Рона Уизли - в Волдеморты! (джен)

«Рональд Билиус Уизли!» — разъяренный голос матери все еще отдавался в ушах мальчика, когда он, сердито хлопнув дверью и мрачно хмурясь, рухнул на свою кровать. Можно было признать, что откладывать выполнение задания на лето до самого последнего момента было не самой хорошей идеей, учитывая то, что для Рона самый последний момент — это тот момент, когда уже слишком поздно пытаться успеть что-либо сделать. Сам Рон оправдывал свое поведение тем, что как бы рано он не начал работать над своими эссе, запутанные описания в учебниках от этого не стали бы понятнее. Так же, как и Перси, не говоря уже о Фреде с Джорджем, не решил бы внезапно помочь своему младшему брату с домашним заданием. Может быть, опять-таки, этому вечно занятому старосте было бы неплохо знать, что самый младший брат нуждается в его чутком руководстве… Но чтобы Рон сам пришел к Перси, не будем даже упоминать близнецов, за помощью? «Только через мой труп!» — в очередной раз погрозил Рон неизвестному врагу, но примерно в направлении, в котором находилась комната Перси.

Холодная война с домашним заданием продолжалась еще несколько минут, но энтузиазм армии атакующей стороны (Рона) быстро угас под суровым натиском доносившегося снизу рассерженного голоса миссис Уизли.

Глубоко вздохнув, но с честью принимая поражение, Рон поднялся с кровати и направился к столу, который был завален разнообразными книгами, а сейчас, главным образом, учебниками. Потенциальная необходимость разбирать стопку из книг, чтобы найти материалы для домашней работы, оказалась реальной угрозой. Еще пару дней назад Рон вывалил все свои покупки из книжного магазина на стол прямо поверх того, что уже было на нем, включая одно из недописанных эссе. К счастью, с обложек половины из его новых, или не совсем новых, книг на него смотрел ослепительно, практически в прямом смысле этого слова, улыбающийся Локонс, поэтому отсеять эти сочинения было довольно просто. Рон уже практически докопался до тех учебников, которые ему были нужны, когда ему на глаза попалась книга, которую он точно не покупал, хотя бы потому, что она даже и не была книгой. Немного удивленный, но не особо шокированный своей находкой, Рон взвесил в руке весьма обычно выглядящий томик, оказавшийся ежедневником. Его мягкая обложка была довольно потертой, но целой, а с одной стороны было уже написано чье-то имя. «Конечно. И когда мне доставалось хоть что-нибудь новое? Правильно, никогда», — вздохнул Рон и решил немного полистать дневник. Не для того, чтобы прочитать чужие секреты, конечно, вовсе нет! Но как еще Рон сможет найти владельца дневника, если не узнает о нем побольше?

К сожалению, какими бы благородными или неблагородными не были его мотивы, дневник оказался совершенно пуст. В каком-то смысле желтоватая бумага была интересна сама по себе — волшебники не так часто имеют дело с чем-то, кроме пергамента. Но языками пламени или качанием волн она не являлась, и смотреть на нее вечно Рона не тянуло. Вздохнув в очередной раз, Рон сел за свой освобожденный от оккупации армией Лоххартов стол и придвинул чернильницу. Покопавшись в сумке, валяющейся невдалеке, ему даже удалось найти перо. Но когда Рон решился высказать все свои обиды и разочарования на бумаге, оказалось, что чернила высохли. Настроение его сразу словно вскочило на метлу, поднялось и взлетело. Чернил нет — первой записи в дневнике нет, и это не особо радостно. Но и домашнюю работу тоже не сделаешь — по этой же самой весьма уважительной причине! А значит, можно отложить пытку, то есть, выполнение своих обязательств как ученика Хогвартса, на потом. А сейчас можно было бы… Хм-м, со второго года ученикам разрешено иметь свою метлу. Значит, самое время начать тренироваться к новому спортивному сезону!

* * *

Поездка в Хогвартс, как и в прошлый год, не стала хоть сколько-нибудь интересным событием. Сначала Рон думал, что, может быть, в этот раз ему будет хотя бы не так одиноко, так как Джинни решила поехать в одном купе с ним. Но бесконечные вопросы о Поттере и его невероятных приключениях довольно скоро, на самом деле сразу же, стали действовать ему на нервы. Симус и Дин заглянули к нему через некоторое время после отбытия, но надолго не задержались — просто игнорировать Джинни они не могли, но и разговор со стеснительной младшей Уизли тоже не клеился. И как бы не хотелось Рону просто выпроводить ее из купе и подкинуть каким-нибудь другим первокурсникам, совесть ему этого не позволила. В конце концов, у него будет еще много возможностей поболтать, или даже провести интеллектуальную беседу, со своими однокурсниками, а бросать свою младшую, и единственную, сестренку в клетку к львам было бы слишком даже для него. Так что всю дорогу до школы оба Уизли провели, поочередно вздыхая и морщась от вида маминых бутербродов. Рон утешил Джинни тем, что в Хогвартсе их ждет настоящий пир.

Прибыли они, как и ожидалось, уже затемно, и сквозь чуть запотевшие окна Рон мог разглядеть весьма заметную и даже несколько зловещую — для тех, кто с ним не слишком знаком — фигуру Хагрида. Однако встречал его на платформе вовсе не Хагрид — он был ответственен только за первокурсников, в конце концов.

— Уизли.

Только спустившись с поезда, Рон застыл, уже заранее начиная краснеть от злости, успев перед этим и убедить Джинни в том, что спуститься по скользкому берегу в темноте к лодкам и приплыть на них в Хогвартс намного интереснее, чем прокатиться на самоходных каретах. Малфой, чей голос Рон мог узнать с закрытыми глазами и даже ушами, самодовольно усмехался, не спеша спускаясь по крутым ступенькам. Его телохранители споро последовали за ним и заняли привычные позиции по обе стороны от Малфоя.

— Похоже, твоему отцу удалось наскрести денег, чтобы отправить еще одного отпрыска в Хогвартс. О нет, теперь вам придется жить на улице! Постой, тут я не прав. Даже если вы и продадите свою пещеру или хижину, в которой живете, этого едва ли хватит… — лениво рассуждал слизеринец, ободряюще кивая неуверенному смеху своих компаньонов.

— Должно быть, тяжело быть богатым! Спотыкаться всюду о золотые слитки и статуи и падать головой прямиком на мраморный пол... Это не твоя вина, Малфой, что ты потерял весь мозг в лабиринте своего особняка, — сквозь зубы процедил Рон в ответ.

— Может, мне стоит пригласить тебя к нам как-нибудь, Уизли. И тебе тем более не нужно беспокоиться по поводу своего мозга. У тебя-то его никогда и не было.

Эта небольшая перепалка, которая, едва успев начаться, уже стала собирать зрителей, и на мгновение Рон представил себя в роли своего отца, набрасывающегося на Малфоя-старшего. Он уже встал в дуэльную стойку, чтобы наградить Малфоя-младшего парой-тройкой боевых шрамов, раз уж он так сильно хочет походить на своего отца. Но едва Рон успел занести кулак (или окончательно похоронить здравый смысл — один против троих?), в небольшой толпе, которая окружала поле брани, замаячила знакомая темная взъерошенная шевелюра — Поттер, а вслед за ним появилась и Грейнджер.

— Малфой, — угрюмо начал Гарри.

— Уверена, профессор Снейп будет абсолютно в восторге, если его любимые ученики опоздают к церемонии распределения, — громко постаралась объявить Гермиона прежде, чем особо нервные юные волшебники начали бы кидаться заклинаниями, сколь бы скуден не был их репертуар. — Как и профессор Макгонагалл, — на этой фразе она, весьма убедительно подражая суровому взгляду декана Гриффиндора, посмотрела сначала на Гарри, а потом и на Рона.

Быстро забыв о Роне, Малфой повернулся к Поттеру. Несколько мгновений он просто смотрел на Гарри чуть прищуренным взглядом, пока не сказал наконец:

— Что ж, увидимся, Поттер, — произнося «Поттер» так, словно это имя само по себе являлось оскорблением. Затем он хмыкнул и удалился через проход, расчищенный для него в толпе Крэббом и Гойлом, решив совершить тактическое отступление. Рон кинул раздраженный взгляд и на Поттера, и на Грейнджер, отчего оба в удивлении чуть заметно отступили назад, и тоже направился к каретам. Толпа послушно расступилась для него, видимо опасаясь, что из черных мрачных туч, которые почти наяву сгустились над его головой, посыплются молнии. Однако двух мальчишек из Пуффендуя, которые оказались соседями Рона по карете, это не сильно волновало, и никаких неудобных вопросов не было задано, как бы сильно Рону ни хотелось на них ответить. В этот момент младший из сыновей Уизли понял, для чего людям вообще нужны дневники. Конечно, если Рону понадобятся союзники в его маленькой войне с Малфоем, он всегда может объединиться с Дином и Симусом, и может, даже близнецы, помогут. Но понять его враждебность к Поттеру и Грейнджер? К защитникам философского камня — героям всей школы? Не говоря уже о том, что Поттер как-то победил Того-Кого-Нельзя-Называть, будучи еще младенцем…

Со стороны наверняка любому показалось бы, что это просто зависть (иногда Рону и самому начинало так казаться), но была и другая, более важная и правдоподобная, как Рон предпочитал думать, причина: Уизли не нуждаются ни в чьей жалости. Рон не просил ни Поттера, ни Грейнджер о помощи, он бы и сам прекрасно справился. В конце концов, у Поттера уже есть заклятый враг — Тот-Кого-Нельзя-Называть, можно было бы Малфоя и Рону, самому младшему в семье, не считая Джинни, на закуску оставить! Ему, Рону, у которого по-настоящему своего никогда и ничего не было, и не будет, судя по тому, как даже своего врага ему приходится делить с кем-то еще! О Грейнджер Рон старался даже и не думать, чтобы не напустить на себя страшную головную боль, которая настигала его всякий раз, когда он открывал какой-нибудь учебник. Гермиона умна, с этим-то не поспоришь, и, возможно, станет сильной волшебницей в будущем, и все было бы прекрасно, если бы она не размахивала всюду своим интеллектом как саблей, снося всем головы направо и налево. Благо, к концу прошлого года она сложила свое оружие, но кто знает, когда ей снова захочется открыть свою кровожадную охоту?

К концу поездки черные тучи над головой Уизли разошлись, но настроение было безнадежно испорчено, хотя если и до встречи с Малфоем оно не было в очень хорошей форме. Теперь ему (настроению) придется сидеть на диете лет десять, чтобы влезть в свою одежду. К счастью, аппетиту злость и тоска не помешали, и Рон смог насладиться первым в этом учебном году ужином в Хогвартсе. Джинни, хоть и заметно волновалась, успешно попала в Гриффиндор, прямо как и сам Рон год до этого, и теперь сидела справа от него, счастливо улыбаясь, но все еще не решаясь заговорить с Поттером, который сидел недалеко — с противоположной стороны стола. «Оно и к лучшему» — угрюмо подумал Рон и с глухим, но все же довольно громким стуком поставил свой опустевший кубок на стол.

К счастью или несчастью, на этот раз у директора не было никаких предупреждений для своих учеников о мучительных смертях в коридоре на третьем этаже, но Запретный лес все так же оставался запретным, а список запрещенных в школе вещей, благодаря Фреду и Джорджу, несомненно, снова пополнился. На сияющую улыбку Локонса Рон насмотрелся еще дома, на учебниках, и изучать ее вживую у него не было никакого желания, так что можно было сказать, что школьный год обещает быть скучным и ничем не примечательным.

Да, так Рон и собирался написать в своем дневнике, как только доберется до чернил, хоть сколько-нибудь жидких.