Дурак (джен)

С утра Трудолюбивейший Уизли успел хорошо поработать: допросил трех свидетелей, забрал наконец экспертизу палочки, уже неделю вылеживавшуюся в бюро СМЭ (судебно-магической экспертизы) и приостановил очередной темняк. Светлые дела будущему великому следователю отчего-то доверяли неохотно.

Затем, преисполнившись рабочего энтузиазма (а может, гены Прюэттов наконец пробудились и погнали нерадивого хозяина чугуниевой сковородкой), Ронни-бой выкинул засохшие и раскрошившиеся в пыль печеньки из сейфа, протер пыльный подоконник, и совершив сии трудовые подвиги, чрезвычайно утомился. А утомившись, проголодался.

Вообще-то Рон хотел есть почти всегда — как и все растущие организмы, он требовал белков, жиров, углеводов, и много, и лучше всего, вкусно обработанных и подставленных ему прямо под нос. Однако как организм достаточно большой, он давно уже заимел еще две потребности — регулярный секс и отсутствие материнского контроля во всех сферах жизни. Включая половую. Так что первое желание регулярно входило в неустранимые противоречия с двумя вторыми. С одной стороны ДМПшное безденежье и кулинарно-апокалиптические таланты Гермионы, с другой — еще до боли свежие воспоминания о заглянувшей в самый пикантный момент в комнату матушке-гусыне Уизли.

Так что по-быстрому заморив червячка шестью бутербродами с сыром, Ронни-бой решил отыскать какого обедающего коллегу и самым душевным образом его объесть (и таким образом уже покушать как следует).

— Чо, Рыжик? — весело спросил его в коридоре детектив Уокер. — Ищешь чо?

— Ну... я... это... — застеснялся юный герой. — Пообедать хотел...

Уокер в положение Ронни-боя входить не желал, упрекал его в излишнем потакании плотским радостям, а сам питался, похоже, исключительно пивом и сигаретами. Не отходя от рабочего места.

— А, проголодался! — неизвестно чему обрадовался детектив и плотоядно оглядел его новенькую темно-синюю гражданскую мантию, которую Уизли надел исключительно выпендрежа ради. — Ништяк, злее будешь! Пойдем, Рыжик, я преподам тебе урок Древней Ментальной Магии и научу, как нахуй расколоть самого упертого злодея! А потом и поешь сразу.

— Так ты ж мне уже объяснял, — удивился Проницательный Уизли.

— Когда?..

— Ну, личным примером. Когда палец еще сломал.

— Пошел нахуй, — слегка смутился Уокер. — Мы идем колоть злодея, или я ищу кого другого?

— Не-не-не, — испугался возможности упустить знания и обед Ронни-бой. — Я с тобой. А чо делать-то надо?

— Мы будем творить... — детектив сделал драматическую паузу. — Очень Черное Колдунство!

Первым делом в кабинете Уокера Ронни-бой обшмонал шкаф на предмет хавчика. Не то чтобы тесное многолетнее общение с вонючей крысой Петтигрю сказалось на парне настолько — просто он очень хотел жрать. Бутерброды не уняли ни сосущую пустоту в желудке, ни голодный вакуум в голове. Рон рос.

В свои двадцать с половиной лет он на полголовы превосходил Билла, не говоря уже об отце, Перси и остальных братьях — и продолжал неуклонно вытягиваться в длину, сохраняя при том общую дрищеватость. Маман стенала, что это все оттого, что Гермиона не умеет готовить. Любимая девушка в ответ поджимала губы и отвечала, что мужчины растут до двадцати пяти лет, и вообще, мадам, не учите жить, лучше помогите материально. Миссис Уизли на это возражала, что кто бы ей самой помог, тем более материально, вообще-то это обязанность подросших детей... короче, на этой стадии разговор переходил в состояние безобразной свары, а Рон с батей в скоростном порядке валили нахуй с пляжа, пить пиво на задний двор. По интенсивности криков и сопутствующим звукам Ронни-бой достаточно быстро научился определять стадию ссоры. Мама бубнит, Гермиона молчит — про неумение готовить. Мама орет, Гермиона пыхтит — про «а чего это вы уже три года живете, а детей до сих пор нету». Герми девчонка воспитанная, ей про то, что умные ведьмы пользуются противозачаточными сказать хоть и хочется, но она держится. Тем более получится обидно, как будто мама какая-то тупая, а у них с отцом просто дочка не получалась. Мама вопит, Гермиона шипит — это уже хуже, это до «как жаль, что Ронни расстался с Лави» дело дошло.

Дальше обе заорут, как сбрендившие баньши — то есть, перейдут на личности, укладку и вес, и пора сваливать еще дальше и не возвращаться, пока ядерный грибок не поднимется над Но эээ... пока не позовут.

После подобных стычек мама всегда давала им с собой вкусненького, и побольше, а Гермиона дулась и неизменно решала устроить разгрузочный день. Рон, грешен, всегда сначала таким ссорам радовался, а потом поспешно огорчался, потому что никакая еда (даже фирменный мамин пирог с почками) не стоила родственного спокойствия.

— Короче, — Уокер указал Ронни на один из столов. — Садишься сюда и киваешь. Я несу хуйню — ты киваешь. Я несу адскую хуйню — ты все равно киваешь. Я говорю, что Дамблдор был злодей, а сам-знаешь-кто трахался с Поттером, — киваешь и поддакиваешь.

Великолепный Уизли ошарашенно кивнул, хотя пока можно было и ответить. Природа наделила его живым воображением, и никогда еще сей щедрый дар его так не огорчал.

— Ну, поехали, — махнул рукой детектив. — По ходу разберемся. Люк, сюда давай злодея!

Со злодеем Уокер откровенно погорячился: больше, чем на жулика парень, которого ввел констебль, не тянул. Мелкий, щуплый, со смутно знакомой физиономией — не иначе, студент Хогвартса. Похоже, что-то подобное знал и Уокер, потому что заглянув в свою щуплую папку, аж разулыбался:

— Хо-хо-хо! Дэвид Морган, 84-го года рождения, в 2001-ом окончил Хогвартс, факультет... послушай, Рыжик, факультет — Слизерин!

Интеллектуальнейший Уизли, как и обещался, кивнул. Потом подумал, что в таких случаях стоит хотя бы поддакивать — не болванчик же он. Но сказать ничего не успел, потому что отчетливо вспомнил, как вот конкретно этот мелкий поц, в девяносто седьмом еще больше походивший на крысёнка, жался к Малфою перед отъездом из Хогвартса. Раньше Ронни на него внимания не обращал, а позже не до того было: когда весной девяносто восьмого героический Уизли вылез из Тайной Комнаты, слизней уже эвакуировали.

— Ну чо, Морган, колоться будем? — спросил Уокер ласково.

— Не имеете права без адвоката допрашивать, — вякнул крысёнок.

— Тю, да кому ты нахуй сдался, допрашивать еще тебя!.. — развеселился детектив. — Я — не следователь, а детектив. И собираюсь у тебя явку с повинной брать, чуешь разницу?

— А мне не в чем признаваться, — огрызнулся Морган. — Вы меня на улице задержали, за что, не объяснили, а теперь еще и требуете, чтоб я в чем-то признавался.

— Так тебя чо, — весело осведомился Уокер. — Еще и в соответствии с УПК, поди, допрашивать надо?

Крысёныш мрачно кивнул.

Ронни-бой сидел декорацией и жопой чуял, что Уокер задумал что-то очень пакостное.

— Ну давай, посмотрим.

Детектив развалился нога за ногу и распахнул томик уголовно-процессуального кодекса:

— Статья 80.1 применение Веритесарума и легилименции к подозреваемым.

Рональд удивился. Он смутно помнил с академии, что зелье правды используется только по делам об особо тяжких преступлениях, а легилименция как неотслеживаемый процесс вовсе не считается доказательством... и сама по себе является уголовным преступлением.

— Использование Веритесарума допускается только в присутствии колдомедика, Магической Прокурорской Службы и двоих понятых. — Зачитывал между тем Уокер. — Не допускается применение Веритесарума к несовершеннолетним, беременным женщинам, лицам, допущенным к государственной тайне... Эй, крысеныш, ты к государственной тайне часом не допущен?

Жулик молчал. Ронни развеселился, сообразив, что УПК Уокер сам и модернизировал, исключительно чтоб допрашивать особо упертых заблужденцев.

— Нет? Ну, я так и подумал. Переходим к части второй. Использование легилименции допускается только в присутствии представителя Магической Прокурорской Службы и двоих понятых. Не допускается применение легилименции к лицам... ну, ты у нас не допущен... ну чо, герой, будем явку писать, или легилимента с понятыми искать? Прокурор у нас уже в отделе, далеко ходить не надо...

Интеллектуальнейший Уизли наконец сообразил, зачем понадобился Уокеру. Эта сука соблазнилась его похожей на прокурорскую мантией!..

— Я... я все расскажу, — сбивчиво зачастил крысеныш.

— Да не, нахуй мне твое все надо, — вроде как передумал Уокер. — Сам ты парочку эпизодов забудешь, зуб даю, а вот под зельем...

— Я совсем про все расскажу! И явку напишу!

— Ну тогда пиши. А то, может, потом проверим?

Ронни аккуратно встал из-за стола и вышел из кабинета. Урок был получен, но к сожалению, в данном конкретном случае юный Уизли не находил в себе ни достаточной гриффиндорской храбрости, ни достаточно слизеринской хитрости, чтобы когда-нибудь повторить подобный наглый блеф. Да и незачем: на то есть детективы.

Походу, обед накрылся чем-то печальным, и парень морально приготовился попить пустого чайку и заняться заполнением ежедневника, когда в дверь кабинета поскреблись, и в приоткрывшейся щели возникла до боли знакомая лохматая голова.

— Занят?

— Заходи! — обрадовался Рон.

Гермиона всегда действовала на него, как пара бутылочек сливочного пива: поднимала настроение, заставляла забыть о делах и порой наводила на философию, но чаще — на идею потрахаться.

Девушка закрыла за собой дверь и одарила офицера Уизли отнюдь не целомудренным поцелуем. Офицер Уизли охотно ответил, усилием воли подавив реакцию Маленького Ронни. Под расстегнутой мантией у Гермионы были маггловские джинсы и его, Ронов, бордовый с ярко-красной буквой Р, свитер матушкиного авторства. Свитер был ужасен и оттого особо хорош: его хотелось немедленно снять.

— Ты закончила уже, что ли?

— В Мунго проверка, и мистер Харвистер отпустил всех студентов, — она потерлась о Ронову щетинистую щеку носом. — Я решила, что будет здорово у тебя посидеть. Посмотрю, как работает ДМП.

Вообще-то, это была плохая идея. Очень плохая идея. Не для Гермиониных нежных демократических представлений о мире — и не для его нежных ушей. Так-то мисс Грейнджер умела орать ни разу не хуже матушки. Даже без громовещателей обходилась.

Ронни-бой хотел сослаться на пиздецки неотложные дела, исключающие присутствие в служебном кабинете всяких гриффиндорских заучек из Мунго, но потом сообразил, что иначе девушке придется идти домой и готовить ужин, а ужин она всенепременно сожжет и ужасно по этому поводу расстроится. Похуй, пляшем. Не умрет он, оттого что Герми на него еще разок поорет.

— Да чо за вопросы, — приветственно махнул рукой. — Вон, садись, я сейчас чайку забабахаю. Не-не-не, только не сюда, это наркоманский стул, на него только грязных утырков сажают!

— Рон Уизли!.. — воскликнула Гермиона.

— Если я скажу прилично, чище стул не станет. И на диван не садись!

— А с ним-то что? — удивилась девушка.

— Пружины вылезают, — соврал Рон.

В конце концов, Шерри, когда рассказывал, как пялил на этом диване Иерсению Пестис из статистики (характер дамочки полностью соответствовал имени), действительно жаловался на пружины.

Он ткнул палочкой в тут же зашумевший чайник и не успел сообразить, что с печеньками в отделе отчетливые перебои, как Гермиона жестом фокусника достала пакет с сэндвичами. Те оказались с тунцом, но аппетита величайшему следователю это не испортило.

(Справделивости ради, когда-то давным-давно Ронни ненавидел эту рыбу; это было прежде, чем он уяснил, что тунец — тоже еда).

— Ты завтра на сутках, не поменялся?

— Ага, — кивнул Уизли виновато. Он обещал Герми, что попробует с кем-нибудь договориться, но на самом деле дежурить в выходные не так много охотников, чтобы позориться поисками желающих.

— Ну и хорошо, я тоже взяла ночную смену, так дальше и будем стыковаться, если получится. Позовем в воскресенье Гарри и Джинни?

— Не-а, в воскресенье уже Гарри дежурит, — заржал он. — А в понедельник Джин уезжает на сборы. Мы теперь никогда не соберемся, бля буду.

— Рон Уизли!!!

— Ой, блядь, прости... да твою...

— Рональд Биллиус Уизли, пожалуйста, просто помолчи!

Рону как-то некстати представилось, как она орет на их сына. За то, что он, например, взорвал унитаз.

— Слушай, вот ты что, на работе вообще не материшься?

Такая степень самоконтроля Наиспокойнейшему Уизли не представлялась даже в кошмарных снах.

— На работе — бывает, — сказала заучка застенчиво. — Но я не виновата. У нас там человеческие жизни, и стресс большой... и пациенты бывают такие дебилы, что уебать охота!!!

Оба заржали, заговорщицки переглядываясь.

— У нас тоже жулье интеллектом так и блещет. Иногда кажется, что они на улицы исключительно после лоботомии суется.

Еще не договорив фразу, Ронни-бой вспомнил, от кого услышал подобную характеристику умственных способностей. А главное, в чей адрес. Но Гермиона дипломатично сделала вид, что ничего не заметила.

— Что, сегодня кто-то отличился?

— Да... да нет.

На этот раз слизеринские черты Рона вылезли вовремя: он не знал почему, но про опыт Уокера Гермионе рассказывать не стоило. Ну вообще ни разу не стоило.