Да будет воля моя! (джен)

Очередной день для работников министерства магии начинался, как и сотни похожих, с чашечки кофе или чая. Затем навалилась давно надоевшая рутина. Но установившийся годами порядок сегодня был безжалостно нарушен. Внезапно, в десять часов двадцать две минуты, в отделе контроля за использованием волшебства и в аврорате раздался поистине дикий вой сработавших сигнальных чар, ответственных за контроль магического фона. Где-то на территории Англии произошел чудовищный магический выброс! Такого не регистрировалось даже в то время, когда свирепствовал Тот-Кого-Нельзя-Называть! Увы. Определить точное место выброса так и не удалось. Там, где он произошел, не проживали маги. Соответственно, не было и следящих чар. Так что место выброса удалось установить только через несколько часов, да и то весьма приблизительно.

* * *

Старик, а он и сам частенько так себя называл, пришел в себя от какого-то громкого и гнусного завывания. Причем источников его было несколько и они, что было неприятно, приближались. Уигалс открыл глаза. Над ним было серое, затянутое плотной облачностью небо. Незнакомое небо! Старик выругался. Портал должен был перенести его в замок. Он сам настраивал портал и не мог ошибиться. То, что он при переносе потерял сознание, да еще и попал неведомо куда, свидетельствовало только об одном: какой-то гад умудрился испортить его портал! Или каким-то неведомым способом перенаправить его. И то, и другое было практически невозможным. Тем более, что с порталом Уигалс не расставался ни на минуту. Дальше домыслить ему не дали. На небольшой высоте над ним промчалось громко ревущее нечто. Проводив объект взглядом, Старик сел. И тут же громко и зло выругался. Он находился на дне довольно глубокой воронки, образованной, несомненно, неправильно сработавшим межмировым порталом. Вокруг ворочались и пытались подняться его люди. Здесь были все поклявшиеся ему в верности воины. Присутствовали не только те десятеро, что сопровождали его, но и все остальные, остававшиеся в замке. Такое провернуть мог только бог. И Старик такого божка знал, причем даже не одного.

Преисполнившись злости, он встал на ноги и осмотрелся. И уже в следующее мгновение злость переросла в ненависть! В десяти локтях от него лежали останки его второго несостоявшегося ученика. Мальчонку, которому от рождения не исполнилось и восьми лет, разорвало на куски. Вся земля вокруг была пропитана его кровью. Старый маг стиснул зубы. Ребенка было жаль. За несколько дней, что Эрвин, так звали ребенка, провел рядом, Уигалс успел привязаться к нему. Как и Анрэ, старый друг мага и сотник его Дружины. Уигалс видел, что Анрэ нравится мальчонка; сотник, похоже, собирался его усыновить, но, не судьба. Увы.

Из раздумий Уигалса вырвали громкие крики. Он резко развернулся, стряхнув при этом с одежды целое облако пыли. Первые противно воющие объекты уже остановились всего в одной шестой части полета арбалетной стрелы. Из них высыпали люди и принялись что-то повелительно орать в его сторону и нацеливать на него и его воинов какие-то артефакты. Это увидели и воины сотни. Робких там никогда не было. Люди, облаченные в доспехи, образовали подобие строя со стороны угрозы, встав на одно колено. Это придавало им устойчивость, которой так не хватало в данный момент. И нацелили на местных копья. Как бы плохо не чувствовали себя люди, Уигалс мог гордиться ими. Никто не остался лежать. Никто не бросил тяжелых прямоугольных щитов. За спинами копейщиков арбалетчики принялись вращать вороты своих громоздких орудий. Трое мальчишек поспешно укрылись за линией щитов. Передвигались они неуверенно, шатаясь. Местным все эти приготовления не понравилось. Крики стали злобными. Последовала серия громких хлопков, и на землю упали несколько воинов, схватившихся за арбалеты. Вот тут старый маг взъярился окончательно. Какие-то недоноски посмели напасть на его людей! Людей, которые не причинили никому из них вреда. Да еще и в присутствии самого мага.

Старик привык, что даже в отдаленных мирах, которые ему пришлось посещать, его серебряная татуировка, покрывавшая висок и щеку, была достаточным предупреждением. Магов с Аэсстры знали и уважали. Да и как было не уважать? Обладатели таких татуировок были по уровню силы и умений не ниже архимагов. Причем архимагов по меркам Аэсстры. А тамошние маги отличались ужасающей силой.

И Старик ответил. Он не поднимал рук. Не создавал плетений. Он просто смотрел. И там, куда падал его взгляд, все живое обращалось в прах. Уигалс бил чистой силой. Он не рисковал получить магического истощения, так как уже давно и прочно забыл, что это такое. Он мог сражаться неделями, поддерживая себя только зельями, которые всегда находились при нем. Здесь для него просто не было достойных противников. Эти люди, которые посмели напасть, не были магами. И они не могли защититься от его атаки. Внезапно что-то ударило в щит, который маг держал вокруг себя всегда. Уигалс обернулся и, после недолгих поисков, обнаружил нападавшего.

Человек скрывался за стоявшей в отдалении самобеглой повозкой и нацеливал на мага длинный артефакт, прижимая его к плечу и щеке. Раздался хлопок, и что-то снова ударило в щит. Уигалс усмехнулся. Небольшим усилием воли он возвел второй щит, защищавший всех его людей. Срочно требовалась информация об этом мире. И Старик снова посмотрел на человека с артефактом. Того выдернуло из-за повозки. Артефакт вырвался из его рук. Затем и человек, и артефакт были притянуты старым магом к себе. Артефакт был быстро осмотрен. Магических плетений не было, и Уигалс передал его воинам. Сохранят. Разобраться с ним можно будет и позже. Теперь пришла очередь человека.

* * *

Майор спецподразделения Майкл Уайт с бессильной яростью смотрел на ужасного старика. Тот оказался магом и играючи уничтожил все его подразделение вместе с подоспевшими ранее полицейскими. В отличие от большинства обывателей, майор, в силу специфики своей работы, о существовании магов знал. Они скрывались от обычных людей, и сам Майкл их никогда не встречал. Но его подробно инструктировали, как поступать при возможном конфликте. Инструктор говорил, что маги были уязвимы для огнестрельного оружия. Особенно если не ожидали нападения. По его словам, множество магов было истреблено во время второй мировой войны. Но лысый старик оказался защищен от выстрелов из винтовки. Майкл попытался пошевелиться и дотянуться до пистолета. И в очередной раз попытка оказалась безрезультатной. Невидимые оковы лишили его возможности шевельнуть даже пальцем. Старик быстро осмотрел винтовку и отдал ее своим людям. Затем Майкла притянуло к нему. Маг обхватил голову майора пальцами, причем большие оказались на висках. Затем маг прижался лбом ко лбу Майкла, и того поглотила невыносимая боль. Казалось, что его мозг медленно раздавливают чудовищные тиски.

* * *

Диллигерт Анрэ, сотник маленькой Дружины и просто друг старого мага, с беспокойством посмотрел на Уигалса. Тот замер, опустившись на колени и прижавшись лбом ко лбу пленника. Анрэ уже не раз видел подобные сцены. Маг выворачивал память пленника, изучая его язык и забирая себе все знания. После этой процедуры у обоих будут ужасно болеть головы. Причем не помогали и обезболивающие зелья. Это Анрэ знал по собственному опыту. Маг мог и обучать языкам таким же зверским образом.

Однако то, что маг занялся пленником, означало и то, что он считает ситуацию относительно безопасной. Анрэ поднялся на ноги и, отложив щит, принялся раздавать команды. Воины, пошатываясь, бросились их исполнять. Трое напуганных мальчишек сели на землю рядом с сотником, чтобы не мешать. В первую очередь люди занялись пострадавшими. Один из них оказался убит. Четверо были ранены. У них в теле были пробитые чем-то маленькие отверстия, из которых текла кровь. В ход пошли ранозаживляющие и укрепляющие зелья.

Часть воинов собирала перенесенное с ними и разбросанное вокруг имущество. Еще пара собирала в одно место останки бедного Эрвина. Мальчик не заслуживал того, чтобы его тело было брошено без погребения.

* * *

Тем временем, что-то глухо проворчав, Уигалс поднялся на ноги. В его руке появился посох, немедленно описавший круг. Вокруг стоянки вздыбился защитный вал. Маг произнес несколько замысловатых фраз на одном из мертвых языков Аэсстры. Анрэ знал, что это родной язык Уигалса, народ которого уже давно рассеялся среди других. Даже язык уже помнили лишь единицы. Вал засиял на мгновение. И на то же мгновение стал видимым полусферический щит, накрывший лагерь.

Один из мальчишек, которого звали Астерн Ош, или просто Асти, вскинулся было, но сотник его одернул. Магу в данный момент было не до ученика. Черноволосый мальчишка опустился на место и притих, внимательно следя за действиями старика. Уигалс принял его в ученики всего месяц назад. К счастью, мальчик успел принести старому магу клятву сутью. Иначе и он был бы убит. Рядом с ним сидели двое братьев, которых Уигалс выкупил на том же невольничьем рынке, что и Асти. Их звали Рэст и Хорн Вэрны. Их селение, так же как и деревня Асти, было сожжено пиратами. Родня убита. Детей же, как обычно поступали в таких случаях пираты, продали работорговцам. Анрэ не в первый раз сопровождал друга в походах по рынкам рабов. И раньше случалось, что старик находил там ученика или пополнение для Дружины, численность которой постепенно выросла до сотни. С двумя мальчишками — уже до ста двух человек. Не все новички оставались в Дружине. Насильно Уигалс не держал никого. Некоторые уходили, прослужив какое-то время, отпущенные магом. Но большинство видело в старике и его Дружине свою семью и опору. Уигалс никогда не ошибался в подборе людей. Хотя он ведь видел их насквозь, в буквальном смысле этого слова.

* * *

— Остаемся здесь, — сказал маг, лицо которого кривилось от боли. В следующее мгновение поверхность щита заиграла радужными разводами, а по ушам ударил грохот нескольких сильных взрывов. Среди облаков с ревом мелькнули несколько стремительных силуэтов. С рокотом приблизились несколько летающих объектов, над которыми что-то бешено вращалось. Схватившийся за раскалывающуюся от боли голову и согнувшийся, маг затем выпрямился. Черты его лица исказились от злобы. Ставшие совсем черными глаза зашарили по небу. Последовало несколько взрывов, и небо очистилось от всего летающего. Маг удовлетворенно кивнул и дополнил щит плетением, отсекающим громкие звуки.

* * *

Вскоре Анрэ наблюдал, как плавятся песок и камни. Как из расплава поднимаются два саркофага. Один из них был безликим. На крышке второго было искусно выполнено рельефное изображение погибшего мальчика и его имя. Анрэ знал, что в безликий саркофаг, на который маг в данный момент накладывал плетения чар, ляжет тело погибшего воина. Там оно будет храниться нетленным до того момента, пока они не найдут безопасного пристанища. Затем Уигалс вернет воина к жизни. Недаром вся Дружина клялась магу в верности. И залогом клятвы делала собственные души, которые вверяли Старику в жизни и смерти. Боги больше не имели над ними власти. Их души были намертво привязаны к душе мага. Он был волен распоряжаться ими. Но и для Уигалса Дружина давно уже стала семьей. Он берег ее и всячески укреплял.

Размышляя, Анрэ не переставал контролировать обстановку. Он видел все действия мага и подчиненных. Он слышал гул, издаваемый чем-то приближавшимся к валу. Чувствовал подрагивание земли. Поэтому Анрэ и не удивился, когда земля дрогнула от взрыва, а купол снова расцветили радужные разводы. Не стала для него неожиданностью и реакция Старика, вскинувшего посох к небу. За валом поднялась огненная стена и, утробно рыча, начала расширяться во все стороны. Из-за воя пламени не было слышно иных звуков, хотя Анрэ и показалось, что было несколько взрывов. Воевода усмехнулся. Уигалс никогда не отличался человеколюбием и в подобных ситуациях всегда гнул мир под себя. Местным не повезло. Им не следовало проявлять агрессии. Тогда и маг ответил бы им тем же. Теперь будет война, или местным придется заплатить немалую виру.

* * *

Больше нападений не было, и Уигалс занялся насущными делами. По его знаку двое воинов подтащили к нему, усевшемуся на каменную глыбу, магией вывороченную из земли, пленника. Тот бессильно обвис в их руках и только зло вращал глазами. Старик взглянул на пленника, и тот охнул, внезапно ощутив затекшее тело. К нему вернулась подвижность, но вот сделать он ничего уже не мог. Старый маг с интересом рассматривал его пистолет.

Винтовка была недосягаема, а насчет ножа Майкл не обольщался. По движениям воинов он видел, что они опытны и он будет убит, едва проявит агрессию. И майор стал выжидать момент. А старый маг неспешно осмотрел пистолет, хмыкнул и бросил его одному из стоявших неподалеку воинов. Оружие тут же исчезло в кожаном мешке. Такие, как уже заметил майор, были у всех воинов. А Старик тем временем обратил свое внимание на него самого.

— Вира с вас, — произнес маг на английском, заставив Майкла вздрогнуть. Он слышал, как люди вокруг переговаривались на незнакомом ему языке.

— Вы напали на нас и ранили моих людей, — маг говорил абсолютно спокойно. — А одного и вовсе убили.

При этом глаза мага недобро сверкнули.

— В уплату за нападение за моих убитого и раненых людей я возьму золото. По весу взрослого мужчины за каждого. Итого шесть мер. Мерой будешь служить ты. Еще десять мер вы заплатите за сохранение мира. Иначе я уничтожу вас всех.

Старик говорил уверенно. Чувствовалось, что ему было безразлично мнение как пленника, так и тех, кто правил этой землей. Безразличны ему были и жизни чужих ему людей.

— А если правительство не согласится? — поинтересовался Майкл. Это вызвало у мага злую улыбку.

— Не советую вам со мной шутить, — произнес он. — Мне несложно будет уничтожить здесь все живое и взять плату уже самому. Золото должно быть здесь через три дня.

Майкл поверил магу, посмотрев в его холодные глаза. А в следующую минуту его выставили из защищенного магией пространства, окруженного валом.

* * *

Едва чужак исчез за насыпью вала, как Анрэ дал воинам команду готовить лагерь. Снова началась упорядоченная суета. Выравнивались места для сна. Из стволов, призванных магом деревьев, рубили дрова для костра. Двое воинов подвешивали на складной треноге, извлеченный из безразмерного походного мешка, огромный котел. Еще один котел, поменьше размером, ждал своей очереди. Уигалс призвал воду, и вскоре в большом котле уютно булькало варево.

Недалеко от костра, на расстеленном плаще, прижавшись друг к другу, сидели мальчишки. Их лица были бледны, а взгляды не отрывались от пары воинов, укладывавших в саркофаг куски тела их товарища, бедняги Эрвина. Воины работали неспешно и старались куски сложить в должном порядке кровавого месива. По их верованиям, мага, пусть и такого юного, надлежало проводить с оказанием полагающихся его положению почестей. Эрвину не будут насыпать отдельный большой курган, но его останки заберут с собой и захоронят так, как положено. Тогда его дух сможет спокойно уйти к Великой Матери, а не станет неприкаянным напоминанием людской небрежности и неблагодарности.

Неподалеку уже развернули походную кузню, и здоровяк Угги принялся править поврежденное снаряжение и оружие. А такого, как оказалось, было немало. Нужно упомянуть, что Угги был весьма примечательным представителем рода людского. Он пришел в дружину в возрасте сорока пяти лет. На данный момент ему уже исполнилось пятьсот шестьдесят лет. Он потерял семью при одном из пиратских набегов на прибрежные селения. В тот момент Угги отсутствовал дома, отправившись на рынок в город. Теперь он люто ненавидел пиратов и работорговцев и убивал их при малейшей возможности. Он нашел тех пиратов с помощью Уигалса и отомстил. Со времени потери семьи стал угрюм и неразговорчив, за что был прозван Молчуном. Теперь его так и звали, благополучно позабыв родовое имя. Да он и не имел ничего против. Этот человек был выдающегося роста. Всех воинов дружины он превосходил почти на голову. Весил он, в переводе на земные меры, около ста восьмидесяти килограмм. Причем это был вес тренированного тела, жира он не имел вообще. Был невероятно силен физически, легко гнул подковы и завязывал узлами гвозди. Так же легко и непринужденно ломал кости противникам. Отлично владел топором и мечом. Его навыки кузнеца часто использовались в походах. В память об обычаях родного народа он брил голову, оставляя только чуб на макушке. Усов и бороды не носил. Был русоволос. Глаза — неопределенного, серо-голубого цвета. Люди, не входившие в Дружину, боялись его и обходили далеко стороной. Дело было в том, что он имел некоторые проблемы с психикой и мог в любой момент впасть в безумие берсерка, хотя своих каким-то образом отличал и не трогал. И люди чувствовали в гиганте злую, готовую в любой момент вырваться, силу. В этом случае Уигалс был бессилен. Это боевое безумие было врожденным. В спокойном же состоянии гигант был вполне адекватен. Более того, он являлся нянькой и воспитателем для всех приемышей Дружины. У него хватало терпения и находилось время для любого малыша, принятого Уигалсом, которого гигант боготворил. А кроме того, присутствие подопечных его успокаивало. Как и все воины Дружины, он не имел магических способностей, но по этому поводу ничуть не горевал.

Анрэ с удовольствием оглянулся. Ни один из воинов не предавался праздности, за исключением детей и раненых. Перебиралось и чинилось снаряжение. Шоркали по металлу точильные камни. Бухал молот Угги. Около него гудел магическим огнем созданный Уигалсом артефакт, заменявший в походе горн. Источало вкусный аромат мясное варево, булькавшее в котле.

* * *

Уигалс сидел, наблюдая за деятельностью воинов, и размышлял. А подумать ему было над чем. Во-первых, они не могли вернуться домой. Что-то блокировало возможность создания портала на Аэсстру. Или кто-то…. Что это значило — он пока сообразить не мог. Как и у любого сильного мага, у него было немало врагов, среди которых встречались не только люди и им подобные, но и боги. Людям подобное блокирование было едва ли под силу, значит, участие принял один из богов. А возможно, и несколько сразу. Участие богов подтверждало и то, что его людей, связанных с ним клятвой, выдернуло даже из замка, на совесть защищенного магией. Вывод? Кому-то не нужно было его присутствие в империи, на территории которой стоял его замок. Всем было известно, что нынешний владыка — его ставленник. Значит, смена власти? Возможно. Но, вероятно, не только это. В последнее время по Аэсстре стали расползаться культы разных божков. А старик Уигалс признавал только Великую Мать. Остальных же изгонял нещадно, уничтожая их служителей. Вот, похоже, те и сговорились. Глаза старого мага зло прищурились. Участники всего этого не могли не знать, что Уигалс будет мстить. Его жестокость и мстительность за две с лишним тысячи лет жизни успели обрасти жутковатыми легендами. Вот только, на беду обидчиков, Старик был еще и весьма хитер и осторожен. Даже бог не сможет вечно удерживать Уигалса от возвращения. И к тому времени старый маг будет готов к самой неласковой встрече. Не зря его именем уже давно пугали непослушных детей и называли Драконом, сеющим смерть. Впереди его ждала ВОЙНА. А он умел и любил воевать. Губы Старика изогнулись в предвкушающей улыбке. Да. Он сможет удивить даже богов. Смертельно удивить… Но это будет позже. А пока следовало заняться насущными проблемами.

Осмотрев раненых и удостоверившись, что его вмешательство не нужно, он принял у воина миску с очень густым и наваристым супом. Деревянная ложка нашлась в одном из кармашков плаща. Маг неспешно ел, а глаза его всматривались в лица людей. Они еще не знали о невозможности вернуться. А старый маг уже внутренне готовился к новому удару. Семьи многих из его воинов остались там. И они не были связаны с ним клятвой. Уигалс не мог защитить их отсюда…. Вот только и бросить их просто так он тоже не мог.

* * *

Анрэ смотрел, как формируются из песка и дробящихся прямо на глазах камней стол и два массивных кресла. Уигалс опустился в одно из них, достал из личного походного мешка пузатую бутыль вина и пару небольших глиняных кружек. Затем описал посохом круг, замыкая себя вместе с креслами и столом в непроницаемую изнутри сферу. Анрэ знал, что снять подобную защиту мог только сам Уигалс.

* * *

— Уствиррсасс! — позвал старый маг, вливая прорву магии в этот зов. Лагерь осветился зловещим багровым светом. Казалось, что багровый луч проходит сквозь землю и небеса, но Уигалс знал, что это не так. Луч расширился, и напротив Старика возникло высокое крылатое существо. Демон был довольно красив, на человеческий взгляд. Волосы, цвета серебра, ниспадали на спину и плечи пышной гривой. Кожистые крылья были сложены за спиной. На нем была дорогая даже на вид одежда. Пальцы унизывали перстни с крупными изумрудами. Широкий пояс был расшит золотом и украшен орнаментом из все тех же изумрудов.

Он быстро осмотрелся, и лицо его расплылось в улыбке.

— Уигалс! Жив еще, старый пень!

— Не дождетесь, — усмехнулся маг, кивая на кресло, которое тут же занял демон, слегка трансформировавшись и заставив крылья исчезнуть. Между ними оказался стол и бутыль вина на нем.

— Ты неисправим, — хмыкнул демон. — Хлебать дорогие вина из кружек, как простолюдин…

Теперь усмехнулся маг.

— Ты же знаешь, мне безразлична вся эта аристократическая игра в запреты и ограничения. Но если тебе больше нравится хрусталь или золото, извини. Мне по нраву простая глина.

— А, — махнул рукой демон, пробуя разлитое по кружкам вино. — Великолепно. Но ты ведь звал меня не вино пить?

— Ты прав, — вздохнул старик. — Меня сумели выпроводить из ветви Аэсстры. А вернуться не получается. Божки держат непроницаемый для меня щит. Вместе со мной сюда перенеслись и все связанные клятвой люди. А вот их семьи остались там. Ты меня знаешь. Рано или поздно я найду способ вернуться и отомстить. Но когда это будет? Возьмешься организовать переправку людей сюда?

— А мне это зачем? — поинтересовался хранитель сокровищ одного из миров Инферно.

— Сердце Оорту будет достаточной платой? — ухмыльнулся старик. Глаза демона заблестели. Об этом артефакте ходили легенды еще до рождения Уигалса. Вот только ценен он был не только для демонов. Внешне ничем не примечательный камень цвета запекшейся крови обладал способностью излечивать любые раны. И, что ценно было для демонов, те, что были нанесены божественным оружием, тоже. Иным способом подобное не исцелялось, а стычки с божествами и их армиями случались часто. Кто и когда создал Сердце, было неизвестно. Почему камень носил такое название, также нигде, ни в каких книгах и летописях не говорилось. След камня затерялся примерно три тысячи лет назад. С тех пор его безуспешно искали. Поиски продолжались и в настоящее время.

— Откуда? — севшим голосом поинтересовался демон.

— Им владел мой народ, — Уигалс поднял с земли свой походный мешок, и вскоре на его ладони оказался камень примерно с кулак размером.

— Не жалко?

— Мои люди мне дороже, — старик был серьезен.

— Хорошо, — произнес демон, жадно глядя на артефакт.

* * *

Все население лагеря следило за этим разговором, затаив дыхание. В мирах, населенных людьми, демонов боялись и ненавидели. И правильно. За что любить существ, чьи многочисленные армии не упускали случая вторгнуться в какой-либо подвернувшийся мир и разграбить его, нахватав рабов? Более того, архидемонам были подвластны души, чем они и пользовались, увеличивая собственную силу. Благом было только то, что сходились миры людей и Инферно довольно редко. А в иное время перебросить из мира в мир многочисленную армию было практически невозможно. Все-таки разные планы бытия. Но и тогда демоны не упускали случая навредить простым смертным. Редко кто мог похвастаться тем, что имел с демонами иные отношения. Старик же, как видели все, мог позволить себе распить с демоном бутыль вина! Это было еще одним признаком его могущества, которое признавали даже жители Инферно. Что, впрочем, не делало их менее опасными. И это красивое на вид существо могло изменить свою форму на боевую ипостась в любой момент. И напасть. Это знали все. И это заставляло людей еще больше уважать их Старика, который готов был даже на подобное ради своих людей.

* * *

Когда демон отбыл, Уигалс снял защиту и направился к защитному валу, на котором немедленно появились удобные ступени и площадка наверху. На нее он и поднялся. Воины, поев, продолжили заниматься необходимыми делами. Были дела и у него. Требовалось осмотреться. Старику не нравился этот мир. Слишком явным было присутствие вокруг враждебно настроенных местных. Слишком неприятен для дыхания был загаженный чем-то воздух. Селиться здесь старый маг не желал. Да. Он мог привести свою угрозу в исполнение и уничтожить население этого острова, да, возможно, и всего мира, наслав болезни или подняв орды нежити. Но это было ему совершенно не нужно, да и не интересно.

Осмотревшись, он призвал к подножию вала большую кучу обычной земли. А затем, порывшись в своих многочисленных безразмерных карманах, извлек на свет довольно большой мешок.

* * *

Анрэ, поднявшийся на площадку следом, узнал серый мешок, появившийся в руках мага. Там старик держал заготовки для создания нежити. Так называемые семена. Уигалс рылся внутри долго. Наконец наружу был извлечен маленький мешочек с изображением птицы на нем. Анрэ, находившийся рядом, успел в деталях его рассмотреть. Стягивающая горловину тесемка была развязана. Рука мага быстро извлекла из него десяток маленьких, с ноготь мизинца, продолговатых предметов и метнула их на созданную кучу. Они мгновенно исчезли под землей. Несколько минут спустя на поверхность вылезли странные и, чего там говорить, страшные создания. Внешне они напоминали довольно крупных птиц. Но очертания их как бы текли, размывались. При каждом движении силуэт слегка размывался, оставляя за собой быстро исчезающую дымку. Анрэ уже видел подобных созданий. Уигалс часто изготовлял частично материальную нежить, используя в качестве основы прах или просто землю, которая, в общем-то, частично прахом и являлась. И магу было безразлично, что в земле намешан прах растений, животных и разумных. Требовалось просто то, что когда-то было живой органикой. Как объяснял Анрэ сам маг, нежить — это просто одна из разновидностей големов.

Вот таких птичек и видел перед собой Анрэ в данный момент. Получив ментальный приказ, нежить взмыла вверх. Быстро заработали крылья, и размытые силуэты, являвшиеся сгустками праха, принявшего форму под влиянием магических плетений, стремительно исчезли в затянутом тучами небе.

* * *

Удовлетворенно вздохнув, маг направился вниз. Теперь требовалось занять удобное положение и осмотреться, используя для этого свои творения. Старик извлек из походного мешка теплый плащ и, положив его на землю, улегся, закрыв глаза. А высоко в небе, расходясь в стороны, быстро летели неживые длиннокрылые птицы.