Джессика решает полететь (джен)

Порывы ветра с залива заставляли прохожих зябко кутаться. Джессика осмотрела здание, перед которым стояла, сверху донизу. Верхние этажи уходили так высоко вверх, что небоскрёб выглядел как пирамида. Ещё бы, целых девяносто девять этажей, почти триста тридцать метров. А если считать с антеннами — то и все четыреста пятьдесят. Но туда-то она точно не полезет. Джессика представила, каково было бы оказаться на самой верхушке самого высокого здания в Броктон-Бей, в таком одиночестве и опасности, и поёжилась. На мгновенье мелькнула мысль: а что, если она ошибается? Что, если что-то пойдёт не так? Ледяная паника нахлынула колючей волной, и Джессика рассердилась на саму себя. Нечего паниковать! Всё будет так! Да даже если и нет, ей терять нечего. Джессика решительно вздёрнула голову и вошла внутрь небоскрёба.

Внутри было тепло и неожиданно тихо. Из динамиков лилась негромкая музыка, девушка за стойкой ресепшена о чём-то болтала с невысоким седым охранником, который лишь скользнул по ней небрежным взглядом. Он не обратил никакого внимания на школьницу, прогуливающую уроки. Опасной он её не считает, а в остальном ему до неё нет никакого дела. Никому до неё нет никакого дела. Это невыносимо. Привычно давя уже надоевший колючий ком в горле, Джессика пошла к лифту. Что ж, остаётся надеяться, что дальнейший путь пройдёт так же гладко, и ей никто не помешает. Она зажмурилась и загадала: если ей удастся беспрепятственно осуществить свой план и добраться до нужного места, значит, всё получится. Никто в мире не знает, как сильно она этого хотела. Джессика решительно вошла в один из лифтов и нажала кнопку, ведущую на верхний этаж.

Конечно, до самого верха один лифт не пойдёт. Парковки и офисы она проедет насквозь, а перед бассейном придётся сделать пересадку — у жилых этажей свои лифты. Говорят, в обсерватории на самом верху тоже есть грузовой лифт, но посетителей туда не пустят, придётся подниматься по лестнице. Это она помнила ещё с тех пор, когда ходила туда с классом на занятия по астрономии. Ну, не то чтобы ходила, это оказалось безнадёжно скучно, и после первого же раза она повадилась сбегать и уходила шляться по бутикам, там ведь куда интереснее. Но всё-таки один раз в этой самой обсерватории она побывала. Кто бы мог ей тогда сказать, что это ей однажды пригодится.

Вообще, оказывается, некоторые вещи кажутся пустыми и ненужными, а толку приносят намного больше, чем те, от которых этого ждёшь. Родители нихрена не понимают в этой жизни, одноклассники вообще какие-то странные, а самый важный урок своей жизни она получила, когда её вызвали к директору на ковёр. После того случая с этой дурой Эберт всех вызывали, кто мог хоть что-то знать. Тогда все вообще очень забегали, засуетились. Ещё бы, ученица школы в больнице. Кажется, директорша сильно струхнула — как выяснилось, зря, бесхребетность этой Эберт досталась от её папаши, который даже не посмел подать в суд на школу. Впрочем, это всё ерунда, главное — тот обрывок разговора директора с кем-то по телефону, который она, Джессика, сумела тогда подслушать.

Директорша была, как видно, очень взволнована, потому что не потрудилась закрыть как следует дверь, и шипела в трубку так пронзительно, что её было хорошо слышно. Она оправдывалась перед кем-то, всё приговаривала: «Да, мисс Суинки… Конечно-конечно, я прослежу, её это не затронет никоим образом…». Джессика ещё так удивилась: кто это беспокоится об Эберт, но потом это стало абсолютно неважно, потому что затем директор с долей скепсиса произнесла: «Думаете, она тоже может стать кейпом? Вы считаете, это триггер?… Да, я прослежу, разумеется…»

В тот раз она не очень-то поняла, о чём говорила директор. Но осторожно расспрашивать то там, то тут ей никто не мог запретить — и вот она докопалась до сути. Узнала, что совсем не обязательно родиться в семье паралюдей, чтобы стать парачеловеком, что после сильного шока — триггера — параспособности могут проснуться у любого, а нападение на город кого-то из губителей — настолько сильный шок, что почти гарантированно является событием-триггером для кого попало без разбора. Конечно, нелепо было ждать, пока губители обратят внимание на их город, и ещё хуже было бы, получив суперспособность, затеряться в толпе таких же свежеиспечённых паралюдей. Хотя это сильно зависело от того, что за способность ей достанется... хорошо бы несколько. Интересно, от чего это зависит? Как глупо, что она не узнала этого заранее.

В любом случае, лучше всего было самой позаботиться о себе. Как оказалось, необязательно скрипеть зубами от бессилия, когда тебя в толпе совсем не видно, завидовать этим задавакам-кейпам, и очень глупо не спать по полночи от справедливого возмущения, что ей не досталось никаких суперспособностей — их можно получить самой. Всё оказалось так просто, даже смешно. И как это до сих пор никто до этого не догадался?

Правда, на деле это оказалось куда сложнее.

Лифт плавно остановился и, мелодично тренькнув, распахнул свои дверцы. Джессика вышла, прошла по коридору и нажала на кнопку вызова другого лифта, поднимающегося вдоль этажей с элитным жильём до самой обсерватории.

Джессика так и не поняла, почему эта замарашка Эберт впала в такую депрессию — получить суперспособности за просто так — да ведь это предел мечтаний! Вообще, что это она о себе возомнила? Да, может, с ней не всегда поступали корректно, но зато она всегда была в центре внимания. По правде говоря, она этого не заслуживала. Такие клёвые девчонки, как София Хесс и Эмма Барнс, похоже, только и думали, как ещё досадить этой пигалице, а на неё, Джессику, не обращали ни малейшего внимания. Как она ни старалась им понравиться, привлечь их внимание, стать такими же, как они, что она ни делала — всё без толку. Все их разговоры были только о том, как смешно они вчера наподдали Эберт. Джессика ненавидела её!

Да, они могли быть иногда почти жестоки, но даже эта жестокость пошла Эберт на пользу — ведь только из-за неё она стала кейпом, и это в то время как другим приходится влачить жалкое существование простых людей. Джессика не могла об этом даже думать. За что этой замарашке такое счастье, которое она даже применять не умеет?! А как ещё иначе объяснить, что она продолжала терпеть все выходки вместо того, чтобы применить свою способность и прекратить это? Хотя, конечно, интересно, что там у неё ещё за способность, наверняка этой дуре досталась какая-нибудь ерунда.

Джессика дурой не была. Она сразу догадалась, как можно использовать полученную информацию. Это же уникальная возможность: надо всего лишь подстроить себе событие-триггер и стать парачеловеком! Правда, первые попытки провалились: спасатели вытащили её из воды, когда она стала тонуть, после удара током она чуть не попала в больницу, а уж как тогда орал машинист электропоезда, зачем-то успевший затормозить практически в дюйме от её носа…

Джессика подумала хорошенько и поняла, в чём причина её неудач: все те случаи не были триггерами, не были по-настоящему смертельно опасны. Каждый раз был шанс, что её могут спасти. Значит, ей нужна была такая ситуация, из которой ей не выбраться, не получив сверхспособность. Конечно, нельзя было попросить кого-то просто так взять и шандарахнуть её без предупреждения битой по голове, её бы тогда просто заперли в психушке. То, что она задумала, подходило идеально: смертельно опасно, никаких шансов, что она сможет сама выкарабкаться или что кто-нибудь сможет её спасти. Если только ей не помешают.

Снова нахлынуло опасение, что она не получит никакой сверхспособности, а просто свернёт себе шею. Что ж, даже если и так — она умрёт ради исполнения своей мечты, а это чего-нибудь да стоит.

Лифт остановился, она вышла и огляделась. Справа от неё находился центральный вход в обсерваторию, перед которым скучал смотритель.

— Сейчас нет обзорных экскурсий, — буркнул он.

— Я знаю, — Джессика не узнала собственный голос.

— Ты почему одна, без класса? — в голосе смотрителя послышалась озабоченность.

Джессика напряглась, но, как оказалось, зря. Смотритель зевнул.

— У тебя, наверное, индивидуальное задание, да? Закрывай дверь плотнее, дует.

И снова отвернулся, уставившись в свою газету. Словно она была пустым местом. Нет, чем так дальше жить, лучше свернуть себе шею.

Джессика решительно прошла по коридору, миновала смотрителя, вошла в обсерваторию и поднялась по лестнице, ведущей на самый верх. Девяносто девятый этаж. Почти триста тридцать метров. Телескоп не был зачехлён, видимо, сегодня уже была группа. Джессика осмотрелась и нашла выход наружу, на крышу, который, разумеется, был закрыт. Как обидно было отказываться от задуманного, почти уже добившись своего!

Джессика толкнула дверь сильнее, потрясла ручку. Жалко, что она не носит причёсок со шпильками, можно было бы попытаться взломать замок. Как там нужно выбивать двери? Она разбежалась, со всего размаху обрушилась на дверь и тут же взвыла от боли. Испугавшись, что смотритель придёт на шум, она закусила губу и принялась тереть ушибленное плечо, чувствуя, как глаза щиплет от слёз. Вот сейчас выйдет смотритель, и ей придётся возвращаться ни с чем.

Дождавшись, когда боль утихнет, Джессика осмотрела ещё раз дверь. Бесполезняк. Рядом — окно, если его выбить, она сможет вылезти наружу, только тогда уж точно придёт смотритель. Надо обмотать руку чем-нибудь, чтобы не порезать. Жалко руку-то.

Джессика осмотрелась. Вон та табуретка подойдёт. Она взяла табуретку, размахнулась, зажмурилась и изо всех сил ударила в окно. Её осыпало градом осколков и, кажется, даже поцарапало. Снизу раздался встревоженный голос смотрителя:

— Эй! Что-то случилось?

На лестнице раздались тяжёлые шаги, затем послышались невнятные шипящие звуки, словно кто-то кричал что-то в рацию. Смотритель выругался и ушёл, буркнув напоследок:

— Я скоро вернусь.

Отбросив табуретку, Джессика поспешно выкарабкалась через окно на крышу, но оказалась совсем не готова к тому, насколько сильный здесь дул ветер. Осторожными шагами она подошла к краю крыши. Вид отсюда открывался просто потрясающий: весь Броктон-Бей как на ладони, и залив, и штаб-квартира Протектората, в которой явно затевалась какая-то суета… Попробовала найти свой дом, но голова закружилась — дух захватывало от такой высоты, на которой она сейчас находилась. Море казалось ковром, который хотелось скрутить в трубочку, а вдалеке на горизонте, наверняка гораздо дальше, чем казалось, небо стало тёмным, почти чёрным, словно грозовым. Всё вместе это выглядело как картина художника.

Вот чего она всегда хотела — свободы, простора, ощущения полёта! Ликуй, мир, встречай нового кейпа! Джессика забралась на перила и раскинула руки, ощущая, как ветер, беснующийся вокруг, наполняет её волной восторга.

Внезапно со всех сторон послышался вой сирены и громогласный голос:

— Внимание! Внимание! Повышенная опасность! Нападение Левиафана! Всем срочно эвакуироваться! Повторяю: внимание! Повышенная опасность! Нападение губителя!

Джессика слушала этот механический голос, вой сирены, смотрела на приближающуюся к заливу чёрную волну, на поднявшуюся внизу суету, и понимала: её мечта улетает сейчас прочь. Если она сейчас получит суперспособность, то опять будет одной из многих в толпе, и никто, даже она сама, не будет знать, случилось это из-за её смелости и сообразительности, или нападение Левиафана стало для неё триггером. А если она разобъётся...

Джессика слышала, что случалось с городами после нападений губителей, видела фотографии того, что от них оставалось, и понимала: её тело даже не будут искать. Разумнее всего было бы оставить пока эту затею и вернуться к ней потом, когда всё устаканится, но думать об этом было невыносимо. Цепляясь руками за скользкие перила, она зарыдала, не в силах справиться с разочарованием. Надо убираться отсюда. Этого исхода Джессика не ожидала, не думала, что придётся возвращаться тем же путём. Ветер швырнул ей в лицо её же волосы, она подняла руку, чтобы убрать их, и вдруг поняла, что теряет равновесие. Сердце на миг остановилось, а потом бешено забилось в груди. Вокруг завывали сирены, кейпы роились над штаб-квартирой Протектората как мухи, чёрная туча неумолимо приближалась. Сверкнула молния, рука соскользнула с перил, и Джессика поняла, что летит...