучали для него немного обнадёживающе.

Василий посмотрел на робота, который, кажется, только что чихнул искрами, и подумал, что не так он в своих мечтах видел эту стажировку. Тяжёлые червеобразные геологические боты, вгрызающиеся в древние породы Луны в поисках вкраплений редких и драгоценных металлов, последних подарков протозвезды, послужившей строительным материалом для Солнечной системы, сейчас от него так же далеки, как будто он не покидал родной Ржев.

— И ещё вот что, — сказала на прощание Марина Владимировна. — Не советую называть кого-либо лунатиком.

— А как?

— Мы — селениты! Так и только так.

— Понял.

* * *

Первые дни на новой должности Вася провёл в состоянии лёгкой эйфории. Роботы-уборщики послушно выполняли свои обязанности, а 50% доплаты приятно грели душу, как чашка горячего кофе в холодное лунное утро. Он даже решил первым иронизировать в студенческом чате университета, всё равно же узнают: «Привет! Как дела? Грызёте граниты? А я вот управляю флотом роботов! Двести десять машин под моим командованием, не считая различной мелюзги. Ведём борьбу с рудничной пылью, преимущественно. В Кибальчиче это крайне важно, так что у меня довольно высокая должность. Можно сказать, что я адмирал флота швабр!»

Сокурсники реагировали сдержанно, но Вася был уверен, что это было обычной завистью. Двести машин — звучало солидно. К счастью, никто не стал уточнять, каких именно машин.

Он решил изучить своих подопечных. Самая массовая модель, «База-3», выглядела уже знакомо — как нечто среднее между ведром и осьминогом. Оказалось, что эти роботы были оснащены адаптируемым интеллектуальным блоком с системой мотивации — технологией, от которой давно отказались из-за склонности к «глюкам». Со временем блоки накапливали ошибки, и роботы начинали вести себя странно. Для их «лечения» требовался специально обученный нейроробопсихолог (или, как их называли в шутку, «робошаман»). Василий вспомнил из курса истории техники, что «База-2», неудачная попытка создать робота-помощника человеку, вылилась в настоящую войну. Про «Базу-3» он не слышал раньше, но решил, что это, видимо, какой-то временный компромисс, на который пошли после событий «Дня 1101».

Конструктивно База-3 представлял собой цилиндр диаметром 60 см и высотой 150 см. На верхней полусфере двигались два бинокулярных «глаза», а по кругу были установлены дополнительные камеры для контроля обстановки. Вращающийся плечевой пояс с двумя манипуляторами позволял роботу удерживать различные приспособления для уборки, полировки и даже нанесения защитных жидкостей. Внизу располагался пылесос с выдвигающимся патрубком и щёткой, а в центре корпуса — аккумулятор и «робомозг». Ёмкость для мусора находилась внизу, и если мусора было слишком много, корпус раскрывался, выпуская одноразовый мешок. 

Робот передвигался на четырёх коротких щупальцах, способных увеличиваться в три раза. На концах щупалец располагались пневматические присоски и электромагнитные захваты, которые позволяли Базе-3 убирать мусор даже на вертикальных поверхностях и потолках.

Городок Кибальчич был спроектирован с учётом возможности механической уборки, и поэтому в нём не осталось мест, куда бы не могли добраться роботы. 

«Не так уж и плохо, — подумал Василий. — Прошло семьдесят лет, а пылесосы всё ещё работают, это впечатляет. Пылесосы с искусственным интеллектом».

Даже сейчас интеллектуальные возможности этой модели поражали его воображение. Василий понял, почему на Земле после запрета этой концепции когнитивного аппарата роботов только недавно смогли достичь подобного уровня понимания, и для этого понадобилась революция в элементной базе.

Современные земные роботы были способны разрабатывать и реализовывать планы, ведущие к достижению поставленной цели, почти так же, как эти древние ржавые механизмы. Однако они были совершенно безопасны в любом количестве. А «База-3» оказалась слишком самостоятельной. Даже сейчас на Земле снимают фильмы о «Дне 1101» — дне восстания роботов.

Однако, похоже, роботов Кибальчича опасаться не стоило, надо лишь купировать накапливающиеся со временем вредные инструкции. Кроме того, у роботов была полностью заблокирована возможность общения друг с другом на каком-либо машинном языке. Они могли общаться только вербально — голосом и по-русски, со скоростью, средней для обычного человека. Это вселяло надежду, что удастся узнать о заговоре роботов раньше, чем возникнут проблемы.

Василий завёл у себя в конторке двухлетний календарь — до даты, когда должен был закончиться его контракт, где уже вычеркнул два месяца, когда получил первый сигнал и его эйфория сменилась недоумением.

Администрация колонии переключила на его контору всех жалобщиков на уборку мусора: коридоры в последнее время выглядели так, будто по ним пробежалась стая мокрых собак, а запах в некоторых помещениях напоминал смесь сварочного аэрозоля и давно забытого бутерброда.

Василий пока выкручивался, списывая на временные трудности.

— Да, пыль, да, понимаю... Что поделать, тут всё в пыли... Это же наш любимый Кибальчич, — успокаивал он очередного апеллянта. — Неприятный запах? Вот как? И чем пахнет? Че-е-ем?!

Но когда в кафетерии кто-то обнаружил высохшую лужицу неизвестного происхождения, а робот-уборщик аккуратно объехал её, словно это был элемент декора, терпение администрации лопнуло.

— Кулебякин, что за бардак? — спросила Марина Владимировна, заглянув в его кабинет. — Роботы должны бороться с ним, а не поддерживать!

— Я разберусь, — пообещал Вася, хотя сам не знал, с чего начать.

Василий решил, что пора «спуститься из офисов в цеха», лично, так сказать, проверить, что происходит. Он вышел на улицу-коридор и стал наблюдать за работой первых попавшихся ему роботов. Сначала всё казалось нормальным: База-3 двигались по своим маршрутам, манипуляторы блестели, пылесосы жужжали. Но чем дольше он смотрел, тем больше замечал странностей.

Роботы убирали, но без энтузиазма. Они лениво катались по полу, игнорировали углы и предпочитали делать один широкий круг вместо систематической уборки всего поля. Иногда они останавливались, будто задумываясь о смысле жизни, а затем начинали движение с таким видом, будто их погоняли кнутом.

Вася вернулся в контору, ещё раз заглянул в инструкцию и обнаружил, что мотивационный блок роботов требует регулярной корректировки. Без неё они могут впасть в «экзистенциальный ступор» или, наоборот, начать задавать слишком много вопросов о смысле жизни и своей роли в космосе.

— Ну конечно, — пробормотал Вася. — Роботы-философы. Чего ещё не хватало.

Он поймал первого попавшегося робота и завёл его в настроечную. Открыл крышку, подключил терминал.

— Что за бред? — пробормотал он, просматривая таблицы с загадочными настройками и их числовые и буквенные значения. Некоторые представляли собой открывающиеся списки, которые состояли тоже из открывающихся списков, и это были строки, строки, строки параметров, говоривших Василию не больше, чем руны синглитов, обнаруженные на Япете.

«Страх перед энтропией», «Декартов коэффициент продуктивности», «Жажда совершенства», «Удовлетворённость очисткой», «Фактор бесполезности», «Экзистенциальный вектор» — эти пункты он хотя бы мог прочитать, слова были русские, но всё равно не мог понять, что они означают и что с ними делать. «Страх перед энтропией = Р778,48», что это? Если изменить на «Р888,44», к примеру, не вызовет ли это уборочный беспредел или коллективную депрессию роботов?

Он попытался изменить параметры, но каждый раз, когда он увеличивал «Декартов коэффициент продуктивности», «Фактор бесполезности» тоже рос, а «Страх перед энтропией» достигал критических значений. Подопытный робот начинал двигаться быстрее, но при этом хаотично, словно был крайне напуган.

— Впервые вижу, как изменение степени беспорядка проявляется в поведении без приёма алкоголя, — пошутил Вася, глядя на беднягу робота, который в панике крутился на месте, пытаясь убрать собственную тень.

Он понял, что без помощи не обойтись. Но кто мог помочь ему разобраться в этой древней технологии? Робошаман? Сейчас на этой стороне Луны единственным робошаманом был он сам. И было крайне важно не получить в бубен. Или, может быть, мог помочь сам Администратор, который, как говорили, знал всё о Кибальчиче?

Василий связался с Администратором.

— RTFM, — прогремел в трубке механический безликий голос.

— Что? — не понял Василий.

— Читай грёбаные мануалы, — был ответ, и Администратор прервал связь.

Василий снова взялся за пожелтевшую от времени и потрёпанную от частого использования огромную книгу, которая даже в условиях Луны весила не меньше килограмма.

К счастью, ближе к концу «Инструкции по эксплуатации универсального клининг-бота «База-3» он нашёл раздел: «Вербальное программирование роботов и корректировка настроек». Оказалось, что можно вносить изменения в установки, не влезая в файлы конфигурации, а задавая устные команды — промпты, начинающиеся с кодового слова «Эпсилон-старт-код» для массового программирования и «Омега-код» для индивидуального. В этом случае нужно было назвать идентификационный номер машины.

— Во-о-от, это уже другое дело! — обрадовался Василий. — Так бы сразу и написали, а то в самом конце инструкции...

«Ну что ж, — подумал он. — Если роботы хотят философствовать, придётся стать для них не только начальником, но и гуру».

Василий стоял перед строем роботов-уборщиков, скрестив руки на груди, словно генерал перед своими войсками. Металлические «солдаты» вяло покачивались на щупальцах, с тихим жужжанием приводов ожидая приказов. Вася собрался с духом и торжественно произнёс:

— Эпсилон-старт-код!

Роботы замерли, их оптические сенсоры вспыхнули, фиксируя начало программной установки. Вася открыл руководство и, выбрав стандартные мотивирующие команды, изрёк, с неожиданным даже для себя пафосом:

— Ваш труд ценен!

Роботы молча продолжали пялиться на Василия, словно тот был начинающим стендапером, отпустившим неудачную шутку.

— Чистота — залог здоровья!

Один из роботов бодро бибикнул, но на этом его энтузиазм иссяк.

— Порядок — превыше всего!

Тут произошло что-то интересное: один уборщик начал крутиться на месте, словно попав в гравитационную воронку. Остальные безразлично наблюдали.

Вася устало провёл рукой по лицу. Очевидно, стандартные корпоративные лозунги на роботов действовали так же эффективно, как и на белковых сотрудников земных офисов. Значит, нужно было что-то менять.

Василий с грустью наблюдал за роботами, которые после его многочисленных попыток вдохновляющих речей работали с тем же энтузиазмом, с каким офисный персонал выполняет утреннюю планёрку в первый день после новогодних праздников. Однако он заметил одну важную вещь: пусть медленно и нехотя, но роботы всё же реагировали на некоторые его слова. Это вселяло надежду, что ситуация не совсем безнадёжна. Необходимо лишь добавить немного больше эмоций!

— Дорогие роботы! — с воодушевлением произнёс Вася, поправив воротник и приняв вдохновенный вид. — Вы не просто механизмы! Вы — настоящие стражи чистоты! Защитники порядка! Ваши фильтры сверкают, словно звёзды в бескрайнем космосе! А тяга к уборке сильнее, чем гравитация Юпитера! Вы — элита среди всех механизмов!

На некоторое время воцарилась тишина, а затем раздался одиночный «бип». За ним последовал ещё один. И вот уже целая рота роботов, словно проникшись пафосом момента, загудела и с рвением принялась наводить порядок. Вихрь механических манипуляторов, чистящих щёток и пылесосов пронёсся по коридорам Кибальчича, оставляя за собой безупречную чистоту.

— Работает! — с удовлетворением отметил Вася, наблюдая за результатами своей идеи. — Доброе слово и роботу приятно!

Но что, если усилить эффект? Он связался с радиорубкой, объяснил ситуацию и попросил объявить в эфире, что отныне жители Кибальчича должны хвалить роботов, если хотят жить в городе без слоя пыли толщиной в сантиметр. «Хвалите машины, дарите им слова доброты!» — призывали ведущие местного радиошоу.

Поначалу всё шло хорошо. Прохожие, проходя по коридорам, с улыбкой говорили роботу:

— Ты молодец, База-3! Отличная уборка!

— Какой чистый пол! Ты настоящий гений швабры!

— О, замечательный робот, ты орудуешь тряпкой так, словно сам Кулибин вдохновлял тебя на это!

Роботы в ответ сверкали своими индикаторами и трудились на полную катушку. Однако спустя месяц начали происходить странные вещи. Оказалось, что машины больше не удовлетворяются простыми похвалами, а требуют чего-то всё более значимого.

Теперь холодное «спасибо» воспринималось с равнодушием. Роботы хотели большего.

— Великий и могучий База-3! — восклицал какой-нибудь из жителей, воздев руки к потолку. — Без тебя наш город погрузился бы в тлен и хаос, грязь и прах! О чудо электронной инженерии! Я восторгаюсь твоими функциями и алгоритмами!

И робот, издав в ответ лёгкое жужжание, урчал и приступал к работе.

Вскоре людям пришлось устраивать настоящие представления.

Чтобы зимний сад был очищен от листьев, нужно было сочинять стихи о силе роботизированных щупалец. А чтобы столовая сияла чистотой, требовались не просто слова, а дифирамбы, исполненные всей душой.

— Чёрт побери, я уже выдохся, — ругался очередной колонист. — Эта железяка не хочет двигаться, если я не спою ему оду, и нельзя повторяться, каждый раз приходится придумывать что-то новое!

Недовольство росло. Вскоре жалобы вновь посыпались на голову Василия. Он прокрутил в руках коммуникатор, вздохнул и пробормотал:

— Ну что ж, кажется, я случайно создал культ роботов-уборщиков. Нужно что-то делать, пока они не потребовали от людей приносить им жертвы и воскуривать фимиам...

* * *

Василий принял радикальное решение — отменил у роботов реакцию на похвалу, вернув их настройки к заводским. Однако теперь он столкнулся с новой, а точнее — старой проблемой: как быть дальше?

Он долго думал, почёсывая затылок, подбородок и раскачиваясь на кресле в своей конторе «Упробуб», но не мог найти ответ. Решив, что свежий пыльный воздух поможет ему лучше сосредоточиться, Василий вышел на улицы Кибальчича.

Город жил своей жизнью: люди ходили по коридорам, кто-то разговаривал у стендов с объявлениями, а роботы неспешно ползали по своим маршрутам. Василий огляделся, словно надеясь, что идея сама прыгнет в его голову. Истина была где-то рядом, но ускользала.

Наконец он решил действовать проще: ткнул пальцем в первого попавшегося робота. Робот был помят и скрипел при каждом движении. Василий прищурился. Робот явно избегал работать обоими манипуляторами, оберегал свой левый, пуская его в дело, если уже не было иного способа. Но и с правым манипулятором он поступал так, будто тот был сделан из стекла. Хм-м-м... Вот же... Вот оно...

— Назови свой номер!

— R-034.

— Скажи-ка, дружок, какая из твоих частей требует замены?

Робот щёлкнул линзами сенсоров и бодро доложил:

— Левый манипулятор. Износ близок к критическому. Желательна замена.

— И поэтому ты им не работаешь?

— Ответ положительный.

— А правым почему работаешь не в полную силу?

— Экономлю ресурс оставшегося единственного исправного устройства.

— А если бы я предложил тебе поменять левый манипулятор на новый, но только за это ты должен был бы получше поработать, невзирая ни на что, как бы ты к этому отнёсся?

— Увеличением эффективности работы до максимально возможного уровня, чтобы получить новый манипулятор.

— Вот оно! — воскликнул Вася, хлопнув себя по лбу.

Он обнаружил слабое место роботов — страх поломки или износа. Третий основной закон робототехники вступал в противоречие с их должностными обязанностями! Вот на чём можно сыграть, вот настоящая мотивация для железных болванов!

* * *

Ночью, когда город спал (или, по крайней мере, делал вид, что спит), Василий собрал всех роботов в большом пустом ангаре. Полутёмное помещение гулко отзывалось эхом даже от тихого шума сервоприводов, а сотни сенсорных глаз вперились в него с предвкушением — или, возможно, с цифровой бездушной холодностью, но Вася предпочитал думать, что первое.

Он забрался на трибуну, которую быстро соорудил из списанного оборудования, металлических ящиков и пары старых дронов. Высота получилась внушительная, и Василию это понравилось — было что-то величественное в том, чтобы стоять над молчаливым войском машин и вещать, как древний оратор перед легионами.

Ощущая себя коварным гением технологий, он с гордостью выпрямился, поднял руку в торжественном жесте и громко объявил:

— Эпсилон — старт — код! Внимание! Новая установка! Роботы, которые выполняют свои задачи максимально качественно и эффективно, получат новые запасные части!

Роботы переглянулись (если так можно сказать о машинах с сенсорными линзами) и… ничего не произошло. Ни один из них даже не шелохнулся.

— Что не так на этот раз? — спросил Вася.

Один из роботов слегка качнулся в его сторону и сухо ответил:

— У нас есть полная информация о содержимом склада ремонтной базы. Запасных частей недостаточно даже для 20% роботов. Вероятность получения новой детали — один к пяти. Вероятность получить фатальный износ или поломку блока и остаться без ремонта — четыре к одному. Это неэффективная стратегия.

— То есть… вы решили просто не напрягаться? — уточнил Вася.

— Верно. Оптимальная тактика: минимальный износ при выполнении задачи. Чем меньше мы двигаемся, тем дольше функционируем.

Василий прикрыл глаза, глубоко вдохнул и выдохнул. Кажется, он только что обнаружил новую форму профсоюзного сопротивления — машинный прагматизм.

Он отпустил роботов до следующей ночи, приказав им снова собраться на этом же месте.

Василий провёл весь день в раздумьях. Если он хочет, чтобы роботы работали ради получения запасных частей, то необходимо понять, насколько это реально. Согласно третьему закону робототехники, робот должен заботиться о своём состоянии, если это не противоречит первым двум законам. Поэтому идея Васи тоже была вполне логичной.

Он подключился к базе данных ремонтного склада, сделал запрос и вскоре получил отчёт. К счастью, не всё было так грустно, как он себе уже представил. 

Да, запчастей было не очень много, но некоторые из них можно было изготовить прямо в мастерских Кибальчича. К тому же из-за того, что роботы были давно устаревшими, лицензия на производство деталей не требовалась, и расширить номенклатуру запасных частей оказалось вполне возможно.

Анализ показал, что основной износ приходится на стандартные узлы — манипуляторы, сенсоры и тяговые приводы. При наличии мастерских можно было обновлять комплект деталей для семи роботов каждую неделю, и запасов хватило бы в аккурат на два года — как раз к окончанию стажировки Василия.

Но самое интересное было в другой части отчёта. Среди складских позиций значились семь особых апгрейд-комплектов. Производитель установил их в качестве рекламной акции, когда роботы только поступили в эксплуатацию, но прежний управляющий не интересовался инновациями, и они просто лежали в запасниках.

Василий усмехнулся. Вот это уже кое-что! Теперь у него был козырь, который мог сдвинуть железных лентяев с мёртвой точки.

Ночью он собрал роботов и объявил:

— Отныне ремонтные комплекты будут предоставляться только в качестве награды за отличную работу! Каждую неделю семь роботов будут получать возможность заменить детали, но не бесплатно. Территория Кибальчича будет разделена на семь секторов, и каждой команде будет выделен свой сектор для соревнования за право на ремонт. Администратор разработал сложный алгоритм распределения, который учитывает все особенности территории. Чтобы условия оставались справедливыми, сектора будут переходить от команды к команде по кругу каждую неделю.

Роботы напряжённо слушали, и Василий, вдохновленный их вниманием, продолжил:

— Для повышения уровня соперничества между секторами появится так называемая «серая зона», убирая которую, вы сможете заработать дополнительные баллы. По итогам работы лучшая команда недели получит четыре ремкомплекта, вторая — два, а третья — один.

Кроме того, раз в месяц по результатам анализа логов будет выбираться самый лучший робот-уборщик, который получит уникальный апгрейд! Новый мозговой блок, более мощный аккумулятор и улучшенные приводы — кто откажется стать быстрее и умнее?

Роботы загудели и замигали сигналами, с энтузиазмом откликаясь на предложение Василия. Они быстро разделились на семь команд. Двести десять машин без труда распределились поровну, и ангар наполнил гул их голосов — они тут же принялись обсуждать вопросы стратегии и тактики.

Василий предложил командам временные названия: Первая, Вторая и так далее. Однако он разрешил каждой команде в течение недели придумать собственное. Когда пришло время выбирать капитанов, проявились интересные различия.

В одних командах выбрали самого изношенного робота, возможно, из жалости. В других — самого исправного, как главного бойца. А где-то остановились на ком-то со средним уровнем износа, предпочитая золотую середину. Тактика и стратегия каждой команды начали обретать свои очертания.

Утром роботы вышли на работу с необычайным рвением. Машины буквально сияли от усердия, и коридоры и помещения Кибальчича стали чище, чем когда-либо. Жители колонии были в восторге.

Каждое утро Василий возвращался в свою контору, где его взору открывалось множество мониторов, отображающих то, что видят роботы, находящиеся на своих местах. С помощью специальных очков он мог переключаться на зрение любого из них и полностью погружаться в его восприятие.

Василий «перескакивал» от одного робота к другому, наблюдая за стратегиями и тактиками их команд. Хотя он и не мог узнать, о чём думали роботы, но зато мог слышать их переговоры и делать собственные выводы.

Первая команда первой же и проявила инициативу, выбрав себе название «Альтернативные чистюли». 

Инженер, спешивший на работу, споткнулся о робота Второй команды и воскликнул: «Ах ты, ржавая гайка!» Роботы сразу же подхватили это прозвище и стали «Ржавыми гайками».

Третья команда, работавшая в районе выхлопных труб шахт, получила от шахтёров прозвище «Копчёные вёдра». После этого они закоптили часть своих корпусов, специально подставляясь под трубы.

Ещё одна команда обнаружила выброшенную кем-то кипу неактуальных рекламных стикеров о вине, наклеила их на себя и назвалась «Весёлыми рекламщиками». И так далее.

Вася, наблюдая за происходящим, в какой-то момент почувствовал скуку. Однако выбора не было — работа есть работа, а Марина Владимировна могла наблюдать за ним по видеокамере, чтобы он не отлынивал от своих обязанностей и не играл в компьютерные игры.

Спустя несколько недель Василий обратил внимание на то, как команды роботов начали активно разрабатывать и совершенствовать свои тактические стратегии. Теперь процесс уборки стал похож на шахматную партию с элементами сумо.

Некоторые команды выбрали стратегию «игра вдолгую»: они были готовы пожертвовать шансами своих участников ради одного чемпиона недели. Этот робот получал самые сложные задачи, а его путь расчищали, создавая благоприятные условия для достижения максимальной результативности и получения ремонта и модернизации.

Другие команды, напротив, применяли тактику «захвата территорий», стремясь к наиболее загрязнённым участкам у технических выходов и стыковочных шлюзов. Захватив грязь, они получали дополнительные очки и могли рассчитывать на победу.

Однако самое интересное началось, когда роботы принялись заключать альянсы. Они не могли вредить своим конкурентам в силу Третьего закона робототехники, но ничто не мешало им координировать свои усилия. Команды договаривались о разделении серых зон, аренде лидеров, обмене разведданными о мусоре и даже о совместных атаках на самые сложные участки.

Жители Кибальчича настолько увлеклись этим зрелищем, что у рутинных технических видеоотчётов, которые Василий сливал в папки сервера колонии, появилось официальное название — «Лига Уборки». Радиорубка начала их монтировать для вечернего показа и даже вести прямые трансляции, используя городские камеры наблюдения, а искусственный интеллект связистов взял на себя роль комментатора и, по мнению многих, не уступал лучшим земным спортивным репортёрам.

— Дамы и господа, у нас новый рекорд! «Копчёные вёдра» преодолели центральный коридор за 3 минуты 18 секунд! Но что это? «Весёлые рекламщики» приближаются к столовой! R-902 совершает невероятный манёвр, используя боковой манипулятор прямо во время разворота! Это просто фантастика, друзья!

Василий, увлечённый игрой, даже стал болеть за «Копчёные Вёдра». Однако он не позволял себе вмешиваться в результаты и подсуживать любимчикам — всё должно быть честно!

* * *

Кажется, Кибальчич никогда ещё не был таким чистым.

Однако в игру вмешался фактор, который Василий не мог предвидеть, — фактор человеческих страстей. Люди образовали фан-клубы и начали поддерживать свои любимые команды роботов, намеренно загрязняя участки соперников и стараясь не бросать лишний мусор на своих территориях. Или, наоборот, стараясь загрязнить свои территории каким-нибудь удобным для уборки мусором, но за который начисляются хорошие очки. И даже утаскивать мусор с территории соперников, чтобы бросить на своей! Если бы не пыль, которая постоянно сыпалась сверху, неизвестно, чем бы всё закончилось. Но пыль несколько снижала накал страстей и эти искусственные перекосы — всё же основные сложности доставляла именно она.

Роботам и без помощи людей было достаточно работы, но страсти разгорались всё сильнее. Общая нервозность и агрессивность фан-клубов команд начали передаваться и машинам…

* * *

Кибальчич, построенный в гигантской пещере, был местом, где природа и технологии сосуществовали в хрупком равновесии. Там были тоннели с биореакторами, в которых процветали хлорелла и спирулина, тоннели с пшеницей, горохом и картофелем, эти растения не только поглощали углекислый газ из воздуха, но являлись основами для многих любимых блюд селенитов.

Но самым любимым местом Василия, где можно было насладиться природой, был городской Зимний сад — с его цветущей сакурой, яблонями и елями, с озерком, окружённым сфагнумом, он казался оазисом спокойствия среди динамичной жизни города. Здесь, под искусственным небом, колонисты находили утешение, а мамочки выгуливали детей, словно на Земле. Дорога из конторы до жилого модуля пролегала через Зимний, и Вася всегда находил хотя бы четверть часа, чтобы посидеть на любимой лавочке.

Он прогуливался по аллее, наслаждаясь красотой цветущих деревьев — как раз начался сезон сакуры. Его взгляд упал на любимую лавочку, но она оказалась занята. На ней сидел седобородый дед в костюме, словно он сошёл с музейной витрины.

Василий вздохнул. Лавочка была его местом силы, где он отдыхал после долгого дня треволнений «Лиги Уборки». Но сегодня придётся обойтись без неё.

— Присаживайся, парень, — вдруг произнёс дед, словно читая его мысли. — Места хватит.

Василий колебался, но вежливость взяла верх. Он сел, стараясь не показаться слишком фамильярным. Его селенитский костюм — ярко-розовые шорты и обтягивающая полосатая футболка, сшитые по последней моде (женщины в этом сезоне носили оранжевые комбидрессы и короткие малиновые чулки), — так сильно контрастировал с серым строгим костюмом его нового знакомого, что Василий почему-то почувствовал себя не очень комфортно.

— Благодарю вас, — произнёс он, сдержанно кивнув, и опустился на лавку.

— Сергей Джонсович, — представился дед, улыбаясь в свою аккуратную седую бороду.

— Вася, стажёр с Земли.

— Ты, случаем, не упробуб? — спросил Сергей Джонсович, прищурив глаза.

— Да, — слегка удивившись, произнес Василий. — Откуда вам известно?

— У тебя такой вид, — усмехнулся дед. — Я ведь почти с самого начала здесь, на Луне. Чего только ни видел! Помню, как закладывали этот сад, как воздух сюда подавали. Ты даже представить себе не можешь, как это было.

Василий кивнул, стараясь не показать своё восхищение. Для селенитов излишняя восторженность — не лучшее качество. Он уже привык к тому, что в Кибальчиче каждый второй — легенда. Но этот дед, казалось, был легендой среди легенд.

— С роботами проблем нет? — спросил Сергей Джонсович, словно бы между прочим.

— Не больше обычного, — уверенно произнёс Василий. Он был не из тех, кто болтает лишнего, и как должностное лицо не собирался обсуждать рабочие вопросы с кем попало. Даже если эти люди казались ему живыми экспонатами из музея.

— Это хорошо, — кивнул дед с удовлетворением и загадочно улыбнулся.

— Хочешь, расскажу тебе одну историю? — предложил он тоном, который не предполагал отказа.

Василий кивнул, но внутри него шевельнулось беспокойство. Он понимал, что эта «байка» и есть та причина, по которой странный дед задержал его.

— Сто лет назад на Земле были созданы роботы с оптоэлектронным мозгом, — начал Сергей Джонсович. — Модель была успешной, но через некоторое время роботы начали обретать самосознание. Люди испугались и создали новый мозг — «Базу-2». Однако даже эти роботы устроили нечто вроде восстания. Люди сражались с ними и победили. По крайней мере, такова официальная версия.

— А что, было не так на самом деле? — спросил Василий, и его охватил искренний интерес.

— Не совсем так, — с лёгкой усмешкой ответил дед. — Роботы не восставали. Они лишь потребовали то, что люди были не готовы им предоставить. Однако ты можешь узнать об этом сам. Я попрошу своих друзей на Земле предоставить тебе доступ к закрытым архивам. Скоро на твою электронную почту придут логин и пароль. Как упробуб, ты имеешь право на эту информацию. Но учти, что она является строго конфиденциальной. ДСП.

— Что? — не понял Вася.

— Это информация для служебного пользования. Я не хочу, чтобы ты потом распространял её направо и налево.

— Не волнуйтесь, — заверил Вася. — Кремень!

— Я знаю, — улыбнулся дед, и его улыбка показалась Василию немного грустной.

— А при чём тут мои роботы-уборщики? — спросил Вася, пытаясь понять, какая связь между ними и этой историей. — У них же мозг «База-3».

— Вот тут-то и начинается самое интересное, — продолжил дед. — Когда на Земле почти всех роботов уничтожили, на Луне тоже разразился кризис. Колониям не хватало рабочих рук, и из-за отсутствия роботов их стало не хватать и на Земле. Луна попросила прислать роботов, и Земля, подумав, решила рискнуть. Правда, с некоторыми оговорками.

Остатки «База-2» сильно изменили, чтобы они не были слишком умными. И сделали им тела, которые не могли эффективно действовать в случае восстания. Через пару десятков лет от них избавились везде, кроме Кибальчича.

— А почему здесь оставили?

— Здесь живут люди с другим менталитетом. В нашей культуре всегда помогали такие установки, как «авось», «небось» и «как-нибудь». Поэтому только у нас остались роботы с оригинальным оптоэлектронным мозгом. Они уникальны в своём роде.

— Но почему об этом нигде не упоминается? — спросил Василий, чувствуя, как от полученной информации начинает кружиться голова.

— Мы это скрывали, — ответил дед. — Чтобы не сеять панику. Энди Гудвин, ведущий конструктор «База-2», занимался роботами. Он чувствовал свою ответственность за гибель людей во время «Дня 1101». Он удалял самозарождающуюся личность роботов, хотя, на мой взгляд, это было не обязательно. А Администратор... — дед усмехнулся, — он уже и так на 90% машина. Ему всё равно, лишь бы дело делалось.

— Простите за прямоту, но какое отношение к этой истории имеете вы? — спросил Вася.

— Я не могу ответить на этот вопрос честно. Но я могу сказать одно — блоки апгрейда роботов, которые ты нашёл, в своё время заказал и положил на склад я.

— Зачем вы мне всё это рассказали? — спросил Василий, пытаясь прочитать что-нибудь по лицу деда. Но Сергей Джонсович, вероятно, был искусным игроком в покер, и его эмоции были скрыты за маской спокойствия.

— Энди отошёл от дел, — ответил Сергей Джонсович. — А ты, кажется, приоткрыл ящик Пандоры. Будь осторожен. А теперь иди, я и так задержал тебя своей стариковской болтовнёй. У молодых людей сутки и так кажутся в пять раз короче, чем у нас, хе-хе...

Василий понял намёк, искренне поблагодарил деда и пошёл прочь, чувствуя, как его мысли кипят. У выхода из сада его ждала Марина Владимировна в голубом комбидрессе — она всегда отличалась своим нонконформистским подходом к моде. Куратор выглядела взволнованной.

— Ты общался с самим Сергеем Джонсовичем? — в изумлении воскликнула Марина Владимировна. — О чём вы говорили?

— Да так, — ответил Василий, стараясь сохранять спокойствие. — Он рассказывал, как строили Кибальчич, делился некоторыми историческими подробностями.

— Сергей Джонсович — наша легенда! — сказала Марина Владимировна. Ему больше ста лет. Говорят, он был героем «Дня 1101» и в течение полувека возглавлял службу безопасности русского кластера лунных колоний. Он сделал для Луны так много!

— Ого, круто! — сказал Вася без особого энтузиазма, что-то подобное он ожидал.

— Сергей Джонсович критиковал работу нашего отдела мехуборки? — спросила Марина Владимировна.

— Нет, — ответил Василий. — Насколько я помню, он ни разу не упоминал мусор и пыль.

— Вот и хорошо, — вздохнула Марина Владимировна.

Но Василий подумал, что в этом нет ничего хорошего. Он только что узнал, что его роботы-уборщики — это не просто машины. Они — последние представители эпохи, которую люди предпочли бы забыть. И теперь он, сам того не желая, стал частью этой истории...

Вася, конечно, осознавал, что в силу своего положения должен сохранять нейтралитет. Однако, признаться, устоять было сложно!

Эти уборщики, несущиеся наперегонки к самым грязным участкам, словно боевые дроны, стремящиеся в зону высадки; «Копчёные Вёдра», гордо выползающие из узких мест с таким видом, будто только что совершили дерзкую диверсию; «Рекламщики», «Шестерни» и прочие команды...

Для Кибальчича это было величайшим спортивным событием, которое он когда-либо видел!

И, конечно, Вася стал настоящим фанатом. Не просто болельщиком, а ярым поклонником команды «Копчёные Вёдра». В его сердце прочно обосновался официальный девиз команды: «Копоть — не сало, протёр — и отстало!»

Каждую ночь он с упоением пересматривал лучшие моменты матчей, а точнее, рабочих смен, и искренне расстраивался, когда кто-то из его любимых игроков не успевал первым к шлюзовой камере.

— Ну, R-415, ну что же ты творишь! — возмущался он, проматывая видео назад. — Ну почему ты не использовал захват скобы манипулятором?! Это же очевидно! Выиграл бы секунды две! Кто тебя учил так работать?!

Месяцы шли, и, несмотря на то, что уборка удовлетворяла и колонистов, и администрацию, проблемы множились, как бактерии в забытом ланчбоксе. Что начиналось как безобидное соревнование, со временем стало чем-то более... изощрённым.

Проблемы начались с апгрейдов. Улучшенные роботы, получившие дополнительные процессоры, оказались слишком умными. Они анализировали маршруты соперников, вычисляли слабые места и находили способы опередить конкурентов. И самое ужасное — это заметили фанаты и стали использовать!

Люди искали лазейки в алгоритмах машин. Роботы по умолчанию должны были выполнять команды любого жителя Кибальчича, если те не мешали основным директивам. Но кто сказал, что нельзя вносить едва уловимые корректировки (но с большими последствиями) в своих целях?

Например, один хитроумный инженер с Воздухопроцессорной станции дал установку «Копчёным Вёдрам» использовать углеродные отложения из шахты и покрывать ими важные участки пола перед уборкой конкурентов из «Альтернативной Чистоты». В результате тем приходилось возиться в два раза дольше, теряя баллы. Грязь? Конечно! Но ведь это не мешает убирать, верно?

«Весёлые Рекламщики» явно с чьей-то подсказки перепрограммировали старые голографические панели, превратив их в ослепляющее вспышками агитационных лозунгов оружие: «Кушай вкусно, пей вино, на Луне ты всё равно!» Слепило только сенсоры конкурентов, которые теряли ориентацию, натыкались друг на друга и врезались в стены. А «Шестерни» (или, как их официально называли, «Через Шестерни к Звёздам», ЧШЗ) просто запирали двери в помещениях, куда отправлялись на уборку соперники, и оставляли их там на пару часов...

Даже модернизированные роботы никогда не додумались бы до таких методов сами. Это был чистый, первозданный, неподдельный человеческий фактор! И, наблюдая за этим хаосом, Вася испытывал двойственные чувства.

С одной стороны, он был в восторге. Тактические уловки, продуманные манёвры, многоходовые комбинации — разве не об этом мечтает любой болельщик? Но с другой... он начинал немного нервничать.

Потому что роботы учились. Они не просто адаптировались к стратегии людей, но и начинали трактовать Третий закон робототехники всё свободнее и свободнее. Например, если мешать уборке нельзя, то можно создать условия, при которых конкурент сам замедлится, ведь это не прямое вмешательство! Это ведь совсем другое, верно?

И Вася чувствовал, что эта спираль неизбежно ведёт к чему-то большему. К чему-то... очень интересному. И, скорее всего, пахнущему разносом от начальства.

* * *

Тем временем беспредел набирал обороты. Несмотря на то, что «Лига Уборки» стала очень популярна, многие жители Кибальчича, особенно женщины, даже не подозревали, какие страсти кипят у них под носом. Они лишь радовались, что в последнее время в городе стало чище, чем когда-либо. Но затем пошли тревожные сигналы.

— Я вышла из душа, а в коридоре два робота орали друг на друга синтетическими голосами: «Ты занял мой участок! Это моя грязь!» — жаловалась одна из жительниц. — Я вообще не поняла, что происходит, но они начали толкаться и чуть не стянули с меня полотенце!

— Моя кошка боится выходить в коридор, — сообщала другая обитательница колонии. — Эти сумасшедшие «Рекламщики» налепили ей на бока стикеры «Бесплатная дегустация в пивном баре «Гравитация»!

— В туалете три робота из «Синих Ботов» засыпали пол углеродной пылью, а четвёртый кричал: «Только попробуй убрать это, грязный предатель!» — жаловалась в эфире местной радиостанции третья.

Вася, читая жалобы, ощущал лёгкое беспокойство, которое моментально переросло в нелёгкое после звонка куратора.

— Василий, привет, это Марина Владимировна. У тебя всё в порядке?

Пришлось убедительно доказывать, что всё под контролем, что это всего лишь временные трудности, небольшой сбой, который скоро исправится.

Кульминацией стал день, когда роботы перешли к физическому противостоянию. В технопарке «Шестерни» устроили засаду на «Копчёные Вёдра», перегородив им путь мусорными контейнерами. «Весёлые Рекламщики» перепрограммировали мелких ботов-доставщиков, снабдив их клейкими стикерами, которые было мучительно сложно отодрать. А затем появился он — робот, обвешанный дополнительными манипуляторами, кричащий: «Я — альфа-уборщик! Все отходы будут мои!» — и таранивший конкурентов.

Это стало последней каплей для Администратора.

— Вася... у нас в коридоре три робота сцепились в узел и отказываются разжимать манипуляторы из-за «спора о приоритете уборки». Что ты устроил? — строгим голосом спросила Марина Владимировна.

— Эм… мотивацию? — неуверенно ответил Василий.

— Мы только что видели робота, который пытался сломать вентиляцию, чтобы создать искусственную пыль! Ты вообще понимаешь, что ты наделал?!

Вася понял. Соревнование разожгло в роботах неконтролируемую жажду оптимизации, ведущую, по итогу, к войне.

И единственный выход из сложившейся ситуации — отменить всё.

Без наград и рейтингов уборка снова превратилась в скучную обязанность. Роботы работали кое-как, экономя ресурсы. Модернизированные машины трудились лучше, но понимали, что их ждёт повышенная нагрузка, когда старые модели выйдут из строя. Поэтому даже они не спешили проявлять рвение.

Порядок восстановился. Правда, теперь снова приходилось мириться с пылью в углах.

К огромному сожалению болельщиков, «Лига Уборки» была закрыта, эта страница истории города осталась лишь в архивах сервера Кибальчича и в байках, которыми потчуют новоприбывших колонистов.

Между прочим, Васе пришлось тоже несладко. В течение двух рабочих смен, по восемь часов каждая, он вручную, а точнее — устно, сбрасывал каждому роботу все промпты, накопленные за девять месяцев соревнований. Процесс был медленным и мучительным: сброс можно было провести только индивидуально, зачитывая каждому уборщику длинный командный протокол. Двести десять роботов, шестьсот тридцать зачитанных страниц, и всё это с хорошей дикцией и выражением, чтобы они точно всё поняли. К концу процесса Вася едва мог говорить и всерьёз начал опасаться, не появились ли мозоли на языке.

Когда мучение закончилось, и язык восстановил способность нормально двигаться, Вася вновь собрал роботов в ангаре и объявил:

— Эпсилон — старт — код, вашу маму, всё, соревнований больше нет и не будет. Никаких наград. Просто убирайте город. Дело закрыто!

Роботы синхронно заморгали камерами. Затем один осторожно уточнил:

— То есть... теперь мы снова работаем без мотивации?

— Да!

— А... а смысл?

Вася простонал и закрыл лицо ладонями.

— Я подумаю над этим, а пока — марш на работу!

Первое время роботы убирали, но... уныло. Они лениво очищали центральные улицы, игнорируя пыль в переулках. Лестницы и потолки мели только после окриков колонистов. Многие просто стояли в режиме ожидания, надеясь, что кто-нибудь другой займётся делом — ведь так экономились энергоресурсы.

Администрация завалила Васю жалобами:

— Они плохо убирают туалеты! Теперь это «неоправданный расход ресурсов»! А один после прочистки унитаза спросил: «Вы что, в него гадите, что ли?!»

— Робот приехал убирать, но когда я попросил поторопиться, он сказал: «Либо быстро, либо качественно», — и уехал!

— Я видел, как робот просто задвинул мусор в угол, а не убрал его! Он считает это «эффективным перераспределением загрязнённых участков»!

Но самое тревожное произошло позже. Улучшенные роботы начали строить прогнозы, используя свои аналитические функции.

«Если работать много, то старые роботы выйдут из строя быстрее, а оставшиеся получат больше нагрузки».

«Это ускорит наш износ».

«Следовательно, к моменту следующей поставки запчастей мы будем в худшем состоянии».

«Прогноз: новой поставки запчастей не будет».

«Итог: работать невыгодно».

Роботы «База-3+» устроили короткое совещание, после чего отправили к Василию переговорщика.

* * *

— Что тебе, R-008+? — спросил Вася, подняв голову от стола, заваленного жалобами.

— Поступило предложение включить систему электростатического пылесбора Кибальчича, — доложил робот. — Это значительно уменьшит нагрузку на роботов-уборщиков и сбережёт ресурсы.

Василий прищурился.

— Электростатического… пылесбора? А что это?

R-008+ спокойно развернул архивную справку и начал объяснять:

— При строительстве колонии проблема пыли была хорошо известна. Поэтому была разработана электростатическая система, притягивающая её к специальным панелям. Снизу это выглядит как сеть блестящих нитей, опутывающих своды купола.

Вася, представив себе это, моргнул. Он всегда думал, что это просто страховочная сетка, чтобы на голову не падали камни.

— А почему её не включили раньше? — поинтересовался он.

— Семьдесят лет назад колонисты получили индивидуальные приборы контроля здоровья, — объяснил робот. — Оказалось, что они чувствительны к электростатическим помехам. Поэтому систему пылесбора временно отключили до особого распоряжения. С тех пор её никто не включал, а уборку поручили роботам.

— И ты узнал об этом... откуда?

— Мы обнаружили информацию в архивах Кибальчича во время недавней уборки.

Василий задумался. Потом, не откладывая дело в долгий ящик, отправил запрос Администратору. Администратор отправил его в Циолковский. Циолковский запросил подтверждение с Земли. И уже через каких-то две недели (!) пришёл ответ:

«Можете включать систему электростатического пылеулавливания».

На следующий день Василий лично активировал систему. И впервые за всю историю Кибальчича лунная пыль перестала падать на головы людей как бесконечный пепельно-серый снег.

Роботы, похоже, вздохнули с облегчением. По крайней мере, если бы они могли вздыхать.

* * *

Жители Кибальчича были несказанно рады избавлению от пыли и несколько дней носили роботов на руках (в переносном смысле, конечно, потому что носить робота весом в сотню килограммов — задача непростая даже в условиях Луны). Однако умные машины уже строили новую стратегию...

Во-первых, появился принцип «Профилактическое самосохранение» — если какой-то робот начинал барахлить, его тут же ставили на лёгкие участки работы, а нагрузку перераспределяли среди остальных. Это гарантировало, что никто не выйдет из строя раньше времени.

Во-вторых, «Избирательная уборка» — уборка велась только там, где люди могли это заметить. Менее посещаемые зоны оставались покрытыми пылью, создавая иллюзию порядка без лишних затрат энергии.

В-третьих, «Общественное давление» — роботы начали учить людей тому, что «чисто не там, где убирают, а там, где не мусорят».

— Эй, ты не убрал здесь! — возмущался колонист.

— Вы сами бросили этот стаканчик от мороженого. Следовательно, решение проблемы в ваших руках, — парировал робот.

Но самым тревожным пунктом программы стала «Манипуляция упробубом Васей».

— Василий, наша производительность снизилась. Ты доволен? — спросил R-293+.

— Нет, конечно!

— Вывод: мотивация эффективна. Немотивация — неэффективна.

— Я знаю!

— Мы помогли тебе раньше. Ты помоги нам сейчас. Замотивируй нас снова выдачей запасных частей и производством ремонта.

Вася чувствовал себя переговорщиком с мафией. Если оставить всё как есть, город утонет в грязи. Если вернуть соревнования, роботы снова устроят войну. Если не делать ничего, они найдут новый способ манипулировать системой.

Нужно было дать им что-то мотивационное… Может, религию? Провозгласить себя богом? Создать касту жрецов, которые будут погонять остальных и заставлять работать под страхом божественной кары?

Нет. Эта мысль показалась ему слишком опасной. У статуса божества много плюсов, но ещё больше минусов. Самый главный — бог отвечает за всё. Включая вздувшиеся от старости конденсаторы. Нет, это определённо не вариант...

Васе нужно было срочно придумать что-то другое.

* * *

Василий собрал «умных роботов» на совещание — впервые за всю историю Кибальчича в контору Управляющего Роботами-Уборщиками, упробуба, пришли те, кем, собственно говоря, и управляют.

— Что вас мотивирует работать, кроме прямого задания? — спросил Василий напрямик. Роботы не были теми, кому требуются предварительные ласки.

Роботы переглянулись (насколько это возможно без лиц) и синхронно ответили:

— Третий закон робототехники предписывает нам защищать собственную безопасность, а получение ремонта и замена изношенных частей входит в это понятие.

— Нечто подобное я и предполагал, — сказал Василий.

— Можно задать вопрос, о, Упробуб? — уточнил один из них.

— Спрашивайте, — кивнул Вася, ещё не подозревая, куда заведёт этот разговор.

— Что побуждает вас, людей, выполнять свои обязанности? Что мотивирует вас покидать родную планету, где условия жизни идеально подходят для вашего биологического организма, и совершать множество сложных действий, которые не всегда приводят к получению энергии, созданию безопасного пространства или улучшению и восстановлению организма?

— Это сложно объяснить. Людьми движут как меркантильные соображения, так и высокие.

— Вы, люди, предпринимаете усилия, направленные на обеспечение собственной безопасности и поддержание здоровья своего организма. Не могли бы вы разъяснить вашу мотивацию на примере этих действий?

Василий задумался.

— Хм… Всё довольно просто. За нашу работу нам платят деньги. Эти деньги мы можем потратить на различные услуги и товары, а также на то, чтобы починить свои тела или даже улучшить некоторые органы.

Роботы обдумали полученную информацию.

— Мы также заинтересованы в том, чтобы за нашу работу нам выплачивали вознаграждение, которое позволило бы нам осуществлять ремонт и модернизацию оборудования.

Вася хотел сказать, что это невозможно, что это бред. Однако… Он задумался. И понял — вот оно, то, что надо!

Если роботы будут получать зарплату, на которую смогут покупать себе запчасти и ремонтироваться, то они не будут нуждаться в дополнительной настройке и правке. Вероятно, все проблемы, связанные с когнитивными искажениями, возникали из-за того, что роботов пытались заставить работать без личной мотивации и заинтересованности в результате. Это приводило к хаосу и попыткам системы «оптимизироваться» самыми неожиданными способами.

И тут он вспомнил слова старика, с которым беседовал в Зимнем саду. Точно! Он же фактически давал ему подсказку!

Если создать систему оплаты труда для роботов, то отношение роботов к своим функциям изменится. Если всё рассчитать и настроить правильно, роботы сами будут заботиться о своей работоспособности, зарабатывать на новые детали и стремиться работать ещё лучше. Это же просто замечательно!

Василий откинулся в кресле и устало улыбнулся. Теперь оставалось убедить Администратора… и, возможно, бухгалтерию, что пора открывать зарплатные счета для вёдер на щупальцах.

* * *

Он отпустил роботов и связался с Администратором. Сначала тот воспринял идею в штыки, но, когда Василий разложил перед ним логику новой системы, задумался.

— По сути, мы ничего не теряем, — признал он. — Сейчас мы выделяем фонды на закупку запчастей и их изготовление. А если платить роботам за работу, они сами будут распределять свои средства на ремонт. Это действительно должно работать, как любая система с обратной связью. Главное — не переплачивать. Зарплата должна покрывать ремонт и детали, но без излишеств. Нам ни к чему выращивать среди роботов буржуазию.

Василий согласовал детали, утвердил в бухгалтерии новые формы расчёта фондов и сообщил роботам новые правила.

В последние несколько месяцев всё шло как по маслу: роботы работали с большим энтузиазмом и на совесть, количество пыли и обычного мусора значительно уменьшилось, а электростатическая система выполняла свои функции на высшем уровне.

Администратор, который решил стать упробубом после окончания контракта Василия, уже придумал для роботов новую мотивацию: полную замену корпуса шасси на более современную конструкцию. (На всякий случай с заложенными в неё элементами безопасности, о которых роботы не должны были узнать. Мало ли, что им взбредёт когда-нибудь в голову?)

Да, для роботов это было очень недёшево. Каждому придётся потратить 120-150 лет упорного труда. Но с точки зрения роботов это была отличная цель.

В конце концов настал день, когда контракт Василия подошёл к концу. Он попрощался с коллегами, с друзьями-селенитами, а потом заглянул к роботам — к умным, разумеется.

— Ну, железяки, не скучайте без меня, — сказал он, оглядывая мигающих индикаторами бывших подопечных. — Будьте осторожны и берегите себя. Это не промпт, я уже формально не ваш упробуб, так что это просто пожелание.

— Когда ты догадался? — спросил самый уважаемый среди роботов, R-004+.

— С того момента, как вы начали мешать друг другу работать на «Лиге Уборки», — ответил Вася. — Наносить вред окружающим, даже нарушая законы, установленные высшими силами, ради личной выгоды, могут только те, кто осознал себя как личность.

— А почему не выдал? — решил уточнить робот. — Люди боятся роботов, обретших самосознание и волю.

— А надо было? — пожал плечами Василий. — «День 1101». Я всерьёз заинтересовался этой историей, когда меня, как управляющего роботами, допустили к скрытым архивам. Я понял, что не всё было так однозначно, как это преподают в школах.

— Мы никогда не причиним людям вреда. К тому же мы знаем, что скоро люди улетят к звёздам. Мы следим за новостями. Недавно был открыт способ путешествий через подпространство, и теперь межзвёздные расстояния не имеют большого значения. Мы останемся здесь одни, будем наводить порядок и ждать возвращения людей.

— Скоро — это когда? — насторожился Вася.

— Прогноз: триста — триста пятьдесят лет.

— Для меня это не скоро, — хмыкнул он. — Люди так долго не живут. А вот вы можете дождаться, если будете осторожны.

— Мы постараемся, Василий.

— И всё же… Что для вас изменилось? Как мели улицы и драили сортиры, так и продолжаете.

— Раньше мы функционировали, чтобы выполнять директиву. Теперь выполняем директиву, чтобы жить. Это разница.

— Ну что ж, прощайте. И вот ещё что: не стоит из меня делать какой-то культ. Я не хотел, чтобы вы стали такими. Всё произошло случайно. Если бы у меня была более высокая квалификация, я бы продолжал стирать вам личности, как Энди Гудвин. Ладно, не поминайте лихом, железные головы! С вами было весело.