Strangers in Fiction (гет)

Роза = Алиса

Десятый Доктор = Безумный Шляпник

Девятый Доктор = Чеширский кот

ТАРДИС = Синяя гусеница

Мисси = Красная Королева

— Может, всё-таки в Барселону?

— Только не в Барселону, — решительно помотала головой Роза. — Каждый раз, когда ты собираешься меня туда отвезти, происходит какая-то ерунда. Никакой Барселоны, по крайней мере, пока.

Доктор открыл было рот, собираясь возразить, но потом передумал и замолчал, видимо прикидывая, куда ещё они могли отправиться. Этот Доктор не любил с ней спорить. Чаще соглашался, совсем редко и безапелляционно — отказывал, но шипеть друг на друга, кидаться аргументами, говорить, что люди, мол, совсем ничего не смыслят… Это осталось в прошлом. Пора уже было привыкнуть. Но пока Доктор молчал, в голове Розы, так ясно, как будто над самым ухом, прозвучал голос его предыдущего воплощения: «Что за глупость? Неприятности можно найти везде. Кстати, в прошлый раз, если бы ты меня послушала…»

Впрочем, погрузиться в воспоминания надолго Розе не дали.

— Придумал! — лицо Доктора осветилось улыбкой. — Планета один, — он спрыгнул с разветвлённой колонны, на которой с комфортом угнездился, и подошёл к консоли ТАРДИС, рывком пододвигая к себе монитор. — Первая обитаемая планета. Там есть древнейший утёс во вселенной, на котором высечена надпись. Послание космическим путешественникам…

Последнюю фразу он произнёс тихим загадочным тоном — и умолк, искоса поглядывая на Розу и обрекая её на медленную смерть от любопытства.

— И что же там написано? — наконец не выдержала она, подходя поближе и пытаясь заглянуть в монитор, но Доктор успел ловко отвернуть его к себе.

— О, этого никто не знает, — с довольным видом сообщил он. — Стала бы надпись такой знаменитой, если бы её было легко прочесть? Она на неизвестном древнем языке. Но… — он выдержал паузу. — Мы её переведём, потому что…

— ...ТАРДИС может перевести всё что угодно, — закончили они хором.

— Идёт?

— Идёт.

* * *

ТАРДИС тряслась и качалась, как, впрочем, и всегда, когда неслась сквозь временную воронку. Внезапно машина замерла. Снаружи не доносилось ни звука.

— Планета один? — спросила Роза, отцепляясь от колонны и переводя дух.

— Пока нет… — задумчиво протянул Доктор, снова разглядывая что-то в монитор. Причём, судя по выражению его лица, увиденное ему не очень нравилось. — Роза? Можешь помочь?

— Что-то не так? — обеспокоенно передёрнула плечами она. — Где мы?

— В космосе, — коротко ответил Доктор, по-прежнему не отводя взгляда от экрана. — До Планеты один осталось совсем немного. Но теперь мы полетим очень осторожно. Держи во-от этот рычаг. В нижнем положении. Ни за что не отпускай, как бы нас ни трясло. Это замедлитель полёта.

Роза кивнула в знак согласия и изо всех сил вцепилась в рычаг.

— Здесь одна очень неприятная аномалия, — продолжил он. — Не хотелось бы в неё врезаться. Развилка в пространстве-времени, один конец которой ведёт в карманную вселенную.

— Ты говорил, что в параллельную вселенную попасть невозможно, — напомнила Роза, крепко сжимая замедлитель.

Сейчас ТАРДИС двигалась осторожными рывками, подъемами и спусками. Как будто синяя будка стояла на спине огромного циркового слона, который решил поиграть в партизана и теперь осторожно, на цыпочках и перебежками, шаг за шагом пробирался вперёд.

— Она не параллельная… — Доктор нажал внизу какую-то педаль, — а карманная. Очень маленькая вселенная, тесно связанная с нашей. Некоторые из них живут всего пару минут. Другие образуются вокруг одного человека. Большинство карманных вселенных довольно безопасны… если оттуда вовремя выбраться. Но эта — её обычно называют «Элис» — совсем другого типа. Она фиктивная.

И он замолчал, словно уверенный, что дал исчерпывающее объяснение. Роза какое-то время подождала, но потом всё-таки подала голос:

— И? Фиктивная — в смысле ложная? Несуществующая? Иллюзия вселенной?

— О, может, она и иллюзия, но очень даже существующая, — нахмурился Доктор, по-прежнему не отводя взгляда от показаний приборов. — Фиктивная — в смысле литературная[1]. Плод коллективного воображения всех существ, во все времена прочитавших одну и ту же книгу.

Розе невольно вспомнились книги, которые она когда-либо читала. Сказки в детстве. Романы Диккенса и сестёр Бронте в школе. Детективы. Дурацкий женский роман в аляповатой обложке, подаренный на прошлый день рождения приятельницей из магазина. Неужели у каждой книги был свой мир?

— Литературные миры? Серьёзно? То есть… — она даже затаила дыхание, — где-то есть и Средиземье, и мир Гарри Поттера, и даже… не знаю, допустим, Стартрек? А кино может стать вселенной? А комикс?

Доктор уклончиво повёл головой.

— Я знаю только про книги, но… может, и могут.

Он явно не разделял восторга Розы по поводу фиктивных вселенных, но она не обращала на это внимания.

— Всегда мечтала оказаться в какой-нибудь книге! Доктор, почему мы не можем туда отправиться?

— Лучше даже не думай об этом, — посоветовал тот, кидая на неё короткий обеспокоенный взгляд. — ТАРДИС любит принимать телепатические сигналы. Фиктивная вселенная — это ловушка. Она питается возможным будущим каждого попадающего туда живого существа. А взамен вытягивает его воспоминания и создаёт из них фальшивую биографию, подходящую для персонажа книги. Одна фиксированная линия будущего — против триллионов вариантов. Колоссальное количество энергии времени, которую она крадёт.

— Но… — осторожно спросила Роза, — если они так опасны… Разве путь туда нельзя как-то заделать?

Доктор только досадливо фыркнул:

— Можно. Когда-то мой народ занимался этим, очищая временные магистрали от ненужных развилок. Но… это надо делать постоянно, раз за разом. Каждый раз, когда хотя бы несколько миллионов разумных существ читает одну книгу, трещина открывается снова. И заделать её в одиночку не под силу. Это была тяжёлая работа, — он замолчал, а потом тихо-тихо, как будто про себя, добавил: — Вот поэтому у Повелителей Времени никогда не было художественной литературы.

Повисло тягостное молчание, нарушаемое только скрежетом двигателей. Роза уже успела несколько раз пожалеть, что коснулась этой темы. Она сжимала рычаг с твёрдым намерением никогда больше не заговаривать ни о фиктивных вселенных, ни о книгах вообще.

Но Доктор, как обычно, быстро взял себя в руки:

— Давай проверим, угадаешь ли ты, из какой книги «вселенная Элис»!

Он подмигнул и жестом фокусника развернул монитор к Розе. В мониторе виднелась странная тропическая планета с высокими утёсами, утопавшими в зелени. Зелень напоминала гигантскую траву, а промежутки между этими исполинскими листьями высотой в три человеческих роста заполняли не менее огромные зонтики бледно-розовых грибов.

— Алиса в Стране чудес!

— Бинго! — отозвался Доктор. — Самая читаемая сказка всех времён и народов. В семьдесят первом веке её тираж больше, чем у Гарри Поттера. Ну а теперь… можешь отпустить замедлитель. Мы приземляемся!

* * *

ТАРДИС тряхнуло так, словно она с размаху врезалась во что-то большое и упругое, а потом полетела в обратном направлении, не снижая скорости. Доктор, кое-как уцепившись за консоль, лихорадочно нажимал на клавиши и дёргал переключателями, но машину это, похоже, не особенно впечатляло. Откуда-то сверху валил белый не то пар, не то дым, то и дело вырывались снопы искр.

— Доктор, что же это такое? — тихо взвыла Роза, в полуобморочном состоянии цепляясь за решётку пола.

ТАРДИС выписывала чудовищные зигзаги, то зависая на поворотах, то снова начиная таранить неведомую преграду.

— Что-то мешает нам приземлиться! — сквозь зубы пробормотал Доктор, продолжая безрезультатно нажимать «отмену курса».

— Что?!

— Парадокс!

— Что?!

— В этом месте и времени уже есть я! Из будущего.

— Почему из будущего?

— Если бы он был из прошлого, я бы запомнил!

— А почему он не запомнил?

— А вот это… — Доктор изо всей силы колотил по кнопкам, но они отказывались слушаться, — мне очень не нравится! Возможно, это фиксированная точка или…

От очередного резкого толчка ТАРДИС тряхнуло и закрутило. Роза снова вцепилась в колонну и не сразу заметила, что машину времени теперь не просто трясло — она заваливалась набок. Ещё чуть-чуть — и вот Роза уже лежит на колонне, ноги болтаются в воздухе, а внизу… Внизу — дверь, за которой поджидает фиктивная вселенная. Открытая нараспашку дверь.

— Доктор! — что было сил заорала Роза. — Докто-о-ор!

Никто не отзывался. Она опустила взгляд вниз: прямо под ней вращалась воронка времени, а в самом конце светящегося водоворота маячил чёткий, словно нарисованный на открытке, лесистый пейзаж из огромных листьев и грибов. Вселенная Элис. То ли от этого зрелища у Розы закружилась голова, то ли ТАРДИС ещё раз тряхнуло, но пальцы, сжимавшие шершавую поверхность колонны, неожиданно разжались — и Роза полетела в пустоту.

* * *

Она села, открыла глаза и сощурилась: над долиной всходило огромное светло-жёлтое солнце, и гигантские капли росы, свисавшие с исполинской высоты травинок и скапливавшиеся по краям розовых пластинчатых грибов, сияли, словно бриллианты.

— Красиво, — пробормотала девушка и вздрогнула от звука собственного голоса. — Красиво.

Она склонила голову набок, прислушиваясь к интонациям. Вытянула перед собой руки и с интересом их осмотрела — сначала с тыльной стороны, а потом повернув ладонями вверх. Какие они белые! Почти как кружевной фартук, повязанный на её голубое платье. Девушка поднесла руку к голове и пощупала волосы — жёсткие, прямые. Поднесла одну из длинных прядей прямо к лицу — светлые! Не белые, скорее жёлтые, как солнце.

— Как странно, — пробормотала она, рывком съезжая со спинки гриба, на котором проснулась, и ловко приземляясь на ноги. Обутые… гхм, в туфельки с полосатыми гетрами. — Как пограничный столб! — прокомментировала девушка и сама засмеялась собственной шутке.

Больше в лесу никого, кроме неё, судя по всему, не было. Сказать, что в голове у девушки царила сумятица, было бы неправильным. Там было пусто: ни единой мысли, ни единого воспоминания — ничего. Только цепкое, жадное внимание, с которым она осматривала каждый гриб и каждую веточку. Она шла, то и дело задирая голову, чтобы посмотреть на пролетавших не то птиц, не то огромных насекомых. Однако постепенно движения девушки стали нервными, шаг замедлился. Смутное беспокойство, безымянное и тревожащее, разгоралось в её сознании всё ярче.

— Я… — предоставленная самой себе, она не стеснялась говорить вслух, — должна что-то найти. Куда-то попасть. Но если всё равно, куда попасть, то всё равно, куда идти…

Бормоча и комкая в руках фартук, она опустила голову и... встретилась взглядом с кроликом. Огромным белым кроликом, чуть меньше чем по пояс ей самой. Он был одет в костюм-тройку: короткие брючки, сюртук и самый настоящий жилет — даже с кармашком для носового платка, из которого, впрочем, торчал пучок сельдерея.

— Девочка, — сурово спросил кролик, — как тебя зовут?

При этом он смешно дёрнул носом. Девушка хихикнула, прикрывая лицо ладонью. Кролик смотрел на неё осуждающе.

Она сделала шутливый полуреверанс и уже открыла рот, чтобы назвать себя, как вдруг поняла, что не помнит своего имени. Совсем. Рот захлопнулся со стуком, как крышка сундука. Смеяться расхотелось. Вместо этого её охватила бешеная тревога и испуг, как будто имя было единственным, что могло защитить её от неведомой опасности.

— Ясно… — с нескрываемым сарказмом пробормотал кролик и презрительно прищурился. — Ну конечно, девчонка с такими дрянными манерами может быть только червовой двойкой.

Он хотел добавить что-то ещё, но в этот момент в воздухе отчётливо прозвучали четыре удара, похожие на отдалённый звон колокола. Совсем тихие, они повторялись громче и громче, пока сам воздух не начал дрожать от грохота.

Кролик паническим движением выхватил из кармана часы на цепочке и уставился на них немигающим взглядом.

— Я опаздываю! — взвизгнул он, затравленно оглядываясь. — Она отрубит мне голову! Ах, мои ушки, ах, мои усики!

С этими словами он прыгнул куда-то в сторону с тропы и унёсся прочь. Девушка недолго думая припустила вслед за ним. Грубиян или нет, но кролик был первым живым существом, встретившимся ей на пути, и она не собиралась упускать его из виду.

Она даже не заметила, в какой момент грибы и трава сменились кряжистыми сучковатыми деревьями. Скрюченные ветви были увешаны часами. Попадались настенные — с кукушкой, и напольные, неведомо как всунутые внутрь дупл или между двумя переплетавшимися стволами. Но большая часть часов были карманными — как те, что девушка видела у кролика. Стрелки показывали ровно шесть.

Отвлёкшись на созерцание пузатого золотого хронометра — блестящая цепь была толстой и самодовольной, как питон, — девушка обнаружила, что кролик пропал. Она тоскливо покосилась на окружавшие её циферблаты. Столько часов — и все стоят! Ей хотелось завести хотя бы одни и услышать тиканье. В этом звуке было что-то правильное и успокаивающее. Но не успела она даже коснуться злополучных часов, как снова послышалось это: четыре удара подряд, пауза, потом опять четыре удара и опять пауза. Похоже на звук, с которым скачет лошадь. Если она будет размером со слона и у неё будут огромные…

«…мохнатые лапы!»

В двух шагах от неё. К лапам прилагался немаленький, где-то с мамонта, зверь.

«Надеюсь, он хотя бы травоядный!» — мелькнула паническая мысль, но когда зверь взревел, обдавая девушку потоком зловонного воздуха из зубастой пасти, стало окончательно понятно, что надежда не оправдалась.

В тщетных попытках найти опору она шарила рукой по коре, как вдруг её рука коснулась чьей-то чужой ладони. Мечущийся взгляд встретился с уверенным. Незнакомец, совершенно не выглядевший испуганным или растерянным, вальяжно кивнул в сторону мохнатого чудища и философски изрёк:

— Похоже, он собирается тобой позавтракать!

Девушка только сдавленно пискнула. Незнакомец досадливо вздохнул и схватил её за руку:

— Бежим!

Ветки и сучья летели из-под ног. За спиной раздавалось сопение и рёв неведомого зверя, растрепавшиеся волосы лезли в рот. Но наконец шум преследования стал тише, а потом и вовсе пропал: они забрались в ту часть леса, где деревья стояли слишком плотно, так что чудищу было не протиснуться.

— Уф, — выдохнул незнакомец, прислоняясь к стволу. — Кажется, оторвались.

Девушка в изнеможении плюхнулась рядом на какой-то валун и подняла взгляд на своего неожиданного спасителя. Наконец-то у неё появилась возможность как следует его рассмотреть. Высокий мужчина в чёрном кожаном костюме и свитере в серую с бирюзовым полоску. Сейчас он прикрыл глаза и слегка нахмурился, как бывает, когда видишь неприятный сон. Выступающие брови и тонкие губы придавали лицу выражение почти свирепости. Ну, или, по крайней мере, закрытости и нежелания общаться. Но — странное дело — девушку это недовольное выражение вовсе не отпугнуло. Наоборот, показалось каким-то… уютным? Вызывавшим чувство уверенности и защищённости. Как будто в компании этого незнакомца с ней не могло случиться решительно ничего плохого. Да и незнакомцем его называть было странно — ведь её не покидало ощущение, что она где-то его уже видела.

Он внезапно приоткрыл один глаз и быстро зыркнул на неё, пронзительно и ехидно, будто догадавшись, что она за ним шпионила. И хотя она вовсе не думала ничего плохого, но под этим взглядом почему-то потупилась.

— Кстати, меня зовут Чеширский Кот, — представился он, протягивая ей руку для рукопожатия.

— Кот? — девушка от неожиданности прыснула. — Тебя зовут «Кот»? Что за имя такое?

— Моё имя, — казалось, он не то растерялся, не то обиделся. — Как те звери, что живут в домах и мурлыкают.

— Ты мурлыкаешь? — она удивлённо округлила глаза.

— Не сказать чтобы очень часто, — поморщился он.

— Ты зверь?

— Не говори глупости. Неужели не видно, что нет.

Он извлёк маленькое зеркало с ручкой и пристально посмотрел на себя, заглянул в зрачки, покрутился туда-сюда, провёл рукой по голове и зачем-то пощупал мочки ушей. При этом, как ей показалось, он пробормотал что-то вроде: «Н-да, уши так себе. Но нельзя получить сразу всё». Затем закинул зеркальце куда-то в кусты, подтянулся на нижнюю ветку кряжистого дуба и с комфортом на ней разлёгся, глядя на девушку сверху вниз.

— Тогда почему ты называешь себя «Кот», если ты человек? — продолжала допытываться она.

Девушку не покидало ощущение, что если она узнает, кто он на самом деле, то вспомнит, кто такая она сама. Но незнакомец, величавший себя Котом, явно не собирался упрощать задачу. Уже по тому, как он закатил глаза, она безошибочно определила, что он не ответит напрямую, а отговорится какой-нибудь дежурной глупостью, как всегда… Как всегда? Она встрепенулась, но непрошеное воспоминание исчезло так же быстро, как появилось, оставив смутное ощущение сожаления.

— Не всё, что выглядит как человек, обязательно человек, — наставительно заметил он. — Я… Кот, потому что это то, что я делаю. Гуляю сам по себе. Исчезаю. Появляюсь. Спасаю маленьких потерявшихся девочек от больших страшных монстров.

Он коротко ухмыльнулся, показав крепкие белые зубы. Да, пожалуй, что-то от кота в нём было.

— Я не маленькая девочка, — почему-то обиделась она, топая ногой и запрокидывая голову, чтобы лучше разглядеть разлёгшегося на ветке Кота. — И я не потерялась!

— По сравнению с Брандашмыгом все маленькие, — философски заметил Кот и добавил: — Кроме Бармаглота, разумеется. А тебя как зовут?

Приехали. Сейчас опять начнётся. Как же её зовут? Что-то крутилось совсем рядом: казалось, вот-вот схватишь за хвост, — а потом ускользало. Какой-то… цветок?

— Как цветок. Садовый цветок. Но точнее я не вспомню.

В отличие от кролика, Чеширский Кот не стал над ней издеваться или называть «червовой двойкой» (что звучало непонятно, но всё равно обидно), только задумчиво подпёр подбородок кулаком. Он поглядывал то на неё, то в сторону, словно что-то решал или спорил сам с собой. Наконец Кот снова коротко улыбнулся во все зубы, кивнул и в один прыжок оказался рядом с девушкой, беря её под руку.

— Тогда там надо к Абсолему.

* * *

— Абсолем! — торжественно возвестил Чеширский Кот, раздвигая стебли травы, как театральный занавес. — Огромная синяя гусеница. Своего рода пророк. Правда, иногда немного не в себе, — он поморщился, как риэлтор, вынужденный признать, что «прекрасная недвижимость» построена рядом с железной дорогой. — Но мы здесь все немного не в своём уме!

Обрадовав девушку этим заявлением, Кот вытолкнул её на поляну прямо перед… Гусеница? Ага, деревянная. Очень типично для гусеницы. Хотя китайцам бы понравилось[2]. Представьте себе синюю будку — с надписью «полиция» и телефоном. А теперь представьте, что эта будка как бы размазалась по пространству в виде длинной извилистой траектории, «хвост» которой уходил куда-то в небо.

Жутковатое зрелище. Но будка-гусеница, как и Кот, внушала девушке ощущение доверия. Вот только как общаться с деревянной коробкой?

— И что теперь? — стараясь не разжимать губ и на всякий случай приветливо улыбаясь «гусенице», спросила девушка. — Мне что-то надо сделать?

— Просто подойди и поздоровайся, — порекомендовал Кот, беря её сзади за плечи и настойчиво подталкивая поближе. — Если повезёт, он покажет что-то типа привидения… а если нет — просто выдохнет пару клубов дыма. В любом случае, он разговаривает.

Она хотела ещё что-то спросить, но в этот момент «гусеница» как-то странно вздрогнула, как будто чихнула. Перед самой дверью возникло неопределённое свечение.

— З... здрав… ствуй… те!

Свечение сгустилось в фигуру девушки с высокой растрепавшейся причёской и в длинном платье, хаотично украшенном обрывками кружев. Изображение то и дело бликовало и дёргалось, но всё же было ясно, что видение смотрело прямо на Кота и его спутницу.

— Ты говорил, что «гусеница» — он!

— Абсолем может принимать любую форму. Но таким я его ещё не видел.

Изображение склонило голову набок, словно ожидая, пока они закончат переругиваться. И тогда девушка, собравшись с силами, единым духом задала тот вопрос, что мучил её с тех пор, как она очнулась в этом странном месте:

— Как меня зовут?

Видение на секунду пропало, и вместе с ним едва не пропала её последняя надежда. Но спустя мгновение фигура в викторианских обносках появилась снова, теперь уже более чёткая и яркая.

— Не хватает данных, — ровным голосом пожаловалась она. — Ошибка доступа. Не хватает данных. Подскажи мне, путница. Скажи, что помнишь.

«Если бы я помнила, я бы здесь не стояла!» — со злостью подумала девушка, но потом всё же взяла себя в руки и ответила:

— Меня зовут как цветок. Не Маргарита, не Дафна, но какой-то цветок. И… — внезапно, словно во вспышке неведомого озарения, она увидела странную картину: светящийся туннель со стенками из живого пульсирующего света. — И я попала сюда через нору. Светящуюся нору.

Из-под подножья синей будки с шипением вырвалось несколько клубов белого дыма, а глаза изображения полыхнули жутковатым жёлтым светом. Девушка невольно подалась назад, но Кот её остановил:

— Подожди! Это значит, она что-то нашла!

— Ах, уже «она»?

— Я не отрицаю очевидного, — огрызнулся он, разглядывая голограмму. — Хотя… — Кот прищурился, его глаза приобрели мечтательное выражение, будто он вспомнил о чём-то приятном. — Сейчас мне кажется, я всегда знал, что она — это она. И что её зовут как-то по-другому. Абсолем… просто первое слово, которое я от неё услышал. Может, я понял неправильно, может, она имела в виду «asylum» — убежище. Самое надёжное место во вселенной…

Он собирался что-то добавить, но на этот раз уже девушка дёрнула его за полу пиджака, призывая замолчать. Глаза голограммы погасли, и она затараторила, выплёвывая слово за словом:

— Световая нора, светлячковая, червоточина[3], путь между мирами, дыра во вселенной. Развилка. Отскочила и упала по ту сторону. Неправильный курс. Парадокс. Имя. Скрытое имя. Она крадёт имена у всего. У меня. У него. У тебя. Потеряно. Оно потеряно. Ты его найдёшь, когда будет поздно. Цветок. Сад. Не Маргарита, не…

Изображение согнулось пополам, как будто от боли. Девушка подскочила к нему, желая как-то помочь или хотя бы дать на себя опереться, но пальцы прошли сквозь голограмму, не встретив ни малейшего сопротивления. Изображение вздрогнуло, словно от удара, и закричало, с каждым словом всё выше и громче, пока не перешло на визг:

— Dalig Ulf, воронка, щель между мирами закрывается, закрывается, закрывается. Не маргаритка, не кувшинка… А… лис… А... лис… а.

И пропало с хлопком. Из-под подножья гусеницы повалил густой белый дым, скрывая её от взгляда. В тумане что-то скрипело и трещало. А где-то вдалеке, раскатами отдалённого грома, снова прозвучали четыре удара.

Девушка, сбитая с толку и изрядно напуганная произошедшим, не сразу поняла, что за спиной у неё снова кто-то ругался:

— Она назвала её «Алисой»!

— Глупости. Может, имелось в виду «не лилия». Чуть-чуть греческого, чуть-чуть французского — в самый раз. Абсолем часто говорит на языках[4].

— Даже… даже если так! В пророчестве не сказано, что она будет Алисой. Там сказано, что её будут звать Алисой. Это она. Возможность.

Говоривший был одет в потёртый сюртук всех оттенков радуги. Высокий и тощий, слегка растрёпанный, он бурно жестикулировал и тыкал в Кота своей шляпой — цветастым цилиндром с широкой лентой, обгоревшей по краям. Слово «Возможность» он произнёс с такой нежностью и придыханием, будто говорил как минимум о богине.

Вдруг он заметил, что на них с Котом смотрят, и повернулся к девушке, приветливо улыбнувшись, как улыбаются давним друзьям. Казалось, он просто лучился от восторга — и она не выдержала и улыбнулась в ответ: сначала робко, а потом всё смелее.

— Да какая она Возможность? — прервал их молчаливый диалог раздражённый голос Кота. — Просто испуганная девчушка, которая даже не знает, как её зовут…

Сознание девушки раздвоилось. С одной стороны, она почему-то понимала, что Чеширский Кот хочет не обидеть её, а защитить, и что быть этой загадочной «Возможностью» — не самая завидная участь. Она с какой-то грустью, но и с нежностью, подумала, что вот всегда он так — хлопочет, беспокоится, пытается оттянуть неизбежное, только бы никто не пострадал.

С другой стороны, её переполняло парадоксальное желание рискнуть. Пусть странно, пусть опасно! Разве не это настоящая жизнь? Кроме того, девушка не на шутку испугалась, что второй незнакомец примет слова Кота всерьёз и решит, что она обычная, скучная и абсолютно не Алиса. Даже совсем чуть-чуть. А ей так хотелось перестать быть безымянной. Так почему бы не стать «Возможностью»? Совершить что-то невероятное, фантастическое и увидеть, как он улыбается и шепчет: «Алиса. Моя Алиса». Этот воображаемый голос, почти осязаемо гладивший её барабанные перепонки, решил дело.

— Я вспомнила, — звонко и твёрдо воскликнула она, решительно вздёргивая подбородок. — Меня действительно зовут Алиса.

Сказала — и едва не расхохоталась от смеси облегчения и непонятного нервного возбуждения. Правда, смотреть на Кота при этом избегала. Но едва она произнесла «Алиса», как деревья зашумели, роняя листву, а где-то вдалеке снова начал набирать громкость набатный колокол: четыре удара — пауза — четыре удара — пауза…

— Здесь нельзя называться этим именем! — свистящим шёпотом прошипел Кот и в ярости пнул травинку носком ботинка. — Люди Красной Королевы будут с минуты на минуту!

Казалось, он был в настоящем непритворном отчаянии от их глупости. Его взгляд метался от незнакомца в разноцветном сюртуке к Алисе и обратно, словно ища того, кто был больше виноват. Но сам незнакомец только тайком подмигнул Алисе и принялся насвистывать, крутя на пальце цилиндр.

— Что смешного, Шляпник? — напустился на него Кот, отбирая шляпу и закидывая её куда-то в кусты. — Ты знаешь: её шпионы повсюду!

— М-да… Всё равно я ненавижу цилиндры, — задумчиво произнёс Шляпник, провожая свой головной убор взглядом. — Почти так же, как галстуки-бабочки. Это как-то… несвоевременно, хотя… — он оборвал поток собственной речи и внимательно воззрился на Кота. — Так что ты говоришь?

— Она выследит нас по слову! — рявкнул Кот, нервно проводя ладонью по голове и заламывая руки. Внезапно он замер на месте и произнёс: — Но у тебя есть «Заячий домик»! Точно. Ты нас в это втравил, ты нас и спрячешь.

Вопросительной интонации в его словах не прослеживалось. Но Шляпник только пожал плечами, снова ухмыльнулся и рывком вскочил, отделяясь от травинки, на которую опирался спиной.

— Как раз хотел это предложить! Бежим.

* * *

«Заячий домик» оказался маленькой запущенной хижиной, опоясанной огромным кольцеобразным столом. На деревьях вокруг стола тоже висели разнокалиберные хронометры. Едва пробежав под ветвями, Шляпник резко затормозил и с остервенением принялся перевешивать часы.

— Всё, — удовлетворённо заметил он. — Теперь она нас не найдёт!

— Если бы ты смог сломать весь код, — покачал головой Кот, — то нам бы не пришлось…

Говоря это, он бросил быстрый взгляд на Алису. Наверное, ему казалось, что она не успеет ничего заметить. Но Алиса поняла, что спор между Котом и Шляпником затевался уже не в первый раз. Шляпник невольно подтвердил её предположение.

— Слишком сложно, — поспешно прервал он Кота. — На то, чтобы перепрограммировать часы вокруг «Заячьего домика» и превратить его в убежище, у меня ушло несколько лет… И ты это прекрасно знаешь!

— Мы могли бы рискнуть, — раздражённо взмахнул руками Кот. — И если…

— Если, — повторил Шляпник, подходя к нему вплотную и глядя в глаза. — Если. А если нет? Мы станем простыми кусками картона, и второго шанса уже не будет!

Кот потупился. Но Шляпник был неумолим:

— Ты пытаешься её защитить, но должен понимать: если она — Возможность, то времени в обрез! Этот мир разрушится. И никто не сумеет уйти, пока жив Бармаглот и закрыты ворота. Так что ты предлагаешь — просто смотреть и делать вид, что мы здесь ни при чём?!

Он практически тряс Кота за грудки. Тот резко высвободился из захвата и посмотрел на Шляпника едва ли не с ненавистью. С той особой ненавистью, какую испытываешь, понимая, что твой собеседник прав.

— Мы даже не знаем, Алиса ли она! — сварливо возразил Кот, отряхивая полы пиджака.

— Вот и проверь её! — Шляпник ткнул указательным пальцем по направлению к Алисе. — А пока мы будем пить чай!

С этими словами он умчался к столу, где принялся раздувать поленья под помятым, видавшим виды походным котелком. Вид у Шляпника при этом был такой, словно и вода, и чай, и окружающие кусты сделали ему что-то плохое и оскорбили в лучших чувствах.

* * *

Глядя вслед Шляпнику, Алиса чувствовала тревогу. Он казался… отчаянным и отчаявшимся, словно каждый день нёс слишком тяжёлое бремя. Словно ему постоянно приходилось выбирать в ситуациях, где правильного решения попросту не было.

— Что с ним случилось? — тихо прошептала Алиса, наклоняясь к Коту. — Он всегда был таким?

— Я точно не знаю… Но однажды он сказал, что ему нет прощения, потому что когда-то давным-давно он убил время. И с тех пор оно на него обиделось, — вполголоса, так, чтобы Шляпник не услышал, пробормотал Кот.

Тот тем временем метался от стола к костру и обратно: носил закипевшую воду и наполнял чайники, то и дело промахиваясь и заливая скатерть. «Вот почему она вся в потёках», — подумала Алиса. Блики огня и воды играли на лице Шляпника, а в глубоких глазницах залегли тёмные тени, придавая выражение мрачной задумчивости и печали. Алисе стало его жалко. Неужели он и правда чувствует себя виноватым из-за такой странной вещи?

— Но как он мог его убить?

— На войне, — пожал плечами Кот.

— Что за глупость? Время невозможно убить!

— А ты-то откуда знаешь? Ты что, пыталась?

Кот смотрел на неё заинтересованно и даже, пожалуй, с опасением. До Алисы не сразу дошло, что он не шутит.

— Да вы здесь все сумасшедшие! — возмущённо прошипела она, всплеснув руками.

Кот моментально перестал хмуриться и довольно заулыбался, словно она сделала ему комплимент.

— Как я и говорил. Мы все здесь немного не в своём уме. Не волнуйся, ты тоже.

«Ну обнадёжил...» Алиса хотела спросить ещё кое-что, но в этот момент Шляпник позвал их пить чай.

* * *

Гнетущую тишину нарушало только звяканье ложечек о чашки. Шляпник и Кот демонстративно смотрели в разные стороны, а Алиса, сидевшая между ними, чувствовала себя более чем неуютно.

— Ну? — наконец поинтересовался Шляпник, обращаясь к Коту. И потребовал: — Доставай колоду.

Они обменялись убийственными взглядами. Кот открыл рот, чтобы возразить, но потом только насупился и с шумом выдохнул:

— Ладно…

Он тасовал колоду долго и с остервенением, мешая замашки заправского картёжника с редкостной неуклюжестью. Карты разлетались, засыпая землю вокруг, залетая в чашки и даже повисая на деревьях. Но колода в руках у Кота почему-то меньше не становилась. Наконец он сдвинул и протянул колоду Шляпнику:

— После тебя.

Тот с видимым неудовольствием вытащил карту откуда-то из середины, мельком посмотрел и быстро положил на скатерть рубашкой вверх, на всякий случай прикрыв ладонью. Кот, очевидно, не удивился такому развитию событий — он одними глазами показал Шляпнику: мол, открывай, хватит скрытничать. Тот досадливо вздохнул и шлёпнул карту перед самым носом Кота. Валет Червей.

— Карты — точная наука, — похвастался Кот, ухмыляясь себе под нос и снова перемешивая колоду, на этот раз уже гораздо более бережно. — Але-оп!

Он не глядя вытащил карту и показал её всем присутствовавшим. Король Червей.

— Ты просто жульничаешь! — возмутился Шляпник, всплеснув руками. — Почему всегда Валет? По-че-му?

— Ты предпочёл бы быть червовой десяткой? — поднял брови Чеширский Кот.

Он усмехнулся, но, взглянув на Алису, снова посерьёзнел. Перемешал колоду ещё пару раз и разложил карты ровным слоем на скатерти.

— Ну что, выбирай.

Алиса судорожно сглотнула. Это просто колода карт. Нечего бояться. Но в пальцах ощущалось неприятное покалывание, как от статического электричества. Какая из них? Руки блуждали по гладкому картону, ища хоть какую-то подсказку. «А, ладно, будь что будет!» И она вытащила первую попавшуюся карту.

Шут. Крошечный человечек в ярком трико, на голове колпак с бубенчиками, в руках палка и узелок. Буква «J» в углу карты. И никакого знака масти.

Шляпник и Чеширский Кот секунду молчали, а потом заговорили. Синхронно, перебивая друг друга и создавая такой шум, что даже совы, угнездившиеся в дуплах вокруг «Заячьего домика», с уханьем устремились прочь. Чаще всего в их воплях повторялось «Джокер», «Возможность» и «Заткнись, я лучше знаю». Наконец они перестали переругиваться и посмотрели на Алису одинаково внимательным, пристальным взглядом. Уже одного такого хватило бы, чтобы почувствовать себя неуютно, а от двух хотелось вскочить и убежать.

— Значит, у неё… — начал Шляпник.

Дальше произошло то, чего Алиса ожидала меньше всего: Кот и Шляпник одновременно с двух сторон положили руки на её грудь.

— Одно сердце! — округлив глаза, заметил Кот.

— Одно сердце! — отозвался Шляпник.

— Но это же… О нет. Но может…

Потрясающая синхронность, но может, кто-то наконец догадается…

— Убрать руки! — рявкнула Алиса так, что Кот и Шляпник испуганно дёрнулись и замерли. — Вот так-то лучше.

— Прости, — Шляпник смутился, схватился за чашку и отпил огромный глоток обжигающего чая. Закашлялся, прохрипел что-то невразумительное, бурно жестикулируя и хватаясь за горло, но потом пришёл в себя и добавил совершенно спокойным голосом: — Поверь, это ничего не значит. Ничего. Я просто… — он помолчал какое-то время, словно размышляя, но всё-таки не выдержал и завопил в голос: — У тебя одно сердце!!!

— Ну разумеется! А что, бывает как-то ещё?

Кот и Шляпник переглянулись, но ничего не сказали. Пауза затягивалась. Алиса вопросительно приподняла бровь и упёрла руки в бока с видом «либо вы мне сейчас всё рассказываете, либо я разнесу ваш чайный павильон в клочки».

— Ну… — начал Шляпник, крутя в пальцах ложечку, — например, у нас — «как-то ещё».

— Посмотри на карты, — взял инициативу в свои руки Кот. — Видишь? — он поднёс червового короля к самому носу Алисы. — Две картинки, два сердца. И так у всех, у всех, — он переворачивал карту за картой, — кроме джокера.

— Это хорошо или плохо?

— Это значит, что ты — Возможность, — заметил Шляпник, снова скрывая лицо за чашкой. — «Её пульс будет похож на тиканье». Пророчество исполнится, часы пойдут. Надо только победить Бармаглота, но это дело поправимое. Я могу научить тебя фехтовать и…

Алиса вспомнила, что Кот уже говорил про Бармаглота. Вроде как он был огромным. Даже больше той шерстяной ерунды, что за ней гналась. Она поёжилась.

— М-м… А это обязательно?

Они снова переглянулись. На этот раз слово взял Кот:

— Существо с одним сердцем не сможет долго жить здесь. Двое суток. Максимум — трое. Чтобы выжить, надо уйти. Чтобы уйти, надо открыть этот мир. Чтобы открыть мир, надо победить Бармаглота. Мне жаль.

* * *

— Защищайся!

— Ты ещё не видела технику бравного боя клана Шляпников!

— Вперёд, Манчестер! Когда мы едины, мы непобедимы!

— Allons-y!

Звон мечей и безумные крики раздавались над «Заячьим домиком», перемежаясь громким хохотом. Бравный день был назначен на завтра, но идея сражаться с Бармаглотом почему-то перестала казаться самоубийственной авантюрой. Двуручный меч лёг Алисе в руку, как будто был здесь всегда.

Вытирая пот со лба, она плюхнулась на траву, обводя рассеянным взглядом поляну. Шляпник уселся рядом, сгрёб со стола чайник и сделал несколько глотков прямо из носика.

— Сразу после тренировки? — укоризненно покосилась на него Алиса.

Он только скривился с видом «нас такой ерундой не проймёшь»:

— Как может быть вредно пить чай там, где всегда время пить чай?

Она перевела взгляд на застывшие циферблаты:

— Каким всё было раньше? До Красной Королевы?

Шляпник нахмурился, словно мучительно пытаясь что-то припомнить.

— Ну… Меньше часов, меньше монстров… — его голос звучал неуверенно, как будто он и сам не мог поручиться за верность своих слов. — И время шло. Да, конечно. Оно шло. Долгая история.

— А потом?

— Потом пришла Королева и заключила с временем договор. Время обещало стоять, а Королева — отомстить всем, кто был с ним не в ладах.

Шляпник выудил из кармана часы. Приложил к уху и сокрушённо покачал головой.

— Слышишь? Не работают! Тишина. И на них всегда шесть.

— Ты их открывал?

— Нет, зачем?

— Тогда откуда знаешь, что на них шесть?

Алиса взвесила на ладони часы Шляпника, перевернула. Задняя стенка была исчерчена узором из переплетавшихся окружностей. Он что-то мучительно напоминал ей — так, что от мыслей об этом разболелась голова. Шляпник нетерпеливо вырвал часы из её рук:

— Как откуда знаю? Посмотри вокруг! Все часы стоят. И на них шесть часов. Почему эти должны отличаться?

Он начал что-то бормотать вполголоса. До Алисы долетали только обрывки: «…филин мой», «…как поднос над небесами». Глаза Шляпника неподвижно уставились в одну точку, руки дрожали. Он не глядя налил полную чашку и начал пить крупными глотками.

— Ненавижу чай, — с тихим присвистом прошептал он. — Но он должен помочь. Он вылечит синапсы, и я снова стану нормальным, да…

Постепенно Шляпник успокоился, а его взгляд прояснился. Он даже попытался улыбнуться Алисе.

— Ты здорово фехтуешь, — заметил он, кивая в сторону двуручного меча, торчавшего из кочки. — Настоящий бравный воин!

— Ты тоже, — осторожно усмехнулась Алиса, ещё не до конца пришедшая в себя после его припадка. — Как будто это ты Возможность, — пошутила она.

— Скорей уж Невозможность, — польщённо ухмыльнулся Шляпник. — Знаешь, — он шумно глотнул и отставил чашку в сторону, — когда я читал Оракулум, то почему-то думал, что у Алисы будут голубые глаза.

Но у неё они карие — она специально подсмотрела в блестящую чайную ложечку. Против ожидания, это было обидно. Как будто Шляпник сомневался, что она настоящая.

— Да? Что ж… — она задумчиво передёрнула плечами. — А я думала, что Безумный Шляпник должен быть рыжим.

— Я всегда мечтал быть рыжим. Но почему-то не выходит.

Шляпник сгорбился, упираясь руками в колени. А потом бросил на неё быстрый взгляд:

— Какие-то мы с тобой неправильные.

Алиса фыркнула. Вот ещё!

— Это здешний мир какой-то неправильный! — провозгласила она, вытаскивая меч из кочки и описывая им блестящую дугу. — Но мы это исправим. Allons-y!

…Далеко-далеко, в мрачной башне, Красная Королева обернулась на странный шорох. Огромные напольные часы дрогнули, встрепенулись и — тикнули! Звук был совсем тихим, но для Королевы он прозвучал громом среди ясного неба. Она подошла ближе. Шесть часов и одна минута.

Башня огласилась громкими криками:

— Нет! Нет! Я не позволю!

И Королева разбила часы.

* * *

Доспехи Алисы сверкали в лучах восходящего солнца. Она, Чеширский Кот и Безумный Шляпник подходили к воротам втроём. Мимо зелёных изгородей и цветочных кустов. Мимо садовников… Впрочем, последние не обращали на странную троицу внимания. Только яростно перешёптывались и совали друг другу в руки кисточки.

— Что происходит? — удивлённо прошептала Алиса.

— Розы, — пояснил Кот. — Они должны были посадить красные, а посадили белые!

Какой-то садовник дрожащей рукой пытался нанести на цветок мазок красной краски, но та соскользнула с лепестков, даже не запятнав их, и шариками красной ртути юркнула в траву. Внезапно Шляпник встал как вкопанный, уставившись на розовый куст.

— Розы… — задумчиво пробормотал он.

Протянул руку и осторожно провёл по гладким лепесткам. Алиса встала с другой стороны, напряжённо вглядываясь в его лицо: неужели у Шляпника опять начинался приступ? Он поднял голову, и их взгляды встретились.

— Роза, — он коснулся её щеки. — Тебя зовут Роза!

Воспоминания толкнули её в сердце, раскрываясь перед глазами. Её имя. Её жизнь. Синяя будка, которая совсем не гусеница. «Оно вернётся, но будет поздно». «Sorry for tardiness»[5]. Нет, не tardiness… ТАРДИС. И кто-то рядом. Необычный, замечательный. Жаль, Роза не могла вспомнить его лица: перед глазами в странной золотистой дымке мелькали то Кот, то Шляпник.

Роза дёрнулась — это Шляпник безуспешно пытался отобрать у неё меч. Она перехватила эфес покрепче:

— Что ты делаешь?!

— Ты не должна быть Алисой! Только не ты!

На лице Шляпника читалась паника. Роза положила свою руку поверх его:

— Но я уже она. Я взяла меч и буду сражаться с Бармаглотом. Кто, если не я?

— Ты не можешь! Роза, послушай…

В его глазах плескался ужас, боль и предчувствие чего-то нехорошего. Надо же — до этого он вполне спокойно принимал, что она должна убить Бармаглота. А теперь разволновался так, что его буквально трясло. Роза сделала последнюю отчаянную попытку его убедить:

— Шляпник… или как тебя называть, потому что я не помню… но знаю, что по-другому. Я должна это сделать. Я могу, поверь. У меня даже есть пророчество. Просто… поверь.

Он улыбнулся. Ласково и очень печально, будто прощаясь.

— Я всегда верю в тебя, Роза!

* * *

Вжик! Голова чудовища валуном покатилась со ступенек, подскакивая и вращаясь. Неведомо откуда взявшиеся трибуны ответили громкими рукоплесканиями. Роза снова перевела взгляд на голову, едва успев заметить момент, когда, последний раз перекувыркнувшись в воздухе, она исчезла! В лицо дунул порыв ветра — и от подножья лестницы к ногам Розы прилетел маленький кусок картона. Она нагнулась, подбирая его. Игральная карта. Туз Червей.

Снова подул ветер, и карта, вырвавшись из пальцев, улетела куда-то вверх.

Роза посмотрела вниз. Красная Королева, подобрав шлейф своей длинной мантии, медленно и торжественно приближалась к лестнице. На её губах играла совсем не подходившая случаю улыбка. Вот Королева взмахнула рукой — и зрители на трибунах превратились в карты, взмывая к небу стаей потревоженных птиц. Взмахнула ещё раз — Шляпник и Кот замерли на месте, как будто вмороженные в остановившийся момент времени.

— Что ты сделала? — Роза со звоном подняла меч. Она говорила громко, пытаясь скрыть дрожь в голосе. — Я победила! Ты должна уйти и освободить этот мир.

— Что? — Королева демонстративно приложила руку к уху. — Ах да. Ты выиграла, — она брезгливо сморщила нос. — Что же до победы, то тебе до неё остался ещё один шажок, милочка. Совсем крошечный, — она сблизила указательные пальцы. — Но вначале я должна показать тебе две вещи.

Щелчок — и на Розу обрушилась лавина оставшихся воспоминаний. Теперь она узнала Доктора. Двух Докторов. «Но как это возможно?»

Королева удовлетворённо хмыкнула.

— О, вижу, до тебя дошло, — она захлопала в ладоши. — Но кое-чего ты ещё не понимаешь, дорогуша.

Красная Королева была уже в нескольких шагах от Розы. Приблизилась вплотную и прошептала в самое ухо:

— Всё, что ты видишь, — это он. Доктор. Это его воспоминания и лица.

Взгляд Королевы был одновременно злым и весёлым. И… каким-то нездешним, нечеловеческим. С Доктором было просто забыть, что он пришелец. С такой, как Королева, это было невозможно.

— Нет никаких «других», никакого «этого мира», — продолжала она. — Только Доктор, ты… ну и я.

— То есть… — Роза беспомощно оглядывала опустевшие трибуны. — Мне надо спасти только его?

Королева безразлично пожала плечами:

— Ну и себя, наверное! В любом случае, отсюда выйдут только двое. Но самое интересное… — она понизила голос до шёпота, — тебе придётся найти настоящего Доктора. Всё остальное — только проекции его сознания. Спасёшь проекцию — он умрёт!

Королева счастливо расхохоталась. Роза посмотрела на двух Докторов и недоумённо передёрнула плечами: что здесь размышлять? Настоящий, разумеется, тот, что был с ней перед тем, как всё началось. Безумный Шляпник.

— Я должна подойти и взять его за руку?

Роза сделала шаг к Доктору, но Королева удержала её:

— Не так просто, милочка.

Она щёлкнула пальцами ещё раз — и тогда и Кот, и Шляпник, и сама Королева обратились в игральные карты и взмыли вверх, смешиваясь с остальными. В воздухе таяли последние слова:

— Ты можешь вытащить всего две карты. Одну для себя, одну — для него. Торопись: вселенная разрушается!

Карты цветным снегопадом обрушились к ногам.

Роза ходила между ними, едва не плача от досады. Сосредоточиться, сосредоточиться… Кот… — нет, Доктор! — говорил, что это точная наука. Надо только твёрдо знать, что хочешь найти. Роза глубоко вздохнула и подняла с пола карту.

Джокер! Получилось! Это действительно работает. Спасибо тебе, Доктор, я по тебе так скучаю…

Роза от избытка чувств прижала заветную карту к груди. Так! А теперь Доктор. У неё получится, обязательно получится… Она ищет его, Доктора после регенерации. Роза закружила между картами, пытаясь выбрать ту единственную. Да! Она определённо что-то почувствовала. Так… Но в самый последний момент Розе неожиданно вспомнился другой Доктор. Молчаливый, сварливый, обзывавший землян «приматами». Она почти сумела заглушить грусть о нём, но когда увидела его живым и здоровым, в образе Чеширского Кота, воспоминания навалились с новой силой…

Только перевернув карту, она поняла, что натворила. В её руках был Король Червей.

* * *

— Галлюциногенная пыльца, — вещал Доктор, сдувая с руки крупные полупрозрачные кристаллы за дверь ТАРДИС, прямо в открытый космос. — Залетела сюда и забилась под приборную панель. Сильная штука! Порождает сны, практически неотличимые от реальности.

— Так это всё был сон? — Роза стояла, облокотившись на колонну, и смотрела ему в спину. Странно, вроде бы всё закончилось хорошо, а неприятное ощущение не думало её покидать.

— О, разумеется! — с энтузиазмом откликнулся Доктор, захлопывая дверь и поворачиваясь к Розе. — Литература, ставшая реальностью? — он презрительно фыркнул. — Ещё одна старая галлифрейская сказка. Фиктивных вселенных не существует, иначе в космосе творился бы бардак!

Он улыбался как ни в чём не бывало, но Розе мерещилась еле заметная натянутость, неестественность, будто Доктор пытался заговорить то, что произошло, делал хорошую мину при плохой игре. Что здесь можно сказать? «Доктор, прости, я оставила тебя умирать, потому что спасала другого тебя»? Не имело значения, что всё это просто приснилось. Для них это было реально.

— Доктор, я…

— Поступила совершенно правильно, — прервал он её. — Когда случается парадокс, спасать надо более раннюю версию. Так что… Не о чем говорить. Правда. Не о чем.

Он ободряюще ей улыбнулся. Роза криво ухмыльнулась в ответ и тронула его за плечо.

— Я рада, что это всё было не по-настоящему.

— Я тоже.

Но когда Роза ушла в свою комнату, Доктор ещё долго невидящим взглядом смотрел в монитор. А ведь ему казалось, что они с Розой стали ближе, чем раньше. Может, действительно — чем ближе смотришь, тем меньше видишь?

[1] английское "fiction" обозначает и художественную литературу, и "ненастоящий, фиктивный". “ак что "fiction universe" — это и "вселенная-подделка" и "литературная вселенная"

[2] как известно, у китайцев синий цвет символизирует стихию "дерево" (на самом деле, зелёный, но иероглиф-то один).

[3] light hole, lightworm hole, wormhole. В английском языке один из видов светлячков называется lightworm. Что же до wormhole — "червоточина" или "кротовая нора", то в физике это предплагаемая зона искривления пространства-времени, позволяющая быстро путешествовать между отдалёнными участками вселенной.

[4] "speaking in tongues" — не только буквально "быть способным объясниться на любом языке", но и в переносном смысле "быть одержимым, сумасшедшим".

[5] "Извините за опоздание"