Перемирие на Тарисе (джен)

В полдень на Тарисе было хорошо разве что ракгулам, да и за них Харви бы не поручился. Если в Оларисе и окрестностях еще можно было жить, то в окружавших город болотах — только смирение и силу духа тренировать. Мастер Вайон так и сказал, причем с такой хитрющей улыбкой, что Харви сразу понял: вот она, расплата за целую неделю безделья. Мастер явно специально выдумывал занятие попротивнее, чтобы нерадивому ученику жизнь медом не казалась. Принудительное чтение нравоучительных джедайских трактатов было той еще пыткой само по себе, а уж по солнцепеку, на болоте, вонявшем, собственно, болотом и нагретыми химическими отходами, вообще тянуло на запрещенное в Республике насилие над личностью.

Мастеру Вайону, конечно, все было нипочем: сидел себе на спальном мешке, подставив лицо солнечным лучам, и наслаждался жизнью. По сравнению с кишащими ракгулами Туларанскими топями, откуда он вернулся вчера ночью, зона реколонизации наверняка казалась ему курортом. Его даже мошкара не кусала! Харви с чувством хлопнул себя по шее. Под ладонью размазалась мерзкая кашица. Насекомые с жутковатым гулом снялись с насиженных мест и закружили вокруг него, недвусмысленно угрожая страшно отомстить.

Мастер наблюдал за страданиями ученика с насмешливой полуулыбкой. В такие моменты Харви начинал подозревать, что его наставник — на самом деле ситх под глубоким прикрытием.

— Ну, и что же говорит досточтимый магистр Заар'Ксо по поводу соотношения понятий "баланс" и "гармония" Силы?

Харви обреченно взглянул на экран датапада. Слова досточтимый магистр подбирал по большей части простые (для детей, как-никак, писал!), вот только складывались они в какую-то лабуду, которую Харви забывал еще до того, как дочитывал строчку.

— Не "говорит", а говорил, — буркнул Харви. — Он же умер давно.

— Ты мне зубы не заговаривай и от темы не уходи. — Мастер Вайон сурово погрозил ему пальцем. — Я же знаю, что Кодекс и то, что в нем говорится насчет смерти, ты помнишь. А вот магистра Заар'Ксо читал явно невнимательно... Или вообще мух считал вместо этого?

— Я их не считал, я от них оборонялся. Такие сожрут не хуже ракгулов!

— Могут и сожрать. — Тон и выражение лица мастера были убийственно серьезными, но в уголках глаз собрались веселые морщинки. — Но это не повод для того, чтобы отлынивать от учебы. Я бы даже сказал — стимул заниматься усерднее. Давай, Харви, я в тебя верю. Читай, обдумывай... Лично я никуда не тороплюсь.

Он демонстративно развалился на спальнике и, подложив руки под голову, прикрыл глаза. В сочетании с изломанными скелетами небоскребов, нависавшими прямо над их головами, и видом на зловонную речку с буровато-зеленой водой, вытекавшую из древней канализационной трубы, картинка получалась сюрреалистичная. А если вспомнить, что всего в нескольких километрах начинались совершенно дикие земли, куда нога Республики, может, и ступала, но там же и осталась (в изрядно пожеванном виде), поведение мастера и вовсе могло показаться идиотским. Но на этот счет Харви не волновался: во-первых, в этих местах было достаточно безопасно (республиканский аванпост поблизости стоял не для красоты), а во-вторых, Харви видел наставника в бою. Он легко порубит на фарш любого монстра, который вздумает ими подкрепиться, даже если с головой завернется в одеяло и засунет меч под подушку.

Харви знал, как это бывает. Только что сидел человек расслабленный, веселый, и вдруг в его руке оказывается оружие, взгляд леденеет, а к ногам падает разрубленное на две половинки тело врага. Когда-нибудь и Харви так научится... Непонятно только, как чтение нудятины ему в этом поможет.

Тяжело вздохнув, он снова пошел на штурм неприступной джедайской философии и с первых же строчек понял, что хочет поднять белый флаг. От нудного чтива, влажной вонючей духоты и жары его очень скоро начало клонить в сон. В какой-то момент он все-таки вырубился — на минутку, а может, и меньше, — и проснулся от того, что датапад выпал у него из рук.

— Упс... — Харви поспешно поднял наладонник и наскоро оттер от грязи. — Извините, мастер.

Наставник только рукой махнул и приложил палец к губам. От его расслабленности и следа не осталось: он уже был на ногах и напряженно вглядывался в сторону дороги на Оларис. Харви тут же замолк и прислушался. За обычным шумом Тариса — жужжанием мошкары, повизгиванием болотных летунов и подозрительным бульканьем трясины, — отчетливо угадывался гул мотора. Неправильный гул, будто кашляющий — такого у нормально работающей машины не бывает.

"Вот это кого-то угораздило застрять". — Харви едва сдержался от того, чтобы присвистнуть. День стремительно переставал быть скучным. Машина, судя по звуку, была легковой — а значит, точно не военной, — но гражданские так далеко от города обычно не отходили. Оставались только мародеры или бандиты. Впрочем, разница зачастую была невелика: Харви по собственному опыту знал, что эти ребята еще и работорговцами подрабатывать могли, если под руку подворачивался кто-нибудь одинокий и беззащитный.

Харви вопросительно глянул на мастера. Тот, судя по отсутствующему виду и слегка затуманенным глазам, слушал Силу. Потом кивнул самому себе и убрал ладонь с рукояти светового меча. Напряжение, в какой-то момент едва не звеневшее в воздухе, немного ослабло.

— Я не чувствую угрозы, — сказал он, потрепав Харви по плечу. — Но это не значит, что ее нет. Держись позади меня и не лезь на рожон.

Харви кивнул. Год назад он непременно спросил бы, а на кой они вообще идут проверять сомнительную машину. Сейчас — уже понимал: не "зачем", а "почему". Потому что в машине вполне могли оказаться нормальные люди (прилетали на Тарис всякие экстремалы и любители старины, которым предупреждения республиканской армии не указ). Бросить их здесь — все равно что убить.

Для занятий мастер Вайон выбрал укромный уголок, закрытый со стороны дороги громадным основанием небоскреба. Машина обнаружилась буквально в паре метров — старый, как тарисская канализация, "Агмис". Такие продавали по дешевке в задрипанном салоне возле космопорта: колонистам ведь от машины многого не надо — главное, чтоб ездила. Но эта рухлядь даже программу-минимум не осилила. Над открытым капотом склонилась женщина и пристально смотрела на него, будто надеялась, что техника устыдится и заработает. Мастер Вайон собрался было окликнуть ее, но в тот же момент женщина обернулась сама — как-то очень плавно обернулась, словно люди, подкрадывающиеся к ней со спины в тарисских болотах, вообще не тянули на повод для беспокойства.

— Неожиданно, — констатировала она, чуть склонив голову набок и вытирая ладони влажной салфеткой. — Встретить сразу двоих, — слово "двоих" она выделила неприятной снисходительной интонацией, на которую Харви нестерпимо захотелось огрызнуться, — джедаев как раз в тот момент, когда я так нуждаюсь в помощи. Видимо, Сила все-таки решила проявить ко мне каплю благосклонности.

У нее был мягкий, обволакивающий голос. Харви невольно заслушался. Будь он постарше — наверное, и загляделся бы: женщина была очень красива, хотя и чуть старовата. Шикарна, но не как модели и актрисы из фильмов, которые он смотрел еще до Ордена, на Нар-Шаддаа. На тех мужики слюнки пускали, а на эту хотелось просто смотреть и глаз не отводить. У нее была смуглая кожа, огромные темно-карие глаза, чуть вытянутые к вискам, и тяжелые черные локоны, небрежно перехваченные банданой. Потрепанная простая одежда смотрелась на ней... странно. Как с чужого плеча.

— Мастер Вайон Аввис и падаван Харви Лардо, мадам, — сухо представился мастер. Пожалуй, даже слишком сухо и строго: обычно он так разговаривал с подозреваемыми. — Вам известно, что эта зона небезопасна и не рекомендована для посещения гражданскими лицами?

— "Не рекомендована" — не значит "запрещена", — легкомысленно отозвалась женщина. — До бомбардировки наша семья владела собственностью в этом районе. Признаться, я надеялась, что от квартиры моей прапрабабки хоть что-то осталось... Эмоциональная глупость, иначе не скажешь. Мы даже не смогли попасть в тот дом, не то что подняться к его верхним ярусам.

"Мы?" — удивился Харви. Приглядевшись, запоздало заметил, что на заднем сидении спидера кто-то сидел. И в Силе этот "кто-то" ощущался необычно. Как-то знакомо.

Не дожидаясь вопроса, женщина постучала по затененному окну машины.

— Выходи, милая. Поздоровайся с господами джедаями.

Дверь скользнула в сторону, и из салона настороженно выбралась худенькая невысокая девочка с копной золотистых кудряшек на голове. Буркнула "здрасьте" мастеру Вайону; искоса глянув на Харви, вытаращила глаза и будто невзначай похлопала пальцами по губам. Харви обалдело кивнул и тут же понял, что повел себя как придурок.

Лорейн закатила глаза — видимо, насчет придурка она с ним была полностью согласна. Хорошо, что наставники их переглядываний не заметили. Слишком друг другом были увлечены.

— Вы взяли с собой ребенка? — Мастер Вайон неверяще покачал головой. Похоже, ему очень хотелось обругать наставницу Лорейн дурой, а то и словцом покрепче, но воспитание не позволяло. — Мадам, в этих местах погибают опытные военные. Даже джедаи. Вы понимаете, что ваша дочь может умереть не только при нападении бандитов, ракгулов или крупных хищников, но и от укуса обыкновенной ящерки или мелкого грызуна? Вы о чем думали, когда ехали сюда без вооруженного сопровождения, да еще и с маленькой девочкой?!

Сцена была донельзя странной. Харви все ждал, когда же старшим надоест ломать комедию, и начнется... Полная задница должна была тогда начаться. Но вместо того, чтобы выяснять, что парочка ситхов забыла на республиканской планете, мастер Вайон отчитывал натуральную ситскую леди, будто простую нерадивую мамашу. Харви искоса глянул на Лорейн, и та молча пожала плечами. Видимо, она понимала не больше него.

— У меня были боевые дроиды. К сожалению — именно были. — Леди тоже ломать комедию пока не надоело. — Откуда мне было знать, что на Тарисе настолько опасно? Когда мы оформляли заявку на переселение, нам говорили, что колонистам ничего не грозит!

— Не в том случае, если они сами смерти ищут. Разве вы не присутствовали на инструктаже для новых поселенцев?

Если бы Харви не знал, что эта женщина — ситка, он бы легко поверил в то, что она просто тупая курица. Таких дамочек, да и не только дамочек, среди колонистов хватало. Но от нее же темной Силой должно за километр фонить!

Пока взрослые препирались, Харви попытался глянуть на леди через Силу. В последнее время у него это начало неплохо получаться... По крайней мере, он так думал, пока не попробовал "увидеть" наставницу Лорейн.

Она была... обычной. Самой обычной женщиной — ни темной, ни светлой, да и вообще не одаренной. Харви помотал головой. Посмотрел снова — и с тем же результатом. Он даже в ауре Лорейн крохотные искорки темной Силы разглядел, а вот в ее наставнице их будто бы не было вовсе. Но если эта тетка не была ситхом, то кем же тогда она Лорейн приходилась? Неужели и вправду — мамой?

"Да ну, бред. Какой-то ситский трюк, скорее всего. Потому-то наши и проворонили ситку, что она прятаться в Силе умеет".

Харви вдруг понял, что ситка смотрит прямо на него. Пристально смотрит, чуть насмешливо и как-то очень нехорошо. Его пробрала дрожь. Понимая, что выглядит по-идиотски, Харви смущенно отвел взгляд и принялся рассматривать грязь под ногами. Почему-то ему сделалось ужасно неуютно: он с трудом сдержался от того, чтобы трусливо отступить за спину наставника.

"Нет, это точно ситская ведьма. И как с ней Лорейн живет? Бррр".

Благо ведьма снова переключила внимание на мастера Вайона. Все еще вяло переругиваясь, они отошли к машине. Закатав рукава, мастер склонился над капотом. Ведьма сложила руки на груди и принялась наблюдать за ним, нетерпеливо постукивая по предплечью слишком длинными и аккуратными для "фермерши" ноготками. Как клиентка в автосалоне. От такой обалденной наглости Харви чуть не забыл, что падаванам материться не положено.

Убедившись, что взрослые слишком заняты машиной, чтобы обращать внимание на учеников, Харви подобрался к Лорейн. На всякий случай он придал лицу самое скучающее выражение, какое только имелось в его арсенале фальшивых мин. Ну а что такого? Он ребенок, в конце концов. Почему бы ему не почесать языком со сверстницей? Делать-то все равно нечего.

— Привет, — сказал он как можно небрежнее. — Меня Харви зовут. А тебя?

Чувствуя себя по-дурацки, он протянул Лорейн руку. Девчонка одарила его красноречивым взглядом (заменявшим сотни синонимов к слову "придурок"), но ладонь пожала.

— Лорейн. Приятно познакомиться... джедаенок.

— Вообще-то, правильно говорить "падаван".

— Я в курсе.

Лорейн задрала подбородок и демонстративно уставилась куда-то поверх плеча Харви. Ему даже немного обидно стало: будто не он ее мелкую задницу от ракгула спас! Ну, ладно, ракгула она сама молнией приложила. Но хатта лысого она бы смогла в одиночку удрать из бандитского лагеря!

Склонившись к ее уху, Харви прошептал:

— Слушай, не делай морду кирпичом, ладно? Они все равно ничего не услышат.

— Это ты так думаешь. Заткнись и делай вид, что меня не знаешь.

— Ну и пожалуйста, — искренне обиделся Харви. — Больно надо было.

За те две недели, что прошли с их первой встречи, Харви и Лорейн почти не виделись. Даже если они сталкивались иногда в Оларисе, Лорейн тут же отворачивалась и быстро переходила на другую сторону улицы. Это было немного обидно: после той заварушки с незадачливыми работорговцами и новоиспеченным ракгулом она могла бы вести себя несколько дружелюбнее. В конце концов, он ее не выдал, хотя мог бы. Вот и делай после этого добро всяким...

Натужное тарахтение двигателя сменилось нормальным тихим гулом. Мастер Вайон звучно захлопнул капот и тщательно вытер руки о какую-то тряпку (и откуда взял только?).

— До Олариса должен дотянуть. Мы с падаваном проводим вас, мадам. И впредь, пожалуйста, не выходите за пределы охраняемой зоны. Вы несете ответственность не только за свою жизнь. — Он кивнул на Лорейн. Та ответила кислой улыбочкой.

Харви ожидал, что от сопровождения ситка уж точно начнет отнекиваться, но она лучезарно улыбнулась и, поблагодарив мастера за доброту, подозвала Лорейн. Пока они усаживались в свой драндулет, мастер Вайон пристально наблюдал за ними. Лицо у него было каменным, а взгляд — тяжелым. Харви редко видел его таким. Обычно такой вид у наставника бывал, когда он собирался кого-то убить.

— У меня дурное предчувствие, Харви, — сказал он тихо. — Не нравится мне эта женщина.

— Мне тоже, мастер. Редкая стерва.

Мастер Вайон грустно усмехнулся и потрепал Харви по голове. Даже не попенял за "скоропалительную оценку" и "резкость суждений". Верный знак того, что все было очень плохо.

— Если дело окажется только в этом, я буду очень рад.

* * *

Бывали такие моменты, когда попадаться под руку леди Фархан было категорически нельзя. Дома Лорейн старалась пережидать их либо в тренировочном зале, либо в библиотеке, за чтением чего-нибудь познавательного — или за имитацией чтения, если новая информация уже не умещалась в голове, а наставница все еще была не в духе. К сожалению, в их тарисской халупке прятаться было негде: у Лорейн даже собственной спальни не было, и ей приходилось ютиться на узенькой койке в гостиной (по совместительству — кухне, столовой и классной комнате). А спрятаться очень хотелось.

Леди Фархан сидела за кухонным столом и пила каф. Молча. Уже третью чашку, с каким-то неимоверным количеством сахара. На Лорейн она, к счастью, внимания пока не обращала — сверлила взглядом какую-то воображаемую точку за окном. Если бы она так смотрела на Лорейн, ей впору было бы падать на колени и молить о прощении.

— Это так просто не закончится, — произнесла она, со стуком ставя на стол опустевшую чашку. — У меня дурное предчувствие насчет этого джедая, Лорейн. Нам придется затаиться на какое-то время. Обойтись без выездов в лабораторию и тренировок.

В другое время Лорейн обрадовалась бы такой новости: несколько дней отдыха, без походов в болота, изнурительных тренировок, наказаний за то, что опять не дотянула до заоблачных ожиданий наставницы... Только повод был так себе. Раз уж леди Фархан забеспокоилась, то беспокоиться действительно было о чем. А если вдруг Харви проболтается... Лорейн из-за этого весь вечер как на иголках сидела. Она почему-то была уверена, что Харви не станет выдавать их добровольно (в тот раз же не выдал!), но его учитель мог что-то заподозрить и припереть ученика к стенке. И вот тогда-то Харви наверняка расколется. Она бы уж точно не посмела наставнице в глаза врать.

"Надо ей все рассказать, — думала Лорейн, нервно теребя цветастый браслетик на запястье. Маленькие подвесочки в форме кошек нестройно звенели. — Предупредить, что джедаенок знает о нас. Нельзя такое скрывать".

Лорейн дернула за браслетик так, что чуть не порвала. Рассказать, как же! Умом она понимала, что так будет правильно, но взять и сознаться в том, что выдала себя джедайскому падавану и ни слова об этом не сказала? Леди Фархан ее убьет. Может быть, даже в прямом смысле. Чем больше Лорейн думала об этом, тем сильнее стягивался холодный узел у нее в животе. Только сейчас до нее начало доходить, что она натворила две недели назад. Она же ради этого джедаенка поставила под угрозу их прикрытие, исследования наставницы... да вообще все! Знала, что леди Фархан не оставит его в живых, обязательно найдет способ незаметно прикончить. И пожалела... дура. Дура!

— Лорейн. — От тихого, почти ласкового оклика наставницы девочка вздрогнула. В мыслях она уже рыдала у ее ног, умоляя о помиловании. — Мне кажется, ты хочешь что-то сказать.

Сердце Лорейн ухнуло в пятки.

— Нет, госпожа, — выдавила она, отчаянно желая немедленно провалиться куда-нибудь поглубже. — Я просто... волнуюсь из-за всего этого. Думаете, тот джедай мог понять, кто вы такая?

— Узнать наверняка — не мог. — Леди Фархан щелчком пальцев подозвала дроида, чтобы тот убрал со стола. С Лорейн она взгляда не сводила ни на секунду, и выражение ее глаз девочке до дрожи не нравилось. — Он силен, но совершенно не понимает, как работать с техниками сокрытия Силы... — На ее губах мелькнула тень улыбки и тут же пропала. — Однако он пытался меня прочитать. Очень настойчиво пытался. Насколько я знаю таких людей, они упрямы как тук'аты и не отступятся от своего, пока не обломают зубы. Жаль, что было слишком рискованно убивать его... И кстати, Лорейн, я сделаю вид, что не услышала твоей лжи. Спрошу еще раз, более прямо: что ты пытаешься от меня утаить?

У Лорейн внутри все оборвалось. Нервно сглотнув, она попыталась пролепетать "ничего", но горло вдруг перехватило спазмом. Врать леди Фархан — дело само по себе гиблое. Врать ей, когда она так смотрит, — вообще самоубийство. В итоге правду рассказать все равно придется, только боли будет куда больше.

"Вот так и Харви сознается", — обреченно подумала Лорейн, чувствуя мерзкое жжение в глазах. Обычно она старалась не плакать: наставница таких проявлений слабости не поощряла. Но сейчас хоть сдерживайся, хоть нет...

Леди Фархан терпеливо ждала, пока Лорейн соберется с духом. Даже присела рядом и ободряюще положила ладонь ей на плечо, отчего Лорейн только сильнее сжалась: знала, что за такой лаской могла в любую секунду последовать боль. И наверняка последует прямо сейчас, если она не возьмет себя в руки.

Судорожно вздохнув и несколько раз шмыгнув носом, Лорейн решилась:

— Помните, я две недели назад рассказывала вам про работорговцев и ракгула? Вы мне тогда не поверили. Я действительно вам солгала, но ракгулы с работорговцами были на самом деле...

* * *

— Говорю тебе: все у нее с документами в порядке! Фаоли Нэс'ка, родилась и выросла на Орд Мантелле, заявку на переселение оформила полгода назад, по всем правилам... Я даже Орд Мантелл из-за твоей паранойи дергал, с их базами данных сверялся. Все там чисто. Оставь ты бабу в покое, у нее и так жизнь не задалась! Мало того, что разведенка, так еще и мать-одиночка с доходом в пять сотен в год...

Харви сидел на стуле в уголке и немного нервно жевал сочный пинчо. Этот спор в разных вариациях он слушал уже в третий раз. Вся разница была в градусе напряжения: сейчас вот майор Бревс явно готов был перейти на разговорный хаттез, окончательно наплевав на то, что мастер Вайон вроде как старше него по званию и вообще джедай. От возмущения он то и дело принимался расхаживать туда-сюда, из-за чего пропадал из зоны действия передающего луча, и казалось, будто мастер Вайон переругивается с пустотой.

— Дэрик, ты когда с имперской разведкой в последний раз сталкивался? — Мастер, как и всегда, воплощал собой джедайское спокойствие и долготерпение. Харви ему поражался: он бы на его месте на хаттез раньше майора перешел. — Вшить в планетарную базу данных ложную информацию? На гражданское лицо? Дэрик, у нас сенатор от Кореллии был двадцать лет на их шпионке женат, а СИС об этом по чистой случайности узнала! Ты голофото пробивал?

— Обижаешь...

— А девочку?

— Слушай, почтенный мастер-джедай, ты у меня уже в печенках... Да проверял я и эту дамочку, и дочурку ее! Образцовые республиканские гражданки. Ты сам посуди, какой смысл имперцам сюда мамашу с ребенком засылать? Они, конечно, те еще оригиналы, но не до такой же степени.

Мастер Вайон тяжело вздохнул. Похоже, здорово его доставало общение с майором СИС — пусть даже этот майор был его хорошим другом. Но Харви и майора хорошо понимал: на Тарисе и так что ни день, то катастрофа, а тут еще гоняйся за имперцами, которые только в голове мастера существуют. Конечно, мастер был не так уж неправ, но Дэрику-то откуда об этом знать? Померещилось что-то джедаю, а ты с высунутым языком бегай, за призрачными угрозами охоться...

— Я и не говорю, что она шпионка, Дэрик. Я опасаюсь, что мы имеем дело с ситхом.

Дэрика все-таки прорвало: выругался он так красиво и заковыристо, что даже Харви восхитился. Пацанам с Нижнего индустриального на такие обороты словарного запаса не хватало.

— А Императора под прикрытием случайно не видел, а? А то живет рядом со мной дед один, рожа у него паскудная донельзя, и характер такой же... Вайон, серьезно, хватит уже. Ну дура баба, потащилась к ракгулам в пасть, да еще и с ребенком... И что с того? У нас таких психов десятки, вот только пропавших без вести двадцать штук набралось за полгода. И детей с собой тоже таскают, да. С чего ты вообще к ней прицепился? Я ее даже задержать для допроса права не имею, оснований нет!

— Дэрик, если я скажу, что в какой-то момент мне очень не понравилась ее аура, тебе этого будет достаточно? Вот и я думаю, что нет. Но поверь, Сила просто так предупреждениями не разбрасывается. Что-то должно быть. Я чувствую, что должно.

На лице Дэрика отчетливо читалась внутренняя борьба между желанием послать мастера Вайона куда подальше, да с красочным напутствием, и долгом дружбы. Харви от беспокойства даже жевать перестал: ему совершенно не хотелось, чтобы на наставницу Лорейн что-то накопали. Мастер ведь им житья не даст, если узнает правду, а они ничего плохого не делают. На Тарисе же Темная сторона сильна, вот эта ведьма Лорейн сюда и привезла — тренироваться. И вообще, с Империей же мирный договор, чего так волноваться?

— Ладно, мастер-джедай. Твоя взяла, — неохотно пробурчал Дэрик. — Есть малюсенький шанс, что голофото в ее документах защищенное и дает ложную информацию при сканировании. Для нашей разведки — стандартный фокус, имперцы им тоже не брезгуют. Дам ребятам команду, пускай заснимут ее личико вживую. Может, тогда что и выползет на свет... Но если и это ничего не даст, ты мне поставишь ящик вина. Тот самый, который у тебя еще с альдераанской кампании пылится.

— Спасибо, Дэрик. — Мастер вдруг хитро ухмыльнулся. — А ты думаешь, в том ящике много осталось? Времени уже немало прошло, а желающих продегустировать в Храме много...

— Вот что осталось, то и поставишь, — отрезал Дэрик. — До связи. И заказывай доставку ящика прямо сейчас, от Корусанта в эту дыру путь неблизкий.

Голограмма с тихим шипением погасла, и с лица мастера тут же сползла напускная веселость. Резко оттолкнувшись ладонями от столешницы, он размашистым шагом прошелся по комнате. Харви редко видел его таким раздраженным и взволнованным.

— Учитель, — обратился к нему Харви, старательно изображая беспечный вид, — а правда, что вам в этой женщине так не понравилось? Ну да, стерва. Ну так стервами не только ситхи бывают. Но какой нормальный ситх сюда бы с такой мелкой обузой потащился? Да вы и сами рассказывали, что ситхи в ученики обычно взрослых берут, не то что мы.

— Не всегда. — Мастер наконец перестал расхаживать туда-сюда и уселся напротив Харви.

Поморщившись, с нажимом провел ладонями вдоль висков. — Иногда лорд ситхов берет в ученичество ребенка, чтобы вырастить из него инструмент, идеально подогнанный под свою руку. Затрат по времени и силам больше, но и результат на порядок выше. А Тарис для обучения будущего ситха подходит превосходно. Здесь очень много боли, Харви. Сила ею буквально пропитана. Тебе повезло, что ты пока не все чувствуешь.

Харви догрыз фрукт и, метко швырнув его в уничтожитель мусора, понимающе кивнул. Обращаться к Силе на Тарисе действительно было неприятно: копнешь чуть глубже привычного, и в голову тут же полезет всякое... Да и не только в голову. В чувства тоже. Будто кто-то вдалеке кричит от боли и зовет на помощь, а ты ни помочь ничем не можешь, ни заткнуть уши. А прислушаешься — и такая тоска скрутит, что хоть сам вой. Если ситхи с этим каждый день живут, то ничего удивительного, что они такие долбанутые. Кроме Лорейн. Она, конечно, девчонка вредная, но Харви не мог представить ее такой, какими в Ордене описывали ситхов — жестокой, злобной и помешанной на разрушении всего и вся.

— А в женщине этой, Харви, мне не понравилось многое. Она держится иначе, чем простые люди. Иначе говорит... Ты не обратил внимание на ее произношение? Очень мягкое и в то же время четкое, с придыханием и необычными переходами между гласными? Этот говор встречается только у коренных имперцев и изредка — у выходцев с миров, долгое время находившихся под гнетом Империи. Она пыталась скрыть его, но пару раз забывалась.

На это возразить было нечего. Харви еще в первую встречу с Лорейн обратил внимание на то, как странно она разговаривает: будто ее затянули в очень тугой корсет и заставили произносить слова чуть нараспев.

А мастер Вайон все мрачнел и мрачнел. Он вдруг крепко сжал ладонь в кулак и долго смотрел на него немигающим взглядом. Будто душил кого-то невидимого.

— Но хуже всего другое. Я почти уверен, что встречал эту женщину раньше. На Телосе, пятнадцать лет назад. И если память меня не подводит, то сейчас мы позволяем очень опасному и жестокому врагу расхаживать по нашей территории.

Вот тут Харви прошиб холодный пот. Мастер такими словами попусту не разбрасывался. И Харви никогда не видел, чтобы он так менялся в лице от одного только воспоминания о чем-то: вся его веселость и жизнерадостность куда-то испарились. Такой мастер Вайон действительно мог кого-то убить. Причем без всякого джедайского милосердия.

— Мастер... а насколько жестокому и опасному? — осторожно спросил Харви. Впервые ему в голову закралась мысль, что, возможно, покрывать Лорейн не стоило.

— Очень, — с нажимом ответил мастер. И почему-то так пристально посмотрел на Харви, будто тот тоже был замаскированным ситхом. — Харви, если ты что-то знаешь, не бойся мне рассказать. Даже если придется признаться в каком-то проступке.

— Нет, мастер. Ничего такого. — Харви помотал головой. Он никогда не видел мастера настолько... Джедаем. Причем именно тем джедаем, которыми на Нар Шадда детей пугали: суровым и неживым, будто монумент древнему герою. Если сейчас сказать ему, что "мама" Лорейн — действительно ситх, он наверняка пойдет ее убивать. И ничем хорошим это не кончится. — А что произошло на Телосе? Вы никогда мне не рассказывали.

— И рассказывать не хочу. — Мастер Вайон смотрел куда-то мимо Харви. Взгляд у него был застывший, немигающий — будто мыслями он был далеко и от Харви, и от этого дня вообще. — В тот день из-за моей ошибки погибли тысячи людей, Харви. Я сделаю все, чтобы такого больше не повторилось.

Харви уставился в пол. Смотреть в глаза мастеру не хотелось: Харви был уверен, что его ложь он насквозь видел. Но не давил. Хотел, чтобы Харви сам созрел и рассказал правду.

И он бы все сказал! Но Лорейн... А если она кинется свою наставницу защищать? Она же дура мелкая, любит эту ведьму... Вон в болотах чуть ли не за ноги ее цеплялась. Точно под меч полезет. И мастер... Впервые Харви понял, что мог его потерять. Если вдруг ситка окажется сильнее, он погибнет. Или ей просто больше повезет. Или она использует какой-нибудь подлый трюк...

"Нет, нельзя им драться. Пускай этот Дэрик ничего не найдет. Ведьма и Лорейн рано или поздно отсюда уедут. Или мы уедем раньше. Они никогда не встретятся, и все будет нормально".

Харви молча отвел взгляд. Мастер Вайон неодобрительно покачал головой, но ничего не

сказал. Глаза у него все еще были ледяные и страшные.

* * *

Кнут снова хлестнул Лорейн по спине. Она не знала, в который раз: от боли сбилась со счета на пятом. Кулак, в который она вцепилась зубами, чтобы не кричать, уже весь покрылся кровью; из-за слез перед глазами все расплывалось. Обычно Лорейн старалась переводить боль в силу и хоть немного притуплять ее, но не в этот раз: слишком страшно было, не сконцентрируешься. Леди Фархан была в ярости. По-настоящему — причем в ярости ледяной, которую можно было принять за абсолютное спокойствие. Лорейн никогда не видела ее такой: да, бывали дни, когда наставница злилась на нее, но чтобы так... Если бы поблизости не было джедаев, она получила бы молниями. Но и без них было плохо.

"Не надо, — мысленно взмолилась она, краем глаза заметив, что наставница снова заносит руку. — Пожалуйста, не надо. Пожалуйста, хватит..."

Но просить о снисхождении было нельзя: только хуже станет. Она ситх, и должна быть сильной. Даже если наставница решит убить ее, просить нельзя...

Зажмурившись и трясясь от рыданий, Лорейн сжалась в ожидании новой боли. Но ее не последовало.

— Хватит с тебя. Поднимайся.

Все еще всхлипывая, Лорейн выпрямилась и попыталась подняться с колен. Получилось не сразу: затекшие и ослабевшие ноги не держали. Рубашку она так и комкала в ладонях — сейчас ее пугала одна мысль о том, чтобы поднять руки. Но пришлось: искоса глянув на нее, леди Фархан велела одеваться.

— Ты очень разочаровала меня, Лорейн, — холодно сказала она, когда девочка неуклюже, путаясь в рукавах и шипя от боли, выполнила приказ. — Выдать себя джедаю и ни слова не сказать мне... Я думала, что ты разумнее. Если бы ты поступила как полагается, мы могли бы решить эту проблему на следующий же день. Ты не думала, что слово этого мальчишки ничего не стоит? Сегодня он сказал одно, а завтра ему долг в голову ударил! Глупая девчонка...

Леди Фархан прикрыла глаза и, морщась, помассировала пальцами лоб. Лорейн стояла перед ней навытяжку, глотая слезы и не смея поднять глаз. Ей, наверное, никогда в жизни не было так страшно. Что теперь с ней будет? А с Харви... Да почему она вообще думает о Харви?! О себе сейчас надо беспокоиться! Учеников и за меньшее казнили. Она не просто солгала наставнице — предала ее...

— Я... простите меня, — прошептала Лорейн. — Умоляю, миледи, простите...

— "Умоляю"? Лорейн, я это слышу от своей ученицы или от рабыни? Неужели ты думаешь, что мольбы тебя спасут, если я решу, что снисхождения ты не заслуживаешь? — Леди Фархан тяжело вздохнула и покачала головой. — Вытри слезы, девочка. Будь ты взрослой, у нас с тобой состоялся бы совсем другой разговор. Но ты всего лишь глупый ребенок, с тебя и спрос другой. Свое ты уже получила. Запомни и впредь подобных ошибок не повторяй. Почему ты вообще решила скрыть от меня этого... Харви?

Лорейн покраснела еще сильнее прежнего — казалось, еще чуть-чуть, и кончики ушей вспыхнут.

— Мне его жалко стало, — пролепетала она и тут же спрятала лицо в ладони: слезы вдруг полились из глаз сплошным потоком. — Я понимала, что вы его убьете, и в-вот...

Лорейн разревелась — самым постыдным образом, как простая девчонка, которую строго наказали за дурацкую шалость. За одно это леди Фархан могла высечь ее снова. А уж за то, что она пожалела джедая, врага...

— Дети! — с чувством сказала леди Фархан. — Лорейн, тебе что было сказано? Возьми себя в руки, пока у меня терпение не иссякло. И сходи умойся, после поговорим.

Лорейн опрометью бросилась в освежитель и там долго плескала в лицо ледяной водой. Слезы литься перестали, но страх никуда не делся. Да, ее простили, хотя Лорейн уже успела попрощаться если не с жизнью, то уж точно с благосклонностью наставницы. Но Харви... Лорейн судорожно всхлипнула. Ему-то теперь не жить. Леди Фархан убьет его, и все из-за нее... Хотя какая ей разница?! Он джедай. Враг. Пока еще маленький, но он же вырастет! И пойдет убивать таких, как она. Ситхов. Простых имперцев тоже, таких как родители Лорейн. Он враг, как ни крути, и навсегда им останется.

Тихонько заскулив, Лорейн прижалась лицом к дверце шкафчика над умывальником и простояла так, пока не заболел лоб, а от холодной воды не онемели руки. Вернулась в гостиную она встрепанной и подавленной, но более-менее успокоившейся. По крайней мере, слезы больше не наворачивались на глаза по поводу и без.

Леди Фархан сидела за столом и снова пила каф. Увидев Лорейн, жестом подозвала ее к себе, но сесть не предложила. Лорейн этому только обрадовалась: сидеть она сейчас была не в состоянии. И, наверное, долго еще не сможет.

— Успокоилась? Слушать меня в состоянии? — Лорейн кивнула в ответ. — Хорошо. Правильно ли я понимаю, что этот падаван по каким-то причинам считает тебя подругой?

— Да... кажется, да, миледи. Вроде того.

— Следи за языком. Отвечай четко, не мямли.

Лорейн склонила голову еще ниже.

— Да, миледи. Простите меня.

— Хорошо. Значит, придется тебе научиться управлять чужими слабостями раньше, чем я планировала. Как правило, падаван многое знает о планах мастера... А ты сделаешь все, чтобы знать о них ровно столько же, сколько знает Харви. Пока я не решу проблему его наставника, мне нужно быть в курсе его намерений — в первую очередь насчет нас, но информация о других его планах будет нелишней.

Лорейн немного приободрилась: так значит, Харви нужен живым! И леди Фархан в ней не разочаровалась, раз поручает настолько ответственное задание...

И тут до Лорейн запоздало дошел смысл слов "решу проблему".

— Миледи, а вы решите проблему... — Лорейн нервно сглотнула, — так, как я подумала?

Леди Фархан раздраженно отмахнулась.

— Не задавай глупых вопросов, Лорейн. Я все еще не потеряла веру в то, что ты умная девочка.

— А... Харви? — Лорейн понимала, что задавать этот вопрос не стоит, и все-таки задала. Хотя что на это могла ответить леди Фархан? И так ясно, что Харви — ненужный свидетель, и оставлять его в живых нельзя. Особенно после того, как наставница убьет его мастера.

Глаза опять защипало, и Лорейн поспешно утерла слезы рукавом. Да что ж такое-то! Расклеилась, как последняя плакса...

— Посмотрим по ситуации. — Леди Фархан вдруг улыбнулась и ласково потрепала Лорейн по предплечью. — Я почти закончила все, чего планировала добиться на этой планете. Возможно, мальчику необязательно будет умирать. В конце концов, разбрасываться талантливыми детьми — преступное расточительство, а мне не помешал бы второй ученик. Хотя бы для того, чтобы ты не расслаблялась, а то что-то распустила я тебя в последнее время.

Лорейн несмело улыбнулась в ответ, чувствуя, как в сердце словно разгорается маленькое солнышко.

"Если мастер-джедай умрет, Харви сможет поехать с нами! И нам не придется быть врагами. А может быть, даже..."

Лорейн до боли закусила губу. Вот лезут же в голову всякие глупости! Если она не оплошает, учитель Харви не сможет им навредить. Об этом надо думать. А остальное — уже как получится.

* * *

Что-то нехорошее намечалось. Если днем Харви еще цеплялся за надежду, что все обойдется, то к вечеру окончательно убедился: мастер так просто о встрече с наставницей Лорейн не забудет. Он был сам на себя не похож: ходил мрачный как туча, раздражительный, нервный, и все время поглядывал на комлинк — проверял, не пришло ли сообщение от Дэрика. Мыслями он явно был где-то далеко отсюда, и в этом "далеко" ему совсем не нравилось. Даже гоняя Харви по тренировочной площадке, мастер едва обращал на него внимание: равнодушно указывал на ошибки, давал советы, наглядно показывал, что будет, если к этим советам не прислушаться (по руке раз тренировочным мечом заехал так, что Харви чуть не взвыл), но совсем не шутил и не рассказывал в перерывах между упражнениями байки из жизни джедаев. Да что там — байки! Харви сейчас даже нравоучениям бы обрадовался, но и на них мастер не разменивался. Смотрел куда-то мимо ученика и от всех его расспросов отделывался односложными ответами в стиле: "Сам поймешь, что мне не до тебя, или прямо сказать?"

Харви понял. И решил, что надо срочно что-то предпринять, пока мастер вторую Великую войну в миниатюре не развязал. Вот только совершенно непонятно было, что и как он будет предпринимать.

Дождавшись, пока учитель уйдет на очередное заседание штаба, Харви выскользнул на улицу — проветриться и хоть немного уложить в голове мысли, выплясывавшие танец пьяных угнотов. В лицо дохнуло холодом, и Харви порадовался, что додумался накинуть куртку. За долгий день земля успевала хорошо прогреться, но к вечеру невесть откуда налетали промозглые ветра и превращали Тарис из удушливо-жаркого болота в болото удушливо-стылое. Пару часов назад еще и ливень прошел (кислоты в нем было столько, что со стен космопорта потекла свежая краска), превратив грязные улочки Олариса в натуральную топь, в которой немудрено оставить сапоги. Хотя Харви и мастер Вайон жили рядом с гарнизоном, в самом центре города, народу на пути почти не встречалось: Тарис и в ясные деньки не располагал к прогулкам, а уж по такой мерзкой погоде вылезти из дома мог только псих вроде него. Ну, и жирный забрак-торговец спидерами, формой смахивавший на подтаявшее мороженое. Этот у своего товара топтался днями напролет — видимо, невтерпеж было сбыть эту рухлядь втридорога, пока она окончательно не сгнила от старости и долгой стоянки под открытым небом. Невдалеке зазывно светилась пестрыми огоньками кантина. Владелец разукрасил ее всеми голограммами, гирляндами и неоновыми лампами, до которых смог дотянуться, чтобы никто уж точно не пропустил самое важное место в Оларисе. Хотя у него и без этой дикой иллюминации отбою от клиентов бы не было: единственный конкурент здесь и месяца не продержался, а без выпивки жизнь на Тарисе мог выдержать разве что джедай, и то — за себя Харви (даже в будущем) бы не поручился.

Небо было грозовым. В руинах старого города, торчавших из земли изломанными ржавыми костями, протяжно завывал ветер. У Харви уже замерзли руки, а здравых идей, как удержать мастера Вайона от охоты на ситхов, так и не появилось. Да и надо ли было удерживать? Вряд ли о "жестоком и опасном враге" мастер для красного словца сказал. Может, наставница Лорейн действительно была чудовищем, и без нее галактика только чище станет?

"Но это если он ее победит. А если наоборот? Нет, ну ее к ранкорам. Пусть живет".

Уже подумывая повернуть назад, Харви осознал, что жутко голоден, а дома в холодильнике остались только армейские пайки, на вид и вкус здорово напоминавшие бумагу с ароматизаторами. Пошарив по карманам, он обнаружил пару мелких кредитных чипов. На что-нибудь да хватит, особенно если выторговать у Хикки скидку. А на сытый желудок, глядишь, и голова как следует заработает.

Возле Хиккиной лавочки вечно были навалены ящики со всяким хламом. Харви подозревал, что в них ушлая торговка прячет совсем уж нелегальное добро вроде наркоты или незарегистрированного оружия, но докапываться, само собой, не собирался. На Нар-Шадда за лишнее любопытство можно было и в морду получить, и выстрел промеж глаз — смотря к кому нос засунешь.

Сейчас на одном таком ящике сидела Лорейн. Харви даже зажмурился и хорошенько проморгался несколько раз — а то мало ли, вдруг обознался? Но нет, это действительно была маленькая ситка. Ее приметные кудряшки печально обвисли от сырости; она сильно сутулилась и, кажется, дрожала. И немудрено: тонкую свободную рубашку она явно надела еще днем и почему-то поленилась накинуть что-нибудь сверху.

Лорейн подняла взгляд и попыталась улыбнуться. Вышло криво. Харви заметил, что глаза у нее покрасневшие, а лицо — припухшее. Тут до него запоздало дошло, что вздрагивала она вовсе не от холода.

— Привет. — Харви, не спрашивая согласия, уселся рядом с ней. Лорейн даже для вида возмущаться не стала — просто молча подвинулась. — Лорейн, ты чего? Случилось что-то?

Шмыгнув носом, Лорейн помотала головой.

— Ничего такого. Бывало хуже. — Ссутулившись еще сильнее, она закусила губу и часто-часто заморгала, стряхивая с ресниц слезы. — Просто сейчас мне лучше не показываться наставнице на глаза. Еще час-два, наверное.

Лорейн сдавленно зашипела от боли и сжала ладонь в кулак. Костяшки пальцев у нее были перебинтованы. Харви всем организмом чувствовал, что надо сказать что-нибудь ободряющее, но язык как в трубочку свернулся. И правда, чего говорить-то? Что все будет нормально? Да ему-то откуда знать, что у них произошло и что дальше будет. Начать расспрашивать? Ничего она ему не расскажет, еще и огрызнется. Хватит и того, что он ее зареванной увидел. Девчонки, которые стараются показаться крутыми, к таким вещам относятся очень серьезно.

— А пойдем куда-нибудь? — спросил он вместо этого. — Чего тебе на этом ящике сидеть? Я забегаловку нормальную знаю, тут недалеко. Там даже газировка "Йиум" есть, прикинь! Я ее с Нар-Шадда не пил. Наверное, на Корусанте запретили как химическое оружие.

Лорейн тихонько и как-то неуверенно хихикнула. Будто давно этого не делала и очень стеснялась.

— Гадость, наверное, редкая.

— Еще какая. Если часто пить, внутренности сожжет не хуже стопроцентной кислоты! Но это очень вкусная кислота, зуб даю.

— Дался мне твой зуб, — фыркнула Лорейн. — Ну, пошли. Попробую твою кислоту. Только у меня денег нет. И домой я сейчас не сунусь.

— Не вопрос, у меня заначка есть кредитов на тридцать. Сейчас я за ней схожу и вернусь. Только не убегай никуда, ладно?

Лорейн подозрительно глянула на него исподлобья. Вопрос "а ты точно за деньгами, а не за мастером?" читался по ее лицу и позе крупными буквами. Даже кончик курносого носика чуть подрагивал, как у настороженного котенка.

— Помнишь, что я про банду говорил? Я не крыса, своих не сдаю. Если бы я хотел тебя заложить, давно бы это сделал.

Немного поколебавшись, Лорейн кивнула.

— Ладно. Я тебя подожду.

* * *

Забегаловка действительно была вполне приличной: хозяйка, симпатичная толстушка Кейра, держала парочку стареньких обслуживающих дроидов, чтобы те прибирали в зале и туалетах, ремонтировали дохленькую вентиляционную систему и следили, чтобы кухонное оборудование не барахлило. Одно это делало ее заведение на порядок лучше тех отстойных кафешек, обед в которых Харви в детстве считал за праздник. А вот Лорейн местечко, судя по кислому виду, не впечатлило. Прежде чем сесть за столик, она потрогала столешницу пальцем и скривилась:

— Фу, ну она и липкая. — Лорейн скривилась, будто ей предложили покопаться в мусорном баке. — В Республике убирать не принято, да?

Харви фыркнул:

— Нашлась принцесса. Нормально Кейра тут все содержит. Не загажено, блевотиной нигде не воняет, вон дроиды даже посуду за предыдущими посетителями убрали. Чего тебе еще надо?

Лорейн выразительно скривила мордашку, но ничего не сказала. Села ровнехонько, расправила плечи и чинно прижала локти к бокам. Харви, прыснув, откинулся на спинку стула и закинул ногу на сиденье соседнего. Перед кем выеживаться, когда наставников рядом нет?

— Расслабься ты. Тут за локти на столе никто палкой поперек хребта не огреет.

— И что теперь, как варварше есть? — Лорейн горделиво вздернула носик. — Может, еще прямо руками еду в рот запихивать?

Харви как раз принесли бутерброд — трехслойный, истекающий ароматным соусом, с целыми двумя кусками сочного синтетического мяса. Слюной захлебнуться можно. Пробормотав "ну да, а что?", Харви тут же откусил здоровенный кусок; соус потек по рукам и запачкал подбородок. Выражение симпатичной мордашки Лорейн было просто бесценно — Харви бы ее даже комлинк заснял, не будь бутерброд таким вкуснющим. Сама она вяло ковырнула вилкой мясную запеканку. Настороженно, словно отравиться боялась, попробовала кусочек. Потом еще один. А после смолотила целую порцию, почти не жуя, и немного повеселела.

Они почти не выделялись на фоне других детей, облюбовавших забегаловку. Встретив Лорейн случайно, Харви никогда бы не подумал, что она имперка, да еще и ситх. Вот в ее наставнице было нечто неуловимо чуждое и зловещее — даже красота ее была какой-то неправильной, темной. А Лорейн... просто девчонка, сколько ни приглядывайся и Тьму ни ищи. Симпатичная и немного вредная — ровно настолько, чтобы эта вредность веселила, а не раздражала.

Им принесли по газировке, и Харви тут же вскрыл свою бутылку. Поднеся ко рту, немного помедлил: нос и глотку приятно щекотал химический ягодный запах, напоминавший о совсем другой жизни и, пожалуй, теперь уже о другом Харви. Как там, интересно, сейчас ребята из банды? Кто-то наверняка успел помереть, но эту мысль Харви отогнал: хотелось верить, что у старых друзей все хорошо. Что никого не зарезали в переулке, никому не отбили все внутренности, выколачивая долг в десять кредиток, что никто не подсел на наркоту и не словил передоз...

Странно было об этом думать. Всего два года прошло, а жизнь на Луне контрабандистов словно была уже очень давно, да и не с ним. А ядреный "Йиум" — как портал во времени: глотнешь, и на миг оживут старые чувства, вкусы и запахи. Харви даже головой помотал: за соседним столиком ему почудилось знакомая харя Кувалды Вранди. Вот уж кого Харви видеть совершенно не хотел.

Лорейн молчала, тоже думая о своем. К газировке она не притронулась — понюхав, скривилась и поставила на край стола. По-хорошему, стоило завести разговор, но Харви понятия не имел, как это сделать. Он понимал, что лучшего момента, чтобы поговорить о наставниках и придумать какой-нибудь план, им еще долго не подвернется, и не мог заставить себя открыть рот. Молчать с Лорейн было куда приятнее и легче, чем говорить.

— Скучаешь? — вдруг спросила она. — По Нар-Шаддаа?

Харви задумчиво поскреб ногтем цветастую этикетку. Ну и горазды эти девчонки вопросы задавать...

— Не знаю. Дерьмовое местечко, если честно. Променад и другие районы, где важные хатты ведут дела, все блестят и сверкают, конечно. Кажется, будто на такой роскошной планете одни богачи живут. А на самом деле — только богачам там и нормально. Простых людей даже никто не считает: ну померла, скажем, тысяча-другая бедняков от какой-нибудь эпидемии, и что? Хатты еще и бабла на этом наварить умудрятся. Представляешь, у нас в Нижнем индустриальном до того дошло, что родители детей в рабство продавали — и не для того, чтобы лишний рот с рук спихнуть, а чтобы дите с голоду не померло. Особенно часто симпатичных девочек продавали: если приличный бордель покупал, мамаши радовались. Считали, что дочке крупно повезло. А пацанов в бойцовые ямы пытались пропихнуть: у гладиаторов жизнь более-менее сносная, и на свободу накопить с их доходами вполне реально. Так что сама видишь, как там здорово жилось. А с другой стороны... Я там вырос, понимаешь? И друзья все мои там остались. У нас район хороший был: все друг другу помогали, чем могли; если ребенок без семьи оставался, кто-нибудь его обязательно на воспитание брал. Мне вот один старый контрабандист помереть не дал, когда мама пропала. Взял под крыло, ремеслу учил. Говорил, что я с ним обязательно в люди выбьюсь. Ну... — Харви грустно улыбнулся: не то чтобы он очень любил старого брюзгу Мивва, но тоска по его грубоватой заботе и бесконечному ворчанию иногда накатывала. — Выбился, можно сказать. Только малость не в те люди.

— Да уж. — Лорейн ошалело покачала головой. — А ваши еще говорят, будто у нас плохо.

— А что, нет? — спросил Харви с неподдельным интересом. — Погоди, ты не подумай, что я тебя обидеть хочу. Просто наша пропаганда постоянно твердит, что Империя — это такая тюрьма размером со сверхдержаву. Половина населения — ситхи, которые творят все, что им вздумается, а вторая — их бесправные рабы. Ну, еще есть спецслужбы, которые за всеми следят. Эти что-то вроде надсмотрщиков. Где вранье?

— Да везде вранье. — Лорейн выглядела искренне обиженной. — Да, правила и законы у нас более строгие, чем в Республике, но про всеобщее рабство — полный бред. В моей семье до меня ни одного ситха не было, но мои родители — свободные люди. Папа у меня геолог, а мама раньше в Министерстве логистики работала, но сейчас в отставку ушла и открыла парфюмерный магазин. Когда я уезжала на Коррибан, они собирались купить квартиру побольше: хотели чтобы у младшего брата своя комната была, когда он родится... — Лорейн вдруг погрустнела и отвела взгляд. Ее губы чуть дрогнули. — Представляешь, мне до испытаний с ними видеться нельзя. А когда я стану полноправным ситхом и смогу делать, что захочу, у них уже и дом другой будет, и жизнь совсем другая. Без меня. Ни моей комнаты не останется, ни вещей, ничего. Будто меня и не было никогда. А вместо меня — брат...

Она говорила так печально, будто переезд родителей в новую квартиру и рождение маленького брата были чем-то плохим. Харви невольно вспомнилось изможденное лицо мамы. Ее макияж — кричаще-яркий вечером, перед выходом из дома, и размазанный по лицу — утром, после возвращения с работы, о которой она никогда не говорила. Синяки на ее теле и странная походка, причины которой Харви разъяснили, грубо гогоча, ребята постарше. Вспомнилось, как он неделю прождал ее в их маленькой каморке, хотя еще на третий день понял, что ждать бесполезно. И посочувствовать Лорейн не получилось.

— Нашла из-за чего расстраиваться. У тебя семья есть, и с ней все хорошо, а ты из-за фигни ноешь.

Харви думал, что Лорейн сейчас обидится и скажет что-нибудь ядовито-колкое, но она неожиданно смутилась.

— Ну, да. Ты прав. Я глупость сморозила. Слушай, давай все-таки закажем что-нибудь нормальное попить? Как ты еще не умер от этой дряни?

— Долгие годы тренировок. — Харви картинно приосанился. — Принцессам вроде тебя не понять. Ай, не режь меня, нож же пластиковый!

Люди из кафе понемногу расходились, и вскоре говорить на многие темы стало небезопасно: если в гаме чужих голосов Лорейн и Харви едва слышали друг друга, то в наступившей тишине можно было разобрать даже негромкое бормотание старика, жаловавшегося самому себе на дикие республиканские налоги. Но даже так у ребят было о чем поболтать. Невидимая стена между ними рухнула, и внезапно выяснилось, что с Лорейн легко общаться: она тут же подхватывала любую тему, а если та исчерпывалась, быстро переводила разговор в новое русло. За два года в Ордене Харви не сошелся так ни с одним падаваном, как с ситхом-ученицей — за три странные встречи.

Но едва в разговоре наступила пауза, Харви вспомнил о мастере. О его страшном, неживом взгляде и словах о "жестоком и опасном враге". Лорейн, все еще улыбавшаяся какой-то глупой шутке, глянула на Харви и тоже резко посерьезнела — будто кто-то взял и дернул рубильник, отвечавший за хорошее настроение.

— Лорейн, — осторожно начал Харви, — а ты свою... опекуншу любишь?

Мысленно он молился, чтобы Лорейн сейчас сказала "нет". А еще лучше — заявила, что ненавидит эту ведьму и мечтает ее в гробу увидеть. Тогда все стало бы намного проще. Они вместе пошли бы к мастеру Вайону, и...

Лорейн над ответом даже не задумалась.

— Очень, — сказала она тихо и твердо. — Она мне как вторая мама, понимаешь? Да, строгая. Но она действительно заботится обо мне и никому в обиду не дает. Мне с ней очень повезло, не то что некоторым. — Она немного помолчала, нервно покусывая губу. — А ты своего?

— То же самое сказать могу, — так же серьезно ответил Харви. — Слушай, Лорейн, у нас проблемы. Пошли, расскажу по дороге.

* * *

Для серьезного разговора Харви выбрал, как ему казалось, идеальное место: основание гигантского опорного столба, когда-то поддерживавшего верхние ярусы старого Тариса. Взрослые его сторонились — опасались, что им на головы что-нибудь рухнет, — а ребятня вряд ли будет ошиваться поблизости в такую погоду.

Столб этот был не просто опорой: внутри него располагались довольно просторные технические помещения. Видимо, в незапамятные времена здесь сидели инженеры и следили за состоянием то ли электросети, то ли еще чего-то не менее важного. Дверь, ведущая внутрь, была наглухо заварена, но в стене чуть слева от нее зиял узкий, криво выдолбленный лаз. Судя по давным-давно сгнившей лежанке и черепкам от посуды, когда-то здесь жил один из бедняков-отверженных — раньше, как рассказывал учитель, на Тарисе только они у самой поверхности прозябали, под нормальным городом. Теперь "нору" облюбовала переселенческая малышня, считавшая себя особо крутой и смелой. Для ребят постарше в этой дыре не было ничего интересного, но как временное укрытие она вполне годилась.

— Проходи. — Харви галантно пропустил Лорейн вперед. Та сморщилась от гадкого запаха (воняло гнильем, сгоревшей проводкой, мочой и еще чем-то техническим, опознанию не поддававшимся), но капризничать не стала. Харви протиснулся следом.

Кто-то притащил в нору несколько световых стержней и прикрутил их к металлическим штырям, торчавшим из стен, развесил по толстенным оборванным кабелям и даже воткнул в здоровенный разъем на древней, но все еще помигивавшей тусклыми огоньками консоли. Нормальных ламп это, конечно, не заменило, но теперь вместо кромешной тьмы в норе царил загадочный разноцветный полумрак. Под ногами валялись пустые бутылки из-под газировки и дешевой выпивки, цветастые рваные пакетики и фантики от конфет. Харви тюкнуло мощное дежавю: точно так же выглядели лежбища его банды.

Лорейн, похоже, была готова воспарить над землей, лишь бы ни к чему здесь не прикасаться.

— Ну, выкладывай, — нервно потребовала она, теребя браслетик с яркими и совсем не ситскими подвесочками. — Что за проблема и почему она такая страшная?

— Сейчас объясню. Только сначала пообещай, что мы с тобой в этом деле будем заодно, ладно? Это важно. — Для пущей убедительности Харви взял ее за руку и пристально посмотрел в глаза. — Чтоб своей ведьме ни слова, поняла? Иначе мы оба без учителей рискуем остаться.

Лорейн широко распахнула глаза и резко кивнула.

— Обещаю. Ну же, рассказывай!

Она казалась всерьез напуганной. Да Харви и сам испугался, когда свои мысли вслух проговорил: перспектива была реальной до ужаса.

— Не знаю, в курсе ты или нет, но наши наставники, похоже, друг друга знают и сильно не любят. — По удивленной мордашке Лорейн Харви понял: в курсе она не была. — Мастер Вайон мне сказал, что сталкивался с твоей наставницей пятнадцать лет назад. Что-то они тогда настолько не поделили, что он аж в лице переменился, как ее увидел. До сих пор сам не свой ходит. Злой какой-то, будто прям сейчас готов пойти и голову ей отрезать, только пока не уверен, что не обознался. Он связался со своим другом из СИС, попросил пробить вас по базам данных. Лица там просканировать, документы на подделку проверить...

— И как? — Голос Лорейн дрогнул. — Он узнал что-нибудь?

— Пока нет, но чувствую, мастеру инфа не слишком-то и нужна. Так, догадки проверить. Даже если его друг ничего не нароет, вас все равно в покое не оставят.

"Ну вот, сейчас дурить начнет", — подумал Харви, глядя, как Лорейн кусает губы — еще чуть-чуть, и до крови прогрызет. Небогатый опыт общения с девчонками подсказывал ему, что все они горазды закатывать истерики, даже маленькие джедайки. Ситкам быть исключением не с чего. Только этого сейчас не хватало!

Но Лорейн закатывать истерику не стала.

— Я тоже что-то такое подозревала, — задумчиво протянула она. — Что неспроста они с твоим мастером так друг на друга смотрели. Моя тоже нервная, хотя мне не говорит, почему. Значит, есть хороший шанс, что они сцепятся? Про мирный договор не говори. Его все нарушают, если очень надо и следы замести можно.

— Ага. Хреново, правда?

— Не то слово, — вздохнула Лорейн. — Что делать будем?

— Да чтоб я знал. — Харви развел руками. — Но делать что-то надо, иначе кто-нибудь из наших учителей точно дел наворотит. Я бы, конечно, в драке на своего мастера поставил, но сарлакк вас, ситхов, разберет... Я слышал, вы на грязные приемы всякие горазды.

— На своего мастера бы он поставил! — Лорейн презрительно фыркнула. — Миледи может убить его раньше, чем он к ней приблизится. Наши "грязные приемы", ага. Колдовством называются. Но это если один на один, — продолжила она уже менее самодовольно. — Твой мастер многим успел о нас разболтать?

В ответ на это у Харви в голове звякнул тревожный звоночек. Обычно такие вопросы задавали, чтобы прикинуть, многим ли придется затыкать рты. Лорейн, может, и была нормальной девчонкой, но она все равно оставалась маленькой ситкой. И мыслишки у нее сейчас шевелились определенно ситские.

— Понятия не имею. — Чуть подумав, Харви ответил предельно честно. — Мастер на заседании штаба сейчас, откуда мне знать, с кем он и о чем говорит? Друзей у него много, и не только среди джедаев. Он даже с чинушами и безопасниками ладит. Вполне мог и рассказать кому-нибудь. Тот мужик из СИС точно в курсе. Он тоже мог кому-нибудь сболтнуть.

Повисло молчание. Лорейн меланхолично пнула мыском сапога гнутую банку из-под консервов. В белобрысой головке этой девчонки явно происходила какая-то кипучая активность, но делиться ее результатами Лорейн не спешила.

— Одни проблемы от вас, джедаев! — буркнула она и неожиданно всхлипнула. — Ну чем мы вам мешали, а?! Миледи давно уже ученая, а не воин! Она над лекарством работает для наших людей, ей вы, республиканцы, вообще не нужны!

Лорейн чуть не плакала. Харви потянулся погладить ее по плечу, но она сердито встряхнулась и, кинув на него убийственный взгляд, отошла к стене. Девчонки! Сначала ревут по любому поводу, а потом злятся, что их жалеют...

— Что за лекарство-то? От ракгульей чумы, что ли? Вам-то оно зачем? Тарис — наша планета, а этой напасти больше нигде не водится!

— Дался нам ваш Тарис! Болото радиоактивное... — Лорейн презрительно скривилась. — На Дромунд-Каасе дрянь какая-то завелась, очень похожая. Придурочные мандалорцы древнее хранилище расколупали. Думали, сокровищ натащат, а оттуда полезло... всякое. — Поежившись, она изобразила скрюченными руками клыкастую пасть. — И это "всякое" заразу переносит, которая может людей в таких же чудищ превращать. Миледи с этой напастью поработала и выяснила, что патогенез у болезни точь-в-точь как у ракгульей чумы, только с поправкой на морфологию... Ты меня слушаешь вообще?!

— Ну так! — Харви не стал уточнять, что "патогенез" с "морфологией" его все-таки малость сбили. Будто нельзя по-человечески выражаться! — У вас завелась гадость, похожая на ракгулью чуму, я понял. Так что вы ее у себя не исследовали?

— А что тут неясного? — Лорейн посмотрела на него как на клинического идиота. — С тем, что у нас сейчас завелось, мы никогда не сталкивались. Видимо, какой-то древний алхимик в одиночку экспериментировал и доэкспериментировался. Зато про ракгулью чуму записи сохранились, пусть и неполные. Относительно изученный аналог у вас водится, понимаешь? А опыты надо сначала на том ставить, что лучше понимаешь, — потом просто лекарство к новой гадости адаптируем и все, проблема решена! Мы здесь для того, чтобы наших людей спасти, а не кому-то вредить!

Она казалась такой искренней, что очень хотелось ей немедленно поверить. Вроде не врала и обижалась на полном серьезе... Но все-таки что-то в ее истории Харви смущало.

— Ну, предположим. А что секретничали тогда? Оформили бы официальный запрос...

— И что было бы?! — зло перебила Лорейн. — Республика бы нашим бедам только порадовалась. Сказали бы нам, что мы врем и на самом деле биологическое оружие хотим разрабатывать. Ну, или впустили бы, но всю лабораторию жучками утыкали, чтобы все данные стащить и на их основе свое биологическое оружие сделать. От лекарства до оружия, знаешь ли, пара изменений в формулах. Нельзя нам было перед вашими светиться. А тут мастер твой со своими обидами... — Лорейн снова всхлипнула. — А у нас, вообще-то, люди умирают...

Харви почему-то почувствовал себя мерзко. Будто он был в чем-то виноват.

— Эй, я понял! — Харви примирительно поднял руки, пока Лорейн не разревелась совсем... ну, или не взбесилась — эти ее перепады настроения не предугадаешь. — Не кипятись. Но я правда не знаю, что делать. Твоя точно с мастером Вайоном договариваться не станет? Мало ли, что между ними в прошлом случилось! Сейчас-то у вас дело благородное.

— Ты сам сказал, что он миледи ненавидит. Думаешь, он ей поверит?

Харви вспомнил, с каким видом мастер вспоминал об этой ведьме. Джедаям ненавидеть нельзя, но что-то его эмоции подозрительно ненависть напоминали. Нельзя договориться с человеком, которому мысленно ломаешь шею, — эту мысль Харви не из джедайских книжек усвоил, а с улиц Луны контрабандистов вынес. Пока их премудрость работала чаще, чем орденская.

Лорейн, конечно, могла врать. Но больно складно врала. Да и зачем еще ситская леди потащилась бы сюда? У Империи сейчас забот хватало: территорий у Республики она столько оттяпала, что до сих пор ими давилась. А Тарис... кому он нужен, кроме дурковатых сенаторов, затеявших на его восстановлении бюджет попилить?

А на Дромунд-Каасе люди гибнут. Да, имперцы, но тоже ведь люди.

— Ладно, — тяжело вздохнул Харви. — Давай так. Если мастер что-нибудь на вас накопает, я тебе скажу, и тогда вы быстро соберете вещички и свалите с планеты. Так вы исследования свои хотя бы спасти успеете. Но если твоя ведьма хоть пальцем тронет мастера, я тут же вас сдам другим джедаям. И СИС тоже. На твою наставницу такую облаву устроят, что никакое ваше хваленое колдовство ее не спасет. — Поняв, что на эмоциях перегнул палку (Лорейн аж в лице переменилась), Харви попытался немного разрядить обстановку: — А тебя в Орден заберут, и будешь ты падаваном Лорейн. Звучит, а?

Лорейн шутку не оценила.

— Не смешно, — процедила она. — Но голова у тебя работает, хоть ты и джедаенок. Хорошо, по рукам. А если ты еще раз обзовешь меня падаваном, я тебе башку отрежу.

— Пластиковым ножом? — Харви ухмыльнулся. Отрежет она... Этими тонюсенькими ручонками, что ли? Бред. Таким мелким девчонкам только в лабораториях сидеть.

— Им самым, — зловеще пообещала Лорейн и, не выдержав, улыбнулась. — Ты будешь умирать в муках.

"Все-таки улыбка у нее милая, — решил Харви. — Прямо под стать кудряшкам".

* * *

К леди Фархан Лорейн бежала, почти позабыв про боль в исполосованной спине. От волнения и восторга у девочки перехватывало дыхание: Харви купился на ее вранье! Проглотил все, что она ему наплела, и сам предложил сливать ей информацию! Леди Фархан теперь точно простит ее. И не будет думать, что взяла в ученицы глупую размазню, неспособную принимать правильные решения.

Виноватой перед Харви Лорейн себя не чувствовала. Во-первых, стыдиться того, что обманула джедая, — само по себе бред. Его мастер вряд ли постыдился бы убить леди Фархан, если б силенок хватило. Во-вторых, раз поверил — сам дурак. Ну и в-третьих, он Лорейн еще спасибо скажет, когда миледи заберет его на Дромунд-Каас и возьмет в ученики. Не сразу, конечно. Сначала злиться будет, плакать по мастеру, но потом поймет, что быть ситхом гораздо лучше, чем джедаем. Еще ни один джедай, побывавший в Империи, обратно в Республику не возвращался. Ну, за исключением Ревана, но Реван вообще был странным. А Харви точно втянется и думать про своего учителя забудет. Главное, чтобы потом не забыл, кто у леди Фархан первая и любимая ученица. Но если что, Лорейн ему напомнит: Силой она уж точно лучше него владела, гонор сбить сможет.

Замечтавшись, Лорейн чуть не врезалась в республиканского солдата.

— Не несись так, будто за тобой ракгул гонится! — со смехом крикнул он ей вдогонку. Лорейн фыркнула себе под нос: когда за ней действительно ракгул гнался, она бежала втрое быстрее.

"Плохо, конечно, что учитель Харви успел разболтать о нас другим, — продолжила она размышлять на бегу. — Но ничего, леди Фархан с этим разберется. У нее опыт большой, а болота на Тарисе опасные и бескрайние. Здесь всякое может случиться".

В убежище Лорейн вернулась счастливой почти до неприличия, хотя после такой провинности ей бы, по-хорошему, еще пару недель ходить, уткнув взгляд в пол, и голоса при наставнице не подавать.

— Миледи. — Тяжело дыша от быстрого бега, Лорейн поклонилась. От возбуждения она даже забыла дождаться разрешения заговорить. — Я поговорила с Харви. Он мне много интересного рассказал.

— Так быстро? — Леди Фархан оторвалась от документа, который просматривала на планшете. Вид у нее был сосредоточенный, хмурый, но не гневный. — Что ж, я тебя слушаю.

Она указала Лорейн на стул. Пришлось сесть, хотя садиться все еще было неприятно: наставница позволила ей воспользоваться заживляющими мазями и обезболивающими, но слабенькими, без кольто. Рубцы поджили, но все равно саднили нещадно.

Устроившись более-менее удобно, Лорейн замялась. Под строгим взглядом леди Фархан ей всегда было трудно собраться с мыслями, особенно если наставница начинала постукивать кончиками ногтей по подлокотнику кресла. Вот как сейчас. Вроде бы ничего страшного, но Лорейн слишком хорошо знала, что бывает, если ее пальцы вдруг сбивались с ритма и замирали в воздухе.

— Ну же, — поторопила леди Фархан обманчиво-мягко. — Если ты выполнила мое поручение, тебе нечего бояться.

Лорейн прочистила горло. Ее вдруг охватило волнение: она так обрадовалась успеху, что почти не задумалась о том, насколько же невеселыми на самом деле были новости от Харви. То, что его наставник узнал леди Фархан, означало охоту на скорость. То есть кто первым убьет другого, тот и победит. Вряд ли леди Фархан этому обрадуется — она на Тарис ехала не для того, чтобы за джедаями гоняться.

— Харви согласился рассказывать мне о планах своего мастера, — выпалила Лорейн самую, на ее взгляд, хорошую новость. И только по удивленно нахмуренным бровям наставницы поняла, что начала не с того. — Он очень боится, что его учитель погибнет в сражении с вами, миледи. Поэтому и согласился мне помогать — чтобы этого сражения вообще не случилось.

Пальцы леди Фархан замерли в воздухе и расслабленно опустились на подлокотник. Лорейн на миг забыла, как дышать.

— Вот как. И почему же он решил, что это сражение вообще может состояться?

"Если ты, глупая девчонка, сболтнула лишнего, порка покажется тебе материнской лаской", — отчетливо читалось в этих словах. Лорейн досадливо укусила себя за язык: вот вечно она не с того начинает, а потом срочно объясняться приходится!

— Его наставник узнал вас, — пояснила она, пока леди Фархан, чего доброго, не придумала собственное объяснение. — Сказал Харви, что встречал вас на Телосе пятнадцать лет назад. Только он пока не уверен, что не обознался, поэтому попросил своего друга из СИС нас проверить. Друг пока ничего не нашел, но продолжает искать, а больше Харви ничего не знает.

Протараторив это на одном дыхании, Лорейн склонила голову и настороженно замерла. Гнев наставницы она ощущала всей кожей: он заполнял комнату мертвенным холодом, касался удавкой горла, шелестел за спиной невидимой плетью — одно лишнее движение, и взметнется, вытянет вдоль хребта.

Хорошо, что на сей раз леди Фархан злилась не на нее.

— Узнал, значит. — На ее лице мелькнуло странное выражение: губы дрогнули в улыбке, но в глазах стыла холодная ярость. — Что ж, этого следовало ожидать.

Она плавно поднялась на ноги. Что-то быстро набрала на комлинке и, только получив ответ, удостоила Лорейн взглядом.

— Собирайся, — холодно велела она. — Мы уезжаем немедленно.

— Но... — Ошарашенная, Лорейн даже забыла беспрекословно подчиниться. — Миледи, неужели этот джедай настолько опасен? Как же ваш проект?

"А как же Харви?!" — хотелось спросить ей на самом деле, но она не рискнула. И так ясно было, что леди Фархан сейчас не до мелких джедаят.

— Мой проект практически завершен. Не доведен до идеала, но функционален. Лучше я запущу его в работу сейчас, чем рискну полным провалом.

— Но вы говорили, что можете избавиться от джедая! — Лорейн понимала, что ступает по тонкому льду (и он, судя по взгляду наставницы, уже пошел трещинами), но ничего не могла с собой поделать. Неужели леди Фархан, ее всесильная наставница... испугалась? Что же у Харви за мастер такой?

Леди Фархан резко обернулась к ней. Лорейн испуганно зажмурилась, готовясь к боли.

— Ты предлагаешь перебить половину штата республиканской разведки? — раздраженно спросила леди. Лорейн, не дождавшись немедленного наказания, чуть расслабилась. — Кто знает, скольких еще Вайон успел предупредить о нас? Если его смерть свяжут со мной, мне придется ответить за этот скандал перед повелительницей Ациной, которая окажется втянута в него по моей вине. Тебе давно пора усвоить, что мы отвечаем не только за себя!

Лорейн торопливо пробормотала извинения и кинулась собираться, пока леди Фархан ей ускорение каким-нибудь болезненным способом не придала. Хотелось стукнуть себя по лбу: это же надо быть такой бестолковой! Леди Фархан была абсолютно права. Если она убьет наставника Харви, и об этом кто-то узнает, это будет совсем не то же самое, что обычное нарушение Корусантского мира, к которым все привыкли. Ученица Темной советницы, убившая мастера-джедая на республиканской территории... Это уже на маленькую войну тянуло. Как на такое отреагирует повелительница Ацина, даже гадать не хотелось.

Сборы не затянулись: все вещи Лорейн и леди Фархан уместились в маленькую дорожную сумку. Дроида они забирать не стали — запустили полную очистку памяти и поставили таймер на самоуничтожение.

— Я известила повелительницу о нашем положении. — Закончив проверять сумку на предмет забытых вещей, леди Фархан бережно уложила в потайной отсек световой меч. На поясе у нее висел обычный виброклинок — оружие тоже смертоносное (в умелых руках, конечно), но куда менее приметное. — Если республиканцы попытаются задержать нас, она официально подтвердит мои исключительно мирные намерения и полную неприкосновенность. Хвала дырам в Корусантском договоре, нелегальное посещение вражеской территории считается обычным нарушением границы, а не актом агрессии.

— И нашей границы тоже? — Лорейн удивленно нахмурилась. Ну как можно было такую лазейку для шпионов оставить?! — Дипломатию придумали идиоты.

— Нет, Лорейн. Дипломатию придумали лжецы и для лжецов. Или ты думала, что эти лазейки остались в итоговом тексте договора случайно? — Леди Фархан усмехнулась. — Надо заняться с тобой политическими науками, когда немного подрастешь. А сейчас идем, заглянем в лабораторию в последний раз.

* * *

— Ты был прав, Вайон. А я близорукий шаак.

— Значит, вино могу оставить себе? — Мастер Вайон улыбнулся, но какая-то грустная это была улыбка. Под стать шутке, сказанной без тени веселья.

Майора Бревса тоже не тянуло смеяться.

— Хоть весь ящик в одно горло выхлестай, — буркнул разведчик, сверля взглядом голографический экран. — Нет, ну ты погляди, какова сука! Так бы и проморгали эту падаль прямо у себя под носом, если бы не ты.

Два изображения наставницы Лорейн — леди Сехмин Фархан, как Харви теперь знал, — смотрели на двух джедаев и майора СИС с одинаковым надменно-презрительным выражением (всегда у нее лицо такое, что ли?). Первая картинка была немного смазанной: такой ситку запечатлела камера в магазинчике бдительной Хикки. На второй — четкой и снятой профессионально, — ведьма красовалась во всем своем великолепии: облаченная (язык не поворачивался сказать "одетая") в черную мантию с богатым шитьем, увешанная массивными золотыми украшениями, позировала на фоне алого имперского знамени. Оказалось, за минувшую войну она порядком примелькалась республиканским военным: как только Бревс добыл ее настоящую, не защищенную всякими хитрыми технологиями голографию, поисковик тут же обнаружил ее в базе данных и выдал полное досье. Судя по смурым лицам мастера и разведчика — такое досье, за которое надо бы расстреливать на месте.

— Арзиман. Орд-Радама. Вейон. Алсакан. — Названия планет майор Бревс перечислял, как имена мертвых людей.

— Телос, — добавил мастер Вайон. Спокойно, без эмоций — только от его боли, прокатившейся в Силе, Харви едва не закричал.

— И это тоже. Теперь она решила Тарис к послужному списку добавить? Еще ребенка с собой для отвода глаз притащила, тварь...

Он шумно выдохнул, уперев кулаки в столешницу. На его покрасневшем лбу выступили капельки пота.

Харви тихонько наблюдал за сценой из дальнего угла комнаты, старательно прикидываясь мебелью. Ясно было, что разговор не предназначался для его падаванских ушей. Даже странно, что мастер до сих пор не вспомнил об этом и не прогнал ученика куда подальше.

— Ты уведомил командование?

— По-хорошему — надо было. — Бревс шумно вздохнул. — Но я же тебя знаю: если бы ты хотел шумихи, ко мне бы не обратился. Ничего я пока никому не говорил.

— Вот и дальше не говори. Чем меньше командование знает об этом, тем лучше.

Разведчик пристально посмотрел на мастера. Смотрел долго, будто хотел телепатически вдолбить ему в голову какую-то мысль. Мастер в ответ лишь устало прикрыл глаза.

— Вайон... Ты это брось, слышишь? Думаешь, я не понимаю, что в твоей дурной джедайской башке сейчас делается?

— Думаю, что понимаешь. Поэтому будешь молчать.

— Вайон, это опасно. А если все вскроется? Мы не о какой-нибудь молоденькой дурехе, решившей судьбу за хвост подергать, говорим, а о гребаной леди! Ученице этой Ацины, чтоб ее... — Бревс искоса глянул на Харви. — Эй, парень, уши заткни, нечего тебе ругань слушать. Так вот, Вайон, десять раз подумай, прежде чем пороть горячку. А потом — еще двадцать, для верности. Империя сейчас только повод ищет, чтобы нам руки выкрутить, а они и так местах в десяти сломаны. Ты представляешь, в каких позах и без смазки отымеют канцлера... Да брысь ты из комнаты, парень! — Харви сделал вид, что глух на оба уха, и Бревс, недовольно пробубнив что-то в усы, махнул на него рукой. — Словом, если у тебя на руках железных доказательств акта агрессии с ее стороны не будет, даже пальцем эту тварь трогать не смей. Проблем потом не оберемся. Лучше вышвырнуть ее с планеты, и дело с концом.

— С концом? — Мастер Вайон с тихим смешком покачал головой. — Концом для кого, Дэрик? Ты знаешь, на что способна эта женщина. Сколько еще зла она принесет, если мы позволим ей уйти? Да пропади пропадом этот мирный договор и политики, его заключившие, вместе с ним! Я не отпущу ее. Если это вскроется, я возьму всю вину на себя. Орден и Республика открестятся от моего... — он презрительно скривился, — преступления. С полным правом назовут это самоуправством, к которому не имеют никакого отношения, а Империя ничего не докажет, даже если ее дипломаты наизнанку вывернутся. Но я не думаю, что до этого дойдет. Официально Сехмин никогда не была на Тарисе. Значит, и погибнуть здесь не могла.

"Это полный..." — Харви едва не выругался вслух. Все стремительно катилось в ранкорью жопу. Мастер всерьез собрался убивать наставницу Лорейн, и сбить его с намеченного курса можно было разве что бронетранспортером. Не остановится он, хоть в ноги падай и умоляй: видимо, Фархан действительно была редчайшей мразью, раз даже мастер Вайон так на нее вызверился. И что с этим делать? Не бежать же к чинушам с кляузами...

"Дэрик, скажи что-нибудь умное! Ты ведь тоже не хочешь, чтобы мастер убился, или какой-нибудь уродский политик его ситхам скормил, чтоб откупиться!"

Но у Дэрика умные мысли, похоже, закончились. Он только цветисто высказал, где, когда и в каких позах видел Вайона, Фархан, Сенат и оба ордена разом. Харви невольно попытался представить картинку и чуть не вывихнул извилину, отвечавшую за фантазию.

— Да делай что хочешь, — выплюнул он. — Благословлять на глупость не буду, но и мешать не стану. Только ты не подумал, как девчушке рот затыкать будешь? Что, вместе с учительницей ребенка прихлопнешь?

— Не волнуйся. Я лично отвезу девочку на Тайтон, а там меня поймут. Если Совет решит спросить с меня за самоуправство — что ж, отвечу перед ним. Но невинной крови у меня на руках не будет, это я тебе обещаю.

Харви тут же представилось, как мастер оттаскивает Лорейн от тела наставницы. Как уговаривает успокоиться и пойти с ним, а она орет, кусается и пытается драться, как бешеная кошка. На Тайтон ее придется везти в наручниках и с кляпом во рту.

Дэрик тяжело вздохнул. По лицу видно было — сдался. Даже усы печально обвисли.

— Ты, главное, сам выживи. А я, если нужно будет, помогу тебе ведьмин труп в болоте утопить. Так, чтобы ни одна имперская собака не подкопалась. Девчонку ее сможешь у меня на время спрятать, а там уж найдем, как ее без лишнего шума к вам на Тайтон переправить.

— Спасибо, Дэрик. — Мастер Вайон улыбнулся. — Вот что бы я без тебя делал?

— Да пошел ты, мастер-джедай. И учти: если эта ведьма тебя убьет, я твою душонку с того света достану и...

— Убьешь второй раз?

— Нет. Буду читать тебе нотации, пока сам не развоплотишься.

Махнув рукой, Дэрик не прощаясь вышел за порог. Харви остался наедине с мастером. Тот на ученика внимания не обращал, но и гнать не торопился. Спокойно налил себе немного эля и залпом осушил стакан. Потом — еще один. Со стуком поставив его на стол, мастер Вайон посмотрел на Харви и вдруг спросил:

— Что тебе напела та девочка, Харви?

Тут Харви понял, что конспиратор из него — как из родианца зелтронская стриптизерша.

— Какая девочка, мастер? — ляпнул он машинально. Прозвучало по-идиотски. На месте мастера он бы себя стукнул.

— Харви, ну не надо изображать дурачка, у тебя плохо получается. Зачем ты сейчас-то мне врать пытаешься? Что я, по-твоему, убью тебя? Или в сельхозкорпус сошлю? — Тяжело вздохнув, мастер подошел поближе к Харви. — Сам таким же идиотом был. Хорошую смену Сехмин себе растит. Талантливую.

— Мастер, Лорейн — хорошая девчонка! — выпалил Харви, чувствуя, как краснеют кончики ушей. — Она не такая, как эта ведьма. Да и ведьма на этот раз по хорошему делу сюда приехала. Они лекарство делают, понимаете? Ну, от болезни, похожей на ракгулью чуму. У них на Дромунд-Каасе люди умирают, а ситхи понятия не имеют, что с этим делать. Фархан думает, что если провести испытания на ракгулах... — Поймав взгляд мастера, Харви осекся. И впервые за все два года в Ордене заподозрил, что сейчас его будут бить. Возможно, даже не руками.

— Харви. — Мастер положил обе руки ему на плечи. — Скажи мне, что ты знаешь о ситской алхимии?

— Ничего, — опасливо признал Харви, всем организмом (особенно той его частью, что ниже спины) чувствуя, что сейчас услышит много неприятного и жуткого.

— Оно и видно. Ситская алхимия, Харви, это искусство извращать природу живых существ себе в угоду с помощью причудливого синтеза темного колдовства и генной инженерии. Ракгулы, терентатеки, нежить — все это плоды ситской алхимии. Те, кто ее практикуют, создают ужасные болезни, выводят чудовищ, не знающих иных целей, кроме убийства, превращают разумных в... — мастер Вайон скривился от боли и отвращения, — нечто противоестественное, существующее вопреки законам природы и Силы. К счастью, немногим хватает ума, сил и терпения, чтобы овладеть этим искусством. По нашим данным, во всей Империи алхимиков — настоящих алхимиков, а не любителей, нахватавшихся знаний по верхам, — едва ли наберется полсотни. И имя одной из этих полусотен мы оба знаем.

— Сехмин Фархан, — убитым голосом ответил Харви. Мастер молча кивнул. — Но может, Лорейн правду сказала?! Все равно ведь по их профилю получается: исправляют то, что их коллеги наворотили...

Звучало логично. Вроде бы. Гораздо лучше, чем другая версия: что Лорейн — лживая сволочь, а ее наставница работает над чем-то ужасным. Бывают же в жизни чудеса? Хорошие ситхи, честные девчонки...

Мастер смотрел на Харви без тени гнева. Понимающе. Сочувственно. Харви сглотнул ком в горле. Лучше бы учитель злился. Лучше бы кричал на него и грозил сельхозкорпусом.

— Когда-то я купился на очень похожую сказку, Харви. — Грустно улыбнувшись, мастер Вайон потрепал его по голове. И столько застарелой тоски, столько боли было в его словах, что Харви на миг захотелось удавиться, лишь бы не чувствовать ее. — Пятнадцать лет назад мне рассказала ее прекрасная молодая женщина. Она была ситхом, но скрывалась под личиной врача, — и я, узнав об этом, собирался арестовать ее... Но не сделал этого. Поняв, что ее обман раскрыт, она не стала сражаться — вместо этого провела меня по коридорам благотворительного госпиталя, которым заведовала. Показала мне счастливых больных, оправившихся от смертельных ранений, последних стадий лучевой болезни и рилотской проказы. Сказала, что желает встать на путь Света и использовать свои знания темных искусств во имя добра. И я поверил ей, как сопливый мальчишка. Я не выдал ее. Более того — стал помогать. Помогал доставать медикаменты, разбирался с юридическими проблемами...

Мастер смотрел куда-то мимо Харви, но тот видел, как при последних словах исказилось его лицо. С каждым словом его боль нарастала — казалось, еще немного, и перехлестнет через край, прорвется в материальный мир. Не зная, чем тут можно помочь, Харви крепко взял мастера за руку. Не ахти какая поддержка, но просто сидеть и смотреть, как он мучается, Харви не мог. Он никогда не видел, чтобы мастеру было так плохо. Будто воспоминания причиняли ему не только душевную, но и вполне физическую боль.

— Через месяц улицы заполонили десятки обезумевших мутантов, — продолжил мастер. Из его голоса исчезли всякие интонации; речь стала быстрой и монотонной, как у дроида без поведенческой программы. — Сильные, выносливые, движимые слепой яростью и ненасытным голодом, они пожирали вчерашних соседей и собственных родных. Республиканских солдат они рвали в клочья вместе с броней. Когда с этой напастью все-таки сумели совладать, выяснилось, что каждый из мутировавших проходил лечение в том самом госпитале. Едва узнав об этом, я взял отряд коммандос и отправился за Сехмин... — Горько усмехнувшись, он покачал головой. — Конечно же, она меня не дождалась. Ушла вместе с имперской ударной группой, для которой ее жертвы расчищали дорогу.

Харви ничего не ответил — все пытался переварить услышанное. То, что сказал мастер, в голове не укладывалось. Он всегда знал, что ситхи — не самые приятные существа в галактике, но чтобы настолько... Кем вообще надо быть, чтобы такое устроить?! Неужели и Лорейн станет монстром? А может, уже становилась? Она ведь наврала ему с три короба, а он и рад уши развесить! Придурок. Идиот клинический. Теперь Тарису наверняка грозила страшная опасность, и все из-за него!

Мастер Вайон крепко встряхнул его за плечо.

— Не вини девочку, Харви, — тихо, но твердо сказал он. — Она в этой истории жертва, а не злодейка. Ты не знаешь, в каком рабском повиновении ситхи держат учеников. Она не посмела бы пойти против воли наставницы. И ты тоже не посмел бы, если бы оказался на ее месте.

Харви хотел уже сказать что-нибудь язвительное, но вспомнил, как Лорейн плакала, когда он встретил ее у магазина Хикки. Не было это похоже на актерство, хоть какие детали ни додумывай. И в тот день, когда они вместе спасались от работорговцев и ракгула, она не выдала его своей наставнице. А ведь могла! И тогда Харви упал бы на голову кирпич. Или он мог о-очень неудачно сорваться с опоры, лазая по руинам. Да мало ли способов прикончить пацана, который слишком много знает!

Нет, Лорейн не была плохой. По крайней мере, пока.

— Помогите ей, мастер. — Харви поднял взгляд на учителя и крепко сжал его руку. — Лорейн — хорошая девчонка, я это знаю. Нельзя ее у этой ведьмы оставлять. Да вы правы, Фархан вообще в живых оставлять нельзя!

— Не волнуйся, Харви. Я найду Лорейн хорошего мастера, когда избавлю галактику от нынешней.

Напоследок взъерошив Харви волосы, мастер поднялся в полный рост. Накинул плащ, поправил пояс с мечом. Все буднично, будто собирался на пять минут отлучиться.

— И еще кое-что, Харви, — сказал он, уже стоя в дверях. — Если к утру я не вернусь, расскажи все мастеру Себу. Он разберется, что делать дальше. И позаботится о тебе.

* * *

На оснащении больниц для своих богачей правители старого Тариса не экономили: подземные помещения госпиталя Дайнамет, которые леди Фархан приспособила под полевую лабораторию, были оборудованы по последнему слову техники — с поправкой на минувшие три столетия, конечно. Имелось у Лорейн подозрение, что исследовательский комплекс — а ничем иным этот бункер быть не мог, — предназначался для чего-то, не слишком совместимого с ханжеской республиканской этикой. По крайней мере, скелеты гуманоидных существ, которые им с леди Фархан пришлось вытаскивать из стазисных клеток, выглядели очень красноречиво. Заинтересовавшись, леди Фархан даже отложила собственную работу и потратила несколько дней на то, чтобы вскрыть защиту исследовательских терминалов и почитать, над чем же здесь работали триста лет назад. Лорейн она ничего не рассказала, но информацию на инфокристалл копировала с необычайно вдохновенным видом. Мертвым республиканцам явно удалось ее приятно удивить.

— Жаль бросать все это богатство. — Леди Фархан почти с нежностью провела ладонью по корпусу старинного компьютера, за которым безвылазно сидела последние полтора месяца. — Я многое не успела закончить. Многие данные не успела восстановить... Поразительно, на какие смелые идеи были способны варвары с третьесортной республиканской планетки! Кое-что из их наработок даже позаимствовать не стыдно.

Лорейн машинально кивнула, стараясь не слишком стучать зубами. До мертвых тарисских ученых, как и до их разработок, сколь угодно смелых и гениальных, ей не было никакого дела. Куда больше ее занимали жуткий холод и сырость, царившие в подземелье. Энергии, вырабатываемой старинными полудохлыми генераторами, едва хватало на ключевые системы жизнеобеспечения, лабораторную аппаратуру, сервер и несколько завязанных на него терминалов. Отоплением и нормальным освещением пришлось пожертвовать. Обычно Лорейн и леди Фархан спасались переносным обогревателем, но на сей раз брать его было ни к чему. По крайней мере, так сочла леди Фархан. А Лорейн теперь немилосердно мерзла.

Чтобы хоть как-то согреться и отогнать волнение, она прошлась по лаборатории, стараясь не вздрагивать от каждого шороха. Хотя леди Фархан довольно часто брала Лорейн с собой, от этого места у девочки все равно бегали мурашки по коже. Она слишком хорошо помнила, как хрустнула под ее ногой трухлявая человеческая кость, когда они с наставницей в первый раз спустились сюда. Мертвецы были здесь повсюду: лежали, скрючившись, на ветхих диванах, сидели за столами, сжимали в истлевших пальцах какие-то записки и голографии... У леди Фархан тогда аж глаза загорелись. Трепещущими ноздрями втянув затхлый воздух, она улыбнулась и сказала Лорейн, что Темная сторона здесь потрясающе сильна, а значит, работать будет легко. Лорейн же целую неделю после этого мучилась кошмарами.

Но ее наставнице здесь действительно хорошо работалось. Заметно было по ракгулам в стазисных камерах.

— Какие они здоровые вымахали. — Затаив дыхание, Лорейн осторожно коснулась ладонью мерцающего силового поля и тут же ее отдернула: по руке прокатилась неприятная вибрация, кончики пальцев онемели. — Такой голову целиком проглотит и не подавится...

Монстры были, без преувеличения, роскошны. Обычные ракгулы рядом с ними показались бы рахитичными карликами: эти мутанты были намного выше и как минимум вдвое тяжелее. Мускулы, бугрившиеся под их темно-красной кожей, заставили бы любого гаммореанского громилу удавиться от зависти, а острые когти длиной с армейский боевой нож могли вскрыть полный доспех, как консервную банку.

Леди Фархан растила этот выводок в лабораторных условиях с самого "младенчества". Всего за полтора месяца детеныши вымахали до нормального человеческого роста. Сейчас они стали еще больше.

— Хороши, правда? — Леди Фархан ненадолго оторвалась от терминала, данные с которого переносила на инфокристалл, и улыбнулась Лорейн. — Их прелесть не только в выносливости и силе. В отличие от своих более примитивных собратьев, мои красавцы сопоставимы по умственному развитию с человеческим ребенком десяти лет. Благодаря тому, что исходным материалом для ракгулов послужили антропоморфные разумные, в них заложен огромный эволюционный потенциал — вплоть до развития в самостоятельную разумную расу... — Глянув на экран комлинка, леди Фархан поморщилась. — Жаль, что приходится уезжать так рано. Такой материал пропадает... Но тем больше причин как можно скорее вытеснить Республику с этой планеты.

Лорейн уже не в первый раз слышала о том, что Республике на Тарисе не место. Леди Фархан никогда не обсуждала это с ней, но еще на Дромунд-Каасе Лорейн уловила обрывок их разговора с повелительницей Ациной. Лорейн тогда быстро прошмыгнула мимо (а то еще выловили бы и решили, что она подслушивает!) и не совсем поняла, о чем именно шла речь: ясно было только то, что Советнице республиканский проект реколонизации стоит поперек горла. Через несколько дней они отправились на Тарис — как леди Фархан сказала, «работать с ракгульей чумой». Тут даже Харви сообразил бы, что это неспроста.

— Миледи, могу я спросить, зачем нам вообще понадобился Тарис? — Выразительно сморщив нос, Лорейн обвела рукой зал — обшарпанный, крошащийся ржавыми хлопьями и поросший грибком. В пустых коридорах завывали сквозняки, где-то гулко капала вода. — Республика только что проиграла нам войну и не придумала ничего умнее, чем утопить кучу денег в этом болоте. Ну и пускай топит, нам же лучше. Разве не так?

Леди Фархан сделала ей знак помолчать: искин комплекса уже второй раз отказывался запустить очистку данных, нагло требуя для подтверждения команды ДНК троих давным-давно мертвых ученых, двух не менее мертвых министров и одного премьера.

«Что же здесь все-таки разрабатывали такое?»

Внезапно аппаратура загудела, как рой сердитых насекомых. Лорейн испуганно подскочила, когда консоль, возле которой она сидела, замигала разноцветными огоньками, а по экрану забегали строчки кода. Голограмма искина, изображавшая симпатичную человеческую девушку в строгом деловом костюме, моргнула и сменилась безликой болванкой.

«Полная очистка данных успешно завершена, — объявила она неприятным синтезированным голосом. — Требуется повторная авторизация в центральной системе».

— Не слишком изящно, но сойдет. — Леди Фархан вытащила из разъема инфокристалл и бережно опустила его в потайной карман куртки. — На будущее, Лорейн: всегда держи под рукой набор надежных и универсальных вирусных программ. Могут пригодиться в любой момент. А насчет Тариса ты начала думать в правильном направлении. Теперь посмотри вокруг и развей мысль.

За исключением ракгулов, смотреть вокруг было не на что. Подсказка — понятнее некуда.

— Даже обычные ракгулы опасны и дорого обходятся Республике. Ваши — еще опаснее, а значит, обойдутся Республике вдвое дороже.

— Правильно. Кроме того, что каждая отдельная особь намного опаснее обыкновенной, мои красавцы быстрее размножаются и растут: детеныш достигает половозрелости за шесть стандартных месяцев. Для создания устойчивой популяции моих зверушек, конечно, маловато, но в округе предостаточно обыкновенных ракгулов, с которыми они без проблем скрещиваются. В год от вожака стаи рождается около восемнадцати детенышей… С поправкой на мои изменения, умножаем это число на два. Как думаешь, как скоро нашим мутантам перестанет хватать пищи, и они двинутся на захват новых территорий?

Лорейн быстро прикинула все, что помнила о ракгулах. Вроде бы средний показатель прироста популяции в одной стае — от двадцати до тридцати особей в год. И так немало. Если к этому прибавить, что мутанты леди Фархан растут быстрее, что они сильнее — а значит, доживших до репродуктивного возраста будет больше…

«Ой что получается, — резюмировала Лорейн. — Только не для нас ой, а для республиканцев».

— Очень скоро, — бодро ответила она. Не будет же леди Фархан от нее точных расчетов в уме требовать? — И двинутся они туда, где больше еды. А еда для них — республиканцы, — добавила она на всякий случай, чтобы отвлечь леди Фархан от неопределенного «очень скоро».

— Верно, Лорейн. — Наставница одобрительно потрепала ее по голове. Лорейн зарделась и едва не замурлыкала от удовольствия. — Даже сейчас Тарис — это черная дыра в республиканской экономике. Их граждане уже ропщут на проект реколонизации, считают его бесполезной тратой ресурсов, жизней и банальным предлогом для воровства. Особенно жители миров, серьезно пострадавших в войне. Мы же в худшем случае серьезно увеличим затраты на проект и количество солдат, возвращающихся домой в гробах. А в лучшем… — Мечтательно улыбнувшись, леди Фархан щелкнула пальцами и поманила Лорейн за собой, к рядам маленьких, едва по пояс высотой, ящиков — вернее, клеток, наглухо закрытых пластиловыми щитками. Леди Фархан опустила один из них и отошла в сторону, давая Лорейн полюбоваться на обитателей.

Сначала ей показалось, что клетки заполнены красноватой колышущейся биомассой. И только присмотревшись, она поняла, что на самом деле это — маленькие ракгульчики. По десятку в каждой клетке, а то и больше. Они были спрессованы, как старые мягкие игрушки в ящике, но живы — ворочались и толкались во сне, Лорейн слышала их сиплое дыхание.

Все они были красными.

Леди Фархан с нежностью провела ладонью по экрану жизнеобеспечения. Все детеныши были в норме.

— В лучшем случае эта планета станет кладбищем для тысяч республиканцев и амбиций нового канцлера. Если к моим усилиям прибавить старый добрый ежедневный саботаж, через несколько лет Республика потеряет Тарис снова и уже никогда сюда не вернется… А мы избавимся от очень неудобного вражеского форпоста у наших границ.

Она обернулась к Лорейн.

— Иди к выходу, дорогая, и жди меня там. Не хочу, чтобы кто-нибудь из моих питомцев покусал тебя спросонья.

* * *

Сехмин Вайон упустил: около получаса назад камеры зафиксировали, как ее "Агмис" выезжает за городские ворота и скрывается в направлении Туларанских топей. Досадно, но он и не ожидал, что эта женщина будет смирно дожидаться, пока за ней придут. Судя по первой встрече, чутье на неприятности у нее было отменное, а что она сама не просчитала, о том рассказала ученица со слов Харви. Надрать бы паршивцу уши за такое, но что уж теперь... И так мальчонке плохо. Первая влюбленность, и сразу — с размаху жестокой реальностью по лицу.

Злобно над ними обоими Сила подшутила. Оставалось только надеяться, что цену за свою ошибку Харви заплатит детскую, а не как он в свое время.

Обернувшись, Вайон окинул взглядом свой временный дом, жавшийся к приземистому и массивному зданию штаба. Харви торчал у окна — в освещенном прямоугольнике окна маячил его силуэт, — и опять что-то жевал. Если бы под рукой не оказалось еды, он принялся бы грызть ногти: всегда так делал, когда нервничал, начисто игнорируя все попытки Вайона отучить его от этой привычки. Беспокойство ученика звенело в Силе дребезжащей, острой нотой.

"Как бы не учудил чего, сорванец". — Вайон помахал мальчишке рукой и мысленно потянулся к нему сквозь Силу со всей теплотой и уверенностью, на которую только был сейчас способен. Это не слишком помогло: Харви ответил полуосознанной, но оттого особенно пронзительной мольбой не бросать его, взять с собой.

"Не нужно волноваться за меня сейчас, Харви. Волноваться придется, когда политиканы прознают, чья ученица сгинула на Тарисе".

Надвинув капюшон (мелкая холодная морось грозила вскоре превратиться в полноценный дождь), Вайон поспешил к закрытой парковке для военного транспорта. Часовые пропустили его без вопросов: здесь джедаям все еще доверяли безоговорочно. Приятное разнообразие после глухой озлобленности и разочарования корусантских политиков.

Он понимал, что промедление сейчас смерти подобно, и все же немного посидел за рулем, просто слушая, как по крыше стучат капли дождя. Давно уже Вайон не испытывал подобной ненависти, не чувствовал такого желания убить, как сейчас. Ничего не помогало — ни доводы разума, ни медитативные техники джедаев: стоило ему подумать, что он вернул контроль над собой, как перед глазами вставало лицо Сехмин, и гнев разгорался с новой силой.

Он о многом не стал говорить Харви. Не о всех ошибках мастера стоит знать ученикам. А быть может, ему просто не хватило силы рассказать Харви всю правду о том, как на самом деле низко он пал.

Сехмин не просто задурила ему голову своим лживым раскаянием и мнимыми благородными целями. Тогда, пятнадцать лет назад, Вайон оказался не готов к встрече с врагом, чье оружие — не меч, а красота и изощренная ложь. Возможно, и без Силы здесь не обошлось — ситхи использовали ее иначе, чем джедаи, во многих отношениях больше походя на ведьм и колдунов диких народов, и порой добивались своим колдовством необычайных результатов, — но Вайон не заметил вмешательства в свой разум. Он вообще многого не замечал. Не заметил, как в их долгих беседах он из исповедника Сехмин превратился в безответного слушателя; из ведущего — в ведомого на крепком поводке, да еще и с завязанными глазами. Не заметил, как их беседы стали слишком личными, и вскоре уже не он, а она задавала вопросы, — а ему только и оставалось, что с готовностью раскрывать перед ней историю своей жизни, свои стремления и желания, с каждым разговором признаваясь во все более потаенных.

И уж точно Харви не стоило знать о том, что однажды эти желания взяли над Вайоном верх. Он уже и сам не помнил, как впервые поцеловал Сехмин и не смог на том остановиться: та ночь до сих пор была как в тумане. Зато хорошо помнил, как под утро прижимал ее, полностью обнаженную, к себе, и раздумывал о будущем. На удивление легко тогда пришло решение уйти из Ордена. Вайон даже собирался при первой возможности просить о встрече с Советом, чтобы объявить о добровольном изгнании и, как полагалось, отдать магистрам световой меч. Он не намеревался предавать Республику — остался бы в армии и так же, как прежде, сражался с Империей, — но путь джедая был несовместим с заботой о любимой женщине. Тем более — о такой женщине. Сехмин предстояло пройти непростой путь к нормальной жизни в Республике, и Вайон считал себя не вправе бросить ее.

Он всерьез верил, что Сила связала их навсегда. Но прошло всего несколько дней, и все встало на свои места.

Хорошо, что Харви пережил это именно сейчас. В детстве подобные раны болят ничуть не меньше, но затягиваются быстрее. И вдвойне хорошо, что на сей раз у Вайона был шанс остановить Сехмин прежде, чем очередной ее план унесет сотни невинных жизней.

Он запустил двигатель и повел спидер за городские ворота, в сторону Туларанских топей. Сехмин едва ли собиралась возвращаться в город: скорее всего, свой корабль она посадила в укромном месте, достаточно удаленном от республиканских аванпостов и слишком опасном для мародеров и бандитов. Иными словами, где угодно за пределами зоны реколонизации. Искать его — лишь тратить время впустую. Но если Вайон хоть немного понимал логику этой змеи, то она не покинет Тарис, пока не завершит то, зачем явилась сюда. А это значило, что искать следовало не корабль, а место, пригодное для ее исследований и экспериментов.

На ум шли только руины госпиталя Дайнамет — учреждения, очень интересовавшего в свое время республиканские власти. Судя по тому, что удалось найти в архивах, премьер-министр Тариса и его администрация потратили несоразмерные средства на его строительство и оборудование (в том числе — на бункер, в официальные планы не заложенный), отчеты о деятельности пестрели нестыковками, а пара ученых-перебежчиков рассказала на Корусанте об экспериментах, которых даже имперцы бы постыдились. Если и было в округе место, способное больше привлечь Сехмин, Вайон о нем не знал.

Вайон вдавил рычаг скорости до отказа. Очертания Олариса, оставшегося позади, стремительно таяли в темноте; вскоре они и вовсе скрылись за башнями и обвалившимися многоярусными дорогами старого мегаполиса. Откуда-то с высоты доносились истошные крики болотного летуна.

У Сехмин была фора практически в час, но Вайон нутром чувствовал: на сей раз она не успеет сбежать от него. А время поразмыслить, местью была ее казнь или правосудием, у него еще будет.

* * *

После третьего пакетика чипсов Харви понял, что больше дома не выдержит: волнение его сожрет и костей не оставит. Не то чтобы он сомневался в наставнике, но... мало ли? Он понятия не имел, на что способна наставница Лорейн. Мастер рассказывал, что ситхи могут творить с Силой совершенно непотребные вещи: дескать, в их практиках многое осталось от первобытного колдовства, строившегося на ритуалах, заговорах и артефактах. С его помощью Силой можно было оперировать... конкретнее, чем принято у джедаев, — будто настройки в программе подкручивать. Джедаи считали такой подход варварским, искажающим саму суть Силы. А ситхи от своего варварства отказываться ни в какую не хотели и всячески его совершенствовали. Да и Лорейн говорила, что эта ведьма может убить мастера раньше, чем он подойдет к ней. Болтала, скорее всего, но вдруг в этой болтовне хоть немного правды было?

"Вот надо было ему одному идти! Секретничает, будто не ситку, а невинного человека угробить собрался!"

Харви скомкал опустевший пакетик и кинул им в домашнего дроида. Тот возмущенно загудел, но послушно смел мусор в специальный выдвижной лоточек. Мастер бы ему сейчас высказал за свинство, но какая разница? Надо было срочно что-то придумать. Харви вскочил со стула и принялся наматывать круги по комнате.

Нельзя было мастера одного к ситке отпускать. Других предупредить — тоже не вариант: а то понабегут сейчас со своими мирными договорами и прочей политотой, заставят отпустить ведьму "во благо Республики". Тьфу! Вариант "послушно сидеть и ждать" Харви даже не рассматривал. Прождал так уже... Целую неделю сидел, сложа лапки, и хныкал тихо-тихо, лишь бы пацаны не услышали, как он маму зовет. Даже вспоминать противно! А ведь мог в первый же день пойти к соседям и сказать, что мамы нет слишком долго. Кто знает, как тогда бы все обернулось...

Харви шмыгнул носом и сердито утерся рукавом. Ну уж нет, второй раз он отсиживаться в норе не станет!

Решение пришло мгновенно, будто созрело уже давно и ждало только момента, когда Харви до него дойдет. Схватив куртку, бластер (толку от него против ситки, конечно, чуть, но от меча его совсем не будет — руки-то у Харви пока кривоваты, чтобы на матерую леди намахиваться) и комлинк, он выскочил за порог, под холодную морось.

Люди с улиц пропали окончательно, только у гарнизонного КПП курил сонный часовой. На Харви он даже не взглянул. И хорошо.Воровато оглядевшись по сторонам, Харви юркнул за дом, где под навесом медленно ржавел "Лаанский песчаный скорпион" — или просто "Песчаник", потому что на грозного "скорпиона" эта радость старьевщика не тянула. Но зато рыцарь Бендал, которому этот хлам принадлежал, ни разу еще не заметил, что его байк периодически куда-то пропадает. Ну а что такого? Харви же его напрокат брал, и даже не поцарапал ни разу! А что противоугонку безнадежно сломал, так она все равно никуда не годилась: даже он ее за пять минут вскрыл, а опытный угонщик и за полминуты бы управился.

Байк запустился не сразу — Харви даже заволновался, когда репульсоры в четвертый раз отключились с гадким чихающим звуком, — но с пятой попытки все-таки ожил. В специальный разъем Харви вставил комлинк с выведенной на экран картой. Учитель сам настоял, чтобы Харви приходили данные о его местонахождении, а ему — о Харви. Из-за этого Харви всегда бросал комлинк дома, когда собирался смотаться куда-нибудь без ведома наставника. А вот мастер Вайон и не думал скрываться от него: на экране было видно, как он стремительно едет куда-то вглубь Туларанских топей. Токсичных, кишащих ракгулами и прочим зверьем... Харви поежился и резко тронулся с места, пока окончательно труса не спраздновал.

Бояться надо будет, когда они доберутся до ситки. От нее, в отличие от зверя, на байке не удерешь.

* * *

Девочку Вайон почувствовал первой. В смешении черных, грязно-коричневых и серых потоков, которыми была пронизана Сила на Тарисе, маленькая ситская послушница выглядела колючей яркой звездочкой. Интересная у нее была аура: уже однозначно не светлая, но и не темная. Пока что. Пройдет всего несколько лет, и огненные всполохи превратятся в ревущее пламя, а веселые золотистые искорки исчезнут вместе с детской невинностью и способностью к светлым, искренним чувствам. Прокрадется в сердце жестокость, и в чистый огонь черными нитями вплетется смерть.

Но сейчас перед ним была всего лишь маленькая девочка, у которой отняли само право выбирать между Тьмой и Светом. Еще одна жертва Сехмин, обманутая, запуганная и прикованная к своей хозяйке жестокими обычаями Империи.

Она беспокойно крутилась возле спидера, припаркованного у основания обрушившегося небоскреба. Стояла так она, видимо, достаточно давно: на улице было не слишком холодно, но девочка зябко куталась в курточку и грела дыханием ладони. Чуть поодаль, аккурат по центру широкого кратера, свет странно преломлялся, а очертания окрестного пейзажа слегка искажались. И гадать не нужно было: именно там Фархан посадила корабль, укрытый маскировочным полем. Недешевая игрушка, но ситхи ее ранга денег не считали.

Заслышав шум двигателя, девочка испуганно вздрогнула. Порыв ветра сорвал капюшон с ее золотистых кудрей, наскоро собранных в хвостик. Когда Вайон остановился рядом и вышел из спидера, она отшатнулась, широко распахнув большие серые глаза.

"Будто я монстр, который ест маленьких детей. Интересно, какую ложь рассказывают про нас в Империи?"

— Я не причиню тебе вреда, дитя. — Вайон осторожно шагнул к ней, примирительно поднимая руки. — Не бойся.

Одновременно он искал в Силе Сехмин. Проклятая ведьма была где-то рядом, но где? Ее присутствие ощущалось везде и нигде конкретно, как медленно истаивающий аромат духов.

Девочка прижалась спиной к спидеру наставницы и крепко сжала в ладошке рукоять вибромеча, слишком длинного и тяжелого для такой крохи. От него исходило слабое эхо Темной стороны; по клинку (Вайон подозревал, что алхимической ковки) тянулись полустертые иероглифы.

— Не приближайтесь! — крикнула она дрожащим голоском. — Оставьте нас в покое!

Она щетинилась страхом и агрессией. Руку протяни — укусит. С детьми вроде нее всегда было сложно: не раз и не два Вайон слышал, как ребенок, вырванный из рук ситха-учителя, набрасывался на своих освободителей, а когда понимал, что шансов на побег нет, вскрывал себе вены или откусывал язык. Если эту девочку удастся спасти, ее нельзя будет оставлять одну ни на минуту.

— А ты упорный, — послышался за его спиной мягкий чарующий голос. — Неужели так соскучился по мне?

Сехмин выступила из темноты руин, словно соткавшись из теней, и в тот же момент открылась в Силе. От нее веяло тленом и холодом, почти как от самых гиблых мест Тариса. За ней тянулось эхо страданий, смертей и сломанных жизней. Злодеяния, совершенные ею, до сих пор резонировали в Силе: ее преступления тянули за собой чужие, боль ее жертв отдавалась в сердцах их близких, души, которые она искалечила, сами преисполнялись жестокости. Поразительно, что Сехмин все еще оставалась прекрасной: она уже давно должна была сгнить изнутри, превратиться в уродливую старуху с мертвецки белой кожей и черными отметинами порчи. И еще более поразительно было то, что он когда-то не сумел разглядеть ее истинное лицо.

Сехмин сделала шаг к нему и улыбнулась. Девочка, доверчиво юркнувшая к ней за спину, смотрела на Вайона волчонком, держа меч наготове. Глупый, бедный ребенок: она так боялась за свою наставницу, так любила ее, что неосознанно подпитывала теми крохами Силы, которые могла собрать. Потребуется не один год и очень терпеливый и мудрый мастер, чтобы исцелить малышку от ее влияния.

Вайон атаковал, не размениваясь на предупреждения и разговоры, одновременно отталкивая девочку Силой. Она с визгом отлетела на добрых полтора метра. Скорее всего, больно ушиблась, но уж лучше так, чем случайно задеть ее в бою. Сехмин ушла от первого удара легко, почти танцующе. В ее руке сверкнул металл — обыкновенный вибромеч, какой можно купить в любом оружейном магазине.

— Не слишком мудрое решение, Вайон, — сказала она ровно, почти доброжелательно. — Остановись, и давай поговорим как взрослые здравомыслящие люди.

Несмотря на видимое спокойствие, Тьма вокруг нее сгущалась, обвивала ее живыми тенями. Вайон не стал ждать, чем это закончится. Рванувшись вперед, он ударил чистой, неоформленной энергией. Сехмин вскинула руку, и невидимая волна обтекла ее, не причинив вреда, точно наткнулась на непреодолимое препятствие. Отвлекшись, она едва успела выставить меч между своей шеей и ярко-синим клинком мечом Вайона. Во все стороны брызнули искры: кортозисный сплав держался стойко.

Они оказались близко, пьяняще близко друг к другу. В неровных отсветах меча Вайон мог разглядеть каждую ее черточку, каждую венку, от напряжения проступившую под кожей. От нее пахло тяжелыми масляными духами с дурманящими горько-сладкими нотками. Вайон почувствовал, что теряет контроль над собой: его захлестывала жажда убийства, смешанная с примитивной, омерзительной похотью. Глубоко вдохнув, он потянулся к единственной точке опоры, что была у него в этом бою, — стремлению к справедливости и желанию защитить от Сехмин других. Дурман развеялся, и Вайон заметил, как недовольно дернулись губы Сехмин. Ее клинок чуть поддался, но Вайон не повелся на эту хитрость: она могла легко уклониться от удара, потерявшего большую часть силы, и атаковать сама — раньше, чем он успел бы защититься.

Вместо этого он перенес вес на другую ногу и рубанул с плеча, целясь в открытый бок Фархан. Она ударила раньше — молнией. Вайон едва успел закрыться щитом Силы, и все равно мир взорвался ослепительно-белой вспышкой: Фархан била по глазам и наверняка выжгла бы их, если бы Вайон среагировал чуть медленней. Воспользовавшись его замешательством, она смазанной тенью перенеслась на несколько метров от него. Вскинула руки, и Вайона словно оплели крепкие лианы с ядовитыми шипами, которые больно впивались в тело при каждом движении.

— Вайон, это ни к чему не приведет. — Ее голос эхом отдавался в висках, завораживал, подтачивал волю к борьбе. — Прошлые обиды — наше личное дело. Неужели ты хочешь поставить их превыше интересов Республики?

— В интересы Республики, — кривясь от боли, Вайон сделал шаг, — входит смерть таких, как ты. Не пытайся прикрыться договором, Сехмин. Я с ситхами никаких бумаг не подписывал.

Невидимые путы еще сильнее впились в его тело, уже не просто сдерживая, но пытаясь сломать кости. Вайон разорвал их, как гнилую бечевку. Но прежде чем он успел приблизиться к Сехмин, на него обрушился ад.

Сехмин не тратила время в пустую: пока Вайон боролся с путами, она выгадала время для другого, куда более страшного колдовства. Вайон не успел помешать ей — заметил лишь, как резко развела руками, словно раздирая ветхую ткань, — и рухнул на землю, оглушенный нечеловеческим воем. Перед его глазами пронеслись кошмарные видения, полные огня и хаоса. Он видел, как рушатся под ударами турболазеров улицы и небоскребы, как вскипает воздух, как мирные прохожие обращаются в горстки пепла, погибают под обломками или падают в разверзшуюся под ногами пропасть, увлекаемые вниз тоннами феррокрита и дюрастали. Вайон закричал, надрывая голос. Кажется, он впился пальцами в глаза, лишь бы не видеть, как сгорают заживо ребятишки в школьном классе, огромные башни небоскребов обрушиваются на своих обитателей, и нестерпимый жар превращает хорошо защищенную военную базу в раскаленную братскую могилу. Он и сам был там — задыхался от угарного газа, сжигал легкие раскаленным воздухом, погибал в муках, чувствуя, как тяжелые обломки перемалывают каждую косточку его тела.

Каким-то образом Сехмин воплотила в реальном мире кошмарную память Силы. Триста лет — не срок для такой трагедии: в Силе раны, нанесенные Тарису, едва-едва затянулись тонкой коркой. Фархан требовалось лишь разорвать ее.

Сквозь какофонию призрачных голосов пробился настоящий: тоненько вскрикнул ребенок. Девочка-послушница плакала, зажав руками уши. Когда она с жалобным воем скорчилась на земле, Вайон не выдержал: хотя его сил едва хватало, чтобы противостоять беснующейся Тьме и не лишиться разума, он потянулся к девочке через Силу, успокаивая ее и укрывая от безумия вокруг. В тот же момент его собственная защита дрогнула. Голоса призраков взорвались оглушающим крещендо, видения полностью застили взгляд. Он уже не мог отличить иллюзорную боль от настоящей: если бы не техники Ордена, помогавшие противостоять телесным мукам, он потерял бы сознание от болевого шока.

— Напрасно ты отказался отступить, Вайон. — Казалось, холодный голос Сехмин звучал прямо у него в голове. — Нам обоим было бы проще, не будь ты так упрям.

Вайон с глухим стоном прижался к земле — ее сырой запах помогал сконцентрироваться, разграничить видения и реальный мир. Подумал о Харви, который сейчас ждал его, не отлипая от окна и нервно грызя чипсы. О маленькой девочке, едва не лишившейся разума от насланных собственной наставницей видений. О простых республиканцах, осмелившихся, несмотря ни на что, связать свою жизнь с Тарисом. И вдруг почувствовал, как Тьма, переполнявшая Силу, немного отступает перед робкими, пока еще слабыми лучиками Света.

Не только смерть царила на Тарисе. Животные, прежде чахнувшие в вечной темноте под городом, расплодились по всей планете. Не так далеко кипела жизнь в молодом республиканском поселении; впервые за три века на Тарисе вновь слышались голоса разумных и детский смех. Свет все еще оставался здесь — нужно было лишь увидеть его.

Призрачные голоса не затихли окончательно, но отступили на периферию сознания. Боль утихла, рассеялись видения. Оттолкнувшись от земли, Вайон обрушил на Фархан удар, способный разрубить человека пополам. Она сумела увернуться, но потеряла концентрацию: наваждение практически рассеялось, оставив на память о себе лишь слабое эхо.

Сехмин пошатнулась, неудачно поставив блок. Ее растрепавшиеся черные волосы липли к блестящему от пота лицу. Следующую атаку Вайона она едва не пропустила, но ответила молниеносно — настоящим вихрем ударов. Эта женщина действительно была могущественна: после всего, что она только что сотворила, у нее еще оставались силы сражаться — причем сражаться умело и яростно. В старый добрый Макаши она привнесла грязные приемы и увертки, сместив акцент от чистого искусства фехтования к эффективности. Дважды ее виброклинок касался одежды Вайона и один раз глубоко ранил бок. Вайон отмахнулся от боли, как от комариного укуса.

Силы Фархан были на исходе, его же — только прибывали. В нем не было больше ненависти, и следа не осталось от жажды крови. Вместо Сехмин — женщины, которую он когда-то любил, и которая так жестоко предала его, — он видел безликую Тьму. Зло, которое необходимо остановить ради всей галактики и лично двух ребятишек.

Под бешеным натиском Вайона Сехмин не могла сконцентрироваться на колдовстве, тем самым лишившись своего главного преимущества. Дуэль выматывала ее все сильнее: блоки становились менее крепкими, а удары — точными. Стальной клинок был тяжелее и медленнее светового: орудовать им в навязанном Вайоном темпе было очень нелегко. Тем более — для женщины, давно уже отвыкшей от затяжных сражений на мечах.

Меч Вайона прочертил сверкающую полосу над ее макушкой. Сехмин увернулась, но неудачно оступилась, потеряла равновесие, и следующий удар едва не отрубил ей руку по плечо. Их клинки столкнулись с такой силой, что Сехмин выпустила вибромеч из ослабевшей ладони. Она неловко попятилась. Впервые за все сражение в ее глазах промелькнул страх.

Пора было заканчивать с этим. Вайон занес руку для решающего удара...

— Мастер!!!

Он обернулся на крик — всего на долю секунды, чтобы увидеть Харви, влетающего на место сражения на ревущем байке. И этой заминки Сехмин оказалось достаточно.

Защититься от мощной молнии Силы на таком расстоянии было невозможно. Энергетический щит, наскоро выставленный Вайоном, разорвало в клочья. Молния ударила Вайона в грудь с такой силой, что его отбросило на несколько метров и протащило по земле.

Вибромеч прыгнул Фархан в ладонь. Она легко прокрутила его в руке, разминая кисть.

"И все-таки я надеру этому паршивцу уши", — подумал Вайон сквозь боль. Задыхаясь и откашливаясь, он приподнялся на руках. Сила текла сквозь него, залечивая раны и наполняя тело энергией.

Но слишком медленно. Отчаянный мальчишеский вопль он услышал секундой раньше, чем поднялся на ноги.

* * *

В какой-то момент Харви показалось, что он опять перепутал рычаги скорости и торможения: байк встал на дыбы, подпрыгнул и резко рванул вперед. Вскрикнув, Харви изо всех сил вцепился в руль, но что-то ударило его в грудь, да так, что вышибло дыхание. Его сдернуло с сиденья; падая, он больно приложился спиной о землю. Байк с гулом унесся вперед и сгинул в тумане, напоследок обдав Харви брызгами грязи.

"Рыцарь Бендал меня прибьет. А мастер добавит", — подумал он, хотя и понимал, что древний байк рыцаря Бендала — последнее, о чем сейчас стоит беспокоиться.

Не успел Харви отдышаться, как что-то невидимое крепко схватило его и поволокло по земле. Поняв, что его тащит к ногам ситки, он завопил, попытался схватиться за жиденькую траву, упереться пятками в раскисшую грязь и ползти в противоположном направлении, но без толку — только ногти чуть не сорвал и до крови сбил руки.

— Храбрый ребенок, — усмехнувшись, ситка слегка придавила его щеку мыском сапога. Харви дернулся, попытался плюнуть на нее, но не смог даже повернуть голову: путы держали крепко, так, что и рукой не пошевелить. — Но глупый и непослушный. Вайон, тебе следует больше времени уделять воспитанию мальчика. Жаль будет, если убьется по собственной дури.

Харви невнятно выругался, припомнив по такому случаю самое грязное словечко из арсенала старика Мивва. Страшно было до одури: за себя, за мастера... Харви сюда несся, чтобы помочь, а оно вон как вышло. Только хуже сделал, придурок! Он скосил глаза на учителя, и сердце болезненно екнуло: выглядел мастер Вайон плохо. Его белая роба изорвалась и перепачкалась в грязи, а плащ и вовсе куда-то потерялся. На его лицо было страшно смотреть: казалось, мастер не спал несколько ночей подряд, а потом решил смешать каф с химическим энергетиком — обычно после этого глаза наливались кровью, и кожа на лбу и щеках покрывалась сеточкой синюшно-красных прожилок. Запоздало заметив здоровенное темно-красное пятно у него на боку, Харви ощутил тугой комок в горле.

Холодное лезвие легонько коснулось его шеи. Острие клинка неприятно кольнуло кадык. Судорожно сглотнув, Харви затаил дыхание.

"Тряпка!" — зло обругал он себя, чувствуя, как к глазам подкатывают слезы. От этого стало еще противнее: мало того, что мастеру весь бой испоганил, так еще и ревет, как девчонка!

А ситке, небось, весело. Придушил бы, гадину, голыми руками.

— Отпусти его, Сехмин. — Мастер говорил спокойно, но его голос хрипел. Хотя он держал световой меч острием вниз, вся его поза буквально кричала: "Только дернись, и твой труп никогда не найдут". — С каких пор в Империи считают детей достойными противниками?

— Успокойся, Вайон. Я не собираюсь убивать твоего щенка, если ты сам не вынудишь меня. Убери оружие.

Мастер бросил на Харви тяжелый взгляд, суливший долгие медитации, чтение нуднейших из нудных философов и тренировки по четыре часа без перерыва, но меч погасил и демонстративно повесил на пояс. Харви виновато отвел глаза и мысленно пообещал себе стать самым примерным падаваном в галактике как минимум на две недели, если все закончится хорошо.

Краем глаза он заметил Лорейн: ситка похлопала по бедру свободной рукой — будто собачонку подзывала, — и Лорейн послушно подбежала к ней, спряталась у нее за спиной. Видок у девчонки был встрепанный и какой-то ошалелый. Кажется, она дрожала, но сейчас Харви было ее совсем не жалко.

Убедившись, что мастер Вайон не собирается нападать, Фархан активировала комлинк. Над ним тут же соткалась голограмма женщины в вычурных церемониальных одеждах. Они с Фархан были чем-то похожи, только та, что на голограмме, собирала волосы в тугой пучок и была намного старше — Харви назвал бы ее старухой, будь у нее парой морщинок больше. Уголки ее тонких губ были чуть опущены, будто выражение презрительного недовольства появлялось на ее лице так часто, что отпечаталось на нем навсегда.

— Я надеялась, что мое вмешательство не потребуется, Сехмин, — процедила она. — Как я понимаю, ситуация все-таки вышла из-под контроля?

Ситка почтительно склонила голову.

— К сожалению, миледи. Между мной и мастером Вайоном возникло... — она насмешливо улыбнулась, — недопонимание.

— Вижу, вы уже его прояснить попытались. Методами, не предусмотренными Корусантским договором. Взрослые люди... — Старшая ситка тяжело вздохнула и покачала головой. — Мастер Вайон, вам известно, на чью жизнь вы только что покушались?

— Даже слишком хорошо. — Голосом мастера Вайона можно было резать металл. — И не стоит пытаться навязать мне роль нашкодившего мальчишки, повелительница Ацина. Ваша ученица совершила акт агрессии в отношении Республики. Не наоборот.

— Неужели? — Ацина растянула губы в улыбке. Так как змеи улыбаться не умеют, вышел скорее хищный оскал — того и гляди, укусит. — Сехмин, я ведь правильно помню, что на Тарис ты направлялась, потому что сочла это необходимым для обучения своей ученицы?

— Совершенно верно, миледи.

— И ты, разумеется, не так глупа, чтобы пытаться предпринять какие-либо враждебные действия, находясь на территории Республики с двенадцатилетним ребенком?

— Если бы я хотела навредить Республике, я выбрала бы планету поважнее. — Фархан поджала губы, с подчеркнутым презрением осмотревшись по сторонам. — Если бы не уникальная структура Силы, это болото не стоило бы и моего взгляда.

Мастер Вайон стиснул пальцы на рукояти меча.

— Довольно этого спектакля, леди. Развлекаться будете на заседаниях Темного Совета и переговорах с сенаторами. Я знаю, что Фархан пыталась подорвать проект реколонизации, и я найду доказательства этому.

— Как вам будет угодно. — Ацина манерно махнула рукой. — Это ваша планета и ваше личное время — тратьте его на погоню за призраками, если у вас нет дел получше. Вот только задерживать мою ученицу вы не имеете права.

— Вообще-то, имею, миледи. — Харви не знал, что безукоризненной вежливостью можно так много высказать. Это было какое-то особое искусство ругаться без ругани. — Она находилась здесь противозаконно. На этом основании я могу с полным правом задержать ее для допроса.

— Вот как? — в неприятный, резкий голос Ацины просочились медоточивые нотки. Будто кто-то решил налить сахарного сиропа на ржавую пилу. — Что ж, вы можете дотошно следовать букве закона. Но тогда не удивляйтесь, если завтра же Империя свернет программу обмена военнопленными.

— Вы не сделаете этого. — Даже Харви понял, что мастер в это не верил. Ясно же: сделает и даже не поморщится.

— Отчего же? В Темном Совете давно идут дискуссии о том, что мы отдаем Республике больше, чем получаем взамен. Мой голос в поддержку этой программы долгое время был решающим: вы удерживаете нескольких талантливых ученых, с которыми мне очень жаль расставаться... Но они не стоят репутации моей ученицы. Если вы твердо решили замарать ее, я лично позабочусь о том, чтобы тысячи военнопленных никогда не вернулись домой. Готовы рискнуть их жизнями ради собственной гордыни?

Повисло молчание. Харви, затаив дыхание, переводил взгляд с Ацины на мастера, а с него — на Фархан. Физиономия у нее была такой довольной, что хотелось по ней хорошенько врезать. А вот мастер стоял чернее тучи. Он смотрел куда-то мимо голограммы, нахмурив лоб и держа ладонь на рукояти меча. В какой-то момент Харви показалось, что сейчас он выхватит меч и ответит Ацине предельно ясно — снеся голову ее драгоценной ученице. Харви бы так и сделал. Вот только острие меча, царапающее кадык, несколько напрягало.

— Хорошо, — отрывисто бросил мастер. — Я даю ей полчаса. Если она вновь появится на Тарисе, то погибнет при попытке оказать сопротивление аресту.

Ацина сдержанно кивнула.

— Мудрое решение. Сехмин, доложишься мне по прибытии на Дромунд-Каас. Нам стоит обсудить этот... инцидент.

Голограмма Ацины исчезла. Мастер Вайон и Фархан еще несколько секунд сверлили друг друга взглядами. Не говоря ни слова, мастер отступил на шаг. Фархан отвела клинок от горла Харви. Он с облегчением вздохнул полной грудью и, опасливо косясь на ситку, поднялся. Сердце бешено стучало в груди, живот неприятно крутило. Только бы не вывернуло на глазах у этих... в смысле, у этой. Харви не мог определиться, заслужила ли Лорейн зваться "этой".

Фархан и мастер Вайон не сказали друг другу ни слова на прощание. Обменялись долгими взглядами — такими долгими, что Харви заподозрил какой-то телепатический диалог, — и Фархан просто пошла к своему кораблю. Лорейн немного отстала. Потопталась на месте, исподлобья глядя на Харви. Кажется, она собиралась что-то сказать, но так и не решилась: развернувшись, резво побежала догонять наставницу.

Мастер Вайон не двигался с места до тех пор, пока их корабль не оторвался от земли, ревя двигателями. Когда он окончательно скрылся из виду, мастер положил ладонь Харви на плечо и сказал, будто ни к кому не обращаясь:

— А знаешь, Харви, мне начинает казаться, что нам стоит перенять у ситхов некоторые методы воспитания молодого поколения.

— Это какие? — опасливо спросил Харви, на всякий случай отступив на шаг.

— Регулярные телесные наказания, например. — Мастер бросил на него хмурый взгляд. — Ты о чем думал, когда ехал за мной?

— Вам помочь хотел, — смущенно буркнул Харви. Вслух идея и впрямь звучала по-идиотски. — Вы же пошутили сейчас, да?

— Сам не знаю. Помощник... — Насмешливо фыркнув, мастер потрепал его по макушке. — Пороть, так и быть, не стану, но с тренировок ты у меня теперь будешь выползать. А то, я смотрю, у кого-то слишком много дурной энергии.

Он приобнял Харви за плечо и повел к спидеру. Харви шел, покаянно понурив голову, и боролся с дурным желанием крепко обнять мастера. Казалось бы, вырос давно из таких нежностей, а вот сейчас нахлынуло.

Как же все-таки здорово, что все закончилось. Пусть даже Фархан сбежала. Ну ее к сарлакку... Зато Лорейн плакать не будет. Она же дурочка, в Ордене не прижилась бы. Да и мама с папой в Империи — это все-таки очень важно.

Почему-то при мысли о Лорейн в сердце противно защемило. Ну что за ерунда?! Не нравилась она ему! В смысле, нравилась, но не так. В смысле...

"Тьфу, фигня какая в голову лезет!"

— Мастер, а что вы дальше будете делать? — спросил Харви, чтобы отвлечься. — Как мы теперь узнаем, чем Фархан здесь занималась?

Мастер Вайон кивнул в сторону руин.

— Мы знаем, где искать. Если я хоть немного понимаю эту женщину, следы ее работы обнаружить не так сложно... Главное — отыскать их раньше, чем они отыщут нас.

Харви подумал и не стал ни о чем спрашивать. Для себя он решил, что все закончилось хорошо. А с тем, что еще не совсем закончилось, обязательно разберутся взрослые.

* * *

Грязно-зеленый шарик Тариса уже практически скрылся из виду, а Лорейн все никак не могла унять дрожь. Не помогал даже горячий сладкий коктейль, который ей приготовил дроид. Из-за переборки слышались голоса леди Фархан и повелительницы Ацины. Лорейн не прислушивалась: сейчас ей было совсем не интересно, что они там обсуждают.

Хотелось залезть под одеяло, свернуться калачиком и проспать целую неделю. А еще — к маме. Она думала, что давно избавилась от этих детских слабостей, ан нет же — опять накатило, чуть ли не до плача. Леди Фархан не скажешь, что боишься закрывать глаза; к ней не прижмешься и не проревешься в плечо.

А прореветься хотелось. И не только из-за кошмарных видений.

Голоса стихли. Секундой позже распахнулась дверь. Лорейн вскочила на ноги и низко поклонилась, едва заслышав шаги леди Фархан. Испуганно сжалась, когда та мягко коснулась ее щеки и, огладив ее, взяла Лорейн за подбородок.

Наставница редко бывала с ней ласкова. Обычно такая нежность не предвещала ничего хорошего.

— Как ты, девочка? — спросила леди Фархан удивительно мягко. Лорейн, как ни старалась, не смогла обнаружить скрытой угрозы в ее словах. — Приходишь в себя?

— Да, миледи, — ответила Лорейн, не поднимая глаз. — Прошу, простите, что я так расклеилась. Такого больше не повторится.

— Ты не виновата. Даже эхо того, что я обратила против Вайона, способно свести человека с ума. Ты держишься удивительно стойко.

Лорейн пораженно уставилась на леди Фархан. Она ожидала чего угодно, только не этого. Сказать по правде, она боялась, что наставница будет в такой ярости, что обязательно найдет, в чем Лорейн опять провинилась, — чтобы сорвать злость.

— Спасибо, миледи. — Лорейн смущенно зарделась. Внутри разлилось приятное тепло, и вправду вытеснившее кошмары Тариса. — Мне правда лучше. Только жаль, что тот джедай испортил вам проект. У вас ведь не будет неприятностей?

Она запоздало сообразила, что сболтнула лишнего, но, к ее удивлению, леди Фархан даже не перестала ласково перебирать ее волосы.

— С чего бы? — она небрежно передернула плечами. — Мы с повелительницей Ациной обсуждали все возможные сценарии развития событий, и тот, что случился в итоге, далеко не самый худший. В конце концов, мы ушли без лишней шумихи, а моя работа не пропадет впустую.

— Но тот джедай наверняка догадается, что вы что-то делали в госпитале!

— Несомненно. Но прежде чем республиканцы обнаружат вход в бункер, пройдет как минимум несколько дней — а то и пара недель, если я достаточно хорошо знаю республиканскую бюрократию. За это время мои красавцы расползутся подземными тоннелями в поисках пищи и разбредутся на все четыре стороны. Республике не достанется ничего, кроме пустых криостазисных камер.

Напоследок потрепав Лорейн по плечу, леди Фархан поднялась с дивана.

— Прими душ и иди спать, Лорейн. Завтра будем заниматься по смягченной программе: ты заслужила небольшой отдых.

Она вернулась в кабину пилота: путь к имперскому пространству пролегал через беспокойные ничейные территории, и полностью полагаться на автопилот здесь было рискованно. Лорейн снова осталась наедине с собой. Но сейчас на душе стало гораздо легче.

Раз даже леди Фархан была более-менее довольна, значит, все прошло не так уж плохо. Жаль только, что Харви так и останется джедаем. Он был очень даже ничего. Для придурка и джедаенка, конечно.