Адвокат дьявола (джен)

Ничего.

Именно так можно охарактеризовать тот объём сведений, который Адаре удалось найти за последние три дня касательно происшествия в Эйлсбери.

Она просматривала всю доступную периодику и ничего кроме коротких заметок день в день не обнаружила. Упорное молчание сохраняло и телевидение. Что уже само по себе было странно. Подобные происшествия обычно смаковались журналистами всех мастей не одну неделю. Появлялись теории причин произошедшего — одна фантастичнее другой. Печатались интервью с пострадавшими, родственниками пострадавших, родственниками родственников пострадавших. Приводились истории удивительного спасения: некий г-н N, который каждое утро в одно и то же время ходит этой дорогой на работу, именно в этот день задержался, чтобы отвести свою маленькую дочь в школу, потому как его жена внезапно свалилась с ужасной головной болью.

Параллельно ещё более активно искали виноватых. Обвиняли в случившемся службу газа, коммунальные службы, потом городское управление, совет графства, пока, наконец, не доходили до правящих партий. Если у руля стояли лейбористы, то толпа возмущённо кричала, что при консерваторах такого раздрая не было, если большинство парламента составляли консерваторы, то, разумеется, лейбористы бы подобной безалаберности не допустили.

И так далее, и тому подобное. Но ничего из этого не было. То есть не было вообще ничего.

Тот факт, что об истории не то взрыва, не то массового убийства умышленно умолчали, не мог не раззадорить любопытство Адары. Благодаря отцу она имела привычку быть в курсе разного рода происшествий, потому что многие из них, особенно громкие, часто попадали в ведение конторы мистера Уайтлока. У Адары в таких случаях была информация из первых уст, особенно после того как она пришла на должность стажёра, хотя иной раз, из соображений конфиденциальности, отец и умалчивал отдельные подробности.

Возможно, эта новость о «взрыве» так бы и осталась забытой, если бы не подслушанный ночью разговор трёх чудаков. Дело само нашло Адару.

Пятничный процесс был выигран. Отец не скрывал гордости за собственную дочь, хотя и выглядел заметно уставшим и даже слегка расстроенным, хотя, казалось бы, поводов к тому не было. Поскольку и мать, и отец считали, что Адаре требуется заслуженный отдых, оба с исключительным благодушием приняли новость о том, что дочь собирается всю субботу провести с друзьями и хорошенько отпраздновать день Гая Фокса…

Адара редко обманывала родителей, однако в этот раз ей так хотелось разобраться во всём самостоятельно, что она без колебаний позвонила Рослин и предупредила о том, что на праздновании её не будет. Лучшая подруга выразила ленивое недовольство, с содроганием «предвкушая», как целый день ей придётся слушать полные неподдельного беспокойства вопросы Пирса МакКалена о причинах отсутствия Адары, но всё же пообещала прикрыть ту перед родителями, если до этого дойдёт. Никаких вопросов она не задавала: знала, что бесполезно. Если Адара захочет, то сама потом всё расскажет. Однако напоследок Рослин всё же мягко напомнила подруге о необходимости отдыха, пока обмороки не стали её постоянными спутниками.

Утро только занималось, когда Адара уже пересекла границы сонного города. Её мотоцикл разрывал тишину рёвом мотора. Путь до Эйлсбери занимал примерно полтора часа. Адара еле-еле дождалась субботы и не сомкнула глаз ночью, так ей хотелось побыстрее окунуться в тайны провинциального городка.

Эйлсбери действительно оказался довольно неприметным и спокойным. После событий в начале недели жизнь уже успела войти в привычное русло. Из газет Адара всё же смогла выяснить хотя бы точный адрес, и потому сразу покатила на пересечение Бистер-роуд и Бакингем-стрит, где всё и произошло.

На месте она обнаружила оживлённое круговое движение, а посредине, где когда-то явно были небольшие пешеходные вымощенные брусчаткой островки, зияла огромная воронка, со всех сторон ограждённая где наскоро сколоченным из досок забором, а где — яркой полосатой лентой. Коммунальные службы ещё не устранили последствия «взрыва». Но сам взрыв всё-таки имел место быть. У убийцы тринадцати человек, который — как и Адара — стал счастливым обладателем звёздного имени, была взрывчатка.

Адара припарковала железного коня в тень на Арденхэм-лейн и огляделась в поисках потенциальных свидетелей. Вывеска рядом гласила «Хиллсайд». Аккуратное, выстроенное буквой «Т», кирпичное здание с большими белыми окнами оказалось домом престарелых. Адара отстранённо подумала, как сильно, должно быть, громкий взрыв напугал пожилых людей. Однако также, возможно, кто-то из них что-то видел, а не только слышал. Адара нащупала во внутреннем кармане удостоверение солиситора в новенькой обложке и деловито направилась вдоль синего заборчика к главному входу, что украшали две классические колонны, к одной из которых был аккуратно прислонён старенький велосипед.

— Доброе утро, мисс. Простите, но для посещений ещё рановато, — Адаре жизнерадостно улыбнулась полненькая женщина, стоящая за небольшой белоснежной как её халат стойкой.

Там же в холле на кожаном диване сидел сухощавый и очень бодрый на вид старичок. Вряд ли он был постояльцем, вероятно, это именно его велосипед стоял у входа: старичок ожидал, когда его пропустят навестить кого-то из близких. Он окинул Адару цепким взглядом и скрылся за газетой.

— Здравствуйте, — Адара чуть было не ответила также жизнерадостно, однако вовремя спохватилась: повод то был серьёзный. Девушка перешла на деловой тон: — Я здесь никого не навещаю.

Она продемонстрировала удостоверение. Женщина поспешно отыскала очки, водрузила их на нос и внимательно изучила карточку.

— Наверное, вы по поводу взрыва? Ужасное происшествие, просто ужасное, — сразу догадалась она. Адара согласно кивнула. — Странно, что раньше сюда и не подумал никто заглянуть. Да и зачем? Ведь это был газ.

— И тем не менее. Вы дежурили здесь во вторник первого ноября, когда это произошло?

— Да, была моя смена. — От Адары не ускользнуло то, с каким любопытством теперь женщина рассматривала её.

— Хорошо. — Девушка успела выудить из небольшого рюкзака блокнот в строгой тёмной обложке и ручку и приготовилась делать пометки. — Тогда расскажите, пожалуйста, в подробностях, что произошло в тот день.

— Да никаких подробностей, — женщина растеряно пожала плечами, взгляд её устремился куда-то чуть выше плеча девушки и застыл, словно она пыталась припомнить что-то давно минувшее. — Было около двух часов дня. Раздался громкий хлопок. В восточном крыле здания вылетели стёкла. Мы спешно эвакуировали всех постояльцев на улицу. Приехали пожарные. Взрыв газа. Бояться больше нечего. Авария устранена.

Адара слегка опешила и пару раз удивлённо моргнула: казалось, женщина выпалила заранее прорепетированный текст…

— Что, простите?

Краем глаза Адара заметила, как старичок резко поднял газету, боясь быть раскрытым. Незаметно наблюдал, судя по всему. Слова женщины он предпочёл оставить без комментариев.

— А? — женщина, наконец, посмотрела Адаре прямо в глаза. Вернулся её прежний суетливый вид. — Говорю: только вчера последние окна поменяли. Чай не лето, холодно по ночам. Да и комнат свободных для старичков нет. Пришлось всем потесниться. Но они стойкие, наши старички. Испугались, конечно, но это ничего…

Ни с кем из стойких старичков поговорить Адаре не удалось. Женщина очень сбивчиво ответила ещё на пару вопросов, но больше ничего вытянуть Адара не сумела, будто взрывы газа тут обычное дело… А когда Адара попросила поговорить с кем-нибудь из постояльцев, её не менее жизнерадостно и предельно вежливо выставили за дверь: старичков беспокоить не следовало.

Адара растерянно потопталась на месте. Лихорадочный рой мыслей был заглушён урчанием в животе. С другой стороны площади Адара приметила небольшую забегаловку. Можно было совместить приятное с полезным: позавтракать и заполучить ещё одного свидетеля в виде хозяина едальни.

Чтобы перебраться на другую сторону, Адара решила пересечь площадь и глянуть на воронку поближе. Она не была криминалистом и уж тем более специалистом по взрывам, хотя и любила почитывать соответствующую литературку на досуге. Но если она что-нибудь в чём-нибудь понимала, то для взрыва газа нужен хотя бы сам газ. А в глубине воронки не виднелось никаких коммуникаций. Под этим местом на площади они явно не проходили….

Чем дальше, тем больше всплывало на свет кричащих нестыковок. Не разыгрывают ли её? Если кому-то приспичило скрыть правду, то сделано это было не просто неумело, а глупо и топорно. Но кому и зачем?

В грязной забегаловке, где разбитые стёкла меняли не столь расторопно, а потому окна были наскоро завешены плёнкой, Адара была единственным ранним посетителем. Она расположилась под одной из таких конструкций, чтобы иметь полный обзор площади. К ней тут же подбежал одутловатый мужичок с пышными усами, компенсировавшими блестящую лысину. От него несло потом и перегаром, свидетельствовавшими, что он неплохо провёл вечер пятницы.

— Раненько вы к нам. Чего желаете? — залебезил он с подобострастной улыбочкой. — Полный завтрак?

— Пожалуй, не откажусь. Спасибо.

— Мэги, — рявкнул он куда-то за спину, из-за занавески появилось недовольное красное лицо. — Стандартный.

Лицо кивнуло и скрылось в кухне. Мужчина без всяких церемоний отодвинул металлический стул и присел к Адаре.

— Жуткое дело, — значительно кивнул он, заметив, что взгляд Адары устремлён в середину площади.

Он явно не прочь был посудачить с единственной посетительницей о произошедшем. И ещё более явно гордился тем, что является главным очевидцем. Адара решила не выдавать себя, подобный тип мог и замолчать, узнай он, что она лицо официальное. Не санкционированное в рамках данного расследования, конечно, но и не какая-нибудь залётная зевака.

— Что «страшное дело»? — изобразила она удивление, надеясь, что вышло правдиво. — Я думала, это просто ремонт дороги?

— Вот ты глупая, — он рассмеялся в голос, блеснув передними золотыми зубами. — Думаешь, я из жадности на стекле экономлю?

Теперь он точно считает её глупее, чем даже сама она хотела изобразить. Главное, чтобы ничего не заподозрил. Мысленно отругав себя за прокол с разбитыми окнами, Адара поспешно заверила хозяина, что ни в коем случае так не считает.

— Сразу видно: не местная. Газет, что ль, тоже не читаешь? Газ у нас давеча рванул.

Своим-то не расскажешь, все и так в курсе. А человек заезжий, по мнению хозяина, с радостью выслушает все подробности ужасной трагедии. Собственно, именно это Адаре и требовалось, поэтому она поспешила выразить всем своим видом крайнюю заинтересованность.

— И что же случилось? — тут же поинтересовалась она, уверенная, что услышит сейчас исчерпывающий, хоть и сильно приукрашенный рассказ.

— Было около двух часов дня. Раздался громкий хлопок. В кафе вылетели стёкла. Все посетители высыпали на улицу. Приехали пожарные. Взрыв газа. Бояться больше нечего. Авария устранена.

У Адары челюсть отвисла. Поборов желание ударить рукой по столу и прикрикнуть на мужчину, чтоб тот признался, кто заказал этот дурацкий розыгрыш, она пару раз глубоко вдохнула и выдохнула, успев заметить уже виденный сегодня задумчивый взгляд, направленный мимо неё.

— Ваш заказ, — внезапно подошедшая Мэги грохнула тарелку с яичницей, беконом, сосисками и тостами прямо перед её носом. Рядом уже более аккуратно приземлилась треснутая чашка кофе.

— С-спасибо, — пробормотала окончательно сбитая с толку Адара. — Э, простите, миссис, Мэги?

Женщина грузно обернулась, воинственно уперев руки в бока:

— Что-то не так?

— Хотела спросить, видели ли вы, что произошло? — Адара кивнула в сторону воронки.

Мужчина оскорблённо засопел, решив, что девушка ему не поверила. Его помощница задумчиво глянула в окно:

— Было около двух часов дня. Раздался громкий хлопок. В кафе вылетели стёкла. Все посетители высыпали на улицу. Приехали пожарные. Взрыв газа. Бояться больше нечего. Авария устранена.

Мужчина победоносно хлопнул в ладоши:

— Слыхала?! Точь-в-точь мои слова. Так всё и было. Старина Ник никогда не врёт, девочка, чтоб мне провалиться.

Адара обречённо проводила взглядом широкую спину поварихи и принялась за завтрак под аккомпанемент хозяина забегаловки, увлечённо вещавшего, какие грабительские цены выставили ему за новое остекление.

Чертовщина какая. Они что, все под гипнозом, что ли? Других — более реалистичных — объяснений Адара придумать не смогла. А может, она сама сходит с ума? Допустим, во вторник это был не просто обморок? А сейчас она лежит в больнице в бессознательном состоянии, и всё это выкрутасы её воспалённого мозга…

В едальню вошло четверо рабочих, которых хозяин хорошо знал, а потому побежал к ним навстречу, оставив Адару наедине со своими мыслями. Причём неизвестно, кто был рад этому больше. Адара, которая наконец могла вдыхать свежий воздух, а не назойливый запах перегара. Или хозяин, который видел, что она потеряла всякий интерес к его монологу, и тем самым полностью обесценила себя как слушательница.

Неспешно жуя чуть подсушенный бекон, Адара медленно оглядела площадь. Напротив забегаловки, через площадь, чуть в глубине располагалось трёхэтажное здание из красного кирпича. Адара припомнила содержание скудных газетных статей: это была больница Ройал Бэкингемшир. Чуть отдалённое расположение отчасти спасло её фасад от взрывной волны, и многим раненным оказали там самую своевременную помощь. Однако всем мест всё равно не хватило.

Небольшая парковка больницы была отделена от дороги низенькой кирпичной оградой. Машин было не так много, поэтому Адара без труда заметила, что на ограде сидит сгорбленная фигура.

Чтобы всё доесть, Адаре потребовалась минут пятнадцать. За это время в кафе зашли ещё двое посетителей, и присоединились они к уже устроившимся за большим столом рабочим. Адара периодически прислушивалась к их разговорам, но ничего полезного не узнала. Рабочие поддакивали хозяину, что за остекление с него хотят содрать втридорога. И рекомендовали какого-то Уилкинса.

Фигура на ограде так и оставалась неподвижной. Кажется, это мужчина. Но с такого расстояния никаких деталей было не разглядеть.

Адара расплатилась и вышла. Пошаталась вокруг места происшествия, заглянула ещё в пару близлежащих магазинчиков под видом журналистки, где оба продавца, как и предыдущие свидетели, отчеканили ей почти слово в слово ту же версию:

— Было около двух часов дня. Раздался громкий хлопок. У нас вылетели стёкла. Все высыпали на улицу. Приехали пожарные. Взрыв газа. Бояться больше нечего. Авария устранена.

Это раздражало. Адаре впервые в жизни хотелось завыть от бессилия. Неужели это всё, что ей удастся здесь узнать? Снова ничего?! Сейчас бы сюда этих странных людей в мантиях и остроконечных шляпах… Хотя и без них странного было предостаточно.

Где это слыхано: все до единого свидетели словно по указке повторяют одни и те же заученные наизусть показания. Весь мир издевался над ней.

Лихорадочно раздумывая, что бы ещё такого предпринять, она рассеянно наблюдала за снующими машинами, пока на глаза ей опять не попался молодой человек, а это уже теперь точно было так, потому как Адара оказалась гораздо ближе. Она неторопливо направилась к нему, пытаясь разглядеть его получше, чтобы понять, как именно начать разговор. Кто она теперь? Адвокат? Журналист? Просто любопытствующая гражданка, проезжавшая мимо? Местная, потрясённая до глубины души?

По мере приближения отчаяние безошибочно угадывалось в позе сидящего. Он потерял здесь кого-то. С праздными зеваками говорить откажется. А водить его за нос с версией убийства, в которой и сама Адара не уверена, было бы вопиющим кощунством. Притвориться, что тоже кого-то здесь потеряла?

Молодой человек поднял голову. Разглядев болезненно бледное лицо и вымученный взгляд, направленный на место взрыва, Адара резко остановилась. Она не может притвориться. Ей не понять.

Страшно было даже подойти, не то что заговорить.

Она потопталась рядом в нерешительности, он по-прежнему не замечал её. Он никого и ничего не замечал. Молодой человек выглядел настолько безжизненным, что Адаре вдруг просто захотелось по-человечески обнять его.

Ничего лучше не придумав, она сбегала в уже знакомую забегаловку и купила там крепкого чая с сахаром в пластиковом стаканчике, и вовремя припомнила, что где-то в глубине рюкзака лежала припасенная с вечера шоколадка.

Адара вернулась, тихонько подошла и села рядышком на изгородь. Молодой человек, который при ближайшем рассмотрении мог вполне оказаться её ровесником, но пережитое состарило его на несколько лет, даже не шевельнулся.

По-прежнему не зная, как начать разговор в такой ситуации. Адара молча протянула молодому человеку стакан чая и шоколадку. Заметил он это не сразу.

Растерянно глянул на предложенное, а потом медленно перевёл взгляд на предлагавшую. Серые глаза Адары заставили его собственные удивлённо расшириться. Он резко отпрянул, пару раз моргнул:

— Кто, кто вы?

— Я-я-я, — Адара так и не смогла выбрать, что сказать, да и не была готова к такой резкой реакции, поэтому предпочла вообще не упоминать о своих целях так долго, как это было возможно. — Я не местная, проезжала мимо. Заметила вас и… и подумала, что вам нужна помощь.

В конце концов, это было почти честно. Адара снова протянула ему чай и шоколадку. Молодой человек не сводил с неё настороженного взгляда и, казалось, сделался ещё бледнее, чем прежде. Он попытался вежливо отказаться, но Адара настояла на своём. Сил на долгое сопротивление у молодого человека не было.

— Простите, слышала в кафе о том, что случилось. Мои соболезнования.

Молодой человек едва кивнул, не сводя с неё изучающего взгляда, в котором читалось смутное узнавание.

— Спасибо. Простите, мы не встречались с вами раньше?

— Нет, — ответила Адара после некоторой паузы, бросив ещё один цепкий взгляд на человека напротив. Лицо молодого человека в обрамлении каштановых волос было осунувшимся и болезненным, и даже несмотря на едва заметные бледные шрамы и глубокие тёмные тени под глазами, Адара могла бы назвать его симпатичным. — Нет, у меня хорошая память на лица. Я бы обязательно вас запомнила.

— Просто вы удивительно похожи на одного моего дру… — по лицу молодого человека пробежала тень, — знакомого.

— Случайность, должно быть.

— Простите, я не расслышал ваше имя.

Адара его и не называла, но сидящего напротив растерянного человека можно было понять. Тем более Адару терзали смутные сомнения, что она напоминает ему кого-то из погибших.

— Адара. Адара Уайтлок.

— Необычное имя, — задумчиво протянул он, но как это обычно бывает с другими, ничего о значении имени не спросил. Отпил небольшой глоток горячего чая и, наконец, представился: — Ремус Люпин.

— Вы ведь не местный? — поинтересовалась она, поняв, что удалось установить некое подобие контакта.

— Нет, — Ремус покачал головой. — Они тоже случайно здесь оказались.

Адара затаила дыхание. Чувствовала, что ему надо было выговориться. У него был вид человека, которому уже нечего было терять.

— Такая вот ирония, — он горько усмехнулся, у Адары по спине побежали мурашки. — Никогда не был здесь, но потерял здесь всё. Все мои друзья погибли в один день, я ничего не смог сделать. И Джеймс. И Питер… И Сириус. Да, и Сириус для меня умер здесь… Не знаю, зачем я всё это вам говорю, Адара, простите.

Адара вся превратилась в слух. Ни о каких Джеймсе и Питере ей пока слышать не доводилось, хотя, возможно, кто-то из них и был упомянутым теми людьми Петтигрю. Но вот Сириус, с таким редким именем сложно ошибиться. Наверняка он в Великобритании чуть ли не единственный…

Неужели? Неужели после целого утра метаний, которые грозили свести её с ума, она получает свидетеля, который был лучшим другом как убийцы, так и двух жертв? Если бы не сидевший тут же Ремус Люпин, выглядевший словно неприкаянный призрак, Адара бы, наверное, захлопала в ладоши от радости, ведь дело всё-таки сдвинулось с мёртвой точки. С некоторым усилием она взяла себя в руки:

— Не вините себя. Не стоит.

Ремус только отчаянно замотал головой из стороны в сторону.

— Они столько для меня сделали, а я их не смог сберечь. Никого из них.

Дело, кажется, отошло на второй план: сердце Адары разрывалось от вида беспомощного молодого человека. Она не на шутку растерялась:

— Может вам станет немного проще, если вы выговоритесь?

Глупо, должны быть, было так говорить, но она не знала, как надлежит вести себя в таких случаях: Адара всегда имела дело лишь с сухими судебными отчётами о делах, где канцелярским языком записывались показания пострадавших. Если он сейчас пошлёт её, сказав, что это не её дело, то будет прав.

— Мы учились вместе, жили в школе-пансионе в одной комнате. Нас было четверо. Совершенно разные, совершенно друг на друга не похожие. Джеймс, Питер, и … Сириус… и я… Ведь я болен, тяжело болен. Это не заразно, — тут же добавил он, хотя Адара об этом даже и не подумала, она ловила каждое слово, — просто обычно никто не спешит общаться с такими как я. А они поняли и приняли меня к себе. И это было самое счастливое время. Они всегда меня поддерживали. Конечно, Сириус и Джеймс были скорее как братья, нежели просто друзья, а мы с Питером лишь гармонично дополняли их. Но мы все были вместе и никогда друг друга не бросали. Они искали средство, чтоб хоть как-то помочь мне. И в конце концов нашли же. После школы мы не потеряли друг друга, поддерживали и помогали как могли. Джеймс женился, Си… Сириус стал крёстным его сына.

Если бы не чай и шоколад, Ремус бы, наверное, спрятал лицо в ладонях.

— Были как братья… — он непонимающе покачал головой, его взгляд помутнел. — Всегда был уверен, что он жизнь за него отдаст.

— Тогда почему он убил его? — с ужасом прошептала Адара и тут же захлопнула рот рукой, поняв, что только что сдала себя с потрохами.

— Постой, — Ремус словно очнулся ото сна и удивлённо уставился на девушку, — Откуда ты…?

— Эй, де́вица!

Адара резко обернулась на оклик: прихрамывая, к ним спешил старичок, которого она видела в доме престарелых. Видавший виды велосипед он катил рядом.

Адара чувствовала затылком, как Ремус прожигает её взглядом, и благодарила всех богов, что они послали к ней этого старичка.

— Вы ведь адвокат? — гаркнул мужчина. Видно, стал плохо слышать под старость.

— Солиситор, — она кивнула. За спиной послышался шумный выдох: Ремус жалел о сказанном или злился, что она сразу не призналась, кем является? Скорее и то, и другое.

— Видно, что не полицейская, да и для адвоката зелёная ещё, — проворчал себе под нос подошедший. — Хотя, может быть, поэтому тебе это дело и спихнули. Не найти тебе тут свидетелей.

Это Адара уже и сама к своему безграничному разочарованию осознала. Осталось только понять, что нужно от неё этому старичку.

— Только я бишь знаю, как оно было. Не было тут никакой газовой трубы отродясь. И патлатого зазря схватили.

Ремус сдавленно охнул, бумажный стаканчик с остатками чая выскользнул у него из рук.

— Это всё этот, щуплый такой, виноват. И морда у него ещё такая… как бишь её… крысиная.

— Вы… вы уверены? — Ремус оттеснил Адару, не дав той и рта раскрыть. Он смотрел на старика, словно тот был его последней надеждой на спасение. Возможно, так и было.

— Мальчик, я в войну в разведке был. Пусть я сейчас уже не тот, что тогда. Глуховат да подслеповат. Но за свои слова ручаться могу.

— Вы сможете рассказать мне… нам, что видели? — На сей раз Адара опередила Ремуса, у которого на языке явно вертелся ни один десяток вопросов.

— Не здесь. Идёмте ко мне, это недалеко. Иначе несдобровать нам, — зловеще пояснил он и на вопросительные взгляды собеседников добавил: — Тут услышать могут.

— Кто?! — одновременно выпалили оба, глянув по сторонам и никого не обнаружив.

— Не здесь! — рявкнул старик и неожиданно резво для своего возраста покатил свой велосипед вниз по улице.

Ремус и Адара взволнованно переглянулись и поспешили следом.