Раскаяние (джен)

На кухне царила мутная полутьма, и никого там не было. На столе до сих пор стояли три тарелки с недоеденным завтраком и валялись надкусанные тосты. Кричеру сегодня было не до уборки. Все утро он путался под ногами и жалобно причитал, время от времени дергая себя за обвисшие уши. Гарри отхлебнул из чашки остывший чай и посмотрел на часы. В узкие окна дома на Гриммо проникало так мало света, что уже вполне могли наступить ранние зимние сумерки. Оказывается, всего одиннадцать утра, а он так вымотался за последние два часа, что, казалось, прошел целый день, а то и больше. Гарри тяжело вздохнул и поплелся в гостиную сообщить новости Рону.

Друг сидел на ковре перед камином в окружении разнокалиберных фиалов — готовая иллюстрация для обложки «Вестника Зельевара». Он сосредоточенно перебирал их, рассматривал на свет, отставлял в сторону и доставал все новые из распахнутой пасти обшарпанного деревянного сундука, некогда покрытого черным лаком. Покойный Регулус Блэк не поленился наложить на свою походную аптечку расширяющие чары — зельям не было конца.

— Он очнулся, — выдохнул Гарри, плюхнувшись на диван.

— Я счастлив, — буркнул Рон, но напряженное выражение на его лице несколько разгладилось, после чего он демонстративно вернулся к своему занятию.

— Нашел хоть что-нибудь?

— Здесь половина неподписанных, — сквозь зубы процедил Рон. — Сам Тот-кого-нельзя-называть ногу сломит,— добавил он и метнул в сторону дивана недобрый взгляд.

— В чем дело? — сощурился Гарри, — ты ведь сам мне этот сундук притащил, а теперь, когда... все пошло не так, на меня злишься? Я один, по-твоему, виноват?

— Ты что, не понимаешь? — чуть не заорал Рон. — Ты зачем притащил голого хорька к ней в постель?

— Он в полотенце, — опешил Гарри, совершенно не ожидавший такого обвинения, — и ее комната была ближе всех к ванной, а он тяжелый.

— А отлевитировать?

— Слушай, если ты такой умный, почему ты мне не помог, а побежал блевать? — огрызнулся Гарри. О левитации он тогда и не подумал, слишком был шокирован увиденным.

Рон лишь махнул рукой и вернулся к зельям. Гарри подумал, насколько было бы легче, будь сундук поновее, тогда можно не возиться, просто призвать нужный фиал Акцио, и все. А такие старые модели были совершенно не совместимы с заклинаниями. В лучшем случае древний предмет просто завис бы на неопределенное время, не позволяя ничего ни вынуть, ни положить, а в худшем мог начать плеваться во все стороны своим содержимым. Гарри поежился. Он как-то видел, как взбесилась бездонная сумка у одной старушки в Хогсмиде.

— Давай, посмотри на этот вот. Кажется, снотворное, — вскоре примирительно пробормотал Рон и протянул крошечный пузырек.

— Сомнус Пласидус, — прочел Гарри полустертые буквы на пожелтевшей этикетке, — это оно, только здесь совсем мало. На полчаса хватит, не дольше.

— Может, лучше шарахнем его обездвиживающим, пока зелье действует или пока противоядия не найдем? — предложил Рон.

— Ты сдурел, после кроветворного обездвиживающее? — ужаснулся Гарри. — Циркуляция нарушится, это даже я знаю.

— Сонные чары тоже нельзя?

— Гермиона сказала, что опасно сразу после заживляющего, — подтвердил Гарри, — может не проснуться.

К сожалению, проблемы совместимости были не только у сундука. Еще какое-то время они рылись в аптечке Регулуса и читали этикетки, но, кажется, это было бесполезно.

— Мы зря теряем время, — наконец сдался Гарри и поднялся на ноги, — легче отправить сову в Косой со срочным заказом.

— У тебя денег-то хватит? — спросил Рон

Гарри кивнул.

— И где он только маггловскую бритву откопал? — вздохнул Гарри, когда они вышли в полутемный коридор.

— Отец пользуется, — хмуро ответил Рон, вертя в пальцах фиал со снотворным. — Давай только ты сам ей зелье отдашь, а то мы опять поругаемся. Я лучше пойду, пошлю сову.

— Ладно, — не стал спорить Гарри, — галлеоны у меня в тумбочке, в мешочке.

* * *

Младший Малфой появился на пороге дома на Гриммо всего каких-то пару месяцев назад в промозглый октябрьский вечер. Слизеринец выглядел издерганным, помятым и каким-то посеревшим, растерявшим весь былой лоск. Часом раньше Тонкс получила письмо от его матери с воистину бесценной информацией о местонахождении одного из крестаржей — хаффлпаффской чаши. Нарцисса обещала племяннице разузнать о других и слезно просила дать убежище Драко, который вслед за Люциусом впал в немилость Темного Лорда. Из Малфоя вытянули только то, что ему грозило какое-то страшное наказание, и родители инсценировали его смерть, напоив обороткой одного из умирающих пленников-магглов.

У перебежчика сразу отобрали палочку и целых пять амулетов. Было решено взять с него Непреложный обет, что он не будет вредить членам Ордена, и под веритасерумом проверить подлинность его истории. Уверившись в том, что его не заавадят на месте, Малфой расслабился и уснул прямо на диване, со связанными руками, под споры орденцев о формулировке Непреложного обета и количестве веритасерума.

По настоянию Молли, на минуту вышедшей из кухни сообщить о том, что ужин готов, Малфоя развязали и оставили отсыпаться, наложив на всякий случай следящие чары. Он так и проспал в гостиной до следующего вечера, несмотря на шум и громкие разговоры.

Непреложный обет он принес безропотно, но настоял на том, чтобы при допросе с веритасерумом присутствовало не более трех человек. Просьбу сочли разумной, и, естественно, никого из младших в комнату не пустили. Не помогло и подслушивающее устройство близнецов: хорек говорил слишком тихо.

Оклемался Малфой на удивление быстро. Почти два дня безвылазно просидев в отведенной ему комнате, на третий он спустился к завтраку в умопомрачительной белой рубашке с длинными кружевными манжетами. Оказывается, он ничего не успел взять с собой, и Кричер снабдил его парадным гардеробом покойного господина, немного устаревшим, но очень эффектным. Хорек держался со старшими вежливо и отстраненно, на сверстников смотрел вызывающе, хотя на рожон не лез, и лишь огрызался, когда Рон походя задевал его по старой памяти. Большую часть времени Малфой проводил в библиотеке, низко склонив голову над пожелтевшими пергаментами, и вскоре на него просто перестали обращать внимание.

С самого раннего утра в доме было непривычно тихо: почти у всех орденцев нашлись какие-то дела в городе. Гарри поднялся по скрипучей лестнице на второй этаж и прислушался. Из-за закрытой двери справа по коридору доносился срывающийся хриплый шепот Малфоя и успокаивающий голос Гермионы. Он немного помедлил, собираясь с духом, и постучал. Голоса затихли, а через секунду Гермиона приоткрыла дверь и высунулась в коридор. Даже в полумраке было заметно, какое у нее бледное и напряженное лицо.

— Как он? — спросил Гарри.

— Плохо, — нахмурилась она.

— Что именно плохо? — Гарри с ужасом представил, что швы разошлись и началось заражение крови или еще какая-нибудь магическая хворь. Он себе не простит, если Малфой умрет.

— Плачет, — вздохнула Гермиона, — И шрамы останутся, я все же не колдомедик.

Гарри вздохнул с облегчением. По сравнению с тем, чем это могло кончиться, все было просто отлично. Подумаешь, хорек в истерике. Нехорошо, конечно, получилось, но пережить можно. По большому счету, Малфою просто повезло. Во-первых, он потерял сознание раньше, чем довел дело до конца, во-вторых, Кричер что-то заподозрил и поднял тревогу, в-третьих, Гермиона как раз недавно практиковала заживляющие заклинания.

— Вот, здесь снотворное, уговори его выпить, — Гарри протянул фиал.

— Как долго будет действовать Амортенция? — с тревогой спросила Гермиона.

Гарри пожал плечами.

— Сколько капель ему подлили? — настаивала она.

— Тише, Кричер услышит, — Гарри нервно обернулся, но в коридоре по-прежнему было пусто.

— Я его отправила отмывать ванную, — отмахнулась Гермиона, — так сколько капель?

— Да не знаю, я на глаз наливал, он как раз в кухню зашел, мне некогда было считать.

Гермиона посмотрела на него с упреком. Собственно, Малфой унес стакан к себе, и неизвестно было, выпил ли он свой тыквенный сок сразу вчера вечером и всю ночь промаялся, или только сегодня утром и сразу же решил действовать .

— Там, в пузырьке, совсем на донышке было, и еще осталось. И вообще, она там хрен знает, сколько хранилась. Наверняка половина уже выветрилась, — оправдывался Гарри.

— Или наоборот, настоялась, — поджала губы Гермиона, чем-то напомнив Гарри МакГонаглл. — Ладно, потом разберемся.

Гарри обреченно кивнул и уже собирался уходить, как девушка остановила его жестом.

— Кстати, забыла спросить, где вы раздобыли волос Дамблдора? — поинтересовалась она. Ей всегда нужно было знать все детали.

— Мне давно еще Добби принес, хотел, чтобы я амулет себе заказал, — признался Гарри.

Прежде чем дверь за Гермионой закрылась, он разглядел в свете парящей свечи часть скомканной простыни и руку Малфоя с перемотанным запястьем, безжизненно свисающую с кровати. Гарри в очередной раз вздохнул и опустился на холодный пол рядом с дверью, рассеяно отколупнул от стены отстающий кусочек потрескавшейся краски и раскрошил его в ладони. Недолгая тишина сменилась сдавленным воем, а потом звенящий от слез голос Малфоя выкрикнул:

— Что ты понимаешь, Грэйнджер? Ни драккла ты не понимаешь! Вы все ни драккла не понимаете!

На пол грохнулось что-то тяжелое. Гарри вздрогнул и вскочил на ноги. Хороши же они с Роном, оставили девчонку наедине с невменяемым. Кто знает, на что он сейчас способен. Гарри уже рванул было на себя ручку двери, как вспомнил, что Малфой связан Непреложным обетом и ничего ей не сделает при всем желании. За дверью на секунду стало тихо, а потом раздался полузадушенный всхлип и снова успокаивающий голос Гермионы. Гарри перевел дух и снова уселся на пол, обхватив руками колени. На душе было скверно и тревожно, он только сейчас почти что физически ощутил, как его захлестывает чувство вины, которое он гнал от себя все эти часы. В бок ткнулось что-то мягкое и замурчало. Он автоматически погладил Косолапуса. Должно быть, плохи дела, раз кот снизошел до его общества. Гарри давно заметил, что Косолапуса привлекают негативные эмоции. Кот будто чувствовал запах тоски и, видимо, считал своим долгом принести посильное утешение. В остальное время он был невероятно независим и надменно игнорировал любые попытки его подозвать. Последний раз, помнится, он ластился к Гарри после гибели Сириуса.

— Где ты был, когда он вены резал? — укоризненно спросил Гарри кота, как будто это он был виноват в случившемся. — Все проспал, мохнатая морда!

Словно понимая, о чем идет речь, Косолапус проворно выскользнул из-под руки и требовательно мяукая, заскребся в дверь.

— Пойдем в гостиную, чего торчать в коридоре? — подошедший Рон протянул руку, и Гарри поднялся с пола. Косолапус наконец понял, что ему не откроют, и тоже гордо удалился. Они молча вернулись в превратившуюся в склад зелий гостиную и начали собирать расставленные повсюду фиалы обратно в злополучный сундук.

— Как ты думаешь, он ее там не охмурит? — вдруг спросил Рон.

— Чем, вытьем?— отмахнулся Гарри. — Да у тебя параноя, ему сейчас вообще не до этого.

— Ему нет, а она может и проникнуться. Сначала жизнь ему спасла, потом пожалела, потом, глядишь, и... и вообще ты видел, как девчонки на него за столом пялятся?

Малфою наряды Регулуса исключительно шли, и вместо того, чтобы выглядеть в них глупо и смешно, как Рон когда-то в своей подержанной мантии с кружевами, слизеринец напоминал оживший старинный портрет, на фоне которого привычно одетые члены ордена казались какими-то невзрачными.

— Ну хочешь, я тебя тоже какой-нибудь дрянью напою, чтобы она за тобой ухаживала? — предложил Гарри.

— Я подумаю, — сказал Рон, — только не Амортенцией.

— Слабительным и снотворным? — не удержался Гарри.

— Идиот, — Рон несильно пихнул его локтем в бок. — Я же серьезно.

Они замолчали и Гарри попытался сосредоточиться на уборке, но не мог перестать думать о том, что как бы плохо и тяжело ему ни было за все эти годы, и как бы он ни винил себя, например, в гибели Сириуса, он никогда и мысли не допускал о том, чтобы свести счеты с жизнью, а тем более таким варварским способом. Может, Малфой потому и бессовестный такой был? Просто это защитный механизм, а стоит его взломать, и накрывает по полной. Или все его безразличие — сплошное притворство? Может, он и так переживал, а зелье стало последней каплей? Хотя что уже сейчас рассуждать... Чужая душа — потемки, нельзя ее судить, тут бы со своей разобраться.

— Ты бы, вообще-то, переоделся, — наконец нарушил молчание Рон. — Неровен час, мать раньше вернется, а ты здесь как после Сектумсемпры.

— Не напоминай мне, — еще больше помрачнел Гарри и, стянув с себя пропитанную малфоевской кровью футболку, швырнул ее в угол.

— Да уж, влипли мы с хорьком, хорошо хоть, никого дома нет. Надо было ему просто рыло начистить и все — быстро, надежно и без побочных... — Рон замолчал, увидев в дверях Гермиону.

Подруга выглядела вымотанной, и глаза у нее были красные и припухшие.

— Он уснул, — тихо сообщила она, отвечая на вопросительные взгляды, — Кричер за ним приглядит.

— Ты сама-то в порядке? — сочуственно спросил Гарри.

Гермиона кивнула.

— Просто стресс. Я никогда такое не лечила. Было так страшно, что не получится.

Гермиона села и откинулась на спинку дивана, прикрыв глаза. Гарри и Рон продолжали собирать фиалы, но движения их стали более скованными: оба знали, что неприятного разговора не избежать. Как бы Гермиона ни устала, она им выскажет все, что думает.

— И зачем нужно было это делать? — наконец спросила она. — Вы разве не понимаете, как это ужасно, когда ты в ответе за смерть того... кого любишь?

— Это не любовь, а просто такая форма одержимости, — со знанием дела сообщил Рон.

— Я понимаю, — глухо сказал Гарри. — Я имею ввиду не обстоятельства непреодолимые, когда ты не смог кого-то спасти, а когда ты сам на этого человека трижды покушался, — быстро поправилась Гермиона, увидев пробежавшую по лицу друга тень.

— Да кто знал, что хорек такой нервный? — начал оправдываться Рон. — Я вообще думал, что такую ледышку никакое зелье не возьмет.

— Я только вчера письмо от Невила прочел, — заговорил Гарри, глядя прямо перед собой, — как их заставляют Круцио друг на друге отрабатывать. Вот и вспомнил, кто привел в школу маньяков, — Гарри нервно запустил руку в волосы и продолжал. — Мы с Роном об этом весь вечер говорили. Приходим на кухню, а он там сидит, как ни в чем не бывало, такой разряженный, и рожа наглая.

— И варенье жрет, — вставил Рон.

— А тут как раз во время уборки этот сундук подвернулся, — Гермиона перевела испытующий взгляд с одного на другого. — И вы решили его наказать, так?

— Не наказать, — устало произнес Гарри, — просто хотели, чтобы у него совесть хоть немного проснулась, чтобы он не только за свою шкуру переживал. Я не думал, что он так...

— И что вы думаете делать, когда действие зелья кончится?

— Пойду прощения просить, — твердо сказал Гарри, — ты думаешь, я рад, что так получилось? Я его как там, в ванной увидел... — его голос дрогнул, и он осекся на полуслове.

— Мать нас убьет, если узнает, — обреченно констатировал Рон.

В отличие от большинства членов ордена, Молли считала Малфоя просто еще одним ребенком, которого нужно накормить. Кажется, она так относилась абсолютно ко всем, включая собственного мужа. Гарри иногда думал, что попадись ей сам Волдеморт, она бы, скорее всего, первым делом отметила, что ему необходимо лучше питаться, тогда, глядишь, и характер исправится.

— Вот что, — сухо сказала Гермиона, — то, что вы сделали, очень... — она замолчала, подбирая подходящее слово, — не этично, и вообще как-то по-слизерински. Но я думаю, будет еще хуже, если он узнает, что это вы им манипулировали.

— Ну да, воспитательный эффект пропадет, — ухмыльнулся Рон.

Гермиона бросила на него уничтожающий взгляд.

— Он сейчас очень уязвимый, а с его гордостью это совсем его сломает,— тихо проговорила она. — И он вам все равно не простит.

— Ну, пусть даст мне по морде, — с покаяным видом произнес Гарри.

— Не сможет, — отмела его щедрое предложение Гермиона, — Непреложный обет, помнишь?

Гарри застонал.

— А ты думаешь, он тебе простит, что ты ему сопли вытирала? — не удержался Рон. — Или вы поженитесь, чтобы все осталось в семье?

Судя по всему, Рон чувствовал себя виноватым ровно до тех пор, пока жизнь Малфоя была в опасности. Гарри пихнул его локтем в бок, а Гермиона побагровела.

— Не обращайте на меня внимания, — быстро пошел на попятную Рон, — я весь день на нервах.

— Рон, ты и правда такой черствый? — прищурилась девушка. — Может, тебе тоже для развития эмпатии подлить Амортенции, с малфоевским волосом?

— Давай уж сразу с волосом Того-кого-нельзя называть, — буркнул Рон.

— Волдеморт лысый, — рассеяно сообщил Гарри, он всегда впадал в прострацию, когда друзья начинали ссориться.

— Я боюсь, как бы он не пошел резать вены по второму кругу, если узнает, — вернула их к обсуждаемой теме подруга, — лучше не рисковать.

— Правильно, — поддержал ее Рон, — и, может, благодаря этому в следующий раз хорек дважды подумает, прежде чем...

— А он сам не догадается, что дело нечисто? — перебил его Гарри, — все же Малфой не дурак.

— Не думаю, — сказала Гермиона. — При таком раскладе нервный срыв — закономерное явление.

— При каком таком раскладе? — не понял Гарри. Жизнь перебежчика на Гриммо была не в пример лучше его собственного пребывания у Дурслей. Никто Малфоя не оскорблял, не заставлял работать по дому, а по сравнению с террором Дадли выходки близнецов были просто безобидными шалостями.

Гарри вспомнил, как Фред с Джорджем однажды попытались приспособить хорька для тестирования своих вредилок, и как их планы потерпели крах. У безответного по определению Малфоя, связанного по рукам и ногам Непреложным обетом, нашелся заступник. После того, как слизеринец поскользнулся на подкравшейся к нему склизкой дряни и пропахал носом коридор, близнецы в течение трех дней находили у себя в еде комки пыли и дохлых тараканов. Месть Кричера была страшна, и только после того, как они извинились перед Драко за «недоразумение» в присутствии эльфа, в их тарелках перестали попадаться неприятные сюрпризы.

— Он мне сказал, что за эти месяцы чуть не свихнулся. Ему очень одиноко, Гарри. Родители в опасности, здесь все его ненавидят, — Гермиона, казалось, была искренне расстроена незавидным положением Малфоя.

— Ну почему все? — прищурился Рон. — Кричер его любит и... ты.

Гермиона чуть не задохнулась от возмущения и уже открыла рот для гневной тирады, но Гарри ее опередил.

— Перестань, Рон, — скривился он, пытаясь предотвратить очередную ссору, — Гермиона всем сочувствует, ты же не ревнуешь ее к домашним эльфам.

— Всем, кроме меня, — пробурчал Рон.

Но его уже никто не услышал, потому что из камина в вихре дымолетного порошка, пепла и тающих снежинок с гиканьем выскочили близнецы и, не успев отряхнуться, высыпали на стол гору шоколадных лягушек.

— Налетай! — гаркнул Фред, подбрасывая вверх шапку.

— Сезонная распродажа! — продолжил Джордж и, стащив через голову теплую мантию, плюхнулся в кресло. — Хватайте, пока не протухло!

Рон, Гермиона и Гарри не пошевелились, ошеломленные неожиданным вторжением.

— А что это вы такие кислые? — наконец заметил Фред, устраиваясь на подлокотнике рядом с братом и одновременно разматывая шарф.

— У всех троих критические дни? — осведомился Джордж.

— У Малфоя нервный срыв, — хмуро сообщила Гермиона. Рон, наконец, вышел из транса и протянул руку за лягушкой.

— Пятно на рубашку поставил? — предположил Фред, качая ногой.

— Варенье кончилось? — выдал свою версию Джордж, выбираясь из рукавов свитера.

— Он вроде как раскаивается... — нехотя объяснил Гарри, глядя в пол. Близнецы пораженно переглянулись. Рон развернул лягушку и откусил большой кусок, из обертки выпала карточка.

— Надо будет с ним поаккуратнее, — добавила Гермиона, поднимая с ковра картинку с улыбающимся Дамблдором.

Сначала они услышали причитания Кричера, а потом уже на пороге гостиной возник босой, всклокоченный Малфой. Гарри украдкой посмотрел на его запястия, но их скрывали длинные рукава наполовину расстегнутой, не заправленной в брюки рубашки. Видимо, Драко одевался второпях. Оглядев замолчавших гриффиндорцев, Малфой рванулся было к камину, но чуть не споткнулся о ковер и уцепился за подвернувшийся шкаф. Приковылявший за ним Кричер испуганно охнул.

— Где дымолетный порошок? — прохрипел пленник дома, ни к кому конкретно не обращаясь. С появлением Малфоя на Гриммо коробка с порошком больше не лежала у всех на виду на каминной полке. Тонкс держала его у себя в зачарованом ларце и выдавала лично каждому перед отбытием.

— Ты куда это собрался? — Рон сделал движение, чтобы встать с ковра.

— Не твое дело, — огрызнулся Малфой и покачнулся, попытавшись оторваться от шкафа. Его глаза лихорадочно блестели.

— Никуда ты не пойдешь, — строго сказала Гермиона, — что это еще за глупости?

— Его можно оживить, — Малфой перешел на горячечный шепот, — у отца есть знакомый некромант.

На секунду у Гарри вспыхнула надежда, а вдруг действительно поможет, и он тут же обругал себя. Понятно же, что Малфой не в себе, а вот он-то чего размечтался?

— Кого оживить? — одновременно спросили близнецы, но им не ответили.

— Ты ведь знаешь, где порошок, — Малфой с мольбой смотрел на Гермиону, — Я отплачу, Грейнджер. Знаешь, какая в Мэноре библиотека? Я тебе редких книжек принесу. Честное слово, Мерлином клянусь.

— Малфой, не дури. Тебе что, нужен инфери?

— Это очень хороший некромант, — бормотал Малфой, — все будет, как надо. Где порошок? — он сделал резкое движение, и упал бы, потряв равновесие, если бы его не удержал подскочивший в последний момент Гарри. Он сгреб сопротивляющегося Малфоя в охапку и доволок до дивана. Тот не хотел садиться, и пришлось его слегка толкнуть.

— Отвали, Поттер, — зашипел Малфой, — ты меня не остановишь.

— Ты понимаешь, что происходит? — спросил Джорджа Фред. — Кажется, мы упустили что-то важное.

— По-моему, хорек перепил, — тихо ответил Джордж.

В это время послышался вежливый стук в окно, и Рон подскочил на месте.

— Этикетку отковыряй, — шепнул ему Гарри. Рон кивнул и бросился открывать форточку. Пока он возился с совой, Гермиона и Гарри пытались утихомирить Малфоя.

— Ну, куда ты пойдешь в таком виде? — увещевала его Гермиона, — ты же на ногах не держишься.

Малфой глядел в одну точку и словно в ступоре продолжал бубнить свое.

— Хорошо, — наконец сказал Гарри, когда Рон подал ему знак, — ты получишь порошок, но с одним условием.

— Говори, Поттер, я сделаю, — замогильным голосом пообещал слизеринец.

— Ты выпьешь вот это укрепляющее зелье, прежде чем лезть в камин, — он взял у подошедшего Рона зелье и протянул Малфою.

Тот нервно схватил склянку и, не глядя, залпом опрокинул в себя содержимое. Пустой фиал жалобно звякнул о поверхность стола, а Малфой медленно провел ладонью по лицу, будто бы стирая с себя наваждение. Гарри, Рон и Гермиона затаили дыхание, а он поднял глаза и обвел собравшихся растерянным взглядом.

— Что это было? — тихо спросил он.

— А ты что-нибудь помнишь? — осторожно поинтересовалась Гермиона.

— Муть какая-то в голове, — выдавил Малфой и поморщился. Он еще немного помолчал, рассматривая собственную ладонь, и вдруг резко дернулся и уставился в одну точку. — Мне было очень плохо... и больно, — без выражения сказал он, — а потом много крови... это было наказание, расплата. А еще я умер. Я точно помню, что умер.

Малфой посмотрел на Джорджа и повторил:

— Вот в чем дело. Я умер.

— И попал в ад, — съехидничал Джордж.

— Я в курсе, — без тени шутки прошептал Малфой, в его голосе звучала покорность судьбе. — Первый круг я уже прошел.

Он протянул руку к столу и перевернул на лицевую сторону карточку с Дамблдором. Гарри и Гермиона тревожно переглянулись.

— Я же говорил, — глухо сказал он. — Это символ. Сколько еще осталось кругов? — он посмотрел на гору лягушек и нервно сглотнул. — Неужели так много? — Его рука, сжимающая карточку, дрогнула, и во взгляде промелькнула паника.

— Не выдумывай, Малфой,— рассудительно сказала Гермиона, укоризненно глядя на Джорджа. — Ничего ты не умер. Какой ад? Какие символы? Или ты где-то видишь чертей со сковородками? Ты же должен помнить этот дом и нас.

— Не надо меня успокаивать, — с тихой обреченностью возразил слизеринец. — Я читал, что после смерти сознание все воплощает в знакомые образы, а сковородки, черти — это просто метафора. Сначала был Дамблдор, потом будет он, — Малфой кивнул на Рона, — потом Кэти. Кстати, где она? — Малфой обвел мутным взглядом гостиную в поисках Кэти. — Наверное, потом придет. И эти... магглы. — Малфой судорожным движением обхватил себя руками и крепко зажмурился.

— Уже все позади. Тебе ведь сейчас лучше? — попытался переубедить его Гарри, садясь рядом.

— Это просто пока отпустило, передышка, — гнул свое Малфой. — Я еще не за всех рассчитался. Я про это тоже читал. Дурак, я не поверил, что после смерти чувствуешь всю боль, которую причинил другим. И прямо и косвено, потому что любишь их как родных, и на своей шкуре все ощущаешь.

Минуту все пораженно молчали.

— Челюсть с пола подбери, — наконец прошептал Фреду Джордж.

— Она на ковре, ей там мягко, — так же тихо ответил ему Фред.

— Я теперь все понял, — продолжал Малфой, и его губы задрожали. — Я знаю, что заслужил наказание, но клянусь, что я не хотел... Особенно с этими магглами. Они мне потом каждую ночь снились.

— Что ты несешь, какие магглы? — спросил Фред.

— Точно крыша поехала, — констатировал Джордж.

— Меня заставили, — Малфой всхлипнул, — он сказал, что отдаст меня Фенриру, если я не буду... А их бы и так запытали... Скажите им, чтобы простили меня, — его голос звучал сдавленно и тоскливо, а по лицу заструились слезы, — я не могу больше.

Малфой даже не пытался скрыть своего жалкого состояния, он видел перед собой не школьных врагов, а духов, судящих его в послесмертии, и на краю открывшейся ему пропасти не стеснялся просить и плакать.

— Они тебя прощают, — с жаром уверила его Гермиона, казалось, она сама едва удерживается, чтобы не разрыдаться.

— Спасибо, ангел, — Малфой благодарно посмотрел на нее сквозь слезы и вдруг поднес ее руку к губам. Гермиона растеряно застыла на месте. Все-таки переход от «грязнокровки» к «ангелу» был слишком резким.

— Учись манерам, братец, — наставительным тоном сказал Рону Фред. Гарри исподтишка показал ему кулак, но было поздно.

— Ты что себе позволяешь, мерзкий хорек? — взвился Рон, готовый наброситься на Малфоя. Гарри пришлось дернуть его за рукав и сделать страшные глаза, чтобы остановить.

— Ангел милосердия, — прошептал Малфой, не замечая реакции Рона, и вообще ничего вокруг не замечая, — я тебя узнал. Ты облегчаешь страдания, ты мне помогала, когда я только умер, хотя я совсем недостоин.... Спасибо тебе.

— А мы тогда кто? — с сарказмом спросил Фред, — тоже ангелы?

Джордж хрюкнул.

— Тоже, — Малфой перевел полный беспросветной муки взгляд на близнецов, — ангелы возмездия. Вы хотели, чтобы я расплачивался при жизни, но я не оценил, — с горечью добавил он. — Физической болью платить легче.

Фред присвистнул.

— А он? — спросил включившийся в игру Джордж, указывая на набычившегося Рона.

— Ты, — Малфой посмотрел на него и отвел глаза, — я не хотел тебя отравить, это случайно вышло, — выдавил он и, неожиданно для всех соскользнув с дивана, рухнул перед Роном на колени. — Прости меня, — надрывно прохрипел слизеринец, с отчаянной надеждой вглядываясь в изумленное веснушчатое лицо однокурсника .

Гарри передернуло. Коленопреклоненный встрепанный Малфой со следами слез на лице представлял собой какое-то дико неправильное и от этого жутковатое зрелище.

— Ты что, совсем сбрендил? Перестань сейчас же, — отпрянул Рон.

— Не прощаешь? — тонкие бледные губы Малфоя скривились, он спрятал лицо в ладонях, и его плечи мелко затряслись. — Что же мне делать? Что? — в голосе звучали сдавленные рыдания. — Только скажи! Я все сделаю...

Джордж и Фред пихнули друг друга локтями. Гермиона все еще в ступоре хлопала глазами.

— Прощаю, прощаю, — поспешно уверил его Рон, ему было настолько не по себе, что он, казалось, позабыл все свои претензии, — только прекрати, слышишь? Вставай давай, приятель.

— Правда? — слабым голосом спросил Малфой.

— Да, — с чувством произнес Рон, — ты прощен, — и протянул ему руку, помогая встать.

Гарри сначала испытал облегчение от того, что друг даже не ухмыльнулся, а потом стыд от того, что минуту назад весь сжался, ожидая реакции Рона.

— Брательник — лопух, — тихо пробормотал Джордж.

— Такой шанс упустить, — сокрушенно вздохнул Фред.

— Спасибо, — одними губами прошептал Малфой. Его все еще трясло, и, чтобы не упасть, он обнял Рона за шею. — И ты, прости, — Малфой теперь умоляюще смотрел на Гарри, — мы просто баловались, когда дементорами нарядились, я не думал, что ты упадешь с метлы. Ты тогда чуть не разбился... — голос у него сорвался, и он закусил губу.

— Кое по кому здесь Хаффлпафф плачет, — прошептал Фред Джорджу.

— Все в порядке, мы квиты, помнишь, как я тебя Сектумсемпрой? — Гарри в момент оказался рядом, чтобы поддержать шатающегося Малфоя с другой стороны. Вдвоем с Роном они усадили его обратно на диван. Гермиона наколдовала стакан с водой. Руки у Драко дрожали, и ей пришлось поить его, стараясь, чтобы стакан не стучал о зубы.

— Может, им его усыновить? — задумчиво спросил Джордж Фреда, глядя, как Рон бережно обнимает за плечи бледного заплаканного Малфоя, как рядом суетится Гермиона.

— Значит, прощаешь? — уточнил Малфой у Гарри, допив воду.

— Прощаю, — кивнул Гарри. Он присел рядом на корточки и потрепал вечного недруга по плечу. — Все тебя прощают, Драко. Ты уже за все расплатился.

Гермиона призвала салфетку и, вытерев Малфою слезы, погладила его по голове, словно ребенка.

— Ты сейчас заснешь, а завтра проснешься в мире живых, — на правах ангела торжественно изрекла она, сжимая палочку. — Тебе дается второй шанс, ты начнешь жизнь с чистого листа. Хорошо?

Малфой доверчиво кивнул ей и бледно улыбнулся.

Гермиона тихо произнесла заклинание, и через секунду он уже закрыл глаза, а его дыхание начало выравниваться.

— Сонные чары? — выдохнул Гарри.

Гермиона кивнула.

— Думаю, что уже можно.

Рон осторожно поднялся с дивана, на который Гарри и Гермиона уложили Малфоя.

— Кричер, отнеси его, пожалуйста, в спальню, — приказал домовику Гарри. Кричер, до этого прятавшийся за креслом, вырос, будто из-под земли и, обхватив лапками спящего, моментально исчез.

— В его спальню, — крикнул ему вдогонку очнувшийся Рон. Гари и Гермиона синхронно закатили глаза.

— Так, а теперь колитесь, что это был за спектакль, — потребовал Фред.

— А то у нас самих сейчас крыша поедет, — пригрозил Джордж.

— Сейчас расскажем, — пообещал Гарри. — Только вот что, — решительно добавил он, — надо вернуть Малфою амулеты, нужна же ему хоть какая-то защита.