Путь в никуда... или Потерянная в звездах (гет)

Там холодно.

Там пусто.

Прошлое – за плечом.

В прошлом – любовь.

В прошлом – Свет.

Я в доме холодном одна.

Вихрь мыслей, как черные птицы…

Сердце тоскливо болит.

Пламя свечи.

Свет на страницы.

Прошлое написано.

Красные чернила

На пергаментном листе…

Иду по улице. Ветер бросает в лицо снежные хлопья. Поднимаю повыше воротник своего черного пальто. На улицах пусто. Только снег. Снег. Снег. Снег. И ветер.

Иду вперед.

Я одна. Впрочем, как и всегда. Я давно иду по жизни одна. Я привыкла к одиночеству. За многие годы свыкаешься с этим. Утро, день, вечер, ночь. Одна. Нет, это не значит «без тебя». Это значит – одна. В пустой холодной квартире.

Когда-то давно, там, далеко позади, в прошлом, была любовь, были друзья. Не было одиночества. Но смерть и война уничтожили все.

Я останавливаюсь перед обшарпанной дверью небольшого домика на окраине Лондона. Номер на двери почти не различить. Когда-то здесь стояли две цифры – 23. Этот дом он купил на деньги, доставшиеся ему в наследство от дяди.

Я шарю в карманах. Мои пальцы нащупали что-то холодное. Ключ. Замок со скрипом поддался, я толкаю дверь. Пусто. Толстые слои пыли на полу, на мебели, на лестнице, ведущей на второй этаж. Здесь холодно… Я осторожно иду вперед. Звук моих шагов почти не слышен. Впереди темно. Я достаю волшебную палочку.

— Люмос!

Света хватает на то, чтобы различить пол под ногами. Я поднимаюсь по лестнице. Боковым зрением улавливаю какое-то движение справа. Резко поворачиваюсь. Из зеркала на меня смотрит мое отражение. Ничего примечательного. Те же, что и всегда, черные волосы до плеч, голубые глаза.

Я поднимаюсь по скрипучей лестнице. Дверь в его комнату открыта. Я замираю в нерешительности. Переступить порог – вернуться в прошлое. Пережить все заново. Я набираю в легкие побольше воздуха, как перед прыжком в воду, закрываю глаза и делаю шаг. Один, другой, третий. Я открываю глаза. Я стою посреди комнаты. У окна – письменный стол. На столе куча бумаг, перо, чернильница, неровные стопки книг. Подсвечник с оплывшей свечой. Все выглядит так, как будто хозяин на минуту вышел и сейчас вернется, сядет за стол и примется что-нибудь писать. Но он не вернется. Не вернется никогда.

Наспех застеленная кровать. Полка, заставленная книгами. Занавески на окнах немного шевелятся. Или мне кажется? Я подхожу к окну. Сквозняк. Занавески шевелятся от сквозняка. Оконное стекло пересечено длинной косой трещиной. Так жизнь колется напополам, так судьба делится на две половины. Я отодвигаю стул. Сажусь. Из окна на стол падает лунный свет. Сегодня полнолуние. Полная луна тоже причиняет боль. Все причиняет здесь боль. Все терзает сердце. Все истязает душу.

Я выдвигаю верхний ящик стола. Никакого порядка. Все вещи перемешаны и навалены, как попало. Узнаю его. Он никогда не отличался аккуратностью… Улыбка. Какая-то болезненная улыбка появляется на моем лице.

Я с нежностью перекладываю листы бумаги, перья. И, наконец, я вижу то, что искала. Из ящика я достаю небольшую книжицу в кожаном переплете. Руки дрожат. Это дневник. Его дневник!

Руки дрожат. Я боюсь. Я боюсь прикоснуться к страницам дневника. Я боюсь прикоснуться к прошлому.

Там, в прошлой жизни, я знала, что такое Счастье, Любовь. Теперь… Теперь я не верю. Я не верю в то, что где-то впереди есть Счастье и Свет. Я не верю людям. Я не верю никому. Я не верю даже самой себе.

Я снимаю пальто, расстегиваю верхнюю пуговицу черной рубашки. Я всегда одеваюсь во все черное. Я давно ношу траур. Траур по утерянному счастью. Траур по светлым дням. Траур по любви. Траур по нему.

Да, я забыла представиться. Миранда. Отвратительное имя, не правда ли? Фамилия? С фамилией сложнее… Если позволите, я не буду отвечать на этот вопрос. Что я еще могу сказать о себе? Я – анимаг. Я могу превращаться в черную, как ночь пантеру. Когда-то меня этому научил он… Опять щиплет в глазах. Каждая мысль о нем, каждое упоминание о нем причиняет боль. Я уже много лет не могу заставить себя произнести его имя…

Я переворачиваю первую страницу. Ровным, аккуратным почерком, таким до боли знакомым, написано:

Дневник Сириуса Блэка.

Если со мной что-нибудь случится, то прошу тех, кто найдет этот дневник, передать его Миранде. Пусть она первая прочтет его. А что делать с этими записями дальше – дело ваше.

Бродяга.

Под подписью – отпечаток собачьей лапы. Бродяга… Бродяга… Бродяга…

Что это? Слезы? Я плачу? По щеке моей, как ртуть, скатывается серебристая слеза… Больно сжимается сердце в груди… Слезы текут по щекам… Как давно я не плакала! Кажется, уже целую вечность! Я привыкла прятать слезы за улыбкой или за маской безразличия. Я всегда скрываю свои чувства. Для толпы я – тень.

Я с замиранием сердца переворачиваю страницу…

18 июня

Вот я и отучился последний год в Хогвартсе… О, мой любимый, родной Хогвартс! Как я буду скучать! Впереди – взрослая жизнь. Впереди – новый мир.. Я не представляю, как смогу жить без этих стен, без этих классов, этих учеников и учителей, без ворчливого и вредного завхоза Филча, без его вечной спутницы – уродливой кошки Миссис Норрис, без проказы-полтергейста Пивза, без профессора Анджелоса, нашего «милейшего» преподавателем по зельеварению...

Мы ехали домой все вместе. Когда мы прощались на перроне, Люпин предложил встретиться этим летом и всем вместе отдохнуть на море. Все были в восторге!

Сегодня ночью у меня была Миранда…

Я вздрагиваю. Водоворот воспоминаний подхватывает меня и уносит в черную бездну…