Древо жизни (гет)

Светлана нравилась Олегу, очень нравилась. У нее были необыкновенные глаза — большие, удивительно светлые, чистые, умные. И Олег терялся всякий раз, когда темные ресницы девушки вспархивали и эти глаза смотрели на него.

Поэтому он и заговорить-то с Ланой не решался. О чем? О тусе у Сереги в воскресенье? О футболе? Но этим летом только ленивый о нем не говорил. Светлана вежливо выслушала бы его сбивчивый рассказ, глядя своими огромными глазищами, но и только. Сколько раз уже Олег, красный, как свекла, отходил от ее стола, совершенно не помня, на чем закончил свою речь — которую до этого долго планировал и обдумывал, — и продолжая бормотать какие-то неловкие обрывки фраз.

О его симпатии к "правильной Светке" на работе знали все и перешептывались за его спиной. Мужики — снисходительно, со смешком.

— Она, конечно, ничего так себе, — пуская кольца дыма в потолок, рассуждал Серега, главный тусовщик и заводила, — ножки, попка, личико. Но уж больно пресная. Как рыба вялая.

Ни для кого секретом не было, что Серега, несмотря на обручальное кольцо на пальце, сам подкатывал к Светке, но был бит по морде и бежал. Поэтому на его пренебрежительные разглагольствования Олег внимания не обращал.

Девчонки же Светлане завидовали. Олег был парнем симпатичным, намерения имел серьезные — не то, что этот балабол Серега! При квартире, при машине, зарабатывает неплохо... Что еще этой дуре надо?

Но Лана словно не замечала робких попыток Олега сблизиться. Смотрела своими умными глазами — и молчала. Никак не реагировала на все его ухищрения, и Олег, безрезультатно опробовав очередной подкат, тушевался и ретировался.

— Дурочка какая-то, — нараспев цедила конторская красавица — Ирка, зажав тонкую ментоловую сигарету в наманикюренных пальцах и закатив глазки к потолку. — Вот я бы...

Но ей ничего такого Олег не предлагал, а потому оставалось только вздыхать и завидовать.

Словом, никаких надежд.

Поэтому предложение, поступившее от самой Светланы, о поездке в деревню — там у Олега был небольшой домик, доставшийся ему в наследство от бабки, — было словно гром среди ясного неба.

— Я правда хочу туда съездить, — обаятельно улыбнувшись, сказала Светлана, стеснительно опустив ресницы. — Помнишь, ты недавно предлагал?

— Д-да, конечно, — промямлил Олег, ероша волосы. Он улыбался совершенно по-идиотски, но Лану не смутил его глупый вид. Улыбнувшись еще раз, она отошла от его стола, оставив в совершенной прострации от счастья.

Чем в глухой деревне занять капризную красавицу, Олег не знал. Сам факт того, что она ни с чего выказала желание побывать у него в гостях, выбил из головы все мысли касательно развлечений, и Олег только и смог, что пообещать "вот такенное озеро с вот такенными кувшинками!" Впрочем, Лана благосклонно приняла предложение поваляться и позагорать на бережку, и Олег воспрял духом.

Немного, правда, омрачил его радость тот факт, что, услышав об их договоренности, Лилька — подружка Ланы, — заверещала "я тоже, я тоже хочу!" и потянула за собой своего парня — хмурого молчуна Вадима, — но это были уже пустяки. Вчетвером будет как-то удобнее. Если что, Лилька поможет завязать разговор с Ланой, та расслабится, все же подружка рядом. Все не молчком сидеть.

Однако радужным мечтам Олега сбыться было не суждено. И присутствие подружки мало чем помогло. На берегу озера, которое в самом деле было прекрасным и вызвало бурный восторг у Лильки, Лана осталась такой же скованной, сдержанной и молчаливой. Олег с Вадимом сходили в близлежащую рощицу, нарубили сушняка для костра, затеяв обычные для таких вылазок шашлыки, но и это девушку не заинтересовало. Лане все эти хлопоты были неприятны и не нужны; казалось, она приехала сюда вовсе не до того, чтобы побыть в хорошей компании, а лишь затем, чтобы... что? Этого Олег понять не мог. Лана, нервно разглаживая на коленях светлый сарафанчик, озиралась по сторонам, и казалось, что больше всего ей хочется встать и уйти.

Положение, однако. Вадим, стрельнув в сторону девушки глазами, скорчил растерянную физиономию.

"Черт знает, что ей надо!" — сердито думал Олег.

— Может, прогуляемся? — без особой надежды на успех спросил он, и Лана внезапно подскочила, просияв:

— Идем!

"...я узнаю твой секрет и расскажу всем!"

Лана увидела Древо сразу. Ошибиться было невозможно.

Огромный старый дуб, шелестя листвой, стоял на небольшом возвышении и над озером разносился чуть слышный скрип старых качелей, висящих на толстой кривой ветке немного неловко. То ли это тот, кто их вешал, был неумел, то ли ветка выросла, кто знает. Только сидение, сколоченное из крепких досточек, теперь висело чуть неровно.

Дуб выглядел обычным деревом — почти таким же, какое росло во дворе у Ланы, под самыми окнами. Раньше она часто смотрела на него ночами, глядя на зажигающиеся в прохладной вышине звезды прямо над его кроной и размышляя обо всем.

Однако что-то совершенно необычное в этом лесном хозяине было. То ли то, как цепко он могучими корнями держался за землю, поросшую сухой колючей травой, словно из самого сердца ее выбирая силу и соки, то ли то, как высок он был — казалось, ветвями задевал синеющее небо.

Олег покорно шел следом за Ланой, которая шустро, совершенно без его помощи вскарабкалась на пригорок и встала, замерев, перед лесным гигантом.

Ветер чуть слышно шумел в его ветвях, будто собирался вить себе гнездо на ночь, мелкие бисеринки росы падали с зеленых темных листьев.

"Расскажи мне свою тайну! Я хочу знать!"

Старый дуб, как показалось Лане, чуть вздохнул и склонил крону. Так люди склоняют голову к плечу, рассматривая что-то интересное.

"Хочешь узнать? А не пожалеешь?"

— Красивый, правда? — произнес Олег, подходя ближе. Его крепкая ладонь легла на потрескавшуюся кору, он погладил дерево словно поздоровался со старым знакомым. — Когда мы были маленькими, тут, в дупле, прятали секреты...

— Какие? — вопрос Ланы показался Олегу чересчур поспешным и нетерпеливым, он вспыхнул от смущения до корней волос и неопределенно пожал плечами:

— Да разные...

"Я хочу узнать твой секрет!"

Лана так же нетерпеливо обошла дуб кругом, ощупывая ладонями ствол. Дупло она нашла сразу — немного высоковато, ей пришлось привстать на цыпочки, чтоб добраться рукой до него и до того, что в нем лежало.

Среди мелкого мусора, иссохшихся веточек, листьев и натащенных птицами сосновых игл она нащупала какой-то крохотный металлический предмет. Вынула руку из дупла, рассматривая грязную ладошку и свою добычу на ней, и Олег рассмеялся, узнав:

— Это мы прятали... Эти сердечки из монеток мы на уроках точили... Девчонкам дарили...

Лана смотрела на отполированную до гладкости вещицу, порядком потемневшую от времени, и в ее сердце закрадывалась разочарование.

"И это все? Это весь твой секрет? Но я хочу знать, хочу!"

Древо молча вздыхало, задумчиво шумя листвой. "Да что же мне рассказать тебе?.."

— Хочешь покачаться? — осмелев, предложил Олег. Он поймал веревки, на которых покачивались самодельные качели, кивнул: — Не бойся, они крепкие.

"Я хочу знать!"

Зажав монетное сердечко в ладони, Лана осторожно опустилась на прохладное сидение, поправила сбившуюся юбку.

— Умеешь качаться?

— Да.

"Я. Хочу. Узнать".

"Хочешь? Ну... Хорошо".

С хрустальным звоном, который Лана услышала даже здесь, на земле, упала крохотная песчинка — одно из мгновений ее Вечности, — и дуб, усмехнувшись, спружинил веткой так, что пущенные сильной рукой качели взлетели стремительно и высоко, да так, что у Ланы дух захватило и ветер запутался в ее распущенных волосах, заплетая их в косы.

Она звонко взвизгнула от испуга и залилась смехом, из-под дубовых густых ветвей взлетая вверх, лицом к вечернему чернеющему небу, и звезды летели ей навстречу.

— Еще? Сильнее?

— Да, да!

"Нравится?"

Страх и удовольствие от полета перемешивались воедино, Лана, позабыв обо всем, вцепилась в веревки и визжала, хохоча, а дуб насмешливо шелестел зеленой сочной листвой. И Лане вдруг почудилось, что в этом шелковом шелесте она слышит радостный плеск вплетеных в крону невидимых ленточек — чьих-то желаний, просьб, фантазий и сокровенных тайн, — и хрустальный перезвон сыплющихся в пустую колбу песчинок.

Ее песчинок...

"Не слишком ли много ты их потеряла? Не боишься растратить все?"

Но следующий толчок снова возносил ее к небу, она откидывалась назад, расстилая по ветру рыжие как полоска занимающейся зари волосы и блаженно закрывая глаза, в струнку вытягивала ноги. Непонятное ликование переполняло ее. Странное, необъяснимое счастье; такая простая вещь — качели, но отчего так прекрасно, так хочется смеяться и совсем не жаль золотых мгновений?..

— Еще, еще!

И дуб шумно смеялся, раскачивая Лану на своей крепкой ветке.

В очередной раз взлетев к небу, Лана почувствовала как редкие капли дождя пробивают ткань ее одежды, шлепаются на разгоряченный лоб.

— Елки зеленые, дождь! — крикнул Олег. Ответом ему был гром, с треском разорвавший ночь, выбеливший на мгновение молниями небо с повисшим на нем неряшливыми рваными темными тучами. Дуб шелестел, трепеща каждой веточкой, трясся от смеха, будто бы это он устроил эту грозу и окатил всех холодной водой.

Над озером с отражающимися в нем огоньками слышался мелодичный голос Лильки и чье-то рычание. Вадим, весь обвешанный длинными стеблями озерных растений словно водяной, бродил в камышах, дурачился и пугал Лильку, удирающую от него. Обычно блеклая, как застиранной лоскут, сейчас она была удивительно красива — в венке из кувшинок, с вымокшими волосами, похожая на русалку.

— Вот же клоуны! — беззлобно ругнулся Олег и Лана засмеялась его шутке. Это была первая улыбка, разделенная ими на двоих. Лана почему-то ужасно застеснялась, заметив на себе восторженный взгляд молодого человека и опустила лицо.

Дождь — сильный, холодный, проливной — накрыл их, погасил костер на берегу, мгновенно промочил насквозь одежду.

И несмотря на то, что Олег качели остановил, и они с Ланой спешно укрылись под ветвями дуба, это им не помогло. Оба они вымокли, Лана дрожала от ночного холода, прижимаясь к своему спутнику. Тепло, человеческое тепло... Лана постаралась вспомнить, чувствовала ли она его раньше, но смогла припомнить только жар смальтовой мозаики под босыми ступнями там, в храме Аполлона...

Олег закрыл ее собой от потоков воды, льющихся меж листьев, Лана прижалась спиной к дереву, обхватив ладонями мокрую прохладную кору, и в груди ее что-то дрогнуло, когда Олег вдруг склонился над ней и неожиданно смело поцеловал.

"Это ты хотела узнать? Не боишься?"

"Нет..."

Какое странное, какое нежное прикосновение...

Сыпались, сыпались золотые песчинки, теплые ладони обнимали Лану, становясь все смелее, и она отвечала неумело и пылко, желая, чтобы это длилось долго — как можно дольше.

И песчинки сыпались с хрустальным звоном, а Олег, словно слыша ее желание, целовал еще и еще.

И сожалений о рассыпанной Вечности не было.

Вот на это и меняют бессмертные свою золотую Вечность. Странно, правда?

Лана не увидит заката этой цивилизации и рассвета новой, зато увидит завтрашнюю зорьку и туман над гладью воды. И еще много-много человеческих радостей. Просто жизнь.