Пещерный разговор (джен)

Разбивший Скалу пришёл в долину под вечер, когда солнце уже спряталось в густых, наполненных дождём облаках. Видимое с перевала пространство — деревья, речка, скальные надолбы — постепенно растворялось в наползающей тьме, которая пахла влагой и ночью, и только верхушки гор, за которые цеплялись последние дневные лучи, сияли неровными зубцами над тёмным одеялом темноты.

Огонь перед пещерой Разбивший Скалу увидел издалека — яркая точка колола глаз, словно неудачно застрявший в зубах обломок кости. И точно так же раздражала. Было чрезвычайно глупо сообщать всем вокруг о своём присутствии, и это совсем не походило на обычные привычки Слышащего Корни, поэтому тревога, которая целых пол-луны грызла рассудок, вспыхнула с новой силой.

Разбивший Скалу сошёл на тропинку, которая неровными извивами опускалась в долину, сделал несколько шагов и озабоченно повернул голову — соседняя осыпь, обломки когда-то грозной скалы, не вовремя подставившейся под грозу и руки горных троллей, гудела почти ощутимым напряжением. Если оставить всё, как есть, через три-четыре зимы на ней соберётся достаточно камней, чтобы запрудить единственную речку в долине. Разбивший Скалу примерился к склону, ещё раз глянул на далёкий огонь, потом схватил подходящий плоский камень, достаточно крепкий, чтобы выдержать его вес, швырнул прямо в точку равновесия осыпи и, когда тот пополз по щебёнке, набирая скорость, запрыгнул сверху.

Мягкотелые человеки проделывали похожее с водой — осёдлывали неудержимую мощь волны и неслись вместе с ней, будто её неотъемлемая часть. К сожалению, вес и размеры Разбившего Скалу, так же как других Говорящих, не позволяли об этом даже думать. Нет, Имир создал жидкую воду не для них. Зато Мать, её твёрдые скалы и горы, совсем другое дело.

Скорость падения увеличивалась, из-под обломка летели искры, грохотали камни, которые в бессильной ярости пытались догнать нарушителя покоя, сбить, погрести его под вечной тяжестью. Но Разбивший Скалу чувствовал опору, как самого себя, он без проблем удерживал равновесие и лавировал между огромными валунами, которые выныривали из глубины потока ему наперерез. Когда каменная река, стронутая со своего места, повернула в сторону ущелья — она так и не набрала достаточно массы, чтобы перепрыгнуть каменную преграду и ринуться в долину, — Разбивший Скалу спрыгнул с импровизированной лыжи и по нескольким крупным камням добежал до стабильной земли.

Грохот камнепада понёсся дальше, обгоняя разбуженный прежде времени каменный поток, а Разбивший Скалу улыбнулся неутраченной ловкости и двинулся к огню, который теперь оказался намного ближе. Потом кто-то у костра повернулся другим боком, и тревога из-за странностей шамана чуть уменьшилась — огнём занимался Тот Смешной, последний из учеников старика.

Почему мать дала ему именно такое имя, Разбивший Скалу не знал, потому что новичок появился в долине совсем недавно, прошлой зимой, совершенно один, в состоянии крайнего истощения. Что стало с его племенем, Тот Смешной не рассказывал, а спрашивать об этом специально, ковырять ещё не зажившую рану мешало воспитание и опыт, который подсказывал, что ничего нового в этой истории не будет.

Костёр у пещеры выглядел, как груда небрежно сваленных в кучу брёвен, возле которой на криво присобаченном вертеле жарилась человечина. Тот Смешной старался изо всех сил, поэтому одуряющий запах жареного мяса ноздри уловили издалека. Разбивший Скалу задумчиво нахмурился и понял, что запах этот уловил бы ещё на склоне, если бы шёл как все, а не решил прокатиться на камнях.

Палку-болталку Разбивший Скалу нашёл за перевалом, среди остатков леса, переломанного весенней лавиной. Он тогда выбрал еловый ствол, крепкий, в самый раз для дружеских шуток, поэтому к сутулой фигуре у костра направился без размышлений. Сконцентрированный на выполняемой задаче, Тот Смешной забыл об окружающем мире, и удар по плечу на него подействовал как удар молнии.

— Не спи! — гаркнул Разбивший Скалу прямо в растерянную физиономию. — Люди украдут!

Пламя костра вздрогнуло вместе с учеником шамана. Показалось даже, что сейчас вся небрежная конструкция развалится, и усилия Того Смешного пойдут насмарку. Но в его глубоко посаженных глазах мелькнула злость, огонь взорвался яркими искрами, заплясал на брёвнах, и ученик ответил таким же ударом по голове:

— Не сплю! Я думаю!

Разбивший Скалу довольно захохотал, стукнул Того Смешного ещё раз по плечу, на этот раз дружески, поощрительно, но до приятельских толчков дело не дошло — палка не выдержала накала эмоций и треснула. Разбивший Скалу озадаченно покрутил обломок в руках (как это он не заметил, что короеды успели сделать своё дело?), отбросил его в огонь. Тот Смешной почесал место удара, буркнул положенную благодарность и снова взялся за металлический прут, на котором обжаривал куски человеческих тел. Разбивший Скалу присмотрелся и удивлённо покачал головой — вместо вертела Тот Смешной использовал длинную раздвижную металлическую палку, вроде тех, что используют люди, когда приезжают на своих вонючих коробках в горы.

Но времени разглядывать выдумки Того Смешного не было — зов Слышащего Корни становился всё настойчивее. Разбивший Скалу поёжился от неприятных ожиданий, ещё раз глянул на темноту, заполнившую долину, и шагнул в пещеру.

Слышащий Корни сидел на своём обычном месте у стены. Самый старый из шаманов и самый мудрый из них возвышался на куче древних драконьих шкур и, как всегда, разглядывал сложный рисунок минеральных жил, которые поблёскивали на серой скале. Со времён последнего визита здесь ничего не изменилось — остатки кострища посреди каменного зала, старые кости по углам, лёгкое покалывание магии в воздухе.

— Бегущий от Смерти присылал своего посланника, — старик произнёс это так буднично, что Разбивший Скалу несколько мгновений сомневался, не послышалось ли ему?

— Волди... Морд? — он с трудом протолкнул уродливое имя сквозь неприспособленную для таких звуков гортань. — Давно о нём не слышал. А ко мне приходил Нелюбимое Дитя. Он уже почти забыл своё имя, называет себя Хагррд.

Слышащий Корни снизошёл до поворота головы:

— Что-нибудь для перерождения от него осталось?

Разбивший Скалу опустил взгляд:

— Детвора с ним поиграла... Но я успел вовремя, так что серьёзных увечий ни он, ни его подруга не получили.

— Так Нелюбимое Дитя пришёл не один?

— Из Галлии привёл такую же изгнанницу. Не знаю — поддерживала она его или просто хотела дорогу к нам узнать, но ушли оба целыми.

— И напуганными... — Слышащий Корни криво ухмыльнулся, закхекал старческим смехом. Потом восстановил дыхание, отвернулся к стене:

— Бегущий от Смерти хочет нашей помощи...

Разбивший Скалу поёрзал, устраиваясь поудобнее на куче песка, которую надули ветра за многие сотни лет, почесал затылок.

— Он уже хотел её.

— На этот раз он хочет стать хозяином Замка Вепря, того, что маги называют Хогвартс. Какой-то юный маг, которого он должен убить по обету — вот причина всему. Но это лишь верхний слой, потому что для уничтожения мальчишки не собирают всех, кто хоть немного управляет Силой. Он даже говорил с драконами — теми ящерицами, которых сегодня называют этим именем. Хвостатые посланца съели, но нужное слово тот сказать успел.

— Зачем ему это?

— Бегущий от Смерти узнал то, что мягкотелым знать не следует. Прислушайся.

Слышащий Корни махнул рукой, вход в пещеру подёрнулся рябью, словно бы воздух в пещере стал горячим, как над полуденными камнями, и в уши мягко толкнулась тишина. Она меховым одеялом окутала голову, отрезала внешние звуки — писк случайной мыши, потрескивание воображаемых дров, свист ночного ветра, — и позволила услышать Мать.

Где-то глубоко под ногами, в самом сердце гор Разбивший Скалу скорее почувствовал, чем услышал далёкий рокот, ослабленный толщами породы, гранитом скал и нанесённой почвой. Этот рокот напоминал дрожь перед землетрясением, но одновременно вызывал в памяти образ хищного и смертельно опасного зверя, который только-только осознал, что ты его враг, и начинает понимать, что тебя придётся убить.

Слышащий Корни одобрительно качнул головой:

— Ты почуял его...

— Что это, мудрейший? — Разбивший Скалу обратился к шаману так, как называл его только во времена ученичества, ещё до своих побед над Крылатыми.

— Это дышит Фенрир.

— Тот из легенд? Который погиб в Рагнарёк?

— Не было никакой Гибели Богов! — взбешённый старец вскочил на ноги, мощным пинком отправил шкуры кружиться в воздухе и повернул к Разбившему Скалу такое яростное лицо, что тот постарался выглядеть как можно меньше ростом. — Не было Рагнарёк! Мы разбили трясущуюся дорогу Биврёст, и она стала радугой, по которой больше не могут пройти ни живые, ни мёртвые! Хеймдаль спит, а Локи пьёт воду из Леты и уже давно не помнит, кто он такой! Мы украли огненный меч Лэватейн, и владыка Муспельхейма Сурт будет его искать до скончания дней! И только Фенрира убить не удалось!

Слышащий Корни опустился на свой камень, схватился дрожащими руками за ясеневый посох, с которым никогда не расставался:

— Мы были хитры и полны высокомерия. Нам казалось — что с того, что одно из чудовищ заснёт, вместо того, чтобы умереть навсегда? Пока в мире царит изначальный порядок, он не проснётся, а за порядком уж мы уследим. Но в своей гордыне мы совсем забыли про людей...

— «Мы» — это кто? — любопытство было сильнее Разбившего Скалу. Он не успел испугаться собственной дерзости, когда увидел слабую улыбку на морщинистом лице.

— Цверги, мой слишком разговорчивый ученик. Карлики тогдашнего мира.

— Карлики? — ошеломлённый гигант не поверил собственным ушам. — Мы — это карлики?!

— Ты не поверишь, до какой степени мир измельчал с тех пор. Чувства, мысли, тела — всё становится мелким, сиюминутным, длиной в один миг или пядь.

Старик вздохнул, и Разбившему Скалу показалось, что он даже стал немного моложе после того, как опёрся о посох.

— Это уже не важно, ученик. Мы не можем позволить Бегущему от Смерти стать хозяином Замка. Иначе это вызовет такой хаос, что даже наши скрепы не удержат двери к чудовищу. А если тот проснётся, остановить Зверя будет некому, потому что Вальхалла давно уже пуста...

— Значит, мне придётся пойти к нему с кем-то из детворы. Я буду тупым горным троллем, таким же, как все остальные, но когда Бегущий от Смерти станет праздновать победу, я его убью. Или погибну вместе с остальными, если победит тот мальчишка...

— Гарри Поттер, — Слышащий Корни молча кивнул головой. Разбивший Скалу ухмыльнулся, почесался под мышкой, выцепил какого-то клеща, раздавил его, не отводя взгляд от лица шамана.

— Неожиданно это... — медленно произнёс он. — Думал, ещё столько всего надо сделать... Кому доверишь малышню?

Слышащий Корни махнул в сторону выхода:

— Тот Смешной уже почти готов. Маги у него всю семью перебили, думаю, забота о других поможет ему переболеть утрату, и стать одним из нас.

— Это хорошо...

Они посидели ещё, молча глядя друг другу в глаза.

— У тебя есть одно желание, — вздохнул Слышащий Корни. — Что ты хочешь за свою жертву?

Разбивший Скалу довольно усмехнулся, потёр ладони и поперхнулся вдохом, когда увидел ещё одну улыбку на лице старого учителя.

— Ладно, — сказал он. — Есть у меня одно такое, не знаю правда, сможешь ли его исполнить. Я не хочу уйти вот так... словно меня и не было никогда, понимаешь? Словно всё, что было — это толстый зелёный монстр, который бродит по горам со здоровенной дубиной. Мягкотелые пугают им детей, а маги охотятся, как на склад алхимика. Я хочу, чтобы меня помнили по-другому!

— Я смогу это сделать, — кивнул задумчиво Слышащий Корни. — Будет трудно, но я смогу. Тебя будут любить дети, и взрослые, и никто из них не будет тебя бояться. И запомнят тебя по твоему имени, Разбивший Скалу — я обещаю это.

— Тогда я пошёл, — взрослый горный тролль, один из немногих доживших до того момента, когда зачатки разума в их крохотных головках превращаются в интеллект, поднялся с песчаной кучи. — И ученика сразу заберу, ты не против? Надо дать ему время привыкнуть к малышне.

— Конечно забирай, — Слышащий Корни вернул шкуры на положенное место, поёрзал на них, усаживаясь поудобнее. — А я начну исполнять свое обещание.

Он проводил взглядом Разбившего Скалу и улыбнулся, когда тот пнул засидевшегося перед костром ученика. Тот Смешной полетел вверх тормашками, мыслеформа костра с человечиной, которую он формировал последнюю неделю, лопнула, как мыльный пузырь, и запах жареного мяса, такоймучительный для поедателей горных минералов, исчез. Тот Смешной попытался вскочить, но Разбивший Скалу ухватил его за руку и поволок за собой, не обращая внимания на раздражённый рёв.

— Я напишу сказку, — прошептал древний цверг и крепче сжал в руках ветку древа жизни Иггдрасиль. — Самую добрую сказку, какую смогу. Жаль только, что твоё имя, Разбивший Скалу, на языке человеков такое короткое — Шрек...