Сибилла Трелони и Неожиданный Дар (джен)

Первый большой секрет Сибилла Трелони узнала, когда ей было одиннадцать лет.

Вечером, накануне дня, когда она должна была отправиться в школу, бабушка усадила её возле себя и сказала:

– В нашем роду не было настоящей провидицы вот уже четыре поколения подряд.

Это не было тайной. Насколько Сибилла знала, ни её мама, ни бабушка, ни прабабушка, ни даже пра-прабабушка не сделали ни единого точного пророчества, не считая того, что следующей в их семье родится девочка, как всегда и случалось, или что отцы этих девочек женятся на их матерях – что не случалось никогда.

Нет, Сибиллу ошеломили следующие слова бабушки:

– Ты первая.

Бабушка объяснила, что «склонность говорить без очереди», о которой отчаянно писали в своих отчетах учителя начальных классов до тех пор, пока бабушка не забрала её из школы, была признаком её Дара.

– Моя бабушка все время так делала, – объяснила она, – мы не могли сесть за стол, чтобы она не предсказала, что жаркое будет жилистым, или что кто-то разобъет тарелку. В старости это стало еще хуже. Она не могла ничего поделать, это было как заставить себя не дышать. Это отпугнуло моего деда, затем моего отца и отца твоей матери.

– А что случилось с моим отцом?

– Тут постаралась твоя мать, – ответила бабушка. – Дело в том, Сибилла, что тебе нужно быть готовой.

– К чему?

– К одиночеству.

* * *

Несмотря на предупреждение бабушки, Сибилла обрадовалась: она провидица!

Наконец-то она могла делать что-то, что ценилось в волшебном мире. Её мать всегда говорила, что в ней совсем мало магии, и поход с бабушкой к Олливандеру только подтвердил её слова. Прошло шесть напряженных часов, прежде чем они нашли палочку, которая в руке Сибиллы выпустила хотя бы слабые искры. Мистер Олливандер странно улыбнулся.

– Это липа и волос единорога, – сказал он ей. – Впервые продаю такую. Мой отец привез древесину вида Tilia tomentosa, которую нашел в Бельгии и оценивал как трехсотлетнюю. Всего несколько часов спустя в неё попала молния. Удивительно.

Сибилла не была уверена, имеет ли он в виду дерево или то, что палочка выбрала именно её.

Ожидая посадки на платформе девять и три четверти, Сибилла нервно крутила свою палочку, оставляя отпечатки на полировке. Она когда-нибудь произведет настоящее волшебство? Или редкое дерево в её дрожащих руках было потрачено впустую?

Она боялась Хогвартса с тех пор как услышала мамины истории об экзаменах по трансфигурации и квиддичных матчах. Они показались ей озадачивающими и довольно пугающими. Когда в июне пришло письмо от Дамблдора, заместителя директора, Сибилла в глубине души надеялась, что бабушка запретит ей поехать.

Но сейчас она подавала надежды и даже была счастлива. Это продолжалось ровно до знакомства с Минервой МакГонагалл...

Сибилла едва успела найти пустое купе и поместить вещи на соседнее сидение, когда дверь открылась и внутрь заглянула высокая темноволосая девушка в гофрированной белой рубашке и зеленой юбке в клетку. Она выглядела раздраженно.

– Ты должна будешь убрать это, – сказала она, указывая на вещи Сибиллы, – скоро поезд заполнится. – Девушка достала из нагрудного кармана квадратные очки в проволочной оправе, надела их и оглядела Сибиллу. – О, – её тон немного смягчился, – первокурсница, я полагаю?

Сибилла кивнула, не в состоянии произнести ни звука в присутствии импозантной молодой волшебницы.

– Я помогу поднять его на полку, – сказала девушка, входя в купе и доставая длинную, великолепно отполированную палочку из потайного кармана юбки.

– Это не очень хорошая идея, – внезапно для себя сказала Сибилла, – любое движение может привести к катастрофе.

Губы девушки сомкнулись в тонкую линию. Сибилла не могла точно сказать, что это было: попытка сдержать смех или недовольство. Она привыкла ко всему.

– Тем не менее, – волшебница указала блестящей палочкой на старый грязный чемодан Сибиллы, который взмыл вверх и опустился на полку над головой девочки. Пристально рассматривая бедную блузку Сибиллы и оранжевую юбку из жоржета, девушка прокомментировала, – заправь блузку, в Хогвартсе любят аккуратность.

Затем она вышла, и дверь за ней со стуком захлопнулась.

Вскоре купе наполнилось другими учениками. Они оживленно болтали, что очень раздражало Сибиллу. В её голове как будто соревновались разные голоса: одни были голосами учеников, другие же приходили изнутри, рассказывая ей о них. Брата одного из них назовут Мервин, другой ненавидит пастернак, но сам еще об этом не знает, а вот этот займет второе место в школьном соревновании в плюй-камни...

Сибилла зажала уши руками, и другие ученики замолчали, уставившись на неё.

Поезд пошатнулся, и мгновение спустя несколько тяжелых книг ударили девочку по голове. Защелка на сундуке сломалась, и на Сибиллу обрушились её пожитки, вызвав взрыв хохота у товарищей по купе, которые, найдя общий объект насмешек, быстро стали друзьями.

Сибилле пришлось взять чулок и завязать его вокруг чемодана, чтобы держать его закрытым. Ей никто не помог.

Когда Сибилла высадилась из Хогвартс-экспресса, чулок разорвался и чемодан снова открылся, выбрасывая половину её вещей в грязь и совиный помет, покрывающие платформу станции Хогсмид. Другие первокурсники хихикали, глядя на неё, в то время как старшие ученики были слишком заняты, спеша занять очередь к каретам, и не заметили её бедственное положение.

Она попыталась собрать одежду, которая была разнесена ветром по платформе.

– Вот.

Сибилла подняла слезящиеся глаза. Высокая девушка из поезда протягивала несколько вещей, в том числе, заметила униженная девочка, три пары её нижнего белья.

– Спасибо, – сказала она. Сибилла засунула вещи обратно в чемодан и закрыла его. Он с треском распахнулся снова, и несколько вещей вывалились прежде, чем она смогла его захлопнуть.

Девушка, которая сейчас была уже в черной мантии со значком, гласящим «Минерва МакГонагалл, староста», присела и подняла книгу, щурясь, чтобы прочитать название: «Дочери Гекубы: история женского искусства прорицания». Её губы скривились.

– Прорицание начинают изучать на третьем курсе, – сказала она.

– Я знаю, – ответила Сибилла, – это будет мой любимый предмет.

Очевидно, не стоило этого говорить, но откуда она могла знать? Надеясь, что это поможет стереть кислое выражение с лица Минервы, Сибилла взял книгу и сказала:

– Здесь есть про мою пра-пра-бабушку. Она была известной провидицей.

– Надень мантию и поспеши, – скомандовала Минерва.

– Но...

– Я разберусь с этим, – указала она палочкой на чемодан Сибиллы. – Adhaere! Это должно помочь, пока ты доберешься до замка. Если сама не сможешь снять заклинание – попроси кого-то из старост.

Минерва МакГонаналл владела палочкой, словно та была частью её руки. Её движения казались одновременно природными и точными. Это приводило Сибиллу в восторг и, в то же время, заставляло чувствовать себя не в своей тарелке. Неужели в Хогвартсе все также хорошо владеют магией, как эта староста?

– Ступай, все ждут тебя, – нахмурившись, сказала Минерва.

Изо всех сил пытаясь закрепить черную мантию на своей юбке, Сибилла смотрела, как Минерва двинулась в сторону.

– Августа, подожди! – староста догнала и перехватила за руку другую девушку. У Сибиллы возникло ощущение, что причиной донесшегося с их стороны смеха была она.

* * *

К моменту окончания школы Сибилла знала две вещи. Первое: бабушка не ошибалась насчет одиночества, второе: если она хочет зарабатывать на жизнь предсказаниями – ей придется лгать.

Она покинула Хогвартс после сдачи С.О.В., получив проходной бал только по Заклинаниям и Прорицанию, последнее с оценкой «Великолепно», разумеется.

Прощальное чаепитие с профессором Дорсетт в кабинете на третьем этаже было поучительным, равно как и обескураживающим.

– Сибилла, девочка моя, я волнуюсь за тебя, – призналась та.

– Почему, профессор?

– Твоя бабушка сделала только хуже, держа тебя подальше от людей, но в одном она была права – у тебя действительно есть Дар. Я не могу предсказать цвет неба в солнечный день, но совершенно точно знаю, когда у кого-то есть Внутреннее око.

Она усмехнулась, увидев выражение лица Сибиллы.

– Это правда, я обманщица. Как и девятносто девять процентов тех, кто утверждает, что они Видят. У некоторых людей случаются проблески, и они ловко предсказывают погоду на завтра и то, с каким счетом победит определенная команда на Чемпионате Мира, но я не одна из них.

– Но вы профессор...

– Я неплохой учитель, но не могу научить Прорицанию. Это врожденный талант, а не навык. Я учила тебя и остальных как сделать то, что успешные Провидицы делают лучше всего – хорошее шоу. Хиромантия, таро, гадание на кофейной гуще и прочее – это всё фестралово дерьмо, но чайные листья и хрустальные шары – хороший реквизит. Вы изучали сценическое искусство, а не Прорицание.

– Но моё Внутреннее Око! Я планировала использовать его...

– Просто послушай. Ты не можешь использовать свой Дар, это он использует тебя, – профессор ткнула Сибиллу в грудь коротким пальцем, – хитрость, Сибилла Трелони, заключается в том, чтобы пережить это.

Сибилла почти плакала: все часы, которые она провела углубившись в гадальные карты, похвалы профессора Дорсетт её тщательно детализированным астрологическим картам, всегда скрупулезные перекрестные ссылки с ее картой рождения ничего не значили. Её навыки, её единственные настоящие магические навыки были иллюзией.

– Что же мне делать? – запричитала она.

Профессор Дорсетт схватила руки Сибиллы и с силой их сжала.

– Это я и пытаюсь сказать. Ты можешь использовать то, чему я тебя научила. Хорошая карьера строится на умелом манипулировании двумя вещами: надеждой и страхом. Обрати внимание на клиентов, выясни, чего именно они ожидают, дай им это, и они будут благодарны. Сделай это достаточно хорошо, и разбогатеешь.