Детское любопытство (джен)

— Слушай, Пёс... А ты никогда не задумывался, как мы вообще появились на свет? Эй! — Кот извернулся и щёлкнул соседа по носу. — Хватит пускать слюни... Погоди. — Кот пригляделся... шерсть у него поднялась дыбом. — Нет, Пёс, не-е-е-ет!

Но было поздно, Пёс уже погнался за почтальоном, а привязанный к нему с рождения Кот, естественно, тоже глотал пыль. Куда уж тут до экзистенциальных вопросов! У них что ни день, то новая шишка... Зато весело. Зато не одиноко. Кот прямо на бегу хмыкнул, но не нашёл, что возразить против этого аргумента. Он никогда не был один. И хотя порой это знатно злило и заставляло ворчать на своего собачьего родственника, Кот был благодарен. Пёс же был просто счастлив! О миг наслаждения — он ухватил пастью сумку почтальона, когда вдруг...

— Котопёс! — писклявым громом среди ясного неба разразилась единственная дамочка среди собак банды Грязнули.

— Бежим, Пёс! — скомандовал Кот, и привычный день набрал оборот, вместе с тем унеся и вопрос: "Откуда взялось сие дивное существо в мире, где кошки враждуют с собаками?"

Ответ, впрочем, стоило искать далеко за пределами привычного героям мира.

* * *

Мицуки появился на свет в деревне Скрытого Звука. И так как она возникла на ниве экспериментов Орочимару, то очень долго он не догадывался, что... бывает по-другому. Что дети появляются в семьях. У двух родителей.

Он завороженно смотрел на фото с инаугурации Седьмого хокаге. Лист — союзник Звука. Так говорил родитель, а ещё отдельное внимание уделял персоналиям... Цунаде Сенджу, Какаши Хатаке, Майто Гай, Наруто Узумаки, Саске Учиха, Сакура Харуно... Имена сопровождались рассказами о их пути ниндзя. Но вот фото ему досталось впервые. Там было четверо. Светловолосые — мужчины, брюнетки — женщины. Сразу видно — родственники. Ну, так родитель сказал. А вот Мицуки не сразу понял, но переспрашивать не стал. Не хватало ещё, чтоб тот в нём разочаровался... Сам узнает.

А пока посмотрит на светловолосого и голубоглазого новоиспеченного хокаге Наруто Узумаки и его семью. Миловидная женщина с нежно-лиловыми глазами без зрачков — видимо, Хьюга. Любопытно, родитель говорил, что Хьюга ревностно охраняют бьякуган — этот самый нежно-лиловый глаз, что способен видеть то, что другие не могут. Впрочем, у детей глаза, как и у Наруто, голубые. Дети... Нет, он знал, что так зовутся не-взрослые особи, но... Эти дети столь явно походили сразу и на женщину, и на мужчину с фото, что Мицуки стал догадываться: родителей бывает двое.

Небольшое исследование — опрос! — в деревне Звука обнажил страшную правду: родителей и должно быть двое: всегда. Мама и папа — женская и мужская особи... Причём женская вынашивает и производит на свет потомство. И только у Мицуки был один родитель. А вместо дома лаборатория. Видимо, именно там Орочимару его и вырастил. Из чего же, из чего? Было любопытно, но спросить Мицуки даже не пытался. Как и не пробовал назвать родителя отцом — всё-таки в биологическом смысле это будет неправильно... а создатель — слишком безлико, да.

Тогда Мицуки решил, что, может, он и не появился на свет как все, но это не помешает ему стать счастливым. Ни за что... И он принялся ещё усерднее стараться быть хорошим ребенком, шиноби-исследователем и гордостью Орочимару. С последним было особенно сложно.

Только как это сделать? Родитель был очень скрытным. Даже от самого Мицуки.

Даже в деревне Звука многие не знали, кто такой Мицуки. Родитель как-то прямо сказал, что для того же лучше, чтоб об их родстве не знали, потому что прошлое его темно и полно ужасов. Но шиноби Звука старшего поколения всё же помнили больше, поэтому иногда Мицуки слышал в свой адрес со страхом быстро обронённое:

— Клон Змея!

И это, и возможности гения Родителя, и происходящее в его лаборатории — всё вместе наводило на весьма однозначную мысль, что, скорее всего, так оно и есть. Клон, копия... Но биологическая, а не теневая, в отличие от известной техники. С дополнениями, чтобы у Мицуки на лбу не было написано, что он клон, эксперимент. Ведь именно бесконечная тяга к познанию, к нарушению законов природы и являлась ведущим мотивом личности его родителя. Уж это умозаключение Мицуки оказался сделать в состоянии. Как и вывод о том, что если он хочет, чтобы Орочимару им гордился, нужно быть как он! Гениальным учёным.

И тогда Мицуки хорошенько задумался: в чём же он может проявить свой гений. А по сейму выходило, что возможности его разума были пока ограничены, как и доступ в самые опасные секции лаборатории. Но! Идея — это совсем другое. Удачная идея могла искупить и посредственное воплощение.

Итак — у Мицуки были средства, осталось придумать достойную цель.

Тут его взгляд привлекли клетки со скалящимся на гневно шипящего кота псом. Вчера он их тут не видел. Что родитель собрался с ними делать? Хоть он никогда и не получал подтверждения, но разум подсказывал: в лучшем случае испытывать новое лекарство, а потому в тот момент, поддавшись порыву, Мицуки поступил не как хороший сын, а как ему велело сердце. Он выпустил сначала кота, и тот стрелой убежал в ближайший лес, а потом, выждав пять минут, и пса, что потрусил по следу. Мицуки очень надеялся, что свершенный им прорыв искупит данную... слабость.

Тем более, что идея уже возникла. Кто из биологических видов враждует сильнее кошек и собак? Напрашивалась историческая шутка про клан Учиха и Сенджу, но на то она и историческая — что и тех, и других почти не осталось. А вот кошек и собак в мире полно. Многих из них использовали как помощников именитые кланы.

Значит, чтобы в мире стало меньше конфликтов, надо воплотить то, что объединит врагов! И окрыленный Мицуки полетел в лаборатории, не зная, что от дерева отделилась наблюдающая за ним длинная тень, отрапортовавшая кому-то:

— Испытание состраданием пройдено, Орочимару-сама!

* * *

— Пёс! — Кот щёлкнул пальцами перед носом блаженно дрыхнущего на солнышке Пса. — Ты что-то помнишь о нашем детстве?

— Конечно! Мы много скитались... все было таким большим и незнакомым, много запахов лиц... кричавших что-то непонятное! А зачем ты вспомнил эти грустные деньки, Кот, где все в ужасе разбегались от нас?

— Я о том, что было до, — мрачно ответил Кот. — Как мы появились? Почему язык был нам незнаком, почему мы не погибли сразу же... Мы же объявились на улицах этого города уже не слепым котопсом! Мы были подрощены.

— Ничего не помню, Кот... И мне хватает и того, что сейчас у нас есть хорошие друзья, прекрасный дом, постелька и бывает вкусная еда!

— Ну, про друзей ты загнул. Как и то, что эта конура могла быть получше, а ты — не обжираться до изжоги! — Кот поморщился. — Но в целом прав. Но неужели тебе совсем не любопытно, а? Мне вот порой снятся большие золотые глаза. Но мне не страшно, я знаю, что глядят они по-доброму, а не как хищник на жертву. Сколько не бился — не могу достать из памяти лицо! Но готов поставить свои сбережения на то, что это наш Создатель!

— Кот, так и знал, у тебя есть заначка! — взвыл Пёс. — А потом прибавил: — Я не помню ни глаз, ни лица, но я помню запах того места, где мы родились. Очень специфический — больше никогда такого не чувствовал, смесь какой-то химии и чего-то ещё. А вот создатель пах молоком — это я точно помню!

— Интересно, что же случилось, что мы оказались так далеко? — проронил задумчиво Кот.

* * *

Мицуки вздохнул. Творить оказалось сложнее, чем он думал. Полученное в результате долгих опытов существо оказалось... очень необычным. С одной стороны — Кот, с другой Пёс, правда, это не мешало им жить и все биологические процессы проходили безболезненно по совершенно диким канонам этого существа.

Но показывать это Отцу было нельзя. Потому что проблему Мицуки не решил, лишь усугубил. Ведь его Котопса не принимал никто: ни кошки, ни собаки, а остальные безжалостно смеялись.

Мицуки расстроенно вздохнул. Он создал обречённое на страдание существо, не понятое и не принимаемое нигде и никем. Это было ужасно. Настолько, что впервые в жизни он ощутил, как уголки глаз начинает жечь. Неужели... слёзы?

Впрочем, Мицуки быстро их спрятал: в его укромный угол лаборатории вошёл отец. На безмятежном лице его не проскользнуло ни намека на изумление или гнев. Он коротко поправил свой длинный хвост, а потом протиснулся к манежику с котопсом. Пронаблюдал с минуту, а потом удалился, напоследок проинформировав:

— В шесть тридцать я буду проводить эксперимент по отправке живых биологических объектов в параллельный мир. Данный мир отличается высоким биологическим разнообразием — зелёные зайцы, голубые мыши — и все они разумны. В прошлом эксперименте я отправлял объекты и возвращал спустя полчаса в целости и сохранности, но сегодня могу и не вернуть...

* * *

Расставаться с Котопсом было больно. Мицуки успел привязаться к нему и не был уверен, что хоть кто-то ещё будет чувствовать большую ответственность и приязнь к этому созданию, но... Нельзя вечно держать его около себя в маленьком манежике. Мир большой и жестокий. А тот, на который намекнул отец, по крайней мере, способен дать Котопсу шанс на место под солнцем. Пусть и другим.

— Удачи тебе, — тихо погладил Котопса Мицуки перед тем, как тот исчез во вспышке портала.

Он не знал, но только что получил прививку к желанию снова поиграть в творца. Орочимару торжествующе улыбался. Слова — пыль, а вот наглядный пример запоминается навсегда. И пусть ради этого пришлось использовать детское любопытство и тягу сына угодить отцу — если это поможет Мицуки избежать ошибок в будущем, Белый Змей собой будет доволен.

* * *

А тем же вечером к Орочимару, задумчиво попивающему горячий шоколад с взбитыми сливками и посыпкой из карамелизованных листиков сакуры — у каждого свои тщательно охраняемые от посторонних маленькие слабости — житейские радости, — подошёл Лог... тот самый Лог, которого Белый Змей чуть позже представит Мицуки как его более старшую копию.

— И вы не скажете Мицуки, что его создание было более традиционным процессом, чем он думает? — действительно выращенный чисто из ДНК Орочимару и несколько модернизированный клон Лог усмехнулся.

— Пусть думает, что уникален, — Орочимару хитро улыбнулся, слизывая своим раздвоенным длинным языком едва не упавшие сливки с подбородка. Весьма жуткое зрелище!

— Но ведь по вашему плану мы оба ваши клоны, — Лог покосился на своего создателя без тени ужаса.

— Но он единственный, кто вырвался из-под моего влияния! — поднял тонкий изящный палец вверх Белый Змей. — По сценарию... — самодовольно прибавил он, отпивая ещё напитка.

— Или вы и в самом деле благоволите и желаете всего наилучшего для вашего с Цунаде сына, — разрубив узел правды, самодовольный Лог поскорее удалился, оставив Орочимару задумчиво наблюдать за тем, как лопаются пузырьки в чашке.

То, что его клон, пусть и модернизированный так, что это не было столь заметно, догадался — полбеды. Всё-таки он его клон и воспитывал его сам Орочимару в рамках эксперимента, а значит, по определению, гений! Но что будет, если догадается Мицуки? Чашка в руке чуть задрожала, а Белый Змей продолжил раскручивать логическую цепочку.

Потому что если старая подруга узнает, полопаются уже его позвонки, а никакие не пузырьки в горячем шоколаде, и никакое обретённое почти бессмертие не поможет. Женщины... Цунаде была одной из немногих, кто была ему не безразлична, и порой он даже ощущал нечто похожее на, Кагую вам в заботливые мамочки, угрызение совести за то, как напоил её в тот вечер и... Изъял материал, который приберёг до лучших времен, которые как раз и настали в нынешнюю эпоху мира и процветания. Ну, по крайней мере, они таковыми до сих пор казались. Вероятность, что всё это зыбко и может измениться, никогда не нулевая, но по сравнению с той эпохой, в которой им с Цунаде и Джираей пришлось спешно повзрослеть... Благодать.

Пусть Цунаде не узнает, но у их сына точно будет то, чего не было у них, израненных бесконечными войнами детей шиноби, что играли кунаем и сюрикенами, постепенно от игр переходя к прямому применению этого оружия. А уж свободу воли и умение принимать решения он в и без того спокойном и рассудительном Мицуки натренирует. Была, разумеется, проблема с Великой целью — она, как оказалось необходима не только Белому Змею, но и его отпрыску, но и её Орочимару привьёт. И в отличие от его — она будет созидательной, ведь он направит Мицуки проверенной тропой и к яркому солнцу... Оставалось надеяться лишь на то, что разведка не обманула и Боруто в самом деле унаследовал фамильный внутренний свет. Дружба с Узумаки — возраст-то подходящий, а уж повлиять на распределение по командам Орочимару способен, как и устроить его в Коноху — могла как погубить Мицуки, так и дать ему больше, чем мог мечтать сам Орочимару, а значит, риск стоил того.

Мицуки ждало великое будущее. Хотя Белому Змею хватило бы и просто счастливого, но... Это сын двух саннинов, иначе и быть не может. И хорошо, что Мицуки не унаследовал взрывной характер матери, но и на самого Орочимару... Не был похож нравом, этакой мягкой силы. Скорее, тут отметились более старшие родственники Сенджу. И в первую очередь — прадедушка, первый хокаге... Как бы ко всему прочему из богатого генетического коктейля мокутон не пробудился!

Что ж, если Наруто спросит, Орочимару переведет все на многострадальные клетки Хаширамы. Только и всего. Мицуки же — не если, а когда! — догадается, пусть решает сам, говорить ли Цунаде. Сам Белый Змей надеется, что не был таким уж ужасным отцом, потому о своих намерениях сын его предупредит, и он успеет залечь на дно. Да, воспитание оказалось самым сложным и одновременно захватывающим экспериментом, приносящим максимум удовлетворения. Больше, чем экспериментом.

И Орочимару с чувством собственного превосходства допил какао из кружки с надписью "Лучшему родителю".