Пока никто не заметил (джен)

Пасмурным ноябрьским утром Петуния Дурсль проснулась в отличном настроении. Приготовив мужу завтрак: тосты, омлет с помидорами, поджаренный бекон и вафли, она вышла на крыльцо, чтобы выставить пустые бутылочки до прихода молочника.

Вернон Дурсль доедал четвёртую вафлю, когда с улицы раздался испуганный вскрик Петунии. Те десять секунд, что Вернон потратил на пересечение прихожей, он раздумывал, будет ли увиденный женой паук или любое другое насекомое размером хотя бы с однопенсовую монетку, либо же там вообще смотреть не на что. Однако то, что испугало Петунию, оказалось вовсе не пауком. Закутанный в одеяльце, на крыльце семейства Дурсль лежал маленький ребёнок.

* * *

— Они и, правда, думают, что мы его себе оставим? — возмущался Вернон Дурсль полчаса спустя. — Если этот Лорд так опасен, что Поттеры погибли, то для чего нам в семье постоянная угроза безопасности? И вообще, Дадлик должен расти без пагубного влияния этого мальчишки.

— Но, Вернон, мы же не можем его просто выкинуть обратно на улицу? В конце концов, его могли заметить соседи…

— Соседи, — перебил Дурсль, — давно бы позвонили в полицию. Да и внимание соседей легко отвлечь, главное придумать, куда сдать Поттера.

— А если кто из этих явится его проверить?

— Не думаю. Если бы он был для них важен, его бы просто не оставили на крыльце.

— Знаешь, дорогой, я, кажется, придумала, куда подкинуть этого уродца.

* * *

Пока маленький Гарри спал в чулане под лестницей, миссис Дурсль решила замести все возможные следы, если таковые всё-таки были оставлены.

— Вы не слышали, как ночью на улице плакал какой-то ребёнок? — невзначай поинтересовалась она у миссис Полкисс и её соседки, пока Дадли игрушечной лопаткой лупил Пирса по голове.

— Нет-нет, ничего такого, — откликнулась миссис Полкисс, стараясь отобрать у Дадли ставшую опасной лопатку.

— О, — восторженно протянула её соседка, подхватывая свою дочь на руки. — Это наверняка у Дэвисов! Ну, вы же знаете, Дэвис пьёт и поколачивает жену, а теперь, наверное, принялся и за сына.

— Нет, не может быть, — покачала головой миссис Полкисс.

Петуния лишь улыбнулась.

Уже на следующее утро, когда миссис Дурсль вышла за продуктами, она выслушала несколько страшных историй из жизни отдельных семей Литтл-Уингинга. По мнению самых отчаянных сплетниц города, массу детей избивали их родители, выгоняли на ночь на улицу, где те отчаянно рыдали. Более того, продавщица в мясном отделе утверждала, что прошлой ночью через городок прошел табор цыган, по пути укравших парочку детишек. А может, наоборот, подкинувших своих детей прямо под двери нормальных граждан.

К избавлению от Поттера всё было готово.

* * *

В свои почти сорок лет Тобиас Снейп отлично знал каждую выбоинку по дороге из местного бара до дома в Тупике прядильщиков. Тем сильнее было его удивление, когда он споткнулся обо что-то на пороге собственного дома.

— Что это такое? — удивленно орал он на жену, пока та растерянно разглядывала маленького ребенка, оставленного на пороге их дома. — Совсем что ли с ума посходили? Это небось ваши волшебные штучки? Тьфу. И этот подонок где ходит? Какая-нибудь фифа ему родила и под дверь подкинула?!

— Здесь письмо, — заметила Эйлин. — Адресовано Северусу.

— Ну, так открывай же!

— Нет, вдруг там что-то личное, что касается только Северуса и этой женщины.

— Письмо не можем прочесть, а ребенок что, здесь останется? Мне он тут не нужен!

* * *

— Мой дорогой мальчик, рад видеть тебя на свободе, — Альбус Дамблдор приветливо улыбнулся и подвинул к бывшему ученику поднос с чайными принадлежностями. — Как я уже говорил, нам нужен преподаватель зельеварения. Комнаты уже готовы, так что можешь устраиваться. Думаю, на следующей неделе мы уже могли бы обсудить планы уроков… И да, Северус, присматривай за слизеринцами, я хочу, чтобы ты был в курсе всего — ты сам обещал мне защищать мальчика. Что ж, иди располагайся. А, совсем забыл, твоя мать прислала несколько писем, их передали мне. Она просит, чтобы ты немедленно прибыл домой. Думаю, Северус, она о тебе волновалась.

Снейп лишь рассеянно кивал. Кого волнуют письма матери, когда ты сам провел три дня в Азкабане, а Лили умерла.

* * *

— Явился, наконец, после десятого письма. Совсем совесть потерял, — раздраженно фыркает Тобиас, с утра он не выспался, впрочем, как и все последние дни, поскольку по ночам неоднократно просыпался из-за плача ребёнка. Ребёнка — они так и называли его ребёнок, потому что Эйлин не разрешала придумать мальчику имя, мол, в письме всё наверняка написано.

— Что ты хотела? — сухо поинтересовался Снейп у спустившейся матери.

— Вот, прочти. И лучше вслух, нам тоже интересно. Это пришло тебе несколько дней назад.

— Не просто пришло, — ерничает Тобиас, — а ещё и вместе с посылкой.

Снейп взмахивает палочкой над конвертом — надо же, всё чисто. Конверт подписан — «Северусу Снейпу», почерк незнакомый, но Снейп уверен, что когда-то он уже читал что-то, написанное той же рукой, пусть даже почерк и меняется с возрастом. Он фыркает — столько мороки из-за какого-то письма, и вскрывает конверт. Читать вслух, на самом деле глупо: мало ли, о чем там написано. Но раз уж написать ему никто не мог, а все его знакомые — волшебники, то почему и не зачесть? Не ради удовлетворения любопытства родителей — чего это они вдруг решили уделить внимание его делам, а только чтобы позлить отца очередным упоминанием волшебного мира.

— Северус, — читает он и вновь презрительно фыркает, а мать вдруг начинает улыбаться. — Если кто-то считает, что меня и мою семью интересует забота о свалившемся на нас племяннике, то вы все жестоко ошибаетесь. Подкинуть приличным людям на крыльцо волшебного ребёнка, с которым они не хотят иметь ничего общего — это возмутительно. Лили сама виновата в своей смерти, нечего было связываться с волшебным миром, я её предупреждала. И ваш Дамблдор может думать что угодно, а я не собираюсь воспитывать Гарри Поттера. Но так как Дамблдор не потрудился встретиться со мной, или хотя бы оставить свой обратный адрес, а ты единственный волшебник, которого я знаю, так что получите назад своего волшебного мальчика, и никогда больше не смейте нас беспокоить. Петуния Дурсль.

— Не, да вы, волшебники, совсем ненормальные! Подкинуть ребенка на крыльцо и даже не предупредить родственников, — возмущается Тобиас.

— Я ничего не понял, что это за ерунда?

— Это не ерунда, Северус! — снова орет Тобиас. — Это ребенок, которого твои волшебники подкинули какой-то дуре, а та подкинула его тебе! А точнее не тебе, а нам! А твоя мать — ещё одна дура, решила, что это твой ребенок, и он живет здесь уже неделю, пока ты неизвестно где прохлаждаешься! Одно хорошо, теперь мы, по крайней мере, знаем, что его зовут Гарри Поттер.

* * *

— Зачем мне ребёнок Поттера?! Его нужно вернуть обратно. Хотя нет, лучше вернуть его Дамблдору.

— О да, — неожиданно смеется Тобиас. — Конечно, его нужно отдать Дамблдору. Замечательному этому Дамблдору, уж не знаю, кто он там у вас, но пусть продолжает подкидывать младенцев под двери. Лично мне жалко мальчика. Если его так и будут всё время всем подбрасывать, то, наверное, нам лучше самим отдать его в приют.

При слове «приют» Северус замирает. Он уже однажды в своей жизни познакомился с волшебником, выросшим в маггловском приюте. Последствия такой жизни ему и приходится решать сейчас.

— Бедная Лили, — вздыхает Эйлин, — такая была хорошая девочка. А теперь её ребёнок никому не нужен. Ни волшебному миру, ни сестре, ни лучшему другу.

— Я не собираюсь воспитывать ребенка Поттера! Его нужно отдать Дамблдору!

— Дамблдору?! Лучше сразу приют!

— Никаких приютов! Дамблдору!

— Его ведь оставили тебе!

— Это ребенок Поттера!

— И Лили тоже!

— Я не собираюсь о нем заботиться!

* * *

Поздно ночью Снейп, наконец, рискнул подняться в комнату, где спал маленький Гарри. Разглядывая так похожего на Джеймса ребенка, он с удивлением размышлял о том, что Лили умерла ради этого мальчика, а он, действительно, никому теперь не нужен. Отдать его в приют — не выход. Дамблдору — не слишком хорошо тот позаботился о ребёнке. Воспитывать самому? Да ему даже страшно представить себя рядом с Поттером. Можно, конечно, оставить его здесь, но родители просто временно зашевелились, а потом отец снова начнет пить, мать не обращать ни на что внимание, и тогда у Поттера будет такое же отвратное детство, как у него самого. Чем это лучше приюта? Ничем. Разве что, отличная месть Джеймсу Поттеру. Что ж, пусть остается.

* * *

— То есть как это, он будет жить здесь, а ты будешь в Хогвартсе? — возмущается утром Эйлин.

— Дамблдор не должен знать, что он у меня.

— А мы что с ним будем делать?

— А что ты собиралась с ним делать, пока считала, что это мой сын?

— Ну, так это разные вещи…

— Интересно, — встревает Тобиас, — а мы можем получать на него какое-нибудь пособие по усыновлению?

— Да кто ж тебе позволит его усыновить, если ты всё время пьёшь!

— Мы оформим его на тебя. И не усыновлением, а типа это твой ребёнок, а его мать умерла.

— А документы?

— А на что тебе волшебная палочка?

* * *

Дни в Хогвартсе однообразны. Занятия, учебные планы, отработки, проверка домашней работы, патрулирование коридоров. По воскресеньям Снейп наведывается в Тупик Прядильщиков — лично всё проконтролировать и дать денег на содержание Поттера. Сама мысль о том, что бы почувствовал Джеймс, узнав, что его сын живет на деньги Снейпа, доставляет ему необычайное удовольствие.

— Я рад, мой мальчик, что у тебя налаживаются отношения с родителями, — однажды замечает Альбус, и Снейпу искренне хочется высказать всё, что он об этом думает, но он сдерживается. Ему всё равно, как Дамблдор поступил с сыном Поттера. Но обращаться так с сыном Лили он не позволит никому.

Дни в Тупике Прядильщиков так же не отличаются однообразием. Каши, пеленки, игрушки. В период между двумя очередными запоями Тобиас успевает починить лестницу, окна и забор, а также расчистить небольшой дворик и насыпать там песочницу.

Приходящий по выходным Северус приносит продукты, вещи и игрушки для мальчика, выдает денег матери и совсем небольшую сумму отцу — на умеренное употребление спиртных напитков.

— Узнаю, что тратишь больше, а потом бьёшь Поттера — прокляну и убью, — выплевывает Северус в лицо отцу, и тот ни сколько не сомневается, что так и будет.

— Он не Поттер, а давно уже Снейп, — единственное, что Тобиас рискует на это ответить.

* * *

Гарри не приносит особых проблем — он умеет ходить, и пытается разговаривать, не пугается ни волшебных, ни маггловских вещей. Правда, проявляет необычный интерес к уличным собакам, но Эйлин накладывает защитное заклинание на забор, и животные больше их не беспокоят. Одно только её тревожит — мальчик часто просыпается по ночам и плачет.

В один из выходных Эйлин решает устроить Северусу сюрприз:

— Специально для тебя, мы сегодня выучили новое слово, — улыбается она.

— Да? — Северус проявляет лишь умеренный интерес к успехам мальчика, ребёнок Поттера по определению не может быть слишком умным, он ведь не Снейп. — А ну-ка скажи: флоббер-червь.

Гарри заливисто смеется, а потом громко произносит:

— Папа.

* * *

Когда Гарри, наконец, успокаивается, Снейп аппарирует обратно в Хогвартс. Надо же, что удумали: папа. Голова раскалывается от собственного крика и сразу же за ним начавшегося плача Гарри.

— Никогда не смей меня так называть! — орал Снейп. — Никогда! Слышишь, никогда!

* * *

Недели в Хогвартсе проходят как обычно:

— Сэр, — произносят ученики на занятиях, на отработках, в Большом зале и в коридорах.

— Сэр, — тщательно выговаривает пятилетний Гарри, приветствуя Северуса, приходящего по воскресениям.

* * *

— Мой дорогой мальчик, — произносит однажды вечером Альбус Дамблдор, — ты знаешь, случилось нечто весьма неожиданное. Видишь ли, я решил поинтересоваться, как живется Гарри Поттеру, и мои наблюдатели с удивлением обнаружили, что Гарри вовсе не живёт там, где я его оставил. Однако, Петуния была очень любезна, и всё-таки рассказала мне, кому она отдала мальчика. И я никак не могу понять, почему ты не пришел ко мне, сразу же после этого.

— Будем считать, что так мне легче заботиться о его безопасности, на случай возвращения Лорда, — усмехается Снейп.

— Да-да, конечно, Северус, — кивает Дамблдор. — Вот только есть одна проблема: увы, у аврората вновь появились к тебе вопросы.

* * *

— Профессор Снейп, вам предъявляются обвинения в похищении Гарри Джеймса Поттера, с целью дальнейшей передачи его Сами-знаете-кому или его пособникам.

* * *

Дни в Азкабане текут очень медленно. Маленькая, тесная и грязная камера. Множество дементоров в коридорах. Это даже не тоска, когда, кажется, будто в твоей жизни никогда не было радости и счастья, это настоящий ужас — будто счастья не было во всем мире.

Каждый вечер он видит одну и ту же картинку — Лорд взмахивает палочкой, и мертвая Лили падает на пол.

Порой ему хочется, что бы всё уже поскорее закончилось. Он даже согласен на поцелуй дементора, ведь что такое его душа по сравнению с ежедневной, а порой и ежечасной смертью любимой женщины?

Спустя несколько дней — он не знает сколько, ничего не меняется, и он пытается думать о чем-нибудь хорошем. О чем-нибудь, что заставит дементоров приходить к нему всё чаще и чаще, и тогда он просто сойдёт с ума.

Но единственное, что приходит ему в голову — это счастливое личико Гарри, когда тот первый и последний раз произносит:

— Папа.

* * *

— Поттер, — презрительно фыркает Тобиас, не смотря на две наставленные на него аврорские палочки, — какой ещё Поттер? Этот мальчик Снейп, и у нас есть все документы, которые это подтверждают. Это ребёнок моего сына, а его мать умерла. Она была, как это по-вашему, магглой, вот. Взгляните, свидетельство о рождении Гарри Северуса Снейпа, — и с этими словами Тобиас гордо достает из шкафа папку с документами.

Когда авроры уходят ни с чем, Тобиас отправляется в бар, где покупает своему обычному собутыльнику Петерсу целую бутылку виски. В конце концов, жена Петерса работала в местном муниципалитете и несколько лет назад под нажимом своего вечно пьющего со Снейпом мужа здорово помогла с оформлением всех нужных документов на Гарри.

Авроры уходят, у них нет доказательств, кроме слов Дамблдора, основанных на словах некой Петунии Дурсль, а здесь у людей имеются настоящие документы. Маггловские, конечно, документы, но что с них взять, если глава семейства и сам маггл.

Начальник аврората, лично явившийся спасать Поттера, лишь печально вздыхает, выходя за калитку покосившегося дома — всё-таки волшебники опускаются, когда связываются с магглами.

Впрочем, не поздно прижать и самого Дамблдора, он же уверял всех, что с Поттером всё в порядке, а теперь Мальчик-который-выжил находится непонятно где. Да, точно, нужно заняться Дамблдором, если его влияние уменьшится прямо перед выборами нового министра, то есть шанс потягаться за кресло с самим Фаджем. И с этими мыслями Руфус Скримджер аппарирует обратно в Министерство.

* * *

— Школу, несомненно, ожидают изменения, Северус, — МакГонагалл грустно качает головой, а Снейп мечтает лишь о том, чтобы поскорее попасть в свои комнаты, а лучше сразу в Тупик Прядильщиков. Но авроры выдали ему почему-то портключ до Хогвартса, а спорить с ними не было никаких сил — слишком уж хотелось оказаться подальше от Азкабана. — Вся эта история с Гарри Поттером, с твоим арестом, с обвинениями против Альбуса… И я полагаю, что тебе стоит написать прошение об отставке.

Снейп кивает. Понятно, что без Альбуса в школе никому не нужен бывший Пожиратель.

— Впрочем, — улыбнувшись, продолжает Минерва, — летом я надеюсь также получить твоё заявление о принятии на должность профессора ЗОТИ. Разумеется, если ты уверен, что у тебя хватит сил на преодоление проклятия.

* * *

Собрав вещи, Снейп аппарирует в Тупик Прядильщиков. Он не был там уже около двух недель, зато теперь проведёт дома всё лето.

На скрип двери в коридор выбегает Гарри:

— Папа! — радостно кричит он, но вдруг испуганно останавливается.

— Да, Гарри? — не спорит с ним Северус и подхватывает его на руки.