Неудача Сати (джен)

У Сати голова шла кругом. Ее щеки полыхали от стыда, в груди горел огонь обиды и гнева. Как были правы все те, кто советовал ей не ходить на ягью⁽¹⁾, устроенную ее отцом. Те, кто умолял, запрещал, просил… А она… Надеясь примирить отца и мужа, она явилась без приглашения и лишь вызвала ярость отца, который извергал все новые и новые оскорбления в адрес Махадева.

— Сати! Ты умерла для меня в тот день, когда избрала своим мужем Шиву, а мертвых не приглашают! — прогремел безжалостный голос праджапати⁽²⁾ Дакши.

Несмотря на мрачную атмосферу, воцарившуюся на собрании, огонь ягьи горел ярко, и в уме Сати возникло решение: ей нужно убить себя, смыть свой нынешний позор кровью. Только так она сможет остановить этот поток оскорблений и насмешек и восстановить поруганную честь мужа. Она набрала воздух в легкие, чтобы сказать…

— Стой, Сати! — голос Нараяны⁽³⁾ прогремел на весь зал.

Все присутствующие на ягье замолчали и кто со страхом, а кто с надеждой обратили свои взоры на бога. Слова, готовые сорваться с языка Сати, словно замерзли в ее устах. Она почувствовала, как затихает огонь в груди, сменяясь ледяным холодом. Неужели Ади Шакти⁽⁴⁾ сочла ее недостойной и оставила ее? Сати прислонила горячую ладонь ко лбу.

Нараяна поднялся со своего места. Привычной улыбки не было у него на устах, напротив, он был необычайно серьезен и строг.

— Довольно. Если у дерева гнилые корни, оно не даст добрых плодов, сколько бы земледелец ни прилагал усилий. Эта ягья с самого начала была обречена. Если помыслы нечисты, если в сердце затаилась злоба, невозможно принести чистую жертву и добиться хорошего результата.

Дэви⁽⁵⁾ Лакшми и дэви Сарасвати переглянулись.

— Знать судьбу, наблюдать все, но не быть в состоянии помешать тому, что происходит, — это величайшее противоречие для всей нашей триады, Нараяна, но и величайшая дхарма⁽⁶⁾, — со значением произнес Брахмадев, неодобрительно покачивая своими четырьмя головами.

Нараяна перевел взгляд на него и почтительно кивнул.

— Вы правы, Брахмадев. Однако мы исполнили свой долг. Мы оказали почести этому дому, ответив на приглашение. Но это собрание было осквернено, и наше присутствие никак этого не исправит.

— Нараяна! — обеспокоенно вскричал праджапати Дакша. — Ты же обещал защищать меня!

— Как только ты окажешься в опасности, я приду тебе на помощь, — при взгляде на Дакшу Нараяна вновь помрачнел. — Но сейчас твоей жизни ничто не угрожает. Ты не можешь меня здесь удерживать.

Богиня Лакшми с достоинством поднялась со своего места и произнесла:

— Дэви Лакшми не дает благословений этой ягье.

И они с Нараяной растворились в воздухе.

— Это не ягья, а какая-то насмешка! — воскликнул дэврадж⁽⁷⁾ Индра и вскочил на ноги. — Сколько еще мы должны сидеть здесь и слушать ужасные оскорбления в адрес Махадева, которые произносит этот сумасшедший! Это богохульство!

Праджапати Дакша побагровел, но дэвы по примеру своего царя начали подниматься с мест и покидать ягью. За ними последовали мудрецы и остальные гости, так что зал мгновенно заполнился спешащими к выходу людьми.

— Хар-хар Махадев, — крикнул кто-то в толпе. Это был Чандра, который не мог удержаться от искушения поддеть тестя — и прославить своего бога.

— Хар-хар Махадев, — подхватил царь нагов Васуки.

— Хар-хар Махадев, хар-хар Махадев, — повторяли покидавшее собрание дэвы, к ним присоединились некоторые мудрецы. Все они с облегчением покидали это место, пропитанное ненавистью и высокомерием праджапати, который теперь пытался остановить расходящихся гостей и в отчаянии переходил от увещеваний к угрозам, а от угроз — к мольбам. Никто не обращал на него внимания: на сегодня они довольно наслушались проклятий и хулы. Хорошо, что пришла дэви Сати и остановила ягью. Страшно подумать, какие плоды от такого бесчестья они могли получить.

Кто-то схватил Сати за руку и потащил к дверям.

— Пойдем, мы затеряемся среди дэвов, пока отец не вспомнил о тебе.

Ноги у Сати были ватные, голова кружилась, но девушка, чье лицо было скрыто под пестрой вуалью, крепко держала ее ладонь и уверенно вела за собой. За ними шел Нанди, повторяя:

— Идите, мата⁽⁸⁾, идите быстрее!

— Где Сати?! — услышали они яростный крик праджапати, когда уже переступали порог. Сати дернулась было на зов, но хватка незнакомки стала еще крепче.

— Нет, больше тебе здесь делать нечего!

На пыльной улице Канакхала под ярким солнцем и сухим ветром Сати стало немного легче. Голова перестала кружиться, ледяная тяжесть в груди начала отступать. Они вышли за пределы дворца и остановились у широких ворот, из которых разъезжались дэвы на своих чудесных колесницах и богачи, разодетые в шелк и золото, выходили помрачневшие мудрецы и бедняки, пришедшие получить свою долю прасада⁽⁹⁾. Многие украдкой смотрели на Сати, но стоило им встретиться с ней взглядом, как они отворачивались в смущении. Сати обратилась к девушке в пестрой вуали:

— Кто ты? Мне кажется, я видела тебя раньше...

— Как, ты не узнала свою старшую сестру? — та рассмеялась и убрала ткань с лица.

— Виджая? Почему ты здесь, а не с отцом?

— Мне не нужно было звать тебя на эту ягью, — Виджая помрачнела. — Все это время я думала лишь о том, чтобы поссорить тебя с Шивой. Я знала, что твое появление вызовет ссору, но потом я подслушала риши⁽¹⁰⁾ Бхригу — он говорил, что, если ты появишься на ягье, это может привести к гибели праджапати Дакши и обречь мир на ужасную катастрофу. Прости, сестра, я не хотела, чтобы совершилось такое зло. Я вижу, как я заблуждалась — нельзя разлучать Шиву и Сати!

Она молитвенно сложила ладони и склонилась перед сестрой.

— Прости меня.

— Конечно, Виджая, — голос Сати дрогнул. Она еще не до конца пришла в себя после пережитого на ягье, а от вести о предательстве Виджаи ей стало еще больнее. — Я прощаю тебя. Но теперь я и Шива…

— Простите, мата, — вмешался Нанди, — нам стоит покинуть Канакхал. Я вижу, что вы очень слабы, пожалуйста, позвольте мне повезти вас на спине.

— Поезжай, дорогая, не теряй времени, — к удивлению Нанди, Виджая поддержала его. Он опустился на четвереньки и принял облик белоснежного быка.

Узкие улицы Канакхала быстро заполнялись людьми, и скоро стало почти не протолкнуться. Одни возвращались с сорванной ягьи, другие, наоборот, спешили во дворец, чтобы посмотреть, что там творится. Слухи о неудаче праджапати распространялись со скоростью лесного пожара. Однако люди почтительно останавливались и сторонились, давая дорогу белому быку. Они глазели на Нанди и на Сати, которая была похожа на каменное изваяние; кто-то кланялся, агхори⁽¹¹⁾ танцевали и прославляли Махадева, стражники казались сбитыми с толку и не мешали славить запрещенного Дакшей бога.

— Нанди, нам нужно посетить риши Дадхичи, он ждет меня, — напомнила Сати. Нанди кивнул большой рогатой головой.

Хотя внешне Сати казалась спокойной, внутри она сгорала от стыда и обиды — уже на саму себя. Как она могла так поступить? Она ослушалась мужа, который так серьезно и печально просил ее не ходить на ягью — и к чему это привело? Она возвращается побежденная и униженная. Сколько насмешек и проклятий прозвучало в сторону Шивы из-за ее опрометчивого поступка! Каждый почтительный поклон от прохожих жег ее, как углем, — она была недостойна. Она должна была беречь честь своего мужа, но осрамила его. Прав был риши, когда советовал ей не идти на ягью, но она не послушалась и его, человека, которому когда-то ракшас переломал все кости, когда он пытался ее защитить… И так она ему отплатила? Спорила, настаивала на своем… Сати попыталась вспомнить те слова, которыми отец щедро осыпал Махадева, но не смогла — голова вновь стала тяжелой. Ее нежное лицо стало пунцовым от мысли, что сейчас ей предстоит предстать перед строгим взглядом мудреца.

Когда бык остановился, Сати соскользнула с его белоснежной спины и склонилась перед ожидавшим ее Дадхичи. От всепоглощающего чувства стыда она не смела поднять на него глаз и не видела выражение облегчения на его лице и слезы на его щеках.

— Вы были правы, мне не стоило идти на эту ягью. Все было просто ужасно, — пролепетала она.

— Дэви Сати, эта ягья и не могла окончиться хорошо, — произнес Дадхичи, — и то, что она завершилась вот так — это великое благо для мира, как бы сложно ни было в это поверить. Знаки были очень тревожные, но теперь, видя вас здесь, я испытываю настоящую радость.

— Не говорите так, мудрец. Если бы я послушалась вас и не пошла туда, все было бы еще лучше. Я все испортила. Я стала причиной бесчестья моего мужа. Я не достойна быть его супругой.

— Что вы такое говорите, мата! — вскричал Нанди. Он уже принял облик человека, и из его глаз ручьями текли слезы. — Вы — вторая половина Махадева. Мы вернемся на Кайлаш, и прабху⁽¹²⁾ развеет все ваши сомнения.

— Нанди, я не могу вернуться на Кайлаш после всего, что произошло…

— Как же ты не вернешься на Кайлаш, дэви? — раздался спокойный голос Шивы.

Дадхичи и Нанди склонились перед Махадевом, который возник на этом месте словно из ниоткуда, а Сати со стоном упала ему в ноги. Впервые с того момента, как она покинула дворец Дакши, боль, все это время сжимавшая ей грудь, пролилась слезами. Она прикоснулась к стопам Шивы и горько зарыдала:

— Как я виновата перед вами! Я ослушалась вас, я думала, что смогу примирить моего отца и моего мужа, но я ошибалась. Я стала причиной вашего бесчестья. Я не имею права возвращаться на Кайлаш. Я даже посмотреть на вас не имею права.

Шива наклонился к Сати и поднял ее на ноги. Она стояла перед ним, потупив взор, ее плечи были подняты, а руки крепко сцеплены, словно она ожидала наказания.

— Если ты не вернешься на Кайлаш, дэви, где мы тогда будем жить?

Сати мельком посмотрела на Шиву, но затем вновь опустила взгляд.

— Весь мир знает, что Шива полон только тогда, когда находится рядом со своей Шакти. Если ты не вернешься на Кайлаш, то нам вместе придется искать новое пристанище. Но зачем, дэви? — голос Махадева звучал мягко, успокаивающе.

— Нет, я лишила вас чести, но я не хочу лишать вас еще и дома…

— Никто не может лишить меня чести, Сати, а оскорбить меня способен только тот, кто нанесет оскорбление моему божеству — Шри Раме. Перестань плакать и послушай, как в Канакхале повторяют мое имя.

Сати прислушалась. Действительно, толпа теперь славила Шиву. Крики «хар-хар Махадев» звучали все явственнее, все громче.

— Но ведь даже имя Шивы было здесь под запретом… Почему?

— Благодаря вам, дэви! — воскликнул Дадхичи. — Дэвы и мудрецы с тяжелым сердцем собрались на ягью, зная, что праджапати задумал дурное. Но благодаря вам она была остановлена, и они славят Махадева и его Ади Шакти, радуясь, что не получат плодов адхармы⁽¹³⁾.

Слезы вновь блеснули в глазах Сати, но теперь уже от облегчения. Она почувствовала, как Махадев положил ей руку на плечо.

— Посмотри на меня, Сати, — тихо сказал он.

Она несмело подняла глаза — он не сердился на нее. Наоборот, в его лице читалась такая радость, словно они расстались не сегодня утром, а долгое время назад. Шива аккуратно вытер слезы с ее лица.

— Если ты не хочешь бродить по миру и искать нам новое жилье, прошу тебя, вернемся на Кайлаш.

Сати кивнула.

Она чувствовала ужасную усталость и не возражала, когда Шива отвел ее к их ложу, украшенному лепестками, которое пока не стало брачным. Она легла прямо на цветы и погрузилась в тревожный сон, в котором видела ягью, горящий дворец и праджапати Дакшу, почему-то с козлиной головой. Когда она проснулась, над ней простерлось ночное небо, в котором светили звезды и блестел полумесяц Чандры. На краю ложа, спиной к ней, сидел Шива, неподвижный и спокойный, как сам Кайлаш. Воспоминания о событиях утра больно кольнули сердце, но Сати снова не смогла вспомнить ни одного обидного слова, которые произносил праджапати Дакша. Думая о нем, Сати теперь испытывала не жар обиды и желание объясниться, а холод отстраненности, словно после всего, что произошло, какая-то важная связь между ними оборвалась и она перестала быть его дочерью. Все это сбивало с толку. Сати обхватила руку мужа и прижалась к ней разгоряченным лбом. Шива и сам был горячим, всегда горячим, однако от прикосновения к нему ей стало легче и спокойнее.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он.

Сати помедлила с ответом, засмотревшись в его лицо, которое выражало такую заботу, что у нее сладко защемило сердце.

— Все хорошо, но, когда я думаю о той ягье, ее события словно ускользают от меня. А то, что всплывает в памяти, словно отделено пеленой и больше не трогает, не вызывает никаких чувств. Как и сам праджапати, — добавила она тихо.

— В этом нет ничего странного или удивительного. Надломилось твое человеческое «я». Иногда к этому приводят медитации и аскезы, а иногда — суровые испытания. С одним из таких тебе пришлось столкнуться.

Шива ласково провел рукой по ее волосам. Сати с досадой заметила, что ее коса совсем растрепалась, а ведь она всегда старалась украсить себя перед мужем. Но он, казалось, не замечал этого. Рука продолжала гладить ее по волосам, а в его глазах стояли слезы.

— Завтра мы продолжим изучать йогу. Теперь, когда твое «я» ослабело, оно не будет так сильно мешать, и тебе будет гораздо легче сосредоточиться.

— И Сати больше не будет вас расстраивать? Не будет совершать необдуманных поступков? — спросила она.

Махадев ничего не ответил, лишь улыбнулся. Но Сати не могла успокоиться.

— Когда я нарушила ваш наказ, испытала Шри Раму и приняла облик Ситы, вы лишили меня права сидеть от вас по левую руку. Какое наказание вы выберете для меня сейчас?

Шива вздрогнул и покачал головой:

— Сати, ты можешь сидеть от меня по левую руку. Ты можешь сидеть где захочешь, — слезы, стоявшие в глазах Махадева, потекли по его щекам, и теперь уже она стирала их с его лица.

— Но почему? Ведь сейчас моя ошибка была гораздо-гораздо больше…

— Простите, Махадев, — раздался голос Нанди. Ему было очень неудобно отвлекать мату и Махадева в такой момент, но он пришел с очень важными новостями.

— Что, Нанди?

— На Кайлаше собрались Индрадэв, Агнидэв и другие дэвы. Они хотя провести пуджу⁽¹⁴⁾ Махадеву и матушке Ади Шакти.

Сати сидела по левую руку от Шивы, и дэвы проводили для них обряд поклонения. Звучала музыка, чуть поодаль стояли и ждали своего часа кушанья. Ганы и преты⁽¹⁵⁾ танцевали, Нанди сиял ярче, чем Чандра в волосах Махадева. Лепестки цветов осыпали сари Сати, белое как снег и красное как кровь. Она все еще недоумевала: она ослушалась мужа и пошла на ягью без приглашения. Там праджапати Дакша оскорбил и ее, и Махадева на глазах у богов, у мудрецов и у всех остальных гостей. Она была готова совершить самоубийство чести и покинула ягью, чувствуя себя униженной. А теперь Шива смотрит на нее так, как не смотрел даже в день свадьбы, а сами дэвы выражают ей почтение.

По Кайлашу разлился теплый свет, и словно из воздуха соткались Нараяна и Лакшми, Брахма и Сарасвати. Если утром на ягье они выглядели напряженными и недовольными, то сейчас они радостно улыбались. Сати подняла руку в благословляющем жесте — и никто, включая ее саму, не нашел это странным или неестественным.

— Ты вмешался в ход колеса времени, Нараяна. Даже Тримурти⁽¹⁶⁾ не могут нарушать его, — произнес Махадев. Его лицо ничего не выражало, однако этот вопрос вызывал у него определенное беспокойство.

— Юга за югой мы наблюдаем, какое разрушение приносит огонь ягьи праджапати Дакши, как сгорает Сати, как мучается от горя овдовевший Махадев, как катаклизмы рвут мир на части. Возможно, стоит один раз направить колесо по другой колее.

— Мы положили начало череде событий, о которой ничего не знаем. Она может привести к еще большим катастрофам, — выразил опасение Брахма.

Вишну улыбнулся.

— Тогда Шива-Рудра разрушит этот мир. Брахмадев создаст новый, а Нараяна будет его защищать. Колесо времени будет вертеться юга за югой, эон за эоном, пока и в том, новом, мире не наступит лайя⁽¹⁷⁾.

1) Ведический ритуал жертвоприношения, который является ключевым понятием в ведической религии и индуизме. Он представляет собой ритуальное действие, связанное с подношением различных даров огню.

Вернуться к тексту

2) «Владыка творения», правитель мира.

Вернуться к тексту

3) Другое имя Нараяны — Вишну.

Вернуться к тексту

4) Верховная богиня, физически воплотилась как Сати.

Вернуться к тексту

5) Богиня.

Вернуться к тексту

6) Ключевое понятие в индийских религиях и философии. В зависимости от контекста, дхарма может означать «нравственные устои», «религиозный долг», «универсальный закон бытия» и т. п.

Вернуться к тексту

7) Царь дэвов (богов).

Вернуться к тексту

8) Мать.

Вернуться к тексту

9) В индуизме подношение божеству, а также та часть подношения в виде пищи, которая затем распространяется среди верующих как священный дар или божественное благословение.

Вернуться к тексту

10) Мудрецы в индуизме, которым боги открыли ведические гимны.

Вернуться к тексту

11) Аскеты, последователи Шивы.

Вернуться к тексту

12) Санскритский термин, в переводе означающий «господин», «учитель». Часто используется как эпитет бога.

Вернуться к тексту

13) Санскритский термин, который можно перевести как «неправедность», «греховность» или «аморальность».

Вернуться к тексту

14) Религиозный обряд почитания.

Вернуться к тексту

15) Мелкие божества и неупокоенные души умерших, свита Шивы.

Вернуться к тексту

16) Триада, объединяющая трёх главных божеств индуистского пантеона (Брахму-Создателя, Вишну-Хранителя и Шиву-Разрушителя).

Вернуться к тексту

17) Уничтожение физического мира в конце маха-юги.

Вернуться к тексту