Стрекот (джен)

Что если боль в разбитых коленях и саднящие ладони тревожат сильнее, чем потрёпанная гордость? Что если надорванный подол любимого платья вызывает гораздо больше едва сдерживаемых рыданий, чем ехидные комментарии в свой адрес? Только и остаётся забиться в тёмный угол, вдали от жестокого мира и позволить себе упиваться жалостью к собственной персоне, на сколько хватит слёз.

Это было бы, наверное, естественно и так легко. Но не тогда, когда рядом стоит такая же перепачканная в земле, в разодранной одежде, тощая жертва чужих насмешек, в чьих глазах, несмотря на кривящиеся от обиды губы, столько ярости, что она смогла бы затопить целый город. Всё, что можно сделать в подобной ситуации — перебороть себя. Не глядя на толпу гогочущих мальчишек, вновь взобраться на узкое сиденье, едва доставая пальцами ног до земли, оттолкнуться и, не успев сделать и пары оборотов педалей, опять повалиться на бок. Можно было бы и не делать подобной глупости, а сразу утянуть подругу за собой, волоча велосипеды сбоку, и отвлечь её от обидчиков именно таким, правильным для девочки в нежном кремовом платьице, образом. Но ведь тогда не стоило затевать этот спор с задиристыми мальчишками изначально.

Было бы не так скверно, не будь земля такой влажной после вчерашней грозы, а одежда такой нарядной по случаю первого юбилея. Уже десять лет! А из всех присутствующих многочисленных, надо сказать, детей всего трое не умеют держаться в седле велосипеда. И только у одного есть оправдание — ему ещё нет и двух лет. Надо было признать, спор был проигран ещё до того, как были озвучены условия. Но ведь это совершенно невозможно! Как можно так просто сдаться? К тому же день едва начался, времени, чтобы «проехать хотя бы сто метров» было ещё предостаточно.

Так именинница и её лучшая подружка отделились от остальной компании, решив попрактиковаться вдали от чужих глаз и смешков. Не сговариваясь, девочки направились к пешеходному мосту над пусть и широкой и бурной, но довольно мелкой речкой. Несмотря на то, что место было удивительно живописным, оно всегда оставалось немноголюдным. Даже влюблённые парочки отдавали предпочтение встречам на маленькой площади с лавочками у старого кинотеатра в центре, лишая себя удовольствия насладиться пикником среди одичавших садовых цветов и высоких деревьев. Другие же и вовсе не замечали романтичного очарования здешних красот. Но для девочек это лишь значило, что вероятность наткнуться на того, кто помешает или окончательно испортит и без того не самое радужное настроение, ничтожно мала.

После почти двух часов безуспешных попыток, уставшие, голодные, но не сдавшиеся девочки решили немного отдохнуть, перед тем, как продолжить своё мучение. Вернее обучение. Бросив свои совсем новенькие красивые велосипеды на тропинке, они спустились к реке, чтобы промыть ссадины и отчистить грязь. Мысли о праздничном торте, от которого, должно быть, уже ничего не осталось, побуждали животы уже не урчать, а говорить почти человеческими голосами, не стесняясь в выражениях. Основной посыл всех этих грубых утробных сигналов ни с чем нельзя было спутать. Однако возвращаться вот так значило бы принять своё поражение. Это понимали обе девочки. Поэтому увиденные ими под мостом кусты разросшегося крыжовника, чьи крупные ягоды так и манили, мгновенно побудили к одному единственно-возможному действию. Ягоды размером с человеческий глаз были похожи на крохотные арбузы из матового стекла. Потрясающе сочные и сладкие, они так и просили съесть их все.

Увлечённо набивая животы, девочки не сразу обратили внимание, что за шумом бурного течения и шелестом высокой травы скрывается ещё один звук, похожий на стрекот газонокосилки вдалеке. Когда же что-то довольно крупное, пролетев из-за спины, нырнуло вглубь одного из колючих кустов, попутно оцарапав щёку именинницы, и она, и её подружка отскочили в сторону, как ужаленные, что было недалеко от истины. В этот момент они и увидели, что вокруг в воздухе мечутся очень большие стрекозы. Слишком большие, толстые. И слишком быстрые, чтобы можно было разглядеть. Одна из них оставила след на предплечье именинницы. В это же мгновение раздался визг второй девочки, а на её ногах уже красовались сразу две красные линии, грозящие в скором времени воспалиться. Движение стрекоз — или это были огромные шершни? — стало совершенно непредсказуемым. Даже размахивая сломанными ветками в четыре руки, не удавалось прихлопнуть ни одну. Девочки пытались отступить, выбраться из-под моста, однако насекомые загнали их обратно. Количество царапин всё росло. Надежды, что на тонкий визг кто-то прибежит, таяли. Слишком шумная река, слишком далеко ближайшие дома, слишком бурно отмечают дети день рождения даже в отсутствие виновницы торжества.

Всё же, оглушив одно из насекомых, удалось замедлить и его, и, к удивлению девочек, весь рой. Зависнув на пару секунд в воздухе и сделав несколько хаотичных коротких движений, раненое существо метнулось в куст, тут же скрывшись в его густой листве. Разглядеть его детально не получилось, но и так стало понятно, что рой состоит вовсе не из огромных стрекоз. Хотя бы потому, что хвостов у них было два, а лапки были слишком толстые и длинные. Вернее сказать, слишком заметные, не прижатые к тельцу. На привычных насекомых они совсем не походили. Но думать об этом было некогда. Переглянувшись, подружки прыгнули в бурный поток, к их счастью, слишком мелкой в этом месте речки, и, размахивая шипастыми ветками, поднимая брызги, побежали со всех ног в сторону узкой тропинки.

Страшные насекомые были гораздо быстрее. К тому моменту, как после нескольких неудачных попыток подъём был преодолён, число царапин уже сложно было определить, даже будь на это время. Оказавшись наверху, подружки вдруг поняли, что их больше никто не атакует. Но стоило им замедлиться, чтобы перевести дух, как угрожающий стрекот начал вновь приближаться. Не мешкая более ни минуты, девочки почти одновременно вскочили на велосипеды и, прорезая воздух, устремились вперёд, к цивилизации. Подальше от реки, от моста, от страшных стрекочущих монстров. Потрёпанные, мокрые, в ссадинах и грязи, они были встречены ликующей толпой, как победители.