Темная леди (гет)

Гермиона осматривается в поисках источника следящего взгляда. По коже бегут мурашки. Привычка все время озираться въелась под кожу за последний год, вытравить ее будет не так-то просто. Наконец, когда отрицать очевидное уже невозможно, Гермиона склоняется над телом Волдеморта, высвечивая его огоньком на кончике волшебной палочки. Он точно мертв, в этом не возникает ни малейшего сомнения. Но не может же смотреть мертвец?

И тут Гермиона обращает внимание на серебряный кулон в форме змеи. Она может поклясться, что раньше никогда его не видела. Конечно, Волдеморт — наследник Слизерина, змеиная атрибутика ему импонировала, но неужели никто и никогда не обращал внимания на столь крупное украшение? Оно же должно сразу бросаться в глаза! Несмотря на то, что сама Гермиона заметила его, только когда наклонилась совсем близко, размеры кулона этого не требовали.

От украшения и всех этих странностей прямо-таки разит темной магией. Стоит развернуться и уйти, не испытывая судьбу на прочность. Какое собственно дело Гермионе Грейнджер до неизвестно откуда взявшегося кулона? Уйти и забыть! Ну, или спросить МакГонагал. Это было бы самым разумным решением. Но любопытство берет верх, рука сама тянется к артефакту. К тому же теперь очевидно, что таинственный взгляд, который почувствовала Гермиона, исходит не от самого Волдеморта, а именно от его кулона.

Поверхность змейки неестественно теплая, словно ласкающая пальцы, чуть покалывающая кожу. Так и хочется погладить, приласкать…

И тут змейка вздрагивает. Изумрудный глаз поворачивается вслед за пальцами Гермионы. Она тихо вскрикивает и хочет отдернуть руку, но не может. Кулон крепко ее держит. Тепло и покалывание усиливаются. Ощущение странное, словно весь мир затопляет черный туман, мешающий видеть, а ты падаешь, падаешь, падаешь…

Гермионе, на удивление, вовсе не страшно. Ее по-прежнему успокаивает тепло серебряной змейки, которая кажется мудрой, но не злой. Как вообще можно доверять чему-то связанному с Волдемортом? Ответа на этот вопрос нет.

Наконец, туман рассеивается. Гермиона снова может видеть и слышать. И только теперь становится по-настоящему страшно. Она вовсе не на лужайке перед школой. Это закрытое помещение, что-то вроде грота, каменный мешок с неровными стенами и сталактитами, острыми жалами, свисающими с потолка. Пол, как ни странно, ровный, отшлифованный. В углу аккуратный бассейн с прозрачной, как слеза, водой. Тишина такая, что давит на уши. Источник света определить не удается, словно освещение идет сразу и отовсюду.

Гермиона оглядывается в поисках ответа. Как она тут оказалась? Ясное дело, перенес таинственный кулон. Где она? Неизвестно. Как отсюда выбраться? Тоже неизвестно. Пальцы правой руки обвивает серебряная змейка с изумрудными глазами, которая выглядит крайне довольной, если вообще можно рассуждать об эмоциях украшения.

Шорох мантии выдает наблюдателя. Гермиона резко оборачивается. В гроте она не одна. Перед ней стоит высокий статный мужчина с черными волосами и холодными темными глазами. Ему около тридцати, лицо гладко выбрито, и на нем застыли шок и презрение разом.

— Ты?! Как ты тут оказалась?! — сразу понятно, что обладатель этого голоса привык к беспрекословному подчинению. Он не просит ответа, а требует его, уверенный, что отказать ему невозможно.

— Дотронулась до кулона, — отвечает Гермиона, демонстрируя серебряную змейку, обвившую ее пальцы.

— Куда катится мир! Будь моя воля, я бы убил тебя сию минуту! — в голосе мужчины слышится почти отчаяние, он страдает от невозможности убить.

Гермиону пронзает узнавание. Это же Волдеморт! Только в молодости. Неужели они пропустили еще один крестраж? Нет! Они не позволят чудовищу возродиться!

— Том Реддл, — вслух констатирует Грейнджер.

— Лорд Волдеморт! — одергивает ее обитатель грота. — Прояви почтение!

— С какой стати? — фыркает Гермиона. Происходящее кажется настолько нереальным, что она даже не боится. Наверное, просто упала от усталости и уснула прямо на улице. Однако проснуться не получается, несмотря на все усилия.

— Ты в моих владениях. Пока еще моих! — заявляет Реддл. Крылья носа вздымаются и опадают, выражая крайнюю степень гнева.

— Где я? — любопытство пересиливает. Убить Волдеморт ее не может — сам сказал, пытать, похоже, не собирается, так почему бы не получить информацию?

— В кулоне, грязнокровка! Сразу понятно, что ты не волшебница, иначе б понимала, что происходит.

— Я никогда раньше не видела этого кулона.

— Ясное дело! Ты же не пользовалась темной магией, не питалась ею. Кулон видят только чернокнижники.

Было удивительно просто разговаривать с Реддлом, пусть и ненастоящим. Они одни, он не бросается заклинаниями и снисходит до ответов грязнокровке.

— Тогда почему я увидела его теперь? Я по-прежнему не использую темную магию.

— А мне говорили, что ты умная ведьма! Ты же самых основ не знаешь! — видимость расходится со словами. Внешне Волдеморт успокаивается. Его больше не раздирает безумный гнев.

— Так объясните, раз мы все равно тут.

— Кулон избрал тебя. Понятия не имею, почему. Это решение темной магии, которое не нам оспаривать.

— Избрал? Меня? Для чего? — Гермиона по-прежнему ничего не понимает.

— Чтобы питать темную магию.

Грейнджер окончательно теряется в рассуждениях. Она ничего не понимает, и Реддл, наконец, снисходит до нормального объяснения.

— Магия всегда, испокон веков, делилась на темную и светлую. Светлая магия питается эмоциями самого волшебника, а темная принимает жертву. Одних и тех же результатов можно добиться как с помощью светлой, так и с помощью темной стороны. Темная магия сильнее, потому что позволяет опираться не только на собственные ресурсы. Но светлую магию считают более честной. Есть еще нейтральная магия, она слабая и возможна без привлечения дополнительных ресурсов как своих, так и внешних. В Хогвартсе вам преподают нейтральную магию. Масса остолопов на этом и останавливается. Но чтобы совершенствоваться дальше, нужно выбрать сторону. У каждого волшебника есть определенная предрасположенность, но можно идти и против природы.

Реддл делает паузу, а Гермиона осмысливает услышанное. Она, конечно, читала о разделении на темную и светлую магию. Профессор Люпин научил Гарри вызывать Патронуса, одно из сильных заклинаний света. Гермиона тоже его освоила, но все же не может похвастаться таким же успехом, как ее друг.

— Светлых магов всегда мало, и они всегда одиночки. Им не нужны ресурсы, кроме собственной души, поэтому не нужен коллектив. Темных магов испокон веков больше. Но для настоящих вершин им нужно больше ресурсов, чем может предоставить один чародей. Поэтому темные маги объединены в нечто вроде сети. Похоже на пчелиный улей или муравьиную колонию. Творить темную магию, не будучи связанным с остальными, невозможно.

Гермиона уже догадывается, что скажет Волдеморт дальше, но слушает все равно. Знания она всегда впитывает с удовольствием. Вот только эти знания наводят на все менее и менее приятные мысли.

— В «центре» сети темных магов всегда стоит темный лорд. Он замыкает на себя магические потоки, перенаправляет их. И он же самый сильный из темных волшебников. Защищает их, покровительствует им, учит их и сам достигает вершин мастерства с помощью подвластных ему. Лорда выбирает сама магия. Так было испокон веков. Салазар Слизерин сделал кулон, который ты держишь в руке, чтобы покойный или неспособный более выполнять свои обязанности темный лорд мог некоторое время сохраняться в нем как воспоминание и передавать знания новичку. Он сам так учился у Морганы. Ты увидела кулон, потому что он избрал тебя моей преемницей.

— Но я не хочу! — резко выкрикивает Гермиона.

— Всегда должен быть темный лорд или темная леди, это закон магии, — уже почти безразлично пожимает плечами Реддл.

— Я не хочу! Я на стороне светлой магии!

— У тебя сильная предрасположенность к темной, я давно это увидел. Но было недосуг переманить тебя от Поттера к себе. Да и грязнокровок у нас не жалуют.

— Вот именно! Пусть кулон выберет кого-нибудь другого!

— Это не тебе решать. Выбрал тебя. Когда выберет нового, никто не знает.

— Вы же сказали, что лорд может поменяться, если старый не способен исполнять свои обязанности. Так вот я не способна! Пусть выбирает снова!

— Ты жива, здорова и свободна. Значит, можешь исполнять. Магию не обманешь.

— Не хочу! — вопль, сорвавший с губ, уже грань истерики. Гермиона силится высвободиться из плена. Серебряная змейка греет пальцы, но теперь это злит, а не успокаивает.

Волдеморт наблюдает молча и безразлично. Он мертв, осталось только воспоминание в кулоне. Ему все равно, что будет дальше.

— Выпусти меня отсюда! — выкрикивает Гермиона.

— Я тебя не держу. Прикажи кулону. Он теперь твой.

Взаимодействовать с артефактом не хочется. Словно отдать приказ змейке значит согласиться владеть ею, быть темной леди. Даже думать о таком тошно. И все же другого пути нет.

Гермиона тянется к ней мыслями. Кулон послушно отзывается. Снова наползает черный туман. Последнее, что видит Грейнджер — бесстрастное лицо Волдеморта. И вот она снова на поляне перед Хогвартсом, у его тела.

Страх парализует. Гермиона без труда отцепляет змейку от пальцев и бежит к Черному озеру. Пусть вода поглотит эту проблему. Грейнджер не хочет ее решать. Пусть хоть все темные маги поумирают, это не ее дело. Она светлая и будет ею, как Гарри! И магия ей не указ!

Гермиона размахивается и зашвыривает кулон подальше в озеро. Змейка с изумрудными глазами погружается в воду с тихим плеском. И кажется, что все кончено, решено. Но после этого становится намного страшнее. За самоуправство может прийти отмщение. И что тогда делать?

Паника накатывает на Гермиону тяжелыми, удушливыми волнами. Что теперь делать? Почему-то кажется, что, несмотря на выброшенный в воду кулон, она все равно под наблюдением, без права отказаться от навязанной судьбы.

Гермиона сомневается, что от школьной библиотеки много осталось, поэтому искать решение в книгах бесполезно. С кем посоветоваться? У кого спросить? Конечно, у Дамблдора! Портрет бывшего директора висит в его кабинете. Если профессор не сбежал на другое полотно, то он, возможно, согласится ответить на вопрос.

Гермиона бежит в Хогвартс, дальше по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки, кажется, что скорость имеет значение, хотя никакого рационального объяснения этому нет. Даже усталость, накопившаяся за весь этот бесконечно долгий день, отступила перед ужасом непонятного положения.

Горгулья отпрыгивает сама, без пароля. В Хогвартсе сейчас нет директора. Гермиона взлетает по винтовой лестнице вверх. В кабинете темно, лишь лунный свет из окна освещает массивный стол, кресла, множество странных приборов непонятного предназначения, которые Снейп никуда не дел после смерти Дамблдора. Портреты на стенах просыпаются и недовольно жмурятся от огня на конце волшебной палочки Гермионы.

— Кто вам разрешил сюда являться, юная леди? Да еще и посреди ночи! Какое нахальство! — ворчит профессор Диппет, предшественник Дамблдора на посту.

Сам же искомый директор поблескивает голубыми глазами сквозь очки-половинки. К счастью, он на месте.

— Профессор Дамблдор, мне нужно вас спросить, — Гермиона тяжело дышит после своей бешеной гонки.

— Спрашивайте, мисс Грейнджер, не стесняйтесь, — благодушно разрешает бывший директор. На губах застывает снисходительная, но весьма располагающая улыбка.

— Я увидела кулон Волдеморта в форме змеи, серебряный. Он перенес меня в какую-то пещеру, и я говорила с самим Реддлом, — сбивчиво рассказывает Гермиона. По лицу Дамблдора понять его реакцию на происходящее невозможно. — Он говорит, что я не видела этого кулона раньше, потому что не пользовалась темной магией. А теперь он выбрал меня, магия выбрала, чтобы я стала новой темной леди…

— Возможно, что так, — кивает Дамблдор так спокойно, словно ничего странного и пугающего не происходит.

— То есть это правда? — Гермиона до последнего надеялась, что происходящее — игра ее больного воображения.

— Темный лорд — титул, а не выдумка. И в мире всегда есть темный лорд, — поучительно отвечает Дамблдор. — Удивительно, что вы не наткнулись на это в книгах, вы же так много читаете.

— Вы хотите сказать, что теперь я темная леди?! — Гермиона почти кричит, не замечая неодобрительных взглядов других директоров.

— Я хочу сказать то, что сказал. А кто вы — вам лучше знать.

— Но кулон мог меня выбрать?

— Кулон — это просто артефакт, сделанный Салазаром Слизерином.

— То есть, это ничего не значит? — тоненький лучик надежды мерцает в сознании Гермионы.

— Я этого не говорил. Если вас выбрала магия, то это значит очень много.

— Я могу отказаться?

— Насколько мне известно, нет, — голос Дамблдора по-прежнему совершенно спокоен, в противоположность Гермионе, словно они говорят о погоде за чашкой чая с лимонными дольками.

— То есть я обязана стать темной леди? — Гермиона чувствует ледяную хватку ужаса.

— Обязать вас никто не имеет права.

Все это кажется бредом. Словно Дамблдор специально ее запутывает, не хочет помогать.

— Профессор, объясните по-человечески, — не выдерживает Гермиона. — Я понимаю, что это дело огромной важности!

— Правильно понимаете, мисс Грейнджер. Но я объясняю вам совершенно по-человечески. Если вы откажетесь от уготованной роли, вы погибните. Не сразу, но погибнете. А если примите ее… все будет зависеть только от вас.

— Вы хотите сказать, что я должна согласиться?

— Я хочу сказать то, что говорю.

Новое повторение этой фразы окончательно выводит Гермиону из себя. Если бы перед ней сидел профессор Дамблдор во плоти, она бы ему врезала. Но у нее нет такой возможности. Причинить вред волшебному портрету не так-то просто. Она разворачивается на пятках и бежит прочь. Голова разрывается от невысказанных вопросов. Все слишком запутано, не должно быть так.

— Гермиона! — Она сама не замечает, как чуть не врезается в Рона. — Я повсюду тебя ищу! Время почти два часа ночи!

Гермиона смотрит на парня, как на инопланетянина. Их недавняя ссора кажется теперь несущественной мелочью. Просто повздорили — пустяки. Перед ней теперь стоит вопрос всей будущей судьбы.

— Что с тобой такое? — в голосе Рона звучит искреннее волнение.

Язык прилипает к небу. Гермиона просто не может рассказать ему. После того как он отзывался о Пожирателях Смерти, даже о Малфое, которого они знают сто лет, Рон ни за что не примет ее новую реальность. Если не убьет, то точно сдаст кому-нибудь, кто убьет.

— Все в порядке, — блеет Гермиона.

— Ты не сердишься на меня? — глаза становятся извиняющимися. Рон сам не знает, в чем виноват, но ради мира готов устроить демонстративное покаяние. Гермиона это прекрасно понимает, поэтому не воспринимает извинения всерьез, а лишь мотает головой. Не хочется возвращаться к глупому спору. На плечи тяжелым грузом наваливается усталость.

— Пойдем спать, — совершенно безжизненно. Сбежать от себя и от мыслей, терзающих голову изнутри, вряд ли получится, но отдых нужен. Утро вечера мудренее.

Гермиона возвращается вслед за Роном в кабинет заклинаний. Там царит абсолютная темнота, наполненная мерным дыханием нескольких человек. Все уже спят и видят сны. Светлые, радостные сны первой ночи после победы. И почему она так не может?

Гермиона опускается на свою раскладушку прямо в одежде и тут же отворачивается, давая понять Рону, что никаких разговоров не будет.

— Спокойной ночи, — обиженно бурчит тот.

— Угу, — откликается она.

Мозг пытается разложить имеющуюся информацию по полочкам, выудить из закромов все известное о темной магии. Вспоминаются только магия крови, смерти и непростительные заклинания. И теперь ей придется иметь с этим дело? Очень не хочется! Это не ее! Лучше красивый добрый патронус.

Однако Дамблдор сказал, что иначе — смерть. Ох уж этот Дамблдор, ничего не может объяснить толком, только уловки и недоговорки, как будто любая информация должна быть вытянута клещами. Платить ему что ли за все рассказанное приходится? Даже от Волдеморта и то проще было получить ответы!

Гермиона понимает, что совершила глупость, выбросив кулон. Отсутствие в поле зрения змейки проблемы не решает. Надо будет утром пойти и поискать ее, вдруг откликнется на «акцио»? Далеко не факт, конечно, все-таки магический артефакт, но попробовать стоит. Если уж подписывать себе смертный приговор, то нужно точно знать альтернативу. Гермиону Грейнджер физически раздражает нехватка информации, а раз Дамблдор юлит, придется обратиться к тому, кто от скуки готов все выложить — к Волдеморту. Хотя, насколько достоверна его информация, еще проверить надо. Вот только как?

Эх, придется все-таки полазить в полуразрушенной библиотеке, авось, что-то найдется. Потому что только книгам можно верить безоговорочно.

С этими мыслями уставшая донельзя Гермиона проваливается в сон.