Eight (джен)

C.С.

— Северус, у меня для тебя весьма интересные новости, — начал Дамблдор, слегка нахмурившись. Он знал, что со времени падения Волдеморта в 1981 году я ненавижу покидать свои подземелья. Мне было так стыдно, хотя, конечно, кроме Альбуса никто не знал всей правды. И именно из-за того, что он знал, я взял за привычку по возможности избегать директора.

Я сел в самое большое кожаное кресло, которое мне всегда нравилось тем, что в нем легко можно было утонуть. Мой взгляд блуждал от одной безделушки, что в большом количестве  заполняли кабинет директора, к другой, избегая смотреть на самого старика.

— На днях я был в Министерстве по делам Хогвартса и вдруг почувствовал, как меня охватывает ностальгия. Я спустился в архив и попросил взглянуть на свидетельство о рождении Гарри Поттера.

Я начал подниматься.

— Альбус, какое это имеет отношение ко мне? Я занимался очень сложным зельем, и оно будет испорчено, если я сейчас же к нему не вернусь!

— Сядь, мой мальчик. Это очень даже тебя касается. Как ты знаешь, когда человека отправляют в Азкабан, его лишают всех прав. Когда я прочитал свидетельство о рождении маленького Гарри, имя Сириуса Блэка более не значилось в строке опекуна и крестного отца, как это было при его рождении. Вместо него там был прописано имя другого человека, выбранного его матерью. Ты не знаешь, кто бы это мог быть? — я скорее почувствовал, чем увидел, что Дамблдор многозначительно посмотрел на меня.

— Выбор Лили? Как вы прекрасно знаете, в школе Лили не была особо близка с кем-либо. Я не стану притворяться, что поддерживал с ней связь после выпускных экзаменов. Честное слово, Альбус…

— Разве тебе совсем никто не приходит на ум, Северус?

— Нет, ну, конечно же, вы не можете иметь в виду… меня, директор?

Неужели из всех возможных вариантов Лили остановила свой выбор на мне?

— Именно так. Так что теперь тебе решать, что делать с ребенком. Конечно, я помогу тебе со всеми необходимыми документами, если ты захочешь взять его к себе. С его нынешними опекунами уже связались, и они настаивают, чтобы он вернулся в наш мир. Даю тебе время подумать над этим,  — на этом старик взмахнул своей морщинистой рукой, давая понять, что я могу идти.

Я сделал несколько шагов к двери, а затем остановился и решительно обернулся. Я не мог подвести единственного друга, который у меня когда-либо был, даже если он и был мертв.

— Если Лили этого желала, то я позабочусь о ребенке.

Это было меньшее, что я мог сделать. В конце концов, в наши школьные годы Лили уберегла меня от многих неприятностей, а маленький Гарри невольно освободил меня от отвратительного рабства.

Альбус прямо-таки подскочил ко мне с крайне довольным выражением лица и похлопал меня по плечу.

— Очень хорошо, очень хорошо. Тогда мы оформим постоянное опекунство.

Мы аппарировали в Министерство и разобрались с необходимыми формальностями. Я поставил несколько подписей, магических и чернильных, и в итоге получил маггловский адрес. Скривившись из-за необходимости сменить мантию на обычный костюм, я направился прямиком на Тисовую улицу. С каждым шагом я все больше и больше сожалел о своем глупом и сентиментальном решении. С каких это пор Северус Снейп полагается на эмоции при принятии решений? «С тех пор, как в деле начала фигурировать Лили», — ответило мне мое подсознание.

Громко постучав в дверь дома №4, я стал ждать, пока мне откроют. Вскоре на пороге появилась жеманная домохозяйка.

— Вы должно быть Мистер Снейп? — с отвратительно наигранной улыбкой спросила она.

— Профессор Снейп, — высокомерно ответил я. Я уже ненавидел это существо с лошадиной мордой. По сравнению со своей сестрой она совершенно ничего из себя не представляла.

— Мы не ожидали Вас так рано, — сказала она, загораживая проход. — Боюсь, наш маленький Гарри еще не готов. Почему бы Вам не вернуться где-нибудь через неделю? Именно так мы и договаривались с Мистером Дамблдором.

— Директором Дамблдором, — поправил я. — Я не собираюсь мотаться туда-сюда по сто раз. Отойдите.

Я процедил это с такой силой и злобой, что чудовищная женщина, возмущенно пискнув, все же пропустила меня внутрь и проводила в гостиную.

— Я заварю чай, а маленький Гарри пока соберет вещи. Гарри, милый? — позвала она.

* * *

Г.П.

Она назвала меня «милым»?

— Да, мадам? — немедленно ответил я из своего логова. Мне нравилось думать о моем чулане, как о маленьком секретном убежище, пещере, например; о чем угодно, лишь бы не о том, чем он был на самом деле. Отозвавшись, я даже не предпринял попытки выйти наружу. Я никогда не делал этого, если мне только напрямую не говорили обратного.

— Иди на кухню, сладенький, — позвала она снова. Это и, правда, было странно. Должно быть, к нам кто-то пришел. Но меня обычно не представляли гостям, и особенно не в день после наказания. Закрыв за собой дверь чулана и распрямившись, я наткнулся на высокого человека со строгим лицом.

— Собери свои вещи. Мы сюда не вернемся, — приказал он мне.

Я переводил взгляд с него на тетю Петунию и обратно. Кого мне стоит послушаться? Я решил, что раз уж он меня забирает, то лучше делать так, как он говорит. Тетя Петуния кинулась ко мне.

— Давайте дадим ему время спокойно попрощаться со своим старым домом. А мы пока выпьем чаю на террасе.

Она увела его, хотя он, кажется, был этому совсем не рад. Интересно, что же мне уготовано? Куда он меня забирает? И почему? На вид он ужасно злобный, я сделал что-то не так? Все эти вопросы крутились в моей голове, пока я заталкивал свои жалкие пожитки в школьный рюкзак. Я знал, что мне придется оставить учебники здесь, так как мне они не принадлежали. Я упаковал спасенную мной игрушку и свой сломанный карандаш… и все остальное, что я мог назвать своим. По возможности я прибрался в чулане, заправил кровать и запер за собою дверь.

Я закинул рюкзак на плечо, но быстро опустил его. Это была плохая идея. Я на секунду заглянул в гостиную, но мужчина все же успел меня заметить и быстро поднялся.

— Нам пора, — сказал он, направившись прямиком к входной двери. Я последовал за ним, даже не удосужившись оглянуться.

Мы взяли такси до вокзала Кингс-Кросс, где прошли на седьмую платформу к поезду. Он направлялся в Манчестер, так что я знал, что поездка будет долгой. У меня было столько вопросов, но я не посмел их задать. Я знал, что бывает, когда говоришь без разрешения. Мне приходилось практически бежать, чтобы поспевать за этим странным человеком. За все это время он взглянул на меня всего лишь раз, и я  заметил, как его лицо исказилось от ненависти. Если бы я мог читать его мысли, то наверняка бы услышал, как он называет меня «бесполезным уродом» или каким-нибудь еще обидным именем.

Когда мы сели на поезд, он провел меня в купе. В отличие от метро, там было свободно, и мы были предоставлены самим себе. Я стоял в дверях, задаваясь вопросом, куда приткнуться. Я знал, что мне вряд ли позволят сесть на сидение, но надеялся, что он разрешит мне сесть хотя бы на пол. Мне очень не хотелось провести весь путь до Манчестера на ногах.

* * *

С.С.

Миниатюрный Джеймс стоял в дверях. Гарри был просто копией своего жалкого отца. Он стоял, уставившись в пол и погрузившись в собственные мысли. Наверняка задумал какую-нибудь пакость. Я смерил его сердитым взглядом, вознамерившись сразу же показать ему, кто здесь главный.

— Сядь, — скомандовал я, и у маленького паршивца хватило наглости усесться прямо на пол! Я схватил его за руку и усадил на скамью, мысленно проклиная себя за решение забрать его из дома родственников. Он тихо застонал, но я не обратил на это ни малейшего внимания. Маленький хулиган будет знать свое место. Неудивительно, что сестра Лили так жаждала от него избавиться. И не могу поверить, что он вышел из дому в худшей одежде для игр, которую я только видел. Наверняка перед моим приходом он играл в футбол или занимался какой-то другой подобной чепухой. Его волосы были спутаны, а лицо и руки покрывала грязь. Я заметил, что спустя пару минут он притянул колени к груди. Наверняка дуется. Что ж, по крайней мере, он ведет себя тихо.

Я закрыл глаза и проснулся только тогда, когда объявили, что мы прибыли в Манчестер. У меня было чувство, что все то время, что я спал, он смотрел на меня. Но как только я взглянул на него, он снова уставился в пол. Я был весьма удивлен, что он решил не спать. Вероятно, считает себя слишком взрослым. И это в восемь лет!

Я дернул подбородком, и он последовал за мной на платформу. Следующая часть нашего путешествия была самой неприятной. Я проклинал Дамблдора за то, что он настоял на том, чтобы я воспользовался маггловским транспортом.

— Ребенок испугается способов, которыми путешествуют волшебники. Не стоит начинать знакомство с нашим миром с чего-то неприятного, — наставлял его директор.

Мы наняли машину и отправились в Эштон-Андер-Лайн. С каждой минутой дорога становилась все хуже и хуже, пока наконец вдали не показался жалкий дом моего детства. Водитель высадил нас в начале Тупика Прядильщиков, заявив, что булыжник повредит  его машину. Я заплатил ему, не потрудившись дать на чай, и он уехал, показав мне известный грубый жест.

Изначально я думал отвезти ребенка в Хогвартс, но решил, что мне не хочется гоняться за маленьким негодником по всему громадному замку. Пока мы тащились вниз по улице, я задавался вопросом, а не совершил ли я очередную ошибку. Когда мы дошли до знакомой лачуги, я почувствовал во рту привкус страха и горечи. «Мы всегда можем уехать с утра, — решил я. -  К черту Дамблдора, мы просто аппарируем в Хогсмид». От этой мысли мне стало лучше.