The Art of Self-Fashioning / Искусство обретения формы (джен)

Примечание автора:

Это фанфик категории «джен» и здесь не будет любовной линии. Рейтинг выставлен за сцены насилия. Пожалуйста, обратите внимание на предупреждения. В первой главе происходит убийство животного. Психика Гарри серьезно расшатана из-за того, как Дурсли обращались с ним, и впоследствии он совершает довольно странные поступки. В тексте будет достаточно много как насилия, так и теории магии.

* * *

Однажды Гарри попробовал.

В начальной школе у него была учительница, которая ему очень нравилась. Миссис Джут, казалось, видела всех насквозь. Она знала, когда ученики списывали домашнее задание друг у друга, знала, когда кто-то увлекался игрой вместо того, чтобы быть внимательным на уроке, и даже несколько раз останавливала Дадли и его банду от издевательств над Гарри.

Она даже рассмеялась, когда Гарри покрасил волосы другой учительницы в синий цвет. И он решил, что может ей доверять.

Гарри рассказал ей о Дурслях. Он рассказал ей про чулан, а когда она слабым голосом спросила: «Что еще они с тобой делали?», он рассказал ей о криках и ругани, и о том, как Дадли постоянно избивает его, а не только те несколько раз, когда она сама была тому свидетелем. Он рассказал ей о работе по дому и о том, что ему не хватает еды.

Когда он закончил, миссис Джут наклонилась к нему и сжала его руку в своей. У нее был такой вид, словно она собиралась оторвать кое-кому голову. Гарри слышал это выражение от тети Петунии, но никто и никогда не был готов сделать это для него.

— То, как они обращались с тобой, неправильно, — тихо сказала ему миссис Джут. — Мы позаботимся о том, чтобы кто-нибудь забрал тебя оттуда. Вот сразу после занятий и займусь этим.

И Гарри поверил ей.

* * *

Позже он понял, насколько это было глупо, когда в дом пришла сотрудница социальной службы, и дядя Вернон с тетей Петунией так легко ее переубедили. Они просто сказали ей, что это ложь и ревность, что у него нет друзей, а у Дадли есть, и поэтому Гарри выдумывает небылицы, чтобы доставить кузену неприятности. Они показали ей вторую спальню Дадли и сказали, что там собраны все игрушки, которые Гарри сломал в приступах ярости. Они с грустью поведали, что пытались приучить его к дисциплине, поручая ему кое-какую работу по дому, но это не сработало, и вот так жестоко они вознаграждены за свою доброту.

Соцработница ушла, и после этого миссис Джут смотрела на Гарри с жалостью и пыталась поговорить с ним о его «вспышках гнева». Но никто и никогда ему больше не верил.

А крики и ругань только усиливались, и, хотя дядя Вернон никогда не бил Гарри, он постоянно угрожал это сделать, особенно когда Гарри, убегая от Дадли, оказался на крыше школы.

Из всего этого Гарри сделал кое-какие выводы — никогда и никому не рассказывать о вещах, которые были для него важнее всего, потому что это было небезопасно и все равно ничего бы не изменило.

* * *

Однажды, когда Гарри пропалывал сад, он услышал жалобные звуки, похожие на плач. Он обернулся, предполагая, что это еще один ребенок, которого избил Дадли. Это было похоже на те звуки, которые иной раз издавал сам Гарри, когда его пинали под ребра.

Но вместо этого трава зашевелилась, и оттуда вылезло что-то маленькое и черное. Гарри увидел, что это был котенок — черный, без единого белого пятнышка. И у него были зеленые глаза, как у него самого. Котенок сел, уставился на Гарри и снова заплакал.

Гарри тут же налил из шланга немного воды в маленькую мисочку, которой он поливал самые нежные цветы. Котенок лакал так, словно несколько дней не видел воды. Гарри сидел и смотрел на него. Ему было знакомо это чувство — после долгих часов, проведенных взаперти в чулане.

Он никогда не встречал кого-либо, кто испытывал бы такую же жажду, как он сам.

Для себя самого Гарри бы этого не сделал, но сейчас он прокрался в дом, пока тетя Петуния находилась в саду за домом и сплетничала с кем-то из соседей, и украл немного хлеба и жаркого, которое собирались подать на ужин. Котенок ел угощение так быстро, что едва не подавился, и Гарри пришлось погладить его по спинке. Затем малыш свернулся калачиком рядом с ним и замурлыкал так громко, что Гарри обеспокоился, что это привлечет внимание скорее, чем мяуканье.

Ему удавалось прятать котенка весь тот день, когда он работал в саду, а потом он тайком пронес его в чулан. В тот вечер Гарри дали поесть, и он поделился едой с котенком, а когда его выпустили в туалет, на обратном пути он тайком принес воду в сложенных ковшиком ладонях. Тетя Петуния, дядя Вернон и Дадли смотрели телевизор. Никто не заметил, как Гарри предложил воду котенку, и тот лакал снова и снова, и намочил пол, а потом перекатился на спину, чтобы зацепить лапкой обтрепавшийся край Гарриных джинсов.

В ту ночь Гарри лег спать с котенком, который дремал у него на животе и мурлыкал так, что матрас под ними сотрясался.

* * *

Так продолжалось три дня.

А потом тетя Петуния открыла чулан раньше, чем обычно, и увидела, как Гарри кормит котенка припрятанной рыбой. Она закричала и схватила Гарри. И дядя Вернон тоже ворвался в чулан и схватил котенка.

Гарри, яростно извиваясь, вырвался из рук тети и бросился за дядей Верноном, который нес пищащего котенка к двери. Он почти успел. Но тетя Петуния снова схватила его, а дядя Вернон выскочил на улицу, крича что-то вроде «Грязь!» и «Уроды!».

А потом котенок громко, скорее даже отчаянно, закричал, и это было последнее, что услышал Гарри.

Он не знал точно, что произошло, но дядя Вернон вернулся с окровавленными руками и минут десять орал ему в лицо, и Гарри понял кое-что еще — животные, конечно, лучше людей, но лучше не показывать, что ты их любишь.

* * *

Однажды вечером дядя Вернон сидел за столом и рассказывал о каком-то сотруднике, с которым он работал в «Граннингс» и который никогда не мог четко выполнить распоряжение. Гарри готовил ужин — новый рецепт курицы, с которым нужно было быть внимательным, потому что специи были довольно коварными.

Дядя Вернон опрокинул в себя еще один стакан спиртного и продолжил:

— И тогда я сказал: «Все, что тебе нужно, Драммлер, — это такой славный парень, как Дадли. А не та стая девчонок, что у тебя дома. Чем больше времени мужчина проводит с девушками, тем более женственным он становится сам». Это всем известно, — он сделал еще один глоток и кивнул тете Петунии. — И как ты думаешь, что мне на это ответил Драммлер?

— Что это неправда, потому что из всех, кого он знает, ты больше всех похож на женщину? — пробормотал Гарри.

* * *

Он сидел в своем чулане, залечивая ожоги на руках, которые получил, когда дядя Вернон отнимал у него еду, и синяк на шее. Дядя Вернон схватил его «за шкирку», точно так же как сделал это с котенком.

Дядя Вернон так громко кричал на него и так сильно тряс, что Гарри не расслышал большинства его слов. Но он знал, что это были за слова. Что Гарри урод и неблагодарное отродье, и если он еще когда-нибудь выкинет что-нибудь подобное, то узнает, куда делись люди, которые не нравились дяде Вернону. Потому что Вернон Дурсль знал нужных людей и мог сделать так, что Гарри тоже познакомится с этими людьми.

Гарри получил урок, который не исчез вместе с ожогами и синяками — ты можешь язвить сколько угодно, но держи свои слова при себе. Эти люди ничего не могут поделать с тем, что ты думаешь, но они определенно могут отреагировать на то, что ты говоришь.

* * *

Гарри моргнул и поправил сползающие очки. Он не мог поверить, что это были его оценки. Нельзя сказать, что раньше он был равнодушен к учебе, но в этом году ему стало по-настоящему интересно. У них появились новые учителя, которые с большим энтузиазмом относились ко всем предметам, даже к математике, и Гарри достиг высоких результатов.

Это был новый опыт — видеть, как люди одобрительно улыбаются ему, и он работал еще усерднее, вероятно, потому, что хотел большего. Гарри пожал плечами. Он и так знал, что хорошие оценки могут помочь добиться многого. Хорошей работы, приличных денег, поступления в университет… Все это понадобится ему, если он когда-нибудь захочет освободиться от Дурслей.

Гарри шел домой, продолжая мечтать на ходу. Он давно так не делал, а это означало, что он не настолько тщательно спрятал свой табель с хорошими оценками, как следовало бы. Дадли нашел его и отнес родителям, и тетя Петуния вышла к Гарри, когда он вскапывал новую клумбу для ее роз.

* * *

Гарри потер руки. Шипы роз впились в кожу, когда тетя Петуния развернула его к себе и начала отчитывать за жульничество. По ее мнению, он мог получить настолько хорошие оценки только одним способом — списывая у Дадли.

И в результате он три дня сидел без еды, а потом еще неделю на хлебе и воде.

Гарри запрокинул голову и уставился на паутину, свисающую с потолка чулана. Он ненадолго задумался о том, что узнал о пауках в школе. Как они плетут паутину и откладывают яйца.

Затем он отвел взгляд. Возможно, ему пригодятся хорошие отметки, чтобы избавиться от Дурслей, но как он собирается их получить, если умрет с голоду, прежде чем покинет Тисовую улицу? Ему оставалось только ждать и надеяться, что к тому времени, когда они с Дадли пойдут в разные школы, его тетя и дядя изменят свое мнение. Может быть, у Дадли появится много богатых друзей, и он будет хорош в спортивных играх, и тогда их больше не будет волновать, что оценки у Гарри выше.

И благодаря этому новому уроку он многое узнал о том, как лгать лицом и телом. Ты можешь быть сколько угодно умен и начитан, но это нужно скрывать. Слишком много людей могли бы прийти к нежелательным выводам, потому что Гарри-урод просто не был настолько сообразительным.

* * *

Гарри задержался у дверей. Если бы его одежда не выглядела так плохо… Затем он тряхнул головой и вошел в новый книжный магазин, который открылся недалеко от дома Дурслей.

Женщина, которая расставляла книги по полкам, обернулась и посмотрела на него. У нее были короткие каштановые волосы и маленькие круглые очки, и Гарри на секунду напрягся, потому что она была похожа на учительницу. Но он не думал, что она заявит на него только потому, что так выглядела, поэтому он откашлялся и обратился к ней:

— Здрасьте. Я заметил объявление в окне. Там написано, что вам нужна помощь на неполный рабочий день.

— Сколько тебе, десять? — женщина говорила резко, но не зло. — Ты слишком мал, чтобы помогать мне.

Гарри кивнул, потому что ему действительно было десять, но ответил:

— Я уверен, что смогу таскать тяжелые коробки. И я могу расставлять книги по алфавиту. И знаю здешний район. Если хотите, я могу разносить книги по адресам.

Женщина открыла рот, но запнулась. Затем она все же спросила:

— Тебе есть где жить, мальчик?

Гарри покраснел. Он знал, что все дело в одежде. Но постарался говорить четко, отвечая на вопрос.

— Есть. Я просто очень хочу заработать немножко. У нас не так уж много денег, — по крайней мере, она сочла бы, что и это правда, судя по тому, как он выглядел.

— Хм-м, — женщина указала на одну из коробок, стоявших на полу рядом с ней. —Посмотрим, сможешь ли ты ее поднять.

Эта коробка чуть не оторвала ему руки, но Гарри сумел это сделать. Еще бы он не смог. В тех редких случаях, когда тетя Петуния соглашалась взять его с собой в Лондон или Суррей, ему приходилось таскать еще более тяжелые покупки.

— Ну, что ж, — женщина присела на прилавок. — Много я платить тебе не смогу, и, как ты понимаешь, это будет неофициально. На самом деле мне нельзя нанимать людей твоего возраста.

— Даже и немного пригодится, — сказал Гарри и постарался не улыбаться ей слишком широко, а то, чего доброго, его примут за психа. — Спасибо.

* * *

Казалось, что все должно было получиться, пока тетя Петуния не зашла в тот самый магазин. Она подняла шум по поводу Гарри и сумела намекнуть хозяйке магазина, не говоря этого вслух, что у него немного не в порядке с головой, так как у семьи достаточно денег, а он просто жадный. Улыбка женщины застыла на ее лице, и она кивком указала им на выход.

Тетя Петуния так сильно шлепнула Гарри по затылку, что у него зазвенело в ушах. Всю следующую неделю, за исключением посещения школы, его не выпускали из чулана. А потом, когда наступили летние каникулы, Гарри, если и выходил оттуда, то проводил время в саду или на кухне, где тетя Петуния могла следить за ним.

Тогда Гарри узнал кое-что еще. Он мог работать, но многим людям, вероятно, было бы на это наплевать. Точно так же он мог бы работать над тем, чего хотелось ему, и просто не говорить им об этом. Они в любом случае увидят, что он завален работой.

* * *

Ребенком Гарри узнал многое, но не так много, как в тот день, за неделю до своего одиннадцатого дня рождения, когда высокая женщина со строгим лицом и в черной мантии постучала в дверь, держа в руке письмо, и представилась как «профессор Минерва Макгонагалл».