После (джен)

— Обязательно смотреть на эти рожи?

— Тиберий...

— Помню-помню. Заходим, вежливо здороваемся, сдаём с рук на руки документ и валим куда подальше. Нерон, всё нормально. Я же обещал.

— Да. Поэтому и напоминаю. И уточняю тоже.

— Ребят, они нас заметили. Ставлю щиты.

А зима всё ближе... То-то песок и лёд так настойчиво перемешал ветер, точа древние стены и башни Аримина. Те, какие поновей да подревнее. Зимний ветер. Холодать стало ещё вчера.

Тиберий перехватил фамильную лирпу поудобней. На всякий, а то были прецеденты, знаете ли. Спокойнейшие, максимально уравновешенные вроде как противники их почему-то оказались теми ещё любителями неожиданных бросков. Как правило, из засады. И любителями долгих, нудных бесед о силе разума, да. Но это раньше. А сегодня крепость Римини вновь была перед ними, проигравшими.

Стояла себе привычно, буднично даже на прежнем своём месте. Проступая сквозь тучи каменных осколков, песка и крошева — ледяного. Потому что таков сезон. Огромная пустыня, названная в незапамятные времена Кузницей Вулкана, без устали шептала за спиною о вечном, зима подступала всё ближе, а благороднейшие и мудрейшие успели переименовать и эту крепость. По праву тех, которые победили. Тьфу. Несогласным с последователями Сурака прежнее название крепости нравилось больше. Но что теперь об этом!..

Они ж почти пришли: то-то в центральной башне так забегали эти неэмоциональные, то-то засуетились. Тиберий улыбнулся. Дико, ярко, весело!

И пусть запишут хронисты победителей, если им надо: ему стыдно за ту злорадную улыбку не было. А вот ощутить на расстоянии легкую панику в беготне вражеской, ни разу не спокойной... да, ощутить панику эту приятно ему — было. Отсюда, снаружи чувствовалось, как бывшие свои занервничали? Да. Тысячу раз — да!.. Так им и надо. Заслужили. Нерон фыркнул в кулак вон там, на два шага впереди Тиберия.

— Как забегали-то, а нас всего трое. Чуете, парни?

— А то!

— Но в первый из моих щитов им лучше не целиться, если они правда так разумны, как говорили о себе третьего дня.

Их гений с переносной установкой, замаскированной под кучу хвороста, привычно активировал первое защитное поле собственной разработки. Там, впереди, но уже обгоняя на пару шагов не Тиберия, а Нерона. И ладно, и хорошо.

Всё шло по плану, как и должно было идти. А эти самопровозглашённые умники!.. Ладно. Пусть хоть немного метаний ощутить успеют. Им полезно.

А то когда ещё столько эмоций в открытую пережить удастся? Им же теперь нельзя, бедолагам. Великий, понимаешь, Сурак не велел. Смешно! Великий. И кто его таким провозгласил? Уж не сам ли он, а?..

Тиберий выбрал, кому из часовых нанесёт смертельный удар в первую очередь, если псевдоразумные враги нарушат данное ими слово и всё-таки нападут сегодня. Пусть бы до такого не дошло. Пусть бы только нервничали эти умники-разумники в чужом доме, которому посмели дать новое имя.

Ветер вдруг взвыл особенно громко. Голодно?.. Паника засевшего в крепости неприятеля дрогнула, звякнула будто почти стеклянно — и откатилась в глубину других помещений, в сердце крепости.

Транспортная платформа заскрежетала и словно без особой на то охоты пошла на спуск аккурат перед носом верного щитоносца тех, кто не принял учение Сурака Мудрого. Хотя... отчего же «словно», думал Нерон после, когда перебирал в памяти события этого утра.

Вполне возможно, так всё и было: сторонники того, лирпу ему на ужин, философа вполне могли перемудрить с платформой.

Старушка ведь работала в едином порыве с настроем часовых! Хотя... так было раньше. До победы Сурака и ему подобных. А сейчас — что?

Платформа коснулась песка у сапог того из непринявших чудовищное новое учение, который шёл впереди.