Эксперимент №345 (джен)

Треск электричества, тиканье часов и уютный стрекот всевозможных приборов практически полностью перекрывают собой сбивчивый шепот. Периодически к этим звукам добавляется шорох, издаваемый карандашом при резком зачёркивании строчек. Гора смятых бумажных комков у мусорной корзины растет не в пример быстрей аккуратной стопки на столе. Правду сказать, это и стопкой-то назвать сложно — так, пяток листов.

Вошедшего Плутарха Хевенсби Бити замечает только тогда, когда тот упирается руками в противоположную часть стола и пытливо заглядывает в глаза учёного.

— Есть чем порадовать? — усталость в голосе нового распорядителя Голодных Игр не удаётся скрыть нарочито бодрым тоном.

Ответ Бити отнюдь не добавляет бодрости:

— К сожалению, нет. Буду честен — разработка по улучшению экономичности ни к чему не привела. Поскольку других идей не предвидится, а имеющегося топлива хватает только на отрезок в пятьдесят лет, предлагаю не тратить время зря и приступать к осуществлению плана прямо сейчас. Как и раньше, лучшим кандидатом по всем показателям остаётся Финник Одэйр. Зашлём его на десять лет назад, а если что пойдёт не так — он вернётся, прокрутив на десять лет вперёд и отчитавшись перед нами об изменениях. Попытается ещё раз, и если снова не выйдет — он снова попытается. Несколько попыток, сами понимаете, лучше, чем одна, — и Бити указывает на верхний лист в стопке.

— Я говорил с ним во вторник, — Хэвенсби недовольно морщится. — Финник категорически отказался. Из-за Энни, конечно. Даже ничего слушать не стал по поводу возможности исправить прошлое таким образом — сказал, что план с восстанием ему нравится больше, ну и на Арену возвращаться в своем четырнадцатилетнем теле тоже не хочет.

— А то, что ему и так придётся вернуться, но в нынешнем теле, его не смущает? — просто, без тени удивления, спрашивает учёный.

— Нет. Говорит, что сам не понимает, как выжил тогда и как это возможно повторить. Но сейчас он все-таки взрослей и уверенней, так что просто рассчитывает на то, что шансов выполнить запасной план у него больше, чем этот, — Хевенсби делает паузу в объяснениях и вытаскивает самый нижний лист из пяти. — И знаешь, я жалею что Эвердин и Мелларк сейчас у всех на виду, и мы не можем кого-то из них задействовать. Тем не менее, у нас есть доброволец. После отказа Финника я говорил с Хеймитчем Эбернети. Он согласен.

— Этот?.. — теперь Бити точно удивлён, его брови поднимаются гораздо выше оправы очков. — Да он же пьет так, что порой имени своего не помнит. Думаешь, вспомнит, как надо вести себя на Арене, чтобы не изменить ход событий раньше времени? Дождётся нужного момента для встречи со Сноу? Ты же знаешь, у него только один шанс, а Хеймитч может здорово сглупить и упустить его.

— Знаю. В том возрасте он ещё не пил. И конечно, он достаточно мотивирован исправить события, из-за которых он пить начал. Сам понимаешь, быть единственным ментором Двенадцатого и год за годом наблюдать за смертями подопечных — явно не мечта для нормального человека. Естественно, мы проинструктируем его по всем пунктам. Сомневаюсь, что можно изменить события прошлого к худшему настолько, что у нас и возможности выполнить запасной план с революцией не будет. Разве что он умрёт и победителем на Пятидесятых Играх станет другой трибут...

— Нет, это практически невозможно. Только если он сам умереть захочет, но и это вряд ли. Я ведь уже объяснял — то, что должно произойти, так или иначе произойдёт. — Бити, похоже, справился со своим удивлением и принялся за объяснения. — Люди зовут это судьбой. Учёные же зовут это невозможностью отклонения событий от намеченного пути, не считая случаев специального вмешательства в прошлое с целью проектирования нужной реальности. А как раз этим мы и собираемся заняться.