Обычный день в клетке (джен)

«У меня одна извилина, и та круглая!»

Я очнулся в темноте. И тут же задался вопросом: а кто я, собственно говоря, такой? Но искать ответ времени у меня не было, так как в следующий момент я понял, что меня куда-то тащат!

Любой... Любая... В общем, любое разумное существо инстинктивно — слово-то какое мудрёное — противится подобному хамскому обращению. Никому не нравится, когда его тащат куда-нибудь, не спрашивая его мнения. Да, если подумать, то и когда спросят тоже.

Я напрягся всей своей сутью, пытаясь помешать неизвестной силе и вырваться из хватки… Поля? Луча? Увы, всё напрасно — такое чувство, что меня превратили в камень и теперь тянут сквозь толщу льда… через самую задницу Вселенной, где температура близка к абсолютному нулю.

Вот под такие мысли я и прибыл куда-то. Мать вашу! Обязательно было меня ошпаривать?! Хорошенькое же приветствие! Хотя... Похоже, вокруг жарковато, но терпимо.

— Да! Выкуси, старуха с косой! — радостно завопил я странно дребезжащим голосом, и начал осматриваться, надо же освоиться в новом месте. Вокруг была кромешная тьма и не единого следа той силы, что притащила меня.

Это было... странно. Где толпа мужиков в балахонах? Где, спрашивается, эльфийки хотя бы? Кто даст мне главный квест?

Ну, раз гора не идет к Магомеду, то Магомед, кем бы он ни был, сам пойдёт к эльфийкам! И только решившись отправиться на поиски прекрасных дам, я понял, что ног-то у меня нет! Как и рук, головы и самого тела!

От неожиданности я аж заискрился. Попытался себя разглядеть, но куда бы я ни поглядел: вверх на висящую надо мной поверхность… чего-то, покрытую мелкой рябью и смахивающую на воду, либо по сторонам и вниз в…

— А-а-а!!! — в панике заметался я, позвякивая от ужаса, рывками меняя направление, выписывая круги и восьмерки, пока до меня не дошло, что, не имея ног, я всё же как-то двигаюсь.

Только позже, взяв себя в руки, я понял гениальную истину — я круглый! И я вижу всем телом, а поэтому и могу смотреть во все стороны разом! И эта поверхность, действительно вода, находится не сверху, а снизу! А сверху…

Сверху всё также давила жуткая тьма. И словно наблюдала за мной. Мне снова стало не по себе, по сферической поверхности моего… меня, в общем, от страха пробежало несколько искрящих разрядов. Уж лучше висеть пониже.

Стараясь не обращать внимания на эту-штуку-сверху-которой-нет-но-она-смотрит, я, подбадривая самого себя, принялся отважно осматриваться, благо хоть глаза… сенсоры… чувствительная поверхность… в общем, привык я к темноте немного, и заметил неподалёку что-то оранжевое, мягко сияющее и своим тёплым светом разгоняющее тьму вокруг.

Спланировав… подплыв… короче, оказавшись поближе, я заметил, что Это спало, укутавшись хвостами. Всё чудесатее и чудесатее!

Издав заинтересованную трель, удивившую меня самого, я принялся осматривать Это. Оно было многохвостым, имело четыре лапы и, вроде бы, длинные кроличьи уши. Странная зверушка, сделал вывод я.

Тут мои думы прервал невесть откуда взявшийся ветер, что потянул меня в сторону видневшихся неподалеку гигантских колонн. Я ещё не разобрался до конца в принципе передвижения и, попытавшись бороться со сносящим меня потоком, снова хаотично заметался по сторонам. Вниз, почти касаясь тёмной глади, на которой поднялись небольшие волны; зигзагами вбок, в кромешный пугающий мрак; обратно к светящемуся пушистому комку. С звенящим свистом пролетаю мимо него и врезаюсь в колонну.

* * *

Мокро. Шумит прибой. В голове стоит тонкий писк. Э-э-э… Что такое голова? И какой, к чертям, прибой? Активировав датчики или, скорее, обратив внимание во внешний мир, я обнаружил, что лежу в воде. Хорошо же я приложился, даже сознание, кажись, потерял.

Воспарив над водой, я отряхнулся по-собачьи и принялся осматривать новую находку, что остановила мой полёт. Приглядевшись получше, я понял, что это не колонны, а огромные прутья, как у забора… или у клетки. Очень большой клетки.

— Хо-хо! Это ж какой зверь должен был тут сидеть, — просвистел я вслух. Стоп, хвостатая тварь в клетке, где-то я уже это видел. И тут меня осенило: — Кьюби!!!

Окрылённый новым знанием, я рваным, дёрганым полётом вернулся к спящему Девятихвостому, благо небольшой ветерок теперь дул в обратную сторону, и принялся в предвкушении оценивающе его разглядывать. Зверушка была мне по колено и выглядела совсем мирной.

— Хм-м-м... И вот это — могущественный Девятихвостый? Мелковат, — протяжно прогудел я, обдумывая ситуацию.

Теперь, когда стало точно известно, где я, надо определиться с планами на будущее. Чем мне заняться? Раз я — могущественный попаданец, можно захватить власть и заняться прогрессорством, промежуточный патрон изобрести, и всё такое...

— Не, это скучно! — решил я. Захвачу тело Наруто и буду отрываться по полной! Тут классных тёлок навалом! Одна Хината чего стоит! В тихом омуте, говорят...

— Хе-хе-хе-хе! — мой трещащий развратный смех разнёсся по клетке. — Но сначала надо разобраться с конкурентом. В этом мире может быть только один повелитель! — с этим криком я бросился на Кьюби и принялся жадно поглощать его чакру.

Пойманный врасплох демон почти не сопротивлялся. Но всё равно, сначала я оторвал и поглотил его голову, а затем по кусочкам и остальное тело. Чакра демона была невероятно плотной и тяжело усваивалась, но я ощущал, как под её воздействием моё тело стало эволюционировать. Его чакра многократно ускорила какие-то процессы внутри; я почти втрое вырос в размере, а мощь распирала меня и буквально струилась! Я, правда, так и не понял, по чему она там струилась, но результат был налицо!

— Жалко Кьюби маловат был! Я бы не отказался ещё от одной порции! — радостно прозвенел я пространству. — По углам поискать, что ли, может ещё немного чакры наскребу?

— Эх, столько работы впереди, — пожаловался я на судьбу, — вправить мозги Учихе, поставить на место Сакуру, разобраться с Орычем, разогнать Акацуки...

Тут снова начался этот странный ветерок.

— Да откуда там дует! — возмущённо прощёлкал я, и отправился навстречу ветру, что шёл со стороны здоровенной горы, верхушка которой терялась во мраке. Сейчас я им тут устрою! Окрылённый успехом, я начал мурлкать пришедшую в голову навязчивую детскую песенку.

Внезапно со стороны горы раздался жуткий грохот, будто случился обвал. Я не сразу понял, что на самом деле это громоподобный смех, а затем тот же грохочущий голос с насмешкой обратился ко мне: «Ах, песенка хороша, да слышу я плохо!»

— Что? — робко звякнул я.

— Итадакимасу! — ответила раскатистым басом ожившая гора.

Последним, что я увидел, были багровые глаза и несущийся ко мне гигантский провал пасти, усеянной многометровыми зубами.

* * *

Лис удовлетворённо проглотил аппетитно пахнущий шарик, по вкусу напоминающий сдобную булочку, подумал, не вытянуть ли ещё одного «попаданца», но потом решил, что на сегодня хватит.

— Этот последний на удивление тупой был, — он грохочуще рассмеялся, вспоминая бездумные метания добычи. — Сначала висел вверх тормашками, затем катался испуганно, как безголовая курица, и всё никак не мог сообразить съесть прикормку, — биджу давно заметил, что добыча становилась гораздо сытней, если дать ей поглотить чуть-чуть своей чакры.

— А когда я устал сдерживать дыхание, и его с моим выдохом потащило к выходу, этот идиот со всей дури врезался в колонну. Были бы мозги — точно сотрясение заработал бы, — усмехаясь продолжил он.

— Да-а, — протянул Лис, по-кошачьи выгибая спину и потягиваясь до самых кончиков хвостов, — было сложно сдержаться и не выдать себя смехом раньше времени.

Девятихвостый сладко зевнул, прижимая уши к холке, и принялся устраиваться поудобнее; до встречи с Тюремщиком было ещё много лет такого однообразного ожидания.

В голове играла прилипчивая песенка, напетая обедом:

«Я от дедушки ушел,

Я от бабушки ушел,

Я от зайца ушел,

Я от волка ушел,

От медведя ушел,

От тебя, лисы, нехитро уйти!»

Омак

— Мва-ха-ха-ха-ха!!! — раздался приглушенный дребезжащий смех. — Я съем его изнутри!