Озарение (джен)

Интермедия №1

 

Оплетайкиус и Мешалка мирно сидели в мастерской и занимались каждый своим делом, как вдруг Мешалка сказал:

— Что-то есть охота! Может, сходим к Поварёшке и попросим у неё… ну, например, зайца.

— Во первых, — степенно ответил Оплетайкиус. — Мы к ней никогда не ходили, это она к нам приходит. А во вторых…

Закончить он не успел, как его перебил Мешалка:

— Не надо быть старомодным, надо иногда и что-то новое пробовать. К тому же я слышу, что не у меня одного пустой желудок! Пошли!

Оплетайкиус подумал немного и все же согласился, тем более что он тоже был голоден.

Они пришли к Поварешке и изложили ситуацию. Та посмотрела на них и сказала:

— Так и быть, кролика я вам приготовлю, но принести его оттуда, где он хранится, вы должны сами. А домовые вас проводят.

— Вот видишь, — сказал Оплетайкиус. — Это не заяц, это кролик.

— По мне, так это одно и то же, желудку все равно, — фыркнул Мешалка.

— Погоди, — сказал Оплетайкиус, — по твоей логике получается, что можно и кактус съесть, убедив себя, что это петрушка. И плевать, что думает язык, ведь это всё равно зелень, растения. Витамины, в конце концов!

— Ничего я так не думаю! — возмутился Мешалка.

— Так! — сказала Поварёшка, посмотрев на них и на то, что они принесли. — Придется жарить утку! Не размороженную!

 

 

Интермедия №2

 

Несмотря на то, что внизу аппетитно пахло уткой, Нанизании и Шпульке было не до того.

Битый час они пытались уговорить своего управляющего хозяйством, Распакуя Заныкыча Аккуратникова-Ларя, чтобы он дал им немного бусин и бисера, так как Шпулька должна была шить мешочки, а Нанизания их украшать. Распакуй Заныкыч крепко держал оборону и находил всевозможные предлоги, чтобы не допустить растрату материалов, которые стоят денег, и одновременно не подниматься со стула, где он увлеченно прокалывал дырки в Мешалкином ремне. Наконец, Шпулька устало вздохнула:

— Я так больше не могу, должна же быть на него хоть какая-нибудь управа.

— Не думаю, — мрачно сказала Нанизания. — Слушай! — продолжила она шепотом. — А давай попросим у него что-нибудь ненужное!

Шпулька ничего не ответила и лишь обессилено махнула рукой, мол, поступай, как знаешь.

— Заныкыч, — вкрадчиво начала Нанизания, — а может у тебя есть что-нибудь ненужное? Ну, знаешь, всякие грошовые мелочи, которые в хозяйстве не пригодны.

Распакуй Заныкыч оживился:

— Ненужное, не из хозяйства? — переспросил он.

И получив утвердительный кивок, повел себя совершенно неожиданно: вскочил, схватил ножницы, подбежал к задремавшему старику Контурычу и мигом остриг у него все пуговицы с куртки.

— Заныкыч, ты что творишь?! — разом воскликнули ошарашенные Шпулька и Нанизания.

— А что тут такого? — невозмутимо ответил Распакуй Заныкыч Аккуратов-Ларь. — он же свою куртку все равно никогда не застегивает, стало быть, они ему не нужны! Пуговицы Мешалке отдадите, он их вам и покрасит. А мне пора делами заниматься, много их больно скопилось.

— Пожалуй, больше мы ничего ненужного просить у Заныкыча не будем, — тихо сказала Нанизания Шпульке на ухо.

— Угу — кивнула та. — Заныкыч непредсказуем!

 

 

Интермедия №3

 

Вырезалкис трудился над трафаретом розы необычайной красоты.

Она была почти живая, её лепестки как будто нежно трепетали на ветру. Один из бутонов под своей тяжестью клонился вниз, а другой — наоборот, словно заглядывал в чашечку цветка.

Вырезалкис пыхтел, исходил уже даже не седьмым, а, наверное, десятым потом, виртуозно щёлкал в воздухе ножницами и все равно не мог достичь желаемого совершенства. Тут подошла Липочка и, глядя на его старания и потения, сочувственно спросила:

— Вырезалкис, а почему бы не взять что-нибудь побольше фантика от конфеты?

— Потому! — грустно выдохнул Вырезалкис. — Заныкыч свирепо отнял у меня этикетку от бутылки. Экономный.

Липочка ободряюще похлопала по плечу

— Ой! — отпрыгнул он. — Осторожней Липочка! Ты же трафарет испачкаешь!

— А с Ларем ты как поступишь? — поинтересовалась невозмутимая Липочка.

— Буду действовать по английскому методу: он отойдет по хозяйству, а я тем временем из его скатерти конструктор для пачвёрка сделаю!

— Даже не думай, — сказал подошедший сзади Заныкыч. — А не то на марках почтовых у нас вырезать будешь. Английских!

— Эй, Вырезалкис! — позвал Заныкыч.

— Ну?

— А знаешь ли ты, друг мой, — начал Распакуй торжественным тоном, — что сегодня мне надо доставить заказ? Тот самый самовар, над которым мы все вместе так долго трудились!!!.. И потому я хочу взглянуть на него.

— Ага! — неопределенно отозвался Вырезалкис, с каким-то сомнением в голосе.

— На середину его! — хлопнул в ладоши Аккуратников-Ларь.

Мешалка и Замотайка водрузили продукт труда на табурет. Его красоту прикрывал от пыли большой кулек из газеты.

— Снять фату с невесты! — скомандовал Распакуй.

Мешалка сдернул кулёк.

— У-у-у-у-у-у!!!!!!! — испуганно провыл Контурыч.

— Сильная работа, — окаменел лицом Вырезалкис.

— Безупречная вещь! — подвел итог Обмотыч.

Распакуй сел. Ноги его не держали:

— А почему ручки обмотаны? — жалобно спросил Заныкыч.

— Так материалу не отпущено было, а рубиновая паста Мешалки ещё не готова. — отрезал Обмотыч.

— А труба откуда? — спросил Распакуй.

— Так, для красоты! — невозмутимо ответил Замотайка.

— С бисером? — голос управляющего пискнул.

Оплетайкиус, внимательно осмотрев изделие, в глубокой задумчивости изрёк:

— Pia desiderias!

— Чего? — испугался Распакуй.

— Бисер на медной проволоке. Примитивная спиралевидная обмотка.

— Теперь я поняла, где шкатулка с бисером, — тихо выдохнула Нанизания.

— А семечки, кто налепил?

— Природный материал называется, к сведению некоторых, — надулась Липочка.

— Контурыч!!! Голуба!!! Выручай! — предсмертно простонал Заныкыч. — Золотом, золотом завалить все это! С блестками, что ли?!..

— Иные-то экономятся в стараниях, а другим за них тратиться до дна, — горько заключил старик Контурыч. — Иэх-х-х-х, молодежь! Многого не жди, Распакуй Заныкыч, но в общих чертах помогу.

— Знаем мы твоё «в общих чертах»! Лучше золотых цветочков из конфетных фантиков декупажиком по полю бросить! — заметил Вырезалкис.

С третьего раза, наконец, Распакую удалось схватить ртом воздуха, и он заревел аки чистый мамонт:

— А ну, немедленно оставить все до эскиза! Творчество разгулялось?! Прогорим!!! Можете собираться в хор, милостыню просить! Назначаю завтра ревизию материалов!

— Можно ему шляпку ажурную вместо трубы. Нарядно будет, — дипломатично вставила Нанизания.

— Может ему ещё и платье Шпулька сошьет? — любезно полюбопытствовал Вырезалкис.

— Ах так! — рассвирепел Заныкыч, сунув в руки Вырезалкису кусок автомобильной покрышки. — Делом займись! Узор на подошвы вырежи! Зимняя резина, с шипами. А ты, — ткнул он пальцем в Липочку. — Чтобы до вечера мне их наклеила! Чтоб я как мерседес до заказчика домчался, ничего не уронив и ничем не приложившись. И приверните кран на место, а эту львиную башку верните её автору, мастеру по художественному литью, мадмуазель Кочерёжке, чтоб её подруга Поварёшка ей этого монстра на ужин приготовила.

— А мы думали ему во рту дырочку просверлить, — просительно заметил Замотайка. — И пробкой затыкать.

— Заткнул бы ты свою дырочку во рту какой-нибудь пробочкой, — назидательно произнес Контурыч. — Нельзя человеку перед денежным делом волноваться!

* * *

Бисер в мисочке Нанизании регулярно подпрыгивал, когда Кочережка где-то в подвале чеканила своей гантелей жестяную банку из-под консервированного горошка. Она работала над ней уже третий месяц, но банка пока и не собиралась менять своей круглой формы.

Наконец, бисер выпрыгнул из мисочки, потому что дверь мастерской поцеловала стену, и на пороге появилась Поварёшка с пачкой макарон в руках и каким-то красным дикобразом подмышкой.

— Можете собираться в хор! Это наклеить на стену, а это поместить на витрину ваших шедевров!

— Красивая зверюшка у тебя в руках. Подарили? — поинтересовался Обмотыч.

— Поварёшка, ты собираешься угостить нас макаронами? — попытался разъяснить ситуацию Оплетайкиус.

— А мой бисер, проскакав по лестнице вниз, должен помочь тебе приготовить ужин? — спросила Нанизания.

— А разве здесь кто-то хочет ужинать? — изумилась Поварешка.

— Она хочет нам сказать, что этот красный дикобраз съел наш ужин, — загрустила Шпулька, не отрываясь от работы.

— Так давайте его приготовим! — прищелкнул ножницами Вырезалкис.

— И все-таки мне интересно, кто это сделал? — голос Поварешки был ледяным.

— Вот она! — вскричал разгневанный Мешалка. — А потом будут говорить, что рубиновая паста не готова, и обвинять во всем Мешалку!

— Сдается мне, что это не зверушка, — глубокомысленно заметил Контурыч, указывая на странный предмет в руках Поварёшки.

— Опилки, малиновое варенье, алебастр. И хорошенько высушить за печкой. Вот и все! Рубиновая паста готова! А если её таскать по всему дому, то она вообще никогда не высохнет, — внушал Мешалка Поварешке.

— Макароны на ужин сначала варят, а потом сливают через дуршлаг, если, конечно, его никто не занял рубиновой пастой, — отрезала Поварешка. — Передайте нашему управляющему, что либо я, либо — рубиновая паста!

Поварешка сердито затопала вниз.

Бисер весело подпрыгивал вокруг Нанизании. Консервная банка из под горошка всё хорошела.

— Так я не понял? У нас на ужин макароны с рубиновой пастой? — отвлёкся от работы Вырезалкис.

— Все ты понял, — отозвалась Липочка. — У нас макароны с рубиновой пастой без всякого ужина.

— Вот так всегда, — удручённо посетовал Мешалка. — Не дают проявить талант! Все отвергают новшества. А изобретатели и гении вечно страдают.

— Что-то я беспокоюсь за Распакуя, как бы не случилось чего? — сказала Липочка.

— Если с ним что-нибудь случится, то лучше нам беспокоиться за себя и за своё будущее, — хмыкнул Обмотыч.

— Может устроим первую хоровую репетицию? — осведомился Контурыч. — Солировать будешь, Мешалка? На голодный желудок лучше поётся!

— Это вас не спасет, у меня слуха нет! — с удовольствием сообщил Мешалка.

* * *

Распакуя ждали допоздна. Старательно склонившись каждый над своей работой, невольно прислушивались к звукам внизу, не хлопнет ли входная дверь.

Наконец внизу брякнул колокольчик. А вскоре лестница заскрипела под управляющим, и дверь в мастерскую распахнулась. Распакуй застыл на пороге с отсутствующим взглядом, в обнимку с большой круглой картонкой.

— Так-так-так! — загадочно произнес он, обшаривая взглядом полки с готовыми изделиями и водружая картонку на стол.

Все угрюмо насупились и опустили головы ещё ниже.

— И много вы ещё этой самодеятельности натворили? Природный материал, говоришь? — хитро посмотрел Заныкыч на Липочку.

Липочка покраснела. Разноса было не миновать. Самовар упаковали, не переделывая. Творчество должно быть настырным.

Распакуй потирал руки с мороза.

— Шляпку будем реставрировать? — поинтересовалась Нанизания, постукивая пальцем по картонке.

— Позови-ка Поварешку! — попросил Распакуй Мешалку.

— Уже наябедничала!.. — буркнул в спину Мешалке Замотайка.

Поварешка вошла с победным видом. Она всегда верила в торжество справедливости.

— Уважаемая Поварешка! Я приношу свои искренние извинения, что после ужина хотел бы вас попросить накрыть в гостиной чайный стол на двенадцать персон, — несколько стесняясь, попросил Распакуй.

— А дуршлаг? — поинтересовалась Поварешка.

— Разве чайным ситечком нельзя обойтись? — предположил Распакуй.

Поняв, что управляющий серьёзно болен, Поварешка помрачнела и затопала вниз.

— Но если... надо его купить?!. — спохватился Распакуй. — Пожалуйста, вот деньги! — бросился он к Поварёшке.

— Не надо бы этого на лестнице было делать, — тихо заметил Обмотыч. — Она и в обморок может хлопнуться.

Все молча закивали.

Мешалка открыл рот да так с ним и остался.

— Клиентов ожидаем? — восхищённо посмотрел Вырезалкис на Заныкыча.

— Можно и так сказать! — тот загадочно сверкал глазами.

А потом, проворно подхватив картонку, ринулся вниз, издав победный клич «За мной!».

За столом румяные от чая, звякая ложками и трудясь над остатками торта, мастера зачарованно слушали Распакуя. И он не уставал повторять:

— А он мне и говорит!!!.. «Вы потрясли меня! Она всю жизнь мечтала о таком! Такой ещё у её мамаши был. Она, прям, его в нос поцелует, льва этого! И кипятить не будет, а только грибы сушеные хранить! Она старая женщина, моя тёща, но вкус у неё — безупречно-художественный!!!». И дал, вот, премию!.. Сверх положенного!!! А потому дерзайте, не робея!!! А моё дело — только спрос теперь изучать!

Это был волшебный вечер. Но чтобы поверить в происходящее, от каждого потребовались неимоверные волевые усилия.

Внизу звякнул колокольчик, зовущий мастеров обедать. Однако, когда они спустились на кухню, на обеденном столе ничего не было, кроме стопки тарелок, горки приборов, салфеток, большого деревянного скворечника и, видимо, извлеченного оттуда гнездышка с маленькими воробьиными яичками.

— Кочерёжка что ли звонок задела? Обеда нет! — высказал общее мнение Контурыч.

— Да. И Поварешки нет! Куда она делась? — вздохнула Шпулька.

Мастера развернулись и побрели обратно по ступенькам.

— Ой, салатик! Мой любимый! Оливье! — радостно вскричал Распакуй. — Только я не пойму, почему он лежит такой милой горкой на моей учетной книжке...

— А у меня на кисточку надет вареник с вишней! — пожаловалась Липочка.

— Что происходит? Это кто нахулиганил? — появился возмущенный Оплетайкиус. — Кто разлил манную кашу с изюмом на моем столе?

— И вообще, где Поварешка? — встревожился Вырезалкис, вытаскивая свои ножницы из горсти винегрета, прикрывавшего жестяное ришелье оконного козырька на его верстаке.

Колокольчик внизу звякнул раз, другой. Дверь распахнулась, и на пороге появилась Поварешка.

— Прошу к столу! Пока все не остыло, — заявила она и тут же исчезла.

Мастера опять спустились вниз. Но на столе все так же, кроме скворечника и гнезда, ничего не было.

— Но где же обед, Поварешка? — обескуражено спросил Мешалка. — Тут ничего нет!!!

— Стало быть, вы не хотите паштет в тесте, запеченный в виде скворечника, и морковный салатик с перепелиными яйцами?.. Вот и читай после этого модные кулинарные новинки.

— Хотим, конечно! — не давая Мешалке открыть рот, вмешался Распакуй.

— К тому же, — продолжала Поварешка. — Я тоже хочу внести свой вклад в наше общее творчество и каждому сделала индивидуальный демонстрационный экземпляр продукции для испытаний. А потому с грязными руками никого за стол не пущу.

Кто-то жалобно мяукнул в дверях. Все обернулись и увидели Обмотыча, делавшего присутствующим отчаянные знаки, указывающие на его бедственное положение. Когда он открывал рот, чтобы предупредить их об опасности, оттуда происходил запуск большого мыльного пузыря, похожего на дирижабль, который сразу уплывал под потолок. Обмотыч смущался и опять жалобно мяукал.

— На борщ накинулся с немытыми руками, — объяснила Поварёшка присутствующим сию занимательную картину.

Обмотыч согласно закивал головой, и двадцать четыре мыльных пузыря, салютным залпом сопроводили его тихое «Спасите!».

— Ничего страшного, — пояснила Поварешка. — Оно твёрдое, он бы и кусочка не откусил!

— Разве борщ грызут? — обратилась она к Обмотычу

Тот помотал головой и развёл руками.

С грохотом откинулась заслонка окошка. В нем появилась белобрысая физиономия в саже, с кожаным ремешком вокруг лба, на котором дюжина височных колец исполняли мотив стада коров, бредущих мимо по лугу. Задиристый курносый нос и два разгневанных серых глаза составляли единый поисковый аппарат, который немедленно обнаружил виновника происходящего.

— Ага-а! — вскричала мастерица по художественному литью и чеканке, Кочерёжка. — Без угля ему теперь не обойтись! — протягивала она Обмотычу худенькой лапкой в саже кусок обгорелого полена.

— Натрите на терке самое черное, всыпьте в стакан с водой и дайте ему выпить. Помогает. На прошлой неделе я кусок ананаса схрумкала, так пришлось целое березовое полено съесть, а то пузыри замучили. Не сушила б ты, Поварешка, своё экспериментальное мыло на приступке для простокваши, за печкой.

— Хватит болтать! А ну-ка, живо руки мыть — обед остывает! Ну, так что, Распакуй Заныкыч? Представляем новую продукцию? — осведомилась развоевавшаяся Поварешка.

Распакуй сиял. Новая продукция всегда его радовала.

— Только знаешь, Поварешечка! Ты делай порции, чтобы в рот не пролезало, а то я вареники обычно целиком запихиваю! — жалобно сказала Липочка, косясь на немого Обмотыча.

Обмотыч запузырился в ответ:

— Или в форме крупногабаритной строительной техники, — предложил он.

Все опасливо закивали, разгоняя перед носом мыльные пузыри.

* * *

— … Стрелец, Андромеда, Большая медведица, Дельфин, Цефей, Рыбы. Контурыч, где у тебя Рыбы? — зачитывала Нанизания карту звездного неба.

— На крышечке где-то, — сказал Контурыч, постукивая циркулем об упомянутую крышечку.

— Как это у тебя так получилось? — удивилась Нанизания.

— Ежели циркулем мерить, оно так и получается, — невозмутимо отозвался Контурыч.

— Ладно, продолжим! Змееносец, Лира, Стрела, Лебедь, Геркулес, Северная Корона…

— Нанизания, а для кого мы делаем этот космический чайник? — спросил Замотайка.

— Для любимицы нашей заказчицы. Не мешай! Возничий, Персей, Орион, Телец...

— А она красивая? — не отставал Замотайка.

— Лысая немножко, в складках, и уши оттопырены в разные стороны, а так ничего. Хозяйке нравится, — сказал проходивший мимо Обмотыч.

— Ужас какой! А зачем ей чайник, да ещё таких размеров? — поинтересовался Замотайка.

— Чайник нужен не ей, а её хозяйке. И не только чай пить, но и астрологией заниматься, — пояснила Нанизания. — Малый лев, Овен, Ящерица, Кассиопея… Малый Лев на месте?

— Вот его-то как раз и нет! — покачал головой Контурыч. — Сейчас я его в общих чертах обозначу. А потом доделаю. Давай дальше.

Тут к ним подошел Распакуй.

— Ну как у вас, все готово? — осведомился он.

— Да почти, — сказала Нанизания.

— Ну, тогда проведем испытание. Тащите сюда кипяток и чай! — распорядился Заныкыч.

— Но ты это… будь поосторожнее! Арт-декор все-таки! — встревожился Контурыч, когда Распакуй начал наливать в чайник кипяток, заваривая чай.

— Говорит капитан космического корабля! Испытание космо-чайника прошло на отлично! Миссия счастливый брак Шехерезады скоро будет завершена! — громогласно объявил Распакуй. Его слова встретили бурное ликование среди мастеров.

— А Шехерезада, это кто? — тихонько спросил Замотайка у Нанизании.

Та не успела ответить.

— Мешалка, ты что натворил? — ахнула Липочка. Так как Мешалка, воспользовавшись моментом, бухнул в чайник целую кружку сахара и энергично размешал. Все бусины внезапно отскочили от чайника и шумно рассыпались по полу.

— Ну, молодец! — сказал Распакуй. — Поэкспериментировал, да? А теперь живо собирай, потому как клиентка с Шехерезадой через полчаса появится! Надо успеть воссоздать Вселенную.

Мешалка с налобным фонариком полз по полу, быстро собирая бусины и бормоча:

— Я — «Луноход-4», я — «Луноход-4», выхожу на орбиту семь-тридцать пять-Кассиопея пригородная! Задание: подбор звезд по прейскуранту!

— Эй, «Луноход-4», в соседней галактике, а вернее у моей швейной машинки, притаились штук восемь! Фас!!! — помогла ему Шпулька, не отрываясь от работы.

Наконец, астрологический чайник пришел в боевую готовность.

— Ну, не подведи! — как другу, сказал Распакуй чайнику.

— Если у клиентки все чаянья и надежды совпадут со звёздами, — пояснила Нанизания. — То, возможно, у нас состоится промышленный переворот. Купим новые инструменты!

— И мне — сапожный?!..

— Всем!!! Только бы они поженились!

— Кто с кем? — заволновался Замотайка. — Хозяйка с этим, как его…?!!

— Любимица заказчицы, Шехерезада, с абсолютным медалистом и чемпионом всех мыслимых и немыслимых выставок, черным большегрузом, Иванушкой! Он к ней с интересом относится, а она его презирает!!! — занервничал Распакуй.

— Его хозяйка возвращается из турне сегодня!.. А наша заказчица — её лучшая подруга!.. У них — план: познакомить Иванушку с культурой родного края!.. Вздохнуть национальный колорит родины!.. Правда, Шехерезада из Египта, но она уже обрусела! — тараторили в уши Замотайке все наперебой. Однако звякнул входной колокольчик, и мастера скатились с лестницы вниз в мгновение ока.

Чайник проплыл над головами и был водружен на пьедестал.

* * *

— Добро пожаловать! — воскликнул Распакуй, когда клиентка вошла, держа на руках любимицу.

— Благодарю! — отозвалась та.

Едва она переступила порог, Шехерезада, до того спокойно и с достоинством сидевшая на руках хозяйки, вдруг, как крылатый сфинкс, взмыла в воздух и, пролетев три метра, легко приземлилась на стол, где на постаменте блистал чайник. Осмотрев его, потрогала звезду; опершись на ручку, заглянула на крышечку; потом возлегла подле чайника, зажгла свои красные глаза и посмотрела на хозяйку.

Та вздохнула, поднеся к глазам платок, и сказала:

— Ну, что ж, видно, такова судьба! Я это чувствовала: расставание неизбежно! В конце концов, ты же знаешь! Я не стану заедать тебе жизнь, ведь молодость у каждого одна!!!..

Трагизм тона заказчицы дал понять управляющему, что заказ сдан. Дело было за оплатой.

— Благодарю вас, друзья! Это — шедевр, — сквозь материнские слезы протянула заказчица гонорар Распакую.

— Да что вы! Это же такая радость!!! Любящие сердца нашли друг друга! А свадьба будет такая, что её никто не сможет повторить, не то что сделать прекраснее! Это будет приезд Клеопатры в Рим!

— Да! Но как мало времени, и надо столько сделать! — заволновалась заказчица.

— Вы не волнуйтесь, мы сделаем и украшения, и тиары, если потребуется! Представьте только! Они всходят по триумфальной лестнице, позируют прессе под триумфальной аркой! А в буфете — пятиярусный торт, весь в скульптурных группах покоренных леммингов, с валериановой глазурью и марципанами! — взахлёб расписывал яркими красками будущую свадьбу не желающий упускать бешеные деньги Распакуй. — А в качестве свадебного подарка жениху, можем предложить исконно русское жилище, подходящее ему и по характеру, и по темпераменту, а именно — Избушку на Курьих Ножках! — торжественно закончил он.

— Ну, хорошо! — расчувствованно откликнулась клиентка. — Идея с избушкой — здравая! Я бы сама подарила её будущему супругу, но корректней было бы это согласовать с его мамочкой, да, дорогая? Ну, не капризничай! Как приеду домой, сразу им позвоню, они должны были уже добраться из аэропорта!

— Конечно, конечно, звоните! — закивал головой Распакуй. — А наш мастер вас может проводить и чайник поднести!

— О, спасибо вам огромное! До свидания! — попрощалась хозяйка Шехерезады и пошла к машине. Замотайка с чайником поспешил за ней.

— Да. Бедная Шехерезада! Иванушка — тот ещё тип! Наглец, хам, бесцеремонен, как боров, судя по модной хронике в журналах. Но!.. Но. Звезда мирового класса! Его хозяйка, кажется, оперная прима? Только ей и по карману боготворить такого негодяя! — вздохнула из проёма у камина Кочерёжка, подперев подбородок ладошкой в копоти. — А здесь кочерги новой не допросишься, не то что тиглей!

Замотайка вернулся, потирая руки: "А на лапки — свадебные тапки!!! Улажено!"

— Молодец! — похвалил Распакуй.

Замотайка потерял терпение, пока Оплетайкиус штудировал замусоленный кусок газеты, на котором Обмотыч принес себе из кухни от Поварёшки кусок пирога с вишней.

— Ознакомьтесь! Насилу вырвал у них, чтоб подготовить вас к работе с заказчиком и клиентом!

Оплетайкиус сердито посмотрел на Замотайку:

— Ты вникай, умник! Оптимизма поубавится! Распакуй! У нас титановый пруток есть? Остальное для избы не подходит!..

Замотайка заинтригованно забубнил под нос: «…Терпение городских властей к всенародно признанному возмутителю спокойствия на региональных выставках элитных пород кошек, двухлетнему черному коту, по кличке Иванушка, вызывает откровенное недоумение всей просвещенной части общественности.

Выходец из провинции, не знавший иного приюта, как чердачный ворох соломы, вывезенный за воровство на частном автомобиле с прицепом хозяином за пределы области и вышвырнутый за дверь на произвол судьбы, нынешний фаворит бомонда, отнюдь не растерялся!.. Запрыгнув в открытый багажник припаркованного к обочине проезжей части пежо, принадлежащего известной фотохудожнице N, (выехавшей на пикник с подругами, оперной солисткой М. и художницей-монументилисткой S.) и сожрав всю провизию, сладко уснул в корзинке для барбекю на 4 персоны. А когда был обнаружен владелицей, в ответ на призывы покинуть чужую собственность, привстав на задние лапы, сумел поразил свою первую жертву методом обольщения! Возложив черные лапы на грудь жертве, он устроил свою голову в проёме декольте известной оперной примы М, покорно принимая уготовленный жребий судьбы.

Подруги пришли к выводу, что животное нуждается в постоянной опеке и, решив определить бродягу в городской приют для бездомных, вынужденно забрали его с собой, поместив на время ходатайств к владелице авто, где после фото-проб в павильоне фото-художницы N он учинил разгром аппаратуры и совершил побег, пользуясь халатностью дворников, по отношению к содержанию в запертом состоянии чердачных лазов на крышу.

Вор и обольститель проник в апартаменты упомянутой оперной примы М, где та обнаружила его вечером, вернувшись с работы, в своей постели.

В поисках пищи Иванушка опустошил кухонные шкафы и ящики, обесточил кухонную технику и, взломав холодильник, опорожнил все емкости с молочными продуктами, включая разовые упаковки с мягкими и твердыми сырами, нанес ущерб гостинной мебели, а также зимнему саду!

Серия скандальных происшествий после этого приобрела лавинообразный характер.

Сопровождая свою новую хозяйку с подругой S. на кошачью выставку, где любимица художницы, прославленная чемпионка, египетская кошка сфинкс по кличке Шехерезада, получала очередную заслуженную награду, черный беспородный здоровяк Иванушка согнал с пьедестала всех чемпионов мужского пола, удерживая высшую точку в течение часа и нанося непоправимые травмы представителям элитного экстерьера.

Инцидент удалось погасить председателю судейской коллегии, закрепившему на ошейнике наглеца большую золотую медаль будущего чемпионата, который должен был проходить в январе этого года на Малом Взморье, и тем самым снять агрессивные притязания вышеупомянутого Иванушки на высший титул текущего мероприятия.

Далее, следовала череда выходок и безобразий, не уступавшая видавшим виды завсегдатаям игорных заведений с дурной репутацией:

Октябрь:

Разбой в бассейне ресторана морепродуктов в центральном зале. 7 крабов и 2 лангуста искалечены, 1 съеден заживо. Золотая рыбка бассейна центрального фонтана получила контузию. Фиолетовая черепаха аквариума забита лапой на мраморном полу центрального вестибюля.

Ноябрь:

Сорван спектакль оперного театра по причине падения Иванушки в оркестровую яму (с нанесением ущерба арфе и двум валторнам в учиненной свалке) с центрального портала декорации Башни Севильского католического Собора на фоне городской улицы с балконом для арии Розины.

Декабрь:

Ограбление магазина «Элитный хомячок для офиса» с особым цинизмом: хомяки утрачивали целостность в прогулочном вольере на глазах посетителей, когда Иванушка, взмывший к третьему ярусу полок, прыгнул в него через стеллажи торгового зала и головы посетителей.

И, наконец, январь, взбудораживший международную прессу приездом на гастроли оперной труппы, в составе которой неадекватно реагирующий на рептилий русский черный кот искусал африканского гавиала в национальном парке столицы, в момент проведения экскурсии для участников дружеского визита по приглашению мэра города.

ЧТО БУДЕТ ДАЛЬШЕ? -

требуют ответа рядовые любители животных у представителей бомонда города.

Но их вопрос всё еще остается без ответа."

Соб. Корр. газеты «Огни города» Эммануил Щелкопёров-Ворон.

Замотайка зевнул:

— Милая киска. Закупаем арматуру. Ваш титановый пруток ей на один зуб!

* * *

Оплетайкиус осматривал готовое изделие:

— Хороша избушка! Закрепить там, внутри, клеем хорошенько. И готово! Сама Баба Яга не побрезговала бы.

— И три слоя лака нанести, — напомнил Вырезалкис.

— Лучше — пять! А то этот негодяй-Иванушка всю вашу избушку по хворостинке разберёт! — пригрозила Кочерёжка.

— Вы замок к люку приделать не забыли? — подошла к ним Нанизания. — Должны же будут Шехеризада с её хозяйкой хоть немного отдыхать от его общества.

— Нет, не забыли! — вмешался Распакуй, гордо демонстрируя Нанизании замок в виде огромного мухомора и ключик похожий на печную трубу с метелкой.

— Он сверху в крышу вставляется, этот ключ, — пояснил Обмотыч.

Замотайка закивал.

— Но как мы это по лестнице спустим? — робко спросила Липочка.

— Действительно, это рискованно, — согласился Оплетайкиус. — Придется отсоединить крышу и спускать всё по отдельности. Но для этого надо залезть в избушку. А я туда не пролезу.

— Похоже, придется тебе, Липочка! Вот ножницы, там надо отстричь несколько "соломинок" и немедленно заклеить клеем, пока не расплелось, — сказал Распакуй.

Вздохнув, Липочка взяла ножницы и полезла в избушку, немного повозилась там. И через какое-то время мастера услышали её приглушенный писк.

— Что случилось, Липочка? — встревожился Вырезалкис.

— Я всё сделала, но теперь не могу вылезти! — жалобно выдохнула Липочка.

— Ты что, застряла? — склонился над домиком Заныкыч.

— Я в куртке, а она прилипла, и тут даже места нет, чтобы её снять! — объяснила Липочка.

— Ну, ты у нас, как бонус к избушке, получаешься, настоящая Баба Яга для Иванушки. А, если он не будет слушаться, ты из него жаркое сделаешь, — в задумчивости сказал Замотайка.

— Видел бы ты того Иванушку! Он сам любую Бабу Ягу выселит и жаркое «а ля бабояг» с мухоморами из неё сделает, — назидательно заметил Контурыч.

— А делать-то что будем? — поинтересовалась Шпулька.

— А вот, что! — оживился вдруг Распакуй. — Обмотыч, открывай люк! Мешалка, Нанизания, снимайте крышу! Липочка, постарайся аккуратно впихнуть туда ноги! Попробуем спуститься по лестнице, а там внизу разберемся.

Липочка в своём элегантном "наряде" шествовала по лестнице, поддерживаемая с двух сторон Шпулькой и Нанизанией. Наконец, они спустились вниз.

— Липочка, это ты? — воскликнула Поварёшка

— Поварёшка, мы сейчас её из избушки вытащим, а ты пока принеси парилку! — попросил Распакуй.

Липочку приподняли, вытащили из рукавов куртки, и Распакуй аккуратно поставил её на пол.

— Сразу видно, что твоя фамилия — Аккуратников, — пошутил Вырезалкис.

— Ох, спасибо вам! Я уж думала, что придется достаться на ужин Иванушке, — облегчённо выдохнула Липочка.

— Ты ему не по вкусу, он больше лангустов любит! — успокоил её Замотайка.

Появилась Поварёшка с парилкой. Распакуй взял её и начал осторожно отпаривать намертво приклеенную куртку, а потом установил крышу на место и триумфально привязал веревочку.

— Ну! Бывайте здоровы, а нам — пора! — возвестил Распакуй Заныкыч.

Входная дверь мягко пропела звякнувшим колокольчиком.

* * *

Мастера глядели из окна вслед Распакую, тянувшему за собой на веревочке новое жилище чемпиона.

— Похоже, у дорожной полиции сегодня будет полно работы, а у водителей — пара инфарктов, — задумчиво произнес Мешалка.

— Почему, ведь ролики в моде?!! — удивилась Шпулька.

— Да. — он помолчал. — Но не у избушек...

* * *

Дверной колокольчик радостно тренькнул.

— Ну, наконец-то! — обрадовалась Липочка. — Вернулся!

Все, не мешкая, скатились в гостиную.

Колокольчик тренькнул еще раз, другой, и Мешалка пошёл открывать дверь, поняв, что её кто-то запер изнутри.

— Здравствуйте, рады вас видеть! — донеслось до мастеров его недоуменное восклицание из прихожей.

Спустя минуту он вернулся, ведя за собой высокого мужчину с презрительно-брезгливым выражением лица и скользким взглядом, который заставлял вспомнить о хорьке и крысе одновременно.

— Насколько я понял, это — наш новый заказчик, — тихо пояснил Мешалка мастерам.

— Приветствую, — холодно поздоровался клиент. — Я — из общества любителей грызунов. Мы хотели бы создать город грызунов на основе взаимовыгодного взаимопонимания. Из кнопок и скрепок, — помолчав, добавил он, скептически осматривая помещение. — Сити — для хомяков, лайнер — для морских свинок, специальные комплексы колесования — для белок, железную магистраль — для белых мышей, и так далее.

Мастера переглянулись, Распакуй доставлял заказ, и переговоры вести было некому.

— Для начала хотелось бы иметь макет этого города, — продолжал заказчик

— Ну, вообще-то, у нас… конечно… — начала Нанизания, но закончить не успела, как её перебил Замотайка.

— Конечно, конечно, если вы хотите! У нас есть прекрасная мастерица!.. по металлу. Она может сделать и макет, и даже город. И даже с иллюминацией! Разумеется, за достойную оплату!

— Ну, спасибо тебе, Замотайка! Только скрепок мне ещё и не хватало, — пробурчала из кухни Кочерёжка, не спешившая показываться на глаза клиенту. — Хотя если штихели покупать, то, возможно, ты и прав!

— Город-модерн! Мегаполис!.. — увлеченно продолжал Замотайка.

Клиент поморщился:

— Это — торговый павильон. Он будет выстроен на месте открытого вольера, в магазине «Элитный хомячок для офиса», где произошла бессмысленная жестокая расправа, о которой так много писали в прессе. Он должен представлять собой недосягаемое для живодёров пространство. Чтоб обитатели Города Грызунов в будущем не пострадали от Злобных Хищников, привыкших к легкой добыче и бесплатной еде. Форма обычной клетки исключена. Всё должно быть комфортно и максимально изящно. В духе воздушных металлоконструкций Эйфелевой башни, Нью-Йоркского ФруСнейлБрич и статуй Церри-Тельли, поддерживаемых с воздуха усиленными магнитами.

— Макет проекта должен быть готов завтра к полудню. Я приеду его забирать сам ровно к одиннадцати часам сорока минутам. Ваш человек должен быть готов проехать со мной и дать все объяснения.

— Какие объяснения? — опешил Замотайка.

— Пояснения. — сухо поправился посетитель. — Вам понятны мои условия? — скривил он лицо в условно вежливо-вопросительной гримасе, обращаясь к Замотайке.

Тот не успел ответить, как вновь пронзительно взвизгнул дверной колокольчик, крякнула входная дверь, и в комнату вбежал Распакуй.

Не раздеваясь, он упал на диван и громко запричитал:

— Воды!!! Конец деньгам! Конец!!!!.. Глупая птица! Весь заказище нам порушила!!! Сгубила!!!

Мастера бросились разоблачать из тулупа багрового от гнева Распакуя.

Посетитель же незаметно откланялся и как-то выскользнул мышью за дверь, скорчив на прощанье особо противную, высокомерную гримасу.

* * *

— Оказывается, наш Иванушка стал Жаном. И, судя по всему, скоро станет Джоном, а потом Джованни, Хуаном, Йохханом и Юханом! — мрачно сказал Распакуй

— А ты не мог бы поточнее объяснить, чем обоснованы эти предположения? — попросил Вырезалкис.

— Какой-то почитатель бесподобного меццосопрано подарил нашей оперной знаменитости, в знак восхищения её талантом, большую зелёную какаду. Поначалу Иванушка не обратил на неё внимания, и попугаиха обнаглела. "Моя кор-р-ролева!" — обращается теперь она теперь к хозяйке! И никак иначе! Иванушке же, всякий час весьма прозрачно намекает, какие убытки от него та терпит.

— Ах, она говорящая?! Это большая редкость. Их трудно научить говорить сразу два слова подряд, — озадаченно заметил Оплетайкиус. — Но самки значительно способней!

Всем стало не по себе. Заказ и вправду мог помахать им ручкой.

— Вот-вот! — отчаялся Распакуй окончательно. — И эта окаянная птица говорит, а Иванушка выражает себя делом!.. Удрал, подлец! Прямо с таможни. Через границу, — и в самолет!!!.. Только его и видели! Ох, позвонить же, я должен!

— Кому?

— Да Шехерезаде же!.. Приме нашей его выловят. У неё почитателей по всему миру достаточно! А может, уже поймали! — Распакуй вытащил из жилетного кармана будильник на веревке, щелкнул крышкой, хитро сощурился и недобро сказал:

— Попался, голубчик! Самолет приземлился в Орли. Они-то не опаздывают! Не поезда! — И метнулся на кухню к телефону, где настороженная Поварёшка не знала, как предложить всем пирог с клубникой к чаю.

— Да! — орал Распакуй в трубку, — Понял вас! Естественно, не возьмем никакого другого заказа! Конечно, понимаю!.. Конечно, уверен! Куда ему деться? Прилетит, как миленький! Свадьба — это не шутки шутить! Свадьба — это серьезное решение! Шехерезаде — мои наилучшие пожелания! Железный характер! Уважаю.

Мастера настороженно притихли, не мешая налаживать доверительный контакт.

— Уф-ф! Замучился сегодня новости пересказывать!.. Даже аппетит не потеряла! Ну, молодец, невеста! — умильно расслабился Распакуй, положив трубку. — Перехватят и доставят обратно первым рейсом! — грозно погрозил кому-то кулаком управляющий, — Из посольства позвонили! Их человек уже ожидает негодяя в аэропорту!

— Говорила же, что на него отдельно надо зарабатывать! — вставила Кочережка между пирогом и обсуждением версий отлова. — А Замотайке пора в магазин за скрепками! Он клиенту макет обещал! Всю ночь работать будет!

— Почему я? — надулся Замотайка.

— Потому что без аванса не работают, — назидательно заметил Контурыч.

— Расходы исключены! Это — катастрофа сейчас!.. в нашем создавшемся финансовом положении! — забубнил Распакуй, задумчиво глядя на куртку Контурыча, оставшуюся без пуговиц. — А что за клиент?

— Замотайка организовал, — любезно наябедничала Липочка. — Монструозное сооружение в стиле хай-тек для офисных хомячков! Макет взялся сделать к завтрашнему утру.

— Мда-а-а, — протянул Распакуй, как-то озадаченно оглядев Замотайку . — Быстро все навыки схватываешь!

— Да чего уж! — отмахнулся Замотайка. — Поднаторел тут с вами, Распакуй Заныкыч!

— А что, племянник, клиент-то наобещал? — невзначай бросил Обмотыч.

— Золотые горы скрепок!.. пока. Не надёжен, — нахмурился Замотайка.

Он насупился, покачнувшись с носков на пятки, заложил руки за спину, и выпятил живот, как две капли воды, похожий на Распакуя.

Все расхохотались.

— Я — в магазин, скоро буду! — решительно заявил Замотайка, направившись к выходу.

Колокольчик всхрюкнул. Дверь всхлипнула.

Поварёшка предусмотрительно отложила кусок пирога в шкаф.

Оплетайкиус, Нанизания, Кочережка и Вырезалкис сидели в гостиной вокруг большого обеденного стола. Была глубокая ночь. Кукушка в кухне уже надорвала горло, прокуковав в общей сумме не менее четырнадцати с лишним раз.

Они рисовали что-то на в листках бумаги и передавали их друг другу, качая головой и перечёркивая какие-то детали.

— Здесь непременно нужны прямые линии, — шепотом говорил Вырезалкис.

— Внутри большого купола можно сделать несколько куполов, — предложила Нанизания.

— Как вы тут? Как процесс? Всё в порядке? — появился в комнате Замотайка.

— Всё в порядке! — ответила Кочерёжка. — Можешь не волноваться.

— А знаешь, в кухонном шкафчике хорошее снотворное есть от бессонницы! — предложил Вырезалкис на третье появление Замотайки.

— Спасибо, не стоит! Я уже ухожу! — отказался тот и быстро отошёл.

Мастера продолжили работу.

— Слушай, Замотайка, шел бы ты спать, наконец! — приветствовали мастера его шестое появление.

— У меня всё равно заснуть не получается! Лучше я вас развлекать буду! — помотал головой Замотайка.

— Ну, давай, — согласилась Кочерёжка.

— Я ходил сегодня скрепки покупать, — начал Замотайка. — В магазине их не было. Я пошел к газетному киоску, купил скрепки и заодно газету. Просматриваю её. И вдруг слышу — разговор продавца с каким-то покупателем про Иванушку. Я прислушался и понял, почему Распакуй был сегодня такой расстроенный. Вот послушайте! — он развернул газету, принявшись за пересказ.

— Когда они уже вышли в здание аэропорта, попугаиха, сидевшая в клетке поверх багажной тележки, вдруг решила, что давно не воспитывала Иванушку. И недолго думая, принялась орать на весь аэропорт:

— Краб, крокодил, креветка! Кретин, кризис, крах!

Чтоб попугаиха замолчала, хозяйка принялась кормить её креветками, которые та очень любила. Так они дошли до таможни. Попугаиха получила очередную креветку, наклонилась, чтобы взять её, но той уже не было на месте. А рядом Иванушка невинно чем-то чавкал.

— Кр-реветка! — попросила попугаиха. Хозяйка, не глядя, сунула ей креветку. В воздухе мелькнула черная лапа, и Иванушка демонстративно стряхнул креветочную шелуху прямо на таможенника. Попугаиха обернулась к таможеннику и сидевшему в той же стороне Иванушке, оглушительно гаркнув:

— Кретин!!!

Несправедливо оскорбленный таможенник возмущенно обратился к приме:

— Мало того что ваш кот использовал меня как корзину для мусора, так ещё и ваш попугай обзывается в общественном месте неблагозвучными словами.

— О, простите, но это — не попугай, а самка попугая! И она сказала это не вам, а коту, — возразила прима. — Ведь вы же…

— Кр-ретин! — категорично отрезала попугаиха.

Стоящие рядом таможенники и очередь прибывших людей дружно расхохотались.

Обозлённый таможенник разъярился:

— Какие-то у вас животные, и креветки ваши — подозрительные! Будьте добры посадить кота в клетку к попугаю и пропустить через багажную ленту досмотра.

Такого обращения, конечно же, Иван не стерпел. Его, многократного чемпиона, хотят посадить в клетку с какой-то пернатой Фрёкён Бок?!! Ну, нет!

И хозяйка не заступается, стоит себе, завороженно смотрит на таможенника!

В таком случае, — до свиданьица!

Иван махнул хвостом, спрыгнул с тележки, черной молнией промчался по всем турникетам, на секунду остановившись, посмотрел на табло рейсов и рванул в трубу, к самолёту, который несколькими минутами позже отправился в Париж, вместе с необычным пассажиром в салоне первого класса! — закончил Замотайка свой рассказ.

Вырезалкис отложил карандаш.

— Вот те раз!

— Уведут жениха в Париже у Шехерезады, — опечалилась Нанизания.

— Выловят, — и конец холостой жизни... Прощай, свобода! — загрустил Замотайка.

— Котус женатус — веритас, Зингер! — перешел на латынь Оплетайкиус.

* * *

15.

Кассандра Кочергина, звеня шпорами на высоких и блестящих, как новые галоши, ботфортах, прохаживалась по гостиной в ожидании клиента. Её металлизированное облегающее одеяние нежным вздрагивающим звуком отсчитывало шаги. Бусина на лбу, в виде длинной капли, подпрыгивала. Впрочем, как и кудри, собранные на макушке в металлическое парадное кольцо для салфетки, с большим хрустальным кубиком.

Если бы Обмотыч взял кучу свежей стружки, посыпал блестками, хорошенько побрызгал лаком и приделал к шпилю на башенке, венчавшей крышу летней беседки в сквере напротив, то и тогда бы причёска Кассандры не уступала ничем этому плюмажу, так она была высока и ажурна.

Лаковые перчатки, перевитые цепочками, смыкающимися в пряжки на запястьях, придавали ей особо решительный вид.

Сонный Замотайка в углу дивана иногда поправлял узел галстука, сбивающийся в бок, иногда пятернёй взбивал всклокоченный вихор, иногда бросал взгляд на ручной хронометр.

Клиент не шёл!

На столе, в готовности, ждал своей участи готовый макет.

Металлизированная красавица была безучастна к волнениям, и свежа, как парное молоко, после работы.

— Вот он! — Замотайка подскочил с дивана на звук припарковавшегося автомобиля.

— Все в сборе? — вместо приветствия спросил вошедший клиент с деланно скучающим взглядом.

— Мы готовы! — энергично отрапортовал Замотайка.

— Куда ж взглянуть? — как-то недоверчиво переспросил его любитель грызунов.

— Если отважитесь, то сюда! — указала Кочерёжка на дощечку, присыпанную скрепками.

— Это макет? Должен заметить, что шутка — глупая! — брезгливо протянул посетитель.

— А вы — весьма умны, если захватили аванс за работу! — отрезала Кочерёжка тоном ножниц по металлу.

Посетитель что-то пожевал, сосредоточившись на часах с опостылевшей за ночь кукушкой. Потом процедил сквозь зубы:

— Было бы за что платить!

Замотайка занервничал:

— Мы представим работу! Но и вы должны укрепить нашу уверенность, что у вас серьёзные намерения. Имеете ли вы при себе некую сумму, чтоб оставить её в аванс за уже выполненный макет.

— Я не вижу макета, — недовольно сморщил нос клиент.

Рука в лаковой перчатке, увитой цепочками, вознеслась над злосчастной дощечкой, усыпанной горкой скрепок. И в тот же миг кружевная железная конструкция города с куполами выросла над столом.

— Даром сейчас мало, что можно хорошо рассмотреть, — равнодушно заметила Кочерёжка, всё ещё прикрывая рукой самый высокий купол конструкции.

— Хорошо! Я беру его с собой! — схватился клиент за дощечку планшета. — В случае утверждения именно его, я вам перезвоню, чтоб вы подъехали за частью суммы.

Он решительно направился к двери, но конструкцию будто вихрем снесло с планшетки, и она пчелиным роем укрылась в перчатке мастерицы.

— Зачем вам эта дощечка? — озадаченно спросил Замотайка клиента, поправляя галстук и брыкая ногой, чтобы сохранить стрелку на отглаженной брючине.

— Мы теряем время! — звякнула шпорой Кочерёжка.

— Мадам! Прошу в машину! Вот, это аванс, — разом присмиревший клиент Замотайке протянул деньги. — Мы справимся! — остановил он жестом, двинувшегося вслед за ними Замотайку.

— Хорошая новость! — развёл тот руками. — Удачи, Кассандра!

— Она всегда в моих руках, будь спокоен, — тряхнула кудрями Кочерёжка. — Оставайся с миром, — военные действия я беру на себя.

— Да ну вас, — расстроился клиент, — какие еще военные действия? Просто обсудим всё хорошенько и решим, за что платить.

Помахав Замотайке из-за двери галошно-блестящей рукой, Кассандра большим кузнечиком сложилась в автомобиль, подобрав платье и при этом издав звучный щелчок закрывшегося на замок кованого сундука.

Хлопнули дверцы, заурчал мотор, зашуршали по асфальту покрышки.

— Денег и мышам на корм не хватит! — подытожил визит Замотайка, пошелестев авансом. — Но скрепки окупятся.

— Шпульке нужен отдых, — безапелляционно заявил Распакуй мастерам.

— А кто спорит-то? — пожал плечами Мешалка. — Отдых — дело хорошее, и помочь надо! Да только как? Она уже от усталости — взрывоопасная. Так рявкнет, если её ножницы утянешь на минутку для дела, что сразу отползешь под тумбочку! И дела никакого не захочется!.. М-да... Шить не умею! Одна Нанизания ей помогает.

— А как мы ей помочь можем? — подскочил Замотайка.

— И что она вообще-то шьёт? — поинтересовался Вырезалкис. — И шьёт — и шьёт! И шьёт — и шьёт! И дук-дук-дук-дук-дук! И дук-дук-дук-дук-дук — на своей машинке целыми днями! Уже даже снится это её «дук-дук-дук-дук-дук-дук»!..

— Приданое для слоненка. В феврале родиться должен! — объяснил Распакуй. — Причём, так, по доброте душевной! Безвозмездно шьёт!

— Тогда понятно. А у кого родится? — не понял Мешалка.

— Что значит, у кого?! У слонихи!

— А слониха откуда? — проворчал Контурыч.

— В цирке было два слона, — начал издалека Распакуй. — Вернее, две слонихи! Теперь одна из них — мама, ждет слоненка. А бабушке приходится выступать в одиночку. Их дрессировщик и заказал Шпульке одну попону с галунами для выступлений. Ей слоненка стало жалко. А вдруг замерзнет и простудится?.. в феврале-то?!!.. и она взялась ещё шить ему приданое в свой всякий свободный час. Цирк за это платить не будет. Они и так в представлениях на одного слона согласились вместо двух! Придется, видно, продавать его зоопарку! А там — прощай артист! Шпулька не хочет: он там одичает, от манежа отвыкнет, экспонатом станет, как на выставке. А так бы, с бабушкой и мамой на арене выступал! Все б в восторге были! Только б на них и ходили! Но денег нет: ни на вторую попону, ни на слоненка, ни на новый номер! Блажен, кто верует!

— Надо бороться, Распакуй! — серьезно сказал Оплетайкиус. — Не будет творческой молодежи — не будет истинного искусства. Одни штампы да перепевы! Я пинетки сплету! И набрюшник на помочах! Чтоб на крючок кольцами вешать, когда лапы устанут. А то на пол — бряк, а там — сквозняки, и пол холодный. Знаем мы эти цирки! Один радикулит!

— А чего мучиться, обмотать его хорошенько, и все дела! — предложил Обмотыч.

— Тебе бы только обмотать. С самоваром, что натворили, вспоминать страшно. Скажи спасибо, что заказчику по вкусу пришлось!

— Спасибо.

* * *

— Не хочу!!! — подтвердила усталая Шпулька с покрасневшими глазами. — Так — он с мамой будет, а так — в зоопарке сиротой останется, и в цирк больше никогда не вернётся. Мне его жалко! — и с этими словами Шпулька принялась шить дальше, при активном участии невыспавшейся Нанизании.

— А если устроить ясли для слоненка?! — внезапно воскликнула Липочка

— Что же, а это мысль! — идея Липочки Распакую явно понравилась. — Мама раньше на арену выйдет, цирку — прибыль, заодно с нами расплатится!

— А из чего набрюшник? — спросила Шпулька.

— А из чего и пинетки! Из коврика для ванн! — вразумил Оплетайкиус. — Сколько у нас ковриков?

— Ты себе вес новорождённого представляешь? — строго спросила Нанизания. — Его никакие помочи не выдержат, для этого надо стальной трос туда вплетать!

— Мамин бок ему нужен, теплый, пока она выступает! — сказал Распакуй.

— Ватный бок с прокладкой для подогрева автомобильных сидений, — оживился Обмотыч. — Подсоединяется к аккумулятору. С племянником-то, — он подмигнул Замотайке. — Дела — на два часа! Только надо к стене закрепить хорошенько!

— Эй, а кормить его чем? Ему же, ещё кормушка нужна! — окликнула их Липочка.

— Пока маленький, маму пососёт, — отрезал Обмотыч. — А потом, когда подрастет, — открыть фотоателье при цирке, и желающие сфотографироваться со слоненком, будут приносить с собой сетку морковки, а захотят фотографии сразу — две сетки свёклы!

— Подписываем договор с овощным магазином! Морковку сбываем посредством распродаж у входа! — ликовал Замотайка от своей сообразительности. — Магазин процветает с такой рекламой!!!

— Ну, значит, решено! -буркнул Распакуй. — Стало быть, все теперь будем здесь, как кролики, с красными глазами скакать!

— Я понимаю, Шпулька, что ты шьёшь ему распашонку из одеяла, но из чего ты собираешься шить ему памперс? — поинтересовался Контурыч.

— Прикидываю пока. В общих чертах! — ответила Шпулька.

Снизу запахло жареной рыбой. Поварешка думала пока только о мастерах, не ведая о слоненке.

— Вот вернется Кочережка, и мы попросим её соорудить ему погремушку! Пойду встречать! — схитрил Замотайка, устремившись на запах рыбы.

* * *

— Ну как, приняли? — ещё толком не открыв двери, закричал Замотайка Кочережке.

— На, вот, возьми лучше! Помоги затащить в гостиную! Сейчас расскажу всё, — услышали мастера голос Кочерёжки.

На мгновение всё стихло. Но вот в гостиную вошел Замотайка и два грузчика, несшие несколько железяк. За ними появилась Кассандра Кочергина с большим чаном странной формы на цепи. Все остолбенело переводили взгляд с Кочережки на Замотайку. Первым пришел в себя Распакуй:

— Кочерёжка, а что это такое?

— Бесплатные материалы, — невозмутимо отозвалась Кочерёжка. — И кое-какие новости, услышанные мной.

— А это всё, что они притащили, так и будет здесь лежать? — поинтересовалась Нанизания.

— Подожди ж, Нанизания! — перебил её Замотайка. — Приняли макет? Будет заказ?

— А что ты слышала? — взволновалась Липочка, не обратив внимания на квадратную конструкцию, которую перескочила.

— Судя по тому, что я услышала, заказ может и будет, да я не уверена, что мы захотим его принять, — хмыкнула Кочережка. — Дело в том, что…

— Кассандра!!! — появилась в гостиной возмущенная Поварёшка. — Я, конечно, понимаю, что это всё нужно для твоих грандиозных замыслов, но я против того, чтоб эти штуки лежали здесь! Кладовка забита твоими железками, туда уже ни кусочка мыла не положить! Одна печка и осталась!

— Как же хорошо, что мне печка не по пути, когда я голоден! — испуганно пробормотал Обмотыч.

— Распакуй Заныкыч! — обратилась Кочерёжка к управляющему. — Жадничать — так жадничать!!! Если вам жалко материалов, то придумайте, как их заменить более дешёвыми и не менее эффективными! Я, вот, за потерю дыма переживаю! Он горячий, а весь — в трубу! А заодно и за потерю места под нашу мастерскую! Весь чердак мышам подарили за красивые глаза! И дрова денег стоят, а — фьють, и тоже все в трубу!

— Зачем эти радиаторы? — строго спросил её Распакуй.

— Может мне лучше с самого начала рассказать? — предложила Кочерёжка.

— Давай! — согласился Заныкыч.

— Началось всё с того, что турникет меня не пропустил. Я же вся в железе!.. И сказала, что если они хотят увидеть макет, то пусть отключают свою арку, а нет — выходят в вестибюль. Отключать они ничего не захотели. Пришлось им ко мне выходить и на ходу всё обсуждать. Сказали, кстати, что подумают ещё! Правда, раскритиковали за то, что кнопок не было.

Распрощались радостно!. Вдруг, смотрю, два грузчика несут эти самые родимые железяки и… выкидывают прямо на улицу!. Я подошла к ним, спросила, не нужны, что ли?

«Так на свалку ж!.. Ремонт в офисе! А радиатор, кому он нужен? К тому же, труба — трубой погнутая! Если мадам интересуется, то за оплату подвезти можно!» — отвечали мне любезно местные зодчие.

Пошла я во внутренний двор осмотреть всю кучу. Остановилась под окном и вдруг слышу разговор. Оказывается, я под их форточкой открытой стою. Слышно, как в консерватории. Акустика концертная!

— Где этот кот шляется? — наш раздраженный клиент сетует.

— Уже нигде. Его поймали и везут хозяйке. Нас информировали вовремя. Мой зам уже в аэропорту, он сразу позвонит, как дело будет завершено.

— И приготовьтесь выкрасть кота при передаче! — властно распорядился другой голос.

— А зачем он нам вообще нужен? — осведомился третий голос. — Кот какой-то дурацкий! Котами наш банк еще только не занимался!

— Митрофан Иванович, ваше непроходимое тугодумие меня доста-ало!.. — с мягкостью змеи прошипел второй голос. — Вам уже тысячу раз объясняли, что если мы перехватим кота и сами вернем его нашей приме, то она век будет благодарна нам за то, что мы нашли её любимчика. И навсегда станет нашей надежной страховкой от всех неприятностей.

— Это замечательный план! — одобрил голос нашего клиента — этого любителя грызунов.

Тут зазвонил телефон.

— Это он! Вперёд! — воскликнул второй голос. — И помните!.. Орден Любителей Грызунов верит в нас!

Я в изумлении встала центральной статуей в куче металлолома. Отдышалась и попросила грузчиков и довезти всё, и выгрузить! Кстати, где они? С ними лучше расплатиться! — встревожилась Кочерёжка. — К чертям этих любителей грызунов! Теперь я лучше понимаю Иванушку. И он — в беде! А его хозяйке вообще не позавидуешь!

— Я заплатил! — вернулся довольный Замотайка. — Проблем не будет! Поварешка дала по несколько пирожков каждому, в благодарность за то, что радиаторы оттащили от кухни подальше. А ещё я им березовое полено дал в придачу. Вдруг, не разберутся, где пирог, а где экспериментальная продукция! — подмигнул он Поварёшке.

Та фыркнула и пошла на кухню жарить оладьи, как ни в чем не бывало.

Мастера потянулись к столу, с опаской пробуя на зуб лежащие там пирожки.

— Может быть, Шехерезада нам поможет, — потянулся к телефону Распакуй. — У хозяйки не должно быть поводов откладывать свадьбу!.. Жениха они не получат!!!

* * *

18.

— Я подожду. — миролюбиво согласился Распакуй с кем-то на том конце трубки.

— Я подожду, — еще раз согласился он.

— Да, конечно, разумеется! — терпение Распакуя Заныкыча было на исходе.

— Я подожду, — голос его стал накаляться.

— Я подожду!!! — казалось еще минута, и он зарычит.

— Я подожду, — он уже чуть не плакал.

— Что за чертов попугай, этот автоответчик!.. Как не автоответчик? Как попугай? Попугаиха?.. Та самая? А я-то думаю, кто мне отвечает?!

— Нет. Конечно я не в курсе. Я знаю, что она — очарование! Но что сама отвечает на звонки, не знал! — растрогался он вдруг.

— Божественно, божественно!!!... Прям лапкой? И попадает? Вы меня поразили, rак молнией -ворковал Распакуй.

— А зачем эта птица? Ах, чтоб его не волновать? И теперь она у Вас? И это всем говорит? Шехерезада лапкой на кнопку, а птица говорит? Божественно!..

— Очень забавно!.. Почему бросают трубку с проклятиями?.. Ах, с самого того дня?!.. Я бы тоже во всем обвинил эту птицу!.. Но как она меня провела! Как провела!!!... озорница! Шею сломать?.. Вы думаете? Нет, он не посмеет. Муж пошутил.

— Конечно, её с собой туда не стоило везти! Понятно! Он опять убежит!..

— Почему привезли не того?.. А Иванушка где же?.. Ах, в Сиднее видели! В самом Сиднее!!

— В оперном театре? Да-да, припоминаю! Полузатонувший корабль такой! Не поймали?..

— В Ля Скала, думаете? О, да. Он настойчиво преследует цель. Как всякий мужчина! В смысле самец!.. в смысле самец кота!.. котов! — Заныкыч с трудом подбирал слова, распираемый новостями через край.

Обмотыч не заметил, как откусил кусок экспериментальной продукции, но тихо сплюнул в сторону, не переставая напряженно вслушиваться в канву беседы. Остальные, не шелохнувшись, боялись даже случайно брякнуть ложечкой в стакане!..

— Да, понимаю! Это невыносимо тяжело ей!.. Конечно, опознает свою подушечку!..

— Конечно, её простит, думать даже нечего!.. А этот? Ну, самозванец? Не пошел на подушечку? Конечно! Откуда ему её узнать?!!.. И куда ж его теперь?!!.. Тоже приютите? Нет?.. Как-так, не понятно? Вполне понятно! Очень даже понятно!!! Тут и добавить нечего! Будем ждать!

Распакуй удовлетворенно отключился от собеседника.

— Кочережка! Эти идиоты-грызуны, то есть, какой-то идиот от любителей грызунов только что в аэропорту, при поддержке группы товарищей в одинаковых костюмах, напали на сопровождающего нашего героя из Парижа, свалили его с ног, чуть не задавили животное на полу в свалке, и наползавшись гурьбой под лавками с пассажирами зала ожидания, увезли парижский экземпляр в черном свадебном лимузине в неизвестном направлении. Все, как один, в темных очках и в шляпах! Наша прима ни жива — ни мертва осталась, а пассажиры от хохота рейсы пропускали!..

Люк с грохотом откинулся, и в нем показалась Кочережка, привычно звеня кольцами и откидывая пряди со лба закопченной лапкой уже без перчаток:

— Сгинул жених? Ищите в депозитных сейфах!

— Это был двойник. Ни ошейника с аметистами, ни страсти к любимой подушечке!

— Как всё поворачивается, однако! — заметил Замотайка.

— Я сразу сказала, наплевать на этих грызунов! Я бы им самим клетку сделала бесплатно! Но надо заниматься банкой! Скоро конкурс, и горошек из этой новой конструкции должен сам выпрыгивать! Так что, еще работать и работать! — категорично заявила Кочерёжка.

— Вот именно! И зарабатывать! — поддержал её Распакуй.

— Ну, пошли сворачивать слоновий наряд, а то Шпулька под ним уже какой раз ночует, дороги назад запомнить не может, фонарик разрядит и засыпает на восьмом витке! — закряхтел, вставая из-за стола, Контурыч, поддерживаемый в поясницу шваброй любезным Мешалкой.

— А тебя где сквозняком прохватило? — расстроился Распакуй.

— Его не сквозняком, а парником! Он Шпульке на выручку двинулся по галунам, а она три не пришила, и они там под попоной разминулись. Он-то к ночи оттуда выбрался, а у нее фонарик сдох. Там и уснула, бедняжка! — пояснил Мешалка.

— Завтра примерка! Если выкройку правильно увеличили, то бабуся в ней назад и отправится прямо в цирк! — крякнул Вырезалкис, тоже невольно потирая поясницу.

Выкройку они делали вместе.

— Да что ж такое! В мастерской — попона, здесь — железяки! — охая, пробирался к выходу Обмотыч, переступая через аккуратно разложенные по гостиной радиаторы.

— Скоро, как бусинки, в шкатулке у Нанизании ютиться будем, — констатировал Замотайка.

* * *

19.

« …Скандал за скандалом сотрясает оперные сцены мира — пишет «Коррера де ла серра». — Вездесущий черный кот, который раз появляется в кульминационный момент оперного действа, в один прыжок достигает героини лирической сцены объяснений возлюбленных и, раскинув черные лапы, прижимается к груди опешившей певицы, успевая обогнать на несколько тактов заглавного героя! Публика в неистовстве аплодирует, скандируя стоя: «Иуанушь-ко! Иуанушько!» Им покорены Миланская, Венская, Мадридская оперные сцены, а также Монреальский концерт-холл и оперный фестиваль молодых исполнителей классической оперы в Монако!»

Газета шлёпнула прямо по центру купола шляпы и отлетела в секретаршу, что предусмотрительно скрылась за большим монитором, с серьёзным видом выстраивающая ряды не то шариков, не то яиц, взрывающихся самопроизвольно, заполнив ряд.

— Вы кого привезли?!! Спрашиваю вас?!. И зачем запарковали лимузин на клумбу?.. — шипел Любитель Грызунов.

— Так, всё равно, пока снег, — бубнил тип в тёмных очках, отодвигаясь подальше от стола на колёсиках кресла.

— Добрый день! — радостный голос Замотайки влетел свежим морозным ветром в приёмную. — Ваш шеф просил зайти поутру, чтоб уточнить сроки измененного макета с дополнениями клиента! — любезно напомнил он сидящим.

Тип в чёрном, аккуратно перебирая ногами, отъехал и вовсе куда-то в угол потемнее, пользуясь тем, что шеф отвлекся на прибывшего.

— Нам нужен железный дуб! — отчеканил Любитель Грызунов, мрачно испепеляя взглядом шляпу, лежащую на краешке его стола.

— Очень хорошо!

— И цепь!

— Пожалуйста!.. Из скрепок?

— Из цветных металлов, — с угрюмой угрозой отозвался Любитель Грызунов. — Покрепче...

— Собачья подойдет?.. Готовая — в магазине не дороже пятисот рублей. Или вам на заказ? — энтузиазм Замотайки был, казалось, неиссякаем.

— Нам — на кота! Знаете, идет налево песнь заводит!.. и так далее!.. — неутомимая энергия посетителя заставляла шефа все больше каменеть лицом. Тип в чёрных очках неуютно поёжился и постарался слиться с оконными жалюзями.

— Конечно-конечно! Как вам будет удобней! Кто платит — тот и музыку заказывает! — с неподдельным участием согласился Замотайка.

— За оплатой — завтра!

— Завтра, так завтра. Если вы не спешите, то и мы не торопимся. Теперь сами уж к нам! Милости просим! — Замотайка скрылся в дверях.

* * *

— Не дали денег? — философски задал вопрос Обмотыч. Он стоял на крыльце в куртке накинутой на плечи, бездумно накручивая на палец медную змейку проволоки, завивающуюся из кармана.

— Пойдём. Нам ещё трос автомобильный добывать. Это же надо! Как Поварёшка попонку слонихе в голубец свернула, торцом в окно проходит! Поверить не могу! А мы всю ночь бились и такие кули! Не спустить вниз ни одним боком! — отозвался Замотайка, вместо ответа не менее философски махнув рукой.

— Тебе-то не обматывать этот голубец! А мне главное страховка! Как вот теперь его добывать? Если денег не дали. Слониха к обеду прибудет! Ещё этот трос через улицу натянуть, к нему на кольцо сам голубец и слонихе на спину. В шубе, что ли они её приведут? — бурчал Обмотыч, медленно спускаясь по ступенькам и крепко держась за перила.

— У них рекламная компания нового представления! Здорово! По улице слона водили! Пошли живей, у меня есть мысль одна!

— Живей — скользко.

— Тьфу. Мой дядя самых честных правил, когда не в шутку занемог… Возвращайся тогда. Я быстро! — и Замотайка, развернувшись, быстро затерялся среди прохожих. Обмотыч заинтригованно посмотрел ему вслед, развернулся и потопал обратно.

В гостиной Шпулька вся дрожала от нетерпения. Её пригласили рекламировать представление. Она была похожа на потемневшего от бессонницы раджу с полотенцем на голове.

— Они меня возьмут на слона! — повторяла она. — Это высоко! А вдруг у меня голова закружится и я упаду?

— Я тебя обмотаю покрепче на два раза одеялом, не бойся! — успокоил её вернувшийся Обмотыч.

— А платье? Ну, костюм их! Не видно же будет!

— Ерунда. Я тебя так раскрашу, что любая тумба для афиш обзавидуется! — обнадёжил Мешалка Шпульку.

— Приданое вот вчера на грузовике забрали! Слониху отправят на время в национальный парк какой-то в Африке. Спонсор нашелся!.. — попытался добавить оптимизму Вырезалкис.

— Никуда она от мамы не поедет! Знаю я её, — вздохнула Шпулька.

— Вот и ты будь самоотверженной, как их бабуся! Вниз не смотри, смотри вперёд! И тогда голова закружится только от успеха! — назидательно заметил Контурыч.

Слониха должна была предстать перед обществом в нежно-лиловой блистательной попоне с голубыми и розовыми стразами в виде снежных вихрей и галунами по краям в туманных тонах серебряного вечера.

Все ждали триумфа.

— Погодите! А тросы-то? — вдруг спохватилась Липочка.

— Замотайка за ними пошел, да так и не вернулся! — сердито пробурчал Обмотыч.

— Да, вон, твой племянник с тачкой мчится!.. А за ним кто-то гонится. Украл он её, что ли? Эй, Замотайка! — помахала ему рукой Нанизания.

Тот помахал в ответ, затем кинул Обмотычу в раскрытое окно моток с кольцом, на которое был накинут трос с карабином, а сам помчался с другой половиной мотка через дорогу и стал карабкаться по пожарной лестнице выше встречного балкона.

Совместными усилиями трос был натянут.

— Молодец Замотайка! — похвалил его Распакуй, когда тот вошел в гостиную, не поднимая головы от пачки счетов, — Ой! А это… чего?.. — очки управляющего взлетели на лоб от удивления.

Замотайка напоминал Снусмумрика, окруженного кишащими вокруг малышками.

— А... это — детки! А ну, замри! — шикнул он на самого юркого. — Их папы нам тросы собрали для слона! Не сам же я их до рассвета разносить буду. Слоника посмотрят, тросы заберут и — баиньки! А где у меня уверенность, что они слонихе понравятся? Здесь — надежней для нее! Отсюда они её не напугают, — серьезно закончил он.

Распакуй и Обмотыч посмотрели на Замотайку, но сказать ничего не успели, из мастерской показалась дрожащая Шпулька:

— Пора голубец привязывать, бабушка скоро придет, трубит вовсю!

Детей отправили в кухню. Поварёшка угощала их пирожками.

Надо сказать, они были единственными посетителями за последнее время, кто пришел в неописуемый восторг от железяк в гостиной, видно потому, что по ним было можно не только лазать, но и с грохотом спрыгивать.

Всё прошло как нельзя лучше.

В мастерской открыли окно. Голубец аккуратно спускался на спину слонихе.

Щелкнули ножницы Вырезалкиса, попона взметнулась, сверкнув стразами, как самоцветами, и в мгновение ока сиреневым облаком окутала громадную артистку. Крытая кабинка, покоившаяся на её спине, сдвинулась, дав дрессировщику и его помощникам время накинуть и застегнуть попону, и вновь встала на своё место.

Пробравшиеся к окнам мастерской маленькие бесшумные тени восхищенно ахнули. Это было великолепное зрелище!

Но теперь предстояло дело посложнее, а именно: уговорить Шпульку сесть в сиденье от детских качелей и осторожно по тросу переправиться вслед за голубцом на слониху. Какой-то миг — и Шпульку подхватил циркач, отстегнув карабин с сидением.

Бабушка мотнула головой, и центральный радужный шар налобника, внезапно отклеившись, упал на асфальт и покатился, как большое блюдце, к ногам стоящих поодаль зевак.

Однако лежать ему там пришлось недолго.

— Ай-яй-яй! Непорядок! — заметил жонглер, скользнул с высоты по серебряному стремени, подхватил предмет и, скомандовав стоящим в окне мастерам «Алле!», точным и легким движением отправил его в проем открытого окошка.

Все непроизвольно отшатнулись, но одна рыжеволосая девчонка, поймав радужно переливающееся всеми цветами радуги блюдце, спокойно сказала:

— Починим! Она и не заметит! Клею лейте больше!

Ошеломленная Липочка выдавила ей почти весь тюбик.

Девочка споро размазала клей и, размахнувшись, влепила шар точно в то место, где он изначально и пребывал.

— Ничего себе! — присвистнул Мешалка.

— Вот так молодежь пошла! — с уважением прокряхтел Контурыч.

— Здорово! — восхитилась Нанизания

— С-с-спасибо! — пробормотал изумленный Распакуй. А циркачи и Шпулька отчаянно зааплодировали со слонихи.

— А зовут тебя как, барышня? — поинтересовался Обмотыч.

— Мозаика! — охотно ответила хором малышня. — Она снежками может чё хошь нарисовать на стене!

— Ну ты это того… это самое… — Распакуй, похоже, потерял дар речи. — ...Заходи ещё, если, конечно, захочешь!..

— Конечно, если вам ещё кинуть куда-нибудь что-то надо! — кивнула та.

Процессия под окнами тронулась в путь, а малыши восторженно завопили, не стесняясь чувств. Грянула музыка. Веселый голос зазывалы приглашал на представление прохожих и жильцов окрестного квартала.

Замотайка скоренько стал распутывать стянутые петлями тросы. Дети высыпали на улицу и заскакали вокруг него.

— Гарантирую, что их папаши еще недели две будут меняться этими штуками, — тыкал пальцем Контурыч в мотки тросов, летящих в тачку.

— А наш дворник еще лет десять будет многозначительно напоминать, что его тачка дала нам мировую славу и несметное состояние, — заметила Липочка.

— Поварешка его вишневым сиропом приводит в чувство обычно, — хмыкнул Оплетайкиус. Он был чем-то несказанно удовлетворён.

Мозаика еле разминулась в дверях со Шпулькой, которая вошла с несколько растерянным видом.

— Ну, дорогая, отдыхай теперь, сколько сможешь! — довольно сказал ей Распакуй Заныкыч.

Шпулька покачала головой:

— Я безнадёжна! Ссадили за углом да успели-таки уговорить сшить для их шапито многоцветный купол до летних гастролей! Я согласилась... — Она чуть не плакала.

* * *

21.

Клей кончился.

Липочка сидела надутая и обиженная: Распакуй отдал последние деньги Поварешке.

Консервная банка ахала под ударами как-то особенно скорбно и горько! Не так, как обычно, бодро и радостно динькала.

Контурыч и Обмотыч что-то кумекали, тихо переговариваясь между собой, сгибая и разгибая по очереди один кусок проволоки.

— Говорю тебе! Мало одного контура, а ты опять за своё! В две-е… стороны надо разводить по периметру! — ворчал Контурыч на несговорчивого Обмотыча.

— Всё блеск украшательств тебе взор застилает. Мыслить надо по существу! Не потянет оно двух контуров! — расстроено сетовал Обмотыч, пиная под столом злополучную ёмкость, добытую Кочережкой.

— Так обмотай по толще те части, что тепло теряют! — настаивал на своем Контурыч.

— Опять двадцать пять, он за своё! Емкость — ма — ла!...Ма-ла!

— Для воды мала, а не для пара! — протягивал своё Контурыч.

— А конденсат куды девать на остывании прикажешь? Голова твоя садовая! — вконец возмутился Обмотыч.

— Насосом его!

— Сам не знаешь, чего говоришь! Насосом к бачку воду подтягивают, а пар сам должен в бак возвращаться! Это даже барышни у очага понимать изволят! А ты нет, всё своё! — отчаялся вдруг Обмотыч и угрюмо согнул проволоку ещё раз.

— Ну, дак, и углями в жаровне под куполом из одеяла греться можно! Только работать нельзя! — махнул на него рукой Контурыч.

— Значит тоньше камера вокруг что ли, по-твоему?

— А то!.. Испытаем — увидишь.

— А ну, рванёт? — подозрительно прищурился Обмотыч.

— Фу, ты! Нашел водородную машину!.. Захаров, какой выискался! Не рванет! А рванет немножко, так что с того? О прошлой весне кто соседу задок на копейке приварил, а? Кочережка! И не рвануло до сих пор, и не отвалилось. А там — ну дырочка, разве что! Её и Липочка паяльником залудит!

— Тьфу на тебя! Сам ты залудил, чего не знаешь! Невдомек тебе, что это не баня под крышей, а мастерская с готовым товаром, да? Наслаждаться паром желающих не будет, уверяю тебя, друг сердешный!

— Обмотыч! Не вынуждай меня вспоминать о старых дурнях, обходящих научно-технический прогресс за три версты! — расстроился Контурыч.

— Вот, ведь, наказание с тобой! Сладу нет, да и только! Эксперимент хочешь? Будь по-твоему, пошли во двор. Покажешь мне, куды конденсат денется!

— Вот, пропасть! Не-е-е-е-т-у-у-у!.. никакого конденсата!.. и не будет!

Хлопнула задняя дверь.

Липочка вздохнула.

Уже сейчас было понятно, что с расширением мастерской эти два корифея разгромят весь квартал.

* * *

22.

Мешалка вбежал, как заполошный.

— Липочка! Арбуз хочешь?.. — выдохнул он с порога, опираясь руками в колени и переводя дух.

— В виде мыла, что ли? Не хочу. Можешь сам взять за печкой. Их там целое блюдо сушится, — фыркнула мрачная Липочка.

— Ой, как тебе долго объяснять! Если мы поможем разгрузить тыквы, то нам дадут арбуз! Настоящий.

— В феврале? Настоящий!.. Лучше сразу съесть пакет азотно-калийных удобрений и запить готовым раствором гидропоники. Фрукты едят сезо-о-онные, мой дорогой невежественный друг!

— Ну, ты чего?.. У тебя клей, что ли, кончился, что ты меня загрызла сходу, не дав рта открыть? — обиделся Мешалка.

— Да!.. Плакал мой абажур для розария. Увянут они опять, бедняжки, после первого кислотного дождичка!

Липочка насупилась и забарабанила пальцами по столу.

— Знаешь, — вкрадчиво сменил тон Мешалка, — не до абажура сейчас. В феврале твои розы не заколосятся! Давай пару арбузиков заработаем, а? Там метр у ресторана на углу плачет: грузчики удрали куда-то, а машина с фруктами их тупик перегородила. Её там обдудели со всех сторон, выехать никто не может — он мечется, как угорелая кошка, и почти в отчаянии. Ну, пошли! Есть же в тебе хозяйская хватка?..

— Грузовик большой? — подозрительно уточнила Липочка, но тем не менее потянулась за курткой.

— Вообще-то здоровый, — осторожничал Мешалка, — Но тыкв-то, не до потолка! Зачем им столько тыкв? И тележка у них есть. Нормальная. Железный бидон с молоком можно утянуть, думаю.

— По две тыквы возить? Очень смешно! К понедельнику и закончат, наверное!

— Ну, почему ты такая привереда, когда речь идет о свежих фруктах в феврале? — подхалимничал Мешалка, — Я им обещал, что за полчаса и следа от этой фуры не останется.

— Фуры?!!.. Мешалка! Да ты сам — фрукт! Все по делам разбежались. Мы с Кочережкой да конкурсная банка дома!

— Я смешаю тебе клей, — скромно сказал Мешалка, поглядывая на часы с кукушкой.

— Прохиндей Иваныч!

— Дольше болтаем, пошли!

— Пролаза!

— Я люблю кабачки, тыквы, помидоры, арбузы, дыни, огурцы, клубнику…

— И клубнику?..

— И виноград. Сколько унесем. Денег, сама понимаешь, нет, кризис!

— Врет он! После тяжестей я ни одной бусины меньше будильника по месту рисунка точно не вклею! Нет, нет, нет! И не проси!.. Хотя… Дай подумать! Есть одна идея, похоже... Сетки для яиц видел? Ну, плоские такие из проволоки?

— А то нет! Ясно, что видел.

— У нас на палисадник кусок рабицы заготовлен во дворе, маленький, типа коврика!.. Стягиваем края и получаем?.. То, что надо!

— Проволока? Плоскогубцы?.. Молоток с гвоздями и…вот этот милый ящичек! — воспрявший духом Мешалка уже носился по гостиной и прихожей, собирая перечисленное.

— Имей ввиду! Поварешка убьет нас, если эта резная вещь будет утрачена! — предупредила Липочка.

— Подумаешь! Вернем мы ей этот ящик для дров! — не без обиды в голосе проворчал Мешалка, памятуя о злополучном дуршлаге. — Со временем!

— Никаких со временем! В него и нагрузим! А не согласятся — пусть сами и разбираются! — отрезала Липочка.

— Его к тележке приколотить — шесть штук за раз отвезти можно!

— Еще лучше! Тележка их — взаимообразно! Оплату довезти! И еще клей мне сделаешь! Универсальный.

— Знаю-знаю, чтоб железо к дереву — намертво! — покорно пробурчал Мешалка, тоскливо глядя на часы.

— Открой секрет, а?

— Хитрая какая! Может, и как дерево к стеклу?

— Ладно. Я с тобой потом пристрастно до беседую, — сжалилась Липочка над тоской в Мешалкином взоре. — Взяли — пошли.

Липочка с Мешалкой, неслышно подхватив за ручки миленький деревянный короб с блестящими надраенными ручками, на цыпочках выбрались из гостиной, а на улице припустились к ближайшему перекрестку, нырнув в арку проходного двора и появившись вновь из-за угла дома.

Парочка удалялась стремительно: ящик на ножках и кепка с железным хвостом, скрежетавшем по асфальту.

* * *

23.

Метрдотель, потный и красный, уговаривал уже пятого водителя «чуть-чуть колёсиком подскочить на тротуар» и, вероятно, ни под каким видом не протереться пассажирской дверью о стену здания, близ пресловутой фуры!

Очередной водитель упрямо мотал головой, непрерывно бибикая.

— Мы тут! — пришел на помощь Мешалка метрдотелю. — В миг всё наладим! Через десять минут и следа не останется от этого вагона! — бодро объявил он на всю улицу, сбросив подле ног свой металлический хвост в метр ширины.

— Или от меня! — грустно заключил метрдотель.

— Ездить, что ли, не умеешь? — поинтересовался у водителя ящик на ножках глухим ехидным голосом.

Тот в ответ пулей проскочил узкое место, едва не опрокинув урну у входа в ресторан.

— Мы начали! — объявила Липочка улице и метрдотелю голосом в ящик, как в рупор, и сняла его с себя. — Он должен быть наполнен доверху! Всем, что привезли! Идет?.. Или мы уходим?

— Боштымой! Какие разговоры! И арбуз, и дыню, и маракую, и мангостан! — воскликнул несчастный метрдотель.

— Ну, и отлично! За дело, Мешалка!

Сначала Мешалка осторожно прибил ящик к тележке. Они в один миг раскатали свой рулон рабицы. Мешалка начал стягивать проволокой края так, чтобы получилось что-то вроде небольшого и упругого, наклонного каньона. Липочка протягивала по дну ленту мягкого пористого пластика. Мгновенно накинув один его конец на крюки машины, второй конец Мешалка положил на ящик, прибитый к тележке., что утыкался в ворох ленты!

Липочка важно подошла к метрдотелю и сказала:

— Мы сделали техническую часть: все тыквы безопасно скатятся в тележку. А когда она наполнится, вы отвезите их на склад!

И, обращаясь к водителю, добавила:

— Только там, из машины, их сами скатывайте, мы их не считали, чтоб отгружать!..

— Конечно, конечно, — с готовностью отозвался водитель и поспешно полез в фуру, настороженно взглянув на проходящую мимо стайку ребятишек. А они, наоборот, с огромным интересом рассматривали бананы в ящике, на самом краю.

Справедливости ради надо отметить: тыквы их не интересовали ни капли.

— А на приеме этих тыкв… — начала было Липочка.

— Да, нет, что вы, я сам там встану! — перебил её метрдотель, бросаясь к тележке.

— Очень благоразумно! Мы и не знаем, куда их везти!

— Только будьте с ящиком осторожнее! — немедленно вступил Мешалка. — И я очень надеюсь, что у вас на это всё больше десяти минут не уйдет!.. иначе Поварешка меня прибьёт за то, что её драгоценный ящик не только тайком уволокли, а ещё и к тележке прибили! — тихо добавил он.

Метрдотель понимающе кивнул. Он был сейчас на редкость покладистым и участливым.

Липочка и Мешалка с интересом наблюдали, как сопящий от усердия метрдотель в смокинге носится с тележкой туда-сюда, с недоумением всякий раз оглядывая самонаполняющуюся тележку.

В пять минут всё было закончено.

— Щедро нагрузили! Ценят техническую мысль! — кряхтела Липочка на обратном пути, таща тележку к дому.

— Зато придумывай теперь еще, куда рабица подевалась! Посмотри, Поварёшки там нет? — занервничал не по-хорошему Мешалка.

Липочка кинулась к входу.

— Уже есть! — любезно известила вышедшая встречать их Кочерёжка. Она приняла на себя обязанность спасти несчастного, поджидая парочку у окна.

— Кочережка! Гляди! Еле доволокли!.. разгружай! А мы его пока от тележки отдерём и пронесем тихонько! — попросила Липочка.

— Ладно, придется, похоже, и фомку вам принести!

— Ты очень милосердна! Я этого не забуду! — горячо сказал Мешалка.

Кочерёжка взяла несколько пакетов, проворно нырнула в кухню и вернулась с фомкой в руках.

— Придержа-а-али осторожненько! — скомандовала она, и ящик, жалко пискнув, отделился от тележки.

Мешалка, осторожно оглядываясь, вытолкнул гвозди.

— Мне надо тележку вернуть! Вы уж тут сами как-нибудь! — нехотя выдавил он из себя и стремглав бросился обратно, грохоча колёсиками.

Заинтересованная Поварешка выглянула на улицу, проводив тревожным взглядом убегающего Мешалку:

— А где дрова? — строгим голосом спросила она. — Что это там напихано под тряпкой?

— Поварёшка у тебя что-то сгорело! — потянув носом, встревоженно охнула Кочерёжка.

Поварешку сдуло ветром.

— Сработало! — обрадовалась Липочка. — Потащили!

Мастера в гостиной молча ждали развязки.

В окне показалось испуганное лицо Мешалки.

Липочка скинула тряпку.

Мастера ахнули.

— Обокрали овощной магазин! — констатировал Контурыч.

Изумленная Поварёшка потеряла дар речи от ярких цветов фруктового многообразия.

— Подарили идею с царского плеча! — победоносно произнес вошедший Мешалка.

— Ну, наконец-то! Попался голубчик! — радостный Замотайка вкатился в мастерскую, увешанный надувными детскими кругами для отдыха на воде.

— Кто попался? — сухо осведомился Распакуй, листая квитанции об оплате мастерской. Он не приветствовал взрыва менеджерской активности, застрахованного со всех сторон от утопания Замотайки.

— Да, Иванушка же!.., подлец такой!.. Выловили! На Травиате и попался! Полез на ложе помирающей, а она его за лапу — цап, и схватила! Поёт, прощается с жизнью, а его крепко держит! Дообнимался, жених несчастный! Даже доорал с ней пару аккордов перед занавесом! Всё-таки есть настоящие подруги, что ни говори! Не все между собой только сплетничают! Но, бывает, что и помогают друг другу!

— Ты, это, ясней выражайся, — заметила Шпулька, не поднимая взгляда от вышивальной панели и пристраивая на ней полу пиджака, развалившегося рядом на рулоне ватина, запыхавшегося Замотайки.

Надувные круги, раскатываясь по полу, ускоряли своё вращение, с удобством устраиваясь в понравившемся помещении.

— Какие подруги и о ком сплетничают? — поджала губы Нанизания в своём непреклонном вопросе.

— Тьфу! Не о вас я! О подругах нашей оперной дивы, ловивших её Иванушку! О Монсерат Кабальях, которые ей поклялись, что изловят мерзавца, бросившего её так подло из-за какой-то безмозглой попугаихи! Уже доставили его ей на дом и заперли в нашем национальном жилище, — хвала Оплетайкиусу! И это было весьма непросто!

— Запереть в избушке? — переспросила гордая Липочка.

— Доставить хозяйке!.. целая история!.. — махнул рукой Замотайка, упиваясь заинтригованностью аудитории.

— Рассказывай без выкрутасов! — приказал Вырезалкис, погрозив ему миниатюрными ножницами, описавшими вокруг пальца нечто типа волчка с тодосом в тройном прыжке с переворотом.

— Или с места не сдвинешься! — закончила свою работу Шпулька, изящной розочкой притачав Замотайкину полу пиджака к солнцезащитной портьере своего окна.

— Слушай, Замотайка! Откуда ты эти круги притащил? — спросил его Обмотыч, — Зачем они тебе?

— Выменял. Для своих юных друзей! — похвастался тот.

— Внизу из-за Кочережкиных железяк жизни нет, а здесь — через эти штуки теперь лазить? — съехидничал Контурыч, победно взглянув на Обмотыча за проделки его племянника.

Они не ладили всю последнюю неделю, добиваясь уникальности чердачного обогревателя, но КПД больше ста процентов пока ни у одного не получался, поэтому железяки всё еще наполняли гостиную. Поварёшка рычала: «Обед!!!...», и к ней уже боялись подходить за добавкой.

— Ты любишь детей, Замотайка! И будешь хорошим отцом! — рассудил Распакуй, намекая присутствующим, что от женатого Замотайки будет исходить значительно меньше инициатив.

— Знаю! — отрезал Замотайка. — Но пока я должен у них за эти круги выменять кое-что более важное! — он энергично ринулся вперед, попытавшись вскочить со своего места, но пола накрепко прикрепила его к портьере.

— Шпулька! Хватит! Я твои шутки распарываю по три часа! — выскочил из пиджака Замотайка.

— Моими лучшими ножницами, — обиделся Вырезалкис.

— Замотайка, твой кратер неукротимой энергии направь сейчас на последовательное изложение пути Иванушки из Ля Скала в Избушку На Курьих Ножках мимо обезумевшей команды его похитителей из магазинного банка грызунов, — четко распорядилась Липочка.

— Это тема — для целого романа. Если в двух словах, то выносила его в серебряной закрытой супнице с корабля на большом подносе официантка Тома мимо всех расставленных ловушек и шпионов кардинала, как главный приз конкурса прорицателей 2012 года «А потом?..».

— И его хозяйка стала победительницей? — восхитился Мешалка.

— Ей подсказали ответ! — суровая Поварешка возникла в дверном проёме, — Я с таким даже суп варить не стала бы! Всем обедать! — и с таким же суровым розовым от возмущения лицом удалилась.

— Ладно, Контурыч! Сдаюсь. Паровой движок на рекуператорной идее — экономичнее! Всем после обеда грузить железяки в чердачный люк — Замотайке и Мешалке наверх. Барышни уговаривают Поварешку не бросать коллектив и не уходить на этот идиотский край света, про который она мне все уши прожужжала, — решительно распорядился Обмотыч, проводив ее встревоженным взглядом.

— А вы знаете, я всегда был уверен, что этот черный кот принесет нам много денег! — рассеянно заметил Оплетаикиус.

— Очень много денег! — важно поправила его Липочка.

— Да уж! — хмыкнул Вырезалкис. — Если, конечно, наши заказчики не заинтересуются, почему из супницы доносился потусторонний вой, очень напоминающий кошачий мартовский вопль.

— А ты-то откуда знаешь? — строго спросила Нанизания, искоса взглянув на него.

— На! — сунул он ей газету, половина которой уже напоминала брюссельское кружево. — Отсюда досюда! Я не резал. Щелкоперов уже успел там побывать и даже «Грызунов» заснять на втором плане.

«Странный вой донесся из серебряного сосуда. И он начал подпрыгивать на руках у счастливой победительницы. Что же думают читатели? Не может ли быть так, что легендарный черный посетитель мировых опер…» — Нанизания остановилась и посмотрела на Распакуя.

— Сдаётся мне, что любители грызунов газеты читают! — вздохнул Мешалка.

— Так, Замотайка! — вдруг остановилась Шпулька и наставила на него болванку для шляпы, — А ну-ка рассказывай и не в двух словах, что там было!

— Ну, значит… — начал Замотайка, с тоской вдыхая запах, доносившийся снизу.

Колокольчик с кухни прогремел так, будто был изготовлен в Иерихоне.

— Я потом расскажу! — ринулся вниз Замотайка, прыгая через две ступеньки.

— План на сегодня! — объявил Распакуй. — Обедаем, эвакуируем железяки, — и тише добавил. — А потом намекнём Замотайке, что не одному Иванушке следует остепениться.

— А всё бережливость твоя виновата, Распакуй! — подал голос Обмотыч. — Купил бы ему инструмент сапожный, — и всех-то делов! А так, делать ему нечего, вот он за тобой и обезьянничает. И это только начало! Попомнишь мои слова!

Снизу вихрем ворвался Замотайка.

— Продолжение рассказа — за чаем! Чай — сразу после погрузочных работ. Поварешка собрала чемодан и вызвала такси на край света!

25.

Большая палка мерно качалась вверх и вниз. Обмотыч с Оплетайкиусом подтаскивали Кочерёжкины железяки к устройству чем-то напоминавшему колодезный журавль, через мгновение отправлявшиеся в открытый люк чердака.

— Замотайка-а! — зычно крикнул Обмотыч. — Да где же он?!

— Так на конкурсе ж, — ответил ему сосредоточенный Распакуй.

— На каком таком конкурсе? — оторопел Обмотыч.

— Поварёшкином, из-за которого пришлось три дня одним рисом с приправами питаться, — мрачно буркнул Оплетайкиус. — Я-то не против, я рис люблю, только не тогда, когда он с шафраном и сиропом одновременно.

— Когда он с сиропом, это называется сладкая рисовая каша! — наставительно заметил Контурыч. — А что, кстати, за конкурс?

— Дурацкий какой-то конкурс. На самый необычный торт, — угрюмо ответил голодный Оплетайкиус.

— Ничего он не дурацкий! — возмутились Липочка и Нанизания. — Поварёшка такой красивый торт соорудила, первое место обеспечено! А за него приз — новая модернизированная кухня, да ещё специальная посуда в придачу!

— А я думала посуда — за второе место, — сказала Шпулька.

— Откройте! — услышали мастера голос Вырезалкиса. — Обед у вас?

— Сейчас, сейчас! — крикнул Распакуй, бросаясь к двери. — Какой обед? Кто его приготовит? Голодные, как собаки, освобождаем гостиную от металлоконструкций для расширения мастерской! — юлил Распакуй, завидев через окошко изможденную Поварёшку, утешаемую Мешалкой.

— И бог с ней, с этой кухней! Обойдемся мы без этой рекламы! Понапридумывали ! Конкурсы какие-то!.. Мы и без конкурсов знаем, кто лучший повар в городе! — захлебывался лестью оголодавший Заныкыч. — И кухня ихняя не нужна! Наша нас вполне устраивает. — стелил он соломы на каждый сантиметр Поварешкиного самолюбия.

— Кухню завтра привезут, — сказал Вырезалкис, входя внутрь и усаживая усталую Поварешку на диванчик, стоявший в углу.

— Матушки мои! Выиграла!!!.. Что ж мы теперь делать-то будем! — Контурыч чуть не выпал из люка. — Я больше не выдержу этой голодной диеты!

— Я тоже, — взгрустнул Обмотыч сверху.

— Не вздумайте наступать на горло моей песне! — устало предупредила Поварешка и тенью скрылась в кухне.

Мешалка весело хмыкнул, оглядываясь на дверь. В ней замаячила спина Замотайки, вкатывавшего тележку из продуктового супермаркета спиной, чтоб преодолеть все дверные порожки и ступеньки без сверзания нагроможденной пирамиды покупок.

— Замотайка, тащи скорее! — захныкала Поварешка из кухни, — так есть хочется, что рычать тянет!

— Ей еще премия полагалась, как победительнице. Она готовой еды накупила! — как-то извиняющеся пробормотал Вырезалкис.

— Хватит скромничать! — Замотайка закатил продукты в кухню. — Это они за лучший поварской костюм отхватили.

— Какой костюм? — обмерли от изумления Нанизания со Шпулькой.

Их речевой хор до того потряс Поварешку, что она появилась в гостиной.

— Меня с конкурса снять хотели, девочки! Внезапное конкурсное условие возникло, а в приглашении указано не было.

— Она у нас теперь модель, дорогие мои! По подиуму, как ласточка порхала! — гордо сказал Мешалка кому-то невидимому в углу.

— Ага. В районе третьего этажа подиум соорудили, — заметил Замотайка. — И чего только не придумают эти занусси ради продаж!

— Всё. Утерял нить повествования! — раскрасневшийся Контурыч упал на диван в гостиной. — Обмотыч! Гаси движок! Здесь зануды какие-то навалились на Поварёшку. Жизни не дают!

— Занусси — производитель кухонь, раритет, ты, наш! Отстаешь от молодежи. Надо тебя и дальше на диете держать, чтоб кухней начал интересоваться в более широком масштабе.

— Объявляем посиделки! — разом затрещали Липочка, Нанизания, Шпулька и Кочережка. — Рассказывайте всё по порядку! И ни слова не пропускать.

— Завтра привезут аэрогриль, сэндвичей я заморозила довольно. Тут с ним каждый вплотную и познакомится, — сказала Поварешка, ставя на стол двухэтажную вазу с бутербродами. Да здравствует техника, прощай рабский труд кухарок, — грустно добавила она.

— Ну, давайте тогда чай пить! — оживился Распакуй.

Но зазвонил входной колокольчик.

В дверях стояла рыжая девочка. Мастера узнали в ней виртуоза метания блестящих блюдец, намазанных клеем.

— Добрый день! Я пришла узнать, а тем дяденькам, что весь конкурс пропрыгали на батуте, можно слезать? Или мы еще килограмма два шурупчиков перекидать в них должны?

* * *

26.

Замотайка засопел, крякнул и чуть не поперхнулся.

Поварёшка с ужасом посмотрела на него и приложила ладони к вспыхнувшему лицу:

— Замотайка! Что ты натворил?...

— Всё под контролем, маэстра! — сердито пробурчал он. — А ну-ка, пойди сюда, Мозаика!

Девочка весело смотрела на столпившихся вокруг неё людей с встревоженными лицами.

— Что делали эти дяденьки, когда взвешивали перед конкурсом наш торт?

— Подложили мешочек с шурупами на весы, а вы его взяли и тому дяденьке на ногу его уронили. Случайно, — она обвела присутствующих жизнерадостным взглядом и для убедительности немного покивала вдобавок. Её незамутненный обманом взор немного взбодрил Замотайку.

— А потом? — допытывал он её.

— А потом он начал скакать на одной ноге, — радостно добавила девочка.

— А потом? — напирал Замотайка.

— А потом вы спросили, не дать ли ему этим мешком «паруразпромеж глаз», по-моему, и подняли мешочек. А он побежал к детским аттракционам в фойе и запрыгнул на батут, а вы пытались стянуть его за ногу.

— И чем же дело кончилось? — заинтересованно протянул Вырезалкис, глядя на Замотайку, будто впервые.

— Оно не кончилось. Другие дяденьки в шляпах набежали. Одинаковые все. В темных очках. И стали наступать сзади!

— А мы много интересного пропустили, оказывается! — не на шутку разволновался Мешалка.

— Но как ты там оказалась? — изумилась Поварешка девочкиному рассказу.

— Это детский театр. Детям туда можно! Даже через окно, если они к искусству тянутся! — гордо сказала Мозайка и посмотрела на Замотайку. Тот кивнул.

— У нас там драмкружок! А дядя-контролер под торты вообще не заглядывал, когда их ввозили. У него спину продуло. Он — на сквозняке постоянно!..

— Всё правильно. Торты в фойе ввозили. Там и взвешивали, — кивнул Вырезалкис.

— А вы где были? — оторопело спросила Липочка.

— За кулисами, естественно. К представлению конкурсной работы готовились! — развел руками Мешалка.

— Тут-то и вышла эта заминка! Наш хомяк, который с макетом грызунятника приставал к Кочережке, влез в самое жюри и всё руками махал, озирая пространство!.. Мол, без спектакля не обойтись, и они уже все подготовили! Председатель на него рукой махнул, — валяй, мол, — и объявил, что конкурс начнется с показа самого экстравагантного костюма повара. Я так и обмерла! У меня с собой не то, что костюма, а и фартука не было! Одна косынка на шее. Моя любимая, на счастье! А форму они всю там дать должны. Так в приглашении было написано! — болезненно морщась, вспоминала Поварёшка.

— Здо-о-о-рово! Это что за мода, конкурсы на ходу менять? — возмутился Обмотыч.

— А что эти, в шляпах-то, хотели?

— Попрыгать! — хмыкнул Замотайка.

Мозаика опять покивала:

— Сначала они не хотели лезть, но мы с ребятами их шурупчиками из того мешочка обстреляли, и они живо запрыгали. А потом мне надо было торт украшать клюквой на последней сборке, и ребята без меня справились! Так когда им за тортом к вам приходить? — спросила Мозаика Поварешку. — Митя просил слона, а Вадик и Данилка — лошадей и акробатов.

— Замотайка! Ты раздал мою конкурсную работу заранее? Ну ты и жулик!!! Её фотографировать вечером должны. Для каталога конкурса!.. А завтра он будет уже не таким свежим! — посетовала Поварешка Мозаике. — Что же ты мне ничего не сказала на конкурсе, когда мы торт собирали?

— Зачем волновать человека заранее?!! — повторила Мозаика Замотайкины интонации. — Нельзя волновать! — отчеканила она.

— Я вам новый испеку, — улыбнулась Поварешка. — Трехглавого дракона или Принцессу на горошине? Что больше понравится, как ты думаешь?

— Дракона, конечно! Слона, одну лошадь и двух акробатов. Принцессу можно без тюфяков. Зачем мне лишний вес?.. Мы зайдем к вам завтра, к обеду, можно?.. Тогда я пошла. Дяденек надо отпустить, а Вадик не отпустит. Он — питбуль!

И Мозаика хлопнула входной дверью, оставив за спиной онемевшую публику.

— Вот и хорошо, что всё уладилось! — откликнулся первым Замотайка. — А теперь мы пьем чай, едим-едим-едим и смотрим конкурсное видео, которое снято для дикой публики, — бросил косо взгляд на дядю и Распакуя Замотайка.

Те просто забыли о голоде от таких поворотов истории. И трепка, естественно, миновала.

— Кто не рискует, тот не пьет шампанского? — спросил Вырезалкис Замотайку.

— Кто не страхует дело, тот не стоит прений! — парировал менеджер новой волны.

* * *

27.

С энтузиазмом поглощая бутерброды, мастера неотрывно следили на мелькающими перед ними кадрами видеозаписи конкурса.

Поварёшка волновалась. Через несколько минут она должна была представить жюри свой торт, над которым отчаянно трудилась, целую неделю. На заключительном этапе украшения ей помогала Мозаика с трубочкой от коктейля, одним движением распределившая всю клюкву по рисунку Поварёшкиного торта, сжимая в кулаке воздушный шар.

Торт непременно бы занял первое место, ведь он изображал парад-алле во всей его красе. В воздухе кружились гимнасты, на арене показывали свои трюки фокусники, жонглёры, акробаты, эквилибристы. Выступали дрессировщики со львами, морскими котиками, кошками, тиграми, верблюдами. А в центре всего этого возвышалась танцующая слониха (точь-в-точь в такой же попоне, которую сшила Шпулька), со слонёнком на хоботе.

— Ты со всем справишься! — успокаивали конкурсантку Вырезалкис и Мешалка, которым пришлось тащить на носилках этот торт до здания детского театра, где проходил конкурс.

— О! Кто появился! — вдруг воскликнул Мешалка. В зал ввозили конкурсные работы.

Целая процессия, сопровождала торт в виде большой пирамиды зерна, на которой разлеглись хомяки, а на самом верху восседал большой суслик в венце и с факелом в лапе.

Их несостоявшийся клиент, увидев торт Поварёшки, скривил лицо в презрительной гримасе, и через минуту уже крутился возле жюри, явно с каким-то предложением.

— Объявляется дополнительный конкурс на костюм повара современности, «Красивому блюду — красивого повара!» — возгласили на весь зал.

Секретарша банка победно взглянула вокруг и длинным ногтем поправила фигурку суслика с факелом. Её нарядили белым леггорном.

— Что мне делать? Ведь у меня ничего нет! — всхлипнула вдруг Поварешка, отвернувшись к стене.

Её плечи вздрогнули под кургузым выданным халатиком с эмблемой конкурса, а колпачок совсем склонился книзу.

— Ну-ка, позволь-ка! — сдернул Вырезалкис белую косынку у неё с плеч. — Сейчас мы это пространство развернем! Лобачевский обзавидуется!.. А если потребуется, опять свернём! — быстро зачикал он ножницами.

Мешалка тем временем успокаивал Поварёшку:

— Эй! А ну, не плачь, глаза красные будут, когда будешь торт представлять и на помост выйдешь, как модель!

— Посмотри ты, на этот помост!!! ...он такой изломанный, как будто его паровоз три раза переехал! Я же туфли на каблуках надела, как я с него карабкаться должна? Он — как горка, вниз влево, вниз вправо, вниз прямо! Я же не на санях поеду!

— У меня есть идея, — Мешалка быстро зашарил по карманам. — Я тебе такие липучки на туфли сделаю, легко прилипает и отлипает! Поваром-пауком будешь!

— Спасибо тебе, Мешалка! — растроганно прошептала Поварёшка.

— Готово! Руки — сюда, голову — сюда! — помогал Поварёшке Вырезалкис надеть диковинный наряд. А Мешалка ладил ей туфли, как коню подковы.

Белая шифоновая накидка скользнула на шелковое сиреневое платье Поварешки и застыла там как кисея. Теперь Поварёшка стояла в кружевном платье столь тонкой работы, которой не было и во времена мадам Помпадур.

Вырезалкис аккуратно прикрепил два белых бантика на её туфли. Поварешка сняла поварской колпачок, и её локоны окружили голову светлым и радостным облаком, а с макушки тяжело упала коса, чуть примявшая кисейную юбку.

— Ничего себе! — ахнул подошедший Замотайка.

— Ты где там пропадал? — поинтересовался Мешалка, сосредоточенно пришлепывая туфельку Поварешки к полу и не без усилия поднимая её обратно. Замотайка слегка замялся, но ответить не успел.

— Вы только посмотрите! — Поварёшка кивнула на раскрытую дверь в фойе. — Кто это там на детском батуте прыгает с таким несчастным видом?

— Да это же наши банковские заказчики! — прозрел вдруг Вырезалкис.

Все с подозрением посмотрели на Замотайку, но тот с невинным видом уставился на потолок.

— Твои происки? — в упор спросила Поварёшка.

— А почему я всё время во всём подозреваюсь? — возмутился Замотайка. — Захотелось дядечкам попрыгать, детство вспомнить, вот они и прыгают, кто ж виноват, что слезть не могут.

— Замотайка!.. — ещё строже продолжила Поварёшка, но закончить не успела.

— Победительница конкурса «Повара — за экологию — 2012» Караваева Варвара вызывается на подиум первым номером! — заставил всех присесть от неожиданности заоравший над ухом динамик.

Видео оборвалось на самом интересном.

* * *

Колокольчик просто вспотел от звона, но никто не мог оторваться от своих впечатлений. Заплаканную Поварёшку отродясь никто не видел. Сама она укоризненно смотрела на Замотайку:

— Клуб детского кино, да?.. Мозаика снимала? Ну, я ей задам! — успела пригрозить Поварешка, как Мешалка рванул открывать двери.

На пороге стоял мальчик, а за ним два полицейских.

— Зайцев Матвей Акимыч здесь присутствует? — спросил один из них.

Нанизания вспорхнула из-за стола:

— Присаживайтесь. У нас праздник. Будете гостями у лучшего повара города!

Полицицейские засмущались.

— Нам бы Зайцева, — повторил один из них.

— Всё. Доигрался Мотька! Говорил же, лучше б ты ему сапожный инструмент купил, спокойней было бы! — заметил Обмотыч Распакую.

Распакуй сосредоточенно, не отвлекаясь, жевал бутерброд. В нем чего-то не хватало, что делало бы голодного Заныкыча сытым.

Замотайка вынырнул из кухни, как ни в чем не бывало, и широко улыбнулся:

— Вадик! Ты всех отпустил?

— Да, — важно ответил тот. — Мы принесли ваш телефон. Меня любезно согласились проводить эти дяденьки, чтоб лично выяснить, не спёр ли я у вас его.

— Погоди-ка! Я не понял. А это, значит, у меня Мозаикин телефон с записанным видео оказался? А я в спешке и не разобрал! — удивился Замотайка.

— Точно! Она попросила ей скорей его вернуть, а то бабушка беспокоиться будет. Позвонит ей, а там — какой-то бас! Мозаика басом редко разговаривает. Только в прошлом году, когда мы на санках в пруд заехали с горы, а он не замерз немножко, и она промочила ноги в ботинках по колено!.. Я тоже басом разговаривал. У меня всё промокло, кроме шапки. Ангина такая была!

Нанизания принесла на подносе отличнейшие пирожные и угостила смутившихся гостей.

— Так вы звоните, если что, Матвей Акимыч! Мы всегда в полной боевой готовности, — с битком набитым ртом заметил Вадик,

— Ну, теперь пойдем к маме? — спросил он у сопровождающих. — Она в кинотеатре работает, а там Шрека дают, — объяснил он Замотайке.

Сопровождающие с удовольствием кивали, приветливо оглядывая уютную маленькую гостиную.

— Завтра за тортом приходить? — спросил Вадик Замотайку.

— Как договорено! — развел тот руками, а Поварешка радостно рассмеялась:

— Не раньше обеда, имей ввиду. Раньше не успею.

— Придём? — вновь спросил Вадик сопровождающих.

Улыбаясь Нанизании с подносом в руках, оба смущенно перетаптывались и кивали.

— До свидания тогда, мы Шрека идем досматривать! Нет желающих с нами? — недоверчиво переспросил Вадик. И получив шумный и веселый отказ, пожав плечами, увел сопровождающих за собой.

— Чистый питбуль! — восхитился Контурыч. — Замотайка, ты с регистрацией больше не тяни, не советую. А вдруг им Шрек не понравится?..

— Да я перед конкурсом всё выправил уже. Я ж ассистентом конкурсанта числился! — улыбнулся Замотайка.

Пиджак Распакуя издал дребезжащий звук, мандражируя левой полой.

— Аллё! — заорал Распакуй, — Слушаю!

По его голосу можно было понять, что мысль про лучшего повара города в его мастерской пробудила его сознание и настроила на энергичный тон. Он зажал пальцем микрофон и прошипел присутствующим:

— Слава Богу! Сладили свадебку! Первый заказ принимаю!!!..

— Цепь, говорите?.. Почему цепь?!! — переспросил он. — К ошейнику прикрепить? В виде украшения? То есть как это, не менее трёх кило весом?.. А вы-то, кто?.. — и надолго замолчал. Лицо его приобретало выражение Рики-Тики-Тави перед поединком .

— А хозяйка его что сказала?.. Ну и что, что вы психбиолог?!.. Кот-то — не ваш. Я с хозяйкой хочу поговорить! Я знаю, что сейчас на гастролях!.. А оплачивать работу вы сами будете?.. Ну, то-то!.. И я про то! Конечно, пусть перезвонит. В любой час удобно, — Распакуй раздраженно заткнул телефон.

— Болван, какой-то, право слово! Хочет Иванушку на цепь к избушке привязать. Неадекватен, говорит!.. Одичал. Сам он неадекватен!.. и одичал! Психбиолог полоумный!..

Распакуй угрожающе распахнул пиджак, заправив пальцы за ремень. В схватке он был неподражаем. В этот момент телефон зазвонил снова.

Избушка неторопливо ехала по улицам. Водители проезжающих машин нервно вздрагивали, натыкаясь на неё взглядом. Не каждый день им приходилось видеть, чтоб избушки на курьих ножках, замотанные шарфиком, тряслись на роликах вдоль автострады этакой переселенческой кибиткой.

Обмотыч с Распакуем затолкали её в гостиную…

— Ну, ты мне ответишь за укушенный палец! — погрозил замотанным пальцем избушке Обмотыч.

— Ты спас нас, Любомир! Никто б не смог убедить этого проходимца от зоологии отдать нам кота, если б он тебя не тяпнул!.. Спасен кот — спасен заказ, спасен заказ — спасена мастерская! Нет слов, чтоб выразить тебе общую признательность! — громогласно изрекал Распакуй старому другу.

Тот только морщился:

— Обмотать чем ни то бы! И зарастет!.. как на собаке, думаю!

— Йоду! — вскричала Нанизания, всплеснув руками, как лебедица.

Совместными усилиями палец был честь по чести перебинтован, а внимание мастеров вновь привлекла урчащая и периодически фыркающая избушка.

— Слушай, Замотайка! — вдруг сказала Наназания. — Я сдаюсь. Я, конечно, понимаю, что он весь изнервничался и исстрадался. Но я больше не могу! Завтра кухню привезут. Мне надо хоть немного поспать, а у него есть и молоко, и сметана, и даже почти разморозившиеся лангусты.

— Да он сейчас не хочет лангустов. У него палец болит. Может, лучше коньячка, грамм двадцать. Иди, иди! Тебе скоро большую работу делать! Мы тут сами справимся! — подбодрила её Кочерёжка.

— Угу, — кивнул Замотайка, — они больше валерьянку любят! — и немедля скрылся в кухне. Через минуту он появился вновь, держа в руках пакет с какой-то разморозкой.

— Мотька, ты лангустов-то оставь немножко, не всё ему выкладывай. Поварёшка обещала их сварить завтра, — умерил пыл Замотайки подошедший Обмотыч. — И коньячку бы! Палец очень ноет!!! А кто-то налил в рюмку валерьянки!

— Ну, кис, кис, кис! Съешь лангуста! Ты ведь их любишь! — попыталась в последний раз Нанизания помахать мокрым морепродуктом перед видневшимся в окошке носом. Иванушка не отреагировал. — Нет, ну скушай сметанки, — подсунула она в люк мисочку Поварёшкиной сметаны. Словно ожидая этого момента, Иванушка сильно шмякнул по миске лапой, та перевернулась, и в следующий миг Нанизания с паркетным полом стала похожа Снежную Королеву в своих чертогах.

— Иван, не фокусничай! Все коты трескают сметану! Кто теперь убирать будет?! — возмутилась Кочерёжка.

Иван с отвращением взвыл.

— Ты с Кочережкой не спорь. За фуа-гра никто посередь ночи не побежит. И вообще, не хочешь вылезать, то и сиди там, пока не надоест! — сердито произнесла Поварёшка, выглянувшая из кухни на грохот, ей не нравилось такое обращение со своей сметаной.

— Я сейчас всё соберу, а завтра Мозаике отдам для её котофея, чего сметане пропадать. А вы все идите по своим делам. Пусть посидит один, успокоится и поймёт, что ему сейчас ничего не угрожает, включая этого психбиолога с его цепью! — подошла с совком и тряпкой Липочка. — Ну Иванище!

— Липочка, не приклейся только! — встревожился Мешалка. — Дай, я лучше соберу, у меня хоть материал для глиттера с хрустальным блеском будет! А у неё ничего не допросишься! — бросил он обиженный взгляд на Поварёшку. — Даже лангустного отвара ей жалко!

— Давайте уже расходиться! А то кухню встречать завтра!.. И мне ещё торт делать! — вздохнула Поварёшка.

* * *

Иванушка остался один в своей избушке.

И лишь ветка молодого клена постукивала о стекло гостиной, да луна проглядывала сквозь тучи, тускло освещая снег. Кассандра Кочергина осталась наедине со своей конкурсной банкой. Та тихо и нежно подинькивала, не нарушая воцарившейся вокруг блаженной тишины и покоя.

Вдруг раздался такой страшный грохот, что припозднившаяся Кочерёжка выронила инструменты. Иванушка, наконец вылезший из избушки, решил полакомиться лангустами, которые Поварёшка положила в раковину, прикрыв их пустой кастрюлей. Одного толчка лапой хватило, чтобы кастрюля полетела на пол. Черной молнией взвившись в воздух, он приземлился на открытую дверцу люка для подачи дров, сшибив попутно миску с креветочным салатом-приманкой. После чего сиганул на каминную полку, победно взвыв.

Прибежавшие на шум Замотайка, Липочка, Шпулька, Кочерёжка, Нанизания и Поварешка увидели огромный черный хвост во всю стену. Липочка и Шпулька испуганно ахнули.

— Я думала, кошмары только снятся, а они, оказывается, и в жизни бывают! — жалобно произнесла Поварешка.

Шпулька и Нанизания дружно кивнули.

— Слез бы ты, а, Иванушка? — обречённо вздохнула Кочережка.

Черная тень непреклонно махнула хвостом.

— Ладно, Замотайка, ставь любимое! У нас своя психотерапия, — искусством порабощать его душу будем! — добавила она, разминая торс и плечи.

Замотайка послушно вывел колонки на полную мощность. Поварешка врубила караоке.

"Маккк-ккАаавити из мистри кэт

Хи з коллед ве Хидден Поу" — таинственно затянула Липочка, выгнув спину и откинув лапки в бок.

"Фор хиз ве мастер криминаль..." — Замотайка выглянул из-за холодильника и шмыгнул носом, поводив вибриссами.

"Ху кэн дефи ве лоу…» — пропела Кочерёжка, кокетливо почесав лапкой за ухом.

"Макавити, Макавити, виар з ноу уан лайк Макавити..." — грянули Нанизания со Шпулькой, прыгнув с пола вверх, на рядом стоящие две табуретки.

"Ве ар з невар воз э кэт оф сач дисифунесс энд савети!! — завывали они все хором, в такт дрыгнув лапой в пол, как один!

Сбежавшиеся на шум остальные мастера в ошеломлении смотрели на них.

— С ума сошли среди ночи? — предположил Контурыч.

— Не думаю. Скорее всего, проделки Иванушки, — Распакуй указал на метавшийся по стене громадный хвост.

— Ты хочешь сказать, они увидели хвост и дружно сошли с ума? — упорствовал в своей версии Контурыч. — О, Обмотыч, гляди-ка, и племянник твой тоже…

Обмотыч обеспокоенно посмотрел на Замотайку.

Поющие пока ничего не замечали. Иванушка свысока смотрел на них.

— Арти-и-и-исты, — восхищенно протянул Вырезалкис.

И только когда хор дошёл до слов: «Джаст контрольс вэ оперейшон, вэ Наполеон оф крайм!..» — Иван соизволил слезть со шкафа и, пройдя по чистой белой скатерти, опрокинул крынку сметаны, усевшись на столе, вылизал её дочиста, а потом, потянувшись, прыгнул на часы с кукушкой. Та возмущенно прокуковала шесть раз. Недолго думая, Иванушка ударил её лапой. Такого обращения она не вынесла и, кукукнув по инерции ещё пару раз, так и осталась с открытым клювом… (судя по щелчку… сломалась).

— Вот наглец и негодяй! — ахнула Поварёшка, с огорчением глядя на свою скатерть.

— И не говори, — отозвалась Липочка.

— А что вы все-таки делали? — с любопытством спросил Вырезалкис.

— Внушали доверие! — постучала ласково Липочка пальчиком по лбу Вырезалкиса.

— Палец приклеится... — заметил Мешалка.

* * *

Ночь была беспокойная. Иванушка обживался.

После того, как Вырезалкис подарил на память Липочке прядь от своей копны, живописно закидываемой назад, а палец Липочки стал напоминать маленький мексиканский кактус, Мешалка резонно заметил присутствующим, что отныне Вырезалкис получает творческий псевдоним «капитан Маузер», а Липочка, как типичный Махоуни, должна понести заслуженное наказание и куда-нибудь пристроить надувные круги, занимающие всю площадь мастерской!

Мастеровой народ глухо взроптал. С одной стороны, не было того, кто бы о них уже раз пять не запнулся, с другой — все приладились на них отдыхать, кто как сумел устроиться.

Поварешка уже ангажировала три из них, чтоб вздремнуть пару часиков, пока поднимается тесто.

Замотайка озадаченно сетовал Обмотычу, что Мешалка тянет с обещанным суперклеем, без которого, он, Замотайка, потеряет лицо... перед всем кварталом… одаренных и отзывчивых юных жителей, если не выполнит своего обещания оградить их от микстур и горчичников на всю сезонную слякоть!

— А вот это — враки! — возмутился Мешалка. — Что ж по твоему осталось на лбу у Вырезалкиса? Липочка утянула ведерко, а выйдет, как с рубиновой пастой. Опять скажут, что Мешалка виноват.

Липочка радостно улыбнулась и сказала, что всё строго отпускается по два наперстка, так как она согласна с Распакуй Заныкычем, что дорогостоящее сырье следует предельно экономить, а коль уж это ведерко стояло просто на дороге, то почему бы ей его не прибрать под свой присмотр для сохранности.

Тут начался диспут на тему проделок Липочки. Следом ожила кукушка в часах, пропевшая два с половиной раза. Потом Иванушка грохнул совком для камина. И наконец, рассерженная Кочережка, распахнувшая со скрежетом свой люк за печкой, попросила расходиться по возможности в темпе, потому что уже четвертый раз перематывает самый интересный кусок сериала про шимпанзе, чтоб понять, как проявляется интеллект у деструктивно настроенного элемента животного сообщества.

— Зачем ей шимпанзе? — сонно потягиваясь, спросила Шпулька у Нанизании.

— Не знаю. Мы уже на неделю усыновили Иванушку, — потирая зажмуренные глаза устало ответила ей Нанизания.

— Вот то-то и оно! — рассвирипела Кочережка, — Когда они разносят всё вокруг себя — это они проявляют сверхинтеллект! А этого бандюгу унять как-то надо, а то работать будет затруднительно.

Иванушка прыгнул на самовар, а оттуда на вьюшку дымохода, но слегка не рассчитал маневра и, зацепившись когтями за её отверстие, сбил задом медную вазу с каминной полки на пол, когда экстренно приземлялся. Ваза упала на ногу Замотайке, который зашипел хуже любого кота, сгреб Иванушку в охапку и утащил в коморку, где хранились всякие нужные в хозяйстве вещи, типа плетеных сундуков и корзин с крышками.

— Я тебе покажу, как срывать план работ! — приговаривал оттуда Замотайка, шумно сопя и сражаясь в темноте с неведомой силой. — Всё. Лопнуло моё терпение на этого шимпанзе! На, забирай своё подопытное! — впихнул он в люк Кочережке корзинку, обмотанную мохнатой видавшей виды веревкой поверх крышки.

В ней билось что-то массивное и недоброе.

— Да ты — деспот, в самом деле!.. Как так можно! — накинулась на него Кочережка, разматывая веревку и извлекая оттуда Иванушку, нежно ласкаемого и горячо прижимаемого к груди. — Он еще не освоился и не утвердился среди нас! У него сбиты динамические стереотипы! Он пережил жестокое обращение! — кипела она гневом и палила Замотайку очами, почерневшими от возмущения.

— Не бойся, мой дорогой, он больше тебя не тронет пальцем! — нашептывала она в кошачье ухо.

Иванушка нехорошо щурился, игнорируя выходку Замотайки.

Все поняли, что в мастерской появился деспот.

* * *

— Та-ак, та-ак! Осторожнее! — подпрыгнул Замотайка, пытаясь уклониться от ведерка с клеем, которым размахивала разъяренная Липочка.

Приготовления для создания пневматической грелки были почти закончены. Но тут помешало не совсем предвиденное обстоятельство! После бессонной ночи народ в мастерской прикорнул, кто где мог, в том числе и на кругах валявшихся на полу.

— Господи! Тяжелый какой! — пыхтела Липочка, вытягивая из-под Распакуя необходимый элемент будущей конструкции.

— Ладно, управимся как-нибудь! — подскочил Мешалка, дернув его посильнее.

Они мазали, клеили, сдували и надували, впихивали гофрированную трубу от игрушечного пылесоса, и наконец, создали конструкцию наподобие детской пирамидки без стержня, в которую тут же ввинтился Замотайка и дал приказ:

— Включай! Сначала пылесос, потом фен!.. — и немедленно захрапел.

— Прокачка работает, ничего под ним не сдувается! — деловито заметил Мешалка. — А ну-ка, а в согревающем режиме? — включил он фен.

Минуту было тихо, затем Замотайка сонно замурлыкал внутри и храп поменялся на безмятежное сопение.

— Действительно, получилось. Но как на улице будет? — озадачилась Липочка, — по лестнице его так не протащить, а за качество исполнения отвечает репутация всей мастерской! — с нажимом сказала она.

Ей тоже хотелось немножко вздремнуть внутри теплой надувной трубы.

Вошел Оплетайкиус с остатками старого гамака в руках.

— Ну-ка, закатывай его к стене, а то не хватит места расстелить эту авоську! — попросил он Мешалку.

— Это мы мигом, маэстро! — пихнул надувную конструкцию тот.

— А теперь обратно! Голова-то у него не закружится? — выводил подвесные канаты наверх Оплетайкиус.

— Закружится, завтра от успеха! — надулась Липочка.

Внизу квакнула кукушка три раза, без должной уверенности в голосе, в опасной близости от нового жильца, обогретого заботой Кочережки.

— Торт-то, торт! — спохватилась Липочка и понеслась по лестнице вниз с криком:

— Варвара! Дрожжи!!!..

Замотайка самопроизвольно перекатился на другой бок, из трубы высовывался только светлый вихор на затылке.

— Будем поднимать? — спросил Оплетайкиуса Мешалка.

— Да. Крути лебедку осторожно! Проверим распределение веса, — ответил тот.

Авоська с надувной трубой зависла над полом сантиметрах в пятнадцати. Замотайка похрапывал.

— Всё. Получилось. Гаси фен, замерзнет — сам проснется! — подытожил Оплетайкиус. — Как ты насчет торта? — спросил он Мешалку. — Чайку попьем внизу?

— Не дадут ни крошки! — зевнул Мешалка.

— Зачем нам их торт? Мы с Обмотычем свой состряпали! Пальчики оближешь!.. Пачка овсяного печенья, стакан сметаны, желейный мармелад и полбанана кусочками. Перемешать и заморозить! Девчонок угостим, пока они мечутся там голодные, сами позавтракаем, а затем и народ встанет, Распакуй активизирует матримониальный процесс.

— Чего? -переспросил Мешалка.

— Иванушку вытуривать из мастерской, говорю! — разъяснил Оплетайкиус.

— Думаю, он освоится. — обнадежил Мешалка.

— Уже освоился. Лежит на антресоли за банкой с гречкой, щурит из темноты зеленое око и всем своим видом дает понять, что мышь не пройдет! — сбегая по ступенькам, делился новостями Оплетайкиус.

— Не сомневаюсь! — поддержал Мешалка Оплетайкиуса под грохот разбившегося стекла где-то внизу.

— Гречка? — сморщил нос в сомнении Оплетайкиус, вслушиваясь.

— Мышь, упокой Господь её душу! — высокомерно бросил Мешалка.

* * *

Вошедшие в кухню Мешалка и Оплетайкиус застали весьма занятную картину: кухонный персонал по украшению торта, состоящий из Поварешки, Липочки и Нанизании находился в странных подпрыгивающих позах.

— Что случилось? — недоуменно спросил Мешалка.

— Иванушка! — простонала Липочка.

— Гречка! — воскликнула Нанизания.

— И мышь! — трагически закончила Поварешка, высоко подпрыгивая и взмахивая руками.

— Нахальная такая! — пропыхтела Липочка. — Все время норовит на ногу забраться! Ой! — в очередной раз подскочила она, чуть ли не к потолку.

— Так ты говоришь, пачка овсяного печенья, стакан сметаны, желейный мармелад и что ещё?.. Ой! Что здесь происходит? — вошел в кухню не до конца проснувшийся, но голодный Распакуй.

— Появление нового Нострадамуса, — задумчиво произнёс Оплетайкиус, созерцая свою ногу с сидевшей на ней упитанной мышью. — И полбанана кусочками.

— Иванушка!!! — возмущенно произнесла Нанизания. — Как тебе не стыдно, нельзя так привередничать!

Иванушка, до сих пор с явным удовольствием наблюдавший за этой сценой, спрыгнул со стола, подошел к Оплетайкиусу, аккуратно взял мышь за загривок и, мотнув головой, швырнул её на ногу Нанизании. Та от возмущения потеряла дар речи.

— Иванушка, где ты, мой маленький?.. Ау-у??? — раздался ласковый голос Кочережки.

— Убери эту тварь, Иван!!! — взвизгнула Нанизания.

Все проснулись.

Скорость действий Иванушки не дала возможности вмешаться.

Он подскочил к Нанизании, его челюсти с хрустом сомкнулись, навсегда покончив с мышью, и когда Кассандра вошла на кухню, он смиренно положил трофей к её ногам.

— Ах, ты мой умница, ты это сам поймал? — восхитилась окончательно покоренная Кочережка, кухонные эквилибристки дико покосились сначала на неё, а потом на испорченный торт, усыпанный гречкой. — Распакуй, тебя к телефону! Там наша заказчица с Шехерезадой. Только не вздумай её есть, мой сладенький! — строго добавила она. Иванушка мурлыкнул. — Мешалка её должен вернуть в зоомагазин после того, как ты как следует потренируешься!!!....

— Он ей шею свернул уже! Платить придется!.. Да когда ж тортик-то? — жалобно произнёс Распакуй. — Мы его есть сегодня будем?

Поварешка вскипела:

— Торт надо спасать!

— Распакуй, пойдём, это не тот тортик!— настойчиво потянул того за руку Мешалка. — У нас — свой. Ты пока с заказчицей пойди побеседуй, а мы с Оплетайкиусом тортик в гостиную принесем, разрежем! — подталкивал он Распакуя к выходу из кухни.

— Да-да, идите! — подтвердила Поварешка, сосредоточенно обметая своё кулинарное изделие.

Распакуй взял трубку:

— Алле, да, да!.. Да все слышно!.. Нет-нет, нисколько не помешали… Что, как?.. Как это новый жених? Ведь Иванушка такой молодец, такой богатырь, такой джентльмен... А, вы ещё подумаете?.. Звоните в любое время!.. Вы в Лиссабоне? Ну конечно… а без Иванушки не скучает?.. Не кушает! Ну, молодец невеста!.. До свидания! До свадьбы!

Распакуй положил трубку и упал в кресло:

— Конкурент ломает наш заказ, но сначала торт.

Унылый Обмотыч присел на диванчик:

— Оплетайкиус — болтун и больше никогда от меня не узнает ни одного профессионального секрета. Он же маленький! — жалобно сказал он.

— Кто? — встревожился Распакуй.

— Тортик, — извиняюще сказал Оплетайкиус, внося небольшую мисочку, к которой с ложками и извиняющимися лицами подтягивался народ из мастерской.

— Светает, — грустно произнёс Мешалка. — А завтрака не будет.

— На завтрак у нас разгрузка кухни, — сердито сказала Поварешка, снимая последнюю крупинку гречки.

— Поварешке оставьте! — вдруг рявкнул Обмотыч, отбирая у рванувшего к миске заспанного Замотайки остатки своего маленького кулинарного шедевра.

Сонные лица не располагали к оживленным беседам о творчестве. Распакуй надулся. Заказ опять подвис, а платежи обступали плотным кольцом.

— Там какой-то кошмар! — доложил Поварешке входящий в гостиную Контурыч. — Фура закрыла наглухо проезд по нашей улице, а водитель стучит в окна, чтоб разыскать лучшего повара города. По-моему, в общих чертах, в квартале назревает паника!

Все высыпали на улицу, пока Поварешка колдовала с кондитерским шприцем над последними завитками.

— Готово дело! Иванушка, место! Каждая мышь — на твоей личной ответственности, а то Вадик с Мозаикой устроят тебе тренировку на батуте! — и выскочила на улицу, запихивая на ходу в рот остатки вкусного месива Обмотыча.

* * *

Несчастный водитель бегал и обстукивал все окна подряд, до которых мог дотянуться.

— Эй, мы здесь! — помахал рукой Замотайка.

Водитель с облегчением развел руками и тут же отчаянно ими замахал, как вентилятор, обозначая своё бедственное положение.

— Повар здесь, давай сюда! — крикнул Замотайка.

Водитель замотал головой:

— Мне не развернуться! — наконец проорал он.

— Судя по размерам фуры, эту кухню можно к нам запихнуть, только разобрав дом по кусочкам, — пробормотал Мешалка.

— Зато кое у кого есть зал, куда войдёт вся кухня и даже ещё место останется, небольшое правда, — задумалась Липочка.

— И впрямь! — вдруг очнулся Распакуй. — Липочка, Мешалка, а ну-ка быстренько растащите этот беспорядок на проезжей части!!!

_____________

Надо сказать, мало уже кто помнил, когда появился Распакуй в этом, прямо сказать, захолустном и заштатном во всех отношениях городке. За пустырем на самой его окраине он снял или откупил часть полуразвалившегося дома, времен царя Гороха, договорившись с управдомом, ютившимся в соседнем подъезде в каморке под самой крышей, которая протекала в каждый ливень, размывая желтыми пятнами бумажки на его столе. На первом этаже за хлипкой дверью полы зияли дырами в прогнивших половицах, и видно, стол поставить было некуда.

А может, это был и не управдом, а какой-то начальник бригады слесарей, которые с угрюмым видом слонялись по двору, задумчиво вертя в руках ржавые железяки.

Во всяком случае это было так давно, что этого уже не помнил никто, даже из соседей, что сменились уже не раз в том подъезде, где стоял стол управдома.

Распакуй, конечно же, тогда не был Распакуем! Ростислав Завьялович Куракин, приступивший к ремонтно-восстановительным работам своего обиталища единолично, просто часто повторял приносившим то ящик гвоздей, то мешок с рулоном толя одно и то же:

— Ну-ка, распакуй! Посмотрим хорошенько, за что деньги плачены!

И самое ценное запирал на замок в видавший виды крупяной ларь, по случаю доставшийся ему от кладовщицы заводской столовой, освобождавшей свое хозяйство от старого хлама.

Поговаривали также, что Ростислав Завьялович свою молодость посвятил глубинному бурению где-то в ледяной темени белых медведей, но доподлинно этого никто не знал, а расспросить, наверное, постеснялся.

Вскоре к нему пожаловал еще один гражданин в бушлате и клёшах, но обстоятельства, видно, повернулись так, что работа его разгорячила, и он остался в одной тельняшке на долгие летние и зимние месяцы, таская на плечах мешки с цементом, трубы, куски шифера, арматуру, кирпичи, радиаторы, дрыны всех габаритов и авоськи с кефиром, буханками и консервами.

Часто можно было слышать его рокот под самой стрехой, гулко бухающий по всему строению непререкаемой силой:

— Обмотать его-её покрепче чем ни то!.. — и всех делов!

Что-то изнутри менялось незаметно, потому что в окошке над разбитым лепным балкончиком появилась вместо свечки лампа с малиновым абажуром и занавески с рюшками и розовым парусником, разрезанным аккурат пополам. Наблюдать его в целом виде приходилось прохожим исключительно по вечерам, когда загоралась настольная лампа.

Но это было так давно, что вспоминать об этом, по меньшей мере, глупо!!!

Однако с тех пор габариты дома не менялись, и это не могло не озадачивать жильцов окрестного квартала, так как населения в доме прибавлялось и прибавлялось, а смех оттуда звучал возмутительно чаще прежнего! Туда стекались персоны исключительно легкомысленные и без того малого обязательного количества вещей, в виде чемоданов, баулов, телег с добром, с привязанными, как водится, сверху фикусами, люстрами, часами и ваннами!.. Одним словом, странные люди. Чему веселиться в пустом-то доме, без канарейки и слоников на комоде под зеркалом в резной раме?

К зиме запыхтел трубой камин, и народу опять прибавилось.

И вот тогда-то, под самое Рождество, когда к крыльцу подкатила подвода с большим количеством деревянных ящиков и морозный воздух огласило молодецкое «..Ну-ка, распакуй!..», какой-то франтовато одетый молодой нахал в куртке на пуговицах огласил округу непривычной фамильярностью:

— Прям, Распакуй Заныкыч какой-то, в самом деле!.. Так можно сформулировать тебя в общих чертах! Мы эти чертовы ящики до утра рассматривать на морозе будем, или всё-таки Новый Год спразднуем?..

_______________

— Еще раз повторяю!.. — нервно тарахтел Мешалка. — Ты у нас покупаешь эту кухню, сдаешь ее залогом под кредит, на эти деньги организуем школу безотходной кулинарии в твоем ресторане, и твоя голова больше не болит о посетителях! Они не нужны, их заменят повара! Сами приготовят — сами съедят! Деньги заплатят вперед, так что решай сейчас! Завтра поздно будет! В наших руках Лучший Повар Года, в твоих — помещение и заказы банкетов. Распакуй подкинет банкеты кошачьих свадеб! Расплатимся в два счета, еще с прибылью останешься! — горячо убеждал он своего собеседника.

— А если кредит не верну, то мой ресторан станет их рестораном? — радостно осведомился собеседник у Липочки. — Чего он на меня напирает прибылью?

— Потому что она будет, — спокойно ответила та. — Или наполняй и дальше мусоровозки своими деньго-продуктами, сводя концы с концами в ожидании клиентов.

— Надоело, честно говоря, — признался тот.

— Так. Что делаем, делаем что??? — вырос Замотайка над хозяином ресторана. — Поварёшка ему все рецепты без огня уже рассказала, перешла к здоровому питанию за рулем. Две минуты — это максимум. Не определимся — капут идее! — констатировал он бесстрастно, но энергично.

— Значит, прямо в зал надо ставить?.. И клиентов некуда девать будет?

— Ну да, — пробурчал Мешалка. — Что ж тут непонятного?

— По рукам. — внезапно отважился метрдотель. — Вот тогда я отосплюсь, так отосплюсь! За все два года и восемь месяцев! — он мечтательно зажмурился. — А потом вы купите мой ресторан, я сказочно разбогатею и отправлюсь отдыхать на Суматру, где подружусь с рыжими орангутанами! — он окончательно впал в блаженство.

— Либо мы уже все идём на выход в полном согласии, либо увидим прямо перед собой несколько взбешенных орангутанов, из тех тачек, что скопились за нашей фурой! — безнадежно проныл Замотайка.

— Я возьму вас под руку! — лучезарно улыбнулась Липочка сонному метрдотелю. — Наше согласие будет читаться доходчивей этим дикарям на колесах!.. — потащила она его к двери.

Он любил внимание к себе и почти не сопротивлялся.

* * *

— Ну, стой, мой маленький, не надо мять лапкой этот торт. Он для Вадика и Мозаики. И на столе сидеть не надо, мой сладенький, ты понял? — ласково ворковала Кочерёжка над невозмутимым Иванушкой.

В дверь позвонили…

— Посиди на стульчике и веди себя хорошо, а я пойду, открою, — сняла его с коленей Кочерёжка и усадила на стул.

— Что с тортом? — немедленно спросила Поварёшка, как только Кассандра открыла дверь.

— С тортом все в порядке. А где все?

— Все разгружать побежали… — начала Поварёшка, но раздавшийся грохот мигом оборвал её, и она понеслась на кухню. — Иван, как ты можешь?!! Где твоя совесть?.. — возопила она.

— Что случилось, Варвара? — вбежал в открытую дверь Замотайка.

— Почему ты его ругаешь? Он станет нервным!.. И неприкаянным, как сиротка! — возмутилась Кочерёжка, закрывая дверь. Замотайку она углядела ещё тогда, когда тот бежал по улице, перескакивая через лужи.

— Он!.. Пытался!.. Положить!.. На торт!.. Её!!!.. — хищно прорычала Поварешка, подкрадываясь к Иванушке с мышью в зубах.

— Ты про что это там? — забеспокоился Замотайка где-то позади. — Кассандра, ты в порядке?..

— Я про мышь!.. И про этого черного подхалима, сводящего с ума слабый пол! — напряженно-спокойным тоном произнесла Поварешка, подбираясь к нависшему над тортом проходимцу с мышью-отвесом в зубах.

Мышь грустно покачивалась, опускаясь.

— Мешалка же её в пакетик положил! — удивилась Кочережка.

— А он её вытащил! — все тем же тоном сообщила Варвара.

— Но ведь не уронил?.. Всё хорошо?!.. Он доест её в твоем присутствии, он обещает, да, Иванушка? — робко вставил Замотайка и тут же пожалел, что вообще открыл рот.

Глаза Поварёшки сверкнули так, что Замотайка понял: голодный тигр, предпочтительней разгневанного кулинара.

— Хочешь посмотреть? — она отступила и трагично указала ему на злополучный торт.

Тот был аккуратно измят лапами по кругу, а фигурки заказанные Мозаикой находились в виртуозном беспорядке: принцесса, ранее сидевшая на перине, оседлала дракона, без всякой симпатии усевшись ему на шею. Слон и Лошадь, подмяв под себя двух акробатов, танцевали нечто похожее не то на танго, не то на вальс, Замотайка не разобрал. Акробаты же, не теряя присутствия духа, вцепились в хвосты танцоров и тянули их в разные стороны, стремясь поправить положение. Принц, обнявши лапу дракона, не обращал внимания на возлюбленную, слагая сонеты в дубраве.

Над дверью радостно дзынькнуло несколько раз.

— Ты хотел украсить его сам, мой дорогой? — спросила Кочережка Иванушку. — Но детки не просили мышку! — увещевала она его с нежностью.

— Я сейчас оторву тебе голову, чтоб увенчать ею это творение, — твердо заявила Поварёшка.

Иванушка мигом вспорхнул на каминную полку, сплюнув мышку, а оттуда на злосчастные часы, и оглядел собравшихся обворожительно-смиренно, едва не кукукнув. Понимая, что выселение из кухни за печку неотвратимо надвигается, пытаясь по ходу дела помешать негуманному решению, он жалобно мяукнул. Мышь была на батарейке, которая села.

— Здравствуйте! — мило улыбнулась Мозаика в дверях.

— Можешь из этого кота бомбометанием сделать Красную Шапочку? — спросила её Поварешка, подавая той помидор.

— А что он ужасного сделал? — спросила Кочережка.

— Он измял лапами мой труд всей ночи! — грозно сказала Поварешка, — Вот, полюбуйся! — указала она Мозаике на Иванушкино хулиганство. — А, кстати, где Вадик?

— Он не может прийти. Его мама наказала.

— За что?

— Он объелся мороженым во время киносеанса. Его провожатые угощали. Так что торт можно привести в порядок! — оптимистично добавила она.

— Мяу, — сказал Иванушка.

— Не мяу, а выметайся отсюда раз и навсегда, — сталь в голосе Варвары никому не понравилась. — Люди не едят тортов, измятых кошачьими лапами!

— Еще как едят! — оживился голодный Замотайка, наскоро соскребая ложкой измятые места на завитках сверху. — Зачем нам столько завитков и фигурки эти сахарные, если внутри шоколадное суфле, а? Мы его сейчас быстренько обреем налысо, и стрескаем, пока конкурент не набежал. У Обмотыча слишком маленькие торты, кстати! — чавкал Замотайка без зазрения совести.

— Стоп! -закричала Мозаика. — Это наш торт, Матвей Акимович! Мы сами его сейчас наскоро обреем и опять украсим!.. — принялась она орудовать ложкой, удаляя вмятины.

— А ну, вон, из кухни все! — рявкнула Поварешка, — Без вас справлюсь! Коршуны!!!

Звякнул колокольчик, и в дверях появился Вадик.

— Вы его уже еди-и-те? — удивился он.

— Нет, нет, нет. — поторопилась успокоить его Кочережка. — Это пробный вариант! Твой через пять минут будет готов, пошли в гостиную, я тебя с Иванушкой познакомлю! Иван, за мной!!! — скомандовала она,

И кот, совершив тройное сальто с переворотом, чтоб не попасть под горячую руку, вылетел из кухни где-то под притолокой.

/ / /

Варвара внесла в гостиную торт. Он был истинным воплощением её обещания.

— Спасибо вам за всё! — просто сказала она Вадику.

Иванушка откуда-то из-под стола занёс над тортом лапу, пользуясь тем, что Поварешка отвернулась.

Вадик ловко ухватил прохиндея за шиворот и строго произнес:

— Не возьму с собой на рыбалку — будешь знать!

Иванушка убрал лапу.

— Или на цепи пойдешь! — съехидничал Замотайка. — Так вот! Мой подарок — особый! И мы пойдем его сейчас пристраивать на дворе. Испытание он прошел удачно, я выспался! — гордо сказал Замотайка, удаляясь в мастерскую. Через минуту, пыхтя на лестнице, он выталкивал вниз разноцветный батон колбасы в сетке, с него ростом.

— Матвей Акимыч, вы в порядке? — озадачились ребята с тортом в руках.

— Порядка теперь не дождаться! — сказала Кочережка. — Долго же ваши родители с улицы вас домой загонять будут с подарком этим! Пневматическое сооружение Матвей Акимыча обеспечивается моим феном и пылесосом Обмотыча. Так что мы тоже — в компании!

— Мугу, — сказал Иванушка, выпуская когти.

Распакуй откашлялся и сделал глоток воды из стакана, участливо подсунутого Замотайкой.

Мастера сидели в гостиной. За окном шумел день.

— Состояние наших дел, — торжественно начал Распакуй, — не позволяет мне впадать в радостную эйфорию или неуместный оптимизм, хотя и крайне рано впадать в отчаяние. После блестящего исполнения нашими специалистами ряда заказов, таких как…

Он напялил очки и важно заглянул в бумажку от шоколадки:

— самовар в стилистике растительного барокко;

— астрального чайника с точной копией небесного свода и созвездий на нем;

— концертного платья слонихи Бетти;

— ...и кошачьего дома на курьих роликах, — перечислял он. — Дела наши поправились до такой степени, что к концу отопительного сезона, силами Любомира, Контурыча и Кассандры со сварочным аппаратом, завершена система отопления чердака, который нашими усилиями должен расширить производственные площади цехов мастерской.

Контурыч зевнул. Распакуй оседлал любимого конька и отчетный доклад обещал быть основательным для любителей подремать под глубокий баритон ритора. Остальные тоже устраивались поудобнее. Нельзя же отказать человеку в удовольствии публичного подведения итогов и правильных выводов.

Иванушка вытянулся на спинке дивана и тоже широко раскрыл розовую пасть, вытянув язык и зажмурившись.

— Между тем, ряд работ остался в незавершенном состоянии по причине не выплаченных авансов, что еще раз доказывает мое мнение о неэффективности этой формы работы с клиентами, вопреки всем спорам, игнорирующим это моё убеждение! — он высокопарно отставил палец куда-то в бок, наставив его на то место на стене, где только что была розовая пасть Иванушки, а теперь не видно было и ушей за плечами сидящих. — А именно!

-макет «Города Грызунов» для зоомагазина;

-кованое литьё для дуба и его обитателя

— шатер для цирка-шапито и!..

— …обслуживание свадебной церемонии двух именитых рекордсменов нашего города остается открытым! — нажал тоном на мирно спящих присутствующих Распакуй.

Мешалка вскинул вихор, но вновь принялся медленно клевать носом. Любомир сладко всхрапнул. Нанизания от этого открыла глаза и постучала ложечкой о стакан:

— Внимание, пожалуйста! Речь — о наших планах на лето! — уточнила она повестку собрания, с трудом подавив зевок.

— Нет у цирка денег на ткань сейчас пока, — зевнула Шпулька, — Я, грешным делом, рада-радешенька! — промурлыкала она, устраивая щеку поудобней на думочке.

— Цепь для Ивана можно сообразить только из каминного совка, но она будет очень короткой, — сквозь сон пробормотала Кочережка.

— И он её всё равно поломает до оплаты, — махнула рукой Липочка.

— В зоомагазин не сунуться теперь. Иван мышь покалечил, а мне её на три дня под честное слово выдали, чтоб вернуть с новыми батарейками! Я батарейки вставил! Но кто ей на шею шину наложит? — неохотно бормотал Мешалка.

— Всё. Подъем! — энергично встряхнула головой Липочка, — Мы едем изучать старинные ремесла летом, или нет?

— Покажет школа поваров, думаю, — как-то неестественно энергично отозвался Распакуй.

— Там прекрасная программа. Полный сбор группы будет! — мечтал во сне Вырезалкис. — Два моих занятия по карвингу во спасение подпорченных бахчевых соберут аншлаг.

— Я тоже в деле.— сказал Оплетайкиус — Халы, витушки, плетенки для тортов с кремом и фруктами, решетки закрытых круглых и открытых овальных пирогов, ранты, канты, банты и тому подобное!... Черт! Есть хочется! Обмотыч, тортиком не обзавелся?

— Обзаведешься с вами! — вздохнул тот.

Нанизания похлопала сонную Поварёшку по плечу.

— Слышу, — ответила та. — В холодильнике есть коктейль с шоколадом. А омлет готовит Замотайка в качестве экзаменатора первого уровня будущих курсистов.

— Нет, нет, нет! — замахал руками Мешалка. — Мы уже ели его экзаменационные корки чего-то! Контурыч! Ну, вразуми ты свою дочь, в конце-концов!.. Не могу я больше голодать! Я обессилю!..

— Сам вразуми, если хочешь нормальный ужин в общих чертах! Она меня с трех лет на кухне не слушается. — просопел Контурыч.

— Мои заказы нам позволят выбрать нечто скромное из маршрутов, — сказала Нанизания, — при условии, что сначала я закуплю все необходимые мне материалы.

— Как знать! — потер лоб Распакуй, — Всё кусается нынче!.. И потом, Нанизания, ты должна и о себе побеспокоиться! Правила менять нельзя. Мастерская использует только половину гонорара мастера. Это — самое строгое наше правило! — поставил точку Распакуй.

— Мы наляжем на работу. Очень хочется летом в путешествие, — сосредоточилась Липочка, широко раскрытыми глазами глядя куда-то мимо Распакуя.

— Ага, наляжем! А как его женить? — досадливо хмыкнул Замотайка, косясь на Иванушку.

Тот предупреждающе заурчал.

— Ладно, ладно, понимают тебя все тут, — примиряюще произнес Вырезалкис. — Изыщем способ поправить дела без насилия над самолюбием гордого самца, — пообещал он.

— Какие будут идеи? — осведомился Оплетайкиус. — Сократить дорожные расходы, став зайцами, или пересесть на велосипеды, подобно дрессированным медведям?..

— Взять на прокат цирковой прицеп, — и автостопом! — рассмеялся Обмотыч.

— Быстро смонтировать самокаты на дровах! — энтузиазм Мешалки был прерван возмущенным гулом недовольных.

— Короче, едем! — почему-то успокоился Распакуй и объявил собрание закрытым.

* * *

— … Я не стану повторять банальных истин, что мясные и птичьи кости, составляющие до 40 процентов веса, в постоянно работающем мармите, всего за сутки превращаются в прекрасную заготовку для будущих соусных эссенций, как для основного черного соуса, так и для белого, которые хранятся неограниченно долгий срок при соответствующих температурах.

Мы не будем также возвращаться к хорошо изученному нами вопросу яичной скорлупы, поставляющей кальциевые добавки в виде муки к ряду горячих блюд в зимнее время, и раствор коллагена на лимонной кислоте, используемый в мясных холодных закусках желейного типа.

Сегодня мы обратим свое внимание на целый ряд добавок, без которых трудно создать так называемый «буфет», полагающийся в начальной фазе коктейля любого торжественного приёма. Потому что трудно представить себе то разнообразие вкусов, которые в преддверии самого банкетного угощения не перебьют аппетит собирающихся и, как правило, изголодавшихся за день, приглашенных гостей.

С учетом того, что по устоявшейся практике, эта часть угощения представлена обычно разнообразными видами канапе, в виде ассортимента тартинок, крекеров, печений разнообразных форм с различными наполнителями, хотела бы привлечь ваше внимание к целому ряду продуктов, повсеместно принимаемых за отходы кулинарии, но крайне полезных для обогащения вкусов самого ассортимента наполнителей.

В первую очередь — это раковый и крабовый хитин, который высушиваясь, легко поддается размалыванию и окрашивает молочные и молочнокислые жиры, наполняя их неповторимым вкусом «раковых шеек», вместе с ними взбиваясь в мягкие масла и воздушные кремы. Их вкус легко изменить с добавлением белых вин, лимонного, гранатового и прочих кислых и прозрачных соков, а также заварных яично-молочных и яично-винных смесей.

Не менее ценным продуктом для этих целей является кожура и семена многих растений и плодов, начиная с цитрусовых, от апельсина до кумквата и померанца, и заканчивая косточковыми, такими, как вишня, персик или абрикос.

Чтобы вкус желейных наполнителей был ярко подчеркнут, чаще всего используются отвары из кожуры, или семян данных фруктовых плодов. Ряд продуктов требует также добавление в отвар листьев этих растений. А настои некоторых видов кожуры, таких как ананасовая, например, сокращают приготовления мясных блюд без ущерба для их вкусовых или питательных качеств!!!...

А теперь приступим к практической части нашего занятия и перейдем в учебный зал к кондитерскому столу!.. — монотонно бубнила несчастная Поварешка по десятому разу.

К лекциям она готовилась так тщательно, что у всех, кто проходил мимо её конспектов в кухне, аж зубы сводило от волнения и голода.

— Поварешечка, — жалобно произнесла Липочка. — Три вещи. Во первых — полдесятого, а в десять — начало, во вторых, там Мозаика пришла и в благодарность за пневматическую грелку спрашивает, не нужно ли бомбометание, в третьих, есть от твоих конспектов жутко хочется!

— Как, уже полдесятого? — схватила Поварешка свои конспекты. — Если хотите есть, то в морозилке голубцы или вареники на выбор!

— Мы неделю уже этим питаемся, горяченького бы, в общих чертах, а не замороженного, — тихо пробурчал Контурыч из гостиной. Поварёшка загремела чем-то на кухне, у неё был хороший слух.

— Маэстра Варвара, я не пригожусь? — подошла к порогу Мозаика.

— Ты помнишь мой творческий псевдоним? — отозвалась та.

— Поварешка!

— Ну, вот и впредь придерживайся, — наставительно заметила она, составив на столе в ряд двенадцать горшочков и пяток прикрытых мисок.

— Когда-то давным-давно, во время реконструкции этого, м-м-м… строения, — нашел слово подошедший сзади Обмотыч, — взрослые вынуждены были оставить хозяйство на плечи двух маленьких чумазых девочек, этак, тебе, как раз, по плечо ростом!.. — он похлопал Мозаику по плечу. — На одной была кухня, а на другой — тепло очага. И голодные озябшие взрослые еще с порога интересовались, мол, кто-кто в теремочке гремит?.. И чем?.. Мышка ль-норушка с лягушкой-квакушкой, иль еще кто чужой?.. Но неизменно слышали в ответ, что никого нет дома, а это кочережка с поварешкой сами хозяйничают!

— Мозаика, выручай, я не успеваю, сделаешь мясо в горшочках! — простонала Поварешка, яростно запихивая конспекты в сумку.

— Хорошо, а с чего начинать? — с интересом спросила Мозаика, оглядывая стол.

— Боже, да перекидай из мисок в горшки всю снедь, да в духовку на час, — и всё! — Поварёшка что-то ещё шепнула на ухо Мозаике.

Контурыч с Обмотычем заинтересованно прислушивались к оживленному бормотанию Поварёшки. Оба корифея отдыхали от сварочных работ и сейчас почти совсем погасшие мечты о чем-нибудь новом, кроме приевшихся голубцов, вновь вспыхнули, не без некоторого опасения, правда, сумеет ли неопытная Мозаика приготовить одно из самых любимых блюд всей мастерской.

— … я к этому времени уже освобожусь и кое-какую практику на десерт принесу. — закончила Поварешка свои инструкции, смерив строгим взглядом всунувшихся в кухню голодных мастеров. — Так, всё, я побежала, — накинув куртку и схватив сумку с конспектами, Поварешка умчалась вниз по улице.

Плюх-банг-банг-шлеп-шлёп-бац-плюх-бумс-… — метала Мозаика в открытые горшочки кусочки мяса, солёных огурцов, сырой картошки, помидоров и оливок.

— Мяуа? — осведомился шмыгнувший в кухню Иванушка, воспользовавшись отсутствием Варвары.

— Нет, Иван, даже не рассчитывай, еще на один у меня не хватит! — помотала головой Мозаика. — Тринадцать — несчастливое число.

— Мур-мяу-урр, — умильно произнес Иванушка, намекая на то, что горшков можно сделать и четырнадцать.

— Иванушка?!!.. А ну-ка, на выход! — Замотайка был крайне озабочен приготовлением вкусного обеда с мясом и безапеляционен. С выходками Ивана все автоматически становились вегетарианцами.

Иванушка не обратил на него внимания.

— Замотайка, помоги мне! — раздался голос Кочерёжки из прихожей.

— Сейчас, уже иду! — Замотайка погрозил пальцем Ивану и исчез в недрах прихожей. — Зачем тебе эта железяка? — через минуту с удивлением воскликнул он.

— Наконец-то я сделаю этому негодяю нормальную железную цепь! — с удовлетворением сказала Кочерёжка, заволакивая большую металлическую трубу в гостиную, обхватив её одной рукой, а в другой держа свою конкурсную банку.

— А что он сделал? — Замотайка втащил несколько листов железа и свалил их на пол рядом с камином.

— Он изгадил мою конкурсную работу, над которой я трудилась полгода! — Кочерёжка потрясла злосчастной банкой, показывая её Замотайке, а также Обмотычу, Контурычу и Липочке, заглянувшим в гостиную.

— Да вымыть её и все дела! — посоветовал Контурыч.

— Это он, оттого что ты вчера весь день с нами на чердаке сваркой занималась, — сообразил Обмотыч.

В дверях появился Иванушка, успевший скогтить кусок мяса, за что и выставленный безжалостной Мозаикой за дверь немедленно.

— Иван, ты выселяешься с первого этажа в неопределенном направлении! Цепь будет! — непреклонным тоном пообещала Кочерёжка. — Отдаём тебя назад психбиологу, пускай сам с тобой нянчится! Деньги заплатит, — и вперёд!

— Ага, а если не заплатит? — хмыкнул Замотайка. — Лучше пусть этот… — кивнул он на Ивана, — …сам деньги зарабатывает, и в магазине грызунов пару раз в неделю по цепи кругом походит! Знаменитость, всё-таки! Народ толпиться будет, как на премьере. А мастерской — доход!

— Я думаю, что эту знаменитость запереть в избушке, до изготовления цепи! Избаловался! — возмущению Кочерёжки не было предела.

— «Избаловался!» — передразнила её Липочка. — А кто с ним носился? «Мой маленький»! «Мой сладенький»! Обнаглел, — и ку-ку конкурсной банке! Тьфу, извиняюсь, работе, хотела сказать.

Атмосфера начала накаляться.

В дверь постучали.

Замотайка пошел открывать, за дверью оказался Вадик с удочкой.

— Здравствуйте, я за Иванушкой! — серьёзно произнес Вадик. — У меня для него и сумка есть!

— О да, да, конечно! — всполошилась Липочка, проворно ухватила Ивана поперёк живота и сунула прямо в подставленную сумку.

— Не замерзнете? — подошла к ним Кассандра.

— Нет-нет. У меня там термос с теплым чаем, он не замерзнет! А я и подавно! Но мы лучше пойдем, а, то мама будет волноваться, где я. У нас дом окнами на реку, — пояснил Вадик. — До свидания!

Бок сумки вдруг выпер в бок, будто туда залетел футбольный мяч, Вадик покачнулся, но сумку не выпустил.

-…ЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯуууууууууууууууууууууууурррррррррр!!! — взорвалась воем сумка.

— Ладно, не будешь чай — молока по дороге купим! — урезонил сумку Вадик, закидывая её на плечо.

Колокольчик с духовкой дзынькнули одновременно, мастера встрепенулись.

Мясо в горшочках — это не то, что любят коты при наличии свежей рыбы!

* * *

Обед в мастерской заставил оттаять суровые мужские сердца, утомленные голубцами и варениками.

Горшочки, прицельно заправленные Мозаикой, выстрелили в цель, но сама Мозаика, отлучившаяся по семейным обстоятельствам, пропустила все ахи восхищения вначале и вздохи разочарования единовременного финала. Однако, по возвращении, она успела рассмотреть подобревшие, розовые от удовольствия лица до того момента, как над дверью радостно дзынькнул колокольчик.

Колокольчик над дверью радостно дзынькнул.

Кочерёжка открыла. На пороге стоял Вадик с раздувшейся сумкой и сачком полным рыбы закрепленным на плече, как коромысло. С Вадика, сумки и сачка текла вода, а на дворе светило солнце.

— Здравствуйте, — устало произнёс мокрый рыболов.

— Милости просим!.. Какие люди! — начала было приветствие Кочерёжка, но тут из кухни выглянула дежурная по распорядку Мозаика:

— Вадик! Ты почему ноги не вытер? Ты посмотри какая грязь кругом! — возмутилась она, вытаскивая швабру.

— Да вытер я, — защищался Вадик. — Это всё эти гиббоны мокрые! У меня же сумка протекает!

— Ты хотел сказать, этот гиббон? — осторожно уточнила Кочерёжка.

— И почему, в общих чертах, такой мокрый? — проворчал Контурыч, запахивая свою куртку без пуговиц. В прихожую потихоньку подтягивались остальные мастера.

— У тебя их, что там двое? — дошло, наконец, до Распакуя.

— Угу! — кивнул Вадик, сосредоточенно расстегивая свою сумку. Две мокрых щётки молнией порскнули в разные стороны. Но далеко не убежали, черная попала в руки Кочерёжки, а серебряная в руки Липочки.

— Фу ты, какой мокрый! И нечего мурчать, всё равно не подлижешься!— ворча, Кочерёжка вытирала Иванушку, из полотенца виднелись лишь мокрые уши и черный хвост. — Нечего было банку метить! Это — МОЯ банка!!!..

— Если ты — его, то и банка — его! — ответил ей специалист по мужской психологии Замотайка.

— Красавец какой! — восхитилась Липочка, обтирая полотенцем серебристую шерсть второго «гиббона».

— Липочка, ты чего? — испугался Мешалка. — Где ты в нем красоту нашла, да рядом с ним «китайская хохлатая собачка» на конкурсе красоты первое место получит!

— А я тебе говорю, высохнет, станет красавцем хоть куда! — упиралась Липочка.

— И как они не передрались? — удивилась Нанизания. — Два разных кота сидят в одной сумке и даже не дерутся! Удивительно!

— Да потому что это не кот, а кошка! — сказал Обмотыч, решительно отбирая у Липочки полотенце с содержимым внутри.

— Сколько рыбы-то! А они, что, рыбы не едят? — поинтересовалась Шпулька, оглянувшись на «гиббонов» с дрожащими крысиными хвостиками.

— Любовь зла! — философски заметил Обмотыч, покачивая свёрток в полотенце на руках. — Аппетит — не главное!

* * *

— Мруф мяу-умяу! — устремился на манящие запахи мясного суфле Иванушка, выкарабкиваясь из полотенца.

— Мозаика, дай страждущему молока! — сжалилась, наконец, Кочерёжка.

— А всё-таки, хотелось бы знать, где ты эту сирену выловил, в общих чертах? — обернулся Контурыч к тонкому вою из полотенца.

— М-м-м… — замялся Вадик, прислушиваясь к нарастающим децибелам из рук Обмотыча, -… в заводи!.. у камышей!.. Прям перед нашими мостками! — голос его звучал неуверенно, понимая, что рассказ его вызывает у слушателей некоторое сомнение, — …я её сачком поймал, — добавил он, осознавая, что это звучит как-то уже вовсе невероятно.

— Речная Серебрянка?! — Шпулька покосилась на дергающийся и орущий сверток в руках Обмотыча.

— Вадик! Ты течешь, как ходячий ливень! — возмутилась луже посреди гостиной Мозаика.

— Его тоже надо в полотенце, — спохватился Контурыч, — и чаю ему, погорячей, пока не охрип.

В следующую минуту Вадик очутился на стуле в гостиной, его куртка сушилась у огня, Поварёшка дала ему стакан с горячим чаем, а мастера вокруг выжидательно молчали. Хлопот хватало и от старого жильца! Но продолжение рассказа, которое затянулось из-за паузы на обдувание стакана чая и расшнуровывание мокрых кроссовок под столом, их заинтриговало всерьёз.

— Ну, и как ты эту ондатру выловил, ободранную? — с интересом спросил Обмотыч.

— Ну, как-как, на утят, естественно охотилась, авантюристка! С берега не подобраться, там болото в камышах, а они под мостками прыгают! Так, она вплавь по заводи к ним чесала прямым ходом. Я аж остолбенел, не веря своим глазам! Во, дает! Во, пошли кошки! Ничего уже не боятся!!! А Иванушка смирно сидел, пока её не видел. А как увидел — совсем пропал. Такой смелости ему не довелось продемонстрировать, — жевал пастилу с печеньем Вадик.

— Какие утята? — Распакуй ошалело поднял голову от счетов и других официального вида бумаг, куда погрузился после открытия Обмотыча.

— Моя мама уток и гусей держит, а они как раз в этой заводи плавают, — объяснил Вадик. — Так вот, пришли мы туда, сели в надувной катамаран, я к мосткам привязался и мы отплыли. И я его уже выпустил из сумки. Сначала он струсил, да-да, Иван, не отпирайся, — разглагольствовал Вадик, дожевывая шоколадку-медальку, — одни уши торчали! — сказал он с явным удовольствием. — Потом, конечно, осмелел, начал лапы в воду совать, и как я — пытаться рыбу словить. Всю воду лапами исшлепал. Я ему говорю «сиди тихо, а то никакой рыбы не будет!», и он притих на время, а потом, вдруг, как плюхнется в воду, — и поплыл к утятам!.. Тут-то я её и заметил, пловчиху эту мокроухую! Иванушку я успел сачком подтянуть и на дно вытрясти, дал ему рыбы из пакета, а он даже на неё не посмотрел, и опять на край, да орать, что речной трамвай у пристани! Тогда я и мокроухую, тоже, сачком, и на дно вытряс. Но она рыбу не стала, а доела утенка, что из зубов даже в сачке не выпустила. Иванушка, ясное дело, раззавидовался, но она рычала, пока все не прикончила. Вот так! — закончил Вадик.

Иванушка из угла грозно заворчал свое — Мруф-фру-мяооо! Самолюбие гордого самца в глазах мастеров было практически безвозвратно утеряно.

— Я подумал, что если не конфликтуют на борту, то, значит, и в сумке не подерутся! — продолжал давить на мастеров своей непосредственностью Вадик. — Иванушка ей в сумке ушки вылизывал, — ябедничал он, не останавливаясь.

— Ба! Да она — красотка, Обмотыч! — Оплетайкиус оценил мордочку из полотенца. — Выпусти ее уже, раз обсохла!

Иванушка пригрозил ему своим мруфом. Обмотыч же невозмутимо вытряхнул полотенце на диван. Отследить взглядом путь серебристой молнии не удалось никому.

— Афродита, ей богу! А глазки какие!!!...— вдруг воскликнула Шпулька.

Упомянутая уже сидела на окне, задумчиво смотря вдаль своими зелено-синими переливчатыми глазами.

Зазвонил телефон.

-Ну раз так, тогда я завтра заведу бультерьера, — уперся Распакуй в непримиримости к новой обитательнице, снимая трубку.

* * *

Распакуй нахмурил брови. Трубка трещала не переставая, засыпая его аргументами.

— Дрессировщик Иванушки? Для нового шоу?.. М-да. Что-то новенькое! Нет… мне никто не звонил и не перечислил ни копейки ни за какую цепь, — твердо сказал Распакуй.

Трубка заверещала, переходя на фальцет.

— Да, помилуйте, я-то тут причем, что вы неделю без работы, жалования и крова? Если вас выставили за дверь, то ваша дрессура не устроила работодателя… работодательницу, — поправился Распакуй.

Обмотыч с Контурычем с заметным интересом прислушивались к богатым обертонам, наполнявшим гостиную из динамика телефона. Пусть слова и оставались неразличимы, но эмоции отличались истинной яркостью.

— И что из того, что наш сотрудник им был укушен? И что из того, что вы видели это своими глазами? Что небезопасно для неё? Ах, контакт с её питомцем! Понимаю, понимаю… А деньги кто заплатит?.. Не вы. Я понял. Были сами подвержены риску и пострадали. Понятно. Мы о чем сейчас с вами? Я?.. — Распакуй подчеркнуто выделил первое слово, — …по-вашему должен оплатить эту цепь?.. Ах, в знак любезности к клиенту?!!.. А вы не могли бы в знак любезности больше меня не беспокоить с вашими, со всех сторон никому не интересными выводами и беспочвенными ожиданиями благотворительности к вашей персоне… Всё! — рявкнул Распакуй так, что все от неожиданности вздрогнули и обернулись к нему, — Не менее пяти тысяч будет стоить эта работа. Жду вас с деньгами, и начинаем немедленно! — отрезал он.

Трубка всхлипывала, переходя на писк и ультразвуки, но Распакуй был неумолим. Его потери по оплате коммунальных услуг и планы приструнить всех бультерьером вытеснили из души ненужное благодушие. Он отключил телефон.

— Иванушка — ты хищный зверь! — помотал в воздухе пальцем Распакуй. — Так и запомни! Тебя посадят на цепь в магазине с грызунами, чтобы ты изображал ученого кота у Лукоморья и каждый кусок сухого корма ты будешь зарабатывать своим горбом, жалкий прохиндей из провинции, разожравшийся на черепаховых супах! И я, в целом, не против!.. Но! Твоя подружка в их смете не значится! Так и знай! И в моей — тоже, в особенности, если это исключает твой брачный контракт! — подчеркнул Распакуй, вновь воздев свой палец, — хотя… свадебный подарок ты, сынок, уже получил! — погрозил Иванушке Распакуй.

Иванушка изогнулся на полдивана, потянулся еще на четверть, хорошенько подрав когтями спинку раз девять-десять, с характерным треском рвущейся тряпки.

— Мне еще мама за утенка выговорит, я их взять к нам никак не могу сегодня. Может, завтра она остынет, — грустно прихлебывал Вадик чай, досыхая.

Афродита на окошке забеспокоилась, крутясь вправо и влево, и поднявшись, поставила лапки на стекло. Колокольчик звякнул. На пороге стоял коренастый речник, в в джинсовой куртке и в фуражке с кокардой.

— Здравия желаю! Соседи сказали, что мальчик нашу кошку в сумке к вам принёс. Можно её забрать? — спросил он бодро и радостно.

— Она нашего утенка придушила и съела, — закусывал Вадик пряником.

— Это она мо-о-о-жет! — подтвердил речник, — Она их любит!.. Третий год на буксире с нами по реке ходит, ко всему приучилась. Плавает, как ихтиандра! — добавил он с гордостью. — Недавно, баржу тянули, так она к нам и не приходила даже. Там, на солнышке грелась. От шума устает, думаю. Мы с напарником и то, устаем, не то что она! — заключил он.

— А вы как её зовете? — полюбопытствовал Вадик.

— Известно кошкой. Мы её поесть обычно зовём, — пожал плечами речник.

— А вы меня покататься взять сможете? — Вадик торговался за утенка бесстыдно.

— Почему, нет? Возможно!.. Потеплее будет, — и приходи! Причал-то, впритык к вашему дому, сам знаешь! Да ветра пока холодные, уши мерзнут через раз да каждый раз! — рассмеялся матрос.

— Может, вам наушники сделать? — вдруг спросила Шпулька, — Очень удобная вещь! И недорого в нашей мастерской! Новая модель! Сверху мех — внутри музыка, и тепло, и весело! — расхваливала она.

— Не… — рассмеялся речник, — У нас там другая музыка, и веселья хоть отбавляй, когда движок забарахлит! Ветеран!.. Столько лет бессменной работы! В утиль давно пора, а он такие грузы таскает. К нему, как доктор к выздоравливающему, постоянно прислушиваться надо. Не дай бог чихнет, а таскать ему еще до самой глубокой осени, утюжа реку баржами!.. Да вы приходите! Сами посмотрите! А то и на барже, как наша ихтиандра, на солнышке погреетесь, свежим воздухом подышите! В помещении всё время — вредно! — искал он глазами свою ихтиандру, заговаривая присутствующим зубы.

Она тихонько якнула с подоконника.

— А-а-а!.. Вот ты где, бродяжка! Ну, пошли домой, в три отходим на Самару! — рассмеялся он, потрепав её по серебристой шерстке и запихивая за пазуху. — Ну так, до свиданьица, значит! Спасибо этому дому — пойдём к другому. Заглядывайте к майским — покатаем! — расслышали мастера из-за хлопнувшей двери.

— Непременно-непременно!!! — громко заверил его Вадик.

— Так, — распорядился Распакуй. — Ты с сегодняшнего дня назначаешься ответственным за летнее путешествие! Хватит сладости трескать — пора делом заниматься! А я пока займусь этим! — указал он кивком на входящего в дверь Любителя Грызунов.

* * *

— Сколько лет, сколько зим! С чем пожаловали? — приветствовал Распакуй Заныкыч гостя, пока мастера шумно расходились, выражая крайнюю занятость с бескрайней озабоченностью производственным процессом.

— Приветствую. Наш макет готов? — сухо спросил Любитель грызунов.

— А кем он оплачен? — запамятовал Распакуй, вытягивая из нагрудного кармана очки, пристраивая их на лбу и вороша скрепленные в мелкие, шуршащие кучки бесчисленные счета перед телефоном на комодике с овальным зеркалом в темной резной раме. Эту высокохудожественную вещь с тремя рядами ящичков изготовил давным-давно для него Обмотыч, чтоб и бумажками шуршать, и клиента за спиной в зеркало рассматривать, не теряя из вида. Это было своеобразное бюро для работы с посетителями, но неугомонные мастерицы вечно напихивали в ящички малозначимую в работе с клиентами дрянь: нитки, пуговицы, булавки, спичечные коробки и даже аккуратные ломтики расходных материалов то для керамики, то для пайки, то для скрапбука, то еще для каких-нибудь крайне важных и тонких работ. Вот и сейчас Распакуй едва не опрокинул на ноги пришедшему полный ящик капроновых крышек для банок разного калибра, что были заботливо припрятаны Поварёшкой.

— Мной будет оплачен, когда будет готов, — завел старую песню непонятливый заказчик.

— Вы его забрать хотите? — уточнил сзади Замотайка.

— Да. Но пока я пришел посмотреть на цепь для кота в нашем зоомагазине! Вы обещали, что она будет готова еще неделю назад! — высокомерно заметил Распакую посетитель.

— Кому обещал? — любезно осведомился у него Распакуй. — Не припоминаете?! — ядовито улыбнулся он, тяготясь собеседником.

— Ну, ладно. Вот — деньги за работу! Здесь более, чем достаточно. Где цепь? — извлек из кошелька помятую и как будто даже кем-то погрызенную бумажку покровитель грызунов, сожранных Иванушкой в зоомагазине.

— Не фантазируйте. Я сказал — пять тысяч за художественное литьё и ковку. — парировал выпад Распакуй, — Мелочность не способствует творческим успехам! Имейте это в виду!

— И будем взвешивать! Её вес — не менее трёх килограммов, чтоб не резвился, а чинно похаживал туда-сюда! — настаивал клиент, помахивая купюрой будто веером.

— Кто похаживал? — невозмутимо осведомился Распакуй, по третьему разу шурша бумажками.

— Кот по кличке Иванушка, — брезгливо поморщился клиент. — Наш магазин ему делает промоушен и несет грандиозные расходы при этом. Так, где цепь?

— В примерочной. Ожидает владелицу кота. При её согласии на подобное украшение для её питомца, она собственноручно его на цепь и посадит. А то хлопот с этими защитниками прав животных не оберешься! Это — наша практика, — Распакуй был спокоен, как удав.

— А деньгами не договоримся? — скорчил гримасу еще кислей клиент. Веер попытался уподобиться вентилятору.

— Никак невозможно! Хозяйка кота — мировая знаменитость, кот — тоже мировая знаменитость, а вы — не мировая знаменитость! И я — не мировая знаменитость! — качал насосом деньги Распакуй.

— Делайте цепь, я сказал! За деньгами мы не постоим! — истрепанная обвисшая бумажка перекочевала в руку Распакую, подозрительно напомнив тому придушенную Иванушкой мышку. — Кстати, взгляните сюда, — клиент победно шлёпнул глянцем журнала о стол. — Это — наша знаменитость! Победительница конкурса самого стильного костюма повара! Вам, что называется, и не снилось! — не удержался от колкости посетитель.

Замотайка заглянул за плечо клиенту, разглядывая фото на обложке. Распакуй вопросительно дернул подбородком, требуя экспертной оценки Замотайки.

— Я бы не уснул, — твердо ответил тот, а потом добавил. — Или не проснулся.

— Ждем вас с хозяйкой Иванушки, — закончил приём Распакуй, возвращая клиенту деньги. — И к тому же, здесь только — полторы! Всего хорошего! Успехов вам в работе и личной жизни! Вырезалкис! Оплетайкиус! У нас нет времени!.. цирк разрывает нас на части. Им поступили бюджетные средства новой программы!.. До свиданья!.. я сказал уже!..

Колокольчик всхрюкнул и затих. Все вздохнули с облегчением, накидываясь на остатки сладостей от Вадикового чаепития.