Любовь и прочие неприятности 2. Дети и родители (джен)

Запахи с кухни щекотали нос, и сквозь дрему проникала аппетитная мысль о блинах на завтрак. Почувствовав движение, я скатился с кровати и сделал подсечку, но спросонья реакция была не очень. Брат подпрыгнул и с хохотом вылил на меня стакан воды. Увернуться не получилось. Зато остатки сна мигом испарились. Скорее, смылись!

— Макс, придурок! — я запустил в него подушкой; он перехватил и кинул ее обратно. — Прибью!

— Сначала догони!

Макс кинулся за дверь и хотел захлопнуть ее перед моим носом. Не на того напал! Мы выскочили в коридор, я прыгнул ему на спину, блокируя конечностями левую часть туловища, перекинул его через себя, и мы с грохотом свалились на пол.

— Сам придурок, — застонал Макс, — не мог помягче!

И засмеялся. Я пытался сдерживаться целых две секунды, но не выдержал и засмеялся тоже. Настроение было отличным. Начались каникулы, и у нас были большие планы!

— Мальчики, завтракать!

Нюх меня не подвел. Блинчики!

— Я на вас обиделась, — сказала бабушка, выставляя последнюю порцию блинов на стол, — никто не соизволил сообщить мне, как сдали экзамены и вообще...

— Да нормально все, Ба. И экзамены, и куратор почти не ругался.

Я посмотрел на Макса и пнул его ногой под столом. Ага, понял, что прокололся.

— Почти, значит, — многозначительно произнесла мама. — Надеюсь, вы не забыли свои обещания?

Об этом она могла бы и не спрашивать, не идиоты же мы, в самом деле.

— Ма-а-ам, — протянул брат обиженно.

— Мы не забыли, — поспешно произнес я, желая успокоить маму с бабушкой. — Не умничать и не творить глупости. Главная задача — не привлекать внимания. А попались мы за компанию, нас много было, ерунда, в общем.

— Ну-ну...

Наверное, мама до сих пор не в восторге от того, что год назад мы поступили в военный колледж при академии Звездного флота. Она переживала. Но скрепя сердце вынуждена была согласиться и признать, что другой альтернативы нет. «Чтобы развить ваш потенциал, обычной школы, даже специализированной, недостаточно. Я же вижу, вам там скучно». У нас по этому поводу был целый семейный совет. Очень помог крестный. Он хорошо знал всю эту кухню, касающуюся поступления и учебы, и, что немаловажно, ее медицинскую сторону.

Учиться было интересно. Не сказать, что все давалось без проблем, но особых трудностей не возникало. И чтобы не выделяться, нам приходилось прилагать некоторые усилия. Но знания видимые и реальные — это разные вещи, так ведь? Самообразование никто не отменял. В этом плане военный колледж с его многочисленными факультативами, секциями, обширной информационной и технической базами выгодно отличался от гражданской школы. Если в предметах не выделяться было не трудно, то физподготовка была нелегким делом. Мы были и сильнее, и быстрее. Наблюдательный человек заметил бы наши потуги казаться более слабыми.

Бабушка между тем спросила:

— Куда на этот раз решили поехать? Надеюсь, ничего экстремального?

— Предлагаю недельку на Алтае провести. Сплав по речкам, — мама улыбнулась и повернулась к нам: — Вы как, согласны?

Мы с Максом переглянулись и дружно закивали головой:

— Да!

— Да!

Бабушка закатила глаза и покачала головой.

* * *

Вспоминая прошедшее лето, я думал, что оно, пожалуй, было самым беззаботным и счастливым. Не часто мама могла выбраться с нами куда-нибудь. После Алтая мы прихватили бабушку и рванули на море, побывали в паре небольших экскурсий по историческим местам, а остаток каникул провели спокойно дома. Я пропадал иногда у дяди Стэна, помогая чинить байки, но чаще возился в гараже среди своих конструкторских поделок. Домашние давно привыкли, что могут напороться на какую-нибудь прыгающую или летающую по дому жестянку. Макс же практически безвылазно сидел в подвале в мастерской, сочиняя очередную программу и копаясь в компьютерном железе. Я частенько одалживал у него микросхемы и тестировал усовершенствованные им операционки.

В конце каникул нас посетил крестный. Когда мы были маленькими, думали, что это наш папа. Хоть и видели его редко. Как-то вообще четыре с половиной года он провел в экспедиции, и потом еще три. Нам объяснили, что значит крестный отец. Макс предложил сбежать из дома и найти настоящего, было нам тогда чуть больше четырех. Умотали мы из дома утром, и нашли нас только поздно вечером. Мы к тому времени успели проголодаться и искали ягоды с грибами. В городском парке, ага. Стражи, что нашли нас по наводке поисковых дроидов, нас не ругали, как мы боялись, а, наоборот, тихонько похвалили, что мы хорошо спрятались, но советовали больше так не делать, так как не хотели бы иметь дело еще раз с нашей мамой. А мама после слез и ругани пообещала, когда мы немного подрастем, все-все рассказать. Единственно, сказала, что отец о нас не знает, и показала кристалл с голограммой, с наказом никому не говорить. Все-все мы узнали годам к десяти. Мама постепенно рассказала все, что знала сама, что-то рассказал крестный, часть информации мы нашли сами. И куда делась наша решительность после всего узнанного? Сейчас присутствует лишь опасение с толикой любопытства.

Мама после нашего побега два дня ходила задумчивая, потом решительно сказала, что ей надоело валять дурака и пора что-то делать. Сдала необходимые нормативы и поступила в школу спасателей. Сейчас она является квалифицированным спасателем и может работать не только на Земле, но и на других планетах, и даже в космосе. Про нас тоже не забывала: находила тренеров, репетиторов, поощряла наши увлечения, кроме хулиганских, конечно. Так что иногда нам приходилось каяться и выслушивать лекции о неприкосновенности частной и государственной информации и недопустимости нарушения личной жизни. Было дело: залезли мы как-то раз в директорский комп узнать результаты тестов и случайно выудили пару пикантных снимков. Хорошо, что об этом, кроме мамы, не узнал никто.

Больше всего нам нравилось ходить с мамой на стрельбище. У нее было разрешение, и она при каждом удобном случае брала нас с собой. Бабушка как-то воскликнула: «Оружием убивают. Как это может нравиться?!» Мы ее не понимали. Я не знаю, как описать словами чувство, когда, держа в руках такую мощь, одновременно испытываешь эйфорию, страх, благоговение и, самое главное, защищенность. Мама тогда закрыла лицо руками, а потом расхохоталась и сказала, что становится похожей на Сару Коннор. Мы пристали к ней с расспросами, кто такая эта Сара, в ответ получили увлекательную историю о человеко-роботе и избранном мальчике. Когда же узнали мамину историю, то решили, что наша мама гораздо круче, и никакая Сара Коннор ей в подметки не годится!

— Как вымахали-то!

Обычно жизнерадостный крестный сейчас был задумчивый и напряженный. Почти ничего не рассказывал, больше спрашивал. Кошкой заскребли нехорошие предчувствия. Мама не выдержала:

— Давайте уж говорите, доктор. Их это тоже касается.

Он недовольно посмотрел в ее сторону, потом кивнул:

— Ладно. Вы в курсе, что ваша мама дала разрешение, причем официально оформленное, если возникнет необходимость, на передачу информации о вас определенному лицу?

Конечно же, мы были в курсе, мама такое не скрывала. «Если узнают, — пояснила она, — вряд ли я что изменю, а так, надеюсь, хоть повежливее будут...» Но тогда получается... Как там говорил дядя Стэн: «Песец пришел котенку»?

После его рассказа мы какое-то время сидели молча, переваривая информацию. Потом мама, потирая пальцами виски, спросила:

— Что о них известно?

— Известно о них мало, — Маккой сел поудобнее в кресле и окинул нас взглядом, — а что известно, засекречено. Во флоте их называют суперами...

— Так это про них! — подпрыгнул брат.

Я разделял его чувства, много баек ходило среди кадетов о таинственных и непобедимых суперах.

— Макс, спокойней, — это мама.

— В документах обозначены как аугменты, сами они себя тоже так называют. Все контакты идут через Службу безопасности. Живут изолированно на базе то ли на астероиде, то ли на космической станции. Допускают небольшие группы, которые натаскивают их инструктора. Разведка, диверсия, логистика. Плюс лаборатории. Мозговитые ребята, н-да... Говорят, новая экипировка десанта разработана ими.

— Это которые «черные хамелеоны»? — тут уж не выдержал я.

— Да, Алекс, они самые, — улыбнулся крестный, — и, самое главное, в чем уверены абсолютно все, кто про них знает, это то, что благодаря им была предотвращена полномасштабная война с клингонами. Не успев начаться, скатилась до уровня приграничных конфликтов. Клингоны их ненавидят и, по слухам, даже награду назначили. Это все. Больше могут сказать безопасники или сами аугменты.

— Да уж, перспективочка, — вздохнула мама.

— Ты боишься, мам? — Макс опередил мой вопрос буквально на секунду.

— Как ни парадоксально, но их я боюсь меньше, чем нашу земную СБ, — посмотрев на наши недоуменные лица, мама усмехнулась, — можете списать это на мои предчувствия, я могу и ошибаться.

Доктор на это ничего не ответил, лишь пару раз кивнул головой каким-то своим мыслям, потом посмотрел на нас:

— Ребята, если что случится, я постараюсь сделать все возможное, чтобы быть с вами.

— Спасибо, крестный, — Макс кинулся обниматься, я был более сдержан, но полностью с ним солидарен, — с тобой не страшно.

Перед отлетом Маккой замешкался и обратился ко мне:

— Алекс, может, тебе, — он покрутил пальцем над головой, — волосы отрастить или челку отпустить... ты за этот год вытянулся, повзрослел и сейчас сильно стал похож...

— Мне кажется, — хмыкнул я, — что именно сейчас это не имеет никакого значения.

Он согласно кивнул головой:

— Ты прав, пожалуй.

Из нас двоих я был больше похож на отца, более того, почти полная его копия. Макс тоже его напоминал, но в нем проглядывали и черты мамы и, как однажды она весело сказала, «весь в меня — такая же непосредственная простодушность...» С чего она это взяла? Кого-кого, а ее я простодушной не назвал бы...