Честность (джен)

Дверь в квартиру Беккетт отворилась только после серии продолжительных звонков. Ещё по пути сюда Пэриш прикидывала, чем бы таким развеселить подругу, но при виде её красных глаз на опухшем от слёз лице спешно прикусила язык. Похоже, что с обычно неунывающим детективом Беккетт сейчас творилось нечто странное. Неловко переступив с ноги на ногу, Кейт обронила тихое, безразличное «Привет» и, робко держась за плечи, вернулась в дом.

Лэйни вошла следом. Осторожно притворила дверь, привычно сменила туфли на тапочки и хорошенько осмотрелась. Квартира как квартира, ничего нового, а вот Кейт, обычно такая опрятная и уверенная в себе женщина, совсем не походила сама на себя. Её растрепанные, тёмно-каштановые волосы небрежно лежали на плечах, тусклые, безжизненные глаза глубоко запали, как нельзя сильно контрастируя с краснотой искусанных губ на фоне пепельно-бледного цвета кожи. Тонкие плечи Кейт постоянно вздрагивали от нервического озноба, роскошные пушистые брови сошлись в скорбную черточку и не собирались расходиться. Отрешенно смотря в никуда, Беккетт безразлично тыкнула пальцем в журнальный столик, на котором стояли бутылка недопитого виски и полупустой стакан.

— Ты располагайся тут, Лэйни, а я принесу другой.

Вернулась Кейт буквально через пару минут. Бутылка в её руках ходила ходуном, стеклом о стекло, отбивая дробь, и когда спиртного оказалось примерно на два пальца, Беккетт сунула напиток подруге:

— На! Ждать не буду. Присоединяйся, если хочешь! — не морщась, Кейт махнула в себя жгучую тёмно-жёлтую жидкость. Вышло лихо, по-мужски, вот только хвастаться тут было нечем. Ещё ни одно недоделанное дело, ни один сломанный каблук, ни один начальственный разнос не доводили Беккетт до столь упаднического состояния, а это значит, что она, Лейни, появилась как раз вовремя. И Пэриш уже знала наперёд, как поступить. Осторожно поддакивая, она направит разговор в нужное русло, и будет слушать, слушать и слушать…

Грея ладонями массивное донышко стакана, Лэйни с сочувствием оглядела понурую фигуру Беккетт: изредка шмыгая носом, та низко опустила голову и, видимо, собиралась с мыслями. Пэриш сделала пару аккуратных глотков, неспешно слизнула с нижней губы виски и решительно звякнула стеклом о полироль:

— Ну, и кто же посмел обидеть мою девочку? — придвинувшись, Пэриш заботливо перехватила посуду у Кейт, чтобы поставить её справа от себя. — Детка, если и дальше будем молчать, то я-то тут причем? Диалог — это всегда общение двоих.

— Этого не должно было случиться, ни при каких обстоятельствах! — надсадно, вымученно простонала Кейт. Позволив подруге обнять себя за плечи, она поднесла к губам сведенные ладони, тупо пялясь на бутылочную этикетку. При этом её тело раскачивалось взад-вперед, и рука Лэйни двигалась вместе с ним.

— Извини, конечно, но о чём это ты сейчас? — осторожно спросила доктор, всё ещё призрачно надеясь, что причины страданий Кейт в действительности окажутся достаточно прозаичными и надуманными. — Неужели всё дело в Соренсене? Насколько я понимаю, в его ранении нет твоей вины. Тем более, Уилл уже идет на поправку, и мы, если хочешь, наведаемся к нему завтра.

Отрицательно мотнув головой, Беккет тяжко вздохнула и скрипнула зубами.

— Ты… ты себе не представляешь, Лэйни! Он… Он… Он тоже был там… — перестав раскачиваться, Кейт вновь потянулась за бутылкой, но подруга мягко отвела её руку. С алкоголем всегда успеется, а она, Лейни, должна выслушать всё, до самого конца.

— А-а-а, так мы всё же говорим о Касле? — спросила Пэриш больше для проформы, уже на сто процентов уверенная, что всё дело в очередном непредсказуемом фортеле этого несносного писателя-занозы. Вот только понять бы ещё, в каком именно…

— Он что, оскорбил тебя? — когда спрашивала, Лэйни твёрдо знала, что это не так, и раз Беккетт отрицательно тряхнула спутанной челкой, незаметно обрадовалась предположению. — Или обидел?

— Хуже! — с открытой ненавистью сказала Кейт, с хрустом, на излом, переплетая пальцы. — Он… он… он влез в дело моей мамы!

— Он… что-о? — сказать, что признание повергло Лэйни в шок, это было не сказать ничего. — И как же ему это удалось?

— Как… как… Ему определенно помогли, и я дознаюсь, кто это сделал! — чувствовалось, что на Кейт накатывает неудержимая ярость. От переполнявшего гнева её дыхание стало прерывистым, глубоким, а костяшки сжатых в кулак пальцев даже побелели. — А когда дознаюсь, то вырву им обоим ноги, четвертую, сброшу трупы в Гудзон и запрещу вылавливать! И Касл не смеет больше появиться в моем участке, а иначе сильно об этом пожалеет! За то, что он сделал, нет и не будет ему прощения! — внутри Беккетт всё дико клокотало, и даже не спрашивая подругу, Кейт вновь схватилась за бутылку.

Впрочем, Пэриш опять была начеку. Она играючи перехватила у Беккетт злосчастный сосуд, плеснула им обеим на самое донышко и, взбалтывая виски, как для коктейля, посмотрела его напросвет.

— Как это произошло? — мягко спросила доктор, смакуя напиток. По крайней мере, ну хоть одна их них двоих должна сохранить трезвомыслие.

Кейт шмыгнула носом, вытирая рукавом блузки покрасневшие глаза, и упрямо протянула руку, но Лэйни без малейшего сожаления отставила бутылку на край стола.

— Ну же, — мягко, с материнским нажимом пропела Лэйни, — скажи мне, детка. Облегчи свою душу.

— Когда он пришел в больницу к Уиллу, это был абсолютно не тот Касл, к которому я привыкла. Рик явно был настроен на серьёзный разговор, без глупых шуток, жеманных усмешек и несусветных теорий. Он пришел, как человек с тяжкой ношей грехов, твердо решившийся покаяться…

Кейт замолчала, собираясь с мыслями, потом сползла с дивана и, пошатываясь, стала бродить по комнате с низко опущенной головой.

— Свалясь, как снег на голову, — монотонно, будто заученный урок, бубнила Беккетт, — Касл бесцеремонно вытащил меня в коридор, настоятельно усадил в кресло и молчал до тех пор, пока я этого не сделала. Знаешь, я даже ничего не имела против вот таких вот странностей, потому его общество, а особенно в последнее время, совсем не в тягость мне, но сама неожиданность признания оглушила, тряхнула и высекла меня, как крапивой. И ты должна понимать, Лейни, почему. Ведь я так стойко была убеждена, что Касл — этот не тот человек, который сможет разгадать меня, и тем более обескураживающе жестоким было моё заблуждение. По сути Касл — это единственный за десять лет, кто проник мне в душу, как наглый, удачливый, но всё же честный вор. Вор, глаголющим истину каждым своим словом…

Надсадно вздохнув, Кейт отрешённо посмотрела на свои ладони: там красными метками саднили следы от ногтей — и не сразу отвела взгляд.

— … а ведь я так долго и безрезультатно разыскивала убийцу, — теперь в её голосе смешались досада и щемящая боль, — что новая попытка возвращения к себе ввергла меня в невыносимые сложности… Вот теперь даже и не знаю, как смогу всё это вынести… Опять…

— Кажется, ты погрузилась в дело мамы на целых два года, не так ли? — вежливо напомнила Пэриш.

— Да, и ещё год убила на то, чтобы успокоить нервы, — с горечью вторила Кейт, — но этот чертов писатель, это настырный, прозорливый, вездесущий сукин сын запросто утёр мне нос. Мне! В моём же собственном расследовании! Оказывается, я была настолько патологически слепа, что не сумела отличить разбой от жестокого, преднамеренного убийства. Господи, да ты себе даже не представляешь, что я тогда почувствовала! Коридор качался у меня перед глазами, всё двоилось и плыло, пока Касл неумолимо вбивал убийственные факты в моё сознание. После такого откровения мне и свет был не мил, хоть я откровенно и плевать хотела на Касла с его источниками. Да он и так бы не сказал мне о них, знаю я его, — Беккетт досадливо повела плечом, словно высвобождалась из недружественных объятий. Её ноги заплетались, тело раскачивалось на ходу, и опрокинутая бутылка, разбрызгивая содержимое, едва не грохнулась на пол. — Господи, да и за что же мне вообще такое наказание? Им!

— Э-э-э, и чем же закончилось расставание? Неужели разругались вдребезги? — с вежливой настойчивостью уточнила Пэриш. Она вернула бутылку на донышко, затем откинулась на спинку дивана, с невыразимым сочувствием наблюдая за мотающейся по комнате подругой.

— Да о каком скандале тут может идти речь, когда горло перехватило насухо, а грудь будто сдавило прессом! Даже когда Касл ушел, ещё целый час я рыдала навзрыд проливными слезами. До Уилла, чтобы попрощаться, едва дотащила ноги: всё было как во сне. Единственное, что запомнила потом — это звонок тебе.

— И что думаешь делать? — Лэйни неторопливо расправила подол платья, незаметно вздохнула. Очевидно, драма уже близится к финалу, в заключение которого последует язвительная тирада в адрес Касла, а затем — убийственный для него же вывод. Вот только почему подруга в упор не замечает очевидного? Или просто не хочет замечать?

Искоса посматривая на Кейт, Лэйни невозмутимо поправила волосы, разгладила невидимую складку на отвороте блузки и подтянула рукава. Она втайне надеялась, что в Беккетт всё ещё живуч её несгибаемый дух, и не тот она человек, что не сможет притормозить на грани.

— Не знаю, Лэйни, не знаю, — резко, безжалостно куснув нижнюю губу, Беккет встретилась с сочувствующим взглядом подруги. — Сначала меня измучили сомнения, но затем пришло твёрдое решение, что соваться в дело мамы Касл больше не будет, а быть моим напарником — и тем паче. Да кто он такой, этот самовлюбленный выскочка, и что он о себе возомнил? Малое дитя, недоигравший сосунок, которого надо ставить в манеж, кормить с ложечки и менять подгузники. Сомневаюсь, что он затворил эту кашу исключительно ради меня. Скорее всего, ради себя и своей «душещипательной» истории про Никки Хит, — с едким, злобным сарказмом бросила Кейт, и её лицо некрасиво исказилось. — В итоге ему достанутся лавры на моих костях, а мне — бессонные ночи, куча таблеток и тягостные походы к психологу. Ненавижу, презираю и видеть его больше не хочу!

Последние слова Кейт выкрикнула в полный голос и, разом растеряв весь запал, плюхнулась на диван, прямо в удобные объятия Лэйни. Устало пристроила голову на её плечо, поджав под себя ноги, взмолилась хрипловатым, бесцветным голосом:

— Лэйни, налей мне ещё, а? Ну, пожалуйста!

Пэриш тяжело вздохнула. Такого рода «новостей» ей вполне хватило бы, чтобы правильно оценить ситуацию, но пока Кейт эмоционально взвинчена, то вряд ли они придут к согласию.

— Налью, и сама выпью, но с единственным условием — прошу тебя, выслушай, пожалуйста, мою точку зрения! Как твоя лучшая подруга, я имею на это полное право!

— Имеешь, — безропотно согласилась Беккетт. После эмоционального всплеска наступило сглаженное алкоголем спокойствие, и пусть ей всё твердят, о чём угодно, но она, Кейт, уже твердо решила выпроводить Касла вон. А иначе потом она сама же об этом сильно пожалеет.

Кейт медленно отстранилась и взяла из рук Лэйни стакан. Женщины осушили их до дна, не чокаясь, потом Пэриш внимательно осмотрела подругу: видок у той был не очень. Плотно сжатые губы, заторможенный взгляд и полное отсутствие румянца на щеках. Мумия, да и только. Пэриш заботливо убрала локоны с вымученного лица Кейт, дружески и с намёком подтолкнула в плечо.

— Не подумай, что я защищаю или оправдываю Касла, но ведь он умный, мужественный, и самое главное — честный человек, и добывал он эти злосчастные зацепки не только и не столько ради себя. Наверняка тебе сейчас показалось, что я просто его защищаю, но ведь Касл нашёл же в себе силы всё подробно рассказать! Не только ты его, но и он прекрасно изучил тебя, и поэтому давал отчёт своим словам. Да, Кейт, очень трудно и сложно будет вам обоим, но Касл не будет Каслом, если не найдёт какой-нибудь отчаянный, нетривиальный выход.

— Он что, сунется куда-нибудь без спроса, и мне придется его вытаскивать? — безнадежно уточнила Кейт, растягиваясь на диване полный рост. Её выразительные ресницы устало сомкнулись, и ежась под согревающей тяжестью пледа, Беккетт тяжко вздохнула: — Но лучше бы каждому иметь свой собственный угол.

— Ты коп, Кейт, ты офицер полиции, и дружба, и честность для тебя — не пустой звук. Пожалуйста, не терзай и себя, и Касла за его т.н. смертный грех. Да, Рик был бесцеремонен, да, его занесло, но детка, дай ему хоть малейший шанс. Посмотри взвешенно на его поступок, и ты поймешь, что я имею в виду.

— Ему сложно будет оправдаться, но не думаю, что это у него получится. Если я буду против, то никто и никогда не сможет приблизиться ко мне, — сказала Кейт, прикрыв глаза. Крепкий сон обязательно вернет её к жизни, а иначе детектив Беккет не сможет быть сама собой. — И не нужна мне его такая неожиданная и приносящая боль честность! Пусть-ка он лучше валит к своей «несравненной» Никки Хит, а ты, Лейни, закрой посильнее дверь! — добавила Беккетт, зябко кутаясь в плед.

— Договорились, подружка. До скорого! — Лэйни ободряюще похлопала Кейт по руке под покрывалом, заботливо подоткнула его край. — Крути-не крути, но всё же я не стала бы навсегда отталкивать Касла от себя, и это с его-то искренностью и преданностью тебе. Да и дружба ваша, тоже чего-то значит. Спокойной ночи, Кейт!

— Спок…ой ночи… — невнятно пробормотала грозный детектив Беккетт, погружаясь в хмельной сон, — я… ум…ю цен…ть друж…