О пользе кактуса в воспитании достойного волшебника (джен)

Августа Лонгботтом считала своего внука Невилла сплошным разочарованием. Сын героев, авроров, мальчик был каким-то никаким.

Его отец Фрэнк Лонгботтом был настоящим гриффиндорцем — смелым, отважным, добрым. Мать мальчика Алиса не очень нравилась Августе, ибо была единственной, кто мог её переспорить. Но Августа ценила её за твердость убеждений и способность отстоять свое мнение.

Невилл же... Слишком тихим, слишком рассеянным, слишком неуклюжим он был. И не демонстрировал ни малейших магических способностей. Возможно, тому виной было давнее происшествие, после которого и Фрэнк, и Алиса оказались среди неизлечимо больных в больнице Святого Мунго.

Но Августа надеялась, что это пройдёт. И всячески пыталась ему помочь — как могла.

Когда-то давно пятилетний Фрэнк разбил магией чашку, потому что не хотел пить молоко. Пятилетний Невилл покорно пил нелюбимое молоко, а чашки разбивал исключительно своей неосторожностью. Но регулярно.

Шестилетний Фрэнк с лёгкостью переплывал пруд на территории поместья, несмотря на просьбы матери быть осторожнее и приказы не заплывать так далеко. Невилл, казалось, был способен утонуть и в луже, чем безмерно расстраивал свою бабушку.

Но Августа не сдавалась. Раз за разом она приглашала в гости своего деверя Элджи Лонгботтома и просила его о помощи. И раз за разом запивала неудачу в его же компании. Их попытки становились все опаснее, но толку не давали.

Наконец случилось чудо — Невилл продемонстрировал магию! Добрый дедушка Элджи случайно выронил его из окна вниз головой, но мальчик спасся. Несмотря на едва не случившуюся трагедию, Августа не стала никого ругать — пробуждение магии у внука было слишком радостным и долгожданным событием, в честь которого тут же был организован праздник. Счастливы были все.

* * *

Жизнь Невилла с раннего детства была опасна и трудна.

Дело в том, что он жил с бабушкой. Любимой, но очень строгой бабушкой, которую он очень старался не разочаровывать. Но все делал не так.

Он старался быть послушным внуком и ни в чем ей не перечил. Не шумел, не хулиганил, вовремя ложился спать и вовсе не выпрашивал сказок на ночь, ведь бабушка устала.

Старался не отставать на прогулках — и раз за разом падал, засмотревшись на диковинки вокруг и споткнувшись буквально на ровном месте.

Старался есть аккуратно, по правилам — и раз за разом ронял вилки и разбивал чашки. Ведь от волнения дрожь в руках все никак не унималась, хоть плачь! Но плакать было нельзя, это расстраивало бабушку.

И очень боялся плавать, ведь определить, докуда это "слишком далеко", было невозможно, а страх нарушить это правило буквально вынуждал захлебываться водой ещё у самого берега.

Невилл знал, что все родственники ждут проявлений его магии. Он и сам ждал, но волновался — вдруг магия проявится как-то не так, и он вновь всех расстроит? А потому часто сбегал в теплицу поглазеть на растения — там он не мог ничего испортить, и это было разрешено.

Разумеется, пускать его в одиночестве бродить среди растений стали далеко не сразу — если он спотыкается на ровном месте, то что он может натворить в теплице среди магических растений, многие из которых могут быть опасны для маленького мальчика? Поначалу ему было разрешено находиться там, лишь держа за руку кого-то из взрослых, затем — стоя рядом со взрослыми. Лишь убедившись, что он просто стоит, никуда не лезет, ничего не трогает, ему разрешили находиться там в одиночестве.

Невилл и сам понимал опасность, а потому сначала действительно только наблюдал за растениями. С безопасного расстояния и молча. Лаванда, мята, валериана — они не выглядели опасно, но все равно подходить он остерегался. Осторожничал. Лишь через месяц, после очередной попытки пробудить его магию, в расстроенных чувствах он вошел в теплицу, сел рядом с зубастой геранью и разрыдался.

Слезы катились и катились, а обида на собственную магию распирала изнутри, не давая успокоиться. Казалось, ее так много, что разорвет его изнутри. И вдруг он нашел решение — слова. Давясь слезами и перескакивая с одной обиды на другую, он жаловался на жизнь, гладя по листьям герань, а она ластилась к нему, будто стараясь утешить, вовсе позабыв, что она вообще-то зубастая!

Теперь он каждый день заходил в теплицу поговорить, гладил некоторые растения и, умиротворенный, шел дальше. Он стал меньше волноваться, а урожай волшебных растений из этой теплицы увеличился. Но этого никто не заметил.

Постепенно подкрался Хогвартс. Невиллу подарили жабу Тревора, чтоб учился ответственности, ухаживая за ним. И кажется, никто и не удивился побегу питомца в первые же полчаса. Тревора отловили, Невилл раскаялся, но толку-то от этого, если в теплице мята скучает? Надо признать, мальчик действительно старался следить и ухаживать за жабой. Просто до этого его питомцы сидели в своих горшках или на грядках и столь вольно перемещаться не могли. Жабье коварство было для него в новинку.

* * *

Шли годы, Невилл взрослел. Но Августа все была недовольна. Вроде правильный факультет, вроде старается мальчик, учится, но успехи — скромные, не Фрэнк. Как сделать из него смелого отважного сильного мага? Как научить его отстаивать свое мнение?

Помог случай.

Аврорат арестовал банду контрабандистов, и те, заметая следы, попытались уничтожить весь товар. Среди чудом уцелевшего был небольшой "кактус", покалеченный, но живой. Все эксперты в один голос заявили, что растение не выживет, использовать нельзя и проще выкинуть. Но один из авроров, зная о любви Лонгботтомов к растениям, решил проконсутьтироваться с Элджи. И в итоге отдал беднягу ему. Из-за своего состояния на подарок кактус не тянул.

Этим "кактусом" была Мимбулус мимблетония — очень редкое растение, которое в Англии не выращивали. Элджи принес его домой и около месяца выхаживал сам в тайне от всех. А потом, когда стали заметны улучшения, внезапно решил подарить Невиллу.

— Это редкое растение, Невилл, — говорил он. — Его пытались уничтожить, но оно смогло выжить. Позаботься о нем. Я верю, ты сможешь!

Невилл был счастлив. Ему доверили такую редкость! Он просто обязан справиться!

Мальчик был потерян для общества. С неожиданной решимостью он делил свое время между библиотекой и теплицей, порой забывая про еду и сон. Он спорил, не отвлекаясь от книжки, не только с эльфом, но и с бабушкой, когда его звали в столовую. Он мог решительно сказать "Я занят!" даже Августе Лонгботттом, чем поверг ее в шок первые два раза и вызывал гордость все последующие. Он оживал, и Мимбулус мимблетония оживала вместе с ним.

С блеском в глазах он хвастался успехами за ужином накануне возвращения в школу — куда только делись робость и неуклюжесть?

"Стоит попросить Минерву сделать "Мимбулус мимблетония" паролем в башню факультета — в качестве поощрения! — решила Августа. — Такой пароль он точно не забудет!"

С началом учебы энтузиазм не угас. В первый же день Невилл решительно напросился на консультацию к профессору травологии, пристроил свое сокровище в соответствии с полученными рекоменациями и пошел в библиотеку. В первый же месяц он побывал в Запретной секции — по разрешению профессора Спраут. Его не волновали книги по темной магии — только уход за любимой Мимбулус мимблетонией.

Каждый вечер он, вспоминая детство, разговаривал с растением, делился переживаниями, успехами и неудачами. И только чудом не забывал про Тревора, о котором тоже нужно было заботиться и следить.

Не раз и не два Гермиона Грейнджер советовала ему оставить в покое кактус и сосредоточиться на домашних заданиях.

— Это не просто кактус! Это — Мимбулус мимблетония! — обиженно поправлял ее он, но признавал ее правоту и шел делать домашние задания.

Да что там, даже занятия Отряда Дамблдора он поначалу рассматривал лишь как тренировку перед изучением заклинаний по уходу за растениями. И лишь после побега Пожирателей, кажется, вернулся в реальность.

Когда учебный год закончился, Августа увидела внука в толпе и едва узнала.

Выше. Крепче. Уверенная походка. Решительный взгляд. И Мимбулус мимблетония, подросшая, а не засохшая, как втайне опасалась она.

Казалось, за один учебный год Невилл отбросил все то, с чем безуспешно боролись родственники всю его жизнь. Таким внуком можно было... Нужно было гордиться!

— Кто ж знал, что ключом к этим изменениям станет всего лишь кактус! — тихо и удивленно прошептала Августа.

"Это вам не просто кактус!" — гордился успехом сам Невилл.