Раскаяние (джен)

На кухне царила мутная полутьма, и никого там не было. На столе до сих пор стояли три тарелки с недоеденным завтраком и валялись надкусанные тосты. Кричеру сегодня было не до уборки. Все утро он путался под ногами и жалобно причитал, время от времени дергая себя за обвисшие уши. Гарри отхлебнул из чашки остывший чай и посмотрел на часы. В узкие окна дома на Гриммо проникало так мало света, что уже вполне могли наступить ранние зимние сумерки. Оказывается, всего одиннадцать утра, а он так вымотался за последние два часа, что, казалось, прошел целый день, а то и больше. Гарри тяжело вздохнул и поплелся в гостиную сообщить новости Рону.

Друг сидел на ковре перед камином в окружении разнокалиберных фиалов — готовая иллюстрация для обложки «Вестника Зельевара». Он сосредоточенно перебирал их, рассматривал на свет, отставлял в сторону и доставал все новые из распахнутой пасти обшарпанного деревянного сундука, некогда покрытого черным лаком. Покойный Регулус Блэк не поленился наложить на свою походную аптечку расширяющие чары — зельям не было конца.

— Он очнулся, — выдохнул Гарри, плюхнувшись на диван.

— Я счастлив, — буркнул Рон, но напряженное выражение на его лице несколько разгладилось, после чего он демонстративно вернулся к своему занятию.

— Нашел хоть что-нибудь?

— Здесь половина неподписанных, — сквозь зубы процедил Рон. — Сам Тот-кого-нельзя-называть ногу сломит,— добавил он и метнул в сторону дивана недобрый взгляд.

— В чем дело? — сощурился Гарри, — ты ведь сам мне этот сундук притащил, а теперь, когда... все пошло не так, на меня злишься? Я один, по-твоему, виноват?

— Ты что, не понимаешь? — чуть не заорал Рон. — Ты зачем притащил голого хорька к ней в постель?

— Он в полотенце, — опешил Гарри, совершенно не ожидавший такого обвинения, — и ее комната была ближе всех к ванной, а он тяжелый.

— А отлевитировать?

— Слушай, если ты такой умный, почему ты мне не помог, а побежал блевать? — огрызнулся Гарри. О левитации он тогда и не подумал, слишком был шокирован увиденным.

Рон лишь махнул рукой и вернулся к зельям. Гарри подумал, насколько было бы легче, будь сундук поновее, тогда можно не возиться, просто призвать нужный фиал Акцио, и все. А такие старые модели были совершенно не совместимы с заклинаниями. В лучшем случае древний предмет просто завис бы на неопределенное время, не позволяя ничего ни вынуть, ни положить, а в худшем мог начать плеваться во все стороны своим содержимым. Гарри поежился. Он как-то видел, как взбесилась бездонная сумка у одной старушки в Хогсмиде.

— Давай, посмотри на этот вот. Кажется, снотворное, — вскоре примирительно пробормотал Рон и протянул крошечный пузырек.

— Сомнус Пласидус, — прочел Гарри полустертые буквы на пожелтевшей этикетке, — это оно, только здесь совсем мало. На полчаса хватит, не дольше.

— Может, лучше шарахнем его обездвиживающим, пока зелье действует или пока противоядия не найдем? — предложил Рон.

— Ты сдурел, после кроветворного обездвиживающее? — ужаснулся Гарри. — Циркуляция нарушится, это даже я знаю.

— Сонные чары тоже нельзя?

— Гермиона сказала, что опасно сразу после заживляющего, — подтвердил Гарри, — может не проснуться.

К сожалению, проблемы совместимости были не только у сундука. Еще какое-то время они рылись в аптечке Регулуса и читали этикетки, но, кажется, это было бесполезно.

— Мы зря теряем время, — наконец сдался Гарри и поднялся на ноги, — легче отправить сову в Косой со срочным заказом.

— У тебя денег-то хватит? — спросил Рон

Гарри кивнул.

— И где он только маггловскую бритву откопал? — вздохнул Гарри, когда они вышли в полутемный коридор.

— Отец пользуется, — хмуро ответил Рон, вертя в пальцах фиал со снотворным. — Давай только ты сам ей зелье отдашь, а то мы опять поругаемся. Я лучше пойду, пошлю сову.

— Ладно, — не стал спорить Гарри, — галлеоны у меня в тумбочке, в мешочке.

* * *

Младший Малфой появился на пороге дома на Гриммо всего каких-то пару месяцев назад в промозглый октябрьский вечер. Слизеринец выглядел издерганным, помятым и каким-то посеревшим, растерявшим весь былой лоск. Часом раньше Тонкс получила письмо от его матери с воистину бесценной информацией о местонахождении одного из крестаржей — хаффлпаффской чаши. Нарцисса обещала племяннице разузнать о других и слезно просила дать убежище Драко, который вслед за Люциусом впал в немилость Темного Лорда. Из Малфоя вытянули только то, что ему грозило какое-то страшное наказание, и родители инсценировали его смерть, напоив обороткой одного из умирающих пленников-магглов.

У перебежчика сразу отобрали палочку и целых пять амулетов. Было решено взять с него Непреложный обет, что он не будет вредить членам Ордена, и под веритасерумом проверить подлинность его истории. Уверившись в том, что его не заавадят на месте, Малфой расслабился и уснул прямо на диване, со связанными руками, под споры орденцев о формулировке Непреложного обета и количестве веритасерума.

По настоянию Молли, на минуту вышедшей из кухни сообщить о том, что ужин готов, Малфоя развязали и оставили отсыпаться, наложив на всякий случай следящие чары. Он так и проспал в гостиной до следующего вечера, несмотря на шум и громкие разговоры.

Непреложный обет он принес безропотно, но настоял на том, чтобы при допросе с веритасерумом присутствовало не более трех человек. Просьбу сочли разумной, и, естественно, никого из младших в комнату не пустили. Не помогло и подслушивающее устройство близнецов: хорек говорил слишком тихо.

Оклемался Малфой на удивление быстро. Почти два дня безвылазно просидев в отведенной ему комнате, на третий он спустился к завтраку в умопомрачительной белой рубашке с длинными кружевными манжетами. Оказывается, он ничего не успел взять с собой, и Кричер снабдил его парадным гардеробом покойного господина, немного устаревшим, но очень эффектным. Хорек держался со старшими вежливо и отстраненно, на сверстников смотрел вызывающе, хотя на рожон не лез, и лишь огрызался, когда Рон походя задевал его по старой памяти. Большую часть времени Малфой проводил в библиотеке, низко склонив голову над пожелтевшими пергаментами, и вскоре на него просто перестали обращать внимание.