Озарение (джен)

— Эй, Вырезалкис! — позвал Заныкыч.

— Ну?

— А знаешь ли ты, друг мой, — начал Распакуй торжественным тоном, — что сегодня мне надо доставить заказ? Тот самый самовар, над которым мы все вместе так долго трудились!!!.. И потому я хочу взглянуть на него.

— Ага! — неопределенно отозвался Вырезалкис, с каким-то сомнением в голосе.

— На середину его! — хлопнул в ладоши Аккуратников-Ларь.

Мешалка и Замотайка водрузили продукт труда на табурет. Его красоту прикрывал от пыли большой кулек из газеты.

— Снять фату с невесты! — скомандовал Распакуй.

Мешалка сдернул кулёк.

— У-у-у-у-у-у!!!!!!! — испуганно провыл Контурыч.

— Сильная работа, — окаменел лицом Вырезалкис.

— Безупречная вещь! — подвел итог Обмотыч.

Распакуй сел. Ноги его не держали:

— А почему ручки обмотаны? — жалобно спросил Заныкыч.

— Так материалу не отпущено было, а рубиновая паста Мешалки ещё не готова. — отрезал Обмотыч.

— А труба откуда? — спросил Распакуй.

— Так, для красоты! — невозмутимо ответил Замотайка.

— С бисером? — голос управляющего пискнул.

Оплетайкиус, внимательно осмотрев изделие, в глубокой задумчивости изрёк:

— Pia desiderias!

— Чего? — испугался Распакуй.

— Бисер на медной проволоке. Примитивная спиралевидная обмотка.

— Теперь я поняла, где шкатулка с бисером, — тихо выдохнула Нанизания.

— А семечки, кто налепил?

— Природный материал называется, к сведению некоторых, — надулась Липочка.

— Контурыч!!! Голуба!!! Выручай! — предсмертно простонал Заныкыч. — Золотом, золотом завалить все это! С блестками, что ли?!..

— Иные-то экономятся в стараниях, а другим за них тратиться до дна, — горько заключил старик Контурыч. — Иэх-х-х-х, молодежь! Многого не жди, Распакуй Заныкыч, но в общих чертах помогу.

— Знаем мы твоё «в общих чертах»! Лучше золотых цветочков из конфетных фантиков декупажиком по полю бросить! — заметил Вырезалкис.

С третьего раза, наконец, Распакую удалось схватить ртом воздуха, и он заревел аки чистый мамонт:

— А ну, немедленно оставить все до эскиза! Творчество разгулялось?! Прогорим!!! Можете собираться в хор, милостыню просить! Назначаю завтра ревизию материалов!

— Можно ему шляпку ажурную вместо трубы. Нарядно будет, — дипломатично вставила Нанизания.

— Может ему ещё и платье Шпулька сошьет? — любезно полюбопытствовал Вырезалкис.

— Ах так! — рассвирепел Заныкыч, сунув в руки Вырезалкису кусок автомобильной покрышки. — Делом займись! Узор на подошвы вырежи! Зимняя резина, с шипами. А ты, — ткнул он пальцем в Липочку. — Чтобы до вечера мне их наклеила! Чтоб я как мерседес до заказчика домчался, ничего не уронив и ничем не приложившись. И приверните кран на место, а эту львиную башку верните её автору, мастеру по художественному литью, мадмуазель Кочерёжке, чтоб её подруга Поварёшка ей этого монстра на ужин приготовила.

— А мы думали ему во рту дырочку просверлить, — просительно заметил Замотайка. — И пробкой затыкать.

— Заткнул бы ты свою дырочку во рту какой-нибудь пробочкой, — назидательно произнес Контурыч. — Нельзя человеку перед денежным делом волноваться!

* * *

Бисер в мисочке Нанизании регулярно подпрыгивал, когда Кочережка где-то в подвале чеканила своей гантелей жестяную банку из-под консервированного горошка. Она работала над ней уже третий месяц, но банка пока и не собиралась менять своей круглой формы.

Наконец, бисер выпрыгнул из мисочки, потому что дверь мастерской поцеловала стену, и на пороге появилась Поварёшка с пачкой макарон в руках и каким-то красным дикобразом подмышкой.

— Можете собираться в хор! Это наклеить на стену, а это поместить на витрину ваших шедевров!

— Красивая зверюшка у тебя в руках. Подарили? — поинтересовался Обмотыч.

— Поварёшка, ты собираешься угостить нас макаронами? — попытался разъяснить ситуацию Оплетайкиус.

— А мой бисер, проскакав по лестнице вниз, должен помочь тебе приготовить ужин? — спросила Нанизания.

— А разве здесь кто-то хочет ужинать? — изумилась Поварешка.

— Она хочет нам сказать, что этот красный дикобраз съел наш ужин, — загрустила Шпулька, не отрываясь от работы.

— Так давайте его приготовим! — прищелкнул ножницами Вырезалкис.

— И все-таки мне интересно, кто это сделал? — голос Поварешки был ледяным.

— Вот она! — вскричал разгневанный Мешалка. — А потом будут говорить, что рубиновая паста не готова, и обвинять во всем Мешалку!

— Сдается мне, что это не зверушка, — глубокомысленно заметил Контурыч, указывая на странный предмет в руках Поварёшки.

— Опилки, малиновое варенье, алебастр. И хорошенько высушить за печкой. Вот и все! Рубиновая паста готова! А если её таскать по всему дому, то она вообще никогда не высохнет, — внушал Мешалка Поварешке.

— Макароны на ужин сначала варят, а потом сливают через дуршлаг, если, конечно, его никто не занял рубиновой пастой, — отрезала Поварешка. — Передайте нашему управляющему, что либо я, либо — рубиновая паста!

Поварешка сердито затопала вниз.

Бисер весело подпрыгивал вокруг Нанизании. Консервная банка из под горошка всё хорошела.

— Так я не понял? У нас на ужин макароны с рубиновой пастой? — отвлёкся от работы Вырезалкис.

— Все ты понял, — отозвалась Липочка. — У нас макароны с рубиновой пастой без всякого ужина.

— Вот так всегда, — удручённо посетовал Мешалка. — Не дают проявить талант! Все отвергают новшества. А изобретатели и гении вечно страдают.

— Что-то я беспокоюсь за Распакуя, как бы не случилось чего? — сказала Липочка.

— Если с ним что-нибудь случится, то лучше нам беспокоиться за себя и за своё будущее, — хмыкнул Обмотыч.

— Может устроим первую хоровую репетицию? — осведомился Контурыч. — Солировать будешь, Мешалка? На голодный желудок лучше поётся!

— Это вас не спасет, у меня слуха нет! — с удовольствием сообщил Мешалка.

* * *

Распакуя ждали допоздна. Старательно склонившись каждый над своей работой, невольно прислушивались к звукам внизу, не хлопнет ли входная дверь.

Наконец внизу брякнул колокольчик. А вскоре лестница заскрипела под управляющим, и дверь в мастерскую распахнулась. Распакуй застыл на пороге с отсутствующим взглядом, в обнимку с большой круглой картонкой.

— Так-так-так! — загадочно произнес он, обшаривая взглядом полки с готовыми изделиями и водружая картонку на стол.

Все угрюмо насупились и опустили головы ещё ниже.

— И много вы ещё этой самодеятельности натворили? Природный материал, говоришь? — хитро посмотрел Заныкыч на Липочку.

Липочка покраснела. Разноса было не миновать. Самовар упаковали, не переделывая. Творчество должно быть настырным.

Распакуй потирал руки с мороза.

— Шляпку будем реставрировать? — поинтересовалась Нанизания, постукивая пальцем по картонке.

— Позови-ка Поварешку! — попросил Распакуй Мешалку.

— Уже наябедничала!.. — буркнул в спину Мешалке Замотайка.

Поварешка вошла с победным видом. Она всегда верила в торжество справедливости.

— Уважаемая Поварешка! Я приношу свои искренние извинения, что после ужина хотел бы вас попросить накрыть в гостиной чайный стол на двенадцать персон, — несколько стесняясь, попросил Распакуй.

— А дуршлаг? — поинтересовалась Поварешка.

— Разве чайным ситечком нельзя обойтись? — предположил Распакуй.

Поняв, что управляющий серьёзно болен, Поварешка помрачнела и затопала вниз.

— Но если... надо его купить?!. — спохватился Распакуй. — Пожалуйста, вот деньги! — бросился он к Поварёшке.

— Не надо бы этого на лестнице было делать, — тихо заметил Обмотыч. — Она и в обморок может хлопнуться.

Все молча закивали.

Мешалка открыл рот да так с ним и остался.

— Клиентов ожидаем? — восхищённо посмотрел Вырезалкис на Заныкыча.

— Можно и так сказать! — тот загадочно сверкал глазами.

А потом, проворно подхватив картонку, ринулся вниз, издав победный клич «За мной!».

За столом румяные от чая, звякая ложками и трудясь над остатками торта, мастера зачарованно слушали Распакуя. И он не уставал повторять:

— А он мне и говорит!!!.. «Вы потрясли меня! Она всю жизнь мечтала о таком! Такой ещё у её мамаши был. Она, прям, его в нос поцелует, льва этого! И кипятить не будет, а только грибы сушеные хранить! Она старая женщина, моя тёща, но вкус у неё — безупречно-художественный!!!». И дал, вот, премию!.. Сверх положенного!!! А потому дерзайте, не робея!!! А моё дело — только спрос теперь изучать!

Это был волшебный вечер. Но чтобы поверить в происходящее, от каждого потребовались неимоверные волевые усилия.