Хмарь (джен)

Говорят, что все самые интересные — для наблюдателя, для героя же они идут по графе "поганые" — истории начинаются с пробуждения. Утром. Трехметровый великан с трубным басом "следуй за мной, если хочешь жить" выносит дверь; в неё же (украшенную таинственно появившейся руной) ломятся тринадцать гномов; белый кролик стучится... да, в неё же. Значит, еще и с двери.

Это не про меня. В эту ночь я не спал, зачитавшись, дверь же в мою комнату была там, где ей и положено быть: стояла прислоненной к стенке. Руны на ней — да, были, но таинственность их значений скрадывалась явной нецензурностью.

Да и с наступлением утра в Британии уже лет пятнадцать как не складывалось.

По большому счету, пятнадцать лет назад история и началась. Большая поганая история для всех жителей Острова. Солнце в тот день взошло не по расписанию, в четыре утра и на севере. Гневно полыхающее Солнце, сделанное русскими где-то в Сибири: Лондон, полторы мегатонны, два миллиона погибших. Самая большая гекатомба в истории, достаточная для того, чтобы зачаровать на Ненаносимость крупный остров. Очень крупный остров. Поэтому-то больше старое доброе утро к нам не приходило: так, тусклый красный Глаз нехотя закатывался на серую хмарь небес.

Через три дня после того, как прекратилась связь с большим миром, каждый житель Британии услышал голос.

— Я ВОЛДЕМОРТ. Я НЕ БОГ ВАШ. ТЕПЕРЬ ЗДЕСЬ ВСЕ В МОЕЙ ВОЛЕ.

Ошеломленный Остров замер, остановив даже чрезвычайные работы.

Потом были появившиеся на свет божий маги, восстановление производственных цепочек и создание новых, посттехнических; казни городских партизан и "говорящие головы", радостно вещающие из временной столицы в Бирмингеме, много что было... у нас. Извне не было ничего.

Некоторое время люди пытались узнать, что творится в Большом Мире. Там, где полог серой хмари касался вод моря, иногда можно было поймать обрывки радиопередач. Передавали (с австралийским акцентом), что Советский Союз и США уничтожили друг друга в ядерной войне. Передавали (с ирландским), что все в мире идет своим чередом, только вот о Великобритании в нем никто не слышал. Передавали (чистое лондонское произношение), что умершая от сердечного приступа через два дня после Катастрофы премьер-министр, оказывается, вышла в отставку. Наконец, передавали (шипящий, высокий, нечеловеческий голос, все языки Земли) Нулевую Заповедь.

— Я ВОЛДЕМОРТ. Я НЕ БОГ ВАШ. ТЕПЕРЬ ЗДЕСЬ ВСЕ В МОЕЙ ВОЛЕ.

Так что довольно скоро слушать мы перестали. Какой смысл, если правды не узнать все равно?

Но это по большому счету. Лично моя история началась одним осенним вечером, когда на день моего рождения Хвостатый подогнал мне папку с претенциозным названием "Поваренная книга гриффиндорца". Хвостатым Хвостатый был с десяти лет, когда наведавшимся к нему проверяющим магам что-то не понравилось. Сам он говорил, что таскаются они к нему каждый год, мол, из-за мятежных магов в родне. Мы (наша квартет-банда: я, Пирс и еще двое, не считая Хвостатого) всегда думали, что он брешет: кто только теперь примазаться к нашим новым повелителям не пытается, — но, судя по содержимому папки, может, и нет.

В ней были собраны всякие разные материалы о магии и магах. Что-то банальность, которую нам рассказывали еще в школе, что-то — неизвестные мне, но и не особенно интересные данные. Например, отчет какого-то Аберфорта, что для ритуала Ненаходимости такого масштаба достаточно было полутора миллионов жертв, а при этом вспышки инферно не было, и значит, остаток ушел на какой-то второй ритуал, и нам всем надо быть настороже. Куда еще-то, в нашем вывернутом мире можно, переходя дорогу, попасть под копыта Дикой Охоте. Хотя вообще материал был не скучный и, главное, наглухо незаконный. Но мне в душу куда больше запали выдержки из материалов Отдела Тайн "для служебного пользования". Изначальной идеологией Волдеморта, оказывается, были репрессии волшебников в первом поколении: под это затачивалась вся пропаганда, был придуман и даже некоторое время раскручивался миф о "краже магии". Вот эта-то кража мне в голову и запала. Да, всем было известно, что магия неотъемлема, её даже лишиться толком нельзя, но почему бы и не помечтать...

— Я ВОЛДЕМОРТ. Я НЕ БОГ ВАШ. ТЕПЕРЬ ЗДЕСЬ ВСЕ В МОЕЙ ВОЛЕ.

Воля Волдеморта кроит плоть и дух Острова, извращая его. Возможно ли, что она добралась и до законов природы?

Я закрыл папку, выглянув в окно. За чтением началась и кончилась ночь, Глаз уже успел вскарабкаться на небосвод и разгорелся, превратившись из красного пятна в желтую лампочку. Я ухмыльнулся, показав ему фак. Говорят, у Волдеморта тоже такие глаза, алые, рассеченные черным вертикальным зрачком. Говорят, он носит на правом глазу повязку. Пусть смотрит.

Спать уже было бессмысленно, поэтому я ушел шататься по улицам. На севере нашего городка были старые развалины, след от "замирения" магами встречных боев с бегущими из пригородов Лондона обезумевшими толпами. Каждый мальчишка знал, что где-то в этих развалинах, между северным краем нашего городка и оплавленными берегами Темзы, меж черных теней жителей на облизанных ярым пламенем руинах стен, можно найти проход в кварталы старого Лондона, где по залитым солнцем улицам бродят обычные люди. Собственно, кроме мальчишек там никто и не бродил. И надо же было так случиться, что мне как раз встретился маг.

Сначала я даже не понял, кто он вообще такой: просто серый сгорбленный мужик тихо тащился по руинам, что-то тихо бормоча под нос. Я решил протащиться за ним, мало ли, получится подрезать у него кошелек или там кольцо какое из кармана выпадет. Так я проследовал за ним два квартала (он все так и бормотал "Люпин, Люпин", ботаник, что ли), потом он свернул в какой-то уж совсем обшарпанный переулок, где от домов остались одни руины: видимо, здесь и гасили беженцев. Тут я и увидел, как он достал палочку, примеряясь к какому-то булыжнику.

В голове у меня помутилось. Да, я не спал не только эту ночь, но и предыдущую, и в брюхе у меня не было ничего, кроме молока, но все же просто так я бы не стал на людей бросаться. Я рванул на него, сбил его с ног — волшебная палочка вылетела, откатившись, — и, вцепившись в горло, прорычал:

— Отдавай мне свою магию, сволочь!

Мужик захрипел и выкатил глаза.

— Отдавай, сука! — мое колено врезалось ему в пах.

Хрип усилился. При желании можно было различить в нем что-то вроде "Ты обалдел, парень", но у меня не было такого желания.

— Отдавай, если хочешь жить! — я чуть-чуть ослабил хватку, только чтоб мужик смог кивнуть. Что ж, если я что-то понимаю в их магии, согласие не знает понятия добровольности. Так что я придушил его снова, но уже умеючи (я и не признавал за собой таких талантов, руки действовали словно отдельно от меня), мужик завращал глазами и отъехал. Я стукнул его головой о тот булыжник, для надежности. Краем глаза я еще успел заметить выжженные в камне три строчки имен: Джеймс, Лили и Гарри Поттеры, а потом меня накрыло.

Глубоко внутри меня распускалось нечто новое. Магия не была похожа на теплый шар света или что-то типа того: скорее, на угнездившийся внутри меня клубок серых крыс с острыми когтями и зубами.

— Спасибо тебе, Лорд Волдеморт. — Я скривился, пошатнувшись. В животе резануло еще раз.

Я вышел из переулка. Сзади хрипел обморочный сквиб.