The Guiltless (джен)

Поттер шарахается в тот момент, когда заклинание вылетает из уст Снейпа. Он вскидывает руку, как бы отражая удар, отшатывается назад, налетая на угол стола, и с грохотом падает на пол.

Снейп выходит из-за своего стола и идет к распростертому телу подростка, предвкушение подстегивает его, словно яростный голод. Это может означать попытку скрыть преступление — какой-то секрет, ради которого мальчик готов пойти на все, чтобы его защитить, и для Снейпа этот момент граничит с апофеозом торжества.

Поттер лежит на полу, свернувшись калачиком, спиной к Снейпу. Тот смотрит, как мальчик прижимает руку к лицу и вздрагивает.

Затем, прежде чем Снейп делает еще один шаг вперед, Поттер вскакивает на ноги и бежит к двери. Снейп наблюдает за его суетой, довольный и слегка оскорбленный, но не останавливает его, пока тот не добирается до выхода. Ленивый взмах палочки заставляет дверь закрыться прямо перед носом мальчика, чуть не прищемив ему пальцы.

Поттер стоит лицом к двери, его плечи вздымаются от прерывистого дыхания. Мгновение он стоит неподвижно, затем его рука хватает ручку и яростно дергает. Настроение Снейпа улучшается — он, должно быть, действительно в отчаянии, если и правда думает, что такая детская выходка способна справиться с чарами Снейпа.

Он не спеша приближается к мальчику, наслаждаясь моментом, когда дистанция между ними сокращается. Когда он останавливается в нескольких шагах от Поттера, мальчик съеживается и начинает казаться значительно меньше.

— Посмотрите на меня, Поттер.

Но Поттер не двигается.

— Я сказал, повернитесь, Поттер! Или я вызову директора.

Когда мальчик снова отказывается подчиниться, Снейп решает, что этого повода ему достаточно. Он протягивает руку и хватает мальчика за плечо, игнорируя вырвавшийся вздох, и с силой разворачивает его, прижимая спиной к стене.

И когда они оказываются лицом к лицу, Снейп резко отпускает его, отдергивая руку как от огня.

Поттер склоняет голову и смотрит в пол, словно надеясь, что тот разверзнется и поглотит его. Тем не менее Снейп видит, что скрывали маскирующие чары. Это… совсем не то, что он ожидал.

Он слишком ошеломлен, чтобы скрыть свое потрясение за резким словом или жестом.

Левая сторона лица Поттера, ото лба до уха и подбородка, представляет собой один большой синяк, или, скорее, массу нескольких синяков разной степени давности. Те, что были получены раньше, пожелтели, другие все еще оставались темно-фиолетовыми. Его нижняя губа была разбита и кровоточила, она как будто зеркально отражала аккуратную рану на лбу над правой бровью.

Снейп делает шаг назад, чтобы лучше взглянуть на развернувшуюся перед ним картину. Теперь он может разглядеть длинные узкие синяки в форме пальцев на горле Поттера, наполовину скрытые поднятым воротом его рубашки. Дурное предчувствие подсказывает ему, что синяки на этом не заканчиваются.

Сильно встревоженный, Снейп все еще достаточно контролирует себя, чтобы усмехнуться, когда говорит следующую фразу. Хотя на душе совсем не спокойно.

— Драка в школьном поезде, Поттер? — спрашивает он, хотя уже знает ответ.

— Нет, сэр, — бормочет Поттер, все еще глядя в пол.

— Тогда объясните это.

Ответ мальчика настолько тих, что он не может разобрать слов.

— Говорите громче, Поттер.

— Я сказал, сэр, что не хочу это обсуждать, — а затем он поднимает глаза, и Снейп поражается выражению на его лице — одинаково умоляющему и дерзкому. — Я не нарушал никаких правил.

— Вы делаете это сейчас, не отвечая на мои вопросы, Поттер.

— Тогда назначьте мне отработку! — кричит Поттер и в следующий момент морщится, прикасаясь пальцами к губам, когда в уголке рта появляется густая капля крови.

Снейп смотрит на мальчика, сжимая руки в кулаки, разрываясь между тем, чтобы сделать именно то, что предлагает Поттер, хотя бы для того, чтобы дать выход своим эмоциям, и между тем, чтобы предложить мальчишке носовой платок.

Но он не делает ни того, ни другого.

— Почему я должен назначить вам отработку? — вкрадчиво спрашивает он, делая шаг вперед.

Поттер стоит спиной к стене, не имея возможности отступить, и вздрагивает при приближении Снейпа. Снейп останавливается — что-то в этом действии тревожит его, предупреждает, что он приближается к той черте, которую на самом деле не хочет переступать. — Почему, — продолжает он, — я должен тратить свое время, находясь в вашем обществе, когда могу просто вызвать директора и позволить ему разбираться с вашей проблемой?

В безумных глазах Поттера читается паника.

— Тогда отправьте меня к Филчу, — быстро говорит он голосом, который дрожит слишком сильно, чтобы звучать так нагло, как хотелось бы.

Глядя на это проявление слабости, терпению Снейпа приходит конец.

— Мне нужны ответы, Поттер, — рявкает он, — и я получу их от вас — так или иначе.

Он поднимает палочку, направляя ее на Поттера, и смотрит, как глаза мальчика расширяются. Поттер, по-видимому, не понимает, что, если Снейп применит легилименцию на студенте без разрешения Дамблдора, у него будут большие проблемы; Поттер того не стоит. В следующее мгновение Снейп наслаждается ощущением того, что одержал верх.

— Не надо! — обреченно говорит Поттер, почти срываясь на крик. — Я не могу, сэр, пожалуйста, не надо.

Именно эта безнадежность, стоящая за мольбой, заставляет Снейпа опустить палочку. Он подозревает, что и в те разы Поттер говорил слово «пожалуйста» с тем же отчаянием, что и сейчас, но был проигнорирован.

Они долго смотрят друг на друга. Затем Снейп громко выдыхает, сжимая переносицу.

— Я не могу обсуждать это с вами весь день, мистер Поттер, — говорит Снейп, как он надеется, ровным голосом. — И я также не могу просто отпустить вас, — произносит он, обрывая мальчика, когда тот открывает рот. — Преподавателям этой школы доверена ваша безопасность, и я не хочу навлечь на себя неудовольствие директора …

— Он никогда не узнает, — перебивает Поттер. — Клянусь. Профессор Дамблдор — последний человек в мире, который должен узнать об этом.

Несмотря на это, Снейп смеется.

— Глупый мальчишка, — непринужденно говорит он. — Вы действительно думаете, что кто-то в этой школе может хранить секреты от Альбуса Дамблдора?

Румянец на неповрежденной части лица Поттера в точности такой, как он и ожидал, а вот его следующие слова — нет.

— Если бы профессор Дамблдор был действительно всезнающим, этого бы никогда не произошло, — он поджимает губы. — Или он всезнающий, или же ему все равно. В любом случае, вы тут не при чем.

Снейп игнорирует леденящее чувство, нахлынувшее на него при словах мальчика: — Мистер Поттер. Я не пытаюсь быть «не при чем», как вы выразились. Я пытаюсь вам помочь.

— Почему? — голос Поттера звучит почти пронзительно. — Я ведь уже сказал вам, что никто не будет думать о вас хуже. Я просто повторно нанесу маскирующие чары, и никто даже не заметит. Никто никогда не замечает!

Не успевает Поттер договорить, как его рот слегка приоткрывается, а затем сжимается в твердую линию. Он закрывает глаза, и сильно морщиться. Очевидно, он сказал больше, чем хотел, и тут уже Снейпу было несложно догадаться — одна эта последняя фраза сказала почти все, что Снейпу нужно было знать.

На его плечи наваливается тяжесть — равная весу испуганного, раненого, сердитого шестнадцатилетнего подростка. Он пытается отмахнуться от этого чувства.

— Значит, это не первый раз, когда вы приезжаете в школу, скрывая травмы под чарами? — спокойно говорит он. — Дамблдор бережет вас как зеницу ока, летом — вы никуда не можете пойти без его дозволения, единственное, где вам разрешено находиться, это дом ваших родственников и Нора. И, тем не менее, если бы Молли и Артур Уизли видели ваши раны, они бы залечили их и без сомнений отомстили бы обидчикам со страшной силой, так что я могу сделать вывод, что вы получили их, находясь на попечении у своих маггловских родственников.

Он делает паузу, ожидая какой-то реакции, но все, что он получает, это легкое пожатие плечами при упоминании Уизли. Он продолжает.

— Ни одна из ваших травм не была вылечена; также имеются более свежие синяки, наложенные поверх старых, и вы не могли скрывать их под чарами летом, иначе были бы представлены перед Визенгамотом второй год подряд по обвинению в использовании магии несовершеннолетними.

Глаза Поттера остаются закрытыми. Он отворачивается, и из-под воротника снова вспыхивает румянец.

— Так что остается только один вопрос, Поттер.

Мальчик по-прежнему стоит с закрытыми глазами. Снейп делает полшага вперед, и когда он говорит, обнаруживает, что его голос смягчился, почти неосознанно.

— Как часто это происходит? — тихо произносит он.

Ответа нет.

— Гарри, — снова пытается он.

«Ха, — торжествующе думает Снейп, когда глаза Поттера открываются, и он поворачивается, чтобы посмотреть на него. — Так и думал, что это может привести его в чувства».

— Пожалуйста, прекратите, — шепчет Поттер.

— Я уже говорил вам, я не могу ...

— Я имею в виду прекратить вести себя так, будто беспокоитесь обо мне! — руки мальчика сжаты в кулаки, голос тихий, дрожащий от усилий, которые он прилагает, чтобы держать себя в руках. — Пожалуйста, сэр. Просто… это все усложнит.

Брови Снейпа поднимаются в искреннем удивлении.

— Усложнит что?

Поттер закрывает лицо руками, прижимая пальцы к глазам. Когда он говорит, его голос приглушен.

— Я должен вести себя так, будто ничего не случилось, — говорит он. — Если Дамблдор узнает, он отправит меня куда-нибудь подальше от защитных чар, и я больше не буду в безопасности. Волдеморт доберется до меня или моих друзей. А если он никуда меня не отправит, тогда я буду знать, что он знал обо всем все это время и позволял им… — его пальцы сжимаются так сильно, и Снейп понимает, он, должно быть, вдавливает их в синяки, специально причиняя себе боль. — Я должен притворяться, что все в порядке, или люди умрут, как Сириус, и я не могу больше продолжать притворяться, когда вы стоите здесь и ведете себя так, будто вам не все равно, когда я знаю, что это не так, вы всегда ненавидели меня…

Снейп с ужасом наблюдает, как колени Поттера подгибаются, и он оседает на пол, скользя по полированной деревянной поверхности дубовой двери. Поттер вытягивает руки, чтобы удержать равновесие, открывая лицо, измазанное слезами и кровью от пореза на лбу.

Прежде чем Снейп полностью осознает, что делает, он опускается на одно колено перед мальчиком и протягивает к нему руки, чтобы успокоить его. Поттер встречается с ним взглядом, с совершенно шокированным выражением на лице, что Снейп находит лестным, и он…

Он должен уйти. Он должен успокоить мальчишку и отправить к Помфри или Минерве, или к Альбусу, или ко всем троим, и покончить с этим. Он бы все равно чувствовал себя не в своей тарелке в этой ситуации, даже если бы это был студент его собственного факультета, с которым у него не было сильных разногласий за последние пять лет.

Но Снейп остается. Он сильнее сжимает в руках Поттера, пока мальчик не начинает шипеть от боли, а вывихнутое плечо не напоминает ему, что, что бы ни случилось потом, сейчас есть проблемы, которые требуют решения, многие из них — в виде зелья.

— Оставайтесь здесь, Поттер, — говорит Снейп и встает, внезапно чувствуя себя очень уставшим. — Я сейчас вернусь.

Конечно, он мог бы просто призвать все необходимые зелья из своего кабинета, но он хочет побыть хоть минуту наедине с собой, чтобы собраться с мыслями и подумать, что же ему делать с Гарри Поттером — скорее отчаявшимся, чем дерзким. Гарри Поттер, который внезапно напоминает Снейпу его самого в этом возрасте, гораздо больше, чем он когда-либо мог себе представить.