Хранители (джен)

Мой день с самого начала не задался: поезд, на котором я должна была приехать, так и не открыл двери своих вагонов из-за некой технической неисправности, поэтому мне пришлось купить билет на пригородный поезд с пересадками.

Когда же я, наконец, вышла из пыльного и переполненного вагона, то обнаружила, что на идеально чистой платформе стоял молодой мужчина, явно ожидающий кого-то, пара детей, охранявших сумки запропастившихся родителей, и бегающая туда-сюда собака, вынюхивающая каждый угол.

Лёгкий летний ветерок, словно полотна шёлка, скользнул по моему лицу, навевая воспоминания. Этот городок всегда был тихим и мирным. Жителей здесь немного: в основном старики, фермеры, рыболовы да молодые семьи, променявшие свои бетонные коробки в высотках на уютные дома. Каждый занимался своим делом и был этим вполне доволен. Здесь никто не стремился к славе или деньгам, а делал то, что у него получалось лучше всех. Например, бабушка Эллоиза пекла лучший хлеб во всём городе, а фермеры с дальних полей знамениты своими яблоками и зерном. Самым загадочным остаётся лесник, имя которого почти никому неизвестно, — он никогда не выходил из лесной чащи и держался поближе к реке. Всё бы ничего, вот только здесь частенько пропадали люди, а их следы обрывались у реки. Именно из-за этого я понятия не имела, где эта река находится, ведь нас никто туда не пускал, да и нам было не по себе оказаться на месте пропажи людей, которых больше никогда никто не видел.

Два месяца назад, мои родители попали в авиакатастрофу, возвращаясь домой. Я, тогда ещё думающая, что жизнь — это приключение, долго не осознавала происходящего. Всё вокруг изменилось: улицы, так недавно казавшиеся лучистыми и приветливыми, стали серыми, а люди на них — мрачными и озлобленными. Даже наш дом, его крыша, двери, окна, каждый камушек почернели и заплесневели, как от какого-то проклятия. Но самое страшное то, что всё это перевернуло моё сознание о жизни, и я перестала сначала разговаривать, затем есть, затем и вовсе выходить на улицу. Всё это кончилось бы ужасно, если бы через две недели к нам не приехал адвокат, ставший моим временным опекуном и представителем.

Это было мрачное и пасмурное утро вторника, когда в дверь позвонили. Наш друг семьи, пожилой, добродушный дядечка Иосиф, живший со мной в доме родителей, открыл дверь и провел гостя в гостиную. Меня нисколько не удивило, что пришёл адвокат, но я с трудом смогла бы себе представить, что он станет моим опекуном. Каждую неделю приезжал тот или иной представитель компании родителей и рылся в документах отца. Так что, когда такси подъехало к нашему дому, я нисколько не сомневалась, что это адвокат.

В это же время я сидела у окна в своей спальне и увлеченно что-то разглядывала на потолке, точнее не разглядывала, а смотрела сквозь. Такое со мной частенько бывало. Я везде видела лица родителей. Я смотрела на предметы, словно в телевизор, вспоминая все моменты, боясь, что они забудутся. Дядя Иосиф частенько находил меня в таком состоянии. И в то утро он также невозмутимо, как и всегда, вошёл в комнату и легонько улыбаясь, сказал, что пришёл некий адвокат. Мне было всё равно, но я, разглядывая Иосифа, поняла, что в его ненавязчивой улыбке и чуть зеленоватых глазах мелькает надежда.

Спустившись вниз, Иосиф представил меня гостю. Он был статен и высок, его лицо обрамляли чёрные как смоль волосы. Он посмотрел на меня своими карими глазами и, похоже, стал меня мысленно жалеть. О, этого я никогда не выносила. Жалость.

Вскоре, он нарушил молчание и представился, как Александр. Затем он принялся рассказывать о себе, о причине его появления, о необходимости моего переезда и о многом другом, но, признаться, я его не слушала. Александр поймал мой безразличный стеклянный взгляд и, немного изумившись, сказал только одно: «Я не хочу тебе ничего плохого. Ты должна пожить в другом месте, а затем отправишься к своей сестре. Ты хочешь этого?». Несмотря на его долгие, ничем не заинтересовавшие меня речи, я собралась и уехала с ним. Может быть, раньше, я бы закатила целую арию с расспросами, но тогда я была согласна на всё, что угодно, лишь бы меня увезли из этого мрачного дома.

Все остальные две недели, Александр старался вернуть меня к жизни различными способами. Мы жили в небольшом домике моих родителей на берегу озера.

Первые несколько дней он не пытался со мной заговорить или спросить о моём самочувствии, он как будто ждал, пока я сама захочу этого. Решившись побеседовать с ним, я разузнала, что он был другом родителей по работе, и рад был помочь мне оформить мою тётю, как опекуна без всяких хлопот. Александр был слишком молод для своей серьёзной профессии, или выглядел так, но мне уже никогда не узнать правду; в общем, мне с ним было комфортно: я знала, о чём с ним поговорить, что оживляло мой разум с каждым днём, да и вообще, он был славным малым.

Две недели прошли быстро, ведь Алекс (так я его стала называть) звал моих друзей и подруг в домик у озера. Они меня не жалели, потому что знали, что я этого не выносила, поэтому их беседы или даже сеансы молчания друг с другом пошли мне на пользу. Чаще всего ко мне приходили две мои подруги: Анна и Джоан.

Джоан, милая девушка, невысокого роста, со смуглой кожей и тёмными волосами всегда знала, о чём я думаю. Её карие глаза, такие большие и такие тёплые, смотрели мне прямо в душу. Джоан была очень спокойной и кроткой на людях и очень открытой и весёлой в узком кругу близких друзей. Анна же — странная девчонка, с немного ошалевшими манерами и с взрывной натурой. Тоже не высокая, но очень стройная и хрупкая, с русыми, легкими, как перо волосами и вытянутым правильным лицом, напоминала какую-то куклу.

Не смотря на юный возраст и черты характера, обе отличались своей мудростью. Джоан знала много о чувствах, дружбе, преданности, а Анна любила говорить об искусстве. Обе они знали прелести книг и тайн, чем привлекали меня ещё больше. То волшебство, та магия, которая таилась в их сердцах, словно огонек, и сейчас греют мне душу.

Тогда они приехали ко мне в последний раз. Джоан подарила мне шкатулку, а Анна — книгу, в которой я обещала ей записывать мои приключения в будущем. Эти подарки показались мне прощанием, отчего я еле сдержала слёзы. Алекс уже тогда сказал, что мне придётся уехать в другой город к сестре и тёте. Мы попрощались вечером, не догадываясь, когда нас снова сведёт вместе судьба, и при каких обстоятельствах.

Алекс посадил меня в машину, и мы поехали на вокзал. Так я, собственно, и оказалась здесь, на перроне вокзала в небольшом городке. Он мне показался немного запылённым и слишком тихим, но меня это устраивало. Моя сестра и её мать не знали, что я приеду сегодня, а не на следующей неделе, как должна.

Я была тут не раз, поэтому без труда нашла их дом. Он был невысоким, с серой, видно недавно обновлённой крышей, и с широкими белыми круглыми (да-да, круглыми) окнами. Лужайка вокруг него была настолько зелёной, что мне это напомнило описание Шира из мира Толкина.

Мы с сестрой никогда не были обычными детьми, нам не хватало приключений: мы придумывали героев, спасающих миры, воображали себя волшебницами и чародеями, феями и … всеми, кого мы могли выдумать. А их дом — прекрасное дополнение наших грёз, поэтому у меня сказочное впечатление о нём.

Я зашла за невысокий белый заборчик, каблуки моих сапог застучали по каменной кладке, поднялась по деревянной лесенке и тихонько постучала в белоснежную дверь. Она распахнулась, и моя сестра Катерина громко завизжала, обняв меня своими худыми руками.

— Ну, всё, всё, отпускай, задушишь же, — сдавленно проговорила я.

— Ты приехала! Когда? Почему раньше? Тот адвокат, Алекс, здесь? Как доехала? — затараторила она.

— Стой, погоди, не всё сразу, — немного ошарашено ответила я.

Катерина всегда была очень эмоциональной и вспыльчивой. Я взглянула на неё и заулыбалась. Она подросла с прошлой нашей встречи. Её длинные шелковистые волосы были завязаны в пучок, что открывало её острое лицо: ярко-голубые глаза, ровный нос, скромная улыбка. Сама она была высокая и худая, и всеми чертами напоминала свою мать. Её мама — Лили, была очень красивой, и почему-то напоминала мне богиню Афину из греческих мифов. Стройная, высокая, с черными волосами, темными глазами и очень изящными руками была похожа на свою дочь, точнее, Катерина была похожа на неё.

Так вот мы и стояли на крыльце, когда на крики дочери пришла Лили.

— О, какой сюрприз! Мы ждали тебя только через неделю! Ну что ж, проходи, мы тут как раз сели завтракать, — она меня крепко обняла и поцеловала в щёку, отчего мне стало только теплее на душе.

Изнутри их дом был ещё интересней. У них обеих был очень тонкий вкус, поэтому и всё помещение было очень аккуратным, но в то же время завораживающим. Круглые окна освещали просторные комнаты, обставленные новой мебелью. На стенах, покрашенных вручную благодаря таланту Катерины, висели книжные полки с разноцветными корешками приключенческих книг. Под потолком красовалась хрустальная люстра, делая помещение по-королевски уютным.

— Хорошо, что ты приехала утром, а то я бы не смогла тебя застать, — проговорила Лили, — Мне позвонил твой адвокат только вчера вечером, Алекс, кажется. Я была на работе, поэтому не смогла встретить тебя.

— Ничего страшного, всё хорошо, — продолжила беседу я и вдруг заметила, как Катерина вытирает слёзы.

Я немного смутилась и уставилась на неё. Она поймала мо взгляд и молчаливо уставилась в потолок. Мы завершили наше чаепитие, и Лили отправилась на работу. Больше всего меня интересовало поведение моей сестры, так что сразу же, как за Лили захлопнулась входная дверь, я спросила:

— С тобой всё в порядке? Ты почему плакала?

— Да я просто рада, что ты приехала, — соврала Катерина.

— Перестань. Ты никогда не плачешь. Никогда. А тут из-за меня? -недоверчиво спросила я.

— Да, слушай, это… не так… важно, — продолжала врать Катерина, — я … плохо спала сегодня, поэтому я очень жду вечера.

Я не стала вдаваться в подробности, точнее не успела, потому что в дверь позвонили, что меня очень удивило. На двери не было дверного звонка. Никогда прежде он там не висел, да я бы и заметила, если бы он там был. Катерина вздрогнула и побежала к двери. Я услышала чей-то голос и, решившись унять своё любопытство, подошла к косяку двери и аккуратно выглянула.

Я не увидела лица гостя, но Катерина его явно знала. Она крикнула, надеясь, что я ещё в комнате:

-Это почта! Всё в порядке! — и она тут же перешла на шёпот, — Здравствуй, Теримор, спасибо, сколько с меня? 9 драхм? Не много ли? Ладно, держи. Там всё, что я просила? Отлично. Ступай.

Руки протянулись из-за входной двери, и в них была коробка, величиной с машинное колесо. Катерина закрыла за почтальоном дверь и быстро побежала к себе в комнату. Я же в этот момент вернулась на своё место и для вида взяла чашку с чаем. Катерина зашла и резко сказала:

— Маме пришли какие-то документы по работе, — я ещё никогда не получала такую огромную дозу лжи. Особенно от сестры. Она никогда мне не врала раньше. Какие же документы перевозят в таких коробках? Сколько она там заплатила? 9 драхм? Никогда прежде не слышала о таких денежных единицах.

— Ого, на дом? Класс! — язвительно сказала я, — Слушай, может, мы прогуляемся?

— Отлично! — как на автомате ответила Катерина и ускакала одеваться.

Мы гуляли по переулкам, нашим старым тайным местам, по берегу реки — везде, куда успели дойти до заката. Поведение Катерины особо не отличалось, но я, человек, знающий её совершенно с другой стороны, нежели другие, заметила что-то странное в её взгляде. Она будто грустила, по какой-то непонятной причине.

Вернувшись с прогулки, я поняла, как же я давно не ходила по улице. Ноги ломились от усталости, и поэтому я с нетерпением ждала ночи.

Поздно вечером, когда Лили вернулась с работы, мы отужинали, и я постоянно наблюдала за сестрой, будто ждала чего-то. Секреты отдаляют людей, чего я не хотела допустить. Ведь она одна из тех, кому бы я доверила жизнь.

Я попыталась прогнать эти мысли, и вскоре, поднявшись наверх, легла спать. В этих краях ночью было так тихо и спокойно, так что я быстро уснула.

Где-то в полночь, я почувствовала, как меня будит Катерина. Я потянулась за тем, чтобы включить свет, но она меня остановила, схватив мою руку.

-Кэт? Ты на время смотрела?

— Ой, да хватит, я поговорить пришла, — раздраженно сказала Катерина и рывком плюхнулась рядом со мной. Лунный свет падал из окна, освещая её крайне беспокойное лицо.

— Что такое? — я была крайне заинтересована, потому что надеялась, что она мне расскажет, что это за посылка, но она предалась воспоминаниям.

— Помнишь, как мы гуляли в лесу? Придумали себе героев и историю, и играли в них? — я кивнула головой, — Мы даже создавали миры, выдумывали, будто нас туда забросило…

— Ты всё время хотела быть волшебницей или магом, — вспомнила я.

— Да, а ты любила морскую стихию и выбирала всяких капитанов и пиратов…

-Кэт, ты это к чему?

— Да так… Я встретила одного человека недавно…

— ООО! — протянула я, — Так ты влюбилась! Всё теперь понятно! — захохотала я.

— Да, ну тебя! — и толкнула меня локтём так, что я чуть не свалилась с кровати, — Речь сейчас не о нем, — осеклась Катерина, — Что если что-нибудь случится, и я пропаду? Ты ведь позаботишься о маме? — она вопросительно посмотрела на меня. В моей голове тут же пропали все ответы на все возможные вопросы.

-Перестань, что за чушь ты говоришь? Куда ты денешься? — с тревогой спросила я.

-Нет, просто скажи, позаботишься о маме?

-Конечно, — недоумевала я, — Ты это из-за моих родителей? Ну что ты, ведь я здесь, ты здесь, — я крепко обняла её и тихо сказала, — Мы с тобой тут вместе, что такого может случиться?

Она всхлипнула и тихонько, чуть ли не шепотом, ответила:

— Я просто так, интересуюсь, — она посмотрела на меня, — Спасибо тебе, за всё, спасибо. Я…я… просто скучала по тебе. Ты меня не забывай, ладно?

— Как же я тебя забуду? Каждый день теперь передо мной мелькать будешь, — рассмеялась я, — трудновато тебя забыть.

— Что ж, вот и ладно. Я спать пойду, ты тоже засыпай, спокойной ночи.

— Хм…Странноватый у нас разговор вышел, — всё еще надеясь услышать правду о той коробке, прошептала я, — Спокойной ночи. До завтра.

Катерина посмотрела на меня, и в темноте, я увидела, как блестит слеза на её щеке. Было такое ощущение, что она прощалась, но я не понимала зачем. Я отогнала от себя все лишние мысли и попыталась заснуть. Но не смогла. Что-то не давало мне покоя, я просто не могла сомкнуть глаза. Что-то было не так. Катерина не пришла бы посреди ночи, чтобы поговорить о детстве. Я решила проверить, всё ли у неё в порядке. Заставила себя встать и выйти из комнаты. Её спальня была напротив, и из-под двери дул холодный воздух. Моё сердце, будто предвкушая что-то, забилось так сильно, что я могла его слышать.

Я подошла к двери и повернула ручку. Дверь тихо и плавно открылась, и моим глазам предстала картина: развороченная постель, пустой шкаф, открытое настежь окно и тишина. В комнате не было ни души. Страх поглотил меня, и моё тело будто заморозилось. Опомнившись, я подбежала к окну. В нём не было ничего, кроме пустой, уже спящей улицы.

Я повернулась, и на мои глаза попалась записка, лежащая на тумбочке у кровати. Я взяла её в руки и почувствовала, что на неё капали слёзы: она была помятая и чуть влажная по краям. Там, неровным почерком было написано:

«Я вас очень сильно люблю. Мама, я вернусь, просто не скоро. Мой друг, он в беде, и я не могу ему помочь, оставаясь дома. Элиз, ты должна меня понять, ведь ты знаешь, что такое дружба. Позаботься о маме. В этом никто не виноват. Просто я так решила. Спасибо за все. Люблю вас. Катерина»

Я не могла поверить своим глазам. Я перечитала эти строки несколько раз. Мои руки дрожали. Она и вправду попрощалась. Не смотря на то, что сестра толком ничего не объяснила в этом странном коротком послании, любой бы понял смысл строк.

Катерина сбежала.