Игра Стражей (гет)

Где-то...

Комната залита Светом. На фоне этого живого, блистающего потока белоснежные одежды встретившихся тут кажутся блекло-серыми. Меркнут даже драгоценности, которых навешано ровно столько, чтобы не показаться вульгарными.

— Высочайший! Мы сумели нейтрализовать последний ход проклятого Стража. Теперь План будет развиваться дальше без помех. Обновленное Человечество в Слиянии шагнет на следующую ступень развития!

— Не стоит торжествовать раньше времени. Стражи — сильные игроки, и сейчас — их ход. Сколько раз я видел, как уже добытая победа ускользала из рук... Но у нас все-таки есть надежда на то, что на этот раз мы сумеем принести счастье всему Человечеству.

Собеседники выходят, и в углу шевелится прозрачная, почти не существующая тень.

— Обновленное Человечество, значит... Ню-ню.

Тень соскальзывает в небытие, и теперь комната действительно пуста.

2013. Штаб НЕРВ. Кабинет Командующего. Гендо.

Хрясь! Кулак ударяет в стол. Больно, но эта боль — сущая мелочь по сравнению с тем, что я испытал, прочитав лежащие передо мной бумаги. Мой сын, единственное, что у меня осталось от Юй — сходит с ума. Отчет психолога гласит — Синдзи постепенно отрывается от реальности. Он все чаще и чаще убегает в свой, выдуманный мир. Раньше он ездил кругами на метро, слушая плеер, а теперь — просто сидит с отсутствующим видом. Что же делать? Забрать к себе? Ну нет... Пример моих педагогических усилий — Рей — постоянно передо мной. Что делать? Ответа у меня нет...

2013 год. Синдзи.

Открываю глаза. Вагон залит вечерним светом. Мерно стучат колеса. Я снова тут, в своем вагоне-убежище. Город, в котором я живу, исчез, и значит, мне опять потребовалось скрыться от мира... Видение окутывает меня, становясь единственной реальностью.

— Кто я? Зачем я? Почему я никому не нужен?

Ни шум колес, ни музыка, льющаяся из плеера, не могут заглушить этих вопросов. Но здесь они, по крайней мере, не заставляют корчиться от боли. Свет...

— Кем ты хочешь быть?

— Кто здесь? Здесь же никого не может быть! Это только мое убежище!

— Может, или не может — вопрос спорный. — Темный силуэт в плаще с глубоким капюшоном появляется на диванчике напротив. Его лицо в тени, но я чувствую, что пришелец улыбается. — В бесконечной Вселенной невозможность чего-либо доказать невозможно. Нет никакой возможности перебрать все возможные комбинации условий. Оставим Высокую Философию, и спустимся на уровень ниже: к вопросу, "кто же ты?". Впрочем, чтобы ответить на него не хватает одного кусочка информации. Ответь, кем ты хочешь стать?

— Мои желания не имеют никакого значения. Я никому не нужен.

— Почему же. Вот конкретно сейчас ты нужен мне. Позже — понадобишься кому-то еще. Всегда найдется тот, кто нуждается в твоей помощи. Главное — не пройти мимо.

— Что я могу?

Улыбка, по-прежнему не видимая, но ощущаемая.

— Вот, это уже серьезный разговор. А все-таки, что ты хочешь смочь?

— То, что я хочу — невозможно.

— Я не спрашиваю, возможно или нет то, что тебе нужно. Я спрашиваю: что это? Чего ты хочешь?

— Хочу? Отец отказался от меня. Дядя с тетей? Для них я обуза. Они пытаются не показать этого, но я вижу. Я делаю то, что мне велят, но не получаю от этого удовольствия. Я хочу жить, но не знаю, зачем живу...

— Да, у тебя — действительно проблема. Человечество так и не сумело ответить на этот вопрос за несколько тысяч лет. Но твоей беде помочь можно. Не зря же нас, Стражей Хаоса часто называют демонами. Вот оно: твое Искушение.

В вагоне появляется девочка. Она парит не касаясь пола. Обычная школьная форма, волосы голубоватого цвета, бледная кожа. Красные глаза смотрят на меня безо всякого выражения. Но я чувствую, как ее захлестывает боль.

— Запомни: если ты не можешь найти смысл жизни в себе самом — найди того, кому хуже, чем тебе, и помоги ему. Но и не забывай: слишком часто "то, ради чего стоит жить", оказывается и "тем, ради чего стоит умереть". — Резкий переход — Так ты хочешь ей помочь? Хочешь стать нужным? Хочешь избавиться от одиночества?

— Что я могу?

— Все!

— Чего ты от меня хочешь?

— Займи свое место на доске Великой Игры. Стань фигурой, и постарайся, если сможешь, превратиться в игрока.

— Что это за Игра?

— Ответ на этот вопрос ты получишь, только согласившись принять участие в Игре, иначе — он не нужен тебе.

— Хорошо. Я согласен.

Замок-над-Миром. Некоторое время спустя.

— Итак, Синдзи-кун, каковы основные правила Игры?

— Не меняются только два: Первое: любая фигура может быть игроком, и Второе: если действует прямое правило, то действует и обратное. Остальные — изменяются по ходу игры, или же поддаются изменениям.

— Хорошо. Ты скоро вернешься в свою Реальность, а я — к игровому столу, чтобы прикрывать тебя оттуда.

— Да, учитель.

2015 год. Земля. Япония. Синдзи.

Прошло два года. Два года, растянувшиеся для меня почти в десять лет, благодаря тренировкам в Замке-над-Миром, что вечно парит в Нереальности Пограничья, близь границы Истинного хаоса. Я многому научился и еще больше узнал. И вот теперь я приехал в Токио-3 по приглашению моего отца. Я не знаю, для чего меня вызвал Икари Гендо. Не знаю я и своего будущего, хотя учитель и предлагал мне Пророчество. Но я отказался смотреть в Кристалл Судьбы. Одно дело — ловить неясные тени будущего, его отражения в рунах, картах Таро или хрустальном шаре, и совсем другое — знать точно. Я помню красные глаза, залитые болью. Я найду тебя, мое Искушение.

Учитель сказал, что сегодня будет один из самых опасных порогов в реке моей жизни. "Будет много других битв, много опасностей, но именно в этот, первый день ты будешь особенно беззащитен: в остальное время ты сможешь ответить ударом на удар, но сейчас это будет сложнее всего". Так что, мне приходится быть настороже. Я постоянно пребываю в первой фазе боевого транса. Черные пятна плавно кружатся по периферии моего поля зрения, не мешая видеть, но сигнализируя, что Хаос готов ответить на призыв.

И вот, я стою на вокзале. Меня должна встретить капитан НЕРВ Мисато Кацураги (по крайней мере, так написано на фотографии), но пока что никого не видно. Надо бы позвонить.

— В связи с чрезвычайным положением все телефонные линии заняты. Пожалуйста, проследуйте в ближайшее убежище, расположенное по адресу...

Телефоны не работают. Поезда стоят. Что ж, наверное, стоит ожидать появления опасности, о которой предупреждал учитель. Интересно, кто появится раньше: Кацураги или опасность? Я жду.

Хмм. Странно. Обычно, когда саа кружатся перед глазами, я не вижу ничего, что не было бы истинно: даже обычные оптические иллюзии, которым подвержены все люди, не имеют власти надо мной. Но тут мне именно показалось, что над дорогой повис образ девочки, что вел меня сквозь, порой весьма, скажем так, малоприятные, тренировки. Ну, ладно, у меня еще будет возможность в этом разобраться.

Ощущение опасности накатило внезапно, вместе с раздавшейся канонадой. Опять странность: канонада не воспринималась как угроза. Хотя, логичным было бы предположить именно это. Но нет. Слишком мало времени прошло между сигналом и началом обстрела. Значит не оно. Но откуда исходит опасность? Несколько конвертопланов пролетают над улицей, и с них с грохотом срываются ракеты, уносясь вдаль, к чему-то, что еще было скрыто от меня небоскребом. Так... а вот это уже серьезно: именно это, невидимое, и было тем объектом, от которого исходил запах смерти. Вдруг оттуда, из-за дома вылетает не то луч, не то светящееся копье, и один из конвертопланов рушится прямо рядом со мной. А следом за лучом из-за небоскреба вылетает уродливая фигура, похожая на человека, но ростом со средний небоскреб. Она летит прямо ко мне. Но Хаос уже благосклонно смотрит на своего Стража. Вероятности делают сальто и становятся на голову, раскланиваясь под гром аплодисментов. В результате зеленая нога, которая должна была расплескать меня кровавыми брызгами, обрушивается чуть в стороне. Ну что же. Природа опасности понятна. Побегаем!

Там же. Капитан Кацураги.

Что за невезение! И почему этот мальчишка приехал именно тогда, когда на нас напал Ангел? Где мне тебя искать, Икари Синдзи-кун? И жив ли ты еще? Впрочем, с моим везением — направляться надо в самый центр заварушки. И точно. Сын Командующего выкатывается из-под самых ног Ангела практически ко мне под колеса.

— Извини за задержку.

— Не стоит. Вы очень вовремя. Уезжаем отсюда.

Как он странно спокоен. Смерть просвистела мимо плеча, а ему все как с гуся вода. И почему он не смотрит на меня? Отводит глаза, глядит в окно, на проносящиеся мимо дома, но только не на меня. Впрочем, об этом можно подумать позже. Сейчас главное — добраться до НЕРВ и сдать мальчика с рук на руки отцу.

— Направьте экспресс ко входу в Геофронт. Нет, поддержка не нужна. Да, я отвечаю за операцию. Все.

Ладонь мальчика касается моей.

— Смотрите. Что это?

Так, надо взглянуть... Штурмовики резво удирают. Неужели...

— Кажется, они собираются сбросить N2-бомбу. Держись.

Закрываю ребенка собой, отлично при этом понимая, какая это ничтожная защита. Ударная волна катит машину как детскую игрушку, но, как это ни странно, становится она на колеса, да еще и как раз в таком положении, что можно резво удирать в сторону входа в Геофронт. Хотя состояние машины оставляет желать много лучшего. Вот невезуха. Я еще даже за нее не расплатилась, а уже можно на скотч собирать, чтобы на ходу не развалилась.

— Ты как?

— Нормально. Песка только наелся.

— Это ничего. Переживем.

— Спасибо, Кацураги-тайчо. Вы очень вовремя меня оттуда вытащили.

— Просто Мисато, Синдзи.

— Хорошо. Спасибо, Мисато!

Геофронт. Синдзи.

Всю дорогу одной из основных задач, вставших передо мной, было спрятать глаза от внимательного взгляда капитана. Один только трюк с прохождением через ударную волну стоил мне практически полного заполнения радужки саа. Не говоря уже о кувыркании вместе с машиной... Найти Вероятность, в которой мы с капитаном не повылетали через стекла несмотря на не пристегнутые ремни было совсем нелегко. Если Мисато увидит глаза, заполненные Тьмой — черное на черном без белка — не миновать полного медицинского обследования по приезде. Ничего они, конечно, не найдут, но будет не очень приятно. По дороге постепенно успокаиваюсь, и радужка очищается. Хорошо. Уже можно посмотреть на мою спасительницу. Сказать, что она красива — просто промолчать. Если бы увидел ее до встречи с учителем — уже захлебнулся бы слюной. Но сейчас у меня есть Цель. И отвлекаться от нее — не лучшая идея.

— Синдзи-кун, а почему ты не спрашиваешь "Что это была за штука?", "Что вообще происходит?"

— Я же понимаю: то, что мне надо знать — Вы и так расскажете, то, чего знать не надо — я от Вас не узнаю. Так зачем спрашивать?

Мисато сует мне в руки брошюру, изукрашенную штампами, свидетельствующими о ее особой секретности. Замысловатое название можно перевести с бюрократического на человеческий примерно как "Институт НЕРВ. Пособие для чайников". Так... Значит ту штуковину, с которой без особого успеха сражались военные в городе, какой-то шутник назвал Ангелом. Хотя... В общем-то очень похоже. Именно так их и описывал учитель: "существа, чья душа — Свет". Естественно, они имеют мало общего с описанными в различных святых книгах Вестниками Господними. Разве что с ангелами Откровения. И разум, который движет ими... Описать его можно по-разному, но вот определение "святой" не подходит ему категорически. Конечно, заметить в скоротечном бегстве я успел не так уж много, но все же... Похоже. Очень похоже.

Оторвался я от брошюры только в "экспрессе", который оказался скорее монорельсом с площадками для перевозки автомобилей.

— Мисато-сан, а зачем отец вызвал меня?

— Приедем — узнаешь. Да, кстати, отец прислал тебе пропуск?

— Да, где-то он тут...

Отдаю девушке пропуск вместе с запиской, состоящей из одного слова: "Приезжай" и подписи: "Икари Гендо".

Путь до цели по штаб-квартире НЕРВ я практически не запомнил. Кажется, мы раза три прошли мимо двери, в которую в конец концов свернули. Впрочем, это и к лучшему. Я не очень тороплюсь на встречу с отцом.

Ранее. Замок-над-Миром.

— Учитель, почему отец бросил меня?

— Он считает, что виноват в смерти твоей матери и решил держаться подальше от тебя, чтобы не убить ненароком последнего близкого человека.

— Вы думаете?

— Знаю. Я же показывал тебе, как читать души.

— А почему Вы думаете, что он позовет меня теперь?

— Ему некого будет позвать. Это — мой ход. Впрочем, я постарался скрыть его цель, и наши противники считают, что я пытался вообще прикончить проект "Евангелион", лишив его пилотов, и то, что им удалось протащить тебя и еще двоих — считают моей ошибкой и своим достижением. Так что, постарайся как можно дольше оставить их в этом приятном заблуждении.

— Учитель, вот Вы говорите, что для победы я должен стать из фигуры — игроком. Но почему Вы предполагаете, что мои цели будут совпадать с Вашими, и я не выступлю на стороне Ваших противников?

— А вспомни, о чем мы говорили при нашей первой встрече в псевдореальности твоего убежища? Ты сказал, что хочешь жить. Счастье-в-Смерти — не для тебя. Вряд ли ты выберешь его на ключевой развилке. Значит, мне только надо постараться, чтобы выбирал именно ты.

Токио-3. Штаб НЕРВ. Мисато.

Икари Синдзи-кун — странный мальчик. Молчал всю дорогу. Думал о чем-то, хотя многие на его месте уже забросали бы меня вопросами. Полюбовался мной некоторое время. (Хм..., не пора ли от мании величия лечится? Но, кажется, я ему все же понравилась). А потом отвернулся и снова погрузился в свои мысли, хотя многие мальчишки и постарше — теряли головы. И мысли у него, судя по всему, невеселые. Хотя... Здорово он отбрил Рицко, когда она стала высказывать свое неудовольствие в связи с тем, что я слишком долго ездила за Синдзи. Как это он сказал: "Съездить за кем-нибудь — очень простая задача, когда на голову не валятся N2-бомбы, а так... хорошо еще что вообще — добрались".

Токио-3. Земля. Штаб НЕРВ. Синдзи.

Резко включается свет. Я отшатываюсь, понимая: то, что я вижу — громадное лицо. Лицо (точнее — забрало шлема) гигантских доспехов, высотой не меньше Ангела, встреченного на поверхности.

— Это — последняя надежда человечества. Искусственный человек Евангелион-01. Тебе предстоит пилотировать его. — Рицко Акаги очень серьезна.

— Это? Так вот чем занимается мой отец...

— Да.

Голос откуда-то сверху. Включается свет. Очки, залитые светом, через который не видно глаз. Борода. Холодная улыбка. Я помню тебя, отец. Давно не виделись.

— Ты хочешь, чтобы я сел в эту штуку, вылез наверх и сразился с тем, что там?

— Да.

— Нет. Я не сделаю этого. Я ничего не знаю о ней. Я не умею ей управлять. Это — безумие.

— Заместитель Фуюцке, — отец отворачивается.

— Да.

— Будите Рей-тян. Замена оказалась бесполезна.

— Но... можем ли мы использовать ее?

— Она же не мертва.

Так... кажется, сейчас передо мной выложат главный козырь. Интересно, что это? Неужели я нашел тебя? Так быстро?

Три человека в медицинских халатах закатывают кровать на колесиках, с лежащей на ней девочкой. Девочка приподнимается на своем ложе и снова падает без сил, но я успеваю ее разглядеть. Белые, чуть даже голубоватые, будто тронутые синькой, волосы. Красные глаза. Это она. Что ж. Я действительно попался. Этого козыря мне не побить. Допустить, чтобы ее отправили в бой, я не могу. Значит, выбора больше нет.

В это момент удар сотрясает все здание. Медики не удерживаются на ногах и отлетают в стороны. Каталка опрокидывается. Девочка (Рей?) падает на пол и пытается подняться. Бросаюсь к ней, одновременно проваливаясь сквозь начальные фазы боевого транса. Вижу, как с потолка рушатся какие-то светильники. Странно. Обычно в присутствии Госпожи Смерти транс ускоряет меня куда как сильнее. Обхватываю Рей, пряча необходимое Соединение в поддержке, и готовлюсь станцевать брейк-данс на вероятностях с Госпожой последней дороги, защищая себя и девочку, но внезапно понимаю, что для того, чтобы уцелеть, надо всего лишь не двигаться. Ни один светильник не должен упасть на нас. Как так? Между нами и падающими светильниками ничего нет. Почему они не могут обрушиться на нас? Но чувство опасности, так старательно вбитое в меня учителем, властно говорит: "хочешь жить — не двигайся". Внезапно рука Евангелиона приходит в движение и закрывает нас от опасности. Металл ударяются о металл, и отлетает в стороны. Так значит, ты не просто оружие? Ну, что же. Это уже кое-что.

— И это все, что у вас есть? Израненная девочка, и мальчишка впервые увидевший эту вашу штуковину — для противостояния врагу, сметающему армии? Полководцы. Стратеги. Хорошо. Я буду пилотировать Евангелион.