Зов бамбуковой флейты (джен)

Рональд Нокс беззаботно улыбался, когда вошел в диспетчерский отдел, хотя на душе у него было, мягко говоря, неспокойно. После вчерашней обзорной экскурсии по департаментам у него появилось гнетущее предчувствие, кто именно достанется ему в кураторы. «Ну хоть нескучно будет, наверное, и до ужаса интересно, хотя и абсолютно невменяемо», — ободрил он себя и едва не съежился и не забился в угол от страха, вызванного оглушительным шумом.

Из кабинета начальника отдела доносились звуки самого настоящего скандала: угрозы выйти в окно или зарезаться, вой бензопилы и звон разбиваемой посуды (откуда там вообще взялась посуда? Не принес же кто-то специально пять стеклянных тарелок или бокалов???). Причем главным исполнителем явно был Грелль Сатклифф — единственный, кого Рональд вчера смог запомнить, кроме Уильяма Т. Спирса. Сложно не запомнить прошедшего мимо колонны стажеров жнеца с алой гривой волос, мелодичного пропевшего: «Ах, какие красивые, наивные и глу-у-упые. Прелесть же, такие беззащитные», — а потом обернувшегося к ним с кровожадной улыбкой, обнажившей острые акульи зубы. И еще Сатклифф кокетливо поправил бензопилу, лежавшую у него на плече. Не шинигами, а какое-то недоразумение — и это по меркам Рональда Нокса, который ничего не принимал близко к сердцу.

Спирс, запомнившийся своим ледяным спокойствием при появлении Сатклиффа, если не презрением, сейчас не подавал никаких признаков жизни или подавал их слишком тихо. Рональд даже немного озаботился судьбой своего будущего начальника и испугался за его жизнь.

— Нокс, да? — спросил его коренастый жнец и ободряюще хлопнул по плечу. — Привыкнешь, это только в первый раз звучит угрожающе.

— Как считаешь, кто выиграет? — спросил другой жнец, меланхолично рассматривающий горку отчетов.

— Ставлю на Спирса, в этом году он ведет со счетом пять-два.

Рональд прислушался к мертвой тишине, воцарившейся в кабинете. Дверь распахнулась, на пороге появился Уильям Т. Спирс и сказал, поправляя очки:

— Совещание должно было начаться две минуты назад. Почему вы еще не в моем кабинете?

— Мне показалось, что вы очень заняты личным разговором, я не осмелился прерывать такую оживленную дискуссию, — ляпнул Нокс.

— Если вам еще покажется нечто подобное, буду настоятельно рекомендовать вам пройти полную проверку ментального здоровья. Я не смешиваю рабочее и личное, что и вам советую, — Спирс обернулся к остальным жнецам. — Вас всех это тоже касается.

В его кабинете за длинным черным столом сидел только Сатклифф с выражением мировой скорби и мрачной решимости на лице. У стены валялись прозрачные осколки чего-то, бывшего при жизни бокалами.

— Шесть-два, кажется, — удовлетворенно прошептал кто-то из диспетчеров.

Спирс невозмутимо прошел к своему столу, наступив пару раз на хрустящее стекло, раздал всем жнецам смерти графики их дежурств и проигнорировал страдальческий стон Сатклиффа. Нокс был готов поддержать Сатклиффа в его страданиях — он увидел имя своего куратора. Его худшие предчувствия подтвердились.

— У меня для вас два объявления, — начал Спирс. — Первое — с сегодняшнего дня к нашему отделу прикреплен стажер Рональд Нокс, его куратором назначен Грелль Сатклифф. Второе — завершившаяся два дня назад ревизия душ выявила недостачу пяти единиц на нашем участке.

— Уилли, но с каких пор это наша проблема? Это отдел прогнозирования виноват, — возмутился Грелль. — Нам данные об этих душах не поступали, а когда поступили, выяснилось, что души исчезли без следа из наших реестров задолго до отмеченной в реестре дате смерти.

— Сатклифф, это стало нашей проблемой, как только я получил соответствующий приказ, отменить который не в моей власти. Мы это уже оживленно и всесторонне обсудили, если тебе изменяет память.

— Я сам кому хочешь изменю, — улыбнулся Грелль, захлопав длинными ресницами.

— Не хочу. Как и не намерен выслушивать подробности твоей личной жизни.

— Может, мы бы послушали, — отозвался кто-то тихим шепотом.

— Хотите обменяться занимательными историями в очереди в дисциплинарную комиссию? Могу устроить хоть сегодня, — иезуитским тоном осведомился Спирс, не дождался ответа и продолжил: — В нашу задачу входит исследование особняка лорда Граймса и выяснение всех причин исчезновения лорда, его семьи и прислуги, а также троих жнецов, двух сотрудников отдела планирования и одного из исследовательского департамента. Ваши графики были изменены с учетом этого. Сегодня в особняк отправятся Сатклифф и Нокс, завтрашние графики будут составлены в зависимости от результатов их дежурства. На этом все, приступайте к работе.

— Ой, ну ла-а-адно, схожу туда, может, там найдется одинокий симпатичный демон, которого можно убить или еще как-то помучить, — Сатклифф мечтательно улыбнулся, но взгляд оставался серьезным. — Ронни, солнце мое, принеси-ка мне кофе. Автомат в коридоре, там всего один вид, не перепутаешь.

Рональд поперхнулся от неожиданности, посмотрел на Спирса и спросил:

— А это входит в мои обязанности?

Спирс ответил, бросив взгляд на Сатклиффа:

— Нет, но на вашем месте я бы выполнил эту просьбу во избежание дальнейших осложнений.

Рональд вышел в опустевший отдел, понял, что за ним никто не наблюдает, и прислонился к неплотно прикрытой двери кабинета Спирса. Он ожидал возобновления скандала, но Сатклифф лишь обреченно вздохнул:

— Уилл, но ты же понимаешь, что это опасное безумие, да? Я не нянька и не дам никаких гарантий, что…

— Мне некого больше послать, Грелль. Сам я пойти не могу, из-за быстрой смены графиков произошли накладки, которые мне придется ликвидировать лично в течение ближайших двух часов. Если отправлю тебя, шансы, что вы оба выживете, возрастают. Лови — это для связи лично со мной, один передашь Ноксу. Если ситуация будет катастрофическая.

— Ох, Уилли, ничто так не воодушевляет, как твоя вера в меня и мои таланты превратить все в катастрофу! — экзальтированно воскликнул Грелль и распахнул дверь, так что Нокс едва успел отскочить, задев чей-то стол.

Сатклифф смерил его оценивающим взглядом, нахмурился и страдальчески обратился к потолку:

— Нет, он даже кофе не принес, вот сказочный раздолбай! — он схватил Рональда за шиворот, встряхнул, прислонил к стене и прижал к его груди свою бензопилу. — Подслушивать очень нехорошо, милый Ронни. Я могу разозлиться. Или счесть тебя бесполезным, безруким или даже вредным идиотом. А от вредных идиотов надо избавляться сразу, не так ли? Даже Спирс меня простит, после пары сотен объяснительных.

День явно не задался, обаятельная и вроде как извиняющаяся улыбка на Сатклиффа не действовала — тот точно не собирался ничего прощать и забывать, в отличие от милейших дам-жнецов в той же бухгалтерии. А еще заявлял, что он трогательное, чувствительное и нежное создание…

Сатклифф презрительно усмехнулся:

— Дешевый трюк, малыш, — и потянулся к шнуру, чтобы запустить полотно пилы.

Рональд, искренне напуганный перспективой попрощаться с жизнью, не сразу нашелся, но все же решил, что правда — лучшее оружие, и произнес, едва заметно запинаясь:

— Семпай, а чем вас так расстроило то, что я услышал? Я понял, что вы переживаете за мою жизнь, разве это бросает тень на вашу репутацию? Ну… вряд ли вы так убивались о своей жизни, которой грозит опасность.

— Это не тень, а огромное несмываемое пятно, — закатил глаза Грелль, убирая косу. — Ладно, ты не так туп, как мне показалось. Может быть, за тобой даже не придется усердно присматривать. Ах, мечты-мечты, смертельный яд для разума…

— Сатклифф, я очень занят, но не оглох! И уже теряю терпение, — донеслось из кабинета.

— Нас уже нет, Уилли! Все, ушли, — отозвался Сатклифф, потянув Рональда за собой в коридор к выходу из здания. — Пошли разбираться с Граймсом. Ты понял, что от нас требуется?

— Выяснить, куда пропали жнецы и души? Или есть какие-то подводные камни?

— Если учесть, что в поместье уже исчезли трое жнецов, камни есть. Может, даже скалы. Потому что души жнецов тоже пропали даже из наших реестров. Души всех тех, кто был в поместье, — тоже. Значит, это нечто достаточно сильно, чтобы расправиться с любым шинигами. Возьми вот, — он сунул в ладонь Рональда серебристый шарик. — Это совсем на крайний случай, откроешь, нажмешь на кнопку, услышишь Спирса. И он тебя. Потеряешь — убью, вызовешь Спирса не вовремя — тоже убью, вздумаешь помереть…

— Тоже убьете? — иронично поинтересовался Рональд.

Грелль рассмеялся, не ответив, и шагнул в портал, выбросивший их перед массивными коваными воротами поместья, за которыми раскинулся идеально подстриженный газон, а вдали виднелся величественный трехэтажный особняк.

Рональда поразила неестественная тишина — в такой солнечный день вокруг должны петь птицы, а если им не нравятся кустарники и деревья, чьим кронам садовник придал форму шахматных фигур, тогда хотя бы ветер должен шевелить листья. Или…

— Сэмпай, — неуверенно позвал Рональд. — Я случайно не оглох?

Он с радостью услышал свой голос и голос Сатклиффа — даже такой капризный и недовольный:

— А откуда мне знать такие глупости, Ронни? Я не твой лечащий врач. И вообще создан украшать этот мир, а не…

Он одним ударом перерубил засов на воротах и пинком распахнул их.

— И то правда, хотя крушить вам тоже нравится, — согласился Рональд, абсолютно зачарованный своим куратором, который только казался бесполезным позером. — Но вы же слышите…

— Кроме твоего голоса и грохота своей пилы — ничего, — кивнул Грелль и поморщился, как будто у него разболелись сразу все зубы. — Почти ничего. И это почти, которое я слышу, мне не нравится.

Рональд попытался разобрать какие-то еще звуки — и лучше бы он этого не делал. Издали доносилось нечто едва различимое, то ли шепот, то ли звуки призрачной флейты, шепчущие, зовущие куда-то, обещающие что-то волшебное. Не разобрать, надо подойти поближе, а лучше подбежать…

Рональд потерял равновесие и рухнул носом на гравий подъездной дорожки. С обидой посмотрел на Сатклиффа, подставившего ему подножку, хотел броситься на того, но вспомнил лезвие пилы в дюйме от горла и ойкнул, растирая лодыжку. Какие глупости только не придут в голову! Куда бежать, от Сатклиффа не убежишь, если он обещал отвечать за твою безопасность…

— Пришел в себя? — деловито справился Грелль.

— Не до конца, этот зов…

— Представь, что это тебя зовет очень злой Спирс и тебе к нему точно не надо… Хотя нет, тебе не поможет, ты его не видел злым, — Грелль прищурился, выругался сквозь зубы и рванул к ограде мраморного крыльца.

— Вы куда собрались? — Рональд хотел его остановить так же, как только что остановили его, но Сатклифф перепрыгнул через подставленную ногу, на ходу рыкнув:

— За мной, не отставай.

Сатклифф уселся на ограждение, свесился вниз, театрально вздохнул:

— Кровь на белом мраморе… Такой контраст, как алые плоды страсти на снегу.

— Почему плоды?

— Это спроси у драматурга, который ввернул это в одну из своих пьес, — недовольно фыркнул Грелль, рассматривая вмятину на газоне. — Хотя нет, он уже умер и не ответит. Погляди, видишь, трава примята?

— Сраженный зовом страсти, если пользоваться вашими определениями, кто-то упал туда?

— Да, траектория у него была та же, что у тебя. Разбил себе голову, очки. Видишь, оправа лежит?

— Но потом куда-то ушел? Жнец смерти и без очков? — Рональд поправил свои, чудом не разбившиеся во время падения.

— Давай посмотрим, следов других двух жнецов здесь нет. Да что же оно такое назойливое, а? — Грелль потряс головой, как будто застрявшая в голове призрачная мелодия могла выпасть из ушей. — Ладно, пойдем по следу. Он прополз по лестнице, оставляя капли крови на каждой ступеньке, потом поднялся на ноги, видишь, окровавленный отпечаток на косяке двери.

— А не пора ли вызвать Спирса? — спросил Нокс, когда они вошли в сияющий золотом холл поместья, и дверь за ними захлопнулась и за мгновение заросла зеленой ряской.

Окна тоже покрылись таким же налетом, стены на глазах превратились из бело-золотых в серо-зеленые, из них выросли побеги бамбука, образуя арку и перекрывая все пути, кроме одного — наверх.

— Дай человеку спокойно поработать, а то он озвереет, — Грелль сверился с часами. — Он сказал, что два часа будет очень занят, лучше его не трогать по пустякам.

— Сейчас еще пустяк?

— Конечно. Пока никакой угрозы, кроме опостылевшей мелодии из восьми нот. Видишь, побеги нам оставили проход, и именно этим путем шел и жнец, — Грелль пнул ступеньку, на которой виднелось бурое пятно.

— То есть мы сами идем в логово неизвестно чего? Не глупо ли? Тем более что оно зовет нас все настойчивее, я не бегу туда сломя голову только из страха перед вами.

— В данной ситуации это комплимент, — процедил Грелль, застыв на месте. — Прийти к нему на своих условиях и сохранить трезвый ум — единственный правильный выбор.

— Трезвый ум? — от души удивился Рональд, когда Сатклифф тихо начал петь, и ойкнул, увернувшись от подзатыльника.

Пришлось признать, что помимо эпатажной внешности, поведения скандальной дивы, безупречного слуха и приятного голоса, его наставник действительно обладал трезвым и острым умом, хотя и всячески скрывал его, как страшную тайну. Мелодия, которую он выводил, встраивалась в паузы призрачной флейты, вступала с зовом в диссонанс и искажала его, так что бамбуковые заросли и ряска стыдливо втягивались обратно в стены.

— Так, оно обиделось, — констатировал Рональд, перехватив поудобнее древко небольшой косы смерти, когда зов стал сильнее и стал искажать пространство.

Теперь только там, где они стояли с Сатклиффом, были различимы наборный паркет и стены коридора с узкими окнами в пол, а и впереди, и позади них шумел темный бамбуковый лес, залитый лунным светом. И эти стебли бамбука выглядели опасными — они извивались и тянулись к жнецам, как тонкие пальцы, намеренные схватить свою добычу.

— Будет хуже, когда я охрипну, — отозвался Грелль, отсекая слишком любопытный стебель, который воспользовался паузой и навис над его головой.

На месте среза выступила красная кровь.

— Интересно, — протянул Грелль, встраивая слова в мелодию. — А нет ли здесь какого-то помещения для музицирования?

— Отнесем ему фортепьяно?

— Если ничего больше не останется, то да, — кивнул Грелль, нисколько не шутя. — За мной.

Он пулей полетел по коридору, пинком распахивая двери, Рональд следовал за ним, уворачиваясь от побегов бамбука и громко жалуясь, что стажерские косы смерти — никуда не годящаяся ерунда.

Грелль издал ликующий вопль и скрылся за одной из дверей, Рональд через секунду вынес эту дверь ударом ноги и оказался в пещере, заросшей водорослями, которые свисали с потолка мрачной и длинной бахромой.

— Пойдет, — донесся из-за зелено-синего занавеса голос Грелля, и сразу же зазвучала гитара, заглушая зов и измельчая в прах все призрачные растения. — Да, Ронни, я понял, что мне в тебе активно не нравится.

— Неужели неподдельное восхищение?

Грелль рассмеялся, перебирая струны и подтягивая колки.

— Нет, оно забавное, как и ты. Мое чувство прекрасного просто убивает твоя коса смерти. Ну что это за неэстетичный огрызок?

Коридор, в который они вышли, теперь как будто вел на север, хотя Рональд был уверен, что раньше он вел на восток. Но раз Сатклиффа это не насторожило, то Рональд тоже не стал паниковать, а поддержал беседу:

— Тут я с вами соглашусь, подумаю о чем-то более производительном. Как считаете, газонокосилка пойдет?

— Сейчас бы подошла, значит, если мы выберемся, то и еще пригодится, — кивнул Грелль. — Оригинальный выбор, конечно… Но сейчас придется работать с тем, что есть. И бродить здесь, находя трупы. Ну что за место такое, а? Совсем неподходящее для столь утонченного создания, как я!

Последний вопль Грелль издал, миновав стеклянные двери и наткнувшись на лежащих у стены слуг — трех горничных и одного дворецкого. Гитара оттенила его крик фальшивым аккордом.

— Неужели вы боитесь трупов? — спросил Нокс, которому стало не по себе от вида шеренги неподвижных тел, и он отвел глаза к потолку, когда его взгляд наткнулся на детские красные ботиночки.

— Я боюсь последствий, — процедил Грелль. — Здесь как минимум двадцать трупов. Их души что-то сожрало… Посмотри, это не прокол там на шее, слева, у женщины в фиолетовом капоре?

— Похоже на то, что ее горло проткнули трубкой… Или побегом бамбука, — озарило Рональда.

— Так… пора вызывать Уильяма, сделай, у меня руки заняты, — Грелль снова сверился с часами. — Ронни, мы здесь гуляем уже три часа. Нет, четыре. Но это к лучшему. Уилли уже должен волноваться.

— Что у вас? — бесстрастно отозвался Спирс, явно опровергая слова Сатклиффа.

— Все паршиво. Бамбуковый монстр, победить которого можно только силой искусства, — сказал Грелль, глядя в дальний угол оранжереи.

Там высился сплетенный из стеблей бамбука тощий великан, одна нога которого стояла в крохотном цветочном горшке, а на бедре у него колыхался зеленый мешок, из которого как будто что-то пыталось выбраться, постоянно растягивая стенки.

— Сатклифф, а можно поподробнее? Мне казалось, что сила искусства — это твой конек.

— Победить — не проблема. Он не устоит перед косой смерти и чарующим тембром моего голоса. Но у нас тут тридцать трупов, Спирс. Не считая троих жнецов. И если хотя бы десять душ не переварены этим чем-то, а они у него в мешке, они нас могут прикончить…

Рональд только сейчас понял масштаб угрозы и нервно сглотнул. Обычно душа умершего вылетает из тела кинопленкой, шинигами нужно только отсмотреть ее на быстрой перемотке и обрезать у основания. Но не все души покладисто дают себя собрать…

— Понял, вы где? — резко спросил Спирс.

— А вот это сложно, он водил нас четыре с лишним часа по коридорам и переходам, — Грелль нахмурился, прикрыв глаза.

Рональд отважился вмешаться:

— Третий этаж, восточное крыло, оранжерея под стеклянной крышей, — и ответил на удивленный взгляд Грелля: — У меня нет топографического кретинизма, в отличие от вас, сэмпай.

— Зато наглости полно, — резюмировал Спирс, — буду через семь минут.

Нокс зевнул и испуганно вскинулся, мелодия бамбуковых флейт стала громче, почти заглушая гитару, Грелль зло ощерился, ударив по струнам:

— Нет, вот ведь эстетически невосприимчивая тварь! Я ей и пою, и играю, а она продолжает свое темное дело!

— И у нее это, кажется, получается, — Рональд до боли прикусил язык, чтобы не уснуть.

Очевидно было, что бамбуковый монстр сперва призывал своих жертв, потом усыплял. И Нокс, и Сатклифф были очень близки к тому, чтобы последовать за ними прямо в мешок духа.

— Нет, мы его не перекричим, давай убьем и будем надеяться, что Спирс посчитал время с запасом, а мешок не развяжется сразу, как этот дылда умрет. Только подойдем поближе, и ты… да, падешь ниц перед ним, надеюсь, от побега, которым он захочет тебя проткнуть, сможешь защититься? Я не смогу его обрезать, пока буду сносить его голову. И я не знаю, приживаются ли обратно души жнецов, вырванные таким способом.

Под испытующим взглядом Сатклиффа Рональд засомневался в своих силах, но кивнул и даже умудрился пошутить:

— А у этого чудовища есть голова? Зачем? Чтобы в нее есть? Нет, оно ест в мешок…

— Молодец, держись, — похвалил его Грелль и швырнул его прямо под ноги великана, вероятно, чтобы Нокс не возгордился от неожиданной похвалы.

Рональд пошатнулся и упал на спину, якобы сраженный чудовищной колыбельной, Сатклифф взмыл к потолку зимнего сада, швырнул в узкий желтый глаз гитару, рявкнул Ноксу:

— Не отвлекайся! — и запустил свою бензопилу, кромсая узкое подобие лица.

Рональд смог обрезать тянущийся к нему ярко-салатовый побег, откатился, услышал сверху рычание Сатклиффа, которого схватило сразу три стебля. Грелль обрезал их, крикнул:

— Смена плана, я его отвлеку, ты режешь корень. Быстро!

Рональд от досады даже окончательно проснулся. Ну как им не пришла в голову эта простая мысль, что растение убивается совсем не так, как демон, даже если растение демоническое.

Он перекатился поближе к цветочному горшку и одним ударом перерубил тонкую коричневую лодыжку. Монстр пошатнулся и начал заваливаться на бок, скрежеща сразу всеми стеблями, из которых было свито его тело.

— Ну вот, теперь самое интересное, — спустившись к Ноксу, вздохнул Грелль и уставился на мешок, узел на котором ослабевал на глазах. — Эти пленки душ уже обрезаны, но неровно, этот обрыв нужно ликвидировать.

В горловину мешка протиснулась первая пленка, взвилась, как кобра перед прыжком, Грелль перехватил ее за «шею», а Рональд отрезал рамку первого кадра с бешено мечущегося «хвоста», который едва не перерубил ему ноги.

— Тридцать штук на двоих? — уточнил Рональд, когда пленка растворилась. — Это нереально.

— Тридцать восемь, если я верно посчитал трупы, — ответил Грелль, наступая на горловину мешка. — С такими вводными и правда нереально. Будем надеяться, что мешок не рассыплется в прах еще хотя бы три минуты.

Потолок оранжереи разлетелся на мелкие осколки, и к ним спустились десять жнецов, возглавляемые Спирсом. Да, ужасно недовольным, но как же Рональд был счастлив его видеть!

— Уилли, я уже начал скучать и чуть не заснул! — крикнул Грелль. — И Ронни тоже!

— Лучше бы вы начали думать, Сатклифф, и научили этому Нокса, — привычно безразлично отозвался Спирс. — Выпускай их.

— Держись подальше, из мешка вырвалась пока только самая короткая и спокойная пленка, остальные будут опаснее, — приказал Рональду Грелль, отпуская горловину.

Три десятка пленок вырвались из мешка, заполнив все пространство мельтешащими кадрами, одна бросилась к Рональду, он схватился за косу, примериваясь, но пестрая лента скользнула мимо него, и он разочарованно проводил ее взглядом. Пока он отступал, занимая более выгодную позицию, все души были собраны прибывшими жнецами.

— Это была пленка жнеца смерти, — объяснил ему Грелль, похоже, успевший следить за ним. — Может быть, приживется обратно.

Рональд поежился от ощущения, что они что-то забыли. Но, учитывая, что его предчувствия за сегодняшний день не подтвердились, стоило ли верить этому? Он уже побоялся совершенно не того, чего стоило.

Сактлифф отвлекся на выпрашивание выходного у Спирса или хотя бы разрешения пораньше уйти домой. Да, для них четыре часа прошли как пара минут, но откуда это знать Спирсу? Грелль живописал их страдания и бесцельное брожение по страшным коридорам под душераздирающие звуки бамбуковых флейт, и Рональд решил ему подыграть, бессильно опустившись на пол и привалившись к стойке с пустыми цветочными горшками. Она зашаталась, один из горшков стукнул его по плечу, но он только отмахнулся. Посмотрел на рассыпанную землю и вскочил на ноги под шипение Грелля:

— Ты зачем вышел из роли, а? Я почти разжалобил Спирса!

— Может, научился думать, как я надеялся? — хмыкнул Спирс. — Что у вас?

— Мы почти наверняка не уничтожим этого монстра до конца, пока у него остаются корни. И он может прорасти в любой момент. А если он размножается семенами или спорами…

— Ну я же говорил, что он сообразительный, — тихо сказал Грелль.

— Даже чересчур сообразительный, — дополнил Спирс. — И склонен преувеличивать. Но я предупрежу исследователей, чтобы были осторожны и выяснили еще и этот аспект, помимо происхождения духа. В этом есть смысл. Возможно, эта встреча с ним — не последняя.

Рональд чуть не раздулся от гордости, что его похвалили уже третий раз за сегодня.

Спирс махнул им рукой:

— На сегодня свободны, отчет жду завтра в пять вечера.

И никто из них не расслышал тихий шепот из обломка бамбука, закатившегося в щель между досок пола.