Мишура для двоих (джен)

Вечер первого декабря застал Гарри и Гермиону в доме на Гриммо за странным занятием: они стояли посреди гостиной, уставившись на неукрашенную рождественскую елку, и не знали, что делать. Несмотря на требования Гермионы подождать с украшениями ещё как минимум неделю, Рон со своим детским энтузиазмом сумел убедить её, что чем раньше они развесят рождественские игрушки, тем лучше. Гарри было всё равно, лишь бы ему не сообщали в подробностях, как именно Рон заставил Гермиону передумать.

Накануне Гарри с Роном раздобыли у Наземникуса (не спрашивая о том, где он её взял) внушительного размера ёлку, и установили её в углу комнаты. Гермиона отвечала за выбор украшений и не знала (они искренне надеялись, что и не узнает), откуда эта ёлка взялась. Когда они втроем хотели взяться за дело, Рон глянул на тщательно, со вкусом подобранные шарики и гирлянды и заявил, что отправляется в Нору за «нормальными игрушками». Так Гарри и Гермиона остались украшать ёлку вдвоём.

Они взирали на неё минут пять, а затем Гарри заявил с задумчивым видом:

— Никогда раньше не наряжал ёлку.

— Правда? — удивилась Гермиона. — Как же так?

Он пожал плечами.

— Дурсли не разрешали, в Хогвартсе ёлки наряжают старосты, а во время Рождества в Норе мне приходилось соперничать с близнецами и Роном. Представляешь, какие поручения мне доставались… Держать гнома, — пробормотал Гарри себе под нос.

Гермиона знать не хотела, как именно братья Уизли использовали гнома и зачем его нужно было держать, и не стала задавать лишних вопросов.

— А я всегда помогала родителям наряжать ёлку и представляю, как правильно всё развесить, чтобы сохранить геометрию пространства и создать нужную цветовую гамму. В том, что ты единственный ребёнок, есть свои плюсы, — добавила она с улыбкой. — По крайней мере, я знаю с чего нам начать.

— Вполне вероятно, к возвращению Рона мы успеем всё закончить, — с надеждой в голосе сказал Гарри. Он не горел желанием стать свидетелем спора Рона и Гермионы по поводу правильного украшения ёлки. Этим двоим ничего не стоило раздуть из мухи слона, а что-то подсказывало Гарри, что ситуация располагала к конфликту.

Гермиона покачала головой и сказала чуть смущенно:

— Нет, мы не можем закончить без Рона. Я обещала, что оставлю ему звезду, для макушки.

— Звезду? — удивленно переспросил Гарри, не горя особым желанием вдаваться в детали взаимоотношений этих двоих. — И зачем ему звезда?

Гермиона просияла, как всегда бывало, если она знала ответ на поставленный вопрос. На мгновенье Гарри показалось, что он вернулся в школу.

— Звезда — это последний штрих, и в Норе всегда было что-то вроде соревнования, кто украсит макушку. Мои родители доверяли это мне — ещё один бонус единственного ребенка.

Гарри ясно представил себе картину, как семеро маленьких и не очень Уизли дерутся за право водрузить звезду на ёлку, и у него возникло желание навсегда остаться бездетным.

— Ладно, — он вздохнул и взъерошил рукой волосы, — оставим Рону его минуту славы. Ну что, приступим?

— Конечно, — с энтузиазмом ответила Гермиона. Она пошла в дальний угол комнаты, заваленный грудой коробок, выбрала наугад одну и понесла её к ёлке. — Раз тебе ни разу не выпадала такая честь, — она протянула коробку Гарри, — можешь начинать.

Оценив дружеский жест, Гарри с довольным видом запустил руку в коробку с яркими украшениями и вынул оттуда длинную блестящую ленту оранжевого цвета.

— Ну, и куда мы её… — успел сказать он и тут же почувствовал, как лента медленно ползёт вокруг его запястья. Он удивленно глянул вниз, и мишура, словно пойманная на месте преступления, быстро обвилась вокруг талии Гарри и прижала его руки к бокам. В этот момент другой конец ленты залетел Гермионе за спину и потянул её к Гарри. Прежде чем они успели опомниться, невинный на первый взгляд кусок оранжевой мишуры надежно прибинтовал их друг к другу, в прямом смысле сталкивая лицом к лицу.

— Эм-м-м… — Гарри нервно рассмеялся, чувствуя ужасную неловкость от такой близости к Гермионе. — Прости, я не хотел.

— Ничего страшного, — тихо ответила она. Они уставились друг на друга, часто дыша и отчаянно пытаясь сообразить, что только что произошло.

Немного придя в себя, Гермиона уткнулась взглядом в подбородок Гарри и стала анализировать ситуацию. Она поёрзала, пытаясь ослабить путы, но лента прочно привязала их друг к другу. Где-то внизу Гарри пошевелил рукой, тоже безуспешно пытаясь освободиться.

— Что это такое? — спросил он, дыша в лицо Гермионе.

— Точно не уверена, — раздраженно ответила она, — но готова поспорить, что это имеет отношение к товарам из «Вредилок», которые Рон опять оставил дома.

Гарри глянул на нахмуренный лоб и напряжённую челюсть Гермионы и усмехнулся.

— И что здесь смешного? — сурово спросила она. — Мы привязаны друг к другу, не можем пошевелить руками, и помощи ждать неоткуда!

Гарри рассмеялся.

— Вообще-то, это довольно смешно, — его смех угас под мрачным взглядом Гермионы. — Могло быть и хуже.

— Хуже? — крикнула она. — А что если Рон сейчас вернётся и увидит нас?

Гарри на секунду задумался, представляя себе эту невесёлую перспективу.

— Расплата будет жестокой.

— Вот именно, — проворчала Гермиона. — Подумай о том, что Рон, который и так всё время ревнует, сейчас придёт и увидит, что я привязана к другому мужчине.

— Это всего лишь я, — фыркнул Гарри. — Рон знает, что мы не станем прыгать друг другу в объятия, стоит ему выйти из комнаты.

Она закатила глаза.

— Точно. Но лучше ему этого не видеть. Согласен?

С одной стороны, Гарри знал, что подозрения Рона по поводу их отношений с Гермионой остались в прошлом, с другой стороны, их нынешнее положение очень напоминало картинку, показанную медальоном. Сейчас произошло досадное недоразумение, но Гарри помнил выражение лица Рона в ту зимнюю ночь и понимал, что любое напоминание о той сцене будет ужасным.

— Согласен, — вздохнул он. — Что ты предлагаешь?

«Некоторые вещи никогда не меняются», — подумала Гермиона. Они могут быть взрослыми самостоятельными мужчинами и опытными аврорами, но, оказавшись рядом с ней, предоставят ей выпутываться из неприятностей. Однако озвучивать свои мысли она не стала — ввиду их непродуктивности. Изучив связавшую их ленту, Гермиона стала смотреть по сторонам в поисках спасения.

— Это наверняка что-то из «Вредилок», — сказала она, кивая в сторону коробки, выпавшей у нее из рук во время нападения мишуры. Гарри проследил за взглядом Гермионы и тоже заметил фиолетовую букву «В» на стенке коробки. Для большинства волшебников это был логотип «Волшебных Вредилок Уизли», но для тех, кто знал Уизли лично (особенно Джорджа и Рона), это был знак товара, от которого следовало держаться подальше. Гермиона мысленно отругала себя за то, что нарушила основное правило безопасности выживания с Уизли.

— Хорошо, что это не артефакт Блэков, — заявил Гарри, неудачно пытаясь пожать плечами с прижатыми руками.

Закусив губу, Гермиона стала вспоминать, не встречался ли ей раньше этот товар. Ещё будучи старостой, она, к большому веселью Рона, часто сталкивалась с последствиями «Вредилок», и всё же ничего подобного ей раньше не попадалось.

Увлекшись воспоминаниями, она вдруг почувствовала, как что-то твёрдое упирается ей в живот. Глаза Гермионы вдвое увеличились в размере и с ужасом уставились на Гарри.

Заметив, что Гермиона напряглась, Гарри глянул на её побелевшее лицо. Он было подумал, что это побочный эффект мишуры, но быстро догадался, что вызвало такую реакцию.

— Это моя палочка, — поспешно сказал он. Челюсть Гермионы немного отпала, и Гарри пояснил: — Та, в которой перо феникса.

Ему очень хотелось добавить, что он был польщен её предположением, так как его деревянная палочка имела почти двенадцать дюймов в длину, но ситуация сложилась и без того неловкая, так что Гарри промолчал.

Гермиона заметно расслабилась, её щеки порозовели.

— Я догадалась, — сказала она, отворачиваясь от Гарри.

Они уже давно не попадали в ситуацию, в которой от неловкости теряли дар речи. К сожалению, это произошло именно в тот момент, когда они находились в непосредственной близости друг от друга.

Гермиона опустила голову, притворяясь, что высматривает что-то на полу, в то время как Гарри предпринимал безуспешные попытки достать палочку. Ни кисти рук, ни сами руки почти не двигались. Он уже хотел предложить им с Гермионой разбежаться в разные стороны, как вдруг его взгляд пробрался сквозь облако её волос и зацепился за что-то интересное в районе шеи.

— Подожди-ка, — с волнением сказал он, и Гермиона посмотрела на него. — Кажется, я вижу на этой штуке ярлык.

— Правда? — с оптимизмом воскликнула она. — И что там написано? Джордж наверняка снабжает свои изобретения инструкциями.

Вера Гарри в благоразумие Джорджа была не так сильна, но он не стал спорить. Другого шанса выбраться у них не намечалось, оставалось надеяться на лучшее.

— Отсюда не видно, — он вытянул шею, — можешь немного повернуться влево?

Гермиона повернула голову, повинуясь просьбе, и Гарри попытался заглянуть ей через плечо и рассмотреть торчащую этикетку. К сожалению, обзор перекрывался копной волос, в которую угодило его лицо.

— Ты не могла бы… сделать с этим что-нибудь? — спросил он, отплевываясь волосами.

— Конечно, — с раздражением ответила Гермиона. — Какой рукой мне поправить прическу?

Подавив язвительную ответную реплику, Гарри попытался отодвинуть волосы подбородком.

— Ай! Ты царапаешь меня очками.

— Предлагаешь мне снять их, а потом читать?

— Не говори глупостей.

— Тогда не жалуйся.

— Ты сам две минуты назад жаловался!

— Послушай, — вздохнул Гарри, — если мы начнем ссориться, то никогда не выпутаемся.

Не в правилах Гермионы было сдаваться без боя, и всё же она промолчала, позволив Гарри пробраться носом сквозь копну волос к этикетке, прикреплённой к центру ленты. Наконец он смог отчетливо разглядеть вычурную надпись на красном фоне.

— Мишура для двоих, — прочел Гарри. — Вам кто-то приглянулся? Вы отчаянно хотите сделать первый шаг, но не можете выбрать подходящий момент? Лучшее решение — мишура для двоих! Случайно возникшая, хоть и неловкая близость надолго привяжет вас друг к другу. Вашему избраннику не убежать!

На какое-то время в комнате воцарилась тишина, во время которой оба осознавали прочитанное.

— Ничего глупее в жизни не слышала, — заявила Гермиона.

— Ну, не знаю. Логика определенно прослеживается, — заметил Гарри.

— Логика! Это детский сад. Не представляю, кто и когда мог бы воспользоваться этой штукой.

— Ты, Рон, Рождество девяносто пятого — звучит неплохо? — спросил Гарри, поводя бровью. Если бы ему предложили угадать, кто придумал эту штуку, он не колеблясь сделал бы ставку на Рона.

Шёки Гермионы порозовели, она опять отвела взгляд и произнесла с достоинством:

— Не понимаю, о чём ты.

— Да ладно тебе, — весело сказал Гарри, — это был бы подарок получше тех духов.

Она бросила на него колкий, негодующий взгляд.

— Мне понравились те духи!

— Ну да, — его лицо так и расплывалось в улыбке, — именно поэтому ты ими никогда не пользовалась…

Игнорируя его насмешку, она пробормотала что-то вроде «я берегла их для особого случая» и отвлеклась на свой левый локоть.

Несмотря на комичность ситуации, Гарри понимал, что информация на этикетке хоть и прояснила, что происходит, но не прояснила, как с этим бороться. Он уже начал обдумывать, какой будет его жизнь в непосредственной близости от Гермионы и как эта «привязанность» повлияет на его карьеру и взаимоотношения с Джинни, как вдруг Гермиона стала раскачиваться на подушечках стоп.

— В чем дело? — спросил он, пытаясь удержать равновесие.

— Я нашла узел! Если мы его развяжем…

— …То освободимся! — с энтузиазмом подхватил Гарри. — Гермиона, ты гений!

Ей нельзя было отказать ни в чувстве собственного достоинства, ни в скромности.

— Ну, это не самое большое моё достижение…

— На сегодня — самое, — Гарри хохотнул, наклонил голову и отыскал глазами спутанный клок мишуры возле запястья Гермионы, который она обнаружила. — Можешь дотянуться?

Прикусив губу, Гермиона стала выворачивать руку, чтобы достать узел тонкими пальцами, но у неё ничего не вышло.

— Попробуй ты.

Подергав рукой, Гарри обнаружил, что его правая кисть была немного подвижней, чем кисть Гермионы. Его пальцы поймали кончик ленты, который нужно было продеть через узел.

Они переглянулись и просияли.

— Как ты думаешь, у тебя получится? — осторожно спросила Гермиона, боясь радоваться раньше времени. — Если ты немного ослабишь узел, то сможешь просунуть кончик в дырочку. Но если затянешь, ситуация усложнится…

— Я попробую.

Они снова посмотрели на узелок, дававший шанс на спасение. Гарри возился с коротким кончиком ленты, пытаясь протолкнуть его внутрь узла, и искренне надеялся, что миссис Уизли ненадолго задержит Рона своей славной стряпней.

* * *

Захлопнув за собой тяжелую входную дверь дома на Гриммо, Рон стал подниматься по ступенькам, держа в руках большую коробку с новогодними украшениями, взятую на время у мамы. Что это за Рождество, если на ёлке нет Деда Мороза, пусть ныне однорукого, которого он смастерил в шесть лет?

Дойдя до конца пролёта, Рон прикинул, сколько украшений успели развесить Гарри и Гермиона. Он задержался в Норе дольше, чем ожидал, потому что мама заставила его дегустировать новые мясные пироги. Впрочем, он быстро с ними справился. Однако если эти двое повесили без него звезду, они об этом сильно пожалеют.

Подхватив коробку одной рукой, Рон уже собирался открыть дверь в гостиную, но вдруг замер, услышав нетерпеливый голос Гермионы. Он усмехнулся. Зная лучше других, какой бывает Гермиона, если задуманный ею план не выполняется до последней буквочки, Рон попытался представить, в каком настроении может быть Гарри. Вместо того чтобы отправиться на подмогу другу, Рон решил постоять за дверью и послушать.

— Давай быстрей, — нетерпеливо сказала Гермиона.

— Не торопи меня.

Рон подавился смешком. Как он и предполагал, терпению Гарри явно подходил конец. Однако после следующей фразы Гермионы ему стало не до смеха.

— Если Рон вернется и увидит нас… — с волнением сказала она.

— Тогда давай по-быстрому.

Во время паузы раздались звуки тихой возни; Рон подошёл ближе к двери.

— Перестань извиваться, — проворчал Гарри.

— Ладно, — её голос казался таким же недовольным, как у Гарри, — просто засунь куда нужно…

— Спасибо, я справлюсь, не маленький.

Рон слушал этот разговор и пытался сообразить, что происходит. Вообще-то, у него было одно объяснение, но оно не могло быть верным. Они ведь не… Нервно сглотнув, Рон стал думать дальше.

Да, у него иногда случались приступы ревности и даже паранойи, но с тех пор, как они с Гермионой наконец сошлись, он старался держать себя в руках. Вот и сейчас Рон гнал ненужные мысли, напоминая себе, что полностью доверяет Гарри и Гермионе, а вообразил всякие глупости потому, что его мозг склонен всё усугублять — так утверждали все, включая маму и Гермиону.

«Нет, — сказал себе он, — это не то, что ты подумал. Всему есть простое объяснение. Всему точно есть простое объяснение».

Его мысли прервал недовольный голос Гарри:

— Он слишком маленький!

«Другое объяснение», — с упорством повторил себе Рон.

— Но у тебя получится? — прозвучал нетерпеливый голос Гермионы.

— Надеюсь.

— Хорошо, — засопела она, — потому что это становится невыносимо.

Ладонь Рона опустила дверную ручку. Он очень хотел узнать, что происходит за дверью, но в то же время очень боялся. Если его подозрения, совершенно нелепые, вдруг оказались бы верными, он предпочёл бы выцарапать себе глаза, чем увидеть всё воочию… И всё же их нужно было остановить. Два года назад Рон бы не колеблясь ворвался внутрь, но сейчас он хотел доказать себе, что смог побороть неуверенность и теперь полностью доверяет и лучшему другу, и своей девушке.

— В чем дело? — раздраженно спросила Гермиона.

— Из-за этой штуки не могу разглядеть, что и как.

Рон нервно облизал верхнюю губу. Всё вот-вот прояснится, и он поймет, что напридумывал глупости…

— Ладно, — сквозь спокойный тон в голосе Гермионы прорывалось нетерпение, — просто расслабься и сделай своё дело.

— Моё дело? — усмехнулся Гарри.

— Я пытаюсь помочь! — возмущенно заявила она. — Что мне делать? Напевать твоё имя?

— Почему бы и нет?

— Сконцентрируйся. Я понимаю, поза неудобная, но, если мы оба постараемся, у нас всё получится.

Гарри вздохнул; Рон зажмурился, снова пытаясь избавиться от наваждения.

— Тебе лучше видно. Можешь меня направить?

Рон открыл глаза: на его руке, сжимавшей дверную ручку, побелели костяшки. Мозг вопил о том, что нужно немедленно открыть дверь и прекратить пытку, но Рон не мог этого сделать — он желал убедиться, что ошибается, что они не могут там, за дверью…

— Нет, Гарри, не в эту дырку!

Рон без промедления дернул дверную ручку и ворвался в комнату.

* * *

После того, как она попыталась предостеречь Гарри, дверь за её спиной распахнулась. Гермиона обернулась, чтобы определить источник шума, и её резкое движение застало Гарри врасплох: потеряв равновесие, он упал и потянул Гермиону за собой. Сначала он с болезненным грохотом приземлился на задницу, потом повалился на спину, а напоследок они ещё и стукнулись головами.

Забыв о боли, Гермиона глянула в сторону двери и увидела побледневшего Рона, с коробкой в руке и с ужасом на лице.

— Спрашиваю вежливо только один раз, — сказал он, неровно дыша, будто запыхавшись, — какого чёрта здесь происходит?

Застигнутая врасплох внезапным появлением Рона, Гермиона с надеждой повернула голову к лежащему снизу Гарри. Столкнувшись носами, они посмотрели друг на друга и громко рассмеялись. Рон, явно не улавливая шутки, продолжал злобно пялиться. Гермиона закашлялась, пытаясь скрыть смех, но это было непросто, потому что она всем телом ощущала, как Гарри под ней трясется от хохота.

— Гарри пытался меня соблазнить, — серьезно начала она, но сорвалась на хихиканье.

— Прости, дружище, — делая бесстрастный вид, сказал Гарри, — ты знаешь мою слабость к ведьмам, которые врезаются мне в живот локтями.

— Прости.

Гермиона поёрзала, нашла более приемлемую для Гарри позу, и снова посмотрела на сконфуженного Рона.

— Не узнаешь свой товар? — спросила она, поднимая брови.

— Мишура для двоих, — добавил Гарри.

Рон, продолжая хмуриться, глянул на оранжевую мишуру, плотно связавшую Гарри и Гермиону от пояса и выше. Недоумение на его лице сменилось выражением скорби.

— Дело в том, что… — он судорожно сглотнул и мрачно продолжил: — Мишура действует только в том случае, если один тайно влюблен в другого.

Как только до Гермионы дошел смысл сказанного, она почувствовала, как у неё отвисает челюсть. Тайно влюблен? Это точно не про неё, так что…

Они с Гарри уставились друг на друга. Их соприкасающиеся лица выражали шок и раздражение. Гермиона смотрела в хорошо знакомые зелёные глаза, пытаясь отыскать в них хоть какой-нибудь знак, опровергающий услышанное. Знака не было, и Гермиона выкрикнула — одновременно с Гарри:

— Что?

— Нет!

Они были друзьями почти десять лет. Она доверила бы Гарри свою жизнь. Она никогда не предполагала, что между ними могут возникнуть романтические отношения — меньше всего теперь, когда она сошлась с Роном, а Гарри влюблен в Джинни… Это грозило разрушить дружбу, которую Гермиона ценила больше всего на свете, почти… Почему Рон хохочет, согнувшись пополам?

— Ребята, у вас явно проблемы с чувством юмора, — давясь от смеха, сказал он.

— Рон Уизли, — прорычала Гермиона, — сейчас же сними с меня эту мишуру, и тогда мне будет чем тебя придушить!

Вздохнув с облегчением, Гарри опустил голову на пол. Рон оперся о дверной косяк и усмехнулся.

— Какая странная мотивация.

— Рон!

— Ладно, ладно…

Со вздохом опустив коробку, которая всё это время была у него в руке, Рон подошел к лежащим, продолжая ухмыляться, и нравоучительно заявил:

— Теперь вы поняли, почему нельзя украшать ёлку, если рядом нет Уизли.

Рон достал палочку, нашёл узел, который Гарри тщетно пытался развязать, и коснулся его. Узел тут же развязался, и Гермиона скатилась с Гарри. Отряхиваясь от пыли и поправляя очки, Гарри поднялся с пола, сердито зыркнул на Рона и помог Гермионе встать. Она потёрла ушибленный локоть и стала наблюдать, как Рон развлекается, рисуя мишурой в воздухе восьмерки и кружа её над собой. Лента как живая танцевала вокруг Рона, полностью подчиняясь его командам.

— Этой штукой легко управлять, если знаешь, как, — заявил он, раскручивая над головой лассо.

— Мы же не ожидали, что нам придется сражаться с украшениями, — проворчал Гарри.

— В этом доме? — усмехнулся Рон. — Неважно, как давно здесь обитало зло — осторожность не бывает лишней.

Гермиона тяжело вздохнула и покачала головой, а Рон продолжил свои забавы с мишурой. Иногда — не часто, а лишь иногда — она сильно сомневалась в том, что её любовь стоила всех пережитых сомнений, страданий и пролитых слёз.

— Видели бы вы нас с Джорджем в магазине, — гордо сказал Рон, заставляя мишуру забраться внутрь джемпера и вылезти из рукава, — мы иногда крутим по три или четыре таких ленты. Смотрите.

Он повёл кистью, и яркая лента метнулась к Гермионе, обвилась вокруг талии и прижала руки к телу.

— Рон, прекрати, — скучающим тоном сказала Гермиона.

Но он, лишь усмехнувшись в ответ, стал медленно притягивать её к себе, обкручивая второй конец ленты вокруг своих ног.

— Не-а, мне нравится…

Рон осёкся и вскрикнул от удивления, когда свободная часть мишуры, лежавшая на полу, вдруг подскочила по своей воле, обвилась вокруг его спины, а затем поймала Гарри за талию. Все трое едва успели переглянуться, как мишура сузила кольцо, зажимая Гарри между Роном и Гермионой, как начинку внутри бутерброда.

Они дружно качались, удерживая равновесие.

Гарри зажмурился в надежде, что всё это окажется дурным сном.

— Какая неудачная метафора — суммирует мою жизнь за последние семь лет.

— Рон, — с трудом сохраняя спокойствие, сказала Гермиона, — освободи нас.

Рон медлил с ответом, и сердце Гарри ёкнуло. В доме больше никого не было — если им не удастся освободиться…

— Эм-м-м…

— Что?

Рон пробубнил что-то невразумительное.

— Что это было? — спросил Гарри, заранее опасаясь правды.

— Мы не можем выпутаться сами, — испуганно повторил Рон, — расколдовать мишуру можно только снаружи.

Гарри открыл глаза, посмотрел на Гермиону, и ему сразу стало ясно, почему голос Рона звучал так, будто по нему полз паук.

— Надеюсь, ты шутишь, — её интонация была утвердительной.

Рон болезненно поморщился.

— Жаль, что «Пророк» не может сейчас запечатлеть «золотое трио», — сказал Гарри, надеясь шуткой развеять повисшее напряжение. Он перевёл взгляд с Гермионы, готовой разразиться гневной тирадой, на Рона, явно желающего провалиться сквозь землю, и понял, что бури не миновать.

— Итак, — неловко начал он, — план действий?