Министерство Тайн. Загадка Красной Гарпии (гет)

Убийство — это призвание. И далеко не у всех есть к нему талант.

Ким Ньюман, «Профессор Мориарти. Собака Д’Эрбервиллей»

Сигаретный с кофейным ароматом дым поднимался к роскошной хрустальной люстре.

— Он беспокоит меня.

Хрустнул пергамент, в подрагивающем свете зажженных свечей блеснул золотым витиеватый оттиск в заглавии — в точности как на кольце-печатке волшебника, пролистывавшего документы.

— Кто именно?

— Эдвард, — тонкие пальцы помяли фильтр сигареты. — Эдвард Брикман.

— Я полагал, карточные игры тебя не интересуют.

Человек, занимавший гостевое кресло, обитое бардовым бархатом, осуждающе покосился на хозяина кабинета.

— Тебе прекрасно известно, что я имею в виду.

Ждать скорого ответа не следовало. Дурная черта характера, свойственная тем, кто любит производить драматический эффект продолжительной паузой.

Над каминным порталом в позолоченной раме висела картина с изображением девы, похожей на мифологическую гарпию: наполовину женщина, наполовину птица, обнажённая, с длинными огненно-красными волосами, прикрывавшими грудь, за выгнутой спиной виднелись раскрытые могучие крылья. Длинные когти на птичьих ногах крепко сжимали толстую ветку, острый взгляд устремлён за пределы полотна — она словно высматривала будущую добычу.

Волшебник потянулся к печати и заключил:

— Тогда займись им. И ещё кое-что.

Собеседник провернул металлическую зажигалку между пальцев, вопросительно выгнув бровь.

— Присмотри за Поттером.

* * *

Гарри Джеймс Поттер уже третий час сидел в засаде в восточной части Лондона. Вокруг только одинаковые двухэтажные дома из красного кирпича, цепочкой протянувшиеся вдоль Шипрайт-роуд и других улочек, примыкавших к Редрифф-роуд.

Никто и не смог бы заподозрить, что в одном из домов этого частного сектора свил уютное гнёздышко Джейсон Стэнтон, в криминальных кругах Лондона известный как Хромой Байрон. Фамилию знаменитого поэта Джейсон заработал увлечением поэзией (поговаривали, что его особо удачные стихотворения не раз попадали в литературную колонку «Ежедневного пророка», хоть информация и неподтверждённая), а приставку к псевдониму — хромотой, приобретённой в первую магическую войну. Взрывное заклинание угодило Стэнтону в коленную чашечку, ногу вылечили, но полную дееспособность вернуть не смогли. Джейсон проклял колдомедицину, а вместе с ней и правительство, выплачивавшее слишком маленькое пособие, и обрёл себя в двух новых увлечениях: сложении слов в созвучные строфы и незаконном импорте и экспорте магических существ, стоявших в верхних строках опасности согласно классификации Министерства. Как можно догадаться, второе приносило более внушительный доход, о чём вскоре стало известно штаб-квартире мракоборцев.

Успех предприятия Хромого Байрона также обуславливался тем, что многие состоятельные волшебники, убедившись в ненадёжности Гринготтс (все помнили историю проникновения Золотого Трио в банк с торжественным отбытием верхом на драконе), прибегали к его услугам в стремлении защитить нажитые богатства. К примеру, сфинксы и химеры безукоризненно исполняли роль стражей сокровищ.

Одного из сотрудников штаб-квартиры замаскировали под некоего богача, пожелавшего обзавестись охранником. Поттер со своей боевой группой рассредоточился по периметру, оцепив дом в ожидании сигнала агента, чтобы раз и навсегда поставить точку в истории карьерного роста Джейсона Стэнтона. Они выслеживали его месяцами: Байрон был хитёр, зачастую скрывался под разными личинами, и в свою доклендскую гильдию (так он именовал приближённых к нему торговцев) отбирал только самых лучших, хитрых, ловких, ушлых и не страдавших зачатками совести волшебников. Наконец, в последнюю неделю удача улыбнулась Поттеру: агенты доложили о новом месте дислокации.

Всё было просчитано заранее, выверено до мелочей, учтены любые внезапные повороты событий. Маскировка идеальная: дезилюминационные и шумоизолирующие чары с подавителями обнаруживающих чар. Местность изучена вдоль и поперёк, как и все возможные пути отступления Байрона.

Гарри сидел за мусорными баками, стоявшими слева от небольшой лужайки, примыкавшей к дому, рядом был Невилл, Рон и Терри Бут[1], близкие друзья и его верные сослуживцы, агент уже находился в доме. Оставалось подождать совсем немного. Предвкушение от грядущего триумфа приятной негой растекалось по периферии сознания, но не разгоралось в полную силу: на первом плане сосредоточенность и максимальная концентрация внимания, чтобы мгновенно отреагировать на любой сигнал из дома, любое движение в окнах.

Однако, как всегда бывает…

Возле груди сквозь толстую ткань мракоборческой формы Поттер почувствовал тепло и лёгкую дрожь.

— Да ладно, только не сейчас, — процедил он сквозь зубы, не шелохнувшись, и даже не отвёл взгляда от крайнего левого окна на втором этаже: откуда агент с минуты на минуту должен послать сигнал.

— В чём дело? — спросил Невилл, держа волшебную палочку наготове.

— Робардс, — бросил Поттер, и этого оказалось достаточно, чтобы Лонгботтом и Бут поняли, о чём шла речь.

У каждого мракоборца было личное устройство связи наподобие маггловского пейджера, благодаря которому они могли общаться между собой во время выполнения заданий или получать сообщения от руководства. Относительно новое и весьма полезное изобретение. Устройство начинало нагреваться, если приходило сообщение, и чем больше их было, тем горячее становился корпус. Конечно, в пределах разумного.

Сейчас Гарри чувствовал, как пейджер всё разогревался и разогревался, периодически подрагивая (что означало крайнюю степень заинтересованности отправителя в ответном внимании, к тому же, самопроизвольно двигаться аппарат мог лишь от сообщений начальства). Тихо выругавшись, Поттер залез в нагрудный карман и, оторвав взгляд от окна, взглянул на небольшой экран.

«Поттер, срочно возвращайтесь в Министерство. Гавейн Робардс».

Гарри моргнул в недоумении и, велев Невиллу и Терри внимательно следить за объектом, просмотрел ещё два сообщения.

«Повторяю, срочно возвращайтесь в Министерство».

«Срочно, Поттер!»

— Бред какой-то, — Гарри со злостью запихнул пейджер в карман и поправил очки. Он начинал нервничать. Робардс прекрасно, просто великолепно знал, куда отправился Поттер со своей боевой группой и кого они сегодня должны были наконец-таки задержать. С чего вдруг он так взбеленился?

Не прошло и двух секунд, когда Гарри поднял взгляд на окно, как увидел размытый силуэт агента: разговаривая с кем-то, он коснулся стоявшей на подоконнике дорогой вазы (согласно плану, он должен был восхититься её красотой).

Пора.

В это же мгновение грудь ощутимо обожгло, и пейджер затрясся как ненормальный.

— Вперёд, — скомандовал он ребятам, Терри тут же отправил послание остальным мракоборцам, и они начали осторожное движение вдоль стриженой зелени в направлении чёрного входа. По пути Поттер достал пейджер.

«СРОЧНО, ПОТТЕР!»

«Что именно из этих двух слов вам не понятно?!»

Это какой-то заговор. Вот что пронеслось в мыслях Поттера. Он почувствовал себя ребёнком, которому сказали, что подарков на Рождество не будет. Как и самого Рождества. Никогда больше.

— Ребята, я не могу пойти.

Невилл и Терри обернулись, уставившись на Гарри, как на заболевшего драконьей оспой, которому хватило наглости явиться на детскую площадку.

— Ты…что?! — Лонгботтом наверняка решил, что ослышался, но Поттер порывисто развёл руками, ненавидя себя и своё начальство всей душой.

— Вы справитесь, — отмахнулся он, понимая, как глупо это звучит, и попятился назад, в то время как друзья стояли как вкопанные, не догадываясь, что на их лицах был написан один и тот же ужас пополам с шоком.

— Мы месяцами их выслеживали, Гарри! — Невилл предпринял ещё одну попытку вразумить, казалось, спятившего друга, но тот и рад был бы согласиться, да не мог. Он ускорил шаг, почти перейдя на бег, оборачиваясь и крича им, радуясь, что шумоизоляционные чары всё ещё работали, хотя чему тут было радоваться:

— Простите, но я не могу! Позже объясню!

Бросая своих друзей, боевую группу в столь ответственный момент, он чувствовал себя так паршиво, как не чувствовал уже давно. Это было низко и подло, как для старшего мракоборца, коим он являлся, так и просто для порядочного человека, коим себя считал.

«Скоро буду».

Ответ не заставил себя ждать.

«Всё в твоём отсеке».

Отбежав от поворота на Шипрайт-роуд примерно на сто метров, Поттер трансгрессировал в Министерство. Злой и абсолютно раздавленный, он миновал пост охраны в Атриуме, спустился на лифте на второй уровень, где располагался Отдел обеспечения магического правопорядка. Быстро шагая по длинному коридору и не обращая внимания на грозу за ненастоящими окнами (Отдел магического хозяйства вновь недоволен зарплатой), Гарри мысленно молился о том, чтобы повод, по которому Робардс только что сорвал операцию, был очень важным и не терпящим отлагательств.

Возможно, дело в заявлениях о пропажах, поступивших несколько недель назад. Расследования, которые продвигались очень медленно. Обостряло ситуацию то, что все пропавшие волшебники — служащие того или иного подразделения Министерства. Однако даже это могло подождать до окончания операции.

— Молитесь Мерлину и всем, в кого верите, мистер Робардс, — пробормотал Поттер себе под нос, толкнув дубовую дверь.

Штаб-квартира мракоборцев набросилась на него гулом пчелиного роя. В просторном зале, как обычно, было много людей: мракоборцы передвигались по трём широким проходам, разделяющим зал на четыре части, в каждой из которых было два смежных ряда плотно стоящих друг к другу отсеков. Все они являлись идентичной копией друг друга: квадратной формы, с одним столом, несколькими креслами, невысокими шкафами возле боковых перегородок из матового стекла и вешалкой для мантии на перегородке с дверью, что отделяла отсек от общего прохода. На обратной стороне двери — табличка с номером отсека, а также именем и должностью занимавшего его волшебника.

Штаб-квартира, ставшая вторым домом для Поттера. Шёл третий год его службы в Министерстве (если не считать трёхлетних курсов с экзаменами в конце). Он был доволен жизнью.

Но не сейчас.

На его столе поверх множества оранжевых папок лежала одна новая. В белом прямоугольнике в верхнем правом углу значилось: «Клара Мари Брикман».

— В чём дело? — Гарри ворвался в соседний отсек.

Гермиона вскинула голову, испуганно уставившись на Поттера: он появился так внезапно и заговорил так громко, что любой бы испугался. Откашлявшись в знак того, что вообще-то была занята, Уизли всё же встала, одёрнув низ чёрного пиджака, и взяла предложенное личное дело, мимоходом метнув укоризненный взгляд в сторону Гарри. Он не знал, чем конкретно его заслужил: своим вероломным вторжением или тем, что день рождения Рона, состоявшийся накануне, затянулся до поздней ночи. Очевидно, за всё сразу.

— Похоже на твоё новое расследование, но причём здесь я? — Она старалась сделать так, чтобы голос звучал мягче, но получалось плохо.

— Клара Мари Брикман, тридцать один год, чистокровная волшебница. Дочь Мари Брикман, пропавшей без вести во время второй магической войны. Вместе со старшим братом Эдвардом являлась наследницей знатного рода, значительная часть состояния перешла бы ей в момент заключения брака с Генри Милтоном, из не менее знатного чистокровного рода. Свадьба была назначена на пятнадцатое августа, а до тех пор Клара жила в фамильном особняке вместе с братом Эдвардом и отчимом по имени Карло Манчини. Погибла вчера вечером от удушения.

Он сделал паузу, чтобы глотнуть воздуха, но замер на середине вдоха, когда заметил раздражение на лице Гермионы. Вдохнув полной грудью и выдохнув, Поттер аккуратно забрал папку из рук подруги, после неторопливо прошёл к гостевому креслу, где и расположился в самой расслабленной позе, на которую был способен. Словно всё время мира было у него в запасе.

Когда на деле хотелось пойти к Робардсу и убить его.

— Дело в том, что меня выдёргивают с операции за минуту до поимки Хромого Байрона, которого мы выслеживали месяцами, и всё ради того, чтобы всучить расследование, больше похожее на несчастный случай. Что касается тебя, то вот. — Он достал из кармана фиолетовый листок бумаги, что ранее был прикреплён к обложке дела. На нём — список волшебников, привлечённых к новому расследованию. Гермиона была в их числе.

Раздражение в её взгляде мгновенно сменилось чувством вины за свою реакцию.

— Гарри… — Она была в курсе дела Хромого Байрона и знала, как много значила для Поттера поимка именно этого преступника.

— Я бросаю свою боевую группу и мчусь сюда на всех парах, потому что Робардс закидал меня сообщениями, — с фальшивой улыбкой продолжил он, потирая виски, а Гермиона не решилась ни слова вставить, потому что знала, чем это могло обернуться. — И ради чего? Ради этого!

Взмахнув оранжевой обложкой, будто крыльями, папка взмыла вверх, задев несколько служебных записок, пролетавших над отсеком. Формуляры с данными погибшей, колдографии с места предполагаемого преступления и прочие бумаги выскользнули из раскрывшейся папки и разлетелись по соседним отсекам.

Именно этим всё могло обернуться и обернулось.

Кто-то выглянул из своих отсеков, недоумённый происходящим, но Гарри было всё равно. Прикрыв стеклянную дверь, Гермиона сначала призвала все листы обратно, а после, положив папку на край стола, попыталась поговорить с расстроенным другом, но тот, не став слушать, покинул её отсек и направился в сторону кабинета Робардса.

Должна была существовать уважительная причина срыва самого важного дела Поттера, дела последних четырёх месяцев.

Спустя час, который он потратил не столько на беседу с начальником, сколько на объяснения с Невиллом, Терри и остальными бойцами, Гарри сидел в своём отсеке и изучал дело. Пытался изучать дело. Мешали эмоции, а такое на его работе случалось крайне редко.

Робардс врать не умел: указом сверху Поттера и его боевую группу перебросили из Ист-Энда в Вест-Энд[2]. То, что Гарри не послал начальника к соплохвосту в сами-знаете-какое место в ту же секунду, как услышал радостную новость, стало великим достижением.

Что ему и его ребятам делать в Вест-Энде? Следить, как бы кто-нибудь не обчистил один из дорогих магазинов на Риджент-стрит или поместья лондонских богачей в Белгравии и Кенсингтоне? Усмирять уличных попрошаек у Ковент-Гардена? Вест-Энд в криминальном смысле — лишь кражи, взломы, торговля наркотиками да редкие дебоши, которые в большинстве случаев ничего страшного не представляли. Вест-Энд — это обложка Лондона, глянцевая и колоритная. В отличие от Ист-Энда, в особенности ближе к порту, где во все времена строились и вершились самые грандиозные преступные планы.

Перспектива ожидала более чем безрадостная. Всё равно что ни с того ни с сего начать питаться похлёбкой, сваренной из топора на воде, когда до этого уплетал наваристый томатный суп на мясном бульоне.

Сложнее оказалось объяснить это своим бойцам, когда объяснений толком-то и не было. Приказ сверху и всё тут, а против такого не попрёшь. Хуже всего было смотреть им в глаза: хоть мракоборцы и понимали, что от Поттера ничего не зависело, в глубине души наверняка немного, но разочаровались.

Непонятно, чем они такое заслужили. Одна из лучших боевых групп, и какая благодарность?..

Ещё и вся операция пошла под откос: Хромого Байрона будто предупредили, он явно был готов к нападению, а также к отступлению. Уповать на удачу выследить его новое местоположение можно было начинать не раньше, чем через три месяца.

Однако у начальства и на этот случай было решение.

— Они перекинули дело на Флинта, — у Робардса был такой вид, будто он считал себя виновным во всех бедах Поттера. — Крауч-старший буквально сжал пальцы на моей глотке. Так и сказал: «Под твою ответственность». Я ничего не мог поделать, Гарри.

Как и сам Поттер. Дело, что он вёл все эти месяцы, забывая про выходные и праздники, просто взяли и отобрали в самый важный момент. Поттер не гнался за признанием, за галочкой, что это именно он поймал Хромого Байрона, нет. Он всего лишь хотел справедливости.

А на справедливость, как известно, мир скупился.

Таким образом, Хромой Байрон похромал к Маркусу Флинту, другому старшему мракоборцу со своей боевой группой, и Гарри очень старался об этом не думать.

А папка с делом Клары Брикман оказалась на его столе.

Его выдернули с улиц, где происходило всё самое интересное, и заперли в штаб-квартире, как рядового следователя.

Поттеру пришлось приложить немало усилий, чтобы очистить разум от потусторонних мыслей.

Итак, Клара Брикман. Есть брат Эдвард и отчим Карло.

Мари познакомилась с Карло спустя год после смерти мужа, который погиб в первую магическую войну. Это случилось в Италии, куда Мари отправилась после долгих уговоров детей, чтобы хоть как-то отвлечься от постигшего её горя. Вскоре Карло эмигрировал в Англию, где заключил брак с Мари. Он преумножил их состояние, и всё было хорошо — до тех пор, пока Мари не пропала без вести во вторую магическую войну.

Поттер дошёл до раздела, посвящённого осмотру места преступления, и первыми в глаза бросились колдографии. На одной из них было запечатлено тело Клары: она лежала, раскинув руки, невидящий взор устремлён в потолок. На красивом лице нездорово-красного цвета застыл ужас, в расширившиеся зрачки невозможно было смотреть, не ощутив ледяных мурашек на спине. Колдография озарялась вспышками камеры, на фоне маячили сапоги мракоборцев.

Гарри пролистал ещё несколько страниц до формуляра с данными первичного осмотра тела. Здесь также отмечалась нехарактерная краснота лица, и на полях Поттер увидел дописанное рукой колдомедэксперта: «Возможно отравление».

Несчастный случай? Или Кларе «помогли»?

Гарри хотел продолжить изучение материалов, как в стеклянную дверь постучали. Прежде чем сделать это, Гермиона провела ладонью по волосам, собранным в высокий безукоризненный пучок, и тихо выдохнула, надеясь, что не попадёт под горячую руку друга, с которым только что обошлись не самым лучшим образом.

— Как дела? Мне тоже нужно изучить материалы. — Она осторожно заглянула в отсек, и Поттер протянул ей папку. Решив, что это хороший знак, Гермиона прошла внутрь и, закрыв за собой дверь, устроилась в одном из гостевых кресел.

Последними, кто видел Клару незадолго до смерти, были её брат Эдвард, экономка миссис Остин и отчим Карло. Всё произошло около трёх часов пополуночи. По их словам, Клара привлекла внимание громким криком со второго этажа: она звала Эдварда.

Её обнаружили в ужасном состоянии: колдунья задыхалась. Она страдала тяжёлой формой хронической бронхиальной астмы, однако регулярно принимала лекарственное зелье, предупреждающее приступы. Они ничего не успели предпринять: Клара погибла в считанные секунды.

Пролистав материалы дела, Гермиона нахмурилась.

— Это очень похоже…

— На несчастный случай, верно, — завершил за неё Гарри. — Однако будь это действительно так, дело не попало бы в наши руки. Это, — он кивнул в сторону папки, — мне всучили взамен дела Хромого Байрона, обмен должен был равнозначным.

По лицу колдуньи было ясно: в равнозначности она сомневалась. Как и сам Поттер.

— С другой стороны, случай похож на умышленное отравление, — медленно произнесла Гермиона, внимательно изучив формуляр с показаниями свидетелей. — Судя по словам миссис Остин, Клара приняла лекарство от астмы незадолго до сна. Почему в три часа ночи у неё случился приступ, неизвестно.

— Что до этого делал Эдвард? — спросил Гарри, потому что Гермиона заглянула к нему раньше, чем он успел дойти до показаний.

— Не поверишь. Напивался в кабинете отчима. По личным обстоятельствам, как здесь указано. Сам Карло до этого спал и был разбужен криками Клары.

— Только не это, — обречённо простонал Поттер, откинувшись на спинку кресла. — Сложно верить показаниям человека, который в момент смерти сестры находился в состоянии алкогольного опьянения.

Выйдя из-за стола, Поттер взмахнул палочкой, отчего колдографии жертвы и места преступления выскользнули из папки и расположились на стеклянной перегородке. Вскоре к ним присоединилась опись вещей из комнаты Клары. — Что за «личные обстоятельства» у Эдварда?

— Как раз это сейчас пытаемся выяснить, — буркнула Гермиона тоном, свидетельствующим о том, что она не в восторге от состава участников, и это, конечно же, не осталось незамеченным. Судя по именам, перечисленным на фиолетовом листке, Поттер догадывался, что услышит в ответ.

— Джинни и Маркус.

Маркус. Опять он! Мало того, что ему отдали самое важное дело Поттера, так он ещё и к делу Брикман причастен.

— Материалы допроса тоже их работа.

Сказать, что школьная вражда никуда не испарилась, даже усилилась — значит, не сказать ничего. Совместная работа только обострила и без того плохие отношения молодых мракоборцев, и Поттер шестой год задавался одним и тем же вопросом: как Маркусу вообще удалось попасть в Отдел обеспечения магического правопорядка, если он не раз оставался на второй год в Хогвартсе? Ответ даже не думал появляться, а жёсткие методы Флинта выводили из себя. Он быстро вычислил закономерность: если допрос проводил Маркус, значит, возможны два варианта: либо дело настолько запутанное, что выпытать показания не представлялось возможным, и тогда на помощь приходил бывший слизеринец, либо это самое дело хотели быстрее закрыть. Кто не подписал бы липовое чистосердечное признание после нескольких часов целенаправленного прессинга? Шесть лет назад Волдеморт навсегда перестал существовать, но преступный мир не спал и в мирные времена, хоть не представлял глобальной угрозы. Мракоборцы выполняли свою работу со скрупулезной точностью искусного хирурга, отделяющего поражённые болезнью клетки от здоровой материи.

Иногда мир нуждался в таких людях, как Маркус Флинт.

У Джинни были более мягкие методы: многие покупались на приятную внешность и вежливый тон. Когда они с Маркусом работали вместе, результаты превосходили все ожидания. В эффективности, а главное, скорости добычи нужной информации их тандему не было равных. Едва ли не единственный пункт, заставлявший Поттера каждый раз признавать ценность и незаменимость Флинта. Хоть он всей душой ненавидел тот факт, что Маркус работал вместе с Джинни.

В отсек заглянул Невилл, чтобы позвать Поттера на нижний уровень в камеру для допросов.

— Мне иногда кажется, что я являюсь участником чужой хитроумной игры, чьих правил не знаю, — мрачно изрёк Гарри, когда они с Лонгботтомом после допроса возвращались к лифтам. — Чем дальше, тем хуже.

— Былая подозрительность даёт о себе знать? — полушутя уточнил Невилл, прежде чем двери закрылись, и кабина наполнилась оглушительным скрежетом металла.

Гарри отмахнулся от друга, не воспринявшего его слова всерьёз, и уставился на стайку сиреневых бумажных самолётиков, кружащих под лампой.

Мир нуждался в жёстком кулаке закона. Однако у всего должен быть разумный предел.

Два послевоенных года ушло на то, чтобы затушить вспышки зла, поймать и упрятать за решётку Пожирателей Смерти и их сторонников, провести сотни изнурительных судебных заседаний в попытке установить, не лжёт ли подсудимый, утверждая, что примкнул к Волдеморту под действием Империуса. Первые полгода Визенгамот честно и досконально разбирался над каждым делом — сказывались пережитый всеми ужас, затронувший каждую магическую семью, и свежие воспоминания о деспотичном режиме Реддла в Министерстве. Однако вскоре поползли слухи, что судьи уже не так справедливы, как прежде: за неделю им удавалось рассмотреть свыше нескольких десятков дел, и камеры Азкабана заполнялись с астрономической скоростью, хоть постановлением нового министра Кингсли Бруствера оттуда убрали всех дементоров. Гарри и его друзьям оставалось лишь догадываться о вместительности магической тюрьмы. Когда люди заговорили о том, что слушания порой ограничивались несколькими минутами, и члены Визенгамота не скрывали отсутствия интереса к наличию прямых улик, свидетельствующих о вине или невиновности подозреваемого...

— С каждым разом мне всё труднее игнорировать жгучее желание заехать Флинту между глаз, — прошипел Гарри на ухо Невиллу, когда лифт остановился, и лишённый эмоций женский голос известил о прибытии на третий уровень Отдела магических происшествий и катастроф. Несколько работников покинули кабину, уступив место другим, но Поттер не смотрел на лица людей, прокручивая в памяти недавний эпизод.

Небольшое помещение, сплошь заставленное стеллажами с непонятным хламом, о чьём предназначении и причинах нахождения в Министерстве можно было лишь догадываться. На пустом пятачке в центре — небольшой письменный стол и стулья, два для допрашивающих и один для заключённого. Узкий, неудобный и с магическими цепями-наручниками. Уныло свисающая с потолка единственная лампа, едва заметно раскачивающаяся над столом, напоминала Гарри о детективных сериалах, которые так любил смотреть дядя Вернон.

На стуле для заключённого сидел волшебник лет тридцати, волосы цвета выгоревшей соломы всклокочены, словно он без конца путался в них пальцами, осунувшееся от бессонной ночи лицо заострилось в кривом свете лампы, запястья скованы цепями.

- Это ещё зачем? — Гарри взмахнул палочкой, освобождая волшебника от оков, и метнул испепеляющий взгляд в сторону ухмыляющегося Флинта: тот вольготно расположился на стуле, глядя на Эдварда (несомненно, это был брат погибшей Клары) так, словно был стопроцентно уверен в его виновности. Впрочем, Брикман отвечал почти тем же. Джинни, хмурясь, стояла поодаль в тени. — Он свидетель, а не подсудимый.

— Ты опоздал, Поттер, — Маркус выплюнул фамилию школьного врага как потерявшую вкус жвачку и деловито постучал пальцами по столу, — мы уже готовим чистосердечное признание.

Услышав это, Эдвард повёл бровями и, как показалось Гарри, едва сдержал усмешку.

— Вы изъяли палочку мистера Брикмана на предмет анализа использованных заклинаний? — он повернулся к Джинни, и та утвердительно кивнула. — Жду полный отчёт у себя на столе до обеда.

Кивнув Джинни в знак того, что она свободна, Гарри хозяйским жестом развернул свободный стул спинкой вперёд и, опустившись на мягкое сидение, отчеканил:

— Можешь быть свободен, Флинт, нас прислал Крауч-старший.

Упоминание фамилии главы Отдела обеспечения магического правопорядка возымело действие, и Маркус, скрипя зубами, удалился, оставив Гарри и Невилла наедине со свидетелем. Сейчас же одна только мысль о начальстве вызывала у Поттера головную боль.

— Всё из-за Крауча, — выдохнул он, когда двери начали закрываться, издавая характерный свист, на что понадеялся мракоборец, но Невилл вдруг толкнул его локтём и покосился на волшебника, стоявшего сбоку от Поттера. Гарри медленно заскользил взглядом вверх по пиджаку тёмно-серого цвета, кристально ясно осознавая собственную ошибку.

Он думал, это день просто не мог быть ещё хуже.

Ну конечно. Столь высокомерный наклон головы и холодный блеск карих глаз.

Лифт заскрежетал, дёрнулся и рванул вверх, толкнув Поттера на грудь высокому Барти Краучу-младшему, который даже не шелохнулся, только блеск в глазах приобрёл издевательски-удовлетворённое выражение. Проклиная себя и свой длинный язык, Гарри схватился за свободную ручку, торчавшую из потолка кабины, и неимоверным усилием качнулся назад, гадая, услышал ли глава Сектора борьбы с неправомерным использованием магии его реплику.

Спустя пару минут и пять уровней (на уровне Отдела магического транспорта в кабину втиснулся радостный и явно выспавшийся Рон, который поприветствовал друзей быстрыми хлопками по плечам) Поттер убедился: ещё как услышал.

Атриум встретил прибывших гомоном множества голосов и приглушённым шумом воды в фонтане, волшебники неторопливо покидали лифт, что немудрено — обеденное время располагало к размеренному темпу — и так получилось, что Гарри выходил одним из последних, но был остановлен прикосновением тонких пальцев, уткнувшихся ему в грудь.

— Смею предположить, что вы, мистер Поттер, непочтительно отзывались об одном из двух уважаемых людей, — раздалось над ухом мракоборца, пока тот в растерянности пялился на миниатюрный золотой значок-логотип Министерства, приколотый к лацкану дорого пиджака Барти. Он смерил Гарри надменным взором и великодушно отступил, когда услышал:

— Никак нет, мистер Крауч-младший.

Правда, веры в искренность Гарри во взгляде Барти не прибавилось. Он предоставил Поттеру возможность покинуть лифт первым, и тот не преминул этим воспользоваться, догнав Рона и Невилла. Последний разве что пальцем у виска не крутил, выразительно глядя на Барти далеко за спиной Гарри.

— Болото. Вязкое и кишащее чертями, — Поттер шагал по Атриуму, спиной чувствуя пристальный взгляд Крауча-младшего, и пытался избавиться от гадкого ощущения, что его жизнь в стенах Министерства катится к чертям на барабан.

Друзья трансгрессировали в переулок неподалёку от любимого кафе в Сохо. К тому моменту Рон был в курсе последних новостей и, конечно же, не смог остаться равнодушным: его возмущение, как и возмущение Гарри, не знало предела. Ему было искренне обидно за друга.

Едва они успели расположиться за одним из столиков, как к ним присоединилась Гермиона. Толкнув плечом дверь, она вошла в светлый зал и пристроила знакомую Гарри оранжевую папку на край стола. На нисколько не удивлённую реплику Рона о том, что Гермиона не может забыть о работе даже на время обеда, она лишь хмыкнула и потянула Поттера за рукав.

— Поступил отчёт использованных Эдвардом заклинаний. — Уизли сделала небольшой глоток кофе, едва напиток появился на столе, и протянула коллеге лист со списком. — Около трёх часов ночи его палочкой были произведены заклинания Инсендио[п.а.: разжигает огонь], Иммобилус [п.а.: обездвиживающее заклинание], Анапнео [п.а.: очищает дыхательные пути] и ещё несколько очищающих чар.

— И что? — недоумевал Рон, пережёвывая сэндвич. — Может, Эдвард пытался спасти Клару?

Гермиона собиралась что-то сказать, но Гарри пресёк любые попытки, отобрав папку и спрятав её на коленях под столом.

— Позже, — отрезал он в ответ на острый взгляд подруги. — Брикмана в любом случае продержат в Министерстве до позднего вечера как минимум. Времени для споров и обсуждений у нас предостаточно.

Друзья с пониманием взглянули на него: после всего, что на Поттера свалилось за одно утро, он имел право на небольшую передышку.

Позже, когда друзья вернулись на работу, Гарри продолжил изучение подробностей дела. Окончательное заключение экспертов о причине смерти Клары будет готово только послезавтра, отдел завален нераскрытыми преступлениями, расследование некоторых движется с черепашьей скоростью, поэтому сложно строить какие-либо гипотезы. Мракоборцы уже успели опросить соседей Брикманов, но ничего конкретного не смогли выяснить.

Не стоило сбрасывать со счетов никого из жильцов дома, в том числе Карло. При первом же вопросе о его нынешнем местоположении, Эдвард сказал, что волшебник в госпитале — болезнь сердца дала о себе знать после смерти Клары — и в ближайшее время не может явиться в Министерство для дачи показаний. Гарри не отрицал, это могло быть правдой, но не спешил исключать мистера Манчини из списка подозреваемых, тем более, не мешало бы проверить и его палочку на предмет использованных заклинаний.

Гермиона заботливо поставила перед Поттером чашку чая, когда Гарри вновь вспомнил о допросе Эдварда.

— Исключено, что кто-нибудь мог желать смерти Кларе, — сказал Брикман, разминая натёртые наручниками запястья. — Она была очень доброй, избегала конфликтов и видела хорошее даже в самых плохих людях. Я искренне радовался предстоящей свадьбе, Клара буквально светилась от счастья. Ночью я услышал крики со второго этажа, а когда поднялся, обнаружил сестру в северном крыле: она задыхалась, издавая чудовищные хрипы, лицо красное, а в глазах — смертельный ужас…

Сняв очки, Гарри откинулся на спинку кресла, потирая веки. В отсек вошла Джинни: тяжелые волосы скользнули с плеч, когда она нависла над столом Поттера и вопросительно кивнула в сторону раскрытой папки:

— Ну как?

— Никак, — ответила Гермиона, подув на свой чай. — Смерть от асфиксии налицо, но мы не можем строить гипотезы без отчёта судебно-колдомедицинской экспертизы, который будет готов только послезавтра. За это время нужно многое успеть: ещё раз опросить всех, кто находился в доме в тот вечер, узнать как можно больше об образе жизни Клары, ближайшем окружении, душевном состоянии…

— И всё-таки, есть в этом что-то странное… — задумчиво пробормотал Гарри, раскручиваясь на своём кресле. — С первого взгляда дело показалось мне простым, но не сейчас.

— Ещё и сверху давят, — тихо заметила Джинни, намекая на Бартемиуса Крауча-старшего, хотя точнее было бы сказать снизу, учитывая тот факт, что всё начальство располагалось уровнем ниже. Гарри с Гермионой почти одновременно вздохнули: им-то не знать, на что способен начальник.

«Зато я практически нарвался на неприятности со стороны его сына», — поморщился Поттер, вылавливая ложкой раскрывшиеся чайные листья со дна кружки, и незаметно для себя погрузился в размышления.

Министерские послевоенные перестановки вызывали удивление не только у него одного: то, что новым министром магии стал Кингсли Бруствер, никого не удивило, но что именно Крауч-старший сменил его на посту начальника отдела магического правопорядка…

В своё время Бартемиус уже занимал эту должность. Именно с его лёгкой руки был выпущен ряд законов, расширяющих возможности мракоборцев чуть ли не до применения непростительных заклинаний на преступниках. Вполне возможно, немногие были довольны таким поворотом (не стоит забывать о чудовищной некомпетенции Визенгамота, ведь на скамью подсудимых зачастую попадали невиновные волшебники), но это было обусловлено тяжёлым временем после первой магической войны. Спустя несколько лет он ушёл в Отдел международного магического сотрудничества, уступив место Брустверу. Во время властвования Реддла в Министерстве Бартемиусу удалось удержать пост главы отдела за счёт чистокровности своего рода и искусной демонстрации одобрения нового режима, а после избежать отставки в девяносто восьмом, когда закончилась война. Гарри подозревал, что Крауч-старший был как-то связан с Орденом. Затем Кингсли избрали Министром, и возвращение Бартемиуса на пост оказалось вполне закономерным. Он смог взять правительство, а то и всё магическое общество в жёсткие рукавицы закона, так что ни у кого даже мысли не возникло пойти по стопам сгинувшего Волдеморта или ему подобных. Это было хорошо и правильно в первые два года, но уже минуло шесть лет, а ситуация нисколько не изменилась: законы по-прежнему принимались к исполнению без уведомления об этом магического сообщества, мракоборцы могли не бояться грубо обращаться с задержанными волшебниками. Гарри мог это понять, если дело касалось Пожирателей Смерти, но никак не воров или обыкновенных хулиганов!

Кстати, даже история с Краучем-младшим, бывшим Пожирателем Смерти, который, как и Снейп, отрёкся от Тёмного Лорда после событий первой войны, не испортило репутацию Крауча-старшего и позволило его сыну служить в Министерстве, а через некоторое времявозглавить Сектор борьбы с неправомерным использованием магии. Сектор, с которым штаб-квартира мракоборцев весьма тесно контактировала, а это, в свою очередь, приводило к довольно частым встречам с Барти. Гарри нисколько не симпатизировал ему, и дело было вовсе не в заносчивости волшебника или едком чувстве юмора. Просто когда Барти Крауч-младший появлялся на горизонте, это могло означать лишь одно: расследуемым делом интересовались «сверху».

Такие случаи Поттер ненавидел всей душой. Невозможно работать, когда подгоняют или, хуже того, насаждают свою версию случившегося, порой кардинально разнящуюся с истиной.

Остаток рабочего дня не принёс особенных результатов: Невилл, переговоривший с Генри, женихом Клары, не смог выяснить что-то существенное. У несостоявшихся супругов было идеальное взаимопонимание, и Генри не знал кого-либо, кто мог желать смерти его невесте.

Чтобы не терять время, Гарри распорядился привести Эдварда в камеру для допросов. Он пролистал папку и, склонившись над результатами Приори Инкантатум, задумчиво пригладил волосы на макушке.

— Экспертиза вашей волшебной палочки подтвердила, что незадолго до смерти Клары ею были произведены заклинания Инседио, Иммобилус, Анапнео и ещё несколько других. Что вы можете сказать по этому поводу?

Брикман недовольно нахмурился из-за того, что ему приходилось повторять по несколько раз одну и ту же информацию:

— Я разжёг огонь в камине в кабинете Карло, а после пытался спасти Клару.

Гарри поднял взгляд от папки.

— Нужно сделать так, чтобы вам поверили остальные.

Эдвард глухо усмехнулся.

— То есть я уже не свидетель, а подозреваемый? — Он намекнул на замечание Поттера, произнесённое при Флинте.

— Мы прорабатываем несколько версий, — ответил Гарри уставной фразой, что вызвало ещё один смешок у Брикмана, свидетельствующий о его отношении ко всем версиям сразу. Поттер пропустил это мимо ушей: и не с таким приходилось сталкиваться.

— Каким образом эти заклинания могут повлиять на моё алиби?

Настал черёд Гарри усмехаться.

— Какое алиби? — переспросил он. — Вы выпивали в кабине Карло — по-вашему, это алиби?

— По прибытию в министерство мою кровь протестировали на наличие в ней алкоголя. — Эдвард явно не собирался сдаваться, но при этом выглядел спокойно, даже самоуверенно, что, собственно, и нужно было Поттеру, чтобы сделать несколько важных выводов. — Так что да, я абсолютно уверен в своём алиби.

Повисла тишина. Гарри откинулся на спинку кресла и скрестил руки на груди. Он пристально смотрел на Эдварда, и у того даже мускул не дрогнул на лице.

— У вас есть враги, которые могут желать вам смерти?

Ухмылка Эдварда поблёкла.

— Не то чтобы враги, — отстранённо откликнулся он. — Есть несколько знакомых, с которыми не ладятся отношения, у кого таких нет?

— И всё же хорошо подумайте, мистер Брикман, — Гарри скрестил руки на груди, изредка косясь на дрожащее прытко пишущее перо, не пропускающее ни единого сказанного слова, — вполне возможно, вы упускаете кого-то из вида, и это путает следствие, пуская его по ложному следу. Вдруг есть кто-то, на кого вы с первого раза и не подумаете. К тому же, как мне известно, незадолго до смерти Клары у вас был гость.

При упоминании гостя Эдвард насторожился, хоть и пытался держать лицо, что не ускользнуло от внимания Поттера. Осознав, что промедление вызовет ещё большие подозрения, Брикман поспешил ответить:

— Вы о Питере? — уловив непонимание, он пояснил. — Питер Паркинсон, знакомый, просил деньги в долг. Я сразу и не вспомнил об этом незначительном эпизоде.

— И как, одолжили? — недоверие Поттера можно было пощупать.

— Что вы, — правдоподобно усмехнулся Эдвард. — Свадьба Клары была на носу, и без того большие траты.

— Хорошо, — Гарри кивнул. — Допрос окончен.

Вечером Брикмана отпустили за отсутствием прямых улик, указывавших на его виновность, под подписку о невыезде из страны. И предупредив, что его могут повторно вызвать в Министерство.

И всё же Поттеру удалось кое-что выяснить.

— Он искусно лжёт, — уверенно заявил он, уже сидя в своём отсеке, после того как Гермиона изучила запись допроса, — насчёт гостя и всего вечера в целом. Возможно, что-то из этого является правдой. По крайней мере, он действительно употреблял алкоголь. Однако Эдвард что-то недоговаривает. И вот что я ещё заметил: он спокойно выносит любое давление.

— Что это может означать? — Гермиона с интересом взглянула на друга, но тот пожал плечами.

— Пока не знаю, но Эдвард не так прост, как кажется.

За изучением текущих дел в Вест-Энде Поттер не заметил, как рабочий день подошёл к концу, и щтаб-квартира постепенно опустела. Гермиона потушила свет в своём отсеке и хотела зайти к Гарри попрощаться, как вдруг едва не вскрикнула, увидев человека в затенённом проходе. Это оказался Барти, чей костюм в свете единственной лампы, зажженной на столе Гарри, принял глубокий дымчатый оттенок. Осознав всё без слов, колдунья попрощалась с Поттером и поспешила удалиться, зашуршала подошва её лодочек, но вскоре и этот звук растаял в тишине.

Гарри расслабился в кресле, устало разводя плечи, и мысленно приготовился к худшему, наблюдая за приближением Крауча-младшего: отточено-вальяжной походкой тот приблизился к креслу для посетителей, в котором расположился с присущим ему достоинством, и незамедлительно прикурил сигарету. Запах табака, удачно переплетённый с ароматом кофе, растёкся по небольшому отсеку, сизые кольца дыма закружили над столом мракоборца, из последних сил подавившего желание помахать ладонью и выпроводить позднего гостя.

— Работаете сверхурочно, мистер Поттер? — в тёмных глазах блеснул издевательский огонёк, ведь Барти был уверен, что Гарри не просил ни галеона за удлинённый во время обилия расследований рабочий день.

— Я вас ждал, мистер Крауч-младший, — Поттер насладился секундным замешательством собеседника. Впрочем, тот быстро и приподнял уголки губ в неискренней польщённой улыбке и закинул ногу на ногу, заскользив почти незаинтересованным взглядом по снимкам на стеклянной перегородке.

— Вы же сами сказали, ничья репутация не была запятнана, — напомнил Барти и легко оттолкнулся от пола, чтобы кресло полностью развернулось к колдоснимкам. — Что расследуете?

Поттер едва не заскрипел зубами, угрюмо глядя на профиль начальника соседнего штаб-квартире Сектора, и неохотно пояснил:

— Смерть при загадочных обстоятельствах.

— Каковы успехи? — искренне поинтересовался Крауч-младший, что заставило Гарри недоумённо моргнуть: подобные проблески у волшебника случались редко. Неспроста это всё было, ох, неспроста. Когда делом начинал интересоваться кто-то вроде Барти Крауча-младшего, это самое дело едва ли могло быть однозначным.

Поттер намеренно поддался и выложил известные подробности дела. К концу рассказа Барти успел выкурить сигарету, пролистать оранжевую папку, покинуть кресло и остановиться возле перегородки, спрятав ладони в карманах узких брюк. Голова с тёмно-русыми волосами склонилась к плечу, когда он, сканируя немигающим взглядом лицо Клары, вымолвил:

— Полагаю, эксперты приступили к судебно-колдомедицинскому исследованию?

— Безусловно, но не мне вам говорить, сколько времени это занимает, — сняв очки, Гарри устало потёр переносицу.

— Ваша версия причины смерти? — Барти подцепил пальцем снимок с крупным планом лица погибшей, и наклонил его, чтобы лучше рассмотреть в свете зажжённой лампы.

— Асфиксия. Колдунья могла погибнуть в результате приступа бронхиальной астмы, но раз дело попало в наш отдел, значит, есть подозрения об убийстве. В таком случае, появляется ещё один вариант: отравление каким-либо сильнодействующим ядом, вызывающим скоропостижную смерть от удушения. Правда, на месте преступления не было обнаружено флаконов или пузырьков, в которых этот яд мог быть — преступник, возможно, унес его с собой или уничтожил на месте. Анализ отпечатков пальцев возле места смерти, а также в комнате погибшей указывают только на членов семьи и экономку. В любом случае, необходимо дождаться заключения колдоэксперта и ещё раз опросить свидетелей смерти: вполне возможно, кто-нибудь лжёт.

Удовлетворив интерес, Крауч-младший вернул снимок на место и внезапно остановил на лице Поттера внимательный взгляд, заговорив ровно и спокойно, как профессор на лекции:

— Соглашусь, без экспертизы вы бессильны. Различные группы ядов специфически действуют на те или иные органы или системы организма, вызывая их поражение. В ряде случаев уже по клинической картине отравления или по изменениям в органах при вскрытии можно предположить, каким ядом вызвано отравление.

Сделав паузу, Барти вновь расположился в кресле, не совсем аристократично закинув лодыжку одной ноги на колено другой, демонстрируя замысловатый узор на подошве дорогих туфель, и выудил из кармана пачку сигарет. Впрочем, курить волшебник не собирался: он сжал пачку между молитвенно сложенных ладоней, задумчивый взгляд прошёл как будто сквозь противоположную перегородку, пока Гарри переворачивал листы в папке, искоса наблюдая за визитёром. Тишина надолго воцарилась в просторном помещении, и Поттер успел углубиться в изучение показаний Эдварда, надеясь, что они натолкнут его на какую-нибудь хорошую мысль, пока не дошёл до определённого абзаца.

Когда Гарри спросил у Эдварда, не заметил ли он чего-то необычного, обнаружив Клару, тот вспомнил, что уловил едва различимый запах миндаля, витавший в воздухе.

Поттер поднял голову, встретившись взглядом с Краучем-младшим, и они одновременно озвучили вопросы:

— Вы уверены, что это вообще убийство?

— Запах миндаля о чём-то свидетельствует?

Гарри оторопел.

— В смысле убийство? Полагаете, Клара покончила с собой незадолго свадьбы?

Барти не спешил с ответом: сунув сигарету между губ, он начал искать зажигалку, пока она не обнаружилась в нагрудном кармане пиджака. Уже знакомый Гарри кофейный аромат растёкся по отсеку, несильно царапая горло, усилившийся, стоило Краучу-младшему податься вперёд и облокотиться на край стола.

— Всё возможно, мистер Поттер, — тёмная бровь многозначительно изогнулась, когда волшебник стряхнул пепел в стеклянную пепельницу (к сожалению, у Гарри было много курящих посетителей). — Если вы полагаете, что смерть наступила в результате отравления, стоит обратить внимание на определённые детали. Так, при осмотре тела на месте происшествия обращают внимание на наличие или отсутствие механических повреждений, возможные порезы или ожоги вокруг рта, на коже щёк или подбородка от действия едких веществ.

Он снял колдографию жертвы с перегородки и протянул Гарри, который внимательнее всмотрелся снимок.

— Ничего такого нет, — заключил тот, в то время как в сознании начинала вырисовываться смутная догадка, зачем, а главное, почему Барти рассказывал всё это.

— Это может означать многое. Например, то, что это тщательно продуманное самоубийство или же отравление вовсе не жидким ядом. Отвечая на ваш вопрос, запах горького миндаля свойственен синильной кислоте. Легкоиспаряющаяся жидкость, весьма популярная в изготовлении ядов, в большой концентрации смертельна для человека.

Гарри понимающе промычал: синильная кислота, конечно же! Похоже, он изучал это на курсах подготовки мракоборцев. В зернах абрикоса, персика, вишни, горького миндаля содержится глюкозид — амигдалин, который, распадаясь, выделяет синильную кислоту. Вытяжку из зерён широко применяют в зельеварении, как он мог забыть об этом? Профессор Слизнорт разочаровался бы в нём. Снейп бы лишний раз поглумился.

— Благодарю за помощь, мистер Крауч-младший, — встав, Гарри протянул руку Барти, и тот, повторив его действия, легко сжал предложенную ладонь.

— Это всего лишь мои предположения, — в интонации волшебника скользнуло привычное самодовольство. — Дождитесь отчёта колдоэкспертов. Я пришлю вам в помощь специалиста. Послезавтра.

Сняв пиджак с крючка, Гарри замер с вопросом во взгляде, не нуждающемся в озвучивании. Барти лишь усмехнулся и, кивнув в знак прощания, скрылся во мраке штаб-квартиры, а через пару мгновений невдалеке вспыхнул холодный огонёк Люмоса, постепенно удалившийся в сторону Сектора борьбы с неправомерным использованием магии.

Гарри потёр щёку с едва проклюнувшейся щетиной.

Крауч-младший пообещал прислать специалиста, а до этого провёл весьма подробную и занимательную лекцию о признаках отравления синильной кислотой. Вот вам и ответ на простую арифметическую задачку.

Двенадцатью часами ранее в шикарных апартаментах Лондонского Сити Барти с лёгкостью пропускал мимо ушей замечания своего гостя.

— Он однозначно справится, ты сам это знаешь. Он смелый и способен на то, что другим не под силу. Это были твои слова. К тому же, ему в любом случае не удастся остаться в стороне от грядущих событий.

Тонкие черты лица Крауча-младшего озарились торжествующей улыбкой, когда он заметил, как опасно блеснули чёрные глаза собеседника. Тот поднёс бокал виски ко рту и, прежде чем сделать глоток, невесело изрёк:

— Я уже успел пожалеть об этом, — не уточнив, разочаровало его собственное красноречие или то, что он много лет назад поддался на уговоры своего давнего непредсказуемого друга.

* * *

На третий день поступили результаты колдоэкспертизы. Барти Крауч-младший как в воду глядел.

Клара Брикман скончалась в результате асфиксии, вызванной тяжёлой интоксикацией парами синильной кислоты. Обнаруженная доза являлась смертельной для человека, вследствие чего смерть наступила в предельно короткие сроки. Яд не входил в её лекарственное зелье и не мог попасть вместе с пищей (Гарри не раз сталкивался со случаями смерти в результате пренебрежения дозировкой зелий и снадобий с теми или иными веществами в составе, чьё увеличение грозило летальным исходом).

Было установлено единовременное принятие критической дозы синильной кислоты, в противном случае Клара пожаловалась бы на недомогание. Лёгкая степень интоксикации характеризуется определёнными расстройствами, и в случае своевременного обращения за помощью возможно полное выздоровление. Однако, по словам Эдварда, Клару ничего не беспокоило, поэтому версия о случайном отравлении отпала.

Упомянутые Брикманом полуобморочное состояние, нарушение дыхания и покраснение лица лишний раз подтверждали заключение колдоэксперта, а вскрытие добавило ещё несколько неопровержимых фактов[3].

Оставалось выяснить, каким путём данный яд мог попасть в распоряжение Клары. По этому поводу Поттер собирался поговорить с Эдвардом, которого вчера вновь вызвали в Министерство. Причина была стоящая.

Но вначале Гарри пришлось потратить несколько часов на то, чтобы отыскать Питера Паркинсона. По адресу, где он проживал, никто дверь не открыл, а разговор с соседкой, пожилой, но очень наблюдательной женщиной, привёл Поттера в один из многолюдных лондонских пабов, где, по её словам, «непутёвый парень вечно пропадал». Прибавить к этому ещё полтора часа ожидания за чашкой чая — рабочее время не предполагало ничего крепче заварки, — и он узнал в вошедшем худощавом человеке с жидкими, собранными в низкий хвост, волосами, своего «клиента».

Гарри, в свою очередь, он не узнал, а на новость о том, что перед ним мракоборец, отреагировал подозрительно: воровато оглянулся по сторонам, украдкой похлопал по карманам заношенного пиджака и, казалось, подумывал о том, чтобы смыться. Поттер быстро пресёк ещё не зародившиеся попытки к бегству, крепко схватив Питера за лацканы, и попытался поймать его взгляд. Стоило заметить расширенные до предела зрачки, как всё стало ясно. Гарри уже хотел повязать его за употребление и хранение (не зря Паркинсон так беспокоился о карманах) запрещённых веществ и продолжить уже в министерстве, но передумал делать это на глазах у посетителей и бармена. Выведя почти не сопротивлявшегося парня на улицу, Поттер подтолкнул его к ближайшему безлюдному переулку.

— Что вам от меня надо, у меня всего-то крупица этой дряни, — Питер начал истерично выворачивать карманы, а после бросил маленький пакетик с несколькими разноцветными таблетками к ногам мракоборца. Тот, не боясь быть увиденным случайным прохожим, взмахнул палочкой, и магические наручники защёлкнулись на запястьях парня. Только после этого Гарри присел на корточки и подобрал пакетик с брусчатки.

— Не за этим я пришёл, Питер, — он помахал наркотиками перед носом трясущегося (от дозы или страха) Паркинсона прежде, чем спрятать улику в кармане. — Ты знаком с Эдвардом Брикманом?

— Брик…кем? — поморщился Питер, явно не угадывая имени, чем весьма удивил Поттера. Потом вдруг, не дав тому переспросить, резко и шумно вдохнул, явно что-то вспомнив, и закивал:

— Да-да, мы пересекались с ним в Валь…

И замолчал, как будто получил удар под дых.

— «В Валь…»? — повторил мракоборец, прищурившись в подозрении, а побелевший Паркинсон, казалось, готов был сквозь землю провалиться. И без того безумный взгляд заметался по высоким кирпичным стенам, словно в поисках ответа, когда Поттер заговорил чётко, но медленно, наблюдая за парнем:

— Где вы с ним пересекались? — он старался не спугнуть Питера, который с каждой секундой нервничал всё больше.

— В клубе, — голос сломался, Паркинсон боялся взглянуть на Гарри, предпочитая коситься на палочку в его руке.

Ну конечно. Поттер прекрасно знал, о каком именно клубе шла речь.

— Просто пересекались? Или были приятелями? — Он опустил палочку, внушая Питеру обманчивое чувство безопасности. — Это ты заходил к нему домой несколько дней назад?

Тот закивал, как болванчик, чему Гарри ни на секунду не поверил.

— И как выглядит его дом?

Вопрос выбил землю из-под ног Паркинсона. Он поднял на мракоборца расширившиеся глаза, лихорадочно соображая, что ответить, и Поттер понял: пора этот цирк прекращать.

Не составило труда доставить Питера в Министерство, а после отвести в камеру для допросов, чтобы в результате продолжительной «любезной беседы» с угрозой применения Веритасерума выяснить, что поместье Брикманов он в глаза не видел, а с самим Эдвардом знаком поверхностно.

— Мы просто «торчали» с ним пару раз, — устало признался он, когда наркотическое опьянение спало, — а вчера он отыскал меня, чтобы попросить об одной услуге.

— Не за спасибо, конечно же, — догадался Поттер об оплате и погрыз кончик карандаша. На этот раз он предпочёл сделать дополнительные пометки в личном блокноте, несмотря на то, что Прытко Пищущее Перо трудилось исправно, заполняя новый лист, как оказалось, в не пустом деле на Паркинсона. Его не раз задерживали за хранение запрещённых веществ, почти всегда дело заканчивалось штрафом (дозы незначительные, а вещества низкого в градации опасности класса), но меньше полугода назад Паркинсон отбыл шестимесячное заключение за хранение магического аналога MDMA (другими словами экстази). Из-под его действия Питер выходил сейчас: чувствовалась растущая раздражительность и подавленность.

Дальнейшая судьба Паркинсона уже была не его заботой: получил новый штраф, расплатился, и хоть на все четыре стороны. Хотя, как знал Поттер, подобных дел в Вест-Энде будет ещё немало.

Главным сейчас было то, что Питер не имел никакого отношения к делу Клары Брикман.

Отпуская Паркинсона, Гарри поинтересовался:

— Где он доставал всё это?

— Наркотики? — тот усмехнулся, словно каждый уважающий себя англичанин знал главное пристанище всех любителей ухода от реальности. — Сами не догадываетесь?

— Догадываюсь, умник, — Поттер намеренно неаккуратно расстегнул магические наручники, чтобы Питер это почувствовал, и кивнул охране. Затем Гарри проследовал по мрачному коридору к другой камере для допросов, где был Эдвард Брикман, прибывший по вызову в Министерство менее получаса назад.

Сохо — район, известный благодаря своим пабам и ночным клубам, театрам и кинотеатрам, а также публичным домам и целому объединению представителей нетрадиционной сексуальной ориентации, проживающих здесь на Олд-Комптон стрит. Карнаби-стрит, с тысяча девятьсот шестидесятых готов считавшаяся центром «свингующего Лондона», с её смелыми экспериментами в мире моды, андеграундными клубами, где выступали знаменитые Rolling Stones, разномастной толпой хиппи и других необычных слоёв населения — всё это прославило Сохо на весь мир.

Именно здесь приютился «Адмирал Дункан»[4], для волшебного мира представлявший из себя нечто вроде пресловутого яйца. Тонкая скорлупа маггловского бара, под которой скрывалось развлекательное заведение для магов, именующее себя «Валькирией». Вроде «Дырявого котла» за неприглядной дверью. Про «Валькирию» Гарри сразу и подумал, стоило Питеру обмолвиться о некоем клубе.

Слава у заведения среди мракоборцев была скандальная: вызовов оттуда каждый выходной было предостаточно. Злоупотребление алкоголем и наркотиками, драки и потасовки — если руководство не могло справиться с этим своими силами, звали на помощь стражей порядка. Лично Гарри в подобных выездах участия не принимал, но был наслышан. И развлекаться туда не ходил. Тот же «Дырявый Котёл» был больше по душе и ему, и друзьям.

Когда Гарри вошёл в камеру для допросов, то решил для себя: сегодня без любезностей. Так, спустя пять минут…

— Итак, что мы имеем, — сухо перечислял он, сидя за столом с намеренно отстранённым видом, и не сводил взгляд с Эдварда, который не переставал ухмыляться, но разговаривать не спешил. — Дача ложных показаний, хранение и передача третьему лицу наркотических веществ класса «А»[5], преступный сговор и, возможно, укрытие важных сведений, мешающих успешному завершению расследования. Я уже не говорю о большой вероятности вашей, мистер Брикман, причастности к смерти Клары. В сумме всё сказанное мною тянет на весьма внушительный срок тюремного заключения.

Поттер замолчал, ожидая хоть какой-то реакции от Брикмана, но тот не спешил его радовать: скользя взглядом по столу, словно на нём что-то было написано, он оттягивал языком щёку и изредка прищуривал один глаз, отчего у Гарри сложилось впечатление, что Эдвард прикидывал собственные шансы на успех.

— Послушайте, мистер Поттер, — наконец, манерно начал он, — я действительно виноват в том, что солгал насчёт Питера…

— Тут ты прав, — охотно отозвался Гарри, — так спешил назвать мне ложное имя, что ляпнул первое, что пришло на ум.

Пауза в одно мгновение, и резкое:

— Кто был у тебя на самом деле? — Брикман даже не дёрнулся, лишь вскинул тяжёлый взгляд на Поттера. — Кто?

— Вам удалось установить причину смерти Клары?

Поттер удивлённо вздёрнул брови.

— Сейчас не об этом речь.

— Скажите, что…

— Речь сейчас о вас, мистер Брикман, — Поттер вскочил, испытывая острое желание последовать примеру других мракоборцев, а именно как следует врезать Эдварду, — но никак не о вашей сестре.

В ответ лишь каменная стена из молчания и полнейшего отсутствия желания сотрудничать.

— Хорошо, — излишне оптимистично заключил он, распрямившись, и не нужно особенно напрягать слух, чтобы услышать в его интонации издёвку. Резким движением закрыв папку, Гарри забрал её со стола и с торжеством посмотрел на Эдварда. — Располагайтесь с комфортом. Ваш номер оплачен до утра.

Уже на выходе он отдал распоряжение отвести Брикмана обратно в камеру.

— Какие новости? — вопрос настиг Поттера на подходе к штаб-квартире мракоборцев. Обернувшись, он увидел Крауча-младшего: тот с несколькими папками в руках спешил в свой Сектор. Кажется, теперь они будут часто встречаться.

— Брикман лжёт.

Барти усмехнулся.

— Это не новость, — подумав о чём-то, он спросил:

— Вы уже были в поместье Брикманов?

— Как раз туда собирался, — осторожно ответил Гарри, зная, что Крауч-младший просто так вопросы не задавал. И угадал.

— Отложите до завтра. Завтра прибудет ваш консультант.

Не соизволив снизойти до объяснений, он оставил Гарри, и тот, поразмыслив, решил последовать совету (больше похожему на приказ).

Наконец, на следующий день, когда в руках Поттера оказался отчёт колдоэкспертов, он первым делом спустился на нижний уровень. Когда он вошёл в камеру для допросов, вооружившись заметно потолстевшей оранжевой папкой и Прытко Пишущим Пером, он представить не мог, в каком виде Эдвард предстанет перед ним.

От пышущего здоровьем волшебника осталось лёгкое напоминание. Эдвард темнил и вполне заслуживал аренды камеры на одну ночь как минимум, но к чему эти «средневековые методы», как окрестила их Гермиона? На Брикмане были те же брюки и рубашка с короткими рукавами, что вчера, но помятые настолько, словно с их обладателем обращались отнюдь не ласково. В свете одинокой лампы трудно было разглядеть подробности, но Гарри на миг показалось, что на боку Эдварда «красовался» грязный след от сапога мракоборца. Пробившаяся щетина не придавала шарма. На лице не было видимых подтверждений, и Поттер догадался: Эдварда могли бить так, чтобы не бросалось в глаза.

Потихоньку закипая от злости на второй отдел и Министерство в целом, Гарри уверенно приблизился к столу и даже не удивился, когда наткнулся на ещё более красочную усмешку во встречном взгляде.

— Хотели знать, отчего погибла Клара? — хладнокровно начал он, не позволяя ни голосу, ни выражению лица выдать, что он не разделял «гостеприимства» Министерства по отношению к заключённым. Дашь слабину, и Брикман мигом за это ухватится.

Тот лишь вопросительно выгнул бровь, не поднимая головы, что Поттер воспринял как согласие.

— Удушение парами синильной кислоты, источник данного яда пока что неизвестен, — Гарри строго взглянул на Эдварда, — и я очень надеюсь, что вы поможете мне отыскать истину. Вопрос может показаться странным, но в вашем саду могут произрастать фруктовые деревья? Абрикос, вишня или персик? Такие в Англии не растут, но возможно выращивание в особых магических условиях…

Казалось, Эдвард заинтересовался происходящим:

— Карло выращивает целый абрикосовый сад, которым очень гордится, но как это может быть связано с расследованием?

— Синильная кислота добывается из косточек этих плодов, — пояснил Поттер, стараясь не упустить нить налаживающегося контакта, — нам необходимо установить связь между происшествием и тем, откуда потенциальный убийца мог раздобыть яд.

Брикман смотрел на него секунды три, прежде чем спросить:

— То есть вы не исключаете, что убийцей может быть один из жильцов дома?

Гарри ухмыльнулся.

— Мы не исключаем ни единой версии, в том числе и ту, что убийцей можете быть вы. Именно вы напустили достаточно тумана вокруг своей личности, мистер Брикман.

Казалось, для Эдварда это сказало немного больше, чем для самого Поттера.

* * *

Поттер медленно поднимался по лестнице, ведущей с десятого уровня, вместившего в себя залы суда и камеры для временно задержанных, на уровень девятый, откуда можно было уехать на лифте. Здесь же размещался самый загадочный Отдел Министерства — Отдел Тайн. Впрочем, не такой уж и загадочный — Гарри отлично помнил битву на пятом курсе и пребывание во многих странных, а то и наводящих ужас, залах. Помнил арку и упавшего в неё Сириуса.

Погрузившись в мрачные мысли всего на несколько мгновений, он свернул на последний лестничный марш и вдруг врезался в грудь высокого волшебника — в отличие от Гарри, тот стремительно спускался по ступеням. От этого столкновение вышло резким и сильным, что напугало Поттера, с чьего носа соскочили очки, не выдержавшие столь невежливого обращения, а оранжевая папка едва не выскользнула из рук. Стеклянный звон раздался совсем рядом и стих где-то внизу, и Гарри, ловко извиняясь и чертыхаясь в одном предложении, заскользил пальцами по стене, спускаясь вниз и щурясь в попытке отыскать утерянную оправу. К сожалению, сделать это «вслепую» было практически нереально: коридор, напоминавший подземелья Хогвартса, освещался редкими факелами, расположенными исключительно возле дверей с железными засовами. Лестница и подавно удостоилась лишь трёх факелов, отчего спускаться на этот уровень хотелось ещё меньше, но другого пути не было: лифты сюда не ходили.

— Я полагал, семь лет в Хогвартсе с его двигающимися лестницами научили вас смотреть под ноги, мистер Поттер, — раздалось со стороны второго участника инцидента, и Гарри замер, мгновенно узнав этот голос, а также его обладателя, чьё лицо расплывалось белым пятном, — прошу прощения, шесть лет. Последний год вы были… несколько заняты.

— Акцио, очки! — наконец, сообразил Гарри, выставив руку вперёд, и в следующую секунду пальцы сжали искомую оправу. Надев очки, он смог увидеть Северуса Снейпа со всей чёткостью, на которую теперь было способно зрение. Несколько мгновений прошло в тишине, волшебники деликатно изучали друг друга, фиксируя малейшие изменения во внешности — последний раз они виделись шесть лет назад после финальной битвы, — прежде чем Гарри, ведомый нормами приличия, подал голос:

— Моё почтение, профессор.

Он окинул взглядом папку и ступени, проверяя, не растерял ли документы, и вновь остановил взгляд на серьёзном лице Снейпа, гадая, насколько ему позволено быть любопытным.

— Что привело вас в Министерство, сэр? — молвил Гарри как можно более тактично, прижимая папку и палочку к груди, и осознал, что почти забыл характерную манеру профессора многозначительно выгибать брови.

— То же, что и вас, — длинные пальцы коснулись корешка папки, на которой значилось имя Клары Брикман, — я прибыл по просьбе начальника Сектора борьбы с неправомерным использованием магии с целью провести несколько консультаций и помочь там, где это будет необходимо.

«Барти!» — встрепенулся Поттер, попутно отмечая, что внешне Северус Снейп удивительным образом практически не изменился, словно время обошло его стороной. — «Вот кого он имел в виду, пообещав, что пришлёт специалиста».

— Не знал, что вас могут привлекать к расследованиям, — сорвалось с языка Гарри прежде, чем он успел себя остановить.

— Вы по-прежнему слишком плохого мнения обо мне, — подметил профессор, разворачиваясь и поднимаясь по лестнице, и мракоборец последовал за ним, прокручивая в мыслях опровержение услышанных слов. Было кое-что, что раз и навсегда изменило отношение Гарри к мастеру зелий, причём, не без участия последнего. Впрочем, затрагивать эту тему Поттер не собирался. Пока что.

В тишине они достигли зала с лифтами, поднялись на второй уровень и оказались в нужном отсеке.

— Позвольте ознакомиться с материалом, — попросил Снейп, едва прикрыл за собой стеклянную дверь, и Гарри осталось лишь указать на крайнее кресло для посетителей, куда профессор не преминул опуститься.

Не успел мастер зелий открыть папку, как в дверь постучали.

— Гарри, я тут подумала... — Гермиона заскочила внутрь, но, увидев Снейпа, осеклась. — Здравствуйте, профессор.

Последняя фраза получилась корявой: Уизли так же, как и Поттер, давно не видела мастера зелий. Его, видимо, одолевали похожие чувства: это можно было сказать по взгляду, которым он осторожно окинул свою бывшую студентку.

За шесть лет Гарри и другие волшебники, безусловно, привыкли к новому облику колдуньи, но тот, кто последний раз видел её ещё в школе, приятно удивился бы. От прошлой причёски а-ля воронье гнездо не осталось и следа, на смену джинсам и джемперам пришли строгие, но безумно элегантные костюмы классических чёрных, серых и светло-бежевых цветов. Неизменные чёрные стрелки на веках и туфли-лодочки завершали образ Гермионы, которая как-то сказала Гарри, что «просто нереально бегать по отделу на шпильках», и он был согласен: отдел огромен, и бегать Гермионе приходилось много.

— Миссис Уизли, — он слегка склонил голову в почтении и переключился на материалы дела; Гарри, сообразив, сделал знак подруге и поспешил на выход.

— Что здесь делает Снейп? — тихо спросила Гермиона, как и Поттер, постоянно заглядывая в просвет между дверью и перегородкой.

— Барти прислал его, — так же тихо ответил Гарри.

Друзья переглянулись. За последние шесть лет подобная ситуация была нонсенсом.

— Что-то мне это не нравится, — заметила колдунья, и Поттер покачал головой. Он чувствовал то же самое.

В отсек пришлось вернуться. Пока Снейп перечитывал записи, Поттер с намеренно скучающим видом болтал ногой, то и дело возвращаясь взглядом к профессору, и не узнавал его. Нет, это был всё тот же человек, но перемены не заметил бы разве что слепой. Дело было не столько в новом облачении, хотя видеть его в строгом чёрном костюме, а не в профессорской мантии так же непривычно, как наблюдать отсутствие пренебрежительного взгляда и не слышать сочащийся ядом голос — неизменные атрибуты Снейпа при общении с ним, Гарри Поттером, в Хогвартсе. Может, с окончанием войны отпала необходимость притворяться кем-то другим, а после того, как он окунулся в воспоминания Снейпа, стало ясно, что ненависть мастера зелий к студенту — не больше, чем весьма правдоподобная и необходимая ложь, но всё же такие перемены немного удивляли. В подобное верилось с трудом. Как и в случайность его появления здесь. Как в случайную заинтересованность Барти и его бескорыстное желание помочь Поттеру.

К тому же, оставалось неизвестным, как сам профессор относился к тому, что Гарри отныне знал всю правду.

Быстро загибая пальцы, Поттер беззвучно шевелил губами: сорок три. Сейчас этому человеку сорок три года. Действительно, время забыло про него.

— Был проведён повторный осмотр места преступления? — профессор отложил папку и уставился на бывшего студента в ожидании ответа.

— Нет, сэр, — рассеянно проронил Гарри, вспомнив вчерашний короткий разговор с Барти, — я хотел дождаться заключения колдоэксперта.

— Вот оно, — Снейп демонстративно постучал указательным пальцем по золотому логотипу министерства на оранжевой обложке и встал с кресла, окинув Поттера непонимающим взглядом. — Чего мы ждём?

Тяжело вздохнув, Гарри снял форменный мракоборческий пиджак с вешалки и поспешил за профессором.

Примечания:

[1] — Терри Бут, каноничный персонаж. Одногодка Поттера, учился на факультете Рейвенкло. Состоял в Отряде Дамблдора, а в мае девяносто восьмого, после того, как Гарри, Рон и Гермиона сбежали на драконе из Гринготтс, стал кричать об этом в Большом Зале, пытаясь донести до других школьников хотя бы крупицу правды о Поттере. За это был избит Амикусом Кэрроу, в результате чего был вынужден скрываться в Выручай-комнате, как и многие другие ученики.

[2] — Вэст-Энд — западная часть Лондона (к западу от Сити), где сосредоточена театральная и концертная, другими словами, культурная жизнь города. В её число входят такие известные районы, как Вестминстер (правительственные учреждения) и Блумсберри (университеты и колледжи), Белгравия, Кенсингтон, Сохо и Ковент-Гарден (театры и концерты), а также Оксфорд-стрит, Риджент-стрит и Бонд-стрит, известные своими фешенебельными магазинами. Вест-Энд представляется антиподом восточному Лондону, Ист-Энду, расположенному к востоку от Сити (деловой центр города). Здесь с давних времён в силу близости к старому порту (Доклендс) селились прибывавшие в Англию иммигранты. Считался районом расселения бедноты.

[3] — чтобы не перегружать текст весьма красочными описаниями признаков отравления синильной кислотой и последствиями, привожу развёрнутый вариант в сноске. Вся информация взята из медицинских справочников, соответственно, ответственность за достоверность лежит на них. Так, признаками лёгкой интоксикации значатся: раздражение верхних дыхательных путей, слабость, головокружение, затруднение речи, возможная тошнота и сильная мышечная слабость при малейших физических нагрузках. В результате смерти от значительной дозы при вскрытии наблюдается следующая картина: алая окраска слизистых оболочек, трупные пятна яркого розового цвета, расширенные зрачки, стенки пищевода и желудка отечные и красные, с расширенными кровеносными сосудами и запах горького миндаля, исходящий от всех полостей трупа.

[4] — «Адмирал Дункан» это реально существующий Лондонский гей-бар, расположившийся в весьма неформальном районе Сохо.

[5] — наркотические вещества в некоторых странах ЕС и Великобритании классифицируются на три группы, «А», «В» и «С». Соответственно, в указанную в фике группу «А» входят самые опасные вещества (метадон, морфий, кокаин, героин, MDMA(экстази), ЛСД и опиум).