Да будет воля моя! (джен)

Один из параллельных миров. Земля. Граница Англии и Шотландии. Окрестности замка Алник. Двадцать восьмое июня тысяча девятьсот девяносто первого года. Десять часов двадцать две минуты.

Очередная группа туристов осматривала убранство величественного замка, когда землю сильно тряхнуло. Многие не удержались на ногах. Раздались испуганные крики и грохот. Со стен сорвались и рухнули на пол несколько картин. В следующее мгновение из окон вылетели стекла, выбитые ударной волной. Крики усилились. На пол пролилась кровь. Затем донесся грохот чудовищного взрыва. Те, кто был способен стоять на ногах, прильнули к проемам окон. Вдали в небо поднималось огромное темное облако.

Спустя всего полчаса в округе было тесно от полицейских и армейских машин. А в небе барражировали многочисленные вертолеты.

Очередной день для работников министерства магии начинался, как и сотни похожих, с чашечки кофе или чая. Затем навалилась давно надоевшая рутина. Но установившийся годами порядок сегодня был безжалостно нарушен. Внезапно, в десять часов двадцать две минуты, в отделе контроля за использованием волшебства и в аврорате раздался поистине дикий вой сработавших сигнальных чар, ответственных за контроль магического фона. Где-то на территории Англии произошел чудовищный магический выброс! Такого не регистрировалось даже в то время, когда свирепствовал Тот-Кого-Нельзя-Называть! Увы. Определить точное место выброса так и не удалось. Там, где он произошел, не проживали маги. Соответственно, не было и следящих чар. Так что место выброса удалось установить только через несколько часов, да и то весьма приблизительно.

* * *

Старик, а он и сам частенько так себя называл, пришел в себя от какого-то громкого и гнусного завывания. Причем источников его было несколько и они, что было неприятно, приближались. Уигалс открыл глаза. Над ним было серое, затянутое плотной облачностью небо. Незнакомое небо! Старик выругался. Портал должен был перенести его в замок. Он сам настраивал портал и не мог ошибиться. То, что он при переносе потерял сознание, да еще и попал неведомо куда, свидетельствовало только об одном: какой-то гад умудрился испортить его портал! Или каким-то неведомым способом перенаправить его. И то, и другое было практически невозможным. Тем более, что с порталом Уигалс не расставался ни на минуту. Дальше домыслить ему не дали. На небольшой высоте над ним промчалось громко ревущее нечто. Проводив объект взглядом, Старик сел. И тут же громко и зло выругался. Он находился на дне довольно глубокой воронки, образованной, несомненно, неправильно сработавшим межмировым порталом. Вокруг ворочались и пытались подняться его люди. Здесь были все поклявшиеся ему в верности воины. Присутствовали не только те десятеро, что сопровождали его, но и все остальные, остававшиеся в замке. Такое провернуть мог только бог. И Старик такого божка знал, причем даже не одного.

Преисполнившись злости, он встал на ноги и осмотрелся. И уже в следующее мгновение злость переросла в ненависть! В десяти локтях от него лежали останки его второго несостоявшегося ученика. Мальчонку, которому от рождения не исполнилось и восьми лет, разорвало на куски. Вся земля вокруг была пропитана его кровью. Старый маг стиснул зубы. Ребенка было жаль. За несколько дней, что Эрвин, так звали ребенка, провел рядом, Уигалс успел привязаться к нему. Как и Анрэ, старый друг мага и сотник его Дружины. Уигалс видел, что Анрэ нравится мальчонка; сотник, похоже, собирался его усыновить, но, не судьба. Увы.

Из раздумий Уигалса вырвали громкие крики. Он резко развернулся, стряхнув при этом с одежды целое облако пыли. Первые противно воющие объекты уже остановились всего в одной шестой части полета арбалетной стрелы. Из них высыпали люди и принялись что-то повелительно орать в его сторону и нацеливать на него и его воинов какие-то артефакты. Это увидели и воины сотни. Робких там никогда не было. Люди, облаченные в доспехи, образовали подобие строя со стороны угрозы, встав на одно колено. Это придавало им устойчивость, которой так не хватало в данный момент. И нацелили на местных копья. Как бы плохо не чувствовали себя люди, Уигалс мог гордиться ими. Никто не остался лежать. Никто не бросил тяжелых прямоугольных щитов. За спинами копейщиков арбалетчики принялись вращать вороты своих громоздких орудий. Трое мальчишек поспешно укрылись за линией щитов. Передвигались они неуверенно, шатаясь. Местным все эти приготовления не понравилось. Крики стали злобными. Последовала серия громких хлопков, и на землю упали несколько воинов, схватившихся за арбалеты. Вот тут старый маг взъярился окончательно. Какие-то недоноски посмели напасть на его людей! Людей, которые не причинили никому из них вреда. Да еще и в присутствии самого мага.

Старик привык, что даже в отдаленных мирах, которые ему пришлось посещать, его серебряная татуировка, покрывавшая висок и щеку, была достаточным предупреждением. Магов с Аэсстры знали и уважали. Да и как было не уважать? Обладатели таких татуировок были по уровню силы и умений не ниже архимагов. Причем архимагов по меркам Аэсстры. А тамошние маги отличались ужасающей силой.

И Старик ответил. Он не поднимал рук. Не создавал плетений. Он просто смотрел. И там, куда падал его взгляд, все живое обращалось в прах. Уигалс бил чистой силой. Он не рисковал получить магического истощения, так как уже давно и прочно забыл, что это такое. Он мог сражаться неделями, поддерживая себя только зельями, которые всегда находились при нем. Здесь для него просто не было достойных противников. Эти люди, которые посмели напасть, не были магами. И они не могли защититься от его атаки. Внезапно что-то ударило в щит, который маг держал вокруг себя всегда. Уигалс обернулся и, после недолгих поисков, обнаружил нападавшего.

Человек скрывался за стоявшей в отдалении самобеглой повозкой и нацеливал на мага длинный артефакт, прижимая его к плечу и щеке. Раздался хлопок, и что-то снова ударило в щит. Уигалс усмехнулся. Небольшим усилием воли он возвел второй щит, защищавший всех его людей. Срочно требовалась информация об этом мире. И Старик снова посмотрел на человека с артефактом. Того выдернуло из-за повозки. Артефакт вырвался из его рук. Затем и человек, и артефакт были притянуты старым магом к себе. Артефакт был быстро осмотрен. Магических плетений не было, и Уигалс передал его воинам. Сохранят. Разобраться с ним можно будет и позже. Теперь пришла очередь человека.

* * *

Майор спецподразделения Майкл Уайт с бессильной яростью смотрел на ужасного старика. Тот оказался магом и играючи уничтожил все его подразделение вместе с подоспевшими ранее полицейскими. В отличие от большинства обывателей, майор, в силу специфики своей работы, о существовании магов знал. Они скрывались от обычных людей, и сам Майкл их никогда не встречал. Но его подробно инструктировали, как поступать при возможном конфликте. Инструктор говорил, что маги были уязвимы для огнестрельного оружия. Особенно если не ожидали нападения. По его словам, множество магов было истреблено во время второй мировой войны. Но лысый старик оказался защищен от выстрелов из винтовки. Майкл попытался пошевелиться и дотянуться до пистолета. И в очередной раз попытка оказалась безрезультатной. Невидимые оковы лишили его возможности шевельнуть даже пальцем. Старик быстро осмотрел винтовку и отдал ее своим людям. Затем Майкла притянуло к нему. Маг обхватил голову майора пальцами, причем большие оказались на висках. Затем маг прижался лбом ко лбу Майкла, и того поглотила невыносимая боль. Казалось, что его мозг медленно раздавливают чудовищные тиски.

* * *

Диллигерт Анрэ, сотник маленькой Дружины и просто друг старого мага, с беспокойством посмотрел на Уигалса. Тот замер, опустившись на колени и прижавшись лбом ко лбу пленника. Анрэ уже не раз видел подобные сцены. Маг выворачивал память пленника, изучая его язык и забирая себе все знания. После этой процедуры у обоих будут ужасно болеть головы. Причем не помогали и обезболивающие зелья. Это Анрэ знал по собственному опыту. Маг мог и обучать языкам таким же зверским образом.

Однако то, что маг занялся пленником, означало и то, что он считает ситуацию относительно безопасной. Анрэ поднялся на ноги и, отложив щит, принялся раздавать команды. Воины, пошатываясь, бросились их исполнять. Трое напуганных мальчишек сели на землю рядом с сотником, чтобы не мешать. В первую очередь люди занялись пострадавшими. Один из них оказался убит. Четверо были ранены. У них в теле были пробитые чем-то маленькие отверстия, из которых текла кровь. В ход пошли ранозаживляющие и укрепляющие зелья.

Часть воинов собирала перенесенное с ними и разбросанное вокруг имущество. Еще пара собирала в одно место останки бедного Эрвина. Мальчик не заслуживал того, чтобы его тело было брошено без погребения.

* * *

Тем временем, что-то глухо проворчав, Уигалс поднялся на ноги. В его руке появился посох, немедленно описавший круг. Вокруг стоянки вздыбился защитный вал. Маг произнес несколько замысловатых фраз на одном из мертвых языков Аэсстры. Анрэ знал, что это родной язык Уигалса, народ которого уже давно рассеялся среди других. Даже язык уже помнили лишь единицы. Вал засиял на мгновение. И на то же мгновение стал видимым полусферический щит, накрывший лагерь.

Один из мальчишек, которого звали Астерн Ош, или просто Асти, вскинулся было, но сотник его одернул. Магу в данный момент было не до ученика. Черноволосый мальчишка опустился на место и притих, внимательно следя за действиями старика. Уигалс принял его в ученики всего месяц назад. К счастью, мальчик успел принести старому магу клятву сутью. Иначе и он был бы убит. Рядом с ним сидели двое братьев, которых Уигалс выкупил на том же невольничьем рынке, что и Асти. Их звали Рэст и Хорн Вэрны. Их селение, так же как и деревня Асти, было сожжено пиратами. Родня убита. Детей же, как обычно поступали в таких случаях пираты, продали работорговцам. Анрэ не в первый раз сопровождал друга в походах по рынкам рабов. И раньше случалось, что старик находил там ученика или пополнение для Дружины, численность которой постепенно выросла до сотни. С двумя мальчишками — уже до ста двух человек. Не все новички оставались в Дружине. Насильно Уигалс не держал никого. Некоторые уходили, прослужив какое-то время, отпущенные магом. Но большинство видело в старике и его Дружине свою семью и опору. Уигалс никогда не ошибался в подборе людей. Хотя он ведь видел их насквозь, в буквальном смысле этого слова.

* * *

— Остаемся здесь, — сказал маг, лицо которого кривилось от боли. В следующее мгновение поверхность щита заиграла радужными разводами, а по ушам ударил грохот нескольких сильных взрывов. Среди облаков с ревом мелькнули несколько стремительных силуэтов. С рокотом приблизились несколько летающих объектов, над которыми что-то бешено вращалось. Схватившийся за раскалывающуюся от боли голову и согнувшийся, маг затем выпрямился. Черты его лица исказились от злобы. Ставшие совсем черными глаза зашарили по небу. Последовало несколько взрывов, и небо очистилось от всего летающего. Маг удовлетворенно кивнул и дополнил щит плетением, отсекающим громкие звуки.

* * *

Вскоре Анрэ наблюдал, как плавятся песок и камни. Как из расплава поднимаются два саркофага. Один из них был безликим. На крышке второго было искусно выполнено рельефное изображение погибшего мальчика и его имя. Анрэ знал, что в безликий саркофаг, на который маг в данный момент накладывал плетения чар, ляжет тело погибшего воина. Там оно будет храниться нетленным до того момента, пока они не найдут безопасного пристанища. Затем Уигалс вернет воина к жизни. Недаром вся Дружина клялась магу в верности. И залогом клятвы делала собственные души, которые вверяли Старику в жизни и смерти. Боги больше не имели над ними власти. Их души были намертво привязаны к душе мага. Он был волен распоряжаться ими. Но и для Уигалса Дружина давно уже стала семьей. Он берег ее и всячески укреплял.

Размышляя, Анрэ не переставал контролировать обстановку. Он видел все действия мага и подчиненных. Он слышал гул, издаваемый чем-то приближавшимся к валу. Чувствовал подрагивание земли. Поэтому Анрэ и не удивился, когда земля дрогнула от взрыва, а купол снова расцветили радужные разводы. Не стала для него неожиданностью и реакция Старика, вскинувшего посох к небу. За валом поднялась огненная стена и, утробно рыча, начала расширяться во все стороны. Из-за воя пламени не было слышно иных звуков, хотя Анрэ и показалось, что было несколько взрывов. Воевода усмехнулся. Уигалс никогда не отличался человеколюбием и в подобных ситуациях всегда гнул мир под себя. Местным не повезло. Им не следовало проявлять агрессии. Тогда и маг ответил бы им тем же. Теперь будет война, или местным придется заплатить немалую виру.

* * *

Больше нападений не было, и Уигалс занялся насущными делами. По его знаку двое воинов подтащили к нему, усевшемуся на каменную глыбу, магией вывороченную из земли, пленника. Тот бессильно обвис в их руках и только зло вращал глазами. Старик взглянул на пленника, и тот охнул, внезапно ощутив затекшее тело. К нему вернулась подвижность, но вот сделать он ничего уже не мог. Старый маг с интересом рассматривал его пистолет.

Винтовка была недосягаема, а насчет ножа Майкл не обольщался. По движениям воинов он видел, что они опытны и он будет убит, едва проявит агрессию. И майор стал выжидать момент. А старый маг неспешно осмотрел пистолет, хмыкнул и бросил его одному из стоявших неподалеку воинов. Оружие тут же исчезло в кожаном мешке. Такие, как уже заметил майор, были у всех воинов. А Старик тем временем обратил свое внимание на него самого.

— Вира с вас, — произнес маг на английском, заставив Майкла вздрогнуть. Он слышал, как люди вокруг переговаривались на незнакомом ему языке.

— Вы напали на нас и ранили моих людей, — маг говорил абсолютно спокойно. — А одного и вовсе убили.

При этом глаза мага недобро сверкнули.

— В уплату за нападение за моих убитого и раненых людей я возьму золото. По весу взрослого мужчины за каждого. Итого шесть мер. Мерой будешь служить ты. Еще десять мер вы заплатите за сохранение мира. Иначе я уничтожу вас всех.

Старик говорил уверенно. Чувствовалось, что ему было безразлично мнение как пленника, так и тех, кто правил этой землей. Безразличны ему были и жизни чужих ему людей.

— А если правительство не согласится? — поинтересовался Майкл. Это вызвало у мага злую улыбку.

— Не советую вам со мной шутить, — произнес он. — Мне несложно будет уничтожить здесь все живое и взять плату уже самому. Золото должно быть здесь через три дня.

Майкл поверил магу, посмотрев в его холодные глаза. А в следующую минуту его выставили из защищенного магией пространства, окруженного валом.

* * *

Едва чужак исчез за насыпью вала, как Анрэ дал воинам команду готовить лагерь. Снова началась упорядоченная суета. Выравнивались места для сна. Из стволов, призванных магом деревьев, рубили дрова для костра. Двое воинов подвешивали на складной треноге, извлеченный из безразмерного походного мешка, огромный котел. Еще один котел, поменьше размером, ждал своей очереди. Уигалс призвал воду, и вскоре в большом котле уютно булькало варево.

Недалеко от костра, на расстеленном плаще, прижавшись друг к другу, сидели мальчишки. Их лица были бледны, а взгляды не отрывались от пары воинов, укладывавших в саркофаг куски тела их товарища, бедняги Эрвина. Воины работали неспешно и старались куски сложить в должном порядке кровавого месива. По их верованиям, мага, пусть и такого юного, надлежало проводить с оказанием полагающихся его положению почестей. Эрвину не будут насыпать отдельный большой курган, но его останки заберут с собой и захоронят так, как положено. Тогда его дух сможет спокойно уйти к Великой Матери, а не станет неприкаянным напоминанием людской небрежности и неблагодарности.

Неподалеку уже развернули походную кузню, и здоровяк Угги принялся править поврежденное снаряжение и оружие. А такого, как оказалось, было немало. Нужно упомянуть, что Угги был весьма примечательным представителем рода людского. Он пришел в дружину в возрасте сорока пяти лет. На данный момент ему уже исполнилось пятьсот шестьдесят лет. Он потерял семью при одном из пиратских набегов на прибрежные селения. В тот момент Угги отсутствовал дома, отправившись на рынок в город. Теперь он люто ненавидел пиратов и работорговцев и убивал их при малейшей возможности. Он нашел тех пиратов с помощью Уигалса и отомстил. Со времени потери семьи стал угрюм и неразговорчив, за что был прозван Молчуном. Теперь его так и звали, благополучно позабыв родовое имя. Да он и не имел ничего против. Этот человек был выдающегося роста. Всех воинов дружины он превосходил почти на голову. Весил он, в переводе на земные меры, около ста восьмидесяти килограмм. Причем это был вес тренированного тела, жира он не имел вообще. Был невероятно силен физически, легко гнул подковы и завязывал узлами гвозди. Так же легко и непринужденно ломал кости противникам. Отлично владел топором и мечом. Его навыки кузнеца часто использовались в походах. В память об обычаях родного народа он брил голову, оставляя только чуб на макушке. Усов и бороды не носил. Был русоволос. Глаза — неопределенного, серо-голубого цвета. Люди, не входившие в Дружину, боялись его и обходили далеко стороной. Дело было в том, что он имел некоторые проблемы с психикой и мог в любой момент впасть в безумие берсерка, хотя своих каким-то образом отличал и не трогал. И люди чувствовали в гиганте злую, готовую в любой момент вырваться, силу. В этом случае Уигалс был бессилен. Это боевое безумие было врожденным. В спокойном же состоянии гигант был вполне адекватен. Более того, он являлся нянькой и воспитателем для всех приемышей Дружины. У него хватало терпения и находилось время для любого малыша, принятого Уигалсом, которого гигант боготворил. А кроме того, присутствие подопечных его успокаивало. Как и все воины Дружины, он не имел магических способностей, но по этому поводу ничуть не горевал.

Анрэ с удовольствием оглянулся. Ни один из воинов не предавался праздности, за исключением детей и раненых. Перебиралось и чинилось снаряжение. Шоркали по металлу точильные камни. Бухал молот Угги. Около него гудел магическим огнем созданный Уигалсом артефакт, заменявший в походе горн. Источало вкусный аромат мясное варево, булькавшее в котле.

* * *

Уигалс сидел, наблюдая за деятельностью воинов, и размышлял. А подумать ему было над чем. Во-первых, они не могли вернуться домой. Что-то блокировало возможность создания портала на Аэсстру. Или кто-то…. Что это значило — он пока сообразить не мог. Как и у любого сильного мага, у него было немало врагов, среди которых встречались не только люди и им подобные, но и боги. Людям подобное блокирование было едва ли под силу, значит, участие принял один из богов. А возможно, и несколько сразу. Участие богов подтверждало и то, что его людей, связанных с ним клятвой, выдернуло даже из замка, на совесть защищенного магией. Вывод? Кому-то не нужно было его присутствие в империи, на территории которой стоял его замок. Всем было известно, что нынешний владыка — его ставленник. Значит, смена власти? Возможно. Но, вероятно, не только это. В последнее время по Аэсстре стали расползаться культы разных божков. А старик Уигалс признавал только Великую Мать. Остальных же изгонял нещадно, уничтожая их служителей. Вот, похоже, те и сговорились. Глаза старого мага зло прищурились. Участники всего этого не могли не знать, что Уигалс будет мстить. Его жестокость и мстительность за две с лишним тысячи лет жизни успели обрасти жутковатыми легендами. Вот только, на беду обидчиков, Старик был еще и весьма хитер и осторожен. Даже бог не сможет вечно удерживать Уигалса от возвращения. И к тому времени старый маг будет готов к самой неласковой встрече. Не зря его именем уже давно пугали непослушных детей и называли Драконом, сеющим смерть. Впереди его ждала ВОЙНА. А он умел и любил воевать. Губы Старика изогнулись в предвкушающей улыбке. Да. Он сможет удивить даже богов. Смертельно удивить… Но это будет позже. А пока следовало заняться насущными проблемами.

Осмотрев раненых и удостоверившись, что его вмешательство не нужно, он принял у воина миску с очень густым и наваристым супом. Деревянная ложка нашлась в одном из кармашков плаща. Маг неспешно ел, а глаза его всматривались в лица людей. Они еще не знали о невозможности вернуться. А старый маг уже внутренне готовился к новому удару. Семьи многих из его воинов остались там. И они не были связаны с ним клятвой. Уигалс не мог защитить их отсюда…. Вот только и бросить их просто так он тоже не мог.

* * *

Анрэ смотрел, как формируются из песка и дробящихся прямо на глазах камней стол и два массивных кресла. Уигалс опустился в одно из них, достал из личного походного мешка пузатую бутыль вина и пару небольших глиняных кружек. Затем описал посохом круг, замыкая себя вместе с креслами и столом в непроницаемую изнутри сферу. Анрэ знал, что снять подобную защиту мог только сам Уигалс.

* * *

— Уствиррсасс! — позвал старый маг, вливая прорву магии в этот зов. Лагерь осветился зловещим багровым светом. Казалось, что багровый луч проходит сквозь землю и небеса, но Уигалс знал, что это не так. Луч расширился, и напротив Старика возникло высокое крылатое существо. Демон был довольно красив, на человеческий взгляд. Волосы, цвета серебра, ниспадали на спину и плечи пышной гривой. Кожистые крылья были сложены за спиной. На нем была дорогая даже на вид одежда. Пальцы унизывали перстни с крупными изумрудами. Широкий пояс был расшит золотом и украшен орнаментом из все тех же изумрудов.

Он быстро осмотрелся, и лицо его расплылось в улыбке.

— Уигалс! Жив еще, старый пень!

— Не дождетесь, — усмехнулся маг, кивая на кресло, которое тут же занял демон, слегка трансформировавшись и заставив крылья исчезнуть. Между ними оказался стол и бутыль вина на нем.

— Ты неисправим, — хмыкнул демон. — Хлебать дорогие вина из кружек, как простолюдин…

Теперь усмехнулся маг.

— Ты же знаешь, мне безразлична вся эта аристократическая игра в запреты и ограничения. Но если тебе больше нравится хрусталь или золото, извини. Мне по нраву простая глина.

— А, — махнул рукой демон, пробуя разлитое по кружкам вино. — Великолепно. Но ты ведь звал меня не вино пить?

— Ты прав, — вздохнул старик. — Меня сумели выпроводить из ветви Аэсстры. А вернуться не получается. Божки держат непроницаемый для меня щит. Вместе со мной сюда перенеслись и все связанные клятвой люди. А вот их семьи остались там. Ты меня знаешь. Рано или поздно я найду способ вернуться и отомстить. Но когда это будет? Возьмешься организовать переправку людей сюда?

— А мне это зачем? — поинтересовался хранитель сокровищ одного из миров Инферно.

— Сердце Оорту будет достаточной платой? — ухмыльнулся старик. Глаза демона заблестели. Об этом артефакте ходили легенды еще до рождения Уигалса. Вот только ценен он был не только для демонов. Внешне ничем не примечательный камень цвета запекшейся крови обладал способностью излечивать любые раны. И, что ценно было для демонов, те, что были нанесены божественным оружием, тоже. Иным способом подобное не исцелялось, а стычки с божествами и их армиями случались часто. Кто и когда создал Сердце, было неизвестно. Почему камень носил такое название, также нигде, ни в каких книгах и летописях не говорилось. След камня затерялся примерно три тысячи лет назад. С тех пор его безуспешно искали. Поиски продолжались и в настоящее время.

— Откуда? — севшим голосом поинтересовался демон.

— Им владел мой народ, — Уигалс поднял с земли свой походный мешок, и вскоре на его ладони оказался камень примерно с кулак размером.

— Не жалко?

— Мои люди мне дороже, — старик был серьезен.

— Хорошо, — произнес демон, жадно глядя на артефакт.

* * *

Все население лагеря следило за этим разговором, затаив дыхание. В мирах, населенных людьми, демонов боялись и ненавидели. И правильно. За что любить существ, чьи многочисленные армии не упускали случая вторгнуться в какой-либо подвернувшийся мир и разграбить его, нахватав рабов? Более того, архидемонам были подвластны души, чем они и пользовались, увеличивая собственную силу. Благом было только то, что сходились миры людей и Инферно довольно редко. А в иное время перебросить из мира в мир многочисленную армию было практически невозможно. Все-таки разные планы бытия. Но и тогда демоны не упускали случая навредить простым смертным. Редко кто мог похвастаться тем, что имел с демонами иные отношения. Старик же, как видели все, мог позволить себе распить с демоном бутыль вина! Это было еще одним признаком его могущества, которое признавали даже жители Инферно. Что, впрочем, не делало их менее опасными. И это красивое на вид существо могло изменить свою форму на боевую ипостась в любой момент. И напасть. Это знали все. И это заставляло людей еще больше уважать их Старика, который готов был даже на подобное ради своих людей.

* * *

Когда демон отбыл, Уигалс снял защиту и направился к защитному валу, на котором немедленно появились удобные ступени и площадка наверху. На нее он и поднялся. Воины, поев, продолжили заниматься необходимыми делами. Были дела и у него. Требовалось осмотреться. Старику не нравился этот мир. Слишком явным было присутствие вокруг враждебно настроенных местных. Слишком неприятен для дыхания был загаженный чем-то воздух. Селиться здесь старый маг не желал. Да. Он мог привести свою угрозу в исполнение и уничтожить население этого острова, да, возможно, и всего мира, наслав болезни или подняв орды нежити. Но это было ему совершенно не нужно, да и не интересно.

Осмотревшись, он призвал к подножию вала большую кучу обычной земли. А затем, порывшись в своих многочисленных безразмерных карманах, извлек на свет довольно большой мешок.

* * *

Анрэ, поднявшийся на площадку следом, узнал серый мешок, появившийся в руках мага. Там старик держал заготовки для создания нежити. Так называемые семена. Уигалс рылся внутри долго. Наконец наружу был извлечен маленький мешочек с изображением птицы на нем. Анрэ, находившийся рядом, успел в деталях его рассмотреть. Стягивающая горловину тесемка была развязана. Рука мага быстро извлекла из него десяток маленьких, с ноготь мизинца, продолговатых предметов и метнула их на созданную кучу. Они мгновенно исчезли под землей. Несколько минут спустя на поверхность вылезли странные и, чего там говорить, страшные создания. Внешне они напоминали довольно крупных птиц. Но очертания их как бы текли, размывались. При каждом движении силуэт слегка размывался, оставляя за собой быстро исчезающую дымку. Анрэ уже видел подобных созданий. Уигалс часто изготовлял частично материальную нежить, используя в качестве основы прах или просто землю, которая, в общем-то, частично прахом и являлась. И магу было безразлично, что в земле намешан прах растений, животных и разумных. Требовалось просто то, что когда-то было живой органикой. Как объяснял Анрэ сам маг, нежить — это просто одна из разновидностей големов.

Вот таких птичек и видел перед собой Анрэ в данный момент. Получив ментальный приказ, нежить взмыла вверх. Быстро заработали крылья, и размытые силуэты, являвшиеся сгустками праха, принявшего форму под влиянием магических плетений, стремительно исчезли в затянутом тучами небе.

* * *

Удовлетворенно вздохнув, маг направился вниз. Теперь требовалось занять удобное положение и осмотреться, используя для этого свои творения. Старик извлек из походного мешка теплый плащ и, положив его на землю, улегся, закрыв глаза. А высоко в небе, расходясь в стороны, быстро летели неживые длиннокрылые птицы.

Когда маг открыл глаза, было уже темно. Вокруг, завернувшись в плащи, спали воины. Мальчишки посапывали под боком огромного Угги. У костра сидели и тихо переговаривались два воина. Еще двое непрерывно обходили маленький лагерь по верхней кромке вала. Он был достаточно широк, и они шли у самой стенки невидимого для их глаза защитного купола. Но все было привычным. Не раз и не два Старик возводил подобные валы вокруг их стоянок в опасных землях.

Уигалс поднялся и подсел к костру. Воины тут же встали, освобождая место, и двинулись на обход лагеря. Один, проходя мимо, тронул за плечо спавшего неподалеку сотника. Анрэ открыл глаза, кивнул воину и, поднявшись, направился к костру. Подойдя, он уселся напротив мага и уставился на огонь, давая тому время подумать. Анрэ прекрасно знал своего друга. Успел изучить его за длинную жизнь. И то сказать, он прожил рядом с Уигалсом уже более тысячи лет и был его единственным близким другом. В этом году Анрэ, а он предпочитал зваться вторым именем, исполнился тысяча двести шестьдесят один год. И это при том, что он был всего лишь видящим. То есть мог видеть магические проявления и даже пользоваться некоторыми артефактами, но сам магией управлять не мог. Уигалс ценил и поддерживал жизни верных ему людей, отпуская их к Великой только по высказанному ими самими желанию. В дружине Анрэ не имел себе равных. Он был универсалом, то есть одинаково хорошо владел любым оружием. Да. К этому у него был явный талант. Как и Уигалс, Диллигерт Анрэ умел и любил воевать. При этом он имел спокойный и веселый нрав. При таком немыслимом для смертного возрасте Анрэ выглядел всего лет на пятьдесят. Носил короткую бородку и усы, которые обычно забавно топорщились в стороны. Был всегда коротко стрижен. Сед. Голубоглаз. Для воинов он был словно отец родной, за что его любили и уважали.

Сотник знал, что Уигалс сам расскажет ему все, что необходимо знать. У двух стариков не было друг от друга тайн. Просто Анрэ сам не лез в магические дела, которых не понимал. А маг не вмешивался в управление Дружиной больше необходимого, полностью доверяя другу. На Анрэ ложились и хозяйственные дела, к которым маг подключался только при необходимости.

— Хочешь знать, что произошло? — после довольно продолжительного молчания послышался голос Уигалса. Анрэ кивнул.

— Я не знаю — кто виноват, — произнес старый маг. — Могу пока только предполагать. По поводу того, что мы оказались непонятно где…. Какой-то паразит сбил настройки моего портала, да еще и влил в него прорву энергии, отправив нас куда подальше. Ты же знаешь, дружище, что для возвращения домой нам, магам, не нужны никакие артефакты. Этому нас обучали на совесть.

Анрэ кивнул. Об этом он был наслышан. Прекрасно помнил. Это было тем, что сам Уигалс не уставал вдалбливать своим ученикам, коих за прошедшую тысячу лет Анрэ повидал немало.

— Так вот, — продолжил маг. — Я сразу же попробовал нащупать путь. Это мы, оказавшись вне родного мира, делаем уже непроизвольно. Но отклика нет…

Уигалс немного помолчал.

— За этим стоят боги, старина, — продолжил он наконец. Анрэ вскинул на друга глаза, оторвав взгляд от огня.

— Я не знаю, зачем им это понадобилось, — продолжал старый маг. — Могу лишь предполагать. А это, сам знаешь…

Анрэ знал. Нет ничего хуже, чем запустить среди людей неверные слухи. Сотник знал, что Уигалс не станет множить версии и скажет только то, в чем будет уверен.

— Война? — помолчав, спросил он.

— Война, — ответил Уигалс. — Даже боги не смогут закрывать от меня мир вечно. Рано или поздно мы сможем вернуться. Будет война. Я уверен в том, что нас будут ждать. Нам предстоит подготовиться.

Помолчали.

— Семьи? — сам Анрэ уже давно был холост. Далеко в прошлом остались жена и дети, погибшие в одной из войн, регулярно бушевавших на Аэсстре. В Дружине было много таких, кто потерял все. Они находили здесь понимание и возможность отомстить. Уигалс часто помогал в этом тем, у кого принял клятву.

— Здесь все плохо, — отозвался маг. — Ты слышал разговор с демоном. Вот только он может опоздать. А я не могу защитить их отсюда.

Анрэ кивнул, принимая дурную весть. Людей было жаль, но и сделать ничего они не могли. Оставалось только надеяться на чудо. И на то, что демон успеет. Но в это и сам сотник верил с трудом. Не так-то просто было проникнуть в их мир даже сильному демону.

Рассвет застал их все так же сидящими около костра. Но едва зашевелились воины, как старый маг поднялся и направился к раненым. А сотник принялся раздавать команды, организуя немудреный быт.

* * *

Осмотрев раненых и удостоверившись, что раны закрылись, Уигалс напоил их восстанавливающим зельем и направился обратно к Анрэ.

— Внимание! — произнес он, усилив голос магией и наблюдая, как люди обращают на него свои взгляды.

— Этот мир мне незнаком, — Уигалс был предельно серьезен. — Это иная ветвь реальности. Неведомый пока враг поработал на славу.

Все слушали внимательно.

— А потому, — продолжил он, — всем надеть полные комплекты брони и артефактов. Будем считать, что мы на вражеской территории. Местные уже доказали это. И еще!

Маг сделал короткую паузу.

— Здесь не действуют Законы Аэсстры. Это значит: здесь нет ограничений на качество магической защиты и силу боевых артефактов в руках тех, кто не является магом.

Он посмотрел в глаза сотника.

— Раздай ТЕ комплекты!

Анрэ моментально понял, о чем речь. Уигалс ценил своих людей и несколько десятков лет потратил на разработку и создание артефактной брони. Артефакты подобного класса были под строгим запретом в мирах ветви Аэсстры. Маги боялись за свои жизни и не доверяли простым людям подобные вещи. Нарушение каралось смертью. Уигалс не был исключением. Но было одно серьезное "но". Его люди клялись ему сутью, были верны и не могли нарушить клятвы. А доспех привязывался магией к одному конкретному человеку. В руках другого он работать просто не мог. Вернее — мог, если его переподчинял сам Уигалс. Другим магам он тоже не доверял.

Анрэ улыбнулся, сорвался с места и вскоре появился, сжимая в руках свой походный мешок. Воины, сгрудившиеся рядом, ахнули, когда был извлечен первый комплект доспехов. Они были похожи на их старые, но и отличий хватало. Как и старые, они были пластинчатыми, с кольчужными вставками. Старые пластинки были прямоугольными. Эти — многогранными, как чешуя рыбы. Они были слегка изогнутыми и плотно прилегали друг к другу. Причем лежали внахлест. Грудь и спину защищали более крупные пластины. Они образовывали своеобразную кирасу, не стесняющую движений.

Первым надел доспех Угги Молчун. Воины внимательно и со знанием дела осмотрели его. Было защищено все тело. Кольчужная юбка ниспадала до колен. На ногах были кольчужные штаны, поножи, а так же окованные металлом сапоги. На руках — кольчужные рукава, усиленные чешуей, наручи и латные перчатки. На голове кольчужный капюшон и шлем, укрывающий всю голову, включая лицо. Знающий человек с Земли назвал бы его греческим. Доспехи имели темно-синий цвет, из-за какого-то покрытия. Но самым интересным были не сами доспехи, а усеивающие их багровые драгоценные камни. Они были вплавлены в центр каждой чешуйки. Особо крупные, плоской формы, были на грудных и спинных пластинах. Несколько на шлеме. Причем один из них располагался прямо напротив прорези для глаз, на пластине, прикрывавшей нос. Усеян рубинами оказался и круглый щит, причем там они все, кроме самого крупного, располагались изнутри. Крупный камень мрачно мерцал в центре умбона.

* * *

Угги, с которого начали переоблачение, удивленно хмыкнул, подхватив тяжелый с виду круглый стальной щит. Оказалось, что он весил не больше обычного.

— Будет немного больно, — предупредил Угги старый маг и произнес формулу активации. Воину показалось, что он мгновенно превратился в подушечку для иголок, которую как-то видел у покойной жены. Вспомнив о жене, он помрачнел. Впрочем, боль не длилась долго. Артефакты признали его хозяином. Рубины полыхнули багровым сиянием, и все вернулось к прежнему виду, разве что воину показалось, что доспех плотнее прижался к телу. Перестали тереть кольчужные штаны. Шлем сел на голову как приклеенный.

— А теперь самое интересное, — произнес маг. — Направь щит вверх!

Угги подчинился.

— Чувствуешь под большим пальцем выпуклость?

Воин, действительно ощущал нечто в петле, за которую держал щит. Он кивнул.

— Нажми на нее, — приказал маг. — И мысленно скажи — Огонь!

Тот выполнил приказ, и в небо, злобно шипя и разбрасывая искры, унесся ослепительно сияющий шар. Угги хрюкнул от неожиданности и ласково погладил щит правой рукой. Маг следил за ним с легкой улыбкой.

— Точно так же можно метнуть молнию, — продолжил Уигалс. — Но молния быстро расходует магию. Можно заморозить небольшой водоем или противника. Ну и про функции щита забывать не нужно. На нем чары нерушимости. Накопители могут заряжаться сами примерно за сутки. С ним можно выходить в бой и против сильного мага. Направленные прямо в вас и принятые на щит плетения повредить не смогут. Никакие. А вот от ударов по площадям, бросков чем-либо придется уклоняться, — и видя непонимание, пояснил: — Глыбу камня, ледяное копье или смерч артефакт не остановит.

Час спустя все воины обрели новые доспехи. К вечеру второго дня все мучились головной болью из-за того, что маг привил им знание местного языка.

* * *

Золото привезли к вечеру третьего дня. Пока солдаты, так местные называли воинов, разгружали автомашину, Уигалс рассматривал представителя местных магов. Тот был облачен в красные, неудобные на взгляд Уигалса, одежды. Он тоже пялился на старого мага. Но если тот смотрел с легким презрительным интересом, то местный откровенно боялся. Еще бы! По уровню силы он едва превосходил Асти, стоявшего в самом начале пути. Всего через полгода, по местным меркам, мальчик превзойдет этого мага силой. А Уигалс был просто неизмеримо сильнее.

Уигалсу так и осталось неизвестным, хотели ли чего-то еще местные. Тот растерянный и испуганный маг так ничего и не сказал. А уже ночью Старик увел свою маленькую дружину в параллельный мир, один из проходов в который обнаружил с помощью своих неживых птиц.

* * *

Место, в котором они оказались, густо заросло лесом, некоторые деревья в котором были просто исполинских размеров. Ничего похожего на Аэсстре не было. Поэтому все смотрели вокруг с любопытством, но настороженно. Золото было убрано в походные мешки и не мешало. Но шестнадцать воинов несли каменные саркофаги, которые нельзя было облегчать магией, что существенно замедляло продвижение. Следом за ними шли маг и дети. Все остальные воины, включая Анрэ, были в полной броне, несли щиты и готовое к применению оружие. Так как они двигались по лесу, снаружи строя, как более подвижные, шагали мечники. Копейщики, со своими длинными копьями, были слишком неповоротливыми в лесу. Арбалетчики несли свои грозные орудия взведенными и с наложенными болтами.

Рядом с магом и детьми грузно топал гигант Угги. С других сторон от оберегаемой четверки шли двое последних воспитанников Молчуна: Мангус Рорг и Хирс Лютый. Мангус был самым молодым в Дружине. Ему было всего пятьдесят два года, а выглядел он едва ли на двадцать. Он был довольно высок, очень силен, но добродушен. Земляне сказали бы по его поводу, что внешне он типичный русский. Он был сиротой. После смерти родителей от какой-то болезни Мангус был продан односельчанами в рабство, откуда его выкупил Уигалс, приметивший избитого, но не сломленного мальчишку. Мангус был воспитан и выращен дружиной.

Хирсу Лютому было триста тридцать лет. На его глазах было вырезано все родное селение. Сам он был тогда еще совсем мал. Там, на руинах, среди трупов семьи и нашел его Старик. Хирс вырос в дружине, ставшей ему семьей. Убийцам родни он отомстил, повзрослев. Отомстил страшно, заслужив этим прозвище Лютый. Он был молчалив, в бою страшен, как страшен бывает хорошо обученный обоерукий мечник. Недоверчив к людям и всегда ждал от них подвоха. Расслаблялся Хирс только в обществе воинов дружины. Старого Уигалса он любил как родного деда, а Угги Молчуна называл отцом. Воинов воспринимал братьями. Взяв еще в детстве за образец подражания Угги Молчуна, Хирс брил голову, оставляя только длинный чуб на макушке. Так же, как и приемный отец, он не носил усов и бороды.

Из-за своей подозрительности Хирс посматривал не только вокруг, но и вверх. Он-то первым и увидел тварь, что бросилась на мага откуда-то с ветвей огромного дерева. Внешне напоминая паука, тварь была размером никак не меньше овцы. Оттолкнув Уигалса, Хирс принял монстра на щит, пригнувшись под его весом практически до земли. Больше он сделать ничего не успел. Уловивший его движение Угги снес тварь ударом меча, разрубив ее практически надвое. На минуту отряд остановился. Маг быстро рассмотрел тварь и пришел к выводу, что это был просто вымахавший до неимоверных размеров паук. Затем двинулись дальше. Они шли не просто так. Уигалс, разослав своих птичек, довольно быстро отыскал пригодную для поселения прогалину. Путь до нее занял чуть больше половины местного дня. За это время пауки нападали еще несколько раз. Но никакого урона люди не понесли. Твари были слишком прямолинейны и явно не привыкли биться с закованными в железо и неплохо вооруженными воинами. Их просто принимали на копья и быстро добивали мечами. Только одна, выросшая побольше лошади, попала под магический удар. Услышав громкий хруст валежника и узрев несущуюся в их сторону тушу, Уигалс мгновенно ударил сырой силой, превратив огромного монстра в блин. Маг понимал, что воины не имели времени на освоение магических доспехов и не смогут вовремя воспользоваться их возможностями, потому и вмешался.

По пути попадались и другие обитатели этого дикого леса. Несколько раз мелькали свиньи и олени. Один из воинов клялся, что видел рогатую лошадь. Услышав это, Уигалс улыбнулся. Олени и свиньи, как, впрочем, и овцы с коровами, жили в тех же мирах, что и люди. А вот кони встречались далеко не везде. А конь для воина значил многое. Для понимающих людей он становился другом, которого холили и лелеяли. А также учили. Только тогда это существо давало огромное преимущество на поле боя. Уигалс коней любил так же, как и его воины, некоторые из которых и вовсе были степняками, привычными к лошадям с рождения. В конюшнях замка всегда были великолепные кони.

Даже закаленные и тренированные воины начали выдыхаться, не говоря уж о детях, когда наконец впереди показался просвет. Вскоре они вышли из леса на огромную прогалину, примерно четверть которой занимало довольно обширное озеро. Вот на его берегу Уигалс и велел остановиться. Люди быстро натащили дров, и дежурные принялись готовить пищу. Сам же Уигалс отошел ближе к лесу и, как и в недавнем прошлом, описал посохом круг, создавая защитный вал. Затем начались различия. Вместо установки защитного купола он принялся выписывать в воздухе пальцами левой руки замысловатые фигуры. Они становились видимыми и слабо мерцали, зависнув в воздухе напротив него. Когда вязь чар стала просто неимоверно сложной, он вскинул посох и ударил его концом в землю под ногами. Завершенное плетение мгновенно ухнуло вниз. Затем послышался низкий гул. Земля дрогнула. А лицо старого мага расплылось в довольной улыбке.

* * *

Асти сидел на берегу и с огромным любопытством наблюдал за действиями старого мага. Вот старик творит какие-то неимоверно-сложные чары. Взмахнув посохом, вонзает его острие в землю… Мальчик вздрогнул, когда услышал низкий гул и почувствовал дрожь земли. Он пригляделся и обомлел! Земляной вал вокруг Уигалса пророс каменными зубцами! Почва осыпалась, а к хмурому небу, медленно поднимаясь из земли, возносила зубчатую корону громадная башня. Мальчик прикинул, что огороженная валом площадка была в диаметре никак не меньше ста тридцати локтей! И это была только вершина круглой башни! Постепенно поднимаясь из земли, она расширялась. Ряды узких бойниц отмечали этажи. Майкл насчитал уже двенадцать, когда башня наконец замерла. С шорохом осыпались мелкие камни и песок. Стены башни стали гладкими. Серый камень выглядел монолитным.

Внезапно земля под ногами снова пришла в движение, и, едва удерживая равновесие, Асти попытался куда-то ползти, поддавшись панике. Но чья-то крепкая рука удержала его и прижала к закованному в доспехи телу. А внизу, под слоем земли, что-то шевелилось и двигалось. То и дело вокруг возникали земляные холмики и ямы. В нескольких локтях от стоянки отряда земля медленно вздыбилась и снова показались каменные зубцы. Асти зажмурился. Только когда земля перестала шевелиться под ним, он позволил себе открыть глаза. Перед ним возвышалась крепостная стена, отделившая огромный участок земли. Она была не ниже трехэтажного дома. Толщины ее он не видел, но почему-то не сомневался, что и она была под стать. Маг явно не разменивался на мелочи.

Пока он ошарашенно пялился на каменную громаду, по ней вдруг побежали радужные разводы. Такое он уже видел. Так же мерцал защитный купол, возведенный Уигалсом над стоянкой. Здесь сияние было намного ярче. Асти повернул голову, следя за особо яркой волной, и обнаружил башню. Она возвышалась над стеной локтей на сорок. Он бросил взгляд в другую сторону. Там обнаружились еще две башни. Угловая, такая же, как уже виденная, и надвратная. О ее предназначении свидетельствовал проем ворот, пока зиявший пустотой. Эта башня была немного выше угловых. Но все они смотрелись карликами по сравнению с башней мага, стоявшей в центре.

На верхней площадке башни старый маг еще долго создавал магические плетения. Воины давно поели и спали, расположившись прямо здесь, на верхней площадке, чтобы не мешать магу своим присутствием где-либо еще. Было тепло, благо погодный щит Уигалс возвел одним из первых. В самом конце, уже под утро, он сплел особо сложное защитное плетение, надежно укрывшее его территорию даже от прямого попадания ядерной бомбы. О ней он узнал из памяти майора, но особо впечатлен не был. Магия позволяла творить куда более страшные и масштабные вещи. А взрыв, подобный ядерному, старый маг мог произвести даже не особо напрягаясь.

С рассветом он прервался и позволил себе немного отдохнуть и поесть. Затем снова вернулся к работе. Он не знал, чего можно ожидать от этого мира, но предпочитал готовиться к самому худшему сценарию. Поэтому вскоре уже была возведена такая защитная система, которую и он сам прошел бы с огромным трудом. А сама цитадель представляла собой монолитное каменное основание, толщиной в пятую часть полета арбалетной стрелы — или около сотни метров в местных единицах измерения. Магу, основательно порывшемуся в памяти пленника, понравилась метрическая система измерений. В его мире ничего подобного не было. И он понемногу принялся осваивать ее. А дюймы, футы и прочее, принятое в этой части планеты, только изучил и принял к сведению. Каменная плита, сформированная магией, была квадратной, со стороной в половину километра. В центре возвышалась двенадцатиэтажная башня. Ее основание было в диаметре около шестидесяти метров. Огражденная толстыми стенами территория также имела форму квадрата. Толщина стен была порядка десяти метров. Внутри стен, в верхней части, были выполнены галереи с рядами бойниц. Длина каждого участка между башнями сто пятьдесят метров. Всего наличествовало восемь квадратных башен. Четыре угловых и еще четыре башни, делили стены надвое. Одна из них была надвратной. Проемы ворот Уигалс пока перекрыл магией. Все башни были не очень высокими, порядка двадцати метров. Стены этих башен были по двадцать метров у угловой и двадцать пять у надвратной.

Вся территория и камень основания стен и башен были защищены магией. Теперь только сам Уигалс мог вмешиваться в настройки самовосстанавливающейся мощнейшей защиты. Он не стал заморачиваться с накопителями, а изготовил и установил под башней концентратор магии и немного изменил течение одного из ближайших магических потоков. В результате под башней появился магический источник. Не очень сильный пока, но на поддержание защиты и повышенного магического фона в округе его хватало с лихвой.

* * *

А не так уж и далеко от поселения пришельцев, всего-то в паре конных дневных переходов, по кабинету, расположенному в башне старого, тысячелетнего замка, бродил еще один старый маг. Старый, правда, лишь по земным меркам. Ему исполнилось всего-то сто десять лет. Его звали Альбус Персиваль Вулфрик Брайан Дамблдор. Он считался сильнейшим светлым волшебником современности. Занимал пост директора школы магии Хогвартс. Был Верховным Чародеем Визенгамота — суда волшебников Англии. Был председателем Международной Конфедерации Магов.

При каждом шаге этого мага, одетого в цветастую мантию, позвякивали маленькие колокольчики, вплетенные в шикарную бороду. Он долгие годы создавал себе образ этакого чудаковатого всеобщего дедушки. Однако хищные серьезные глаза за стеклами зачарованных очков выдавали в нем беспринципного и жестокого человека. Такого, который ради своих целей пойдет на все.

В данный момент этот маг был занят обдумыванием одной-единственной проблемы: что за новый маг появился в Англии и на что он способен. Не меньше его занимал вопрос: где этого самого мага искать?

Когда магглы умылись кровью, сунувшись к непонятным пришельцам, и убедились, что имеют дело с сильным магом, они немедленно связались с министерством магии. Его сотрудники как раз к тому времени смогли примерно установить район сильнейшего выброса магии и готовились выслать туда отряд авроров. Но, узнав, что произошло с нагло попершими вперед магглами, приостановили отправку. Вызнав у магглов подробности, узнали, что дело предстоит иметь с весьма раздраженным магом огромной силы. В конфликт было решено не лезть, а отправить одного из опытных сотрудников Аврората с грузом золота. Там, на месте, ему предстояло действовать по обстановке. Сильный отряд авроров ждал его сигнала. Вот только и здесь все пошло наперекосяк. Старший аврор, узрев пришельца и ощутив его силу, попросту впал в ступор. Он не сделал ничего из того, что было предписано на такой случай. В итоге чужаки оказались непонятно где. Статут Секретности трещал по швам. По всем каналам маггловского телевидения шли репортажи с места событий. Обнародованы видеосъемки и фотографии мага и людей в доспехах. Случаи применения магии задокументированы магглами. И в итоге никто не знал, что, собственно, со всем этим делать! А магглы еще и претензии магам предъявляли!

* * *

Высунувшись из своей каморки под лестницей, мальчик, носивший имя Гарри Поттер и, если верить родственникам, у которых он жил, сын алкоголика и проститутки, одним глазом внимательно вглядывался в экран телевизора. Вообще-то, смотреть телевизор ему запрещалось. Как запрещалось и многое другое, кроме работы в гараже, в саду и по дому. Но в данный момент его дядя и тетя находились в состоянии шока, а кузен Дадли где-то гулял. Так вот, по телевизору показывали новости. И в них говорилось о внезапно появившемся в окрестностях замка Алник маге, который походя уничтожил сколько-то там полицейских и военных вместе с их техникой! Гарри всю жизнь считал себя ненормальным и имел из-за этого множество комплексов. А оказывается, вот оно! Гарри был магом! Юным и необученным, да, но магом. Теперь он понял, почему в этом доме запрещалось произносить слова: волшебство, магия, колдун и им подобные. Все дело в страхе родственников перед магией! Вот мальчик и смотрел на страшного для его родни, боявшейся и ненавидевшей магию, старика, которого умудрился кто-то заснять, с огромным интересом.

* * *

Когда Анрэ проснулся, Уигалса на верхней площадке башни не было, а магическая активность чувствовалась где-то внизу. Сам Анрэ магические действия мог совершать только с адаптированными для этого артефактами. Создавать плетения он не мог. Зато он видел и ощущал магические линии и потоки. Анрэ выглянул между зубцов. Уигалс обнаружился во дворе. Анрэ улыбнулся. Старый друг не любил менять обстановку. Все вокруг было привычным. И башня. И цитадель. И даже тот колодец, которым в данный момент занимался маг. Анрэ не сомневался, что на втором подземном уровне башни он найдет второй колодец, вода в котором будет поднята из глубин земли. Такие же найдутся и в подвалах всех остальных башен. И даже площадка у правой стены, отведенная для мытья, обнаружится там же.

Он окинул острым взглядом округу. Обнаружил вдали среди деревьев какие-то передвижения и, мгновенно посуровев, разразился чередой команд. Воины моментально развили бурную деятельность. Восемь пятерок разбежалось по башням. Двое заняли пост у входа в башню мага. Пятерка занялась приготовлением пищи. Благо для этого все было в наличии. На свет из безразмерного мешка были извлечены большой котел и огненный артефакт, предназначенный для приготовления еды в походных условиях, при отсутствии дров. Его создал сам Уигалс. Подобные, но более скромных размеров, были у каждой пятерки воинов. Вскоре по округе потек приятный запах наваристой мясной похлебки. Дети пристроились поблизости, сглатывая слюну и глядя на котел голодными глазами. Они еще не вполне отошли от голодного пребывания в трюмах кораблей и загонах рабского рынка.

Несколько человек потащили саркофаги на первый подземный уровень. Там они будут ждать своей очереди. Анрэ знал, что маг займется мертвыми только после того, как решит все острые проблемы живых.

* * *

К полудню все было готово. Уигалс удовлетворенно осмотрелся. От былого пустыря не осталось и следа. Внутри замковых стен больше не было кустов и чахлых деревьев. Как и почвы под ногами. Землю и растительность он убрал, что-то использовав. Остальное просто выкинул с территории замка. Только вдоль левой, в этом мире южной, стены, тянулся ряд огороженных широких клумб, уже засеянных семенами кустарника Урс. Тот рос на Аэсстре практически повсеместно, заботливо адаптированный магами к любым природным условиям. Его ягоды были великолепны для приготовления напитков, восстанавливающих силы и отгоняющих болезни.

На этом участке, как и в старом замке, вдоль стены будет возведен навес. Как только Уигалс найдет достаточное количество дерева. Валить лес рядом ему не сильно хотелось. Он любил такие вот дикие места.

Под навесом скоро встанут длинные столы для дружины. Со стороны, противоположной надвратной башне, свое место у стены займет конюшня. У правой стены кузня и мыльня, как называли это место воины. Двор имел небольшой уклон в сторону правой стены. Вдоль самой стены, в его нижней части находилась прикрытая каменными плитами канавка. В нее стекала вода во время дождей, да и грязная вода при мытье тоже. Там никогда ничего не скапливалось. Грязь магически отфильтровывалась и уничтожалась, а вода выбрасывалась за стены односторонним, постоянно действующим, порталом. Подобным образом убирались и конюшни. Только там еще и использовались бытовые чары для комфорта коней. Лошадь — создание крайне уязвимое. Оно не может долгое время находиться в сырости. Вот и убирались моча и навоз бытовыми чарами. Пока от конюшен в наличии были только стены и поилки вдоль одной из них, постоянно пополняемые водой. На крыши, двери и перегородки пока не было дерева. Маг вздохнул, извлек из кармана длинного черного плаща фиал с зельем и, откупорив, опрокинул в рот. Спать ему придется еще нескоро. Он осмотрелся еще раз и направился к группе воинов, устроившихся на бортике клумбы. С ними сидел и Анрэ. Воины споро работали ложками, уплетая нечто вкусное. В животе мага заурчало. При его приближении Анрэ кивнул на маленький походный столик, где мага уже ждала его порция еды. Уигалс уселся на складной стул и взял ложку. А уже спустя несколько минут он снова поднялся. Рассиживаться и бездельничать было некогда.

— Анрэ, — обратился он к сотнику. — Я возвращаюсь в тот мир, где нас так негостеприимно приняли. Там неподалеку был город. С собой возьму Хирса Лютого, Джору Энора и Угги Молчуна.

Вскоре маг и трое сопровождающих его людей исчезли из замка, чтобы появиться у прохода между мирами, а потом прямо на площади в центре города, обнаруженного нежитью.

Жители городка Алник, шедшие куда-то по своим делам, остановились и принялись рассматривать странную и непонятно как здесь оказавшуюся компанию. В окружении одетых в доспехи и вооруженных холодным оружием мужчин стоял лысый смуглый и очень худой старик. Ветер трепал его длинную седую бороду, усы и полы плаща, открывая высокие сапоги. Серебряная татуировка на виске и щеке ярко блестела. Он опирался на посох, стальной наконечник которого воткнулся в асфальт. Старик неспешно осмотрелся, произнес какую-то команду на непонятном языке и зашагал по улице, внимательно рассматривая людей, автомашины, дома и торговые лавки. Воины грузно топали следом, недвусмысленно покачивая копьями, если кто-то любопытный пытался приблизиться. Вскоре компанию сопровождала целая толпа любопытствующих, благо день был выходной и народ никуда, в общем-то, не спешил. На вспышку фотоаппарата последовала мгновенная реакция. Двое воинов прикрыли старика, вскинув щиты, а третий каким-то текучим, неуловимым движением оказался рядом с виновником и едва не проткнул того копьем. Спасла незадачливого любителя фотографии громкая короткая команда. Воин остановил удар и отошел к старику. Тот какое-то время постоял, задумчиво рассматривая толпу.

— Люди, — старик произнес это негромко, но его голос донесся до каждого. — Я маг, Уигалс дэ Рэа Моу.

Люди заулыбались, разговор явно пошел не туда. Маг нахмурился и вскинул посох. Сверкнула ветвистая молния. Небо расколол удар грома. Люди заозирались. Тучи были совсем не грозовыми. Затем все взгляды вернулись к магу.

— Просто не мешайте мне, — произнес Уигалс. — Мне нет дела до вас, власти или вашей веры. Я не собираюсь захватывать ни этот остров, ни мир в целом. Мне это совсем не интересно. Не лезьте в мои дела, и мы будем жить мирно. Нападете — уничтожу, как ваших воинов, посягнувших на жизнь моих людей.

Сказав эту короткую речь, он, все так же неспешно, направился дальше. А народ остался стоять, переваривая услышанное и увиденное. О том, что полиция проводила поблизости какую-то спецоперацию, слышали многие. Как и взрыв, прозвучавший недавно. Знали и о том, что силами полиции и армии окружен и изолирован большой участок неподалеку от замка Алник. А тот, кого там, похоже, пытались изолировать, спокойно разгуливал в центре их городка!

А старый маг зашел в один из магазинов. Тот специализировался на мясной продукции. Из этого магазина Уигалс вышел спустя час, оставив владельца в предынфарктном состоянии. Он купил большую часть товара, проигнорировав некоторые сорта колбас и все сосиски, сардельки и пр. В них были какие-то нехорошие добавки. Уигалс расплатился золотом и отправил закупленное в замок порталом, который успел перенастроить прямо при хозяине. Он не видел нужды скрываться. Кладовые замка пополнились практически тонной разнообразных колбас. И парой тонн сырого мяса и птицы. А самое главное, маг получил адреса нескольких фермеров, занимающихся поставками мяса. Кроме того, он узнал, где можно купить доски и брус. На соседней улице располагался строительный магазин. Маг улыбнулся. Того, что было в наличии в магазине, не хватило бы и на обустройство одной угловой башни. Но владелец его должен был знать, где достать все материалы в необходимом количестве. Туда он и направился. Люди все так же сопровождали его. Некоторые решались фотографировать. Воины уже не обращали на вспышки фотоаппаратов внимания. Эта вещь была признана безопасной.

В строительном магазине Уигалс пробыл долго. Обнаружив помимо известных ему гвоздей еще и болты, гайки, винты, шурупы, саморезы, заклепки и многое другое, Уигалс заинтересовался и долго беседовал с владельцем. Здесь он купил лишь большой мешок гвоздей, но щедро заплатил за информацию. Он узнал, где искать оптовые склады пиломатериалов, камня и металла. Кроме того, неподалеку оказался магазин мебели. А она тоже требовалась. Шагнув из магазина, Уигалс остановился. Привычная уже толпа находилась в стороне, а перед магазином, образовав полукруг, стояли несколько автомашин с мигалками на крышах. Такие он уже уничтожал. Это они привели его в чувство дурным воем. Местные воины, полицейские, как и в прошлый раз, прятались за машинами. Причем они явно не могли решить, что именно им надо сделать. От них тянуло страхом. Маг хмыкнул и исчез. Он, вместе с воинами, появился метрах в тридцати дальше по улице и направился к магазину мебели. За спиной раздались удивленные крики. Уигалс поморщился. Внимание начинало раздражать. Он, как и большинство боевых магов, был вспыльчив. Однако, в отличие от собратьев, прекрасно умел держать разум ясным. Никакие чувства в бою для него не имели смысла. Вот и сейчас он легко подавил желание всех пришибить и просто вошел в магазин. А вот мебель ему совершенно не понравилась. Она была красива, но вместо хорошего дерева была изготовлена непонятно из чего. Перед магазином опять дежурили полицейские. Но одна из неживых птиц уже нашла на окраине города огороженную территорию, где громоздились штабеля досок. Информация об этом тут же была передана магу. Туда он и перенесся, прямо из магазина.

* * *

Душа Анрэ пела. Он был хозяйственным человеком и любил такие моменты, когда Уигалс занимался закупками. Сначала прибыли колбасы и мясо. Воины быстро перетаскали все в помещение, оборудованное стазисом для их хранения. Следом плюхнулся мешок гвоздей. Затем, после продолжительного перерыва, началось то, что так нравилось сотнику. Портал срабатывал так часто, что восемь десятков сильных мужчин едва успевали перетаскать предыдущую порцию. Сначала появились штабеля бруса и досок. Причем из хорошего прочного, но незнакомого дерева. Местных названий его Анрэ не знал, а на Аэсстре такое дерево не росло. Едва успели перетаскать, все повторилось. И еще раз, и еще. Затем пошло дерево другое и с виду более красивое и ценное. Его складывали отдельно. Затем появились несколько мешков угля для кузни. Следом широченные и длинные доски, пригодные для столешниц. После этого был небольшой перерыв. Затем второй мешок гвоздей, несколько молотов и молотков для кузни. Две наковальни, непривычного вида. Топоры и плотницкий инструмент. Огромный моток стальной проволоки. Несколько прутков отличной стали. Слитки бронзы. Несколько больших, гладких листов металла непривычного вида. Анрэ отметил, что в кузнице подобного не сделать. Слишком уж лист гладкий и без следов молота. Не успел он поразмыслить над этим, как посыпались мясные туши. Коровы. Свиньи. Бараны. Птица, в коробках, по нескольку десятков за раз.

После очередного перерыва начала появляться разнообразная снедь. Анрэ даже растерялся. Большая часть съестного была незнакомой. Но он продолжал уверенно командовать, и воины забивали одно хранилище за другим. Он успел заметить даже несколько ящиков вина, которые, соблазнительно позвякивая бутылками, быстро исчезли в чреве башни. Поток иссяк только с темнотой. А затем появился и сам маг, усталый, но довольный. На одном из складов он встретил интересно одетого служащего. Его одежда была мешковатой, со множеством карманов, но очень удобной с виду. А внимание старика привлек ее пятнисто-зеленый окрас. В такой одежде хорошо было прятаться в лесу. Расспросив мужчину, Уигалс узнал, что видит один из образцов одежды солдата, так тут называли воинов. И узнал расположение магазина, торгующего военной амуницией. Это мага заинтересовало. Но тот же мужчина пояснил, что уже поздно, и магазин давно закрылся. Довольный оплатой, он, по своей воле, рассказал магу, как пользоваться такси для удобства передвижения.

* * *

Старый маг поужинал с удовольствием и отправился в свои покои. Люди уже спали, разойдясь по отведенным им помещениям. Слышались только мерные шаги и голоса перекликавшихся часовых. Как и раньше, маг обосновался на десятом этаже. Здесь, в одной из комнат, его уже ждала подготовленная походная кровать. Маг улыбнулся. Он заботился о дружине, а люди, в свою очередь, заботились о нем. Сами воины в данный момент спали на голом полу, подстелив плащи. Так бывало и в походе. Но для него всегда готовили некоторые удобства, хотя он этого и не требовал. Маг был весьма скромен в жизни. Ему не нужны были перины, пуховые одеяла и прочие излишества. Вполне хватало еды из общего котла, плаща на земле или, как в данном случае, складной походной кровати. При желании он мог создать себе царские хоромы, но не видел в том смысла. Люди в дружине подобрались ему под стать. Они знали, что и для них он мог создать очень многое, но так же, как сам маг, довольствовались малым.

Уигалс подошел к бойнице и долго смотрел на тусклые далекие звезды. На его планете их было намного больше и они были ярче. Вокруг Аэсстры вращались два спутника. Две луны. Он тяжело вздохнул и повернулся к ложу. Спать он будет еще нескоро. Взглянув на кровать, старик вышел из спальни в помещение, отведенное под кабинет. Там, кроме двери в спальню, находилась еще одна дверь. Она вела в пустую комнату, куда старик и вошел. Под потолком мгновенно вспыхнул ослепительно яркий шар, созданный магией по его желанию. Осветились ровные каменные стены. Старый маг вздохнул. Ему предстояло еще много работы. Он поднял руку и сделал в воздухе замысловатый жест. Со стены посыпалась каменная крошка. В сером монолите появился странный символ. Уигалс удовлетворенно его осмотрел и принялся творить. К утру все стены, пол и потолок были испещрены знаками, символами, странными линиями и фигурами. Маг внимательно осмотрел результаты своего труда и довольно кивнул. Затем достал из кармана флакончик с зельем, которое и выпил. Скоро ему опять нужно будет перенестись в город. Еще многое нужно было найти и купить.

* * *

Утро Асти встретил уже на ногах. Его комната была в башне мага на девятом уровне. В башне, впрочем, размещалась вся дружина. Жилыми были этажи со второго по десятый. Так рассказывал Джору Энор, один из воинов. Раньше у мага была похожая башня. Там, на двух верхних уровнях, размещались лаборатории мага. На десятом этаже жил сам Уигалс. Там были учебные комнаты. Библиотека. Кабинет мага. Три первых подземных этажа были отведены под склады. Подземные уровни были куда шире башни. Они занимали практически все пространство под замком. Всего их было шесть. Три нижних имели отдельный широкий вход. Он был в башне, противоположной надвратной. На этих уровнях содержалась нежить. Второй надземный уровень занимали оружейная и кухня. Воины были рассредоточены по всем остальным надземным этажам. Они старались селиться рядом со своей пятеркой. Старались жить рядом, так же, как шли и в бой. Было множество пустых комнат. Обычно их двери были заперты магией. Там размещали новичков или редких гостей Уигалса. Многие воины раньше жили в посаде, окружавшем замок. Там у них были дома и семьи. Но комнаты в башне все равно принадлежали им, и на дверях были таблички с их именами.

Асти бежал уже пятый круг вдоль стены замка. Его уже шатало. Воздуха катастрофически не хватало, несмотря на учащенное дыхание. Да, он был непривычен к физическим упражнениям. Он с малолетства был болезненным и слабым. Мама не давала отцу гонять его, как братьев. На глаза навернулись слезы, когда он вспомнил маму. Она умерла у него на глазах, зарубленная пиратом, когда бросилась на того с вилами. Асти мотнул головой, смахивая слезы, и продолжил бег, вкладывая последние силы. Несмотря на хилое и больное тело, у него была сильная воля. Так он выжил в трюме, когда и более сильные умирали десятками. Не сломят его и физические нагрузки!

В себя он пришел от полившейся в горло сладковатой жидкости. Оказалось, что он лежал. Рядом, приподняв его голову и поднеся к губам маленький фиал, устроился Угги Молчун. Этот огромный и страшный человечище был удивительно терпелив к детям. Асти быстро перестал бояться этого угрюмого человека и часто искал у него утешения. А ведь в самом начале он ужасно испугался, когда его, Асти, продали страшному магу. Детей часто пугали такими стариками, рассказывая о жертвах, демонах и нежити.

Асти, съежившись, дрожал, голый и несчастный. Надсмотрщик возился с его бронзовым ошейником, от которого к столбу тянулась тяжелая цепь. А маг уже осматривал других детей, неспешно уходя все дальше. Рядом с Асти остался этот вот Угги. Здоровяк посмотрел на удалявшегося мага, на надсмотрщика, у которого что-то не ладилось с замком. На мага. На надсмотрщика. Затем на его невыразительном лице медленно проступила злость. Он глухо рыкнул. Отшвырнул грузного надсмотрщика одним движением толстенной, закованной в сталь ручищи и, подцепив пальцами ошейник на шее ребенка, просто и незатейливо его порвал. Затем схватил бросившегося на него второго надсмотрщика за глотку, встряхнул так, что хрустнули кости и завоняло дерьмом. Потом, морщась, содрал с тела убитого кафтан. В этот кафтан завернул напуганного мальчишку, подхватил его на руки и бросился догонять своего господина. И, что примечательно, стража даже не попыталась ему помешать! Они лишь шарахнулись с пути гиганта. Еще бы! Тот был высок и даже с виду чудовищно силен. К тому же весил он, похоже, вдвое больше обычного воина. А доспехи делали его и вовсе похожим на чудовище. При всем этом, по его движениям становилось понятно, что рост и вес отнюдь не сделали здоровяка увальнем. Он двигался легко и мягко, словно хищный зверь. Да и сопровождал он отнюдь не простого мага….

Асти помнил, как испуганно затих тогда в руках этого чудовища в личине человека. А оказалось, что здоровяк очень добрый. Для него, Асти, добрый. Как и для других принятых в дружину детей. Да и вообще, за все время, что он, Асти, провел с дружиной и старым магом, его никто ни разу не толкнул и не ударил. Он помнил слова клятвы, которую принес. Асти просил дружину и мага стать ему семьей и опорой. И Уигалс поклялся и дал ему свое имя! Теперь мальчика звали Астерн дэ Рэа Моу. Но он был не против и старого имени. А Дружина его, Асти, приняла и поклялась учить и защищать. На вопрос Асти, кем стал для него Уигалс, маг ответил, что мальчик помнит отца, да и разница в возрасте велика, так что быть ему дедушкой Моу.

Когда принимали клятвы братьев Вэрн, слова их были другими. Их приняла Дружина. Они не были магами.

За собой Асти с самого раннего детства замечал разные странности. Они неизменно пугали родителей, и Асти старался быть таким, как все. А оказалось, что он просто родился магом.

Он глотнул. Зелье теплой, дарящей силы волной начало растекаться по телу. В голове утих шум. Он попробовал встать, но Угги покачал головой и подхватил его на руки.

— Рано, — густым низким голосом прогудел здоровяк. — Слабенький.

Асти не стал сопротивляться. Ему была приятна эта забота. Хотя он ни за что не признался бы в этом друзьям. А с братьями Вэрн он быстро нашел общий язык. Угги между тем отошел к стене, уселся на штабель досок и устроил Асти поудобнее. Мимо с топотом пробежали воины. Они были в броне. Исключением стали только братья Вэрн, которые весело улыбнулись Асти на бегу. Им, как детям, пока делалось послабление. Их, как и Асти, отпаивали зельями, приводя в форму. Но бегали они уже не хуже воинов, пусть и налегке.

Здоровенная нянька отпустила Асти только спустя полчаса. К этому времени закончилась и утренняя пробежка воинов. Они потянулись в правый угол замка. Мыться. Вот этой процедуры Асти стеснялся до пунцовых от стыда щек. В его деревне не принято было обнажаться при других. Здесь же стыду не было места. Воины быстро скинули доспехи, одежду и, похватав ведра и мыло, принялись обливаться водой из огромного, наполненного до краев, колодца. Не уступали им и братья Вэрны. Асти разделся, покраснев, быстро ополоснулся и натянул очищенную одежду. Надо упомянуть, что старый маг, заботясь о людях, зачаровал этот угол двора так, что скинутая на камни одежда и доспехи немедленно очищались от грязи и пота, затем высушивались. Так же удалялась с каменной плиты грязь и остатки мыла. А широкий колодец всегда был полон до краев. Как и наличествовали ведра рядом с ним.

На завтрак Асти шел рядом с братьями, весело переговариваясь. Завтракали ломтями хлеба с мясом, носившим странное название. Асти медленно его проговорил.

— Кол-ба-са.

Причем количество еды не ограничивалось. Запивали все это вкусным кисло-сладким отваром ягод Урс, запас которых всегда брали с собой в походы.

После завтрака воины под предводительством мага принялись за изготовление мебели, дверей в башни, жилые комнаты, и многого другого. Подчиняясь магии, тек металл, принимая форму петель, ручек, именных табличек и прочей мелочевки. Стучали молотки. Скрежетали пилы.

* * *

Спустя примерно час продолжилось вчерашнее действо. Анрэ с широкой улыбкой распределял прибывающее добро. Восемь десятков человек все это суетливо растаскивали по предназначенным ему местам. В замке прибавилось металла. Некоторые слитки пришлось оставить на месте, настолько неподъемными они были. Затем пошли целые тюки материи и готовой пятнистой одежды. Груды обуви. Хорошо выделанная кожа появлялась сразу целыми кипами. Следом появились матрасы. Похоже — Уигалс добрался до целого склада. Вскоре ими были обеспечены все люди, и образовался изрядный запас. Одеяла. Хорошие, шерстяные. И прочее, прочее, прочее.

* * *

А по городу метались местные маги, пытаясь обнаружить неуловимого и слишком шустрого старика.

* * *

Мальчишки, предоставленные сами себе, ушли в башню. В ее центре располагался широкий колодец, вокруг которого вилась лестница, соединявшая этажи. По колодцу, имевшему диаметр примерно тридцать пять локтей, вверх и вниз двигался каменный диск. На нем можно было подняться или опуститься на любой этаж, включая три подземных. Мальчишки уже видели, как пользоваться подъемником, а потому, стараясь выглядеть спокойными, хотя внутри все тряслось от страха, зашли на него и подошли к небольшому возвышению в центре. Оно имело вид короткой витой колонны с небольшой шляпкой сверху. Диаметр шляпки был порядка локтя. На ней, расположенные по кругу, находились пятнадцать рубинов со значками под ними. Дети переглянулись. Асти протянул руку. Он единственный из их компании понимал эти знаки. Он приложил палец к тому рубину, значок под которым обозначал двенадцать. Рубин мигнул, и диск бесшумно начал подниматься вверх. Рубины вызова диска были на всех этажах. Рядом с шахтой были такие же колонны. Только рубин там присутствовал лишь один. Диск прилетал, если был пустым и свободным.

Оказавшись на верхнем этаже, они быстро покинули летающий диск. Было жутко осознавать, что под тобой камень, неведомо как повисший в воздухе, и пустота. Диск помедлил немного и поплыл вниз. Он всегда опускался на первый уровень, когда был свободен. Дети бегом поднялись по лестнице на верхнюю площадку башни.

От высоты захватывало дух. Асти стоял, держась за зубец, и смотрел вдаль. Везде, насколько хватало глаз, высились деревья. Ветер трепал его черные волосы и холодил худенькое тело. Одежда, которая была у него и воинов, не грела. Она была рассчитана на более теплый климат. Но у воинов были плащи. У ребенка плаща, подходившего ему по росту, не было. А большой плащ, выделенный ему, наверх он не потащил.

* * *

Вернувшийся Уигалс, не увидев воспитанника во дворе, посмотрел вверх. Там, между зубцов, замерла худенькая фигурка его приемного внука. Было видно, как треплет его длинные волосы ветер. Сегодня было прохладно, но мальчик упрямо стоял и смотрел на мир, который должен был стать им новым домом. Рядом с ним виднелись из-за зубцов белые макушки братьев. Маг улыбнулся. Закладывалось начало новой дружбы. Он покосился на Анрэ и улыбнулся снова. Это был его самый верный, близкий и надежный друг. Друг, который никогда не предаст и в любом бою прикроет спину.

Еще раз взглянув вверх, маг вернулся к насущным делам.

* * *

Асти продолжал вглядываться вдаль, когда его подергал за рукав Хорн.

— Смотри, — он указал рукой на группу деревьев, что слегка выдавались на открытое пространство. — Там химеры!

Асти внимательно всмотрелся. Химер было немного. Всего около десятка. Они представляли собой слегка видоизмененную верхнюю половину человека, приращенную вместо головы и шеи на тело лошади. Эти твари были вооружены копьями и луками и несомненно разумны! Они стояли компактной группой и о чем-то разговаривали. Вот они повернулись и уставились, как показалось Асти, прямо на него. Мальчик взглянул вниз. Часовые на башнях вели себя спокойно.

— Да они попросту не видят химер! — вскрикнул Асти, осознав, что находится гораздо выше часовых. А химеры между тем уже начали творить какое-то колдунство! И тогда мальчик закричал.

* * *

Угги, тащивший здоровенный брус, вздрогнул. Воздух прорезал отчаянный детский крик.

— ТРЕВОГА! ХИМЕРЫ!

Брус с грохотом рухнул на землю. Но еще до того, как он ее коснулся, Угги увидел, как исчез Уигалс. Затем все смешалось. Воины в спешке надевали доспехи, помогая друг другу. Затем, вооружившись, замерли, ожидая команды. Угги стоял, вскинув голову, и сквозь прорези шлема с беспокойством следил за маленькой фигуркой Асти, который что-то показывал Уигалсу, указывая рукой. Внутри богатыря медленно сжималась пружина. Мысли и колебания уходили. Химеры так химеры. Какая разница? Он уже терял семью. За этих вот детей, за братьев, обретенных в Дружине. За дедушку Моу, как часто называли Уигалса воины. Он, Угги Молчун, готов был выйти на битву и с архидемоном! Здоровяк набычился, развернулся туда, куда указывал Асти и, глухо зарычал. На плечо, лязгнув металлом по металлу, тут же опустилась рука. Угги обернулся. Рядом стоял сотник. Голубые глаза сквозь прорези шлема смотрели спокойно. Он молчал. Но весь его вид говорил: "Ты больше не один, Угги. Мы братья. Мы рядом".

Угги шумно выдохнул. Слегка отпустило. Он снова вскинул голову и нашел глазами худенькую фигурку мальчика.

* * *

Уигалс, стоя рядом с детьми, внимательно следил за действиями разумных химер. Те размахивали в воздухе какими-то кожаными дисками с деревянными ободами и колотили в них, извлекая своеобразный гул. Это было незнакомым. Маг прислушался к защите. Купол еле слышно звенел. А вот это явление было Уигалсу знакомо хорошо. Так отзывалась защита на слабое воздействие чужих духов. Уигалс хмыкнул. Таким способом можно было безрезультатно возиться годами. Защита активно сопротивлялась проникновению любых враждебных сущностей. Он успокоился сам и успокоил людей. Мальчишек похвалил за бдительность. А затем вновь внимательно изучил обстановку.

Химеры, поколотив в свои кожаные диски, скрылись за деревьями, а Уигалс, проводив их задумчивым взглядом, вдруг улыбнулся. Знающих людей от этой улыбки бросило бы в дрожь. Но рядом были только дети. Да и те смотрели на бескрайний лес. Затем маг отправился вниз, а на крышу поднялся воин, который принес мальчишкам теплые плащи. Их маг только что получил из взрослых, с помощью магии изменений. И дети вновь вернулись к увлекательным наблюдениям. А сам Уигалс, поднявшись на надвратную башню, при помощи магии разбрасывал и активировал многочисленные "семена". У него тоже было что выставить на поле боя, даже против танков и вертолетов, не говоря уже о более слабом противнике. Требовалось только немного времени. С губ старика не сходила коварная улыбка. Не зря он носил страшное прозвище Даубэрг — Дракон, сеющий смерть. Дракон — такова была одна из освоенных им звериных форм. Но Уигалс не любил превращаться. В личине человека его возможности были намного шире, чем у того же дракона. А смерть он сеял в буквальном смысле слова. Уигалс снова улыбнулся, двигаясь по стене и щедро засеивая "семенами" землю перед замком. "Семена" он потом создаст заново. Потом, когда будет время.

По местному календарю наступил уже конец августа. Довольно много времени ушло на обустройство. Проемы в надвратной башне перекрыли подъемная стальная решетка и тяжелые, окованные железом ворота, сделанные из самого толстого бруса, найденного магом. Дерево, пошедшее на изготовление этого бруса, называлось дуб и было плотным и достаточно прочным. Над башнями возвели крыши, покрыв их черепицей, изготовленной Уигалсом из спеченного в монолит песка. Все дверные проемы перекрыли деревянные или железные двери. В комнатах появились ложа, сколоченные из закупленных досок. Свое место заняла кузня, которую возвел сам маг, из камня. Появился навес и столы под ним. В данный момент вовсю шло строительство конюшен. Уигалс порадовал людей тем, что пообещал отыскать и закупить коней, пригодных для воина в доспехах. А за территорией, огороженной стенами, теперь была широкая полоса, вокруг замка, выложенная ровными шестиугольными каменными плитами.

* * *

Это утро началось для обитателей замка еще до рассвета, с низкого рева одного из рогов. Быстро облачившиеся в доспехи люди высыпали из башни наружу. Перед башней стояли, освещенные светом факелов, что держали шестеро воинов, сотник в полном боевом облачении и Уигалс в своих черных одеждах. Его кожаный плащ не был застегнут, и под ним виднелся черный же камзол и дорогой, украшенный изумрудами и рубинами пояс.

Перед магом на небольшом столике стоял запечатанный кувшин. Запечатанная же широкая емкость. Лежал нож в украшенных ножнах и деревянный посох мага, витой, с набалдашником, но самого простого вида. Несколько костяных амулетов. И маленький кошель.

Узрев эти предметы, Асти сообразил, что готовится обряд для захоронения их погибшего товарища, Эрвина. Причем обряд, за исключением саркофага, готовился по обычаям его родины, мира Горас. Откуда родом были и Эрвин, и Асти, и братья Вэрн. Правда, обращаться люди, принявшие его, будут к Великой Матери, а не Светлому Унно. Но Унно, светило его родины, осталось где-то там, далеко. А здешнее Солнце…. Пусть лучше будет Великая Мать. Ее почитали и в его мире.

Восемь человек вынесли небольшой детский саркофаг и медленно направились к выходу из замка. Следом двинулся Уигалс, взяв со столика деревянный посох. Следом пошел Диллигерт Анрэ, взявший нож. Асти, приблизившись, поднял один из амулетов. По амулету взяли и братья. Остальное разобрали потянувшиеся следом люди. Да, Эрвин не успел принести клятву и не был одним из них, но проводить его требовалось достойно.

На удалении от замка в двести метров, недалеко от озера, в сером мареве рассвета виднелся небольшой холм, в центре которого зиял глубокий провал. Приблизившись к провалу, воины, что несли саркофаг, опустили его на невысокую, предназначенную для этого насыпь. Деревянные рукояти, за которые несли саркофаг, были извлечены из гнезд и носильщики подались в стороны, освобождая место. Люди молча замерли перед холмом, глядя на алеющий край неба. Едва краешек местного светила, называемого Солнцем, появился над лесом, вперед вышел старый маг.

Не оборачиваясь и стоя лицом к восходящему светилу, он заговорил.

— Великая Мать, этот ребенок — сирота. Я, Уигалс дэ Рэа Моу, рожденный магом, хотел взять мальчика Эрвина, рожденного магом, в ученики, но не уберег. Прости меня, Всемогущая, и прими это дитя, познавшее Смерть. За Эрвина, сироту, прошу я, маг, Уигалс дэ Рэа Моу.

Он вскинул к небу деревянный посох, ярко полыхнувший при этом. А потом старый маг аккуратно положил его на крышку саркофага, рядом с каменным изображением Эрвина, и сделал несколько шагов в сторону, освобождая место другим.

Вперед шагнул сотник.

— Я Диллигерт Анрэ, воин, прошу за сироту, которого хотел усыновить, но не успел. Прими Эрвина, Великая Мать.

Он положил рядом с посохом нож и отступил.

Пришла очередь Асти. Он пошел вперед и на целую минуту замер перед саркофагом, а потом заговорил срывающимся голосом, в котором ясно чувствовались близкие слезы.

— Я Астерн дэ Рэа Моу, введенный в род дэ Рэа Моу, рожденный магом и нареченный при этом Астерн Ош, прошу за друга, нареченного Эрвином. Прими его к себе, Великая Мать и будь добра к нему. Прошу….

Его речь прервалась громким всхлипом. Он аккуратно опустил на крышку саркофага амулет, помедлил, коснулся каменной руки и бросился к Угги, стоявшему неподалеку.

Следом проститься и попросить за друга вышел старший из братьев Рэст.

* * *

Уигалс внимательно слушал обращения к Богине и слова прощания. Следом за расплакавшимся Асти по очереди вышли братья Вэрн. Старик вспомнил, как увидел на рынке рабов двух избитых и закованных в цепи белоголовых мальчишек. Они зло сверкали глазами и провожали всех ненавидящими взглядами. Он остановился перед ними и поочередно проник в их разумы.

Они были родными братьями, родом с северной оконечности материка. Рэст Вэрн был старшим. Ему уже исполнилось двенадцать лет. Для своего возраста он был высок и крепок. Потомственный воин. Предки его были воинами несколько поколений. Это чувствовалось во всем. В осанке. В движениях. Он был блондином. Глаза голубые. Кожа бледная, белая. Воинским ухваткам начал обучаться в раннем детстве. При пленении сопротивлялся с легким мечом в руках, долго и отчаянно. Убить, к его сожалению, ему никого так и не удалось. В жизни он был серьезен и молчалив. А тогда, на рынке, мечтал только о мести.

Его брат Хорн был младше на два года. Как и старший брат, он, для своего возраста, был высок и крепок. Это семейная черта Вэрнов. Как и брат, он был блондином с голубыми глазами. Он прикрывал Рэсту спину, отчаянно отмахиваясь тяжелым для него мечом, но был быстро свален ударом щита. Так же мечтал о мести. Но характер, в отличие от брата, имел шебутной и веселый.

Слушая братьев, Уигалс внимательно следил за приближением одинокой химеры. Рядом настороженно замер Анрэ, положив руку на рукоять меча. Увидев это, тут же принялся озираться всегда внимательный Хирс, но Уигалс успокоил его одним жестом.

Химера остановилась чуть в стороне и внимательно следила за ритуалом, вслушиваясь в незнакомые слова. Воины, наученные жизнью, заметили ее, но повинуясь желанию мага, никак не реагировали. Химера, проследив, как пополняется горка прощальных даров, одобрительно кивнула лохматой головой и, дождавшись окончания очереди прощавшихся, подошла к саркофагу. Ему, а определить жеребца любой из собравшихся тут людей мог как минимум с пары полетов арбалетной стрелы, не препятствовали, хотя люди смотрели весьма настороженно. Полуконь внимательно рассмотрел каменное изображение умершего мальчика и дары. Затем медленно достал из кожаного мешка, висевшего на ремне, переброшенном через плечо, маленький сверток из большого зеленого листа. Он осторожно развернул его и продемонстрировал Уигалсу, в котором безошибочно признал старшего среди пришельцев, медовые соты. Потом лакомство было завернуто вновь и присоединилось к дарам. А сам полуконь отошел в сторону.

По знаку Уигалса саркофаг вместе с дарами был укрыт большим куском красивой ткани, а следом несколькими кусками выделанной кожи. Затем маг поднял его в воздух и медленно и предельно аккуратно опустил в могилу. Следом полетела земля. Закончив захоронение, люди потянулись в замок. Остались только маг, сотник и химера.

Рассматривая незваного гостя, Уигалс немного поколебался, но все-таки предложил на усвоенном английском.

— Раздели с нами прощальный пир.

Полуконь кивнул и направился вместе со стариками к воротам. Он был не слишком крупным. Лошадиная часть вороной масти. На лице, которое было больше человеческого, выделялся широкий нос с большими ноздрями. Да оно и понятно. Людская дыхательная система не рассчитана на конское тело. Широкий рот и неотличимые по форме от человеческих зубы указывали на всеядность существа. Мускулистый и более широкий, чем человеческий, торс и жилистые руки — на силу. Нечесаная шевелюра и глаза — на дикость. А с дикарями маг обращаться умел. Немало их встречалось в его путешествиях.

На длинных столах уже появились широкие деревянные подносы с горами разнообразного мяса. Стояли широкогорлые прозрачные кувшины, производства негостеприимного мира, наполненные отваром ягод Урс. Глиняная чаша имелась у каждого воина. Детям их выдали давно. А полуконю предоставил ее старый маг. Он устроился во главе стола. По правую его руку, у стены, занял место Анрэ. Вокруг стола, оставив свободным место слева от мага, расположились воины. Дети сидели на дальнем конце. Малы еще были, чтобы сидеть равными среди мужчин.

Вот свободное место Уигалс полуконю и предложил. Причем, ввиду невозможности воспользоваться лавкой, ему постелили на каменные плиты ковер, один из нескольких купленных Уигалсом среди прочего добра. Полуконь всхрапнул удовлетворенно и расположился на нем, подогнув ноги. Его человеческий торс по грудь возвышался над столом.

— Мы провожаем мальчика Эрвина, рожденного в мире Горас, — поднявшись, по-английски — для полуконя — произнес маг. — На его родине не принято провожать умерших скорбью, слезами и вином. Народ Эрвина пирует и поет песни. Что ж, — старый маг улыбнулся. — Не будем нарушать этот обычай. За тебя, Эрвин! Да смилуется над тобой Великая Мать!

Он первый поднял глиняную чашу и оторвал кусок птицы. Первым он и запел одну из песен своей далекой родины. Воины, прекрасно знавшие ее, тут же подхватили, предварительно осушив чаши. Они пели, положив руки друг другу на плечи и покачиваясь в такт. Дети слушали, широко раскрыв глаза от удивления. Еще никогда эти люди при них не пели песен. Пел и старый маг. Полуконь слушал незнакомые слова и улыбался.

Как выяснил Уигалс во время этих слегка затянувшихся проводов, народ полуконей носил название кентавров. Этот вороной представитель химер носил имя Магориан и являлся вождем довольно большого табуна, владевшего этой землей. Кентаврам не нравилось присутствие людей на своей земле, и тех изгоняли, не считаясь с потерями. Но люди Великого Мага Уигалса были понятны кентаврам. Полукони считали себя воинами и не упускали случая с кем-нибудь сразиться. Пришельцы тоже были воинами. Даже похоронные обряды у двух народов были схожи. Магориан готов был уступить чужакам часть охотничьей территории племени Красной Руки в обмен на помощь в войне против акромантулов. Как выяснил Уигалс, это были те самые огромные пауки. Магориан утверждал, что они разумны.

— Зачем делить территории? — удивленно поинтересовался Уигалс. — Мои люди не охотники и не станут бить много зверья. Неужели твоим воинам будет жаль изредка добытого на территории племени зверя или собранных трав? Не лучше ли нам жить на одной территории добрыми соседями. Мне не жалко, если твое племя встанет лагерем у замковых стен. Мы могли бы вести выгодный и для нас, и для вас обмен. К примеру, мясо, травы, ягоды и многое другое на что-то, нужное вам. Например, хорошее оружие.

— Что до акромантулов, — продолжил он, — Мы не против повоевать, только укажите — где находится их логово, если оно есть.

Кентавр расплылся в довольной улыбке.

— Когда будут готовы к походу твои воины? Логово далеко.

Уигалс прикинул время и объявил:

— Нам нужно пять дней.

Кентавр довольно кивнул.

— Хорошо, маг, Красные Руки будут друзьями пришельцев.

После его ухода загрохотал молот Угги. Для боя в лесу нужны были довольно короткие копья. Запаса наконечников не хватало. В помощь Молчуну Анрэ определил четверых человек. Двоих на молоты, еще двоих на быстро сооруженные меха. Уигалс прихватил Асти и остаток дня учил его варке зелий, используя запас ингредиентов. "Вот еще проблема, — думал он, — местных ингредиентов мы не знаем. Значит, нам нужен местный зельевар".

Утром старый маг вместе с десятком человек принялся за сборку на башнях магических боевых машин, тяжелые бронзовые и железные детали которых он попутно изготовлял с применением чар и трансмутации материалов. За эти дни полностью собрали только большую машину на центральной башне. Точнее говоря, только ее Уигалс успел оснастить магической начинкой и испытать. Раскаленный огненный шар с воем унесся в небо, исчезнув в синеве.

Свободные люди готовили древки копий и в последний раз проверяли амуницию. Наполнялись водой походные фляги. Разбирался запас зелий. Укладывался в небольшие походные мешки запас перевязочных материалов. Шли налегке. Запасов брали только необходимый минимум. Уигалс взял с собой восемь десятков воинов.

Сотник, дети и двадцать, включая покойного, воинов, оставались в замке. Анрэ был несколько обижен этим, но понимал: случись что, с той машиной, что стояла в центральной башне, сможет управиться только он. Мог бы Асти, но он этому еще не был обучен. С теми, что встанут на остальных башнях, смогут управиться и не одаренные магией воины. А с этой, увы, нет. Зато она одна превосходила по своим возможностям все остальные.

* * *

Магориан привел пять десятков воинов, вооруженных луками и копьями. Посмотрев на стрелы и копья с костяными наконечниками, Уигалс покачал головой и велел выдать кентаврам длинные боевые копья. Их набралось три с небольшим десятка. Полуконям они были в самый раз по длине. Увидев подарок, кентавры одобрительно загудели.

Они с удивлением смотрели, как из распахнувшихся ворот появились люди. Они шли по трое в ряд, каждый нес в левой руке большой прямоугольный щит. Уигалс и Анрэ посчитали старые щиты более подходящими для боя с пауками, чем новые артефактные. В правой руке каждый воин сжимал короткое копье. На поясах висели кинжалы и мечи. Легко узнаваемый в черном одеянии маг шел в центре десятой тройки. Следуя за проводником, человеческая змея быстро втянулась в лес.

Спустя некоторое время Магориан преисполнился к людям уважения. День уже клонился к закату, а ведь вышли утром, но люди, двигаясь неутомимо, словно големы, все шли и шли вперед с одной и той же скоростью. Перед ними рассыпались прахом упавшие деревья, покрывались прочным льдом ручьи и болотца, сравнивались холмики и поднималось дно оврагов. Отдельных пауков уничтожали сходу, принимая на копья. В случае нападений продвижение людей останавливалось, но как только очередной паук бывал убит, движение возобновлялось. Не слышно было никаких команд. Да вообще никто из людей с момента выхода не произнес ни слова!

Нескольких пауков убили и кентавры. Лес сгущался и полнился буреломами и завалами. Все это увивала прочнейшая паутина. Она без труда была способна удержать человека. Нападения пауков участились. Вскоре погибла пара молодых кентавров, и Магориану пришлось признать, что люди более приспособлены к бою в таких условиях. Они все так же шли вперед, оставляя за собой ровную тропу, усеянную прахом оставшимся от встретившихся препятствий и трупами напавших пауков. Еще через час Магориан потерял уже троих, один из которых был опытным воином. Он кинулся на помощь молодому собрату и пал под неожиданным ударом громадного акромантула, напавшего сверху. Этого монстра убил сам Магориан, но воина было уже не спасти.

Неожиданно со стороны мага послышалась короткая гортанная команда. Строй мгновенно остановился и начал перестроение. Он укорачивался и расширялся. На перестроение в девять рядов ушло всего несколько секунд. По второй команде копья перекочевали в левые руки, державшие щиты. В правых появились маленькие флаконы. Одним выверенным движением зубами извлекались пробки, затем глоток, второй. Опустевшие флаконы исчезали так же быстро, как и появлялись. Копья снова перекочевали в правые руки. Прошло не более десяти секунд, а люди снова были готовы к бою. Вот только Магориан увидел, как на шлемах воинов тускло засияли драгоценные камни. Багровое сияние рубинов смотрелось жутко, и кентавр непроизвольно поежился. А строй людей вдруг шагнул одновременно, словно один многоногий организм. Опустились копья передних рядов, и движение возобновилось.

* * *

Широкий счастливый оскал растянул губы Мангуса. Он любил такие моменты. Сейчас, маршируя в строю, чувствуя с трех сторон братьев-дружинников, он был по-настоящему счастлив. Временно забылись проблемы. В голове не осталось мыслей. Ушла даже отчаянная и безнадежная тревога за жену и сына, оставшихся там, на Аэсстре. Сейчас его сознание стало частью чего-то намного большего. Он, в данный момент, был не только Мангусом Роргом, нет, он колол тварей копьем, опираясь на тысячелетний опыт Диллигерта Анрэ и других братьев, бил щитом с яростью Угги, призывал огонь, чувствуя мощь Старика Уигалса. В бою они все становились едины. Вперед шло одно многоногое и многорукое существо, глядя на врага десятками пар глаз. Мало встречалось существ, способных противостоять войску, объединившему сознание. Правда, сейчас их было мало, только избранная Дружина, а случалось, Старик водил в бой армии, насчитывавшие десятки тысяч воинов и усиленные магами, нежитью и химерами….

* * *

Теперь кентавры могли идти только следом за людьми, настолько непроходимым стал лес. Пауки накатывались волнами. Люди замедлили шаг и ощетинились копьями во все стороны. Когда акромантулов вокруг стали сотни, люди сдвинулись плотнее и большие щиты образовали непроницаемую чешую со всех сторон и даже сверху. Кентавры сгрудились и вынуждены были остановиться, отбиваясь всем, чем только возможно. А людская черепаха медленно перла вперед, огрызаясь ударами копий и волнами огня. Лес был сырой и даже не думал гореть, только густой дым сопровождал мага и его людей.

Следующие несколько минут Магориан бил копытами и колол копьем, не останавливаясь ни на мгновение. Несколько его воинов истекали кровью и слабели на глазах. Дело усложнялось подступившей темнотой ночи. Кентавры, в отличие от акромантулов, в темноте видели плохо. Внезапно пауки отхлынули и, бешено перебирая лапами, понеслись вслед за людьми. Неожиданно небо впереди из черного стало багровым! Затем донесся гул чудовищного удара, и прошла воздушная волна, сломавшая несколько лесных исполинов неподалеку от кентавров. Со стороны зарева тоже слышался треск гибнущих деревьев да дикий рев всепожирающего пламени.

* * *

Рассвет застал Уигалса сидящим на краю глубокого оврага. На пологом склоне спали воины. Они не обращали внимания ни на ночную прохладу, ни на пепел, облачками поднимавшийся при каждом движении. А дно оврага и вовсе было покрыто им на ладонь в глубину. Лес в округе на пару километров был повален. Тлели многочисленные изломанные стволы деревьев. Стояла мертвая тишина, изредка прерываемая треском дерева в огне. Да шорохом, создаваемым мелкими акромантулами, которые, ошалев, носились табуном вокруг развороченного оврага, не помышляя, впрочем, о нападении. Гнездо пауков было уничтожено. За это пришлось заплатить четырьмя убитыми и десятком основательно пожеванных. Это произошло, когда из оврага неожиданно выметнулся настоящий гигант, с местного слона величиной, и легко разметал часть строя, пользуясь огромным весом и силой, несмотря на глубокие раны от копий. Уигалс убил его, люди быстро собрались вновь, но и этого небольшого времени акромантулам хватило. Тогда разъяренный маг отвел людей в сторону и ударил сам. Овраг разметало, уничтожив все живое в округе, кроме укрытых защитным куполом людей. Повалило лес. Да и пожар был знатный. Пришлось еще и им заниматься. Маг вздохнул и улыбнулся. Хороший был бой. Он долго терпел, давая людям отвести душу, и не вмешивался до последнего. Так происходило часто. Стоило ему ударить, и все веселье сразу кончалось… Увы. Маг снова улыбнулся. Но его настроение несколько упало, стоило посмотреть на четыре безликих саркофага. Расслабились. Нужно возобновлять и ужесточать тренировки. Маг без своей дружины уязвим. Он просто физически не способен заметить все источники опасности в бою. Но, объединив сознание войска и влив в него свою магию, он был способен на невозможное. Как и его люди. А если еще и применить нежить… Уигалс мечтательно улыбнулся.

Таким его и увидел Магориан, который озираясь, с трудом пробирался сквозь тлеющие завалы.

Альбус Дамблдор подавился лимонной долькой и чаем, когда в его кабинет ворвался пьяный и неимоверно грязный Хагрид. Он что-то неразборчиво говорил, сморкался и лил слезы. Насилу прокашлявшись, Альбус отодвинул чай и сладкое в сторону. Похоже, случилось что-то серьезное.

Рубеус Хагрид работал лесником при школе, отваживая из окрестностей опасных зверей. В результате поблизости от школы увеличилось количество единорогов и других травоядных. Да и кентавры, владевшие этой землей, терпели в своих угодьях только Хагрида, бывшего полувеликаном. Да еще делали исключение для Северуса Снейпа. Но тот не охотился, а только собирал ингредиенты для зелий. Присутствие других людей кентавров, мягко говоря, раздражало.

Вчера ночью в лесу что-то громко бахнуло. Был пожар. Его отсвет был ясно виден из Хогвартса. Вот Альбус и отправил Хагрида наутро посмотреть, что там, собственно, произошло. Тем более, что в той стороне была разведенная лесником колония акромантулов, исправно поставлявшая Хогвартсу яд и дорогую паутину. Да и дети уже были в замке.

А вернулся лесник только спустя сутки, пьяным и пребывавшим несколько не в себе.

Только спустя пятнадцать минут Альбус сумел вычленить смысл из бессвязных воплей и причитаний. Картина выходила весьма настораживающая. Кто-то уничтожил сильную колонию акромантулов. Остались лишь немногочисленные мелкие и еще неразумные особи. Больше ничего понять Альбус не смог, как ни старался. А заглянуть в память полувеликана было попросту невозможно. Значит, нужно идти и смотреть самому. Отправив лесника восвояси, директор подошел к камину и, сыпанув туда дымолетного пороха, сунул голову в зеленое пламя.

— Северус, мальчик мой, зайди, ты мне нужен.

Альбус попятился и сыпанул еще немного.

— Аластор! Ты мне нужен.

Спустя несколько минут из камина выбрался встрепанный мужчина весьма жутковатого вида. Его лицо покрывали многочисленные шрамы, а вместо одного глаза таращился на всех магический протез. Причем он находился в постоянном движении, в отличие от здорового глаза. Все это делало затруднительным определение его возраста. Сказать можно было только, что этот человек давно не молод. На мужчине был просторный коричневый кожаный плащ. Когда он распахнулся, стал виден магический протез, выполненный в виде птичьей лапы, когти которой громко клацали при ходьбе. Не спрашивая разрешения, прибывший таким странным способом маг уселся в кресло, вытянув ногу с протезом. Тот заменял плоть до колена.

— Что стряслось, Альбус? — голос его был грубым и хрипловатым.

Не успел тот ответить, как на лестнице послышались шаги, и в кабинет вошел черноволосый маг, одетый во все черное. Ему на вид было лет сорок.

— Альбус?

— В Запретном лесу стряслось что-то непонятное. Кто-то уничтожил колонию акромантулов. Зарево пожара было видно даже отсюда, — не стал откладывать объяснения тот.

Тот, что помоложе, остался невозмутим. А второй удивлено присвистнул. Дамблдор, между тем, продолжал: — Нужно сходить на место.

Он взмахнул рукой, пресекая возражения.

— Я посылал туда Хагрида. Он и принес вести об уничтожении колонии. Теперь оплакивает своего Арагога.

— У меня зелья на огне, — сделал попытку увильнуть тот, что помоложе. — Да и занятия.

— Ничего, Северус, — Альбус был непреклонен. — Потом сваришь. А детей Минерва займет.

* * *

Аластор Грюм неодобрительно покосился на Альбуса. В это же время его искусственный глаз не отрывался от Снейпа, инспектируя его карманы прямо сквозь ткань мантии. Была у него такая возможность. А его хозяин слыл величайшим параноиком Англии. По этому поводу даже анекдоты ходили. Он вздохнул, недовольно покачал головой, не одобряя доверия Альбуса к бывшему Упивающемуся Смертью, но кивнул, соглашаясь, что посмотреть надо.

* * *

Северус шел по тропинке вслед за Дамблдором. Грюм, несмотря на хромоту, шустро ускакал вперед. Альбус же шествовал по Запретному Лесу, словно по парку. Сам Северус то и дело отвлекался и собирал травы, грибы и прочие вещи, пригодные для использования в варке зелий. А Запретный Лес был на все это весьма богат. Вскоре он волок на себе довольно большой мешок разнообразного сырья, вызывая этим ухмылки Грюма, который изредка появлялся впереди на тропе, дожидаясь их. Вскоре Северусу тащить мешок надоело, и он спрятал его в яме под корнями приметного дерева. Пустились в путь они часов в одиннадцать, а в двадцать один вышли на недавнюю гарь. На приличной территории деревья были переломаны, а частью и выворочены с корнями. Всю землю невесомым ковром устилал пепел. Местами к небу еще поднимался дым. Тут и там лежали обугленные останки акромантулов всех размеров. А в центре этого царства смерти был бывший овраг, развороченный так, словно в него ударил огромный метеорит.

Посмотрев вокруг, Северус занялся сбором уцелевшего яда у наименее поврежденных трупов пауков. Эти твари не портились довольно долго, так что яд был вполне неплохого качества. Он временами посматривал вокруг и видел, как Альбус с Грюмом обходили тела пауков. Затем Грюм направился на обход гари по периметру, а Альбус задумчиво замер на месте, вертя в руках что-то подобранное с земли. Так продолжалось довольно долго. Затем Грюм подошел к Альбусу, и они вместе направились к нему. Северус прервался. Он прекрасно понимал, что доделать дело ему не дадут.

— И что ты думаешь по этому поводу? — донесся до него голос Дамблдора.

— Здесь был сильный маг, люди, вооруженные холодным оружием, и кентавры, — отозвался Грюм. — Но последние подошли уже после боя. Люди провели здесь ночь и ушли вон туда, — Грюм ткнул пальцем в сторону. Там четко видна широкая тропа.

— Значит так, — начал приказным тоном Дамблдор. — Мы, старики, возвращаемся в замок.

Грюм при этих словах ухмыльнулся.

— А ты, мой мальчик, пройдешь по следам тех, кто тут побывал. Нам нужно знать, кто это был и чего нам ждать.

— Но, — попытался возразить Снейп.

— Никаких но, — прервал его Дамблдор. — Просто сделай это, мой мальчик.

Понимая, что возражать бесполезно, Северус просто кивнул. После чего, забрав собранный яд, Дамблдор аппарировал, прихватив Грюма. И Снейп остался один. А ночь уже подступала. Темнота сгущалась. Ему и раньше неоднократно приходилось ночевать в лесу, а потому он отошел к краю гари, где быстро собрал сучьев для костра и устроился под корнями огромного выворотня. Здесь на него никто не мог напасть сзади и сверху, а в этом лесу такое было весьма актуально. Устроив себе относительно безопасное место для ночевки, он раскинул вокруг сеть следящих чар и уселся, привалившись спиной к выворотню. Прямо перед ним горел костер. Справа и слева горками лежали заготовленные сучья. Из кармана мантии Северус извлек маленькую фляжку и глотнул зелья. Он еще не выжил из ума и не собирался спать там, где бродили недобитые акромантулы.

Ночь прошла относительно спокойно. Дважды на огонек заглядывали мелкие акромантулы, но любимые Темным Лордом Авады легко избавили Снейпа от нежелательных гостей. К утру от костра остались только угли. Он прикопал их землей. Это давно и прочно вошло в привычку. И неспешно направился по следу, благо его никто не скрывал. Между деревьями тянулась едва ли не настоящая дорога. Несколько раз он встречал овраги, через которые дорога проходила по вздыбленной до краев земле. Довольно часто ему попадались куски стволов, лежащие по обе стороны от тропы. Смотрелось это жутковато: вершина дерева, с одной стороны тропы, комель с другой. А то, что должно было перекрывать путь тем, кто эту тропу проложил, рассыпалось в прах! Северус специально осматривал такие места. По его мнению, здесь поработал сильный темный маг или и вовсе некромант. Значит, следовало утроить осторожность. Он наложил на себя скрывающие чары и осторожно продолжил путь. Часто на глаза попадались заколотые пауки. Было множество следов копыт кентавров. Находил он и места ожесточенных схваток. И лужи крови, свидетельствовавшие о смерти кентавра. Но не было ни одного следа, говорившего о гибели человека. А за людьми ли вообще он шел? Северус даже замер на минуту. Встретиться с армией нежити под управлением некроманта или, и того хуже, лича, ему совершенно не хотелось. Но, поколебавшись, он пошел дальше. След все так же уходил вперед и был ясно виден. Кроме того, деревья и трава местами была опалены. Вскоре широкая тропа сузилась втрое. Присмотревшись, он отметил, что некоторые следы были намного глубже остальных, словно те, кто их оставил, несли что-то очень тяжелое. Вскоре нашлось этому подтверждение. На земле отпечатались следы чего-то тяжелого и прямоугольного. Похоже, здесь менялись те, кто это нечто нес. Причем таких отпечатков было несколько. Он прошел еще несколько шагов и вдруг сообразил, что нежить не устает. А значит, он шел по следу людей. Облегченно вздохнув, он осторожно продолжил путь.

Прогалина впереди показалась только на следующий день. Ночь он снова провел в лесу, на этот раз, устроившись в развилке огромного дерева. И снова без сна. Приходилось поддерживать себя зельями. Он понимал, что по возвращении вынужден будет проспать не менее суток, да еще и организм чистить придется. Зелье было отнюдь не безвредным. Под деревом кто-то шуршал, но его не беспокоили.

Увидев просвет, он еще сильнее замедлил шаги и ушел в сторону от тропы. К прогалине он подходил так, чтобы быть скрытым кустом от взглядов со стороны открытого пространства. И правильно сделал. Неподалеку был лагерь кентавров. Слабым пламенем горел костер, над углями которого на вертеле вращалась туша кабана. Вокруг находилось десятка три кентавров-мужчин. Ни одной кобылы или ребенка. "Значит, отдыхает военный отряд", — сделал он вывод. Кроме того, некоторых из них он узнал. Да и сложно было не узнать вороного Магориана. И некоторых его воинов, с которыми, бывало, сталкивался в лесу. Бывало, даже менял у них зелья на редкие травы. Сами кентавры зелья практически не варили. Присмотревшись, он заметил раны на телах многих из них.

"Странно, — подумалось вдруг ему, — что он не видел захоронений". Кентавры редко уносили павших далеко от места гибели, предпочитая хоронить их там, где они пали. Причиной мог стать только находящийся в пределах досягаемости курган, созданный ранее. В нем могли, в разное время, хоронить десятки, а то и сотни умерших. Такие курганы уже были известны магам. Пошарив взглядом, он увидел недалеко от озера свежий курган. Кто бы сомневался! А еще дальше стоял большой замок. Центральная башня его была куда массивнее и выше Хогвартских. Хотя сам он не так впечатлял. Ворота были распахнуты. Рядом с ними, на скамеечке, сидела пара людей, облаченных в доспехи. Он едва не протер глаза. Ну да! Самые настоящие доспехи! Рядом стояли копья, прислоненные к створке ворот. На стенах тоже поблескивал металл доспехов и оружия. Там прохаживались часовые.

Он снова перевел взгляд на кентавров и удивился. В их лагере тоже были люди! Он их не сразу заметил из-за зеленых с пятнами одежд. Да и сидели они на земле, сливаясь с травами. Присмотревшись, он отыскал троих. Они о чем-то мирно беседовали. И это с кентаврами? С теми самыми кентаврами, которые людей на дух не переносили?

Он наблюдал еще час, а затем, отойдя вглубь леса, аппарировал.

* * *

Альбус расхаживал по кабинету, заложив руки за спину, и хмурился. Вот, оказывается, куда перебрались те, кто натворил дел в мире магглов! Ему новость, принесенная Снейпом, не понравилась совершенно. Да и то сказать, кому угодно мог испортить настроение агрессивный маг, поселившийся под боком. Кто мог предсказать, что придет ему в голову завтра? Вот именно, никто. И если оставить пришельцев в покое, никто не даст гарантии того, что они не нападут на школу, скажем — через месяц. Дилемма! Ссориться с этими людьми, с непредсказуемым для него, Альбуса, результатом, тоже не хотелось. Осторожность не позволяла. Значит, что? Правильно, нужно действовать чужими руками. А это он умел хорошо. Поэтому, в Аврорат вскоре отправилась записка от некого анонима с предупреждением о том, что некие тщетно разыскиваемые чужаки объявились в двух днях неспешного пешего пути на запад от Хогвартса. А Альбусу оставалось только ждать результатов.

* * *

В это же время, в спальне факультета Гриффиндор, сославшись на головную боль и притворившись спящим, обдумывал все свалившееся на него Гарри Поттер. Жизнь с родственниками, которые его, мягко говоря, не любили, сделала мальчика скрытным и недоверчивым. А кроме того, очень внимательным к разным мелочам. А как иначе избегать избиения? Правильно, увидев перемигивание компании Дадли и косые взгляды в его сторону. Было множество подобных моментов, и только внимание к деталям позволяло ему увиливать от неприятностей.

Вот и теперь он видел слишком много странного, что начало происходить вокруг. И из-за этого он не верил окружающим его людям ни на грош. Он повернулся лицом к стене, открыл один глаз и принялся размышлять.

Итак, что мы имеем?

Первое. Сопроводить его в магический мир пришел кто? Не профессор, как ко многим другим, а лесник, до икоты напугавший Дурслей. Что, профессора не нашлось? Ага, для героя магического мира? Ну, ну. Хвост Дадли. И как это вяжется со Статутом Секретности, которым им в первые дни учебы уже успели весь мозг вынести? Заявление лесника об особом задании директора. Ну да, на весь холл банка, полный посетителей. Наивный Хагрид? Ну-у, он, конечно, не слишком умен и хитер, но не настолько же?

Второе. Семейство Уизли на вокзале, где он искал проход на волшебную платформу. Проход, о котором ему никто ничего не рассказал! Забыли? Пусть так. Вовремя подвернувшиеся Уизли? Пусть случайность. Но подсевший в его купе Рон, который заявил, что больше мест нет? Уж он-то точно лгал. Гарри ходил в туалет и видел рядом совершенно пустое купе! Как так? Зачем Рону эта ложь? Еще одно. Выросший в чистокровной семье Рон ничего не знает о волшебстве? Не верю.

Третье. Шляпа, отправившая его на Гриффиндор, хотя он просился на Равенкло или Слизерин. Почему?

В голове теснилась еще уйма вопросов, на которые он не знал ответов. Пока. Не знал.

* * *

После обеда Асти в компании Рэста и Хорна отправился к озеру. Ему надоело сидеть в замке, да и любопытно было посмотреть на местных водных обитателей. Дома Асти любил рыбачить. Кроме того, ему хотелось поближе взглянуть на полуконей. Детям уже сказали, что кентавров они могут не бояться. Те не трогали детей. Обычаи племен этого не позволяли. Они подошли к озеру и расположились на берегу. Завязался обычный мальчишеский разговор. Вдруг Асти услышал за спиной едва уловимый шорох. Казалось, что кто-то крался, чуть слышно шурша травой! Мальчик обернулся, и увидел всего в трех шагах от себя страшное морщинистое существо. У него были огромные остроконечные уши. Ростом оно было даже ниже Асти. Но эта тварь точно не была человеком. И она пялилась прямо на него громадными глазищами и кралась, несомненно, именно к нему! А братья, сидевшие к твари лицами, почему-то ничего не замечали! Асти отчаянно закричал. Тварь прыгнула, став видимой для всех. В этот момент из кустов, что находились неподалеку, выдрался разъяренный Угги, который, по приказу сотника, был рядом с детьми. Так, на всякий случай. Но было уже поздно. Мальчика схватили, а затем его завертело, закрутило. Он чувствовал себя так, словно его протаскивали сквозь потроха молодого дракона, предварительно пережевав. А кроме того, он ощущал крепкую хватку лап уродливой твари, похитившей его.

* * *

А по берегу озера, напугав братьев Вэрн едва не до мокрых штанов и дико рыча, метался Угги. Богатырь, как и все его предки по мужской линии, был берсерком. Проблема обострилась, когда он потерял семью. Приступы накатывали в самый неподходящий момент. Его стали бояться. Люди подсознательно чувствовали чудовище. Это стало одной из причин его прихода к старому магу. Здесь от Угги не шарахались. Его приняли таким, каким он был. Благодаря скрепленным магией клятвам он стал безопасен для людей Уигалса. Здесь его ценили и уважали. У него снова были близкие люди. Люди, которые всегда помогут и не предадут. У него была лишь одна слабость. Дети. Угги воспитывал всех приемышей дружины. Дети быстро привязывались к нему, чувствуя искреннюю заботу. Многие воины звали его "папа Угги". Среди его воспитанников были Хирс Лютый и Мангус Рорг. А в последнее время Угги очень привязался к Асти и сейчас, чувствуя себя бессильным, проваливался в боевое безумие, грозившее обернуться против неосмотрительно приблизившихся кентавров. Его лицо исказила жуткая гримаса. К счастью, его внимание привлекло движение рядом, и глаза остановились на старом маге, материализовавшемся из пустоты, рядом с ним.

— Асти! — выдохнул здоровяк, неимоверным усилием удерживаясь на грани безумия. Он успел сильно привязаться к ребенку и с некоторых пор видел в его защите смысл своего существования. Как и в защите самого Уигалса. Но Асти, в отличие от мага, был слаб и беззащитен.

— Знаю, Угги, — уже просмотревший воспоминания Молчуна маг быстро создавал какие-то сложные магические плетения. — Мы скоро пойдем за ним. Иди, надень доспехи.

Угги опрометью помчался к себе, а Уигалс продолжил свою работу.

Спустя всего пятнадцать минут во дворе замка стояла вся вооруженная сотня. На лицах воинов была мрачная решимость.

— Пойдут три десятка, — сказал маг и посмотрел на Анрэ. — Ожидаю нападения на замок. Ты должен быть здесь.

Анрэ нехотя кивнул.

— Защиту я дополнил, — продолжил Уигалс. — Путь внутрь отныне закрыт любому чужаку.

Уигалс покосился в сторону леса. — Полезут, уничтожай. Тебе останутся все арбалеты. Не забывайте и о щитах. Машину используй только в крайнем случае, слишком уж много маны она жрет.

Он вспомнил о кентаврах и дал Анрэ последние указания.

— Химер отправь подальше в лес. В случае нападения пусть добивают выживших.

Он быстро отобрал тех, кого решил взять с собой. Они привычно выстроились в колонну по одному. Первым встал злобно пыхтящий Угги, так и находившийся на грани безумия. В его правой руке покачивался обнаженный меч. Артефактный щит мрачно сиял рубинами, прикрывая изготовившегося воина. Перед ним начала формироваться линза портала. Едва дождавшись его открытия, гигант ринулся вперед.

* * *

Неожиданно вращение прекратилось, и Асти оказался в большом зале. Тварь, что похитила его, отскочила в сторону, и в мальчика немедленно полетели несколько лучей, отмечая путь незнакомых ему плетений. Он попытался уклониться, но был слишком дезориентирован и быстро оказался обездвижен и плотно обмотан веревками. В зале находилось человек двадцать магов в алой одежде и один старик, в длинной бороде которого позвякивали бубенчики. На лице старика была странная конструкция из металла со стеклышками, которые располагались напротив глаз. На нем была яркая лиловая мантия.

Один из магов что-то произнес, обращаясь к ушастой твари. Та расплылась в пугающей мальчика улыбке и что-то ответила. Маги загалдели. Но Асти было не до них. В его голове шумело, а обед рвался наружу. Правда, эти неприятные ощущения быстро исчезли. Затем один из чужих магов шагнул к Асти, поднимая концентратор. Мальчик зажмурился, ожидая страшного, но в его голове зазвучал спокойный голос Уигалса.

"Не бойся, внучек, я с тобой. Не пугайся. Если тебе попытаются причинить вред, я сумею защитить тебя. А теперь посмотри вокруг".

Асти распахнул глаза и, не обращая внимания на человека, стоявшего перед ним, осмотрелся.

"Прекрасно, — сказал Уигалс в его голове. — Портал откроется справа от тебя".

А между тем маг, подошедший к мальчику, что-то колдовал. Наконец он опустил палочку и зло выругался. Это понял даже Асти, не знавший ругательств на этом языке.

"Он пробовал прочесть твою память, — пояснил голос деда в голове. — Не дорос еще со мной тягаться".

Асти услышал довольный смешок и расслабился окончательно. Уигалсу он верил, хотя и побаивался старика.

"Мы идем", — раздалось в голове после небольшого перерыва, во время которого Асти наблюдал за переговаривающимися магами. Те спорили из-за какого-то зелья. Как понял Асти, несколько человек настаивали на применении зелья к нему. Один высказывался против. Старик молчал, загадочно мерцая стеклами на лице.

Внезапно Асти почувствовал магическое возмущение. Справа от него открывался портал!

Быстрее всех среагировал старик с бубенчиками. Он подбежал к мальчику и, схватив его, переместился. Асти почувствовал себя еще хуже чем, когда перемещался со страшной тварью.

* * *

Из портала вырвался ревущий Угги, опоздав на какую-то секунду и, не медля ни мгновения, ринулся на магов. Плетение изумрудного цвета развеялось, едва коснувшись щита. Голову, с вытаращенными от удивления глазами, легко смахнул свистнувший в воздухе меч. Угги крутнулся на месте, отражая несколько лучей щитом, а еще от нескольких уворачиваясь. При этом он умудрился перерубить ногу одному нерасторопному магу и выпустить кишки второму. А дальше магов захлестнула волна воинов. И их крики быстро стали стонами и хрипами. Воины не желали брать пленных. Асти был одним из них. А за своих мстили страшно.

Серой ушастой твари не повезло. Пытаясь добраться до тела хозяина, она стала невидимой для людей, но носившие артефактные доспехи воины прекрасно видели ее. После недолгой погони ее поймал Угги, отбросивший для этого меч и щит. Следующие несколько минут он рвал и ломал ее, дико орущую, голыми руками и зубами. А воины, покинув зал, обследовали все здание и прилегающую территорию. Больше никого найти не удалось. А спустя четверть часа о них напоминали только лужи крови, в которых плавали обезглавленные тела. Головы же были выставлены во дворе, насаженными на колья.

* * *

Уигалс увел людей обратно в замок. Там вовсю шло сражение. Перед стенами сновало по земле и в воздухе множество людей в алых мантиях. Щит то и дело расцветал радужными разводами от очередного взрыва. Защита была несколько перестроена, и старый маг сообразил, что местные маги пытались использовать какие-то ядовитые вещества, распыленные в воздухе. Он нахмурился. Могли ли местные использовать ядовитый газ? Заимствованная память подтвердила, что могли. Уигалс перенесся на верхнюю площадку башни. Он был раздражен. Гоняться за магом, перенесшимся куда-то с ребенком, можно было бесконечно долго. Следовало подождать, пока маг не укроется в защищенном, как ему кажется, месте.

Старик невольно улыбнулся, подумав о ребенке. Он мог выдернуть Асти в любой момент, но магов требовалось наказать и запугать. Это он и объяснил мальчику, и связь с ним не разрывал. Ему долго пришлось успокаивать залитого кровью Молчуна, который неотрывно бродил за ним следом. Угги несколько раз порывался кинуться в бой. В данный момент ему было безразлично, кого рубить. Он рычал, пыхтел и зло рявкал всякий раз, когда защитный купол расцвечивал очередной взрыв. Магу стоило немалых усилий успокаивать гиганта.

А сам Уигалс наблюдал, как включились в бой подошедшие с ним воины. Огненных шаров существенно прибавилось. Нападающим, впустую бьющимся с защитой, это совершенно не понравилось. Старый маг улыбнулся. Он видел и серокожих уродцев, таких же, как похитивший Асти. Они тоже пытались проникнуть в замок. Рядом с ними были маги в серых одеждах с закрытыми лицами. Понаблюдав немного, он решил, что пора заканчивать эту драчку. Вскинутый посох крутнулся в его руках раз, другой. Начало стремительно темнеть. Маги отпрянули от защитного купола и взглянули в небо. Там, быстро чернея, сгущались тучи. Вот нерешительно зарокотал гром. Молнии не было видно, видимо, она прошла в недрах тучи. Внезапно следующая молния с ослепительной вспышкой ударила в одного из магов в алых одеждах. Мертвое тело, дымясь, отлетело в сторону. Гром оглушал. Другие заорали и попытались переместиться. Не тут-то было! Уигалс зловеще улыбался, перебирая в воздухе пальцами левой руки и иногда указывая в направлении выбранного человека посохом. В сей же момент того испепеляла ударившая точно в цель молния. Люди с воплями разбегались, а далеко вдали, над лесом, набирали силу несколько смерчей. Затем пришла в движение земля. Она раздавалась под бегущими и неожиданно быстро схлопывала ямы, превращая их в могилы. А в довершение, из земли вдоль стен замка выбрались сотни три крупных псов, весьма жуткого вида. Они немедленно вступили в схватку, преследуя и разрывая людей. Бегство стало паническим и безоглядным.

Асти в одиночестве сидел на кровати. Она была застелена непривычно белым бельем поверх толстого мягкого матраса. Одеяло тоже было мягким и теплым. Подушка слишком пышной, на взгляд мальчика, всю жизнь обходившегося вообще без нее. Рядом, за ширмой, отделявшей его угол от остального помещения, стояли еще два с лишним десятка таких же кроватей. Сама комната была светлой и чистой. В этом помещении были просто огромные окна. Зачем они были сделаны такими большими, Асти понять не мог. Ведь это так удобно для врагов.

Здесь распоряжалась невысокая, чуть полноватая женщина, к которой все обращались как к мадам Помфри. Взрослые неоднократно называли ее Поппи. Отсюда освоивший английский язык мальчик сделал вывод, что ее звали Поппи Помфри и она была лекарем. Его доставил сюда тот старик с бубенчиками в бороде, еще позавчера. Теперь Асти изнывал от скуки. Уигалс решил пока оставить все как есть и понаблюдать за магами. Но, как же тогда, после всех этих переносов, у Асти раскалывалась голова! А Уигалс, улыбаясь, судя по голосу, звучавшему прямо в голове, предложил:

— Попроси зелье от головной боли.

— И лишиться такой великолепной возможности слушать то, что не боятся говорить при ничего не понимающем ребенке? — удивился Асти.

* * *

Уигалс только довольно хмыкнул. Он не ошибся с выбором ученика. Мальчик был умен и хитер. Но помимо ума и хитрости у Асти присутствовал и внутренний блок на то, что он считал неправильным. Своеобразное благородство. Его хорошо воспитали родители, заложив основу. Старик улыбнулся. Он вырастит из мальчика достойного мага. Он послал по их с Асти связи свернутое исцеляющее плетение.

* * *

Асти благодарно улыбнулся. Снять боль полностью таким способом было невозможно, но это не означало, что ее нельзя было немного облегчить.

Теперь он внимательно слушал разговоры, разглядывая людей с непонимающим видом.

Того старика с бубенцами звали Альбус Дамблдор. Он был директором школы, что бы это не значило. Он велел мадам Помфри заняться мальчиком. Асти сжался, когда на него направили концентратор. Но ничего плохого не происходило, а дедушка Уигалс комментировал все происходившее.

— Это диагностические чары, — пояснил он. — Не бойся.

Когда мальчику протянули зелье, присутствие старого мага стало ощущаться намного сильнее.

— Это безопасно, — произнес он, наконец, успокаивая колебания Асти. — Можешь пить. Это что-то укрепляющее.

Тот выпил безвкусное зелье. Затем его кормили непривычной едой. Ее принесло серое ушастое существо, такое же, как то, что похитило мальчика. Он шарахнулся, вскочив с кровати, чем вызвал целую серию успокаивающих слов, произнесенных мадам Помфри. Серокожий уродец был немедленно отослан прочь и больше не появлялся. Успокоившегося Асти позабавило то, как его успокаивали. Таким тоном сам Асти, случалось, обращался к напуганным животным, которые не понимали слов, но реагировали на то, как они произносились.

В тот день его больше не беспокоили. Только мадам Помфри периодически поила его зельями и кормила странной едой. Вообще, Поппи Помфри оказалась на удивление доброй женщиной. Видя, что ребенок не боится ее, она даже посидела с ним рядом, гладя по волосам и говоря что-то успокаивающее. Асти не вслушивался. Ласковые прикосновения напомнили о смерти мамы, и он едва сдерживал слезы.

Из этой комнаты его не выпускали. Выход делала невозможной магия. Асти, ради интереса, пробовал выйти, но даже прикоснуться к двери не смог. Дедушка вмешиваться не захотел, хотя и наблюдал с интересом. Мальчик чувствовал это, но не обижался. Так было правильно, вот только ему приходилось сидеть и скучать. Так пролетел и вчерашний день. От скуки и по необходимости Асти исследовал все доступное помещение. Здесь даже была маленькая каморка, которую ему показала мадам Помфри, когда ему захотелось избавиться от излишков жидкости и он жестами сообщил об этом. Там, в каморке, было странное белое нечто, куда полагалось делать свои дела. Все смывалось текущей водой. Таких занятных штук Асти раньше не видел, а потому рассмотрел достаточно подробно. В замке были закутки с углублениями в полу. Все нечистоты моментально исчезали, попав туда. А в родной деревне для этого были вырыты ямы.

Сегодня потянулись посетители. Приходил Дамблдор и пробовал читать его память. Уигалс напрочь ее заблокировал, наградив наглеца сильной головной болью. Затем была властная женщина, которую мадам Помфри назвала Минервой. Она просто взглянула на Асти и ушла с Поппи в ее кабинет. О чем они говорили, мальчик не слышал.

После очередной кормежки пришел черноволосый маг, одетый во все черное. У него были черные глаза и довольно большой нос. На лице непроницаемо равнодушная маска.

— Что мальчик, Поппи? — поинтересовался он у колдомедика, рассматривая Асти, который даже поежился от этого взгляда.

— Мальчик часто болел, но рос в хороших условиях. Затем с ним что-то произошло. В наличии признаки довольно длительной голодовки и побоев. Все изменилось совсем недавно, полугода еще не прошло. С тех пор ребенок сыт. Есть следы каких-то неизвестных мне зелий и чар.

Мужчина хмыкнул и извлек из рукава мантии палочку. Увидев это, Асти съежился.

— Сиди спокойно! — резко приказал мужчина.

Рядом с Асти тут же оказалась мадам Помфри. Она ласково заворковала, успокаивая.

— Северус, мальчик не знает ни одного известного нам с Альбусом языка, — пояснила она. — Но он умненький и легко общается жестами и мимикой. Не пугай его.

Рука колдомедика ласково прошлась по волосам Асти. Тот, кого назвали Северусом, хмыкнул.

— Мне Альбус таких подробностей не говорил. Сказал лишь, что мальчика отобрали у мага, нарушившего Статут о Секретности.

Теперь удивленно хмыкнула Поппи.

— А то, что этот маг уничтожил десятки магглов, когда они напали на него, Альбус, конечно, не говорил? То, что он со своими людьми пришел по следу украденного домовиком одного из авроров ребенка на одну из баз Аврората и уничтожил там всех, кого застал? Нет? Не говорил? А то, что этот маг легко отбил совместную атаку авроров и невыразимцев на свой замок? Десятки убитых?

Северус только отрицательно покрутил головой, с новым интересом посмотрев на ребенка.

— В его память лезть не советую, — тут же сказала колдомедик. — Альбус пробовал. Блок непроницаем. А у Альбуса потом раскалывалась от боли голова.

Северус быстро заработал палочкой. Через некоторое время он подтвердил диагноз колдомедика.

— Поппи, — произнес он, присев на стул, стоявший неподалеку. — А ты обратила внимание на одежду мальчишки?

— А что с ней не так? — тут же заинтересовалась она и взглянула на аккуратную стопочку одежды на стуле, рядом с кроватью мальчика. — Это шелк.

— Ну да, — хмыкнул Северус. — Шелк. А застежки? Они ручной работы и выполнены из неизвестной мне кости. Понимаешь, Поппи? Я. Зельевар. Не знаю. Такого. Зверя. Да и шелк необычен. Это не производное нити шелкопряда или акромантула! Это что-то иное. Незнакомое.

— С такой точки зрения я одежду ребенка не изучала, — призналась мадам Помфри.

— Она не принадлежит нашему миру, — уверенно продолжил Северус. — Как, по-видимому, и мальчик.

Глаза мадам Помфри удивленно расширились.

— Но я не увидела никаких отклонений!

Теперь на Асти уставились оба.

— Куда же ты сунул свой нос, Альбус? — вопросила мадам Помфри.

— Куда-куда, — сварливо откликнулся Северус. — В очередные неприятности, вот куда!

— И я с ним согласен, — произнес в голове мальчика дедушка Уигалс. — Асти, подойди к магу поближе.

Мальчик послушно встал с кровати, на которой сидел, и подошел к Северусу. Тот замер, недоуменно следя за ребенком.

— Интересно, — протянул Уигалс. — И Асти почувствовал, как его глаза поворачиваются, чтобы взглянуть на левую руку мага.

— Что там? — мысленно поинтересовался он, и мир вдруг изменился. Его пронизали какие-то прозрачные разноцветные нити и пятна. Асти увидел, что мага окружала голубая дымка. В некоторых местах она выглядела нарушенной. Асти присмотрелся. На руке Северуса выделялось серое пятно, от которого по всему телу расползались такие же неприятные на вид щупальца. На шее мага было нечто, что мальчик, вздрогнув, опознал как ошейник раба. Только этот, в отличие от того, что недавно носил сам Асти, был магическим, а не бронзовым. На запястье левой же руки было несколько алых, ярко выделявшихся колец.

— Это следы клятв, закрепленных магией, — пояснил Уигалс и через несколько секунд продолжил: — Перед тобой раб. Причем раб двух господ, что меня безмерно удивляет. Хотя, — сказал он через мгновение, — один из них нематериален и, по видимому, является сильным духом. Еще интереснее….

Голос Уигалса умолк, и Асти вернулся на кровать.

— Ты что-нибудь понимаешь? — поинтересовалась мадам Помфри. — Северус!

Ее голос стал требовательным.

— Да, — как-то глухо ответил маг. — Он видит.

— Что?

— Метку Лорда и последствия непреложных обетов и клятв.

— Но как это возможно? — удивилась мадам Помфри. — Этого не может даже Альбус!

— А мальчик видит магические структуры, — так же глухо произнес Северус. — И для нас это очень плохо.

— Чем?

— Маг, у которого его украли, обязательно придет за ним. Таких одаренных детей не бросают.

— В точку, — раздался в голове Асти веселый голос деда Уигалса. — И хотя ты пока не столь талантлив, как они думают, я тебя никогда не брошу.

Асти показалось, что его погладили по голове. В душе разлилось приятное тепло.

— Надо обезопасить детей, — произнес Северус после продолжительного молчания.

— Но как? — встрепенулась задумавшаяся мадам Помфри.

— Он ребенок, — начал пояснять свою мысль маг. — У нас школа, полная детей. Неужто они не смогут найти общий язык? Тем более, обеим сторонам будет интересно пообщаться.

Асти с ним был согласен. Пообщаться со сверстниками действительно было бы интересно. Согласна с этим оказалась и Поппи.

— Вот только гриффиндорцев не надо, — сказала она и пояснила Северусу: — У погибших Авроров ведь были семьи. А они все с Гриффиндора и Хаффлпаффа. Но барсучки рассудительные. Они не станут винить мальчика.

— Да уж, от гриффиндорцев всего можно ожидать, — протянул Северус. — Пусть будут мои и Флитвика. С ним я переговорю.

Маг встал и вышел. А всего час спустя в Больничное крыло доставили несколько человек, пострадавших от каких-то заковыристых проклятий.

* * *

Как и ожидалось, среди пострадавших были слизеринцы и равенкловцы, с первого по седьмой курсы. Слизеринцев было девять человек. Равенкловцев семеро. Со старших курсов были лишь двое. Один слизеринец и одна равенкловка. Нападавшего никто, естественно, не разглядел. Мадам тут же захлопотала вокруг них и определила по койкам.

Пришедшие Альбус с Минервой опросили пострадавших и, по настоянию мадам Помфри, оставили их в покое. Вскоре, проведя все необходимые мероприятия, оставила их в покое и сама колдомедик, скрывшись в кабинете.

* * *

В это время в голове Асти зазвучал голос деда, который предупредил о том, что уже завтра его заберет. Мальчик обрадовался новости. Сидеть одному было очень скучно.

* * *

Дождавшись ухода взрослых, поднялись старшекурсники, Пенелопа Кристалл и Маркус Флинт. Равенкловка вышла из-за ширмы, которую для нее поставила мадам Помфри. Чистокровный слизеринец, галантно кивнул маглорожденной Пенелопе и направился к дверям Больничного крыла. Там уже ждали несколько старшекурсников обоих факультетов с пакетами вкусностей с кухни. Время было подобрано с умыслом. Близился вечер. В это время директор отсутствовал в школе, занимаясь своими таинственными делами. У преподавателей еще шли занятия, консультации и отработки. Ученики, у которых закончились занятия, готовили домашние задания. В Больничном крыле не должен был появиться никто из посторонних. А мадам Помфри одобрила затею и должна была провести очередной осмотр пациентов только в двадцать один час.

* * *

Асти с интересом прислушивался к происходившему. Судя по доносившимся до него словам, за ширмой готовился небольшой, но вкусный перекус. Наконец послышались приближающиеся шаги. Шторка, закрывающая проход в его закуток, отъехала в сторону, и его взору предстала красивая черноволосая девушка. Она была одета в выданный колдомедиком халат, как и сам Асти. Это делало ее какой-то по-домашнему милой. Она улыбнулась и представилась, глядя на Асти голубыми глазами.

— Пенелопа Кристалл.

Мальчик больше не видел необходимости скрывать знание языка местных, а потому улыбнулся и ответил.

— Астерн дэ Рэа Моу, приемный внук Великого мага Уигалса дэ Рэа Моу.

Пенелопа остолбенела. Впрочем ее удивление было недолгим.

— А нам сказали, что ты не знаешь нашего языка.

— А зачем бы я стал это знание демонстрировать? — спросил Асти. — При ребенке, который ничего не понимает, нередко говорят интересные вещи.

— Тогда зачем говоришь сейчас? — она всем видом демонстрировала недоумение.

— За мной скоро придут, — пожал плечами Асти. — А мне интересно успеть с вами пообщаться.

— Хогвартс хорошо защищен, — Кристал говорила уверенно. — Сюда не попасть без ведома директора. И забрать тебя отсюда без его разрешения невозможно.

Асти улыбнулся.

— Для деда невозможного практически нет. Раз пообещал забрать, значит заберет.

— Пообещал? — Пенелопа сразу заинтересовалась. Но Асти лишь улыбнулся.

Они вышли в палату к остальным ребятам, которые внимательно прислушивались к разговору. Асти представился. Выслушал ответные представления ребят.

— Маркус Флинт, седьмой курс, — этот юноша, старший в собравшейся здесь компании, был довольно высок, темноволос. Крепок телом, но чувствовалось, что это не воин.

— Эдриан Пьюси, третий курс, — застенчиво протянул мягкую ладонь третьекурсник. Его каштановые волосы были тщательно уложены в аккуратную прическу. Серые глаза смотрели весело и с хитринкой. Он был хрупкого телосложения, как и сам Асти, но некрасив. Асти читал о подобном. Налицо были признаки вырождения.

— Грэхем Монтегю, третий курс, — вот этот был красив. Асти подумал, что попади он к работорговцам, судьба его была бы незавидной.

— Роджер Бойд, второй курс.

— Дэниэл Грин, второй курс.

Эти двое имели вполне заурядную внешность.

— Драко Малфой, первый курс, — сероглазый блондин говорил с некоторым высокомерием, растягивая слова.

— Милисента Булстроуд, первый курс, — застенчиво представилась ширококостная и полноватая, но приятная на лицо девочка.

— Дафна Гринграсс, первый курс, — эта напоминавшая красивую статуэтку девочка была блондинкой. Ей хотелось любоваться.

— Теодор Нотт, первый курс, — в по-детски нескладном мальчишке чувствовались задатки воина, как в братьях Вэрн. Очень уж похожи были движения и осанка. Над ним явно работал неплохой учитель.

— Грегори Гойл, первый курс, — очень крупный, для своего возраста, мальчик. И умные глаза на туповатом лице.

Дальше представлялась вторая группа ребят. К ним примкнула уже знакомая Асти девушка.

— Энтони О’Нил, третий курс, — паренек был темноволос и кареглаз.

— Роджер Дэвис, третий курс, — представился коричневоволосый юноша хрупкого телосложения. Его внешность притягивала взгляд. При более подробном рассмотрении Асти не нашел ничего примечательного, но было в нем что-то располагающее к себе. Он улыбался открыто. В нем не чувствовалось затаенной хитринки, как в первой группе. Он смотрел доброжелательно и с интересом.

— Терри Бут — внешне сильно напоминал Саурса дэ Омерта, одного из старейших воинов Дружины. Саурс был из обедневшего аристократического рода. Так вот, Терри Бут был похож на него, как младший брат или даже сын.

— Надо же, — услышал Асти голос деда в голове. Уигалс тоже заметил сходство. — Саурс уже и здесь родней обзавелся! Ну надо же, до чего похожи.

Впрочем, присутствие деда тут же вновь стало незаметным.

— Падма Патил, первый курс, — внешность девочки была очень необычной. Черты лица отличались. Кожа отличалась некоторой смуглостью. Все это указывало на принадлежность ее к другому народу.

— Мэнди Блокхерст, первый курс, — девочка была темноволосой, но внешность была обычной, не запоминающейся.

— Энтони Голдстейн, первый курс, — тот тоже был блондином, но волосы слегка отдавали желтизной.

Пока стороны представлялись, Пенелопа разливала местный напиток, уже известный Асти, под названием чай.

Предложенные кушанья были незнакомыми и слишком сладкими, на его взгляд. Уигалс, чье присутствие вновь стало более явным, проверил все предложенное на зелья и всевозможные вредные примеси. Еда была признана пригодной, после чего старый маг снова исчез в лабиринтах сознания мальчика. А дальше началась беседа. Асти расспрашивали об его родном мире, жизни, рабстве, пиратах. И, конечно, о Уигалсе дэ Рэа Моу и его людях. Мальчик отвечал правдиво, чувствуя молчаливое одобрение деда. Он все равно не знал ничего из того, что следовало бы скрывать. В свою очередь он расспрашивал о школе, Англии, Земле.

Разговор едва не зашел в тупик, когда один из слизеринцев спросил Асти о родителях.

— Они не имели магических способностей, — честно ответил тот и, слегка растерялся, увидев на лицах некоторых слизеринцев появившееся пренебрежение. Он повернулся к Пенелопе.

— Что-то не так?

— Видишь ли, — она говорила, осторожно подбирая слова. — У нас тут много приверженцев чистоты крови. Они не считают магглорожденных равными себе.

— Магглорожденных? — переспросил Асти.

— Ну, тех, у кого родители — обычные люди, — последовал ответ. — Они даже полукровок не считают равными.

Сразу почувствовалось, что это для всех больная тема. Все помрачнели и снова расползлись по двум группам.

— Но это же глупо, — перед Асти, зависнув в воздухе, появилась большая книга с черной обложкой, украшенной серебром, золотом, рубинами и изумрудами. К ней прикипели взгляды всех присутствующих. Она раскрылась сама на длинном оглавлении. Бумага была черной. Буквы отливали серебром. Палец мальчика заскользил по строкам. На одной он замер.

— Люди, — прочитал Асти. Книга, дождавшись, когда уберут палец, быстро зашелестела страницами.

— Эту книгу создал для меня мой дед, Уигалс дэ Рэа Моу, Великий маг.

Страницы замерли, и Асти принялся что-то разыскивать в тексте. Равенкловцы, ведомые жаждой знаний, сгрудились вокруг, заглядывая в книгу. Увы, к их разочарованию, прочитать что-либо они не могли. Для них страницы остались пустыми.

— Ага! — воскликнул Асти, найдя искомое, и начал читать, переводя на английский язык. — К моему величайшему сожалению, широко распространилась ошибочная теория о превосходстве чистой крови.

Он прервался и осмотрел присутствующих.

— Должен пояснить, — сказал он. — Дедушке в этом году исполнилось две тысячи тринадцать лет.

И не обращая внимания на удивление присутствующих, продолжил: — Доказательством ее ошибочности служит история моего собственного народа. У нас практически все были приверженцами этой теории. Она появилась всего-то поколений за десять до моего рождения. Мне повезло. В моем поколении очень немногие дети имели ясный разум. Это один из последних признаков вырождения. Причем самый явный. Увы, маги могут без последствий заводить совместные семьи лишь четыре — пять поколений. Затем падает рождаемость. В семьях появляется всего один, очень редко два ребенка. Они ослаблены и часто болеют. Обычно это списывалось на родовые проклятия. Но это утверждение — серьезная ошибка. Могу с полной уверенностью сказать, что не существует проклятий, действующих более чем на три поколения. Это один из законов магии — смотри главу Законы Творца. Вторым признаком вырождения являлись выраженные дефекты внешности. Здоровый маг красив от природы. Таковым его делает магия. Третьим признаком были проблемы с психикой. Это последний признак. Дальше появление даже относительно здорового потомства невозможно. По этой причине у меня нет и никогда не будет родных детей. В эту ловушку попал весь мой народ. Когда произошедшее наконец осознали, путь перед родными для меня людьми был лишь один. Никогда не иметь детей. Ситуацию уже не могла исправить и кровь тех людей, кто не имел магии вовсе.

Иногда говорят, что можно получить здоровое потомство от дивных. Не верь этому. Дивные не могут скрещиваться с людьми. Пусть тебя не обманывает внешность Эльдар или Гронмов — гномов на местном языке. Мы несовместимы.

В итоге мой народ исчез. Те, кто не мог иметь здоровое потомство, давно умерли. Те, кто еще мог, растворились среди других народов. Те, кто не смогли смириться, наплодили безумных уродов, зачастую очень сильных магически. Но это была последняя вспышка магии сильных родов. Из них не осталось уже ни одного.

А потому говорю тебе. Помни, ученик! Маги могут иметь совместное здоровое потомство не более пяти поколений подряд. Затем нужно вливание в род крови неодаренного. Неплохим вариантом будет и видящий. Это тот, — пояснил Асти, — кто видит проявления магии, но колдовать не может.

Он прервался и глотнул чая.

— Причем при браке с видящим с гарантией родится маг. При браке с неодаренным маг родится в восьми случаях из десяти. В двух оставшихся — видящий. В обоих случаях потомство будет здоровым и сильным. Но в случае с видящим новое вливание крови должно быть уже не позднее третьего поколения. Если же дело зашло далеко и появились первые два признака вырождения, знай, спасти твой род может только кровь неодаренных. Причем на протяжении нескольких поколений подряд. Пока не уйдут все признаки. И в этом случае рождение одаренных будет происходить лишь в пяти случаях из десяти. Так будет до очистки крови и магии рода.

На протяжении двух с лишним тысяч лет я сотни раз наблюдал одну и ту же картину. Как вырождались великие рода, пошедшие ошибочным путем. Такова воля Творца. Помни, ученик. Исключений Законы Творца не имеют. А необходимость смешивания крови магов и неодаренных — это Закон.

В медицинском крыле повисла тишина. Затем книга закрылась и растаяла в воздухе. На это среагировал Роджер Дэвис. Он огляделся с таким недоумением, что улыбнулись даже хмурые слизеринцы.

— А где? — начал он и замялся. — Как?

— Это магия, — важно сказал Асти и рассмеялся, до того потешный вид был у равенкловца.

— А на самом деле где книга? — спросила Пенелопа.

— Как сказал мне дед, — ответил Асти. — у уважающего себя мага должны быть лишь две вещи:, его книга и посох. Остальное он добудет и сделает. Посох мы сделать еще не успели, а книга со мной всегда. И будет со мной даже после смерти, привязанная к моей душе. Ее не украсть. Не продать. Не передать. Она просто есть. Я смогу скопировать ее только для своих детей или для ученика. Смогу дополнить, если найду что-то новое или превзойду учителя.

По голове погладила невидимая рука. Дедушка Моу выразил свое одобрямс.

— Но как же Благородные Рода? — недоверчиво спросил у слизеринцев Малфой. — Они же насчитывают куда больше десяти поколений чистокровных!

— Изучи родословную поподробнее, мальчик, — старческий голос из уст Асти заставил присутствующих вздрогнуть и поежиться. На него смотрели с непередаваемыми выражениями на лицах.

— Это дедушка, — улыбнулся Асти.

— Но как? — задал общий вопрос Эдриан Пьюси. На что Асти только пожал плечами.

— Это же дедушка! Он может практически все.

Вскоре противоречия были забыты. Дети есть дети. И разговоры вновь стали интересными и непринужденными. Заглянувшая в двадцать один час мадам Помфри быстро произвела осмотр и направилась к коллегам, рассказать об увиденном и услышанном. Все-таки без контроля детей она побоялась оставлять, а потому благодаря чарам видела и слышала все.

Утром, сидя за преподавательским столом, директор Дамблдор был не в духе. Даже привычные сладости не доставляли удовольствия. Он снова и снова вспоминал вчерашний разговор с Николасом Фламелем, своим учителем. Он пришел за советом, как извлечь информацию из памяти мальчика, а нарвался на отповедь. Дело было так.

— Что вы сделали? — Фламель схватился за голову. Он всегда был на редкость эмоционален. — Повтори!

Альбус, растерянный от такой реакции, повторил.

— Домовик украл единственного, кроме хозяина замка, мага. Это был мальчик, примерно десяти лет от роду. Сейчас он в Хогвартсе.

Фламель в процессе речи Альбуса то краснел, то бледнел. Наконец после длительной паузы Николас заговорил.

— Альби, ты хоть думаешь, прежде чем лезть в очередные неприятности?

Тот кивнул, не в силах цензурно ответить. А иное обидело бы учителя.

— А я думаю, что нет! — заорал Фламель, затем вскочил и забегал по комнате. — О мой бог! — причитал он. — Ну за что мне достался такой ученик?

Наконец он замер напротив недоуменно следящего за ним Дамблдора.

— И татуировка мага тебе ни о чем не говорит?

— Нет, — искренне изумился Альбус. Следующие несколько минут Фламель изъяснялся исключительно нецензурно. Из этого монолога Дамблдор понял, что находится в глубокой заднице. И залез он туда исключительно своими стараниями. Оказалось, что татуированные маги с Аэсстры даже в этой ветви миров успели отметиться. Правда, в далекой древности. Но ничего хорошего от столкновения с одним из них ожидать не стоило.

— Как выглядит татуировка? — наконец успокоившись, поинтересовался Фламель. — Покажи.

И он призвал чашу думосброса. Проследив за серебристой нитью воспоминаний, извлеченных Альбусом, внимательно изучавшим фотографии в маггловских газетах, Николас сунул голову в чашу. Вынырнув оттуда через несколько минут, он плюхнулся в кресло.

— Это монстр, Альбус. Таких немного, как гласят манускрипты, даже по меркам Аэсстры, — теперь Фламель был предельно серьезен. — Верни ребенка, пока еще не поздно. И отступное заплати. Отдай все, что попросит.

Дамблдор хотел возмутиться, но его прервали.

— Альбус, — Николас смотрел с какой-то грустью. — Ты будешь неприятно поражен, если решишься на бой с этим магом. Первую татуировку им делают, лишь когда маг достигнет уровня сил и умений архимага в одной из ветвей искусства. Теперь представь, на что может быть способен Уигалс. У него этими знаками испещрен не только висок, но и щека! Меня с натяжкой можно назвать архимагом в Алхимии, но я не обладаю и малой частью сил боевого мага. А иные в мирах ветви Аэсстры не выживают. Либо ищут покровительства таких вот монстров. Альбус! Верни мальчишку!

* * *

Но задумчивым и озабоченным был не только директор. Гриффиндорцы обратили внимание, что нервничает и половина преподавателей. Еще больше насторожились ученики Гриффиндора, а за ними и Хаффлпаффа, увидев нервных и непривычно молчаливых слизеринцев и равенкловцев, явившихся на завтрак в полном составе, в сопровождении мрачного Снейпа и задумчивого Флитвика.

* * *

Все разрешилось несколько минут спустя, когда с оглушительным грохотом рухнула защита Хогвартса, а прямо посреди Большого зала открылся портал. Из него появились два воина в броне, усеянной драгоценными камнями, и с мечами наготове. Следом неспешно вышел высокий лысый старик с серебряной татуировкой на лице. Он был одет в длинный плащ черного цвета. В правой руке он держал посох. За ним последовал еще десяток воинов. А портал и не думал закрываться.

* * *

Уигалс улыбнулся. Его явно ждали. Преподаватели не сделали и попытки напасть. Лишь двое из них встали и направились к столам учеников. Раб занял позицию у стола под зеленым знаменем со змеей. Маленький человечек — у стола с вороном. Ученики обоих тут же оказались с дальней от пришельцев стороны столов. Тот, кого звали Альбус Дамблдор, тоже поднялся, но выходить из-за стола не спешил. Уигалс молча похвалил себя за удачно открытый портал. Он наводил точку открытия на наибольшее скопление разумных. Вот и оказался у входа в огромный зал, где за четырьмя столами завтракали ученики. А за столом, стоявшим на возвышении, расположились учителя. С некоторым опозданием к столу со странным приземистым и полосатым зверем на знамени направилась не очень опрятно одетая женщина. Напуганные ученики тут же сгрудились около нее. Причем младшие оказались внутри толпы старших учеников, тут же ощетинившейся концентраторами. Глядя на это, Уигалс хмыкнул.

— Я пришел за своим внуком, — объявил он, обводя взглядом зал. — Его украли и держат здесь. Я хочу получить его назад. Немедленно.

— Я... — начал Дамблдор.

— Молчать! — глаза Уигалса стали пугающе черными. Альбуса вздернуло вверх, одновременно сковывая по рукам и ногам. — Ты — вор! Я говорю не с тобой.

Он повернулся к Снейпу.

— Приведи мальчика. Учеников не трону.

* * *

Снейп взглянул в черные глаза и предпочел не спорить. Он понимал: выпусти кто-нибудь из них в Уигалса проклятие, и неминуемо пострадают ученики. Поэтому Северус успокоил слизеринцев жестом и направился в Больничное крыло. Десять минут спустя на пороге зала, сопровождаемый Снейпом, появился Асти. Большая часть учеников вытаращила глаза. Они и не догадывались о том, что в школе насильно удерживается мальчик. И виноват в этом сам Альбус Дамблдор!

* * *

— Дедушка Моу! — Асти подбежал и обнял старого мага. Со стороны одного из воинов, отличавшегося поистине богатырским сложением, послышалось одобрительное урчание. Иначе этот звук было и не назвать. Асти немедленно отпустил старика и кинулся к воину.

— Угги!

Тот сунул меч в ножны и сгреб худенького мальчика в свои медвежьи объятья. Впрочем, он старался не причинить ребенку вреда. Старый маг улыбнулся, глядя на счастливого ребенка, которого Угги легко держал на сгибе руки, на всякий случай прикрывая щитом. Впрочем, эта рука была намного толще ноги Асти. Тот не пожелал расстаться со здоровяком, хотя с рук и слез, через некоторое время. Следивший за этой сценой Уигалс продолжил:

— Мальчику не был причинен вред. Его кормили и даже лечили. Поэтому я никого не убью и не прокляну.

При этих словах дружно вздрогнули напуганные ученики и едва слышно выдохнули преподаватели.

— Но за похищение я возьму виру с тебя, — Дамблдора подтянуло ближе. — Выбирай. Поединок со мной. До смерти. Или ты расстанешься со своим рабом.

Освобожденный директор закашлялся. Снейп побледнел. Преподаватели изумленно уставились на директора. Ученики превратились в сплошные глаза и уши. Еще бы. Новости были шокирующими! Мало того, что директор, как оказалось, занимался похищением детей, так у него еще и рабы есть! Надо отдать директору должное — он заколебался. Уигалс расцвел в хищной улыбке, предвкушая поединок. Это и решило дело. Дамблдор уныло произнес всего одно слово:

— Передаю.

— Принимаю! — Уигалс был доволен, магическая привязка поменяла хозяина. Мнение Снейпа никто не спрашивал. Уигалс кивнул ему на портал. Зельевар вскинулся было, но магические оковы быстро лишили его желания сопротивляться. Следом за ним ушли Угги с Асти.

Но воины по-прежнему контролировали зал. Они и не думали уходить. Уигалс же неспешно пошел вдоль столов, внимательно всматриваясь в преподавателей и учеников. У стола Пуффендуя он задержался ненадолго. Мальчика, который привлек его внимание, звали Седрик Диггори. Это Уигалс прочел в его памяти. Вообще, здесь были странные порядки. Разум пытались защитить немногие. Среди них были некоторые преподаватели и лишь немногие из учеников. И те, в большинстве своем, сидели за столом со змеей на зеленом знамени.

Так вот, Седрик мог еще стать боевым магом. Не сильным, нет, но уверенным середнячком. А по местным меркам, и вовсе встать, по силе, на один уровень с Дамблдором. Нет, подобных ему по потенциалу здесь было немало, но в этом не было гнили. Родители создали прекрасный фундамент для становления правильного, по меркам Уигалса, человека.

— Предлагаю тебе стать моим учеником, мальчик, — Уигалс достал из кармана простое на вид золотое кольцо, и протянул его Седрику. — Подумай; если решишься, просто надень его. Активируется оно только в твоих руках.

Я могу научить тебя куда большему, чем знают маги в этом мире. Я не скрываю свои знания от учеников и обучу тебя всему, что сможешь усвоить. Требование одно для всех моих людей. Клятва сутью. Она не позволяет предать и ударить в спину. Если наши дороги разойдутся, отпущу. Мои люди находятся со мной по своей воле.

В зале зароптали. Послышалось несколько выкриков от красного стола. Уигалса пытались обвинить в желании стать Темным Лордом. Старый маг только хмыкнул.

— Зачем мне пытаться стать каким-то там Лордом? На родной планете я аристократ, по своим правам равный Императору. Да, мы, маги, не имеем права править государствами. Да это нам и не нужно вовсе. Маги — исследователи, путешественники, воины…. Зачем мне дрязги из-за власти? При желании я покорил бы ваш мир, но мне это попросту неинтересно. А потому не нужно меня злить, — произнес он с угрозой в голосе. — Мне нет дела до всех вас. Вашего мирка. Власти над вами. Просто не лезьте в мои дела, не трогайте моих людей, и все будет хорошо.

Здесь было еще несколько интересных детей. Вот только это были отнюдь не воины. Уигалс видел, что их призвание совсем в другом. Интересна была и Помона Спраут, декан этого факультета. Вот только женщина уже нашла свое призвание и место в жизни.

Затем он пошел к следующему столу, зеленому, от которого забрал раба. Всмотревшись в детей, только покачал головой. Тут властвовала жажда доминирования и власти. Эти дети уже были испорчены и для его целей практически непригодны. Закладывать в их головы новую систему ценностей было возможно, но до чего же хлопотно. Он поколебался, но все же предложил ученичество Эдриану Пьюси и Теодору Нотту. А Милисенте Булстроуд, девочке простой и доброй, сказал:

— Я не могу учить девочек. Ваши склонности иные и требуют другого подхода. Но я могу найти тебе достойную наставницу. Если, конечно, захочешь.

Из этой троицы немедленным согласием ответил только Пьюси, в прошедшей войне лишившийся родителей и живший у дальней родни. В сопровождении одного воина он бегом метнулся собирать вещи.

* * *

Преподаватели восприняли все это стоическим молчанием. Уж они-то знали, что личное ученичество значит для ребенка. А также то, что оно отменяло контракт, заключенный со школой. И противодействовать тут не мог никто.

* * *

А старый маг двигался дальше. Стол Равенкло порадовал. Кроме двоих, Уигалс мог бы принять всех, вместе с преподавателем. Это были одержимые исследователи. Исключением стала девушка — метаморф. Увы, ее мозги были полны лозунгов и идей, заботливо вложенных туда директором. Ей пришлось бы править память, уничтожая целые пласты воспоминаний. Не стоило оно того. Вторым был Энтони О’Нил, по тем же причинам. Уигалс покачал головой и озвучил все обнаруженное. Как и свое предложение.

Маленький преподаватель, услышав о промытых мозгах своих воспитанников, метнул злой взгляд на Дамблдора.

Здесь ответивших немедленным согласием не было.

А вот у стола Гриффиндора Старик остановился надолго. Тут было на что посмотреть! Например, несколько разновозрастных рыжиков, несших в своих аурах клейма предателей. Это было проклятие, наложенное умирающим ребенком, причем последним членом истребленного Рода. Это было единственное проклятие, действовавшее до полного уничтожения повинного рода. Это не было исключением. Это было действие одного из законов Творца. Он гласил, что последний ребенок магического рода неприкосновенен. Нет, он мог умереть от голода, холода, болезней, сгореть, утонуть и прочее. Но вот убивать его собственноручно магам не дозволялось. Иначе воздастся сторицей! Еще хуже будет, если такой ребенок произнесет проклятие перед смертью. Впервые Уигалс наблюдал его действие воочию. И то, что он видел, говорило только об одном, это поколение Уизли станет последним. Они бесплодны, и никто их них не доживет даже до пятидесяти лет. А такая численность потомства в этом поколении — последний всплеск магии гаснущего рода.

Плотно сжав губы, чтобы не выругаться, он перевел взгляд дальше. Рядом с младшим из рыжих сидел Целитель! Притом проклятый! Рука сама сжала и начала поднимать посох, чтобы уничтожить тех, кто допустил ТАКОЕ! Он едва удержался. Воины крепче сжали мечи и кровожадно уставились на взрослых магов. По меркам Аэсстры то, что сотворили с этим ребенком, было святотатством! Поднять руку на того, кто был благословлен Великой! Немыслимо! Такой маг рождался на планете раз в десяток поколений. Он исцелял самые страшные болезни и травмы лишь только желанием и наложением рук. При этом такие маги были бессребрениками, то есть деньги для них не значили ничего. Его не смели обидеть даже распоследние негодяи. Все знали, что старшие маги отомстят виновнику самым ужасным образом, забыв на время собственные распри. И от них негде было бы спрятаться. Такое за всю историю мира случилось только один раз. То, что стало с виновником, вспоминали с дрожью, даже спустя тысячелетия!

— Кто посмел? — в тихом голосе было столько злобы, что температура в зале упала сразу градусов на десять, дети съежились, а профессора содрогнулись. Ответом Уигалсу было молчание. Затем маги недоуменно запереглядывались.

— Вы хоть знаете ценность этого ребенка? — злость из голоса Старика никуда не ушла, а лишь только затаилась.

Затем Уигалс испытал настоящее недоумение, увидев полнейшее непонимание! Они ничего не знали! Он обернулся к ребенку и осторожно проник в его память. Увидел лицо мага, имевшего черты химеры, убившего мать. Затем быстро просмотрел ключевые моменты жизни ребенка, которого звали Гарри Поттер. И снова едва удержался от уничтожения всего и всех. Мальчишку, сироту, ломали с годовалого возраста! Его едва не загубили! Теперь придется потратить уйму сил для того, чтобы привести мальчишку в норму и разблокировать Дар. Он бросил взгляд на директора и профессоров.

— Я забираю этого ребенка.

Альбус Дамблдор вскинулся.

— Я не позволю!

— Поединок? — всем телом повернулся к нему Уигалс. И Альбус увидел в черных глазах свою смерть. Он не посмел пошевелиться и возразить что-либо, когда два воина, по знаку Уигалса, подхватили ошарашенного Поттера со скамьи и унесли в портал. За ними следом ушел и сам Уигалс, не проронив больше ни слова. За ним еще один воин увел быстро собравшего вещи Эдриана Пьюси. И только потом ушли остальные, оставив Дамблдора разгребать огромную гору навалившихся на него проблем.

Портал закрылся за спиной последнего воина. А старый маг в этот момент, медленно успокаиваясь, наблюдал за тремя мальчишками. Братья Вэрны тяжело восприняли похищение друга. Они стали угрюмыми и все свободное, а занятий никто не прерывал, время проводили на верхней площадке одной из башен. Часто к ним присоединялся и Угги. Здоровяк корил себя за медлительность.

И вот теперь, увидев Асти, братья бросились к нему и обняли. Рядом с ними широко улыбался успевший снять шлем Молчун. Именно эту сцену застал Уигалс. Снейп стоял неподалеку, скрестив руки на груди, и тоже наблюдал за детьми. Рядом с ним уже находился Хирс Лютый, углядевший незнакомца. Он подозрительно следил за каждым движением Снейпа, готовый в любой момент атаковать. Северус же демонстративно его не замечал, не делая, впрочем, резких движений.

Первым делом Уигалс успокоил подозрительного Хирса. Для этого было достаточно одного жеста.

— Теперь займемся вами, — сказал он Снейпу и Пьюси с Поттером, стоявшим поблизости. Сделав им знак следовать за собой, он направился к навесу со столами.

Люди не прекращали заниматься обустройством замка и сейчас. Стучали топоры и слышался визг пил. Доносились тяжелые удары кузнечного молота. Уигалс расположился на скамье у стены, кивнув троице на другую, куда те и сели.

Вначале старый маг обратился к Снейпу.

— Я не знаю, чего ты там себе напридумывал, — начал старик. — Да мне это и неинтересно. В общем, дела обстоят так. Все мои люди вольные. Они свободны и могут покинуть меня в любой момент, по желанию. Однако они здесь и служат мне на совесть. Каждый из них поклялся мне своей сутью.

При этих словах Северус вздрогнул. Он знал эти клятвы. В его представлении это было куда хуже рабства. Принесший такую клятву рисковал своей душой.

— Поясняю всем, — продолжил Уигалс. — Клятва нужна для исключения предательства. Были у меня в жизни такие случаи. Это раз. Второе. На принесшего такую клятву не действуют многие чары, без моей на то воли. Например, ему нельзя стереть память или взять под контроль. И третье. Я чувствую всех своих людей и в любой момент могу прийти им на помощь. Именно так я нашел Асти. Не дал Дамблдору считать его память и проверял все предложенные ему зелья. Я мог забрать ребенка в любой момент, просто переместив его. Но мне, да и ему самому тоже, было интересно посмотреть на вас, местных магов. И это далеко не все возможности, что дает клятва. Самому молодому из моих воинов пятьдесят два года, а выглядит он на двадцать. Старшим более тысячи лет. И заметьте, они простые люди, не одаренные магией.

Невозмутимость Снейпа дала трещину, и на лице появилось недоверие. Дети просто замерли, осознавая. Уигалс хмыкнул.

— Сами пообщаетесь. Я дал всем воинам знание вашего языка.

Снейп удивился снова, но предпочел промолчать. А старик продолжал.

— У тебя десять дней на принятие решения. Я не стану неволить тебя. Рабство противно мне, как и моим людям. Многие из них раньше были рабами. Например, тот же Асти.

Уигалс увидел недоверие в глазах троицы и пояснил:

— Я нашел мальчика на рабском рынке, которые иногда посещаю. Он мне не родной. Но я принял его в семью.

Старик кивнул на детей, которые уселись на лавку неподалеку.

— Братьев Вэрн я выкупил там же. Они неодаренные, но выдержали и не сломались. Они вырастут в дружине. Воины обучат и хорошо воспитают их. Они, как и любой мой человек, смогут жениться и завести детей. Семьи не обязаны приносить мне клятвы. А если они захотят оставить дружину, то я отпущу их. Отпущу, хорошо заплатив. Случалось, люди уходили. Причины были различны. Кто-то не хотел расставаться с любимой, народ которой кочевал. Кто-то просто уставал от жизни. Кто-то выбрал старость и смерть в окружении детей и внуков. Кому-то хотелось остаться на одной из посещенных нами планет. Я воспитал и обучил довольно много учеников. Они ушли и жили, да многие живут и сейчас, своей жизнью. Случается, что и навещают меня.

Тут старик тепло улыбнулся, явно кого-то вспомнив.

— Так вот, — вернулся к теме Уигалс, снова обращаясь к Снейпу. — Ты осмотрись. И подумай. Захочешь уйти, я сниму с тебя все оковы. Останешься? Живи. Ты ведь зельевар?

Северус кивнул.

— Учись. Твори. В твоем распоряжении будут ингредиенты из множества миров. А обучить тебя я могу многому. Но в этом случае я возьму с тебя клятву, как и с любого из моих людей. Условия те же. А прочие оковы я сниму в любом случае. Выбор только за тобой. Сколько я пробуду в этом мире, не знает пока никто. Затем состоится битва в моем родном мире. Останусь жив — может быть, вернусь сюда. Мне этот мир нравится. Последуешь ли ты за мной, опять же, решать только тебе.

— Но почему? — Северус недоумевал.

Старик улыбнулся и кивнул на общающихся детей.

— Ты понравился Асти. Он просил освободить тебя. Да и подлости в тебе я не чувствую. Детей ты готов был защищать, даже ценой жизни. Как и тот маленький человек, Флитвик. Это и решило твою судьбу.

— Колдовать здесь я тебе не запрещаю. Запрещаю выходить за стены. Анрэ!

Тут же подошел сотник. Усы его забавно топорщились в стороны. Голубые глаза смотрели весело. Он, как и все воины в замке, был одет в артефактные доспехи. На поясе висели меч и кинжал. Щита и шлема при нем не было.

— Устрой гостя и покажи ему все, — приказал маг. Анрэ не стал заниматься Северусом сам. Он перепоручил это Мангусу Роргу.

* * *

Уже через час Северус Снейп был устроен в одной из комнат девятого уровня. Тут было принято, что гостя селили рядом с тем, кому его поручали. А Мангус жил на девятом, по соседству с детьми, Угги и Хирсом Лютым. Здесь же были и покои сотника. Северусу тут же предоставили свежесобранную кровать, матрас, одеяло, подушку и белье. Уигалс не терял времени даром. Постельных принадлежностей, как и сменной одежды, было закуплено с избытком. Затем его оставили на время в покое.

* * *

Тем временем Уигалс перенес внимание на Эдриана Пьюси.

— Пока отдыхай, общайся и смотри вокруг. С вопросами можешь обращаться к любому из нас. У тебя есть те же десять дней, чтобы определиться окончательно. Анрэ!

* * *

Гарри смотрел, как очередной воин сопровождает слизеринца в башню.

— Теперь что касается тебя, — услышал он и взглянул на страшного мага. — Тобой я начну заниматься уже завтра. Время тянуть нельзя. И так его упущено слишком много. И начну я с твоего здоровья.

Гарри нахмурился.

— Но я здоров!

— Неужели, — усмехнулся Старик. Асти и два блондина затихли, прислушиваясь. — тогда объясни мне, откуда у тебя следы от плохо сросшихся переломов, почему зрение ухудшается, что за шрам на лбу такой странный? Из-за чего у тебя часто болит голова? Ведь болит же?

Гарри утвердительно кивнул. Переломы, да, были. И зрение ухудшалось. Голова действительно часто болела. А про шрам он ничего не знал. Говорили, правда, что он от Авады, но… И он сделал вопросительную мину на лице. Уигалс хмыкнул.

— Ты носишь в себе часть сущности другого мага. Это чистая некромантия. Над тобой, в самом детстве, был проведен какой-то нехороший ритуал. Поверь, здоровья тебе это точно не добавило.

Гарри сглотнул и побледнел. Но Уигалс только рукой махнул.

— Не бойся. Частицу я изгоню. В этом нет ничего особо сложного. Не демон ведь. Зрение твое восстановим. Подлечим. А уж там сам решай, где тебе будет лучше. Захочешь — останешься здесь. Тогда займемся пробуждением дара и учебой. Нет? Удерживать не стану. Пока же вон ребята тебе все покажут.

* * *

Асти убежал, прихватив новенького, а Уигалс задумался. Ученики — это, конечно, хорошо, однако сейчас нужно заняться воскрешением павших. Он поднялся на ноги и, велев Анрэ доставить в ту самую зачарованную комнату первый саркофаг, отправился наверх.

* * *

Показав Гарри все, что заслуживало внимания, Асти оставил его отдыхать, а сам с братьями направился в свою комнату, где еще не был с момента возвращения. Там он нашел застеленную кровать, по удобству теперь не уступавшую той, в Больничном крыле Хогвартса. В комнате появился большой стол со стульями и кресло, причем мебель была очень красива. Братья тут же пояснили, что господин, так часто называли Уигалса воины, закупил довольно много всего самого разного за прошедшие дни. Они, усмехаясь, рассказывали, как в одном магазине ему отказались продавать вещи, так он забрал все сам. А хозяину пояснил, что с магами надо жить в мире. Это выгодно. А вот воевать с ними опасно для жизни и состояния.

Как оказалось, за ним постоянно следили военные, наводнившие город Алник. Но они не проявляли агрессии, и маг не обращал на них внимания. А вчера у стен замка была целая делегация! Местные хотели помириться, но маг должен был пустить наблюдателей в замок и начать сотрудничать с министерством магии. На что Уигалс пообещал, если не уберутся, поднять все кладбища на острове, за наглость. С тем и разошлись.

* * *

Вернувшийся с работы домой, Вернон Дурсль с интересом читал газету, расположившись в удобном кресле. Теперь о страшном маге говорили постоянно. Военные пытались все засекретить, но тот появлялся на улицах города Алник регулярно, и его видели слишком многие. С момента его первого появления прошло уже прилично времени, но шумиха вокруг этого только нарастала.

В прессе появились статьи о том сражении, выигранном магом. Причем корреспондент газеты ухитрился взять интервью у одного из воинов мага, при очередном посещении тем города. Воина звали Джору Энор. В газете была его фотография. Мужчина был черноволос. Худощав. Носил длинные, до лопаток волосы и узкие аккуратные усы. Все это было видно потому, что при разговоре он снял шлем, кольчужный капюшон и шапочку поддоспешника. Он пояснил, причем на правильном английском языке, что маг начал боевые действия в ответ на агрессию местных. Что они выходцы из другого мира, но домой пока вернуться не могут. Что мага не интересует власть, религия и захват территории. Того золота, что он взял за первое нападение, вполне достаточно. Мистер Энор сообщил, что Лорд Уигалс справедлив. Зря крови не льет. Но и нападок не прощает. Посоветовал просто оставить мага в покое. Цитирую. «Пока дракона не начинают дергать за хвост, он мирно спит. Но разбудившему его не позавидуешь». По словам мистера Энора, Уигалс дэ Рэа Моу боевой маг, к тому же считающийся Великим. А это значит, что он легко может устроить на отдельно взятой планете Конец Света.

Отсюда возникает вопрос к властям. А стоит ли злить мага? Не лучше ли предоставить ему возможность спокойно и мирно жить?

Вот с этим Дурсль был полностью согласен. Злить магов было опасно. Пусть себе живут где-нибудь там, подальше…. И Поттера бы подольше не видеть. А лучше бы и вообще….

* * *

Этот самый Поттер в это время сидел на стуле около узкого окна или, скорее, даже бойницы, и смотрел, как садится солнце.

Гарри жилось тяжело. Дядя наказывал его за малейшую провинность. А если уж происходило что-то необычное, то наказание было ужасным. Гарри поежился, вспомнив как дядя бил его за лопнувшие у машины колеса. Тогда все ограничилось побоями и сломанной рукой. Мальчик мог вспомнить и сломанные ребра. Зарастало на нем все довольно быстро. А все соседи забывали о его существовании, стоило мальчику исчезнуть с глаз. При следующей встрече они говорили с ним как с незнакомцем. Из-за этого он даже в школу не ходил. Помнила о нем только старуха Фигг. Но для нее были важны только ее кошки. Вот дядя и не сдерживался. А у Гарри не получалось контролировать ЭТО. Мальчик ужасно боялся наказания, но ничего поделать с ЭТИМ не мог. Еще больше портил Гарри жизнь кузен. Дадли не упускал случая побить Гарри, где бы не встретил. К тому же Гарри часто голодал. Тетя с дядей часто упрекали его тем, что им приходится тратить на него деньги. Гарри иногда даже задумывался о побеге. Но его останавливало то, что он не представлял, куда пойти и как выжить на улице.

И вот он оказался магом. Только сказка была какой-то не такой. В ней тоже жили обычные люди, пусть и с необычными способностями. Тоже были злодеи. Не успел он понять, что там к чему, как жизнь снова преподнесла ему сюрприз. И неизвестно пока, хороший ли. Гарри вздохнул. Так хотелось верить в лучшее.

* * *

Северус Снейп стоял на верхней площадке надвратной башни и наблюдал, как вокруг замка кружат совы. Уигалс накрепко закрыл доступ в замок. Не осталось ни одной лазейки. Вот и почтовые совы сходили с ума, видя адресатов, но не имея возможности выполнить порученное. Северус вздохнул. Прошло уже восемь из десяти отведенных Уигалсом дней, а он — так и не пришел к решению. Встряхнувшись, он направился к старику. Несколько минут спустя он нашел старого мага во дворе. Тот увлеченно плавил металл.

— Господин, — обратился он так, как это делали воины, привлекая внимание мага.

— Да? — Уигалс отвлекся от своего занятия.

— Там, за стенами, полно почтовых сов, — сказал Северус. — Они не могут проникнуть в замок.

— Что за совы? — не понял старик.

— Маги используют этих птиц для доставки писем и небольших посылок, — пояснил Снейп. — Это специально выведенный вид.

— Любопытно, пойдем, покажешь, — заинтересованный Уигалс направился в ближайшую угловую башню.

Северус последовал за ним.

— Вон они, — указал он на кружащих вокруг замка птиц. Уигалс присмотрелся и быстро зашевелил пальцами обеих рук. Птицы тут же обнаружили появившуюся для них лазейку и метнулись к верхней площадке башни, на которой стояли маги. Надо упомянуть, что над всеми башнями были возведены конические крыши. Совы нырнули между зубцами и расселись на балках под крышей. Лишь четыре закружили вокруг магов.

— Здесь бы поставить стол, — произнес Северус. Старик пошевелил пальцами, и перед Снейпом возник стол.

— Еще нужно мясо, — продолжил Снейп. — Сов принято кормить.

На столе возникла широкая посудина с ломтями сырого мяса.

На стол тут же спикировали все четыре совы. Они дождались, пока с лап будут сняты письма, и жадно накинулись на мясо, периодически шипя друг на друга. Остальные смотрели с явной завистью.

— Вы, как хозяин замка, можете наложить чары, которые позволят совам самим избавляться от почты, — продолжил пояснения Северус и создал перед собой вязь нужных чар. — Только лучше использовать другой стол, — он указал на светлую кляксу на столешнице. — Птицы, увы, не очень чистоплотны.

Уигалс хмыкнул. Тут же появился еще один стол, на который легли показанные Снейпом чары. Затем подумал мгновение и наложил на все здесь постоянно действующие очищающие чары, направленные на грязь, остатки мяса и продукты жизнедеятельности сов. Едва ощутив магию, разрешающую избавиться от почты, совы с балок метнулись к столу. Они быстро расправились с вязками, удерживавшими трубки — пеналы с письмами. Затем едоков прибавилось. Как и недовольного шипения. Впрочем, этим негодование сов и ограничилось. А Уигалс, поразмыслив, установил на стол еще и чары, распознававшие вредоносную магию и вещества. Такие послания должны были немедленно уничтожаться. Затем маг посмотрел на стремительно убывающее угощение и настроил чары на посудине на пополнение из кладовых и предотвращение порчи не съеденного мяса. Собрал письма и направился вниз. Все письма, кроме четырех отданных птицами Северусу, были адресованы Асти и Эдриану. Им маг и собирался их отдать. Северус вышел из башни следом и отправился к себе, отметив, что предназначенные Асти письма старик распечатывать не стал, а так и отдал подвернувшемуся мальчику, пояснив их происхождение. Отдал и те, что предназначались Эдриану Пьюси, велев передать. Не заинтересовали его и письма, адресованные Северусу.

— Услышал о произошедшем, — писал Люциус Малфой. — Давно подозревал что-то подобное со стороны Дамблдора. Ты никогда не мог ему отказать. Соболезную. Не знаю, чем помочь. Если необходимо, предложи выкуп. Деньги или артефакты — последние в разумных пределах — я обеспечу. Не пропадай. Пиши. Нарси и Драко переживают. Люциус.

Остальные письма были в том же духе. Одно, коллективное, от Поппи Помфри, Минервы Макгонагалл, Филиуса Флитвика, Ирмы Пинс и Помоны Спраут. Они переживали за него и интересовались, чем могут помочь?

От учеников Слизерина. Они тоже переживали за любимого декана. Ему простили даже рабство у Дамблдора, что заставило бы слизеринцев отвернуться от любого другого человека. Но Снейп всегда защищал их, даже перед директором. Всегда был справедлив. Всегда помогал и вникал в их трудности и проблемы. И это не ограничивалось школой. Слизеринцы знали, что к нему они могут подойти с любой бедой. Случалось, он варил для их родных редкие и запрещенные зелья, которых было не достать. И этим спасал жизни. Да многое случалось за прошедшие годы. Ученики писали, что их семьи готовы поддержать его деньгами, книгами, артефактами. Всем, что позволит ему обрести свободу. Это письмо растрогало Северуса едва ли не до слез.

Последнее было от группы слизеринцев, которых выбрали для знакомства с Асти. Они сообщали, что написали ему и просили заступиться за Северуса перед дедом. Это письмо заставило Снейпа нахмуриться. Не хватало еще, чтобы за него, взрослого мага, заступались дети! Помощь от семей учеников он мог бы принять, случись такая необходимость, но никак не заступничество детей. У него было то, чем он не мог поступиться. Это была его гордость. Он, бесправный забитый полукровка, благодаря ей сделал себя таким, каким был сейчас. Мастером Зельеварения. Темным магом. Великолепным бойцом. И не его вина в том, что сюзерен, которому он клялся, сошел с ума. Не было его вины и в том, что он дал клятвы служить человеку, обещавшему спасти ту, которую он любил. Да, этим он предал сюзерена, но тот уже был безумным. Так он и попал в рабство к Дамблдору. Обещания спасти Лили тот не выполнил, но данные Северусом клятвы и обеты не давали возможности что-либо изменить. Вот он и нес свой крест, став преподавателем, а потом и деканом. И старался на совесть. Как умел.

* * *

В своей комнате читал письма и Асти. Ему написали все восемь оставшихся в школе слизеринцев. Особо выделялись письма Маркуса Флинта и Грэхема Монтегю. Каждый из слизеринцев просил за Снейпа. Но эти двое раскрыли причины. У Маркуса Флинта Северус спас младшего брата, которому нужно было запрещенное в Англии зелье. От мальчика отказались даже лекари больницы Святого Мунго.

У Грэхема Монтегю декан спас родителей, проклятых недругом. Северус смог разобраться и перебороть черномагическое проклятие.

И подобное, писали слизеринцы, было у многих. Кого-то декан спасал. Кому-то помог деньгами в сложный период. Кого-то свел с нужными людьми. Лечил. Учил. Защищал. Помогал устроиться в жизни. И никогда не просил чего-то взамен. И слизеринцы любили своего мрачного и одинокого декана.

Вечером, за ужином, Асти попросил Уигалса купить сову, а лучше нескольких. После ужина к Уигалсу подошел Северус и попросил у него разрешения посетить друга. Старик лишь пожал плечами.

— Ты свободный человек, — ответил он. — Я запретил выходить из замка, поскольку за его стенами мне сложно будет вас защищать. Нас ведь еще не связали узы клятв. Но если в том есть необходимость — иди.

И он, порывшись в кармане, протянул Северусу ромбовидный золотой медальон.

— Это портал, — пояснил маг. — Он вернет тебя в замок. Когда? Ты решишь сам. Просто подай в него магию. Но перенесет он тебя и только тебя.

Уигалс подумал немного и протянул Снейпу мешочек золота.

— Купи Асти пару почтовых сов.

* * *

Написали слизеринцы и Эдриану Пьюси, интересуясь его новой жизнью, и тоже просили помочь бывшему декану.

Эдриан тепло улыбнулся. Декан отнюдь не нуждался в чьей-либо помощи. Но получить весточку от друзей было приятно.

* * *

Люциус Малфой сидел в кабинете и разбирался в ведомостях, предоставленных гоблинами, когда домовик доложил о приходе Северуса Снейпа. Бумаги были немедленно забыты, а Люциус направился в малую гостиную, куда велел проводить гостя. И застал его уже в обществе Драко, которого забрал на выходные по делам рода. Люциусу очень не понравились слова о промытых мозгах. Вот он и озаботился усилением защиты разума сына, подбирая артефакты в семейных хранилищах.

Драко обожал крестного и очень переживал, когда узнал о постигшей того беде. Сейчас он стоял, зарывшись лицом в одежду Снейпа, обняв его, и что-то невнятно говорил, всхлипывая временами. Тонкие пальцы зельевара ласково гладили мягкую платиновую шевелюру. Люциус уселся в кресло и молча ждал, пока сын не оставит крестного в покое. Несколько минут спустя Драко отстранился, вытер слезы и обнаружил отца. С ним сразу произошла разительная перемена. Он выпрямился. Лицо приняло отстраненное и высокомерное выражение, и он попросил у отца разрешения остаться.

Северус лишь неодобрительно покачал головой. Ему больше нравились методы Уигалса. Тот не окружал детей такими условностями, как Люциус, но строго следил за тем, чему и как их учат воины. Он каждый день занимался с Асти, рассказывая ему о магии и жизни. Учил тому, как должен вести себя маг-аристократ. На эти занятия приходили и Поттер с Пьюси. Но пока они только присматривались и слушали. А в остальное время дети были вольны в своих поступках, жестах, мимике. Они могли общаться с кем хотели и делать то, что вздумается. За детьми в замке, конечно, присматривали и не допустили бы к чему-то опасному. Но в том-то и отличие! Они росли на воле. У них не было комплексов, ну, за исключением новеньких. У них-то как раз комплексов было хоть отбавляй.

Драко был домашним, избалованным и, благодаря методам воспитания отца, закомплексованным ребенком. Свою неуверенность он часто скрывал за грубостью и язвительностью. У него практически не было друзей. Северус знал только Панси Паркинсон. С ней у Драко были доверительные отношения с самого раннего детства. Частыми гостями в Малфой-меноре были дети Крэббов и Гойлов. Но их Драко равными не считал. Они были крупными и сильными, в отличие от хрупкого и болезненного Драко. Но вот их разум был слишком прямолинеен и медлителен. Даже у довольно умного Гойла. Они не могли соперничать с быстрым на решения и очень подвижным Драко. А тут еще и отец загонял его в рамки чопорности и аристократической неспешности.

Раздумья усевшегося в кресло Северуса прервало появление Нарциссы. Ее известие о появлении Снейпа застало в теплице. Нарцисса любила возиться с растениями. Поэтому ей пришлось потратить несколько минут на переодевание. Появившись в гостиной, она застала всех троих мужчин сидящими в креслах. Причем они сидели молча. Сын молчал из-за отца. Люциус потягивал вино. А Северус что-то обдумывал. Она кашлянула, заставив Северуса вздрогнуть, и поздоровалась. Затем опустилась на диванчик.

— Так ты свободен, Северус? — наедине они со Снейпом всегда обращались друг к другу просто и без расшаркиваний. Потому и сейчас Нарцисса не видела необходимости ходить кругами, как лиса у курятника.

— Увы, нет, — ответил он. — Я все так же связан узами клятв и обетов.

— Ты говорил насчет выкупа? — в лоб спросил Люциус.

— Он не понадобится, — ответил Снейп. — Уигалс предложил мне выбор. От прежних оков и клятв он освободит меня уже завтра. И безо всяких условий. Просто потому, что ненавидит рабство. А оно широко распространено в его родном мире. Многие его люди из выкупленных им же рабов.

Люциус присвистнул.

— Повезло.

А более проницательная Нарцисса сразу поинтересовалась:

— А что за выбор тебе предложили?

— Уйти свободным или принести клятву сутью и служить Великому Магу.

— И ты еще думаешь? — удивился Люциус. — Живи свободным, ведь об этом ты мечтал?

— Об этом, — как-то устало признался Снейп. — Но позволят ли?

— Уигалс?

— Нет, он честен и справедлив. В этом я уже успел убедиться, расспросив его людей. Он-то как раз сдержит слово.

— Дамблдор?

— Он! Я знаю слишком много его тайн.

— Но клятва сутью?

— Старик берет ее с каждого своего человека уже более тысячи лет.

Малфои вытаращили глаза.

— Ему две тысячи тринадцать лет, — пояснил Северус, видя удивление. — Многие люди с ним уже более тысячи лет. По их словам, Уигалс ни разу не нарушил обещаний. Люди не становятся его рабами. Я говорил с ним об этом. Это лишь его метод защиты. Причем, как себя — от удара в спину, так и подчиненных, которых защищает уже он сам. Именно благодаря неразрывной связи, образованной в результате клятвы, он нашел мальчишку. Причем, как я понял, он достаточно силен, чтобы сделать любого из поклявшихся своим аватаром.

Люциус подавился вином и закашлялся. Нарцисса побледнела. Только Драко непонимающе хлопал глазами. Но, по тому, как он стрельнул глазами в сторону библиотеки, Северус понял, что в ближайшее время тот намерен выяснить все.

— И вот с ЭТИМ пытались воевать магглы? — удивился Люциус. — И это к НЕМУ полезли авроры? Да они что, совсем идиоты?

— Они не знали, — сказала Нарцисса. Северус кивнул, соглашаясь.

— А еще они не знают об армии нежити, которая таится вокруг замка, — заставил Малфоев содрогнуться Северус. — Воины говорили о каких-то Клешнеподах и Драконах. Я видел только Псов. Жуткие создания.

Драко подался вперед. Он любил страшилки.

— При каждом движении их силуэты размываются. Кажется, что они состоят из чего-то сыпучего и неплотного. Люди говорили, что из праха. Я удивился, как они в этом случае могут быть опасны? Мне дали посмотреть воспоминания о битвах, где нежить принимала участие. Это ужасно!

Люциус немедленно призвал думосброс. Драко велели идти к себе.

Спустя полчаса они сидели бледные и задумчивые.

— То есть ты решил принести клятву? — поинтересовалась Нарцисса. Северус согласно кивнул.

— Мне просто не дадут спокойно жить. Кроме того, Старик легко возвращает мертвых к жизни, а в моем случае это может быть актуально.

— Это как? — удивился Люциус.

— При мне он оживил несколько человек. Сейчас они восстанавливают дееспособность.

— Не нежить, а именно живые?

— Ну да.

— Как именно он это делает?

— Вот этого я не знаю, — ответил Снейп. — Какие-то очень сложные чары, плюс та самая клятва сутью. Да! — встрепенулся вдруг он. — Старик извлек из Поттера частицу Лорда!

— Крестраж? — обеспокоилась Нарцисса. Северус кивнул. В комнате надолго повисла тишина.

— И как он сумел? Насколько я знаю, эту штуку так просто не уничтожить, — проговорила задумчивая Нарцисса. — У нас в доме на Гриммо была книга, где о них говорилось. Но там не упоминалось, что их можно создавать из живых существ.

Люциус кивнул. Что-то подобное и он читал когда-то.

Северус улыбнулся. Он вспомнил, как хохотал Уигалс, поняв, что ему в руки попал кусок того самого химеромага. И обещал ему вечные муки в Инферно в ответ на угрозы.

— Уигалс говорил, что они часто воюют с демонами. Встречаются и нематериальные твари, захватывающие чужие тела. Вот заклинание по их изгнанию и помогло. Вылетел кусок Лорда из Поттера, как пробка из бутылки игристого вина.

* * *

Уже наутро совы от Асти и Эдриана полетели с ответами к слизеринцам. Весточки от Снейпа отправились профессорам.

Утром одиннадцатого дня Северус с Эдрианом Пьюси принесли клятву верности Уигалсу дэ Рэа Моу. Произошло это так.

Утром, разбуженный стуком в дверь, спустившись во двор, Северус обнаружил замерший полукругом строй воинов в полных доспехах. Перед строем стоял Уигалс, в своем черном одеянии. Рядом с ним замер Асти, одетый в похожие одежды. По правую руку от Уигалса стоял Анрэ. Рядом с ним — братья Вэрн. Они, по малолетству, еще не имели мест в строю. Поняв, что происходит, Северус подошел к старику.

— Ты принял решение? — спросил тот.

— Да, — голос Северуса был тверд. — Я остаюсь!

Еще примерно минуту ждали появления Пьюси. Гарри Поттер одиноко сидел на лавке под навесом и смотрел на происходящее во все глаза.

Когда появился Эдриан, сопровождаемый одним из воинов, которому пришлось его будить, все повторилось. Только Уигалс еще поинтересовался, не хочет ли Эдриан вступить в его род? Тот покачал головой.

— Ну что же, — продолжил, нисколько не раздосадованный отказом, Уигалс. — Аэсстаррвээррэсс!

Перед ним возникла украшенная драгоценными металлами и камнями черная книга. Снейп узнал ее. Он видел воспоминания Поппи о разговоре учеников и Асти. Уигалс положил на нее левую руку, и фолиант вдруг выбросил в стороны две своих прозрачных копии.

— Урргаррстарр этвэрбрросс! — книги обрели плотность и медленно поплыли к кандидатам в ученики.

— Коснитесь их, — приказал Уигалс.

Северус протянул руку и положил ладонь на обложку фолианта, и увидел, как это же делает Эдриан. Ладонь кольнуло. По книге пробежала рябь. Рисунок, образованный драгоценностями, изменился. Северус с удивлением прочел собственное имя, выведенное золотом на обложке. Затем книга открылась. По черной бумаге зазмеились серебряные строки. Через мгновение все замерло, и он смог прочитать слова клятвы.

— Читайте! — услышал он, и начал читать. Рядом раздался голос Пьюси.

— Я, Северус Тобиас Снейп.

— Я, Эдриан Эдвард Пьюси.

— Рожденный магом, признаю господином моим Уигалса дэ Рэа Моу, мага. Перед лицом Великой Матери вверяю душу мою в руки господина моего в жизни и смерти. Прошу Уигалса дэ Рэа Моу учить и защищать меня. Прошу дружину его стать мне семьей, опорой и защитой. Обязуюсь блюсти интересы господина моего и дружины его. Клянусь в этом сутью моей!

Их окутало бледно зеленое свечение, впрочем, не мешавшее видеть. К Уигалсу протянулись четко видимые ленты все из того же свечения. Старый маг заговорил.

— Я, Уигалс дэ Рэа Моу, маг, перед лицом Великой Матери освобождаю Северуса Тобиаса Снейпа, рожденного магом, от оков раба, обетов и клятв. Да будет так, по Воле Моей!

Ленты, связывающие Уигалса со Снейпом, увеличили яркость свечения. Теперь старый маг мог действовать. Всей своей сутью он потянулся к ауре Снейпа и начал латать ее, выжигая все постороннее. Дольше всего противилась метка на руке, пустившая метастазы по всему телу. Но силы были несопоставимы.

Северуса скрутила дикая боль, и он едва не закричал, с трудом удерживаясь на ногах. А старый маг уже продолжал.

— Принимаю клятву сию. Обязуюсь быть справедливым к магам сим, учить их и защищать. Клянусь не причинять вреда душам их, если будут вырваны они из тел их, без вины их. Клянусь!

Свечение вокруг мага стало куда более сильным. Затем хором заговорила Дружина и дети, включая Асти.

— Клянусь перед лицом Великой Матери быть Северусу Тобиасу Снейпу и Эдриану Эдварду Пьюси семьей, опорой и защитой. Да скрепит мою клятву сила господина — деда, сказал Анри — моего. Клянусь!

Северус не верил своим глазам. Ладно, Асти, он маг. Но магглы клялись магией господина, и она скрепляла их клятву! Свечение окутало воинов, Асти, слилось с его собственным и Пьюси, а затем и тем, что окружало Уигалса. Он почувствовал единение со всеми поклявшимися. Понял, что они никогда не предадут и не ударят в спину. Для него, всегда ощущавшего себя одиноким, это ощущение благожелательности, верности и надежности было незнакомым и волнующим. Что-то подобное, но куда более слабое, он чувствовал в обществе Малфоев и друзей-преподавателей. Занятый своими переживаниями, он не заметил, как исчезла книга, растаяв в воздухе. Как, понимающе улыбаясь, расходились воины. Они чувствовали подобное не раз. А впервые это чувство оглушало. Рядом с Северусом вскоре остался только Уигалс и недоуменно озирающийся Эдриан. Он отошел от шока куда быстрее. Улыбнувшись Пьюси и приложив палец к губам, старый маг оперся о посох и терпеливо ждал. Наконец в глазах Северуса появилось осмысленное выражение. Он недоуменно огляделся.

— Это всегда так, — сказал старик. — Того, кто был одинок — оглушает.

Северус кивнул, принимая разъяснение.

— А где книга? — поинтересовался он почти минуту спустя. Эдриан тоже уставился вопросительно.

— Теперь они всегда будут с вами, — ответил Уигалс. — Просто представьте книгу и мысленно позовите ее.

Фолиант появился перед Снейпом, зависнув в воздухе. Через мгновение книга зависла и перед Эдрианом.

— Пользоваться ей просто, — начал объяснять старик. — Коснитесь нужного пункта оглавления пальцем или концентратором. Откроется подпункт или текст. Листая сам, ничего не найдешь. Информации в книге во много раз больше, чем страниц. Поэтому она отображает лишь нужное. И мой вам совет. Начните с языков. Основных всего пара десятков. Освоите их за несколько дней. Они первые в списке. Изучение активируется по касанию надписи «Выучить». Лучше делать это вечером. Будет сильно болеть голова. Избавиться от боли нельзя, но от количества изученного интенсивность ее не меняется. Так же можно осваивать и все остальное. Все равно вам на сотни лет хватит. Ведь просто выучить мало. Нужно научиться эти знания применять.

Уигалс улыбнулся ошалевшему Снейпу, только теперь понявшему, какое сокровище ему досталось. Руки зельевара непроизвольно гладили книгу. Старик понимающе улыбнулся. А Эдриан еще долго пребывал в шоке. Соглашаясь на ученичество, он и не надеялся получить подобное чудо. Да тот же Дамблдор любимого феникса продал бы, вместе с Хогвартсом, за такую книгу.

— Идите, ученики. Осваивайте. Будут вопросы — задавайте. Первое занятие будет завтра, в девять ноль ноль.

— А что с Поттером, он отказался? — задал вопрос Эдриан, когда Уигалс уже хотел уйти. Старик улыбнулся.

— Согласился. Вот только ему придется немного подождать, пока не прибудет его учитель.

— Учитель?

— Да. Я не в состоянии обучить Целителя. Там нужен совсем другой подход. А весть я уже отправил.

Он вспомнил исчезающий в пентаграмме пергамент. Сил на это потребовалось немало. То, что он не мог вернуться в миры ветви Аэсстры, совсем не означало, что оттуда никто не мог прийти сюда.

Старик задумчиво улыбнулся и направился по своим делам.

* * *

В девять утра, успев позавтракать и почитать книгу, Северус прихватил Эдриана и направился на поиски Уигалса. Тот обнаружился на десятом уровне. Он нашелся в помещении, отведенном под кабинет. Старик сидел в кресле и о чем-то сосредоточенно думал. Он не обратил на появление учеников ровным счетом никакого внимания. И те, не решаясь нарушить мысли господина, уселись в стоявшие напротив кресла. Сидеть неподвижно быстро наскучило, и Снейп принялся осматриваться. В кабинет выходили две двери. Одна, несомненно, вела в жилые покои старого мага. Вторая была загадкой. В самом кабинете стоял массивный стол, явно изготовленный воинами и доработанный магией. Столешница была дубовой и очень широкой, а таких досок Снейпу на глаза никогда не попадалось. Дерево должно было иметь уж очень толстый ствол. Кресла же явно были покупными. Помимо этого, у входа были вбиты в стену несколько крюков. На одном висел плащ Уигалса. Остальные пустовали. Не было ни шкафов, ни книжных стеллажей. Видя обилие свободного места вдоль стен, Северус предположил, что их просто еще не купили или не изготовили. Не было в комнате и осветительных приспособлений. Весь свет попадал только через бойницы.

В этот момент распахнулась та дверь, о предназначении которой Северус гадал. За ней обнаружился утирающий слезы Асти. Мальчик увидел невольных зрителей, громко всхлипнул, закрыл лицо руками и выбежал из кабинета наружу. Пьюси побледнел, а Снейп, повинуясь многолетней привычке, дернулся следом, но был остановлен властным окриком. А когда он обернулся, Уигалс покачал головой.

— Не нужно. Он побежал к Угги. Мальчику нужно выплакать горе. А лучше Молчуна с его утешением не справится никто.

— Что произошло? — поинтересовался Снейп.

— Ты знаешь, что такое призрак? — не отвечая, спросил старик.

— Фантом, — Северус заколебался, подбирая слова. — Что-то наподобие отпечатка в нашей реальности умершего человека. С его памятью, но без души.

— Присядь, — кивнул на кресло Уигалс. — Призрак — это суть умершего человека, воссозданная магией. То, что души у призраков нет, верно. Душа уходит. Но магия помнит всех живших когда-либо существ и иногда воссоздает, повинуясь неизвестным людям прихотям.

— Мой Лорд, вы говорите так, словно магия живая, — Снейп улыбнулся. Эдриан же остался серьезным и только переводил взгляд с одного на другого, вертя головой.

— Магия — это неотъемлемая часть Творца. Это был Великий Бог, которого мы называем Великой Матерью, хотя всем известно, что божества не имеют пола. Так вот, Творец измыслила Великий Замысел. Все то, что окружает нас: животные, люди, планета, звезды, Вселенная — это воплощение ее мечты. Но творя, эта разновидность богов отдает частицы себя своим творениям. Растворяется. Наш Творец желала, чтобы были существа, способные пользоваться ее силой. А ее сила и есть магия. Ее нельзя понять убогим разумом человека. Просто поверь и прими, она часть Творца, которая существует во всем, что она сотворила. Магия — отнюдь не простой инструмент. Как отнюдь не просто и то, что она воссоздает. Почитай в книге главу Законы Творца. Найдешь много интересного. Эти знания маги собирали тысячелетия. Но вернемся к призракам. Все их отличие от того, кто умер, это отсутствие души. А в остальном их можно было бы назвать теми же людьми. Им призрак себя и осознает. Все воссоздается в мельчайших деталях. Характер. Привычки. Привязанности. Память. Призраки учатся и развиваются. Никто не может сказать, сколько просуществует призрак и для чего он был создан.

Старик отхлебнул какой-то отвар из глубокой глиняной кружки.

— Асти спросил меня, можно ли призвать душу его мамы. Мальчик страдает от ее отсутствия, как и всякий сирота. Увы, тот смертный, кто говорит, что может призвать душу — жулик. Это Закон Творца. Души не подчиняются смертным. В моем случае, клятва сутью, с вверением мне души — исключение. И то лишь потому, что я, по сути своей, уже давно стою на грани с богом, конечной формой развития мага. Только воплощенным богом. То есть не отбросившим телесную форму. Души подчиняются воле богов. Но мама Асти не принадлежала мне. Я не волен распоряжаться ее душой. А вот обратиться к Магии Творца с просьбой я могу. Так что мальчик видел свою маму, пусть и временно воссозданную Магией.

Северус надолго погрузился в мысли.

— А могу ли я обратиться к вам с аналогичной просьбой? — наконец решившись, спросил он. Эдриан тоже вскинул голову. В глазах его была надежда. Старый маг печально взглянул на них.

— Да, — ответил он. — Я могу выполнить эту просьбу. Только на какой срок будет воссоздан фантом, мне неведомо. И еще, — он кивнул на дверь. — Здесь фантом будет ощущаться как живой человек…

Уигалс прикрыл глаза и что-то зашептал. Северус прислушался, но язык был незнаком. Запомнилось обилие сдвоенных, рычащих и шипящих звуков. Что-то подобное Старик произносил тогда, при принятии их клятв, когда появлялась Книга. Затем старик кивнул ему на дверь.

— Иди, ищущий, и не бойся.

Снейп поднялся и открыл дверь. Из кабинета донеслось.

— Помни, воплощения магии не могут лгать.

Внутри помещения была непроглядная тьма. Северус сделал шаг вперед и на мгновение потерял ощущение пространства. Вокруг была только бесконечная Тьма! Внезапно откуда-то сзади раздался знакомый смех. Так смеялась Лили, будучи ребенком. Он стремительно обернулся. Вместо двери за спиной оказалось знакомое дерево, которое росло на берегу речки в Коукворте. Речки, отделявшей его неблагополучный район от благоустроенной части городка, в которой жили Эвансы. Он часто встречался с Лили у этого дерева. Не веря своим глазам, он вытянул вперед руку и пощупал шершавую кору. Смех вновь раздался сзади. Но смеялся уже подросток. Он обернулся и успел увидеть ее, на скамейке, болтающую ногами. Он помнил эту сцену. Лили уже встречалась с Поттером. Он, Северус, не мог простить себе неосторожных слов, приведших к размолвке, и искал возможность извиниться. Он видел ее, сидящую на скамейке, во дворе Хогвартса. Она смеялась и болтала ногами. А рядом был ненавистный Джеймс. И в третий раз смех раздался за спиной, но едва он попытался обернуться, его глаза прикрыли мягкие ладошки, а знакомый голос спросил прямо в ухо.

— Угадай, кто?

Он медленно поднял руку и погладил теплую кожу маленькой руки.

— Лили!

Она отпрянула и засмеялась. Северус медленно обернулся. Лили, одетая в легкое платье, кружилась, раскинув руки, в луче света, похожего на лунный. И заливалась счастливым смехом.

— Лили! — позвал он. Та остановилась и медленно приблизилась.

— Не кори себя, — произнесла она, став серьезной. — Я сама выбрала свой путь. И давно простила тебе сказанные тогда обидные слова.

— Но я, — начал он, но маленькая ладошка прикрыла его рот.

— Я никогда не винила тебя за неосторожные слова, сказанные вашему Лорду. Не кори себя. Ты всегда оставался мне другом. Я не забывала этого, пусть мы больше и не общались. Джеймс очень болезненно воспринимал наши встречи, и я обещала ему. Я люблю Джеймса, — она опустила глаза. — Это ты прости меня за то, что я так и не пришла. Не поговорила.

— Лили! — вскричал Северус, но ладошка опять прикрыла его рот.

— Отпущенное мне время на исходе, — произнесла она. — Не кори себя за прошлое, Северус. Женись. Пусть у тебя родятся дети. Мне было бы приятно знать об этом. И прошу тебя, Северус, позаботься о Гарри! У него больше никого нет. Я ухожу, Великая зовет. Прощай, мой друг.

Ее фигура начала таять и вскоре исчезла полностью, как и свет. Затем развеялась и тьма. Северус обнаружил, что стоит посреди абсолютно пустой комнаты, стены, потолок, и пол которой были усеяны незнакомыми символами.

Он нашел старого мага в том же кресле. Тот сидел с тем же задумчивым выражением на лице. Его глаза, казалось, смотрели сквозь стену и реальность, куда-то в неимоверную даль. Наконец он вздохнул, кивнул на комнату Эдриану и посмотрел на Северуса, который ждал этого, сидя в кресле, уже минут пять.

— Ты хотел о чем-то спросить?

— Да, господин, — в голосе Северуса было неподдельное уважение. — Что могли означать слова "Великая зовет"?

Старый маг кивнул каким-то своим мыслям.

— Мой народ поклонялся Творцу в женской ипостаси. Хотя все мы знали, что у богов нет пола. Бог — это... даже не знаю, как сказать на вашем примитивном языке... Магия. Энергия. Сила. Нет, все не то. Нет в этом языке такого слова. Что-то очень отдаленно похожее звучит как разумный концентрат силы. Но это то же самое, что назвать замок грудой камня. Я знаю многое о магии, но, как и все вы, далеко не все. Но поверь, Северус. Иногда и невозможное — возможно.

И старик снова погрузился в свои размышления, оставив Северуса в смятении. Что же, или, вернее, кого он видел? Фантом? Настоящую Лили? Кого? Это мучило его весь день. Уроки старик отменил на пару дней. В том состоянии, что находились его ученики, объяснять им что-то было бесполезно.

А ночью Северус пришел к простой мысли, что кто бы это ни был, а высказанную просьбу надо выполнить. Да и остальные слова Лили накрепко запали Северусу в душу. Проворочавшись без сна всю ночь, он рано утром нашел Уигалса. Тот разговаривал с Анрэ. Рядом стояли пятеро воинов. Старик явно куда-то собрался.

— Мой Лорд, — обратился к старику Северус, так как такое обращение было привычным. — Могу я усыновить Гарри Поттера — конечно, если он на это согласится?

Уигалс внимательно посмотрел ему в глаза. Проникновения в разум не было, и Снейп пояснил:

— Хочу дать ему ощущение семьи. То, чего у него никогда не было. Я забрал бы его давно, но Альбус мне запретил….

* * *

Эдриан Пьюси лежал, уткнувшись в подушку. Вставать и делать что-то не было сил. Он проплакал практически всю ночь. Вчера Учитель исполнил его самую большую мечту. Он снова увидел маму и папу. Снова смог ощутить их тепло и ласковые руки. Услышал голоса. Да, он был еще очень мал, когда их не стало, но хорошо помнил родителей до сих пор. Человеческая память вообще странная штука. Можно забыть то, что было вчера. Но иногда, до самой смерти, человек помнит вкус материнского молока. Вот и Эдриан хорошо помнил родителей и те приятные ощущения, которые вызывало их присутствие у ребенка. Помнил, как смеялся, когда папа показывал ему козу. Помнил мамины пальцы, перебиравшие волосы у него на голове. Помнил их запах… Он глубоко вздохнул и сел. Хоть и не хотелось абсолютно, но нужно было успокаиваться и вставать.

* * *

Уигалс уже собрался отправляться, как вдруг почувствовал зов. Мгновенно послав воинам ограждающий жест, сказавший им, что магу срочно нужно обеспечить свободное пространство и отсутствие раздражителей, он быстро наколдовал большой защитный круг. И только сделав это, послал отклик. То, что предосторожность не была лишней, он удостоверился, увидев знакомую картину. Напротив его возник вертикальный багровый луч. Стремительно расширился, но вместо знакомого демона из него шагнул закованный в черную броню элитный боец Инферно, причем явно не из рядовых. Ростом он был на две головы выше Угги и намного тяжелее. В прорези шлема высовывались рога. За спиной виднелись сложенные кожистые крылья. На мага презрительно смотрели желтые глаза. А в руке Уигалса уже едва не вибрировал от сдерживаемой мощи посох. Но нападать демон и не думал.

— Готовься, колдун, — рыкнул монстр. — Великий Князь Орбенгошарх снизошел до твоей просьбы, смертный, переданной хранителем сокровищ Уствиррсассом, и отправил Легион. Но замок твой разорен. Уцелели только пять бесполезных червей. Принимай!

Уигалс не успел даже удивиться тому, какие силы пришли в движение из-за Сердца Оорту. Он не ожидал, что этим займется один из князей Инферно и сможет перебросить на Аэсстру целый Легион!

Из все еще открытого портала выбросило пожилую окровавленную женщину и четверых мальчишек. Дети тоже были избиты и едва двигались. Тут от Уигалса пошла такая волна злобы и давящей силы, что демон отступил на полшага и схватился за меч, висевший за спиной, между крыльев.

— Ур таа эддэр?⁽¹⁾ — перешел на родной язык разъяренный маг. — Эс элтеррэ ррхаар аэ Эддирр. Эрта орросстэ!⁽²⁾

Меч демона остался в ножнах, а сам он посмотрел на мага, чуть склонив голову.

— Как твое имя? — спросил он наконец.

— У вас я известен как Даубэрг, — Уигалс оскалился в злой усмешке, видя, как вздрогнул демон. Да, после нескольких походов на планеты Инферно им наверняка до сих пор пугали демонят.

Орды нежити не так-то просто одолеть и демонам, как бы сильны они ни были. Пусть уже прошло лет шестьсот, да и до центральных миров он не добирался никогда, но страху нагнать успел. Об этом свидетельствовало появление из портала еще одиннадцати человек. На сей раз женщин и девочек.

* * *

Эдриан Пьюси наблюдал эту картину через бойницу. Ох, и страху он натерпелся, увидев демона в первый раз в жизни! Не зря, ох, не зря воины набежали! А Учитель ничего, вон оскалился в улыбке. Вот только от этой улыбки Пьюси почему-то захотелось куда-нибудь спрятаться. Желательно подальше! Затем людей под ногами Учителя прибавилось, а демон, получив что-то, исчез. Увидев это, Эдриан вышел из башни во двор. Люди и старый маг, что оказывали помощь прибывшим, были мрачнее тучи.

* * *

Рядом с выходом из башни обнаружился Северус Снейп, который придержал Эдриана, который хотел подойти к Учителю и поинтересоваться, не нужна ли его помощь. Северус видел совершенно отчетливо, не до них сейчас Уигалсу. Случилось что-то, чего они пока не понимали. А значит, самым умным будет не лезть под ноги и все разузнать сначала.

А во дворе около мага и вновь прибывших быстро собиралось все население замка. Вскоре плачущих женщин и детей разобрали, и те жались теперь к мужьям и отцам. И как-то так получилось, что Уигалс оказался в центре людского круга. Все взгляды скрестились на маге, и он громко, так, чтобы слышали все, произнес:

— Готовьте к вечеру Краду. Бревна возьмите в лесу. И обиходьте родных.

Все моментально пришли в движение. На стенах осталось всего четверо часовых. Десятка четыре воинов, вооружившись топорами, бегом устремились к лесу. Десяток помчался к кургану. Требовалось срочно выровнять его вершину.

Уигалс отправился с теми, кому повезло вернуть хоть кого-то из родных.

Откуда-то во двор вытащили громадный котел. В нем без проблем можно было бы сварить матерого кабана. Вскоре он уже высился на массивной треноге прямо посреди двора. А люди уже таскали в него воду. Из открытых дверей башни потянуло густым мясным ароматом.

Северус, вместе с Эдрианом и присоединившимся Поттером, поднялись на стену. Оттуда было видно, как на выровненной вершине кургана появляются первые бревна. В лесу стоял частый стук топоров, хруст и шум от падающих деревьев.

К воротам замка галопом примчался разъяренный таким беспределом кентавр. Но вышедший на вопли Диллигерт Анрэ быстро его успокоил.

— Пришла страшная весть с нашей родины, — услышал Северус его голос, благо Анрэ и кентавр стояли недалеко. — Убили наших жен и детей. Нужен обряд, а времени тянуть и искать бревна где-то еще у нас просто нет. На закате прощаться будем. Приводи племя. Увидите все сами.

1) Это все люди?

Вернуться к тексту

2) Если окажется, что нет, приду войной в Инферно. Не в первый раз!

Вернуться к тексту

Альбус сидел за столом и размышлял. Дело всей его жизни было поставлено под угрозу. Набирал силы и готовился к возрождению Темный Лорд Волдеморт. Он не попался в расставленную Альбусом ловушку и не приехал в Хогвартс в погоне за философским камнем. Не поверил, значит. Да и кто бы доверил постороннему такую ценность? А Альбус, хоть и был учеником Фламеля, отнюдь не пользовался его безграничным доверием. Осталась только одна зацепка в поисках Тома — Квиринус Квиррелл. Одержимый. Это Альбус сумел установить абсолютно точно. Вот только Квиррелл бесследно исчез, и его поиски пока ничего не давали. Да и открытым оставался вопрос, что делать, когда Волдеморт будет найден? Пророчество-то ясно гласило, что убить Лорда сможет только тот, кого Волдеморт признает равным. Он и признал! Поттера! Заявившись к нему в дом и попытавшись убить. К чему это привело, известно всем. Но мало кому известно то, что Том не умер, а лишь развоплотился. Крестражи! Будь они прокляты! Как убить бессмертного, по сути, мага? Как? И Поттер теперь недоступен. Одно радует: Том все равно попробует до него добраться, столкнувшись при этом с Уигалсом. Вот еще одна проблема. С этим-то чудовищем что делать? Министерство с его аврорами? Бесполезно. Магглы? Разве что….

* * *

Медленно садилось за горизонт Солнце. На кургане, перед которым собирались люди, в семь слоев лежали сложенные толстые бревна, образуя большую квадратную площадку наверху. Причем во всех бревнах были вырублены углубления под следующий ряд, предотвращавшие раскатывание конструкции. К этой площадке, своеобразной «поленнице», вела лестница, образованная выступающими концами некоторых бревен, наскоро подтесанными, для удобства. В данный момент по ней, кряхтя от натуги, воины поднимали зажаренную целиком коровью тушу. А из замка уже несли и другую снедь.

* * *

Гарри стоял в стороне от начинавшегося действа в маленькой толпе детей и женщин. Неподалеку молчаливыми зрителями замерли несколько кентавров. Наконец, снедь была разложена наверху, и большая часть мужчин удалилась в замок. Какое-то время царила тишина. Все ждали чего-то.

Но стоило Солнцу исчезнуть за лесом, как тишину разорвал низкий рев рога. И из замка потянулись мужчины. Они все шли без доспехов, не соблюдая какого либо строя, но с мечами и ножами на поясах. Торсы их были обнажены. На шее каждого висел золотой медальон. Зрение Гарри старый маг умудрился вылечить, применив какие-то чары, и мальчик увидел, что все медальоны имеют один и тот же рисунок. А именно: двенадцатилучевую звезду. Различались же они количеством красных камней, расположенных по периметру. Он видел — самое большее — семь. Обычно же их было всего два или три. Рядом всхлипнула женщина. Гарри покосился на нее, утирающую слезы, и снова вернулся к наблюдению, от которого его оторвал подошедший воин в доспехах. Он быстро раздал всем присутствовавшим по серебряной монете и направился к кентаврам. А к их группе приблизился Северус Снейп, вышедший из ворот замка.

* * *

Северус внимательно наблюдал, как в кипящую в котле воду, в которой уже плавали какие-то травы, медленно стекает густая черная субстанция. Она вытекала из небольшого глиняного горшочка, который над котлом держал Уигалс. Едва упала последняя капля, старый маг что-то произнес на незнакомом Северусу языке. Северус уловил колебания магического фона, какие бывают вокруг сильнейших зелий и, не выдержав, поинтересовался:

— Что это, мой Лорд?

— Зелье, на время дарующее простым людям способность видеть проявления Магии.

А зелье в котле между тем постепенно становилось антрацитово-черным.

— Срок «жизни» этого зелья не более суток, — негромко продолжил Уигалс. — Поэтому варят его только перед использованием. Воздействие на человека обычной порции ограничивается примерно часом. Принимать можно до пяти порций подряд. Негативных последствий разовое применение не имеет. Но это же зелье вызывает неотвратимую смерть уже при недельном приеме.

— Это галлюциноген? — напрямую спросил Снейп, предположив, что понял суть предстоящего обряда. Но старик только отрицательно покачал головой и пояснил:

— Нет разницы в строении глаза простого человека и мага, способного видеть проявления Магии. Но мозг далеко не каждого человека способен воспринимать то, что видят глаза. Хотя заложена способность видеть незримое в каждом, и ее можно развить. А зелье просто помогает задействовать неиспользуемые возможности этого самого мозга. Нет. Это не галлюциноген.

Затем огонь был потушен, и четверо воинов, ждавшие этого момента неподалеку, ухватили котел за предусмотренные для этого ручки и, крякнув от натуги, потащили его наружу. Уигалс поднялся на стену, взглянул на положение светила и кивнул часовому. Тот поднес к губам рог. По окрестностям разнесся низкий рев. Действо началось. Из башни быстро высыпали полуголые воины. Но наружу они вышли уже неспешно. К ним присоединился Уигалс, и вся эта процессия направилась к кургану. Около него люди остановились. Только старый маг поднялся на вершину. Несколько человек зажгли факелы и осветили курган. А три одоспешенных воина уже поили людей зельем, черпая его из котла большими деревянными ковшами. Северус нахмурился, вспоминая. Что-то подобное упоминал Антонин Долохов, рассказывая о прошлом своей родины. Большие ковши, из которых пьют. Внезапно вспомнилось слово. Братина! Так Антонин называл подобную посудину. Вскоре дошла очередь и до них.

— Пять глотков, — произнес хмурый здоровяк с вислыми усами и протянул Северусу ковш. Зелье было горьковато-терпким и абсолютно незнакомым на вкус. Северус не мог вычленить ни одного знакомого компонента. Да и неудивительно, если вспомнить, откуда пришли эти люди. Выпив предложенное, он осмотрелся. В окружающем мире, на первый взгляд, ничего не изменилось. Как и на второй, и на третий. Решив, что зелью нужно время, он принялся наблюдать дальше и обнаружил, что Уигалс негромко и как-то нараспев читает что-то невероятно сложное, глядя в висящую перед ним в воздухе книгу. А над грудой бревен медленно разгорается едва заметное алое свечение.

* * *

Гарри смотрел, как, закончив читать, старый маг сделал странный жест. Однако он оказался прекрасно понятен воинам. Снимая с шеи медальон, вперед вышел Джору Энор. Гарри уже успел познакомиться с этим невысоким и худощавым черноволосым мужчиной, внешне напоминавшим средневекового монгола. Выглядел Джору лет на тридцать пять, хотя пришел в дружину вместе с Анрэ. Его возраст составлял одну тысячу двести шестьдесят четыре года. Он был всегда спокойным и веселым. Про таких говорят — душа компании. Как прекрасный оратор и рассказчик, он умел увлечь слушателей, в ряды которых часто вливался и Гарри. А сейчас Джору был мрачен. Его длинные, до лопаток волосы, обычно собранные в высокий хвост, были распущены. Их, и длинные кончики узких усов, шевелил ветер. Воин поднялся на подготовленное кострище, обернулся к людям и, вытащив нож, сделал надрез на груди, напротив сердца. Так же молча окропил кровью снятый медальон и аккуратно опустил его на бревна. Затем из мешочка, висевшего на поясе, извлек что-то, блеснувшее золотом, и положил рядом. Срезал с висков две длинные пряди волос и медленно спустился вниз.

Вторым был Мангус Рорг. Именно на его медальоне Гарри видел семь камней. Он положил на бревна простой, но крепкий щит, копье, расстегнул свой богато украшенный воинский пояс и опустил его рядом с медальоном, вместе с ножом и мечом. Был на поясе и набитый чем-то мешочек. Когда он спустился, его место занял новый воин, потом еще один, еще, и еще…

Они оставляли на бревнах свои медальоны, вымазанные в крови, и каждый отдавал что-то свое. Кто-то оружие. Кто-то драгоценности и монеты. Были и сладости. Некоторые срезали и оставляли пряди волос, как этого требовал обычай их народа. Все это происходило в полной тишине, нарушаемой только редкими всхлипами женщин и детей. Воины же, включая и тех, что были в доспехах, начали образовывать круг, опоясывающий курган. Когда спустился последний, быстро прошли все оставшиеся из присутствующих, оставляя монеты или амулеты. Затем старый маг вскинул к небу посох, навершие которого окуталось языками пламени.

— Не препятствуй, Великая, — просто попросил он на английском. — Позволь нам проститься, а мертвым обрести покой.

Посох острием ударил в землю. Навершие погасло, зато разом вспыхнули нижние бревна. Мужчины, стоявшие в круге, затянули какую-то монотонную, грустную песнь. Гарри заметил, как от Уигалса к ближайшим воинам потянулись, разгораясь, бледно-зеленые нити. Постепенно эти нити объединили всех мужчин в круге и уже от них потянулись к костру. Огонь начал набирать силу. Одновременно с этим усиливалось и магическое свечение над кострищем. Ответственные за зелье люди начали раздавать вторую порцию. А грустная песнь все тянулась и тянулась. Затем огонь внезапно взревел и взвился вверх, словно в костер дохнул дракон. Пламя начало завиваться и собралось в огненную колонну, слегка клонящуюся на несильном ветру. В огне стали появляться и тут же исчезать какие-то образы. Гарри чуть подался вперед и сощурился по привычке, всматриваясь. Он даже не заметил, как изменился напев. А в пламени двигались сотканные из огня фигуры. Вот мелькнула девушка, примерявшая ожерелье. Смеющиеся дети. Юноша, вскинувший меч. Гарри, находясь в странном оцепенении, смотрел, как сотни образов сменяют друг друга в рвущемся к небу пламени.

* * *

Давно стихла песнь. Люди молча смотрели, как в черное небо уносятся последние искры. Костер прогорел неожиданно быстро, не прошло и часа. Поодаль все так же стояли ошарашенные кентавры. А Северус Снейп внимательно смотрел на пепелище. Среди тлеющих углей не было и намека на металл! И его занимал вопрос, что это было и, куда, собственно, делось все оружие и золото? Не мог же огонь испепелить металлические вещи? И если мелкие вещицы вполне могли сгореть или затеряться в этой куче углей, то длинные лезвия мечей все равно было бы заметно!

Потом и люди, и кентавры до рассвета сидели за длинными столами и вкушали поминальную трапезу, запивая ее вином и отварами, отдавая усопшим последние почести. А утром все дружно таскали землю на курган. Металла в золе, Северус, кстати, так и не нашел.

* * *

Выспавшись, Гарри отыскал в книге описание обряда, в котором принял участие, пусть и простым зрителем. Огненное прощание, или Крада, так назывался обряд, было, оказывается, весьма широко распространено в мирах ветви Аэсстры. Медальоны же, привлекшие внимание Гарри, в народе называли кровавиками. Да они, собственно, и содержали кровь близких людей, превращенную в подобие драгоценного камня. И предназначались, как раз на такой случай, когда тела умерших оказывались недоступны для погребения. Ну и поиск по крови можно было осуществить с их помощью. Сделать это, правда, мог только маг. Но и эти услуги были распространены. Сами медальоны в тех мирах были у большей части населения. А вот что за зелье пили, Гарри найти не сумел. Разных составов были тысячи, и он решил, для начала, поинтересоваться у Северуса Снейпа.

* * *

Весь день старый маг посвятил людям и хозяйственным хлопотам, а вернувшись в свою комнату, не обнаружил на месте привычной походной кровати. Вместо узкого и жесткого ложа на полспальни раскинулась здоровенная, м-м, КРОВАТИЩА, застеленная мягкими перинами, которые он прихватил для женщин. Неизвестно, когда они смогут вернуться в родной мир, и не вечно же его люди будут пребывать в одиночестве. Вот и подсуетился кто-то не в меру инициативный, поменяв ему кровать. Тяжело вздохнув, Уигалс решил не поднимать шум на ночь глядя и спать на том, что есть. Да и устал он сильно. Пользоваться магией тоже не хотелось. А потому старик разделся и улегся на это нечто, утонув в перинах. Хотел выругаться по этому поводу, но сон сморил раньше.

* * *

Северус, подвесив над кроватью магический светляк, читал книгу, полностью погрузившись в этот процесс.

Гарри спал, свернувшись калачиком и натянув одеяло на голову.

Эдриан Пьюси покусывал кончик пера, сидя за столом, над начатым письмом. Над ним тоже горел магический светляк. Этому слизеринцев учили еще на первом курсе. Иначе как отражать нападения в темном коридоре? Люмос! — вижу противника. Нокс! — палочка готова к бою, а где противник, почему-то не видно. Тут и голову легко о стену расшибить, ежели придется от чар уклоняться.

Остальное население замка спало. Только четверо часовых прохаживались на стенах. Да мелькали под стенами серые тени сотен неживых псов, призванных Уигалсом из леса, где они ждали своего часа в вырытых норах.

* * *

Сам Уигалс стоял на верхней площадке своей башни и смотрел, как маршируют легионы покоренных демонов и орды нежити. Шли танки и големы. В небе парили драконы и вертолеты. Он наконец покорил миры этой ветви и наслаждался властью и всеобщим страхом. На этом моменте его сознание словно раздвоилось, и он уже смотрел на себя со стороны. Вот громадный дом в городе простых людей. Он принадлежит ему, Великому магу Уигалсу, как, впрочем, и весь город с его жителями. Как и планета. Как и вся ветвь миров! Уигалс, смотревший на себя со стороны, недовольно поморщился. Зачем ему все это? А перед ним появлялись все новые и новые картины. Вот его гараж, с десятками машин. Личный самолет. Корабль…. Привиделась почему-то галера с голыми и разноцветными бабами на веслах…. Но апофеозом стал золотой унитаз! Он видел подобный, только белый и, похоже, глиняный, через глаза Асти.

"ТЬФУ!" — плюнул в подушку Уигалс и проснулся в холодном поту. Привидится же такая гадость! Он сел, подозрительно покосился на перины с подушками, а потом решительно выбрался из этого мягкого гнезда разврата и, бросив на пол свой плащ, пару раз обошел комнату, шепча что-то, а потом, с немалым удовольствием вытянулся на нем, спиной чувствуя надежную твердость прохладного камня.

— Демоны шалят, не иначе. Такую гадость измыслить только они способны, — пробормотал он, засыпая снова. — Подумать только, галера и унитаз… Чары настроить… Сжечь…

А дальше слышалось только посапывание сладко спавшего человека.

* * *

Утром Анрэ наблюдал, как трое воинов, из тех, кому посчастливилось вновь обрести хотя бы часть родных людей, с испуганными лицами тащили кровать и пуховые излишества туда, откуда взяли. То есть в одну из кладовых замка. А Уигалс, бурча что-то себе под нос, устанавливал в спальне грубо сколоченное из досок неширокое ложе. На доски легло тонкое шерстяное одеяло. Вторым предполагалось укрываться. Место брезгливо вышвырнутой подушки занял небольшой матерчатый мешочек, наполненный высушенными ароматными травами.

Анрэ с улыбкой смотрел, с каким удовлетворением осматривает жесткое ложе старый маг, привыкший за долгую жизнь, большую часть которой провел в походах, спать на земле или на таком вот грубом ложе. Сотник знал привычки друга, которые менять тот не желал категорически. Уигалс всегда смеялся над изнеженными жителями городов, которые живут, чтобы жрать, копить несметные богатства, словно они хомяки, а не люди, грести под себя все, что движется, и не замечают, как слабеют и зарастают жиром их тела. Как их начинают пугать какие-то несерьезные грабители, которых еще их отцы гоняли бы простыми плетьми. Как самые беспринципные из них лезут к власти. Как от безделья и пресыщенности появляются извращения и пороки. И как ловко в итоге пользуются всем этим разные божки и хитрые демоны.

Наконец Старик заметил сотника и ворчливо поинтересовался:

— Чего хотел?

Сотник усмехнулся, не обратив на грубость никакого внимания. Он прекрасно знал буйный норов боевого мага и давно привык не обращать внимания на такие мелочи. Старик легко раздражался, но так же быстро раздражение уступало место холодному разуму. Поэтому он ничуть не удивился, когда Уигалс тяжело вздохнул и произнес:

— Извини. Всю ночь из-за этих дурней кошмары мучили. Пока на пол не перебрался. Представляешь, снилась галера, полная голых и разноцветных баб. Роскошь. Золотой унитаз!

— Унитаз? — заинтересовался сотник, вскинув брови. Он явно пытался вспомнить, что это за штука-то такая.

— Ну да.

Тут Анрэ заржал как боевой конь.

— На нем же холодно! А с бабами на галере ты что делал? Сам же на себя чары целибата наложил, лет с полторы тысячи как, чтобы неполноценных детей не плодить, да так и не снимал, вроде, или хорошо скрывал?

Теперь широко улыбнулся Уигалс.

— Нет, чары не снимал. И с бабами ничего не делал. Властью наслаждался. Проснулся оттого, что плюнул от омерзения. Оказалось, что реально плюнул в подушку.

Анрэ ржал так, что даже рожа покраснела, что при его забавных усах, торчавших в стороны, выглядело настолько смешно, что засмеялся и маг, чувствуя, как окончательно уходит гнев. Да и на что гневаться то? На дурней, которые хотели сделать как лучше? На себя? На шутки тварей из-за грани?

Посмеявшись, Анрэ посерьезнел и задал вопрос, ради которого и пришел.

— Дальше что делать планируешь?

Теперь посерьезнел и маг.

— Ближе к людям нужно. Этот замок хорош для меня, но не для вас. Вам нужны женщины, общение. А этого здесь нет — и не будет. И из замка я вскоре выселю всех не принесших клятву, ты же знаешь.

— Знаю. Но что будем делать?

Уигалс, наконец вышел из спальни и уселся за стол в кабинете. В его руке тут же появилась глиняная чаша с горячим отваром. Вторая возникла на столе перед Анрэ.

— В том мире, куда нас закинуло, нам нужно основать или купить небольшое поселение, вот туда перебраться и думаю, на время. Там затеряться проще. Да и для вас жизнь среди простых людей будет лучше. Нежить, для охраны, я могу спрятать и там. Как и обучением учеников заниматься. Да и этот замок, естественно, довооружим и не бросим. Как там обоснуемся, я сюда вернусь. Нравится мне этот мир. Армию набирать нужно. Нежитью и химерами заняться. Местное оружие изучить. Как видишь, скучать нам не придется. А сейчас отыщи среди местной одежи что поприличнее. Знания, что я вам всем с языком передал, помогут. Сам оденься да пару воинов прихвати. Поглядим, где там устроиться получше можно и что для этого нужно.

С этим наказом Анрэ и ушел.

* * *

Уигалс недолго посидел, задумавшись, а потом вызвал в кабинет Снейпа. У него, подумалось магу, многое об этих мирах можно было узнать. Многое он мог и посоветовать. Да и вопросы по книге у него наверняка появились. Да и вообще, нужно было прекращать все хаотичное мельтешение и заводить распорядок дня. А то ученикам он уделял неприлично мало внимания, спихнув их временно на дружину. Непорядок! Значит, так и решим, подъем учеников в шесть. В семь занятия. И до девяти. В девять пусть Анрэ их гоняет. А я отправлюсь по делам. Потом у них обед и пара часов на отдых. Это будет пятнадцать ноль ноль. Прекрасно. Там снова ими займусь. И до двадцати ноль ноль. Потом у них отдых. У меня снова дела. И так каждый день. А поспать мне и четырех-пяти часов хватит. Приступим! Он предвкушающее улыбнулся. А делами завтра в девять и займемся.

Этим осенним утром жизнь в Косом переулке начиналась как обычно. Пробудившиеся владельцы многочисленных лавочек, магазинчиков, мастерских и закусочных открывали свои заведения для посетителей. Эти самые посетители уже спешили по своим делам. Как это часто бывало в осеннюю пору, накрапывал мелкий промозглый дождь.

Пятеро мужчин вышли к банку Гриннготтс со стороны одной из аппарационных площадок. Внимание к этой пятерке привлекал довольно большой сундук, который несли два крупных мужчины, одетых в длиннополые кожаные плащи. Они бросали вокруг весьма недружелюбные взгляды. Перед ними шли два мага в традиционных мантиях черного цвета. Один из них был стар и при ходьбе пользовался тростью. Во втором некоторые из лавочников с удивлением узнавали помолодевшего лет на десять Северуса Снейпа. Третий, пятидесятилетний мужчина, был одет в такой же плащ, как и тащившие сундук мордовороты.

* * *

Уигалс внимательно рассматривал все, что попадалось по пути: людей, лавки, здания, не подавая, впрочем, вида. Он шел рядом с Северусом Снейпом с невозмутимым видом, и только глаза выдавали его любопытство. Он успел в деталях рассмотреть белоснежное здание банка, к которому они приближались. Рассмотрел и представителя вида гоблинов, мокнущего под дождем. Этот зеленокожий коротышка, поставленный здесь открывать двери перед посетителями банка, при их приближении расплылся в весьма зубастой улыбке. Причем зубы были остроконечными, что выдавало в этом существе хищника. Кивнув ему головой, старый маг неспешно проследовал в открытые перед ним двери и попал в довольно обширный зал. По периметру зал был опоясан высокими и длинными столами. За ними, лицами к залу, сидело десятка два гоблинов, причем их большая часть звенела деньгами, ведя подсчет, взвешивала и рассматривала через увеличительные стекла драгоценные камни. И только малая часть занималась приемом посетителей, несмотря на хмурое утро, уже создавших пять небольших очередей. Увидев это, старый маг нахмурился. Не привык он раньше стоять в очередях, да и теперь начинать желание напрочь отсутствовало. Правда, начинать знакомство с новым народцем со ссоры не хотелось. Уигалс даже задумался на мгновение, но пришел к простому выводу: воинственный, со слов Снейпа, народ-хищник должен был уважать силу. Потому, быстро окинув помещение внимательным взглядом, Уигалс направился к ближайшему гоблину, взвешивавшему камни. Тот, уловив движение в свою сторону, стрельнул на мага наглыми глазами и преувеличенно сосредоточенно продолжил свое, несомненно, важное дело. По губам Уигалса промелькнула зловредная усмешка. Он приблизился вплотную и несильно постучал набалдашником трости по краю стола, привлекая внимание. Причем на него уставились не только гоблины, но и посетители. Игнорировать это гоблин уже не мог. Он вскинулся, нахмурился и выдал.

— Не видите, я занят!

— Не вижу, — тут же откликнулся Уигалс. — Продайте эти подделки по серебрушке за килограмм и займитесь, наконец, делом.

У гоблина от такой наглости даже дыхание перехватило.

— Да что вы… — начал он грозным повышенным тоном, но внезапно почувствовал на шее магическую удавку. Он захрипел и схватился за горло в попытке освободиться.

— Я не люблю, когда меня нагло игнорируют, — пояснил свои действия маг. — И терпеть не могу, когда на меня повышают голос. От этого у меня портится настроение. И я, в свою очередь, быстро порчу его виновнику.

При этом он говорил так спокойно, словно не напал на представителя воинственного народа на глазах его соплеменников, а поймал надоедливого комара. Он даже смотрел на разевающего рот коротышку с той же брезгливостью.

Неподалеку распахнулись двери, и оттуда выбежали два гоблина в доспехах и с алебардами. Они, недолго думая, кинулись на помощь собрату.

Уигалс только ухмыльнулся. Едва гоблины приблизились на опасное расстояние, как их парализовало, и два тела загрохотали железом по полу.

* * *

Люциус Малфой со страхом и интересом смотрел на то, что творил старый маг. Он понял, кем тот был, несмотря на идеально наложенную иллюзию, скрывшую татуировку и создавшую на голове реденькую шевелюру. А понял он, кто перед ним, узрев Северуса Снейпа в компании этого старика. Сам Люциус не мог позволить себе подобного поведения, а потому стоял в очереди, вместе с женой. Когда на Уигалса бросилась увешанная амулетами стража, Люциус приобнял жену и приготовил к активации сверхмощный портключ, на который, в свое время, основательно потратился. Зато и хваленая защита банка не смогла бы его остановить. Он видел, как упали оба охранника, а старик даже пальцем не шевельнул! Там, откуда появились охранники, громко затопало. Судя по звукам, неслась целая толпа! Он едва не активировал портключ, но задержался, уловив веселую усмешку старого мага, на мгновение мелькнувшую на лице. "Да он же развлекается!" — подумалось вдруг Люциусу, и он продолжил наблюдать с еще большим интересом. Однако гоблины тоже не хотели быть источником развлечения. В поле зрения Люциуса появился старый знакомый.

Крюкохват занимал в банке должность, как сказали бы магглы, кризисного менеджера. Этот представительный гоблин был наделен немалой властью и занимался только сложными ситуациями и проблемными клиентами. Финансами Темного Лорда Волдеморта, например. Вот и сейчас этот гоблин остановил толпу охраны и быстро подошел к развлекавшемуся магу, держась, впрочем, с другой стороны стола, и вежливо попросил освободить собрата. Старик хмыкнул, но просьбу выполнил. Крюкохват, оскалившись, основательно приложил провинившегося гоблина коротким жезлом, что держал в руке, прямо промеж ушей. Тот обернулся, и его рожа вмиг стала серой.

— Вон! — рявкнул Крюкохват. — Камень долбить пойдешь, раз с клиентами работать не можешь.

И вежливо спросил старика, заняв освободившееся место: — Чего желает господин маг?

Маг желал открыть счет в банке и пообщаться в более приватной обстановке. И его, вместе со спутниками, уважительно проводили куда-то в недра банка.

Люциус обвел взглядом лица присутствовавших тут магов и увидел зависть и непонимание на многих. Сам он прекрасно знал, что многие гоблины способны видеть проявления магии. Отличить сильного мага в толпе обычных для них проблем не составляло. Сильным магам многое прощалось, так как они, обычно, были очень обеспеченными и выгодными клиентами для банка. Да и просто из элементарной осторожности. Несмотря на всю свою воинственность в прошлом, гоблины отнюдь не были идиотами. Напротив, они были весьма умны, хитры и очень осторожны. Зачем ссориться с человеком, который способен очень сильно навредить? Да еще и из-за подобных мелочей? Правильно! Незачем. А проявив элементарную вежливость и пойдя на мелкие уступки, можно заполучить обеспеченного клиента. Кроме того, сохранялась возможность обращения к нему ради какой-то услуги. А это тоже было немало.

* * *

Удобно устроившись в кресле, Уигалс переключил внимание гоблина, представившегося Крюкохватом, кивнув на Анрэ.

— Этого человека зовут Диллигерт Анрэ, — сказал маг. — Он будет вести с вами дела от моего имени. Я полностью доверяю ему.

От старика не укрылся цепкий взгляд, которым окинул Анрэ гоблин. Но дальше он устранился и предоставил вести разговор Анрэ. Теперь это его дело. А попасть в магический квартал видящий сможет. А амулеты позволят ему, при необходимости, привести нужное количество воинов.

Он знал, что Анрэ не подведет. Вскоре люди обзаведутся документами и поселением для жизни. Северус подробно рассказал ему о возможностях гоблинов. Сам же Уигалс должен был вернуться к делам, которые никто, кроме него, сделать не мог. В первую очередь требовалось изготовить пару стационарных порталов, чтобы соединить замок с новым поселением.

* * *

Гарри Поттер валился с ног, а день еще только начал клониться к вечеру. Он бежал, едва переставляя гудящие от усталости ноги, и люто завидовал Асти, Эдриану Пьюси и Снейпу. Они вот уже час занимались магией с Уигалсом. Сам Гарри был вынужден заниматься с воинами. Свободного времени им практически не давали. А обещанный учитель еще не прибыл. Зато порадовала Букля. Белоснежная красавица, забытая в Хогвартсе, нашла его сама! При этом сова выглядела весьма довольной собой и поселилась в комнате Гарри, напрочь отказавшись оставить хозяина и куда-то там переселяться.

— Шагом, — произнес бежавший рядом в полных доспехах Саурс дэ Омерт. Он даже не сбил дыхания, несмотря на прожитые восемьсот сорок шесть лет. Гарри перешел на небыстрый шаг. Саурс протянул ему флакончик зелья. Уигалс основательно взялся за приведение учеников в надлежащую форму. От этого взвыл даже Северус Снейп. Но если сначала он ворчал и пробовал отговориться от физических занятий, то, проиграв выбранному наугад воину, больше не возражал. И ведь даже магия ему не помогла! Он просто не успевал за подвижным и ловким противником.

Глядя на него, не сопротивлялся и Гарри. Вот только жаль, магией заниматься ему пока было не с кем.

— Бегом, — оборвал его мысли голос воина — аристократа. Гарри давно выспросил Саурса о его жизни на Аэсстре и знал, что тот был настоящим аристократом, пусть и из обедневшего и практически истребленного рода.

Мальчик пустился бегом. Снова слева потянулась замковая стена. Справа лес, озеро, курган. А за озером виднелся маленький лагерь кентавров. Красные Руки допустили на свою территорию сильно потрепанный великанами табун Черная Грива. От многочисленного племени осталось всего пять взрослых воинов, десяток женщин и восемнадцать детей. Сейчас Красные Руки выясняли, куда подались вечно голодные великаны, непонятно зачем собравшиеся в большом количестве.

Гарри бежал вдоль недалекого леса, когда из ближайших кустов внезапно и совершенно неожиданно для мальчика стремительно вылетел короткий багровый луч. Гарри спасла мгновенная реакция бежавшего рядом воина. Саурс дэ Омерт сгреб мальчишку и прижал к себе, поворачиваясь к угрозе спиной, на которой висел артефактный щит. Громыхнуло так, что у Гарри заложило уши, а голова взорвалась дикой болью. Саурса бросило на колени. Но он только плотнее прижал мальчишку, защищая его всем телом. А на подходе был уже новый луч.

* * *

Уигалс рассказывал ученикам об особенностях применения различных концентраторов, когда за стенами оглушительно громыхнуло. Привычный к неожиданностям, старик моментально оказался на верхней площадке башни. В этот момент громыхнуло повторно. Уигалс увидел облако пыли и разлетающихся осколков камня, в которое неслись еще пара багровых лучей. По чувствам резанула боль, испытываемая Саурсом дэ Омертом. Недолго думая Уигалс возвел вокруг облака пыли защитный купол и без промедления ударил по кустам и ближайшему участку леса. Дрогнула земля. Многие воины попадали, не удержавшись на ногах. Тяжелый удар был слышен, наверное на десятки километров в округе. Леса на площади метров триста в диаметре просто не стало. Все, что там находилось, оказалось стерто в пыль и щепу и было вбито в глубь земли метров на десять. Лес полег в округе на километр. Ударной волной повалило шатры кентавров.

А старый маг уже хлопотал над изуродованным каменной картечью телом Саурса. Несколько камней досталось и Поттеру. Но тот был жив и пострадал относительно несильно. Дэ Омерту же пришлось гораздо хуже. Ему оторвало левую ногу и основательно посекло камнями нижнюю часть тела. Удивительно, но воин был в сознании, которое погасил подоспевший Уигалс. Старик наложил на тело воина стазис и быстро осмотрел Поттера. У Гарри было несколько ссадин и кровоточащих порезов. Он смотрел на окровавленного Саурса круглыми от ужаса глазами.

Звеня металлом, примчались несколько воинов. Надо сказать, что в замке их оставалось всего два десятка. Остальные осваивали поселок, отстроенный гоблинами на приобретенной Анрэ земле. Там же были и практически все неживые псы. Лишь десяток этой нежити патрулировал ночами подступы к замку.

Поручив воинам унести пострадавших, Уигалс отправился искать следы наглеца, посмевшего напасть на его людей. Увы. Того основательно перемололо и перемешало со щепой, камнями и грязью. После удара, нанесенного с такой силой, чтобы хватило даже неслабому демону, даже нежить из останков нападавшего поднять было уже невозможно. Поэтому, подавив клокочущую ярость, маг направился в замок. Требовалось заняться пострадавшими. Хотя он и не сомневался, что найдет раны Гарри уже обработанными. А его самого — спящим под воздействием зелий.

* * *

Люциус Малфой шел по коридору министерства магии, когда левую руку резануло сильной болью, заставив скривиться от неожиданности. Быстро осмотревшись, но не увидев к себе интереса окружающих, он поспешил в ближайший туалет. Там, запершись в кабинке и наложив чары от чужого любопытства, он закатал рукава мантии и рубашки. Метка, которая постепенно чернела последние полгода, свидетельствуя о том, что Лорд набирал силу, вновь стала едва заметной. Люциус вздохнул с облегчением. Возрождение Лорда откладывалось. Радостно улыбнувшись, он заспешил домой. Требовалось порадовать Нарси.

* * *

Эдриан Пьюси стоял в паре метров от стола, на котором лежало обнаженное тело Саурса дэ Омерта. Перед Эдрианом в воздухе висела его магическая книга. Рядом замерли и Асти с Северусом Снейпом. Все трое внимательно следили за действиями Уигалса, слушая его пояснения и временами поглядывая в книги, сверяясь и уточняя. Старый маг лечил раны Саурса, используя исключительно чары. Он делал это показательно, давая ученикам удостовериться, что зелья в лечении вполне могут быть заменены практически полностью. Причем старик не использовал никаких концентраторов, пользуясь только собственной волей да руками — для удобства. Пальцы его шевелились, быстро составляя сложную вязь магического плетения. Затем оно внедрялось в тело. Эффект был заметен сразу. Одна за другой закрывались и начинали зарастать заранее очищенные от грязи рваные раны. Культя ноги уже покрылась нежной розовой кожей. Оторванная нога была перемолота и не подлежала восстановлению. Поэтому Уигалс взялся отращивать ее заново.

Эдриан благоговейно смотрел на сложную схему плетения, приведенную и подробно разобранную в книге. Руки и ноги маги Англии отращивать заново не умели. Приживить назад — запросто. А вот отрастить, увы, нет. Мальчик с жалостью вспомнил изрядно погрызенного разными тварями профессора Сильвануса Кеттлберна. Вот кому пригодились бы данные чары!

А Уигалс играючи сотворил и внедрил данное плетение, пояснив, что установил время регенерации ноги в месяц. Иначе будет слишком большая нагрузка на организм. И так Саурсу придется ежедневно принимать целый комплекс зелий. Их они будут варить завтра. Как только зелья будут готовы, Уигалс проведет активацию плетения, и начнется рост ноги.

— Без применения зелий регенерация растянется примерно на полгода, — пояснил Уигалс. — Быстрее опасно. Чары начнут "жрать" ткани организма.

* * *

Котлован пришлось выравнивать. Уигалсу не нужно было рядом еще одно озеро. Поваленные деревья ученики по его приказу частично измельчили, отрабатывая чары. Лучшие стволы были отобраны и уложены под сооруженным навесом на просушку. У лагеря кентавров появилась гора поленьев для костров. Лес скоро зарастит рану. Но старый маг не повторял прошлых ошибок. Поэтому в лесу и на образовавшейся проплешине выросли несколько холмов, в которых таились клешнеподы. Эта нежить была куда крупнее и опаснее псов. Причем она была двух размеров. В каждом холме лежала огромная тварь в окружении многочисленных более мелких особей. Пришлось несколько "гнезд" вывести из-под стен замка. Этих тварей Уигалс сконструировал для взятия замков и городов. Применять, правда, пока не приходилось. Крупные особи могли проламывать ворота и стены. Мелкие действовали на узких улицах и в коридорах зданий. Вот они, за неимением псов, и встали на охрану замка, получив команду ловить все, что не является местным зверем, человеком Уигалса или кентавром. Или уничтожать, при попытке сопротивления. Получили команды и драконы, что вместе с оставшимися клешнеподами дозревали около стен. Этим нужно было куда больше времени для роста. Вообще, чем сложнее нежить — тем дольше она вызревала. Драконы были уже пригодны для использования и опасны, вот только летать еще не могли. Как и использовать магию. Для этого им нужно было побыть в покое еще с полгода. Или кладбище, где некромагии и праха куда как больше, чем в простой почве.

* * *

Альбус Дамблдор сидел в кабинете и глушил огневиски. Сегодня едва не погиб Артур Уизли! Несколько дней назад Хагрид, бродивший в окрестностях бывшего гнезда акромантулов, принес известие о каком-то сильном взрыве, донесшемся со стороны замка Уигалса. Вот Альбус и послал Артура посмотреть, что, собственно, там произошло. Уизли отправился на метле. Это его и спасло. Приблизившись к замку, он обнаружил большой участок поваленного леса. Не рискнув летать в виду замка, он приземлился и, сделав несколько шагов, был атакован жуткой тварью. Она напоминала скорпиона, вооруженного четырьмя клешнями, расположенными парами, одна над другой. У нее не было жала скорпиона, зато слегка приплюснутое вытянутое брюхо оканчивалось огромными жвалами. Тварь в длину была около пяти метров. Она появилась из-под земли, разметав ее в стороны, и быстро понеслась к нему, шустро перебирая десятком лап. Альбус, с содроганием вспомнил увиденное в омуте памяти. Дамблдора передернуло от воспоминания о двух десятках тускло-зеленых глаз, широкой пасти, полной остроконечных зубов, клешнях и тех самых жвалах на брюхе, которыми промахнувшийся монстр, изогнувшись, попытался схватить улетающую добычу.

С момента нападения на Гарри Поттера и Саурса дэ Омерта прошло уже три месяца. Землю укрыл снег. Саурс давно отрастил ногу и уже бегал не хуже прежнего. Месяц назад прибыл, наконец, учитель для Поттера. Это был невысокий и слегка полноватый мужчина, в алых одеждах. Его прибытие прошло буднично и как-то незаметно. Просто однажды Уигалс вышел во двор замка в сопровождении незнакомца и представил его как Эрлиа Вэггрра, Целителя.

— Вот, Эрлиа, познакомься, — Уигалс жестом подозвал Гарри, стоявшего неподалеку. — Это и есть твой будущий ученик. При рождении его нарекли Гарри Джеймсом Поттером.

— Ну здравствуй, Гарри, — голос целителя оказался приятным на слух баритоном. Вэггрр присел перед Поттером и заглянул ему в глаза.

— Вижу, старина, ты помнишь особенности целителей и не приобщал мальчика к магии, — довольно улыбнулся он старому магу. — Великолепно!

Затем он обратился к Поттеру.

— Ты ведь согласен стать моим учеником?

Гарри неуверенно посмотрел на Уигалса, которого уже научился уважать. Старый маг улыбнулся и кивнул.

— Я знаю Эрлиа четыреста восемьдесят шесть лет. Можно сказать, он вырос на моих глазах. Часть знаний передал ему я, так как не нашлось живого Целителя для его обучения. Поэтому становление Эрлиа, как целителя, затянулось на целых сто двадцать лет. Именно по этой причине я не допускал тебя до занятий магией, хотя и видел твое желание и растущую обиду. Можешь не опасаться его. Он станет для тебя хорошим наставником….

Теперь, по прошествии месяца, Гарри смог лучше изучить этого человека. Эрлиа отличался от всех людей, виденных Гарри ранее. Казалось, что в его душе нет места такому чувству, как злость. Он был всегда спокоен и улыбчив. И в нем чувствовалась настоящая, не наигранная, доброта. В первый же день он обошел всех людей в замке. С каждым поговорил. И, странное дело, даже нелюдимые воины начинали улыбаться и отвечали ему. Казалось, что с душ его собеседников снимался тяжкий груз утрат и проблем. Нашлось у него время и для Гарри. Тот и сам не заметил, как рассказал Эрлиа всю историю своей коротенькой жизни. Целитель обследовал его и назначил комплекс каких-то зелий, с непроизносимыми названиями. Варили их сами Уигалс и Эрлиа, объяснив это редкостью компонентов и сложностью состава. Впрочем, к нарезке ингредиентов привлекли и Северуса Снейпа. Гарри, при котором все происходило, видел, как вытянулась от обиды за недоверие лицо зельевара. Однако, понаблюдав за работой этой парочки магов, Северус вынужден был признать свою неправоту. Сварить это незнакомое зелье он мог. Но вот только едва ли с первого раза.

На второй день Эрлиа посетил стойбище кентавров и находился там до самого вечера. Как понял Гарри — лечил. В замок его сопровождали два воина, выказывая этим подлинное уважение.

* * *

А в мире простых людей Анрэ развернулся от всей широты души, осваивая выкупленный участок земли. Воины никогда не были пахарями и скотоводами, однако тонкости ухода за зверьем многие знали с детства, как и его потребности. Приняв к сведению опыт местных, рядом с поселком заложили два фермерских хозяйства: одно по разведению коров, второе — коз и овец. Заложили конюшню. Пока шло строительство, подыскивали местных специалистов. Для этого Северус Снейп порекомендовал задействовать молодых хаффлпаффцев, недавно закончивших школу. Большая часть из этих магов тяготела к земле. Многие из них наследовали хозяйства родителей. Некоторые начинали свое дело. Но было много и тех, у кого не было денег, и им приходилось наниматься в работники к более успешным. Однако мечта о личном земельном наделе, или ферме, была у каждого из них.

Нужно упомянуть, что селиться маги предпочитали в мире простых людей. Тот мир, где стоял Хогвартс, и куда были вынесены некоторые магические объекты, был не слишком гостеприимным. В любой момент поселение могло подвергнуться нападению каких-нибудь тварей, великанов, драконов, или многочисленных и воинственных племен кентавров и диких гоблинов. Мало у кого хватало сил на возведение серьезной защиты, подобной Хогвартской. Вот и жили маги в родном мире, который становился для них все более маленьким и негостеприимным. И все большее пространство в нем занимали простые люди. Его уже столетие назад начали называть маггловским. Тем более, что все меноры сильных чистокровных семей были в том, магическом, мире. Как рассказал Северус, мир магглов теперь часто называли Землей 1. А магический, параллельный мир — соответственно, Землей 2. На Землю 2 не было хода простым людям. Только в сопровождении мага. Многие маги готовы были переселиться туда, невзирая на опасности, но министерство магии не одобряло этой идеи и противилось всеми способами. Даже незаконными! Видимо, слишком сложно было контролировать магов, когда они расселялись на огромной территории. И слишком сложно собирать налоги. В итоге единственным поселением на Земле 2, на территории Англии, был Хогсмид. Да и то потому, что в лесах племена кентавров были малочисленны, а гоблинов и вовсе не встречалось. Они тяготели к горам. Зато в лесах жили тролли и великаны. Дела в других странах обстояли ничем не лучше.

Что ж, Уигалс был не против помочь молодым магам встать на ноги.

* * *

Владелец конезавода, носивший истинно английское имя Шарль Оже, сидел, подперев голову рукой, и предавался тяжким раздумьям. Его дела были весьма плохи. Подходило время выплаты очередных государственных поборов, а денег, увы, не было. Шарль сделал все возможное, но обстоятельства были сильнее его. В последнее время в моду вошли фризы. Шарль признавал, что эта порода лошадей весьма красива и обладает неплохими рабочими качествами. Но он-то сделал ставку на кливлендскую гнедую. И как быть теперь? Не помогла и последняя выставка. Ушел один из спонсоров. Ему не по карману больше содержать поголовье в две с лишним сотни голов. Да, есть любители породы, но их немного.

От тяжких раздумий его оторвал один из его работников и друзей.

Вилли Кранц любил в жизни три вещи: женщин, баварское пиво с колбасками и лошадей. Первая любовь привела уже к третьему браку. Вторая — к внушительному брюшку. Ну а третья, неведомыми путями — сюда, в окрестности Лондона.

Красная рожа Вилли сунулась в дверь его кабинета. Судя по широченной улыбке, ее обладатель пребывал в прекрасном настроении. Подмигнув Шарлю, пузатый немец распахнул дверь в кабинет, и взгляду Оже предстал мужчина азиатской внешности, одетый в утепленный плащ и державший какую-то папку. Азиат скинул с головы капюшон, открыв длинные черные волосы, собранные в высокий хвост, и шагнул вперед. На его руке багровым пламенем сверкнул в свете лампы крупный рубин в золотом перстне.

— Вот это и есть владелец нашего хозяйства, Шарль Оже, — пузан развил невиданную прыть. Представляя владельца, он, попутно успел принять у азиата плащ и гостеприимно отодвинуть кресло. — А этот господин, Джору Энор. Ему нужны лошади, Шарль. Много лошадей!

С этими словами немец, сверкая широкой улыбкой, исчез за дверями. Проводив его удивленным взглядом, Шарль посмотрел на азиата. На том был дорогой, даже с виду, костюм черного цвета. Наконец взгляд француза встретил ответный взгляд карих глаз посетителя.

— Чаю? — предложил Шарль, чтобы начать разговор, но азиат отрицательно покачал головой.

— Давайте лучше перейдем к делу, — заговорил он на отличном английском.

— Хорошо, — согласился Шарль. — Вам нужны лошади?

— Нужны, — согласился азиат. — Около тысячи голов, за несколько следующих лет.

Ошарашенный Шарль откинулся на спинку своего офисного кресла.

— Ваш конезавод, все это время, по сути, будет работать на нас. При подписании вами контракта мы гарантируем оплату и поставку производителей нужного нам качества, — продолжил Джору Энор.

— Я могу увидеть контракт?

— Несомненно, — на стол легли несколько листов бумаги. Несколько минут в кабинете был слышен только шорох страниц.

— Мне не совсем понятны пункты о запрете продажи жеребят на сторону и о неразглашении информации, — наконец оторвался от чтения француз. — И что за порода такая — Боевая Химера?

По губам азиата под узкими усами скользнула улыбка.

— Отвечу по порядку. На сторону не должно уйти ни одного жеребенка этой породы. Почему? Поймете, увидев жеребцов.

По неразглашению… На стол перед французом легла газета, на странице которой он увидел большой снимок мага, о появлении которого неоднократно читал. А за спиной мага, в доспехах, стоял этот самый азиат!

* * *

Уигалс ходил вокруг четырех купленных Джору коней. Все четверо были гнедой масти, что ценилась у кочевников, и не имели на шкурах ни единого пятнышка другого цвета. Их Джору привез откуда-то с севера Англии. А в окрестностях Лондона был найден подходящий конезавод. Задачей Уигалса было превратить двух коней в химер. А еще двух доработать, насколько это было возможно для лошади, для улучшения местной породы, весьма посредственного, на взгляд Джору, качества. Это было пожеланием самого Джору. Он сумел найти в Англии, на том самом конезаводе, весьма увлеченных лошадьми людей, сумевших ему понравиться, и хотел, по обычаю своего народа, сделать им ценный подарок. Старый маг тепло улыбнулся. Да, лошадь для кочевника всегда была главной ценностью. И если Джору счел это нужным, что же, пусть будет так!

* * *

Северус Снейп, единственный из учеников, допущенный до наблюдения за работой химеролога, смотрел на Уигалса с некоторым страхом.

Конь, над которым работал старик, стоял широко, расставив ноги и опустив голову. Его глаза были пусты. В первую очередь Уигалс полностью стер память жеребца и внедрил в девственно-чистый мозг магический управляющий конструкт, подобный тем, что использовал при создании нежити. Тот быстро развернулся и взял под контроль мозг и тело коня. Как объяснил старик, так всегда начиналось создание химер. Ни одно живое существо не способно было пережить боль, сопровождающую процесс. И не способно полностью принять свою новую сущность. Но эта проблема не стояла перед следующим поколением, которое уже было полноценным.

Следующим шагом стала работа с мозгом и черепом. Северус видел, как голова коня постепенно меняла форму. Она стала немного шире, увеличилась пасть и обзавелась акульими зубами и мощными мышцами. Язык стал более длинным и шершавым, подобно кошачьему. А старый маг еще и пояснял свои действия. По его словам, химера будет хорошо видеть ночью, будет бесстрашной и куда более умной, чем лошадь.

Снейп смотрел, как менялось тело коня, становясь более поджарым и увитым сухими, но мощными, даже с виду, мышцами.

— Кости ее будут куда плотнее и тяжелее конских. Мышцы станут намного сильнее. Желудочно-кишечный тракт приспособлен для питания мясом. Его легче найти на полях сражений, чем овес и прочие злаки, необходимые боевому коню, — пояснял Уигалс, не отрываясь от своего занятия. — И ее гены станут доминирующими.

* * *

Два молодых друга-хаффлпаффца, Джерерд Гордон и Николас Миган, осматривали свои новые фермы. Их, ищущих работу, разыскал бывший декан Слизерина, Северус Снейп. И хотя они побаивались этого странного и страшноватого человека, но приглашение на встречу с неким Диллигертом Анрэ приняли. Теперь вот с замиранием сердца осматривали фронт работ. Им предстояло основательно потрудиться, чтобы поднять хозяйства. Но когда барсуки боялись работы? Тем более, что молодые жены обоих уже обживали уютные домики в недалеко расположенном поселке.

* * *

Как пробудить Дар Целителя, который годами пытались искоренить недалекие люди? Сие сложный, болезненный и сильно бьющий по психике процесс. Гарри понял это на собственном опыте, в тысячный раз, наверное, глядя, как перед ним в муках умирает человек. Он видел смерти мужчин, женщин, детей. Многие из них не были людьми. Перед ним сменялись расы и виды. Люди. Эльдары. Гномы. Гоблины. Кентавры. И многие, многие другие. Общее было в одном. Они все просили его помочь и умирали, глядя на него глазами, в которых медленно гасла надежда. Он кричал и плакал от отчаяния. Просил их не умирать. Просил Уигалса и Учителя не мучить его. Молил. Но на его руках снова и снова оказывался очередной ребенок или женщина. Они плакали, просили, умоляли. Гарри терялся в этом калейдоскопе страдания и смерти и медленно сходил с ума. Сколько это длилось, он не знал. Да и не хотел знать. Гарри терял ощущение реальности и уже не мог понять, где она, эта реальность. Он хотел, чтобы все эти ужасы прекратились. Он искренне хотел помочь, но не мог.

* * *

А в стылом замке — тюрьме, серой громадой высившемся на острове посреди холодного моря, метался по камере исхудавший и неимоверно грязный узник, с совершенно безумным взглядом.

— Сохатик! — прохрипел он и вдруг, обратившись в собаку, кинулся к решетке, отделявшей камеру от коридора. Он остервенело вцепился в ржавый прут, кроша зубы. Заскулил от нахлынувшей боли. А затем отступил на шаг и метнулся вперед, вкладывая в этот бросок все отчаяние и оставшуюся силу. С треском рвущейся плоти голова прошла между прутьями. Он заскреб лапами с утроенной энергией. От боли хотелось взвыть! Но вот протиснулись узкие собачьи плечи, грудь, а потом быстро замелькал под лапами грязный пол коридора. Мелькали стены, жуткие твари — дементоры, от которых тянуло могильным холодом, раздавались чьи-то крики. Он метался, не чуя ног и не разбирая дороги. Затем мелькнула открытая дверь, чья-то растопыренная фигура с перекошенным от ярости лицом. Он кинулся между ее ног и остервенело лязгнул оставшимися зубами. Рванул что было сил. Затем были еще несколько прыжков, короткий полет, и тело обожгла ледяная морская вода. Сзади доносились крики, вокруг мелькали яркие лучи, а он греб лапами, сосредоточившись на единственной цели. Связь, образовавшаяся между ним и крестником при проведении обряда, тянула его вперед. Он знал, что Сохатик близок к тому, чтобы шагнуть за грань.

А с неба в море крупными хлопьями густо падал снег.

* * *

Посреди комнаты, на стенах, полу и потолке которой разными цветами мерцали магические символы, а воздух трещал от разлитой маны, прямо на полу находились двое. Гарри Поттер лежал, бессильно разбросав руки и ноги. Его голова покоилась на коленях Эрлиа Вэггрра, по лицу которого крупными каплями стекал пот. У стены, опершись на посох, стоял Уигалс, выглядевший спокойным. Он делал то, что должен был. И делал хорошо.

Сосредоточившись, старый маг послал новую порцию кошмаров, значительно усилив давление. Тело ребенка на полу напряглось, глаза распахнулись и невидяще уставились в никуда. Он закричал, срывая голос. Застонал целитель, своей волей и магией удерживая душу в бьющемся в агонии теле ребенка.

Уигалс нахмурился и еще усилил свои чары. Внезапно что-то глухо ухнуло. Башню тряхнуло. А старый маг широко улыбнулся, прекращая воздействие, и глядя на белое сияние, испускаемое телом мальчика.

* * *

Лапы гребли все медленнее. Тело отказывалось повиноваться, деревенея в ледяной воде. Уже несколько раз скрывалась в пучине его голова. Пес, меркнущее сознание которого еще помнило, что когда-то, возможно, давно, его звали человеческим именем Сириус Блэк, молча и отчаянно боролся со смертью, подступившей вплотную. Когда лапы в очередной раз замедлили работу и он с отчаянием понял что все, ему никогда не добраться до нуждающегося в нем ребенка, тело внезапно вновь преобразовалось в человеческое. Перед глазами мелькнули картины детства. А синие от холода губы шепнули единственное, что могло помочь.

— Кричер…

Последним, что он запомнил, был сильный всплеск рядом.

— Что ЭТО? — Шарль Оже вытаращился во все глаза на самых странных коней из всех, что ему доводилось видеть. Эти звери были гнедой масти. И отдаленно напоминали его любимую породу, но создавалось впечатление, словно чрезвычайно-жаркое солнце вытопило из них все лишнее. Они были массивны, но поджары, а тела увивали четко видимые под гладкой шкурой сухие мышцы. У них были несколько более широкие, чем у привычных лошадей, головы. И очень странный неподвижный взгляд.

Шарль шагнул ближе, но странный конь, неотрывно следивший за ним, внезапно оскалил острые акульи зубы и напрягся, словно готовился напасть!

— Шаэ!⁽¹⁾ — похлопал его по шее, стоявший рядом мужчина. — Шаэ хэррсторр! ⁽²⁾ Шарль испуганно отскочил на пару шагов, а зверюга расслабилась и снова уставилась на француза своим жутковато-равнодушным взглядом.

— Это и есть боевая химера, — пояснил шокированному Шарлю наблюдавший за этой сценой Джору Энор. — Эти звери не потерпят рядом чужого человека. Разорвут и сожрут любого обычного жеребца, но кобыл не тронут. Потомство будет таким же. Едят исключительно мясо.

— Теперь я понимаю, зачем нужны отдельные корпуса! — Шарль покосился на готовое длинное здание. Из-за него доносился рокот машин. Вовсю шло строительство еще двух корпусов. Этот человек, Джору Энор, не солгал, и деньги Шарль получал в полном объеме. А сейчас вот получил и производителей. Он так задумался, что даже вздрогнул, получив тычок в бок от подошедшего Вилли Кранца. Пузатый немец кивнул ему на проходившую рядом дорогу. По ней неслись бешеным галопом еще два коня, несшие на себе всадников, привставших в седлах и склонившихся к гривам. Кони затормозили рядом, оставив подкованными копытами борозды в хорошо утоптанном снегу. Злобно оскалившихся химер быстро успокоили прибывшие на них наездники.

На эту пару коней Шарль смотрел благоговейно, узрев перед собой лошадей своей мечты. Его взгляд не находил в них ни одной неидеальной черты! Великолепной формы головы. Гармоничные шеи. Идеальные тела под лоснящейся шкурой. В меру длинные гривы и хвосты. И они не имели пугающего взгляда химер.

От коней шел пар, и Шарль испугался.

— Не запалятся, после пробежки-то?

— Нет, — улыбнулся ему Джору. — Эти кони не имеют таких недостатков.

Он подошел к коням и похлопал их по бокам.

— Это мой вам подарок, — он вскинул руку, прерывая готового отказаться Шарля. — Не приняв, обидишь. Таков обычай моего народа. Мы часто дарим коней понравившимся нам людям, из тех, что умеют ценить лошадей. Этих жеребцов я дарю вам с Вилли.

* * *

Большой худой пес сидел на окраине Хогсмида и с тоской смотрел на Хогвартс, ясно видимый отсюда. Он больше не чувствовал уз магической связи. Похоже, опасность миновала, и он теперь не знал, где искать Гарри. Хотелось выть от отчаяния! С момента побега миновал уже месяц. Он вынужден был задержаться в доме Блэков, приводя себя в порядок и залечивая раны на голове. Теперь, после продолжительного раздумья, а его мозг отказывался нормально работать, он сидел здесь и пытался вспомнить, где начинались потайные ходы в замок. С памятью творились непонятные вещи. Она то подбрасывала ему воспоминания младенца, то школьные эпизоды. А часто он забывал, кто он и как его зовут. Иногда, он и вовсе забывал, что он человек. Единственным, что он помнил постоянно, была необходимость найти мальчика. В данный момент он не помнил имени ребенка, но память запечатлела радость от нахождения рядом с ним. Почему-то ему казалось, что искать нужно там, в замке.

* * *

Магориан стоял у своего шатра и наблюдал за играющими в снежки детьми. В голове гуляли невеселые мысли. Эта зима выдалась на редкость тяжелой. Снегу намело аж по грудь взрослого кентавра. Такого не могли припомнить даже старейшины племени. И все бы ничего, да только кентавры жили охотой. Олени откочевали или погибли. Кабаны неплохо устроились, роя в снегу целые тоннели. Вот только охотиться и на них стало невозможно. Запасы быстро подъели, и народ начал голодать. Даже священные единороги потянулись к племени. Вот тогда и вспомнили Красные Руки о старом маге, поселившемся на их землях. Соседом тот, надо признать, оказался весьма беспокойным. То на акромантулов войной пойдет, ну это во благо, то лес повалит, прихлопнув какого-то наглого мага. То тварей разведет, при воспоминании о которых у самого Магориана тряслись руки. Но народ голодал. Пришлось идти на поклон к этому человеку. Надо сказать, многие сомневались. Люди неоднократно нарушали договора с кентаврами, как и данное слово. Убивали единорогов. Хвала богам, этот оказался не из таких. Вот уже неделю, как табун перекочевал к замку мага. Дети, женщины и единороги, пришедшие следом, сыты. Но мужчины племени были угрюмы. Не любили они ходить в должниках.

* * *

Альбус Дамблдор мчался по коридору с горящими яростью глазами, закинув бороду за плечо и с палочкой, выставленной вперед. Громко шлепали по каменному полу домашние тапочки. Старика заносило на поворотах. Развевалась на худом теле мешковатая пижама. Постоянно норовил свалиться на глаза ночной колпак, доводя старика до бешенства.

Этажом выше, стоя на летающем щите, бесшумно, подобно НЛО, обследовал коридоры профессор Флитвик. Помимо палочки он прихватил с собой огромную секиру гоблинской работы.

Этажом ниже пыхтел и грузно топал пьяный Хагрид, размахивая огромной сучковатой дубиной, по пути сшибая доспехи и статуи, так и норовившие подвернуться под ноги.

На астрономическую башню поднялась Минерва МакГонагалл, своей маской для лица, которая стянула кожу так, что превратила профессора в подобие усохшего трупа, до мокрых штанов напугавшая уединившуюся там влюбленную парочку! А если еще и учесть ее серо-зеленый цвет…

Сжимая любимую метлу, крался по подземельям за верной кошкой старый завхоз Филч, лелея давнюю мечту отходить Блэка этим орудием труда до полной потери сознания.

Ремус Люпин, приглашенный директором на должность профессора ЗОТИ после пропажи Квиррелла, сторожил вход в гриффиндорскую башню.

В холле, на стульчике, устроился грузный профессор Слагхорн. Горация Слагхорна, до безумия любившего комфорт и обильное вкусное питание, не мог сподвигнуть на суету и беготню даже такой вопиющий случай, как нападение беглого Сириуса Блэка на Рона Уизли в гриффиндорской спальне! И уж точно не приказ Альбуса Дамблдора.

* * *

Уигалс бродил кругами по верхней площадке башни и размышлял. На родине ему несомненно приготовят "теплую" встречу. Причем неведомый пока враг действовал весьма нагло, а это могло свидетельствовать только об одном: он был уверен в победе. Глаза старика зло сузились. Он давно не раскрывал большей части своих возможностей, следуя мудрости многих поколений воинов и магов. А она гласила, что враг не должен знать твоих сильных сторон. Итак, что может быть известно врагу? Что Уигалс весьма способный боевой маг, химеролог и некромант. Что он способен водить большие армии. В какой-то мере может управлять стихиями.

Маг взглянул на заснеженный лес и снова зашагал по кругу.

О какой нежити может знать враг? Умертвия и прочая человекоподобная нежить? Несомненно. Именно ее он применял против демонов. Псы? Тоже засвечены. Бескрылые драконы — частично. Тогда он только начал разработки этой разновидности нежити. Использованные прототипы были довольно слабы для своих габаритов. Клешнеподы и летающие драконы, способные использовать магию? Вот тут уже нет. Это поздние и еще не испытанные толком разработки. Хорошо. Но этого мало. Нужна неизвестная и очень сильная нежить. Придется поработать над этим. Новые химеры? М-м, возможно. Если попадется что-то, в мирах Аэсстры незнакомое. Все-таки химеры были куда уязвимее нежити.

Люди? Однозначно да. Пусть они и слабы в прямой схватке, но необходимы. Сколько? Тысяча? Мало. Две? Десять? Хм. Хм. Хм. Нужно основательно все взвесить. Нужны маги. Если обучить их сливать сознания с войском, то получится высвободить собственные резервы. А это может пригодиться. Придется поломать голову над тем, где взять людей, привычных к войне. Хотя чего тут думать? Нужно поискать в мирах этой ветви. Пожалуй, придется заняться и големами, для их усиления. Вот план вчерне и намечен.

Он остановился и бросил взгляд на двор замка. Там полностью отсутствовал снег. Было тепло из-за действующих чар. А на клумбах уже в локоть поднялись кустики Урс.

* * *

Бродил кругами по своему кабинету и Альбус Дамблдор. Директора занимали совсем иные вопросы. А именно: как поправить собственное пошатнувшееся положение и отомстить Уигалсу, не подставившись при этом.

А что, если для решения второго вопроса использовать Блэка? А именно — факт его проникновения в школу? Как там у Уигалса обстоят дела с защитой от темных тварей?

Альбус широко улыбнулся и полез в вазочку за лимонной долькой. Любил он это приторно-сладкое лакомство.

А по поводу поправки положения… Куда же ты пропал, Том?

* * *

Асти с интересом рассматривал новые алые одежды Поттера. Тот после пробуждения дара стал молчалив и замкнут. Раньше он часто играл с мальчишками и приставал с расспросами к воинам. Теперь он старался уединиться и мог часами сидеть и грустить. Только занятия с целителем Эрлиа разгоняли его тоску и грусть. Асти знал, что уже дважды дедушка Уигалс пускал его в ту самую комнату. Мама… Асти почувствовал, что сам готов разреветься от воспоминаний. Поэтому он снова постарался переключиться на Гарри. Тот, не подозревая о наблюдателе, повторял за целителем какие-то жесты руками. Перед ним тоже парила в воздухе книга. Только в отличие от книги самого Асти, эта была белой. На ее обложке тоже блестели золото и драгоценные камни. Как рассказал дедушка, это он начинал учить Эрлиа. Он же дал целителю и его магическую книгу. А внешний вид эти гримуары могли менять легко, подстраиваясь под владельца. Вот книга Эрлиа, сообразно его особенностям, и стала такой. Белым стал и фолиант Гарри.

Асти спросил деда и об изменившемся характере Гарри.

— Это пройдет со временем, — вздохнув, ответил стрик. — Для пробуждения дара нам с Эрлиа пришлось показать Гарри тысячи смертей. Немудрено, что он изменился. Но это пройдет, когда он сам начнет исцелять и почувствует свой дар.

— А когда это будет? — поинтересовался Асти, привалившись к боку старого мага. С некоторых пор он больше не боялся Уигалса и стал воспринимать его как родного деда, иногда ворчливого, но доброго. Маг взлохматил Асти волосы.

— Думаю, летом начнет помаленьку.

Асти вздохнул и вынырнул из воспоминаний. Короткая передышка закончилась. Его ждал улыбающийся Угги, помахивая деревянным мечом. И, уже облачившиеся в доспехи братья Вэрн.

* * *

Спустя неделю Асти сидел на лавке под навесом и вчитывался в книгу. Этим же были заняты и остальные ученики старого мага. Уигалс дал им задание по книге. Он часто учил их тонкостям пользования этими артефактами. Вот и сейчас они должны были найти в тексте и изучить способы активации магического зрения. Помня слова деда о том, что их более десятка, Асти, просматривал главы, посвященные артефакторике. Два способа он уже нашел. Они были в "людях" и "зельях". Он иногда отвлекался и бросал короткие взгляды на деда. Уигалс, стоя посреди двора, быстро перебирал пальцами обеих рук и что-то шептал. Что за чары он творил, не знал никто из учеников. Но занимался этим старый маг уже минут сорок, ни на что не отвлекаясь. Бросив на деда очередной взгляд, Асти вернулся к книге. Уигалс же неожиданно громко хмыкнул, привлекая этим внимание всех троих учеников, и заработал пальцами еще быстрее. На лице его появилась улыбка.

* * *

"Это удивительно, — думал Уигалс, творя поисковые чары. — Зачем Великой понадобилось такое?"

Он только что определился с наличием других миров в этой ветви. И результат был весьма интересным! В отличие от ветви Аэсстры, где миры были многочисленны и разнообразны, здесь присутствовало только несколько сотен копий одного-единственного мира! Уигалс хмыкнул и улыбнулся, заработав еще быстрее. С подобным он ранее не встречался, хотя странное сходство Земли 1 и Земли 2 его уже настораживало. Да, у них хватало различий, взять хотя бы тот же магический фон. На Земле 1 магических потоков и линий было куда меньше. Да и населяли Землю 2 совсем не люди. А вот очертания островов и материков были весьма похожи. Неживые птицы давно ушли на огромное расстояние, а в покоях Уигалса составлял карту этого мира, с помощью их глаз, один занятный артефакт. И здесь, и там присутствовали Луна и Солнце. А вот звезды с Земли 2 были видны совершенно иные. Старому магу нравилась Земля 2. И чем больше он ее изучал, тем сильнее. Пока он не видел ни одного города! Местные племена жили в каменном веке. И здесь был насыщенный магический фон. Не зря маги с Земли 1 построили здесь Хогвартс.

А сейчас требовалось определиться с наличием на Земле 2 проходов в другие миры.

* * *

Один из миров. Пару месяцев спустя.

Алешка, закусив губу до боли, слушал умирающего командира. Полковник Самохин Илья Степанович вчера получил в грудь пулю снайпера, и жить ему оставалось уже совсем недолго. Он смотрел в небо белесыми от боли глазами, слушал рокот танковых двигателей, звучавший в отдалении, и шептал.

— Что же они стоят… Нельзя стоять… Вперед. Нужно идти вперед… Приказ товарища Сталина…

У Алешки, четырнадцати лет от роду, жившего при полковнике на правах сына полка, навернулись на глаза слезы.

Шел тысяча девятьсот сорок второй год. Немцы рвались вперед, к важнейшим городам и промышленным центрам СССР. Красная армия терпела одно поражение за другим и медленно, но верно откатывалась, оставляя врагу огромные территории. А тот особо не спешил и планомерно действовал танковыми клиньями, разделяя и охватывая части русских. Затем такие вот, небольшие, но многочисленные "котлы", зачищались до последнего солдата. Это была страшная война. Уже были потеряны Белорусская ССР и Украинская ССР. Красная армия потеряла самые боеспособные части. А необученное пополнение не могло остановить стальную машину третьего Рейха. И гибло. Гибло. Гибло.

Враг подходил к Москве и было очень мало надежды на то, что удастся ее отстоять.

Их часть, являвшаяся сборной солянкой, отходила с боями из-под Слуцка. Благодаря Илье Степановичу им удавалось не раз и не два выходить живыми из, казалось бы, безвыходных ситуаций. Постоянно гибли люди, но присоединялись новые. Сейчас часть насчитывала шестьсот сорок одного бойца, при восьми орудиях и двадцати одном танке. Восемнадцать из них были легкие Т-26. остальные Т-34. Т-34 были отличными машинами. Вот только мало их было. Слишком мало.

Была в их части и танкетка Т-27, на переходах тащившая одно из орудий. Ее же использовали и для учебы пополнений танкистов.

Сам Алешка потерял близких на дорогах Белоруссии. Оставшись один, прибился к отступающей с боями части. Так и шел с ними с тех самых пор.

Последним заданием им было — уничтожить мост через реку Ока, захваченный немцами неповрежденным, в районе деревни Голодское Перемышльского района Калужской области. И приказ гласил — любой ценой! Там, за спиной, спешно строилась оборона.

И вот теперь они бессильно наблюдали, как по этому самому мосту непрерывной лавиной идут враги. У моста оказалось очень хорошее охранение. Одних зенитных орудий Ахт Ахт 88 было аж двенадцать штук, только с их стороны реки! А были еще и минные поля на подходах, спешно установленные фашистами. И эти самые фашисты, в огромном числе. А идти до моста было далеко. Вот и не шли танкисты. Они знали, что все их танки сожгут, не дав даже приблизиться. Но и другого выхода не было. Врага необходимо было отвлечь. Фугасы, усиленные найденными на станции авиабомбами, уже плыли по реке к опорам моста, замаскированные корягами, вместе с бойцами-смертниками.

— Вперед… — выдохнул полковник. — Вперед…

Дальше Алешка уже не слушал. Он со всех ног мчался к танкетке, водить которую ему пару раз позволяли. Вот заурчал двигатель. Алешка налег на тугие рычаги, крутанул тягач на месте и, набирая ход, двинулся в сторону моста. Он не закрывал защитного колпака, понимая, что доехать ему все равно не суждено. Да и оружия на тягаче не было.

— Куда! — донесся сквозь гул мотора и хруст подминаемого кустарника, вопль младшего лейтенанта Веселова, единственного, кроме умирающего полковника, уцелевшего командира. — Стой, Алешка!

Но тот, упрямо сжав зубы, лишь сильнее налег на рычаги. По его щекам текли слезы, но он, обернувшись на миг, уже увидел то, чего хотел. Теперь можно было умирать. Танки пошли за ним.

* * *

Раскинув широкие крылья, в небе над рекой парил огромный дракон. Он был пепельно-серого цвета. Тускло-зеленые глаза равнодушно смотрели вниз, туда, где переваливаясь на ухабах, позли по полю к мосту неуклюжие коробки танков. Он смотрел на суету, начавшуюся среди солдат в мышино-серых мундирах. Смотрел, как длинные стволы орудий неспешно и словно лениво опускаются и поворачиваются в сторону появившейся угрозы. Как начинают рваться первые снаряды с обеих сторон. Как падают люди, бегущие следом за танками. Смотрел, как вырастает облако взрыва, перевернувшего первую, совсем небольшую, машину. Как горит юный человечек, придавленный стальной махиной, крича и царапая землю.

Смотрел на все это и Уигалс, сидевший на загривке чудовища. Он нашел, то, что хотел. В этом мире шла безжалостная война. Умирали сотни тысяч людей.

* * *

Арсеньева Аня, семнадцати лет, смотрела в синее небо. Ее тело сковывали обездвиживающие чары. Фашистские маги готовили какой-то обряд, где ей, юной волшебнице, недавно окончившей школу в Китеже, была уготована роль жертвы. И не было никаких шансов уцелеть. Ее сослуживцы погибли. Красная армия была далеко. Аня прощалась с этим миром, глядя в чистое небо. Затем ее взгляд остановился на темной, быстро увеличивающейся точке. Она присмотрелась — и обмерла от ужаса и восторга. В ее сторону пикировал, практически сложив кожистые крылья, громадный дракон! А на его загривке сидела маленькая человеческая фигурка, державшаяся за рога, короной венчавшие голову, размером изрядно превышавшую Газ-67. Вокруг заорали. Навстречу монстру устремились разноцветные лучи. Застрочило оружие простецов. Чудовище даже не обратило внимания на все эти потуги. Как, впрочем, и его наездник. Аня повернула голову и увидела, как солдаты бросились в ближайшую канаву. Маги готовили что-то убойное, но на их месте вдруг вспыхнуло жаркое багровое пламя. А дракон распахнул широченные крылья и пошел вдоль канавы, выдохнув в нее какое-то тускло-зеленое и слегка светящееся марево. От раздавшихся оттуда криков закладывало уши. Аня зажмурилась, увидев, как с костей выскочившего немца пластами отваливается гниющая на глазах плоть.

* * *

Погарский Сергей Михайлович стоял на вершине кургана. Его шатало от усталости, но руки крепко сжимали посох. У его ног, в воронке, укрывалось несколько женщин простецов с детьми. С ними было лишь двое раненых и измученных бойцов. На мага смотрели с надеждой множество глаз. Но что мог сделать измученный непрерывными боями человек? У него давно закончились зелья. К концу подходили силы. А врагов было много. Они, злобно ухмыляясь, подходили к подножию кургана.

Чуть дальше, по дороге, усеянной телами красноармейцев, уже вслед за прорвавшимися танками и мотоциклами, прямо по трупам шли грузовики. Из их кузовов на курган с любопытством пялились солдаты.

Маг готовился вскинуть посох и принять безнадежный бой, как вдруг рядом с ним соткался из воздуха лысый старец, облаченный в черное. Он опирался на витой посох и спокойно смотрел на остановившихся немцев. Вот один из их магов вскинул волшебную палочку. Со старцем тут же произошли пугающие перемены. Карие глаза стали бездонно-черными, губы искривила злая усмешка. В ясном небе полыхнула молния, пророкотал гром и начало стремительно темнеть. Над курганом зародилась и начала стремительно разрастаться пугающе-черная туча. Завыл ветер, вздымая клубы пыли. Сергей Михайлович с нарастающим страхом смотрел, как из черной тучи, к земле, опускается воронка огромного смерча. В старика полетели многочисленные зеленые лучи Авад, а он вдруг исчез! Русскому магу пришлось броситься на землю. А откуда-то сверху раздался пугающий смех! Ветер взвыл с удесятеренной силой. Сергей Михайлович видел, как клубится черная туча, закрывшая небо уже практически до горизонта. Как смерч, набравший силу, выбирается на дорогу, слизав по пути незадачливых магов. Вопящие солдаты и поднятые в небо грузовики надолго врезались в его память. От рева ветра уже закладывало уши. Словно спички ломало вековые деревья. А смерч был уже не один! Насколько видел глаз, в сгустившемся мраке двигались десятки ревущих колонн. Под несколькими танками вдруг разверзлась земля и сомкнулась над ними, не оставив и следа от боевых машин. А на вершине кургана дул лишь легкий ветерок. И рядом с воронкой снова стоял, опираясь на посох, страшный старик.

1) Тихо!

Вернуться к тексту

2) Тихо, злюка!

Вернуться к тексту

Медленно возвращалось сознание. Он почти не чувствовал тела, но почему-то это не пугало. Его занимала только одна, вяло ворочавшаяся в мозгу мысль: "Они смогли? Мост уничтожен?"

Алешка с огромным трудом приоткрыл глаза. Вокруг был приятный полумрак. Он лежал в странной палатке, основание которой было круглым, головой к матерчатой стене. В центре стоял высокий столб, на который опиралась конусовидная крыша. Было удивительно тепло. Он скосил глаза вправо, влево. Там, с обеих сторон, тоже кто-то лежал. Мальчик видел тела, укрытые кусками серой ткани. Алешка попробовал шевельнуться, но не смог. Попробовал позвать кого-нибудь. С губ сорвался тихий жалобный стон. Примерно минуту спустя полог палатки откинулся, и внутрь вошла симпатичная девушка в несколько потрепанной форме. Она несла в руке исходящий паром котелок. По палатке тут же потек пряный запах каких-то трав. На вкус варево оказалось горьким и очень терпким. Алешка закашлялся. Тело тут же отозвалось дикой болью.

— Тихо, мой хороший, — произнесла девушка и, отставив котелок в сторону, извлекла откуда-то из-за его головы глиняный горшочек. В нем оказалась пахучая коричневая мазь, которую она начала наносить на обожженное тело и лицо. Алешка только порадовался, что глаза не пострадали. Остаться слепым он не хотел. Лучше уж жить безногим. Или не жить вовсе.

— Все будет хорошо, — продолжала ворковать она. — Дедушка Уигалс сказал, что ты поправишься.

Она говорила долго, а Алешка прикрыл глаза и слушал, стараясь не стонать от боли.

* * *

Сириус Блэк, пребывавший в личине пса, несся изо всех сил. И было от чего! За ним черной тучей гнались дементоры. И их было много. Очень много. Более того, они преследовали его, даже когда он находился в анимагической форме! И отрезали от Хогсмида. Увидев это, он развернулся и бросился в сторону поля для квиддича.

А как мирно все начиналось! Он шел в Хогвартс в третий раз. В первый ему спутал планы неожиданно проснувшийся и завопивший мальчишка, полог кровати которого он отодвинул, чтобы удостовериться, не там ли Гарри? Увы, оказалось, не там. Пришлось уносить ноги.

Спустя пару недель он наведался в школу снова и, подсматривая из тайного хода, удостоверился, что Поттера на Гриффиндоре нет.

В этот раз он решил проверить Равенкло. Но оказалось, что ход, которым он пользовался, перекрыт, а когда он воспользовался тем, что вел в Визжащую хижину, его на открытом месте перехватили дементоры. И не обратили никакого внимания на то, что он был в форме собаки!

Сириус опережал тварей совсем немного, а потому, не теряя времени, перекинулся в человеческий вид и вломился в сарайчик для метел. Он быстро схватил более-менее приличный с виду "Чистомет" и, разворотив заднюю стенку Бомбардой, выпущенной с помощью палочки одного из предков, найденной в родительском доме, выметнулся наружу. Теперь у него появился шанс! Дементоры не могли развивать слишком уж большую скорость. Старая метла, как оказалось, тоже. Сириус направил ее в единственном свободном направлении — над Запретным Лесом. Территорию, накрытую антиаппарационным куполом, он покинул быстро. Вот только почему-то аппарировать так и не удавалось. Кричер тоже не отзывался.

* * *

Альбус, стоявший у окна и наблюдавший за этой погоней, довольно улыбнулся. Пока все шло по намеченному плану.

* * *

Дракон мерно взмахивал крыльями. От простецов он был скрыт чарами невидимости. Уигалс сидел, удобно устроившись на шее чудовища сразу за головой, придерживаясь руками за ближайшую пару рогов. Ничто не мешало старому магу думать.

Он нашел этот мир с восемнадцатой попытки. До этого попались несколько незаселенных разумными видами миров. Особо запомнились громадные ящеры в одном. Рядом с ними его огромный дракон совсем не впечатлял. Но эти не летали. А то, что там летало, дракону было совершенно не опасно. Те твари, имевшие крылья и длинные зубастые пасти, сами кинулись врассыпную, едва завидев дракона.

Один мир был практически полностью лишен магии. Уигалс едва выбрался оттуда. Два мира были практически непригодны для жизни простых людей. В одном произошла мировая война с применением ядерного оружия. В другом магическая. Причем магический фон в обоих мирах был очень высок, и старик хотел вернуться туда немного позже. Не могли там исчезнуть все люди. Стоило поискать их, чуть позже.

В остальных жили люди, на разных ступенях развития, начиная от каменного века.

Старый маг пошел бродить по мирам этой ветви больше из любопытства, чем в поисках существенного пополнения для своей дружины или учеников. Удастся кого-то найти — хорошо. Нет? Ничего страшного. А люди? Люди найдутся и на Земле 1. И старик уже знал, как это осуществить.

Многие могли бы спросить его: зачем он вмешался в этот конфликт? Почему выбрал именно русских? Зачем вообще покинул Англию? Он ответил бы, что в Англии сложно было набрать нужное количество хороших солдат. Уступали англичане и русским, и немцам. Да и хозяйничали на острове захватившие его немцы, словно в своей родной Германии. Немцы были бы хороши, но на данном этапе жизни они отличались весьма промытыми мозгами. Жаль. Это были хорошие солдаты и весьма трудолюбивые люди.

Русские? Многие черты их характеров импонировали Уигалсу. Представители именно этого народа бросались безоружными на танки врага, чтобы собой и сброшенной одеждой закрыть смотровые щели. Шли в рукопашную со штыками, ножами и лопатками в руках. Уигалс неоднократно видел это. Хватало, правда, и иных, тех, кто поднимал руки, не в силах перебороть страх, или просто предавал. Промытых мозгов хватало и среди них, но вложенные им идеи нравились Уигалсу несколько больше. По крайней мере, работать с ними было бы проще.

Уигалс вмешался далеко не сразу, довольно много времени он провел, наблюдая и изучая этих людей.

Что примечательно, в этом мире маги и не думали скрываться. Они жили среди простых людей. Были тут и свои Геллерт Гриндевальд с Альбусом Дамблдором. Они и начали эту войну, совместно с Адольфом Гитлером, тоже, как ни странно, оказавшимся магом, правда, отнюдь не сильным. Ну, до них Уигалсу дела не было. Пусть себе воюют.

Уигалс решил вытащить из лап смерти несколько десятков, может быть, сотен человек, из тех самых, выдающихся. Затем посмотреть на их реакцию. Он, увы, не мог набрать первых попавшихся, просто заплатив им, как наемникам. Многие маги так бы и сделали. Или вовсе внушили бы людям нужное. Но ему нужны были только те, кто смог бы пополнить дружину и искренне принести клятву. Он и не рассчитывал найти здесь многих. Люди должны были уйти с ним по своей собственной воле. А таких, он знал, много не будет. Что ж, он будет рад даже нескольким. Кроме того, люди имели свойство расти, а сирот такая война оставляла очень много. Их он и хотел забрать.

Вот и летел дракон над уже завоеванными немцами землями, высматривая сгоревшие селения и детские фигурки на пепелищах. В полях и лесах.

* * *

Жители замка только просыпались, когда тревожно взревел рог одного из часовых. Асти моментально взлетел на верхнюю площадку центральной башни. Он слышал, как занимают позиции в башнях воины. Сейчас в замке находилось всего два десятка дружинников, все ученики Уигалса и братья Вэрн. В отсутствие старика учеников обучал Северус Снейп. Все остальные люди были в поселении на Земле 1.

* * *

Практически сразу за Асти на башне появились Северус Снейп и Хирс Лютый. Асти замер около восточного ряда бойниц. Северус сходу упал в кресло боевой машины и, приняв полулежащее положение, активировал ее.

Старый маг перед уходом научил его пользоваться данным смертоносным магическим устройством.

На голову, полностью скрыв ее, опустилась массивная полусфера. Она тоже была выполнена из бронзы. Сама голова лежала на специальном подголовнике. Вся металлическая часть конструкции была испещрена магическими символами и сверкала драгоценными камнями. Кресло было удобным. Чувствовалось, что с ним поработал умелец. Из кожи и купленного магом наполнителя были сделаны подушки на сиденье и спинку. Подголовник дополнился мягким валиком. Подлокотники — накладками.

Руки Северуса опустились на подлокотники. Пальцы каждой руки замерли на своеобразных клавишах, в которые были вставлены рубины.

Перед глазами Снейпа, на внутренней поверхности полусферы, двигалось динамичное изображение. В данный момент он смотрел за южную стену. Были видны все окрестности замка.

— Северо-восток! — послышался крик Асти.

Дети были натренированы Уигалсом на выполнение задач корректировщиков. Сейчас они заняли заранее расписанные места у бойниц со всех четырех сторон. Северус знал, что здесь были Асти, Эдриан Пьюси, и братья Вэрны, выпросившие разрешение остаться с другом.

В углу у лестницы замер Хирс, присутствовавший здесь на случай прорыва врага сквозь защитный купол. Рубины на его шлеме, щите и доспехах мрачно сияли, свидетельствуя о готовности воина к любой сече. Здесь же был и приготовившийся к бою часовой.

Указательный палец левой руки Северуса слегка нажал на рубин. Мир перед глазами сместился. Теперь он видел то, что происходило в указанном направлении. Далеко, над лесом, двигались темные объекты. И их было много.

Шевельнулся большой палец на левой руке. Изображение приблизилось. Черные объекты приняли образ дементоров, знакомых Северусу по случаю пребывания в Азкабане. Он угодил туда после падения Темного Лорда. Совсем ненадолго, правда.

Эти твари огромной стаей, насчитывавшей, на взгляд, несколько сотен особей, преследовали какого-то человека на метле. Беглец пригнулся к древку и несся в сторону замка.

— Дементоры! — заорал Снейп, который не знал, доводилось ли людям Уигалса встречаться с чем-то подобным! — Они крайне опасны! Бейте всем, чем только можно!

Воин, что сегодня выполнял обязанности часового, схватился за рог. Низкий прерывистый рев сообщил всем об опасности врага. Зашевелились боевые машины в остальных башнях. Они обладали меньшей мощностью и куда более скромными возможностями, но тоже были для врагов неприятным сюрпризом.

— Кентавры! — внезапно крикнул Асти и кинулся к лестнице. Его место тут же занял часовой.

Человек на метле шарахнулся в сторону, когда мимо него с ревом пронесся огненный шар полуметрового диаметра и оглушительно взорвался в туче дементоров, налетев на препятствие. Несколько разорванных фигур в горящих балахонах рухнули вниз. Это ударила одна из боевых машин угловых башен. Твари метнулись в стороны.

Настало и его, Северуса, время. Одновременное нажатие всех клавиш левой рукой вызвало появление в воздухе над башней ослепительно сияющего от переполняющей его энергии шара. Он был примерно трехметрового диаметра и завис на высоте десятка метров над крышей башни, уже за границей защитного купола. Снейп знал, что подобные шары появились и над другими башнями, при активации машин. Причем сам Северус ни шаров, ни их свечения в своем бронзовом шлеме не видел. Большой палец его правой руки слегка нажал соответствующую ему клавишу. Перед взглядом появилось небольшое алое кольцо. Он повел глазами. Кольцо переместилось вместе со взглядом. Вот оно накрыло одну из летающих тварей. Большой палец с силой нажал на клавишу. Кольцо теперь само сопровождало цель. Оно стремительно сжалось практически в точку. Одновременно с этим от сияющего шара отделился сгусток. Он набрал скорость и ринулся к дементору. А Снейп уже наводил кольцо на вторую цель. В воздухе уже находилось шесть сгустков, когда первый наконец настиг цель, которая безуспешно пыталась уклониться. Напрасно. Эта машина била самонаводящимися огненными шарами. Причем величину сгустка и его насыщенность маной можно было регулировать. В данный момент были выставлены минимальные настройки. Попавшая в прицел цель, оставшаяся в небе или без укрытия на земле, была обречена! Полыхнуло. Вниз посыпались горящие ошметки. Дементоры снова метнулись в разные стороны. Снейп усмехнулся. Замок мог успешно сопротивляться и без хозяина в нем.

Человек, между тем, миновал кромку леса и устремился к замку, узрев в нем надежду на спасение.

* * *

Асти скатился по лестнице, едва не поломав ноги. Пронесся по двору и буквально взлетел на надвратную башню. В его руке появился посох, который для него изготовил дедушка. Он вскинул его к небу, подал ману и прокричал слова-приказы для нежити, переданные ему Уигалсом.

— Виггрраа эттэрраррс оггрцэрршш!

Холмы под стенами пришли в движение. Под слоем земли пробудилось и заворочалось нечто огромное!

А Асти сосредоточился на образах кентавра и человека на метле и продолжил:

— Эррад э нноот!⁽¹⁾

Из ближайшего холма появились четыре вскинутые к небу огромные клешни и, секунду спустя, вылез поистине гигантский клешнепод. В нем было не менее пятнадцати метров длины. А при вытянутых вперед клешнях — и двадцать с лишним. Два десятка зеленых глаз быстро осмотрели округу, и нежить устремилась вперед, рассмотрев цели. Следом за гигантом из того же холма высыпало и кинулось следом за ним десятка три его пятиметровых копий.

А из соседних холмов выкапывались драконы.

* * *

Клац! — подпрыгнувший клешнепод рухнул на землю и сунул трепыхавшегося в клешне дементора в зубастую пасть. Захрустело. Зачавкало. По морде ужасной твари потекла какая-то розоватая слизь. Магориан с ужасом смотрел за избиением одних из самых страшных существ, о которых только приходилось слышать. Для тварей Уигалса, которых, как оказалось, вокруг замка были сотни, дементоры, наводившие ужас на всех, стали просто лакомым кормом.

Радовало только одно — их, кентавров, монстры Уигалса не трогали, а сам старый маг держал данное слово.

Когда появились дементоры, Магориан успел испугаться за родных и едва не дал команду разбегаться во все стороны. Такой была обычная тактика кентавров при встрече с этими тварями. В таком случае появлялся шанс, что некоторым удастся скрыться. Противостоять дементорам могли только сильнейшие шаманы, а у Красных Рук такого не было. Простые воины ничего сделать не могли. Оставалось только бежать.

Кентавр поднял глаза к небу. Там больше не было дементоров. Там кружили десятки разновеликих драконов.

* * *

Угги Молчун смотрел вниз с кружившего высоко в звездном небе дракона. Его задачей была охрана временного лагеря, куда Уигалс переправлял всех спасенных и детей сирот. Благодаря артефактному шлему Угги неплохо видел в ночной темноте. Конечно со способностями нежити его зрение и близко сравниться не могло. Поэтому он чутко прислушивался к завязанным на него чувствам дракона. Все вокруг было тихо. Как в небе, так и внизу, на земле. В лесу, вокруг лагеря, практически незаметные отсюда, залегли еще три дракона. Их всадники, за неимением под рукой лекарей, помогали обихаживать спасенных.

Примерно в километре от лагеря дракон видел теплые красно-белые силуэты кормящихся кабанов. Еще дальше спал у маленького костерка одинокий человек. Откуда-то издалека доносился рокот авиационного мотора.

* * *

Сириус Блэк, придя в себя после удара о защитный купол, с ужасом увидел перед собой настоящее порождение ночного кошмара. Его волосы, которые он вынужден был обрезать, когда приводил себя в порядок, встали дыбом от страха. Пятиметровая тварь, замершая всего в нескольких метрах, пялилась на него двумя десятками зеленых глаз. Ее четыре клешни были раскрыты и готовы в любой момент хватать и рвать. Сириус сглотнул и перевел взгляд за ее спину. Потом сглотнул второй раз и медленно потянулся за волшебной палочкой. Оттуда, где он сидел, было прекрасно видно, как сотни подобных тварей гоняли и жрали дементоров. Причем в небе еще и драконы обнаружились, спасаясь от которых, дементоры и стали жаться к земле. Где и попадали в жадные загребущие клешни.

1) Атаковать запрещаю!

Вернуться к тексту

Внизу проплывал Минск, захваченный немцами. Дракон, быстро работая крыльями, несся в юго-восточном направлении. Там старый маг ощутил аномально высокий фон некроэнергии и был весьма этим фактом заинтересован. Подобная аномалия могла возникнуть в одном-единственном случае — массовых смертях разумных, произошедших за короткий промежуток времени.

Через непродолжительное время он увидел несколько длинных зданий, обнесенных оградой из колючей проволоки. Фон некроэнергии был неимоверно высок. Заставив дракона ходить кругами, Уигалс принялся осматриваться внимательнее. Примерно в полукилометре от обнесенной оградой территории, где, несомненно, содержались люди, Уигалс заметил активную магическую деятельность. Три сияющие пентаграммы были отлично видны с высоты. В них непрерывным потоком резали людей! Старый маг наблюдал, как, цепляя железными крючьями, оттаскивали мертвых, а живые уже занимали их место. Рассмотрел он и накопители, которые пополнялись за счет отобранных жизней. Явно кто-то из магов готовил себе резерв Эл Эрдаа, ее еще называли праной, или энергией жизни, для продления собственного никчемного существования. Уигалс хмыкнул. Глупо. Этот путь не сможет продлять жизнь бесконечно, а лишь приведет, в конце концов, душу мага в лапы одного из князей Инферно, которые и запустили по мирам описания подобных ритуалов.

Понаблюдав за происходящим какое-то время, он потерял к нему всякий интерес. Затем он побродил по огражденной территории, заходя в длинные дома. Да, здесь были люди. Много истощенных и сломленных людей. Он читал их прошлое, мысли и чаяния. Затем ушел, так же незаметно, как и появился. Здесь не было воинов и детей. Люди были представлены, по большей части, двумя народностями: евреями, депортированными сюда из Германии, Австрии и Чехии, и цыганами, собранными отовсюду. И те, и другие для целей старого мага не подходили.

Первые были скорее потомственными ремесленниками и торговцами. Причем некоторые напомнили ему работорговцев из родной ветви миров, настолько сильна была в них тяга к власти и золоту. Большинство к тому же были просто давным-давно сломлены.

Вторые были слишком вольными. Никто из них не принес бы клятву добровольно. Под угрозой смерти, да, но ее не приняла бы Великая.

Первые, напротив, принесли бы охотно любые клятвы, но…

И старый маг просто ушел, предоставив их своей судьбе. Ему были безразличны как эти люди, так и их жизни.

А вот несколько зарытых рвов, в которых гнили тысячи тел, привлекли его пристальное внимание. В каждом из них он оставил зреть нескольких драконов или гнезд клешнеподов. В таком месте они готовы будут уже через месяц.

Однако кое-какую полезную информацию он все-таки получил. А точнее, он узнал места расположения нескольких лагерей для военнопленных. А также нескольких детских концлагерей.

Теперь его путь лежал в деревню Скобровка Пуховичского района Минской области. Потом он намеревался наведаться в деревню Красный Берег Жлобинского района Гомельской области. Там были созданы детские донорские концлагеря.

* * *

— Не советую, — услышал Сириус Блэк детский голос, донесшийся со стены, рядом с которой он находился. — При попытке сопротивления клешнепод вас убьет.

Сириус обернулся и уставился на смуглого, черноволосого и кареглазого мальчишку, смотревшего на него со стены. В руке пацан сжимал магический посох.

Рядом с мальчишкой высилась закованная в доспехи и мерцающая драгоценными камнями на них фигура воина с копьем и щитом.

— Спасибо за помощь, — проговорил Блэк, признав в мальчишке мага. — Но теперь я хотел бы уйти.

— Это невозможно, — ответил мальчишка. — Вы привели сюда этих тварей, подвергли опасности нас и союзных нам кентавров. По этим причинам вы останетесь в замке, до возвращения деда. Пленником. Дедушка решит вашу судьбу.

Блэк оскалился и ухватился за палочку, но в следующее мгновение огромные клешни сомкнулись на его теле и руках.

* * *

Маленькая Олеся стояла на коленях, забившись в самый угол барака и истово молилась, закрыв глаза и прижав к груди сложенные вместе руки.

— Боженька, — практически неслышно шептал пятилетний ребенок. — Защити мою сестричку Аксинью.

Ее старшая сестра, которой уже исполнилось восемь лет, была уведена немцами, вместе с еще несколькими девочками. Вот только она очень боялась, что все напрасно. Назад уведенные дети, ни разу не возвращались. Не было слышно гула машин. Да и взяли немногих. А значит, это не очередная отправка. Она знала, со слов старших, страшное слово Саласпилс. Именно туда увозили большую часть детворы. Кроме того, откуда-то день и ночь шел вонючий черный дым.

* * *

Старик, только что вошедший в эту лабораторию, остановился. Со столов в простую тачку снимали тела мертвых, обескровленных детей. Немецкие доктора в белых халатах, спокойно переговариваясь, укладывали на место умерших новую партию, доставленную солдатами. Армии требовалась донорская кровь.

В этой партии были одни девочки от пяти до восьми лет. Внезапно одна из девочек, лет семи от роду, посмотрела на Уигалса умоляющими глазами, в которых тоску безнадежности сменила отчаянная надежда.

— Дедушка, — проговорила она срывающимся голосом. — Спаси.

— Was sagt sie?⁽¹⁾ — спросил один из немцев другого.

— Großvater ruft an,⁽²⁾ — спокойно отозвался тот.

— Wo ist dieser Großvater?⁽³⁾ — хмыкнул первый.

— Hier,⁽⁴⁾ — откликнулся Уигалс, успевший изучить немецкий язык, похитив по дороге одного из офицеров. Он только что сбросил невидимость.

— Was?⁽⁵⁾ — недоуменно обернулись в его сторону немцы.

— Эгртиоррэссэ!⁽⁶⁾— бросил старик, ударив в землю посохом, возникшим в руке. Потом подошел к старшему из немцев, испуганно пучившему глаза. Все вокруг замерли в тех позах, в которых настиг их приказ, подкрепленный магией. Те, что оказались в неустойчивом положении, рухнули на землю.

— Blut wollte?⁽⁷⁾ — спросил он и сам же продолжил: — Du wirst Blut haben. Viel Blut.⁽⁸⁾

Затем он подошел к той самой девчонке и освободил ее. Заглянув в ее глаза, он узнал, что маленькая видящая осталась без родителей. И что где-то в бараках ее ждет сестра.

— Пойдешь со мной из этого мира? — спросил он ребенка, прислушиваясь к магическим потокам.

— Да, — доверчиво ответила она. Магический фон едва заметно дрогнул. Два часа спустя в лагере не осталось детей. Уигалс их всех переправил в свой временный лагерь. Все две с лишним тысячи.

В лагере немцы, с которых он, уходя, снял чары, звонили во все инстанции, поднимая тревогу. К лагерю срочно выдвигалось начальство.

А земля, усыпанная пеплом сожженных, уже начинала бугриться небольшими холмиками, порождая нежить. Уходя, старый маг наложил на эту местность то, что в мирах Аэсстры называли проклятьем некроманта. И снять его мог только он сам или еще более сильный маг.

* * *

Алешка сбивался с ног, ухаживая за малыми. Старый маг, спасший его самого, вырвал из рук фашистов две с лишним тысячи маленьких узников страшного концлагеря. Первые дни все эти дети были молчаливы и стремились сбиться в кучу, ища защиты и поддержки только среди собратьев по несчастью. Они понимали, что произошло. Что их освободили. Но инстинктивно боялись взрослых. Однако зелья и ласка делали свое дело, и вскоре лес наполнился сначала неуверенными, а потом и счастливыми детскими голосами. Алешка смотрел, как дети жмутся к старому магу и его воинам, закованным в доспехи. К спасенным людям, в число которых входил и он сам. Он видел, как Уигалс отбирает небольшие партии детворы и уводит их в другой мир. Мир, в котором уже не было этой страшной войны. Старый маг не скрывал того, за чем пришел в этот мир и куда уводит людей.

* * *

А в покинутом Уигалсом концлагере творились непонятные для немцев и страшные вещи. Начиналось все это неспешно. В одну из ночей бесследно пропал часовой с вышки у ворот. Вызванная комендантская рота, усиленная хиви и несколькими солдатами с немецкими овчарками из охраны лагеря, не нашла никаких следов, кроме следов крови на самой вышке.

Следующей ночью, примерно в час, вдруг испуганно завыли собаки. Включенные прожектора высветили несколько шарахнувшихся в темноту маленьких, похожих на детские фигур. Солдаты открыли по ним огонь из пулеметов. Наутро только следы маленьких ступней и ладоней на земле свидетельствовали о происшествии. Поиски снова оказались безрезультатными. Обескураживало еще и то, что злые псы отказывались идти по следам.

В этот день привезли новую партию детей. День прошел в работе. А ночью все началось по новой! Завыли псы. Снова солдаты вели огонь по неизвестному противнику. Вот только теперь не обошлось без жертв. Пока огонь велся по силуэтам, мелькавшим за оградой лагеря, нечто появилось и в самом лагере. Был убит офицер, заночевавший отдельно, и несколько вышедших облегчиться солдат. Их тела представляли собой ужасное зрелище. Кто-то основательно погрыз их. Отсутствовало значительное количество мяса. Но на этот раз поиски дали результат! Один из солдат обратил внимание на взрыхленный участок земли. Почва смотрелась так, словно ее недавно копали. Солдаты вооружились лопатами и быстро обнаружили под слоем земли голое маленькое тело. Оно лежало лицом вниз и, на первый взгляд, несомненно принадлежало человеческому ребенку. Живот был непомерно раздут. Однако стоило солдату ухватить его за ногу и потянуть наружу, как ЭТО внезапно вырвалось из рук и на всех четырех конечностях быстро помчалось прочь. Оказавшийся на его пути унтер шарахнулся в сторону, разглядев пасть, растянутую едва ли не до ушей! И страшенные зубы в ней!

Вот только покинуть обнесенную колючей изгородью территорию было не так-то и легко. Тварь повисла на ограждении, когда длинная пулеметная очередь прошлась по ее телу и голове. Затем ее тело осыпалось прахом! В течении дня были обнаружены еще десяток подобных тварей.

Понявшие, что имеют дело с магией, немцы вызвали магов.

* * *

А старый маг уже держал путь в сторону деревни Красный Берег Жлобинского района Гомельской области. На очереди был и Саласпилс. Пока дракон работал крыльями, Уигалс размышлял. Спасение детей — это хорошо. Жаль, что среди них не было одаренных. Только несколько видящих.

На Землю 1, к Анрэ, уже было переправлено около двух с половиной сотен, согласившихся на это, малышей. Но вставал вопрос — куда девать остальных? Эти ребята не были сиротами и надеялись найти живых родственников. Значит, требовалось передать их в надежные руки.

* * *

А события в проклятом лагере набирали обороты. Твари, появившиеся очередной ночью на вроде бы зачищенной территории, были куда массивнее и сильнее. Они были многоноги и многоруки. Их тела казались слепленными из множества детских. Вот только головы уже почти утратили человеческие черты. И пули, выпущенные в голову, их уже не останавливали. Усиленный гарнизон потерял более двух десятков человек.

А уже следующей ночью он был уничтожен полностью, вместе с прибывшими магами. Нечто, проделавшее это, оставило огромные и ни на что не похожие следы, свидетельствующие об огромной массе твари.

Район вокруг деревни Скобровка Пуховичского района Минской области был объявлен карантинной зоной.

* * *

Анрэ сбивался с ног. Уигалс разошелся не на шутку. Переправив несколько партий детей из мира ВОВ, он уволок туда заготовку стационарного портала. И уже через неделю заработала портальная связь. На данный момент численность детворы в поселении на Земле 1 походила к седьмой сотне. Были среди них и юные маги.

Спешно строились новые здания. Анрэ, поняв, что распределить детвору по семьям не удастся, за неимением этих самых семей, посоветовался с людьми из местных и заказал гоблинам строительство нескольких корпусов будущего детского дома. Теперь он ломал голову над тем, как узаконить его у местных. И где взять золото, подходившее к концу. Последним известием он озадачил Старика. Но вот как узаконить первое, в стране, где детей старались немедленно направлять на усыновление, он пока не знал. Пока же пришлось переправить их порталом в замок.

* * *

Курт Зибель вел свой "Опель", в кузове которого орали веселую песню солдаты, и ругал качество местных дорог.

— Определенно, Гюнтер, — обратился он к рядовому Хольсту, сидевшему в кабине рядом, — здесь нужно навести наши порядки.

Грузовик тряхнуло на очередной колдобине, и Курт, завидев впереди разбитый участок, вынужден был сбросить и так невеликую скорость.

— Разве это дороги? — продолжил он, усиленно работая педалями и рычагом переключения передач. — Вот в Германии…

Закончить фразу он не успел, так как был перебит паническим воплем, который издал Гюнтер Хольст. Сделать что-либо и даже повернуть голову он тоже не сумел. Грузовик был сметен с дороги чудовищным ударом и, перевернувшись, замер на дне кювета. Придя в себя, Курт ошалело потряс головой и открыл глаза. Окрестности огласил отчаянный вопль. Вокруг машины кишели жуткие мелкие твари, словно порожденные ночными кошмарами. А прямо на него смотрела тусклыми зелеными глазами чудовищная рожа. Она была около метра в диаметре и отдаленно походила на раздутое и тронутое разложением лицо человеческого трупа. Если у того могла быть пасть от уха до уха, клыки, которым обзавидовался бы матерый тигр, и абсолютно несимметричные черты. Тварь, заглядывавшая в окно, вынуждена была пригнуться для этого, и Курт увидел огромное брюхо, толстые лапы, которые руками и ногами не поворачивался назвать язык. Мелькнула мысль про карантинную зону, что находилась неподалеку. Но там же, в оцеплении, было много солдат. Когда когтистая лапа вырвала покореженную дверь, а вторая потянулась к нему, он снова отчаянно закричал.

* * *

Вызов по сквозному зеркалу застал Николаса Фламеля, известного в определенных кругах Германии как Клаус Зоммер, за поеданием утренней яичницы.

— Клаус, — обратился к нему без привычного приветствия Гриндевальд, стоило только активировать зеркало. — Что там у вас творится?

Николас пожал плечами и состроил недоуменную мину. Он отправил пятерых помощников разобраться с ситуацией в окрестностях деревеньки Скобровка, но вестей от них пока не получал, что и озвучил.

— Клаус, — Геллерт Гриндевальд смотрел весьма озабоченно. Да и вообще имел несколько усталый вид. — Съезди на место и посмотри сам. До меня дошли слухи, что там произошла встреча с сильным магом и происходит поднятие нежити. А помощников твоих, похоже, уже нет в живых. Похожая ситуация и вокруг деревни Красный Берег, что в Гомельской области. Первые нападения начались и в Саласпилс. Там мы тоже потеряли изрядное количество человеческого материала, похищенного неизвестным. Туда вылетел Альбус.

Николас отодвинул недоеденную яичницу в сторону. Аппетит испарился бесследно.

— Ладно, посмотрю, — ответил он. — Но от тебя мне нужны новые маги для проведения ритуалов! И усиль мою охрану.

— Годится, — откликнулся Гриндевальд. — Магов отправлю примерно через час. Команда Эриха Байера тебе сгодится?

— Вполне, — Николас убрал зеркало и рявкнул. — Вилли!

И уже спокойнее приказал заглянувшему адъютанту. — Готовь машину и охрану!

1) Что она говорит?

Вернуться к тексту

2) Деда зовет.

Вернуться к тексту

3) Ну и где этот дед?

Вернуться к тексту

4) Здесь.

Вернуться к тексту

5) Что?

Вернуться к тексту

6) Замереть!

Вернуться к тексту

7) Крови захотели?

Вернуться к тексту

8) Будет вам кровь. Много крови.

Вернуться к тексту

Май 1992 г.

Детвора, заполнявшая двор замка, шарахнулась в стороны от активировавшейся арки портала. Она была смонтирована у одной из стен и достигала пяти метров в высоту.

Хирс Лютый, привлеченный криками, принялся раздавать указания. В данный момент времени он руководил гарнизоном замка. Двор был моментально очищен. Детвору отогнали к стенам. Едва это было проделано, как марево портала колыхнулось и во двор замка ступил Угги Молчун. Гигант обвел взглядом двор, кивнул и обратился к Хирсу.

— Открывай ворота. Нежить на подходе.

Хирс махнул рукой прислушивающимся воинам, и те кинулись исполнять приказ. А из портала потянулись дети. Причем, если раньше Уигалс приводил в основном мальчишек, то в этой партии было много девочек. Выглядели они все ужасно. Практически всех их несли мальчики, подхватив под руки. Впрочем, в таком состоянии находилась и часть парнишек. С ними пришли и несколько десятков взрослых. Всех их тут же направляли к одной из стен.

Внезапно из марева арки вынырнула гигантская голова дракона. Это вызвало несколько вскриков детей. Но большая часть уже видела этих существ и отнеслась к явлению чудовища без паники. Тусклые зеленые глаза быстро нашли Угги. Тот указал рукой на ворота, и монстр несколькими прыжками преодолел двор, неожиданно быстро и легко для столь большого существа. А марево уже исторгло второго дракона. Затем третьего. Сотого… Всего портал переправил сто двадцать шесть крылатых монстров. А затем начал непрерывно исторгать сотни клешнеподов.

Старый маг пришел последним, пропустив перед собой троих охранявших его воинов.

* * *

Этим же вечером в кабинете Уигалса собрались четверо: сам старик, Анрэ, Саурс дэ Омерт — как бессменный помощник сотника, и Эрлиа Вэггрр.

— В общем-то все неплохо, — говорил Анрэ, прихлебывая чай. Ягоды Урс подходили к концу, и еще осенью было принято решение их экономить. — Что у нас с золотом?

Уигалс ухмыльнулся и призвал несколько безразмерных походных мешков.

— Вот, — мешки грудой легли у стены. — Перехватил эшелон с награбленным германцами добром.

Теперь заулыбались Анрэ с Саурсом.

— Самому золото делать было лень? — ехидно уточнил Саурс. Старый маг лишь хмыкнул в ответ. И так ясно, что отнять подвернувшееся было проще, чем сотворить.

— И что там? — поинтересовался Анрэ.

— Золото, камни, предметы искусства, картины, дорогое оружие и прочий ценный хлам. Продай все это гоблинам.

— Оружие? — заинтересовался Саурс.

— Хлам, — отрезал маг. — Дорогой и бесполезный.

— Почему детвора в таком состоянии? — спросил хмурый Эрлиа Вэггрр.

— Поттера учить, — откликнулся Уигалс, посерьезнев. — Специально отбирал безнадежных. На них какие-то опыты проводили. Обычными средствами их выходить нельзя. Магию я к ним применял, лишь поддерживая жизнь. Их таких сто сорок один человек. И в основном девчонки. Пора мальчишке почувствовать свои силы.

Целитель кивнул и поинтересовался:

— Дальше с ними, что делать планируешь?

Уигалс вопросительно изогнул бровь.

— С мальчишками мне все понятно, — продолжил Эрлиа. — А вот с девочками... В дружину ведь ты их не потащишь.

Уигалс улыбнулся и кивнул.

— Ты прав. Не потащу. Я сделаю куда лучше. Хоть я и не жрица Великой, но смогу научить их благословению Матери.

Эрлиа вытаращил глаза и сглотнул. А после довольно продолжительной паузы произнес:

— Я поражаюсь тебе, Учитель. Жриц нет уже больше тысячи лет. Остались только легенды.

— Ты прав, Эрлиа, — Уигалс отхлебнул чаю и поморщился. Не нравился ему этот напиток. — Жрицы ушли в небытие вместе с моим народом. Пожалуй, лишь я еще храню их знания. Да и в ваших Книгах они есть, в разделе о жрецах. Еще не читал?

Целитель покаянно покачал головой и недоверчиво спросил:

— Но неужели они были неодаренными?

Старик грустно улыбнулся, явно кого-то вспоминая.

— Великой, единственной из богов, это не было важно. Для ее благословения нужна лишь крепкая вера. И знание.

— Но тогда почему все женщины не стали жрицами?

— Только чистые души, побывавшие на грани, могут получить этот дар, — отозвался Уигалс. — Кто по своей воле выберет этот путь? Кроме того, лишь девочки могут стать жрицами. Они еще достаточно чисты перед богиней. Дети живут, руководствуясь не разумом, а чувствами. Богине угодны лишь те из них, у кого такие чувства, как зависть, ревность, леность, трусость и прочие негативные, не в почете. Взрослые люди живут, руководствуясь и чувствами, и разумом. Это сочетание усиливает характерный для ребенка негатив, поэтому взрослых, принявших Дар, было не больше десятка за всю историю. Кроме того, Дар легко потерять. А мужчинам получить его и вовсе не дано. Я и сам могу только передать знания, но вот благословить, увы, нет.

Ночью Уигалс лежал на своем жестком ложе и вспоминал. Освобожденные из концлагерей дети и прочие спасенные люди были переправлены в Москву, прямо на Красную площадь. Пришлось предварительно отправлять туда одного воина на драконе. Тот, передвигаясь ночами, доставил магический маяк. Воина попытались атаковать, да не успели, он ушел в портал. Дракон возвращался уже сам. Открытие портала вызвало панику в центре города. Но старого мага это уже не интересовало. Он взял из того мира все, что хотел на тот момент. Были переправлены на Землю 1 и Землю 2 девятьсот сорок шесть детей обоих полов. Среди них были тридцать четыре одаренных, найденные Уигалсом в лагере Саласпилс, где на них проводились опыты. И только магия помогла им выкарабкаться. Было одиннадцать видящих. Двадцать три взрослых женщины, последовавших за малышами, к которым успели привязаться с момента освобождения. Пятьдесят восемь подростков. Ушли с ними и Алешка с Арсеньевой Аней, не решившиеся бросить детей.

Вместе с Погарским Сергеем Михайловичем, спасенным магом, Уигалс отправил в Москву несколько карт, где отметил границы проклятых земель. На словах он объяснил магу, что нежить будет появляться в тех районах непрерывно. Уничтожать ее было бесполезно, земля будет исторгать все новых и новых монстров. Причем нежить будет стремительно эволюционировать, подстраиваясь под обстоятельства. И разбредаться по всей округе. Радиус ее возможного появления составлял примерно сорок километров. Местному населению, не проявляющему агрессии, бояться было нечего, поскольку в условия создания этой нежити было заложено распознавание аур существ, родных для этого участка планеты. Как и животным. А вот любым чужакам придется несладко.

— Любым чужакам! — подчеркнул он тогда, глядя магу в глаза, но не упомянул об ограничении по возрасту. Детям, возрастом лет до пятнадцати, не грозило вообще ничего. Они были для нежити под строжайшим запретом.

Срок действия проклятия составлял всего лишь год, если в эпицентрах больше не будет насильственно пролита детская кровь. Зато если убийства детворы продолжатся, срок продлится, кроме того, вскоре появится первый сильный лич. Многие уверяли, что лич — это маг, привязавший свою душу к мертвому телу и сохранивший знания и навыки, но нет. Лич — это лишь разновидность высшей нежити, такая же бездушная, как и остальные виды. Лишь управляющий им магический конструкт во много раз сложнее.

Оставил он и описание коллективного ритуала, способного поднять павших бойцов и снова направить их в бой, пусть и всего на одни сутки. Уигалс рассчитал его и привязал к словам песни "Священная Война". Этот ритуал был пригоден для защиты городов. Теперь маги, при поддержке простых людей, могли поднять павших на огромной территории. Зачем он это сделал? Так для ушедших с ним детей. Они ведь вырастут и неизбежно спросят его о своей родине. И как тогда быть? Что отвечать? А так у СССР появился шанс.

Уигалс намеревался вернуться в тот мир еще не раз. Хотя бы затем, чтобы забрать нежить, которая в огромном количестве осталась зреть в могильниках.

* * *

Анрэ пришел к Уигалсу сразу по его пробуждении. Требовал решения вопрос с размещением детей. Да старый маг и сам об этом знал, вчера Анрэ докладывал. Стройка на Земле 1 была еще в самом разгаре. В домах поселка разместили только часть детворы. А в замке жили слишком скученно, хотя воины отдали детям все свои комнаты, где те спали даже на полу. Быстро сколоченные лежанки расставили даже в подземельях и вдоль стен во дворе. Уигалсу пришлось срочно дорабатывать погодные чары. Не рассчитан был замок на такое количество людей.

Сопоставляя карты, Анрэ с Уигалсом пришли к мнению о том, что Земля 2 по очертаниям континентов и островов не сильно отличалась от Земли 1. Вот только на Земле 2 не было осушения болот, создания водохранилищ, пустыни в Австралии. На острове Пасхи росли леса, истребленные человеком. А помимо магических животных водилось и множество обычных. В том числе и тех, что давно вымерли на Земле 1. Уигалс, осматривая перспективные и интересные места глазами продолжавших полет неживых птиц, видел саблезубых кошек и мамонтов. А вот разумных было сравнительно немного. Еще меньше было поселенцев, пришедших с Земли 1.

Все обдумав и тщательно взвесив, старики пришли к выводу, что нужно строить крепость. И строить ее нужно где-нибудь на необжитых просторах Земли 2, в таком месте, где много дичи и есть обширные равнины. Она разом решила бы любые проблемы с размещением. Пока же пришлось потесниться. Расширять замок категорически не хотелось. Уигалс любил нетронутую природу вокруг места, где довелось жить. Анрэ это знал. Лес быстро зарастит нанесенные ему раны. Кроме того, старик любил уединение. Со своими воинами он сроднился, учеников терпел, а вот шумные поселения воспринимал негативно.

Вторым вопросом, требовавшим решения, было предложение Анрэ дать воинам поучаствовать в той войне. На закономерный вопрос Уигалса, сотник ответил, что учить людей местным приемам войны и обращению с оружием все равно нужно. Вот там, в боевых условиях, они и постигнут эту науку. Потом можно будет доучить их на Земле 1. Отправлять их Анрэ предложил в обычной одежде и вооруженных только ножами. Для подстраховки держать в том мире пятерку воинов и пару десятков драконов.

* * *

Уигалс был склонен с ним согласиться. Учить воинов нужно постоянно. Это было истинной правдой. Оружие местных и их методы войны осваивать также необходимо. Риск потерять кого-либо практически отсутствовал. Души убитых вернутся к нему, а возродить их было лишь делом времени. Но нужно было не забыть взять у всех образцы крови и тканей тела. Пусть они и были в наличии, но старый маг предпочитал хранить лишние комплекты. Так, на всякий случай. Можно было вселить души и в чужие тела, и даже в големов или нежить, но лучше и быстрее всего адаптировались они в родных или воссозданных телах.

Кроме того, ему предстояло идти с первой партией воинов и договариваться на их счет с облеченными властью людьми.

* * *

Министр магии Корнелиус Фадж медленно шел вдоль большого стола, за которым сидели руководители отделов министерства. Шло совещание.

Присутствовали:

Долорес Амбридж — первый заместитель министра,

Ричард Уэзерби — младший заместитель министра,

Амелия Боунс — начальник отдела обеспечения правопорядка,

Корбан Яксли — начальник отдела магического хозяйства,

Бартемиус Крауч — начальник отдела международного магического сотрудничества,

Эрик Хиггинс — начальник отдела тайн,

Делайла Таунсенд — начальник отдела магических происшествий и катастроф,

Пий Толстоватый — заместитель начальника отдела магического транспорта,

Кристофер Фокс — начальник отдела регулирования магических популяций.

— Я говорил, что дементоры — это плохая идея, — дребезжал неприятный старческий голос Кристофера Фокса. Долорес Амбридж недовольно поджала губы. Дементоры, как и ловушка для Блэка, были ее идеями. И она весьма не любила, когда упоминали ее ошибки.

— Хватит, — негромко бросил Фадж. — Как отреагировал Уигалс?

— Пока никак, — немедленно отозвался Фокс. — Нам известно только, что почти все дементоры пропали. А появляться рядом с его замком вы сами запретили.

— Да помню, — поморщился Фадж. — Чем занимается старик, известно?

Заговорила Амелия Боунс.

— В поселке, приобретенном его людьми, появилось множество маггловских детей.

— Детей? — удивился министр.

— Именно, — продолжила Амелия. — Вот только побеседовать с ними и выяснить детали не представляется возможным. Эти жуткие собаки там повсюду. Проходу не дают в буквальном смысле слова, заступая дорогу. Даже под чарами и в мантии-невидимке не пройти.

— Нежить! — выдохнула Амбридж, и ее перекосило от злости.

— Самого старика в поселке не видно, — продолжила Амелия, не обращая на Амбридж внимания. — В городе он тоже не появлялся. Вероятно, находится в замке. Чем занимается, неизвестно.

— Магглы продолжают слежку? — министр остановился за спиной Пия Толстоватого.

— Да, — подтвердила Амелия. — Их люди постоянно рядом.

— Кха, кха, — издал кашляющие смешки пожилой Фокс и расплылся в ехидной улыбке. — Одного из любопытных магглов химеры едва не сожрали. Посмотреть полез поближе. Идиот.

— Кстати, — переключился на него министр. — По химерам что известно?

Кристофер Фокс хлебнул воды.

— Да побольше пятидесяти кобыл уже понесли. Чары свидетельствуют о двойнях.

— Вот как?

Министр вновь зашагал по кабинету. Он отнюдь не был дураком, каким его пытались выставить многие. Поэтому он прекрасно понимал, что с Уигалсом нужно было замириться. Хм, к обоюдной выгоде. Вот только как это сделать?

Его глаза быстро пробежали по присутствующим, и он едва не скривился. Как управлять страной с такими людьми? Среди начальников было только два нормальных, ответственных человека. Уэзерби и Боунс. Фокс стар. Ему уже ничего не нужно. А остальные — ставленники аристократов или Дамблдора. Амбридж, правда сама пробилась. Но лучше бы она сгинула где-нибудь по дороге. Вреда от нее было намного больше, чем пользы. А ведь за всем не уследишь. Вот как за дементорами. И избавиться от Долорес уже не удастся. С аристократами она успела основательно спеться. Остальные делали все назло друг другу. Даже среди авроров шла грызня враждующих группировок. Похищение внука Уигалса, проведенное без ведома Амелии, тому свидетельством. На страну почти всем было наплевать. Значение имели только власть или деньги. И переувольнять их всех было нельзя, а так хотелось. Как и пересажать тех, кто мутил воду. Но нельзя. Клятвы, чтоб их.

Как же плохо, когда связаны руки.

* * *

Сириус Блэк был одновременно счастлив и несчастен. Как такое возможно? Да просто все. Несчастен он был потому, что попал из одной тюрьмы в другую. Он вновь сидел в одиночной камере, пусть на этот раз она и была теплой, комфортной и без дементоров. Однако узкое, забранное решеткой, окно не позволило бы протиснуться наружу даже собаке. Массивная дверь из дубового бруса, скрепленного железными полосами, тоже не давала надежды на побег. Как и стражник, постоянно дежуривший снаружи.

Счастлив он был от того, что нашел крестника! Произошло это совершенно непостижимым образом. Гарри оказался здесь, в этом замке, а совсем не в Хогвартсе, как думал Сириус. Мальчик стал учеником здешнего лекаря и с видимым удовольствием постигал передаваемые ему знания. Для Сириуса появление Гарри стало полной неожиданностью. Он строил планы побега, когда в его камеру наведался лекарь в сопровождении двух воинов и ученика.

Здоровенные мужики, закованные в железо, легко скрутили Блэка, готового напасть. Затем в комнату вошел маг, облаченный в красное. Сириус оскалился в улыбке, готовый хамить и сквернословить. И тут его взгляд остановился на мальчишке, появившемся в дверном проеме. Это была юная копия Джеймса! На мгновение в голове помутилось, и он едва не заорал от восторга. А в следующий миг сообразил, что Джеймс мертв, а перед ним Гарри, сын друга, крестник, которого он безуспешно искал.

Мальчик тоже был в алых одеждах, чистенький, ухоженный. Правда, Сириус увидел и подглазины, и усталый, невыспавшийся вид. Однако видел он и уважение, пополам с обожанием, с которыми Гарри смотрел на пришедшего с ним мага.

— Гарри, — прошептал он, не в силах нормально говорить из-за спазма, сдавившего горло. Но был услышан всеми. На нем тут же скрестились заинтересованные взгляды.

— Я Сириус Блэк, твой крестный, — хриплым от переизбытка чувств голосом начал он и замер, пораженно глядя вслед выскочившему за дверь мальчишке.

— Что с ним? — спросил он после минутного молчания, которое никто не нарушал. Лишь сила хватки воинов увеличилась, да маг смотрел на него укоризненно. — Почему он убежал?

— Он жил в семье своей тетки. В семье неодаренных людей, ненавидевших его и любые проявления магии. Всю свою сознательную жизнь он ждал, что появится кто-то родной, добрый и заберет его. Но увы. Мальчик пошел в Хогвартс, где и нашел его Уигалс дэ Рэа Моу. И вот Гарри здесь. Ему нашли учителя. Пробудили едва не угасший Дар. Начали учить. Он сыт, одет, обут. Его вылечили. Все в замке относятся к нему хорошо. И тут некто, приведший в окрестности приютившего сироту замка дементоров, заявляет, что является его крестным. Какой реакции вы ждали?

— Но я не мог его забрать, — пробормотал Сириус, чувствуя, как в очередной раз начинает мутиться разум. — Я сидел в тюрьме за то, чего не совершал. Я не…

Сириус вдруг забыл то, что хотел сказать. Но память еще хранила образ Гарри, и он прошептал: — Помогите мне. Моя память…

С тех пор прошло уже немало времени. Маг в алом, оказавшийся лекарем, занимался с Сириусом ежедневно, медленно, но верно, восстанавливая поврежденный разум. Постепенно он узнал всю историю Блэка, увидев ее в воспоминаниях. Оттаял, узнав ее, и Гарри. Теперь он часто приходил к Сириусу.

Сам Блэк больше не думал о побеге. Все его мысли занимал Гарри. И только одно беспокоило Сириуса — в сердце Гарри немалое место занял Северус Снейп, Нюнчик, бывший школьным врагом Джеймса. Тот, кто стал Упивающимся Смерти и тем самым предал Дело Света. Но едва он начинал говорить об этом, Гарри замыкался, а на его лице появлялось упрямое выражение, так знакомое Сириусу. Джеймс тоже, бывало, не желал слышать доводов разума, в роли которого часто выступал Ремус Люпин.

* * *

Весь остаток мая и июнь все население замка было погружено в разнообразные хлопоты.

Уигалс, совместно с Анрэ, готовил первых воинов к войне и вычерчивали будущую крепость. Затем, лично отведя первых людей в мир ВОВ и договорившись на их счет, маг с головой ушел в расчеты, а сотник вернулся к прежним занятиям.

Неживые птицы, число которых Уигалс значительно увеличил, уже кружили над Африкой и Северной Америкой.

Северус Снейп варил зелья, усиленно учился и пополнял книгу, занося в нее свои наработки по зельям и чарам. Немало времени он стал посвящать Поттеру и занятиям с ним.

Асти с Эдрианом Пьюси усердно вгрызались в гранит магической науки. Кроме того, занятий с воинами никто не отменял.

Гарри Поттер сбивался с ног, помогая учителю исцелять больных детей, и учился сам. Иногда он плакал и кричал от кошмаров ночами, насмотревшись и наслушавшись новых ужасов. Однако наутро вновь бросался в омут лекарских дел. Теперь он мог помочь людям, пусть пока и в очень малом.

Помогали в уходе за детворой и женщины с девушками, приведенные магом из мира ВОВ.

Немногочисленных парней-подростков усиленно гоняли воины. Начали они привлекать к занятиям и оправившихся мальчишек.

* * *

Крепость решили строить в Северной Америке на Земле 2. Уигалс был весьма удивлен, обнаружив там редкие поселения людей и практически полное отсутствие местных разумных. Порывшись в заемной памяти, он опознал в людях индейцев, каким-то чудом умудрившихся мигрировать на Землю 2. Основным фактором, выступившим за строительство крепости именно там, было полное отсутствие белых магических переселенцев с Земли 1. Уигалс обнаружил, что переходы, соединяющие два этих мира на том континенте, напрочь заблокированы полчищами духов. Видимо, у индейцев были раньше весьма сильные маги. Сейчас, правда, он никого сильного там не обнаружил.

Африка отсеялась сразу, стоило ему увидеть количество обитавших там обычных и магических хищников. Это определенно было не пригодное для детей место.

На территориях Европы и России были поселения магов. Да и дичи было существенно меньше.

* * *

Однажды утром Драко Малфой обнаружил на своем письменном столе незнакомую тетрадь с черной обложкой. А на кухне Малфой-менора бился о стену головой домовый эльф. При этом он вопил:

— Плохой Добби! Плохой!

* * *

Спустя еще месяц, за который Уигалс успел построить крепость и переселить туда большую часть людей, Асти был обеспокоен не на шутку. Дед несколько дней не появлялся на виду! Причем мальчик знал, что старый маг не планировал никаких походов на это время. Анрэ ходил хмурый. Покои старика оказались накрепко запечатаны магией. И около них стояла молчаливая и хмурая стража. На вопросы эти воины не отвечали. Угги в замке отсутствовал. Наконец, не выдержав, Асти поделился своими наблюдениями и страхами с Эдрианом и Северусом Снейпом. Братья Вэрн и так постоянно были рядом и знали все страхи, одолевавшие его. Как оказалось, Эдриан думал, что Учитель снова отправился в очередной мир. А Снейп, и вовсе, из-за Книги, зелий и Поттера, не следил за происходящим вокруг.

Все впятером они отправились к сотнику. Услышав вопрос и глядя на взволнованные лица, Анрэ улыбнулся. А затем направился к столам, под навес, где и расположился на лавке, откинувшись на стену. Дежурный, по его знаку, быстро принес клюквенного морса, который стали готовить по указанию старого мага. Отхлебнув кисло-сладкой жидкости, Анрэ начал:

— Теперь я могу и рассказать, времени прошло вполне достаточно, — он оглядел слушателей и продолжил: — Как вам всем известно, нас спровадили из нашего мира против воли, да еще и убили оставшихся там родных для нас людей. Нам был перекрыт путь назад. Мы не могли, да и не можем вернуться на родину. Тот, кто спровадил нас оттуда, воспользовался поддержкой одного или нескольких богов. А возможно, действовало и само божество, например, используя аватар. Правда, боги весьма неохотно снисходят в материальный мир и предпочитают действовать чужими руками. Тот, кто провернул это с нами, весьма умен и хитер. Вероятно, он предусмотрел очень многое. Например то, что мы будем мстить, а о мстительности, хитрости и жестокости Уигалса в мирах ветви Аэсстры легенды ходят. Так вот, для осуществления мести нужна армия, а ее-то пока у Старика и нет. Значит, он должен ее набрать. Этим, как вы, да и не только вы, видели, Уигалс и занимался все это время.

— Не только мы? — мгновенно насторожился Снейп.

— Именно, — улыбнулся Анрэ. — Старик давно предположил наличие нематериальных соглядатаев. Что и подтвердилось некоторое время назад.

Все прошедшее время Уигалс пытался их обнаружить, причем так, чтобы не насторожить. Подозрение в их наличии стало причиной защиты замка от нематериальных тварей, а для обоснования этого Старик использовал свой сон и, якобы, обиду на шутки порождений Инферно. Помните, как он ругал идиотов, подсунувших ему непривычную кровать?

Увидев изумленные лица, Анрэ захохотал.

— Он даже сам старался не допускать мыслей о своих истинных планах. Опасался привлечь к ним опасное внимание. Возможности в чтении мыслей у нематериальных тварей весьма велики. Вот Уигалс и готовил все тайное только в той самой заклинательной комнате, зачарованной от всего. Лишь меня он посвятил в происходящее недавно, да и то только после того, как надежно защитил мой разум. А все, что делал Уигалс здесь, на виду, служило, в основном, для успокоения его противников там, на Аэсстре. А в особенности — набор детворы и начало ее обучения. Армию, способную удовлетворить требования мага, ведь нужно создать, а дело это очень небыстрое. Именно в это должен был поверить враг.

Лицо Анрэ исказила ненависть.

— Вот только едва ли кто вспомнил об армиях, с которыми Уигалс неоднократно ходил на демонов. Сомневаюсь, что кто-то задался вопросом о том, куда они делись? Ведь Старик каждый раз формировал их заново! А прежних никто не видел. А они е-е-есть! Они ждали своего часа, копя силу, именно на Аэсстре. Сотни тысяч, а может быть, и миллионы умертвий, темных рыцарей, тварей, обличье которых не описать словами, наземных драконов, высшей летающей нежити, созданной из тел демонов. И самое главное — там были личи. Множество личей. И все это Старик умудрился основательно спрятать!

— И Уигалс… — как-то неуверенно протянул Снейп.

— Старик не мог перенестись на Аэсстру телесно, — ответил Анрэ. — Но он связан со всеми своими созданиями. А в сильнейших из них он может и вселяться, как и в любого из нас. Причем неважно, как далеко находится он сам. Вот только его армии, проспавшие многие столетия, невозможно было пробудить быстро. Причем сильнейшая нежить пробуждается всегда последней. Из-за этого Уигалс не смог защитить семьи наших людей. Но сейчас там идет война! Страшная война, в которой Уигалс утопит мир в крови. Он не успокоится, пока не найдет и не покарает виновных. Земля Аэсстры будет непрерывно исторгать нежить. В ход пойдет самая страшная магия. Нигде и никому не будет покоя. Старшие и сильнейшие маги, вместе со своими кланами, отойдут в сторону, а скорее всего, и поддержат Уигалса, ибо они Старика уважают. Новых богов старшие маги не любят. А кроме того, у Уигалса есть ПРАВО НА МЕСТЬ!

Анрэ буквально прорычал окончание последней фразы. Жутко было видеть подобное проявление чувств у этого вечно спокойного человека. А он продолжал.

— Наши люди об этом еще не знают. Да и не нужно пока. Там идет Война, на которую никто из нас не может попасть! — он сжал кулаки в бессильной ярости и вскинул пышущий ненавистью взгляд к затянутому облаками небу и едва слышно произнес: — Как же я хочу к тебе, старина…

* * *

Армия обтекала мертвый город. Он был взят еще несколько дней назад. Армия была настолько велика, что земля стонала под ее шагами. Трава, что покрывала землю раньше, давно сгинула под ногами неживых существ, смотревших вокруг тускло-зелеными глазами. В городе, мимо которого быстро шла нежить, не осталось ни одного живого. Город, принявший одного из новых богов, полностью обезлюдел. А нежить, армия которой непрерывной рекой, разлившейся от горизонта до горизонта, будет идти мимо него еще дней десять, равнодушно смотрела вперед. Туда, где обреченные живые спешно готовились к обороне. Туда, где стояли обреченные города. Туда, где готовились к битве жрецы, паладины, маги и аватары богов. Туда, куда вел их приказ Повелителя. И эта армия была отнюдь не единственной.

Драко плакал, с головой укрывшись одеялом. Он лежал на животе, уткнувшись лицом в подушку, в своей комнате в подземельях родного факультета. Прошло уже почти три месяца с тех пор, как он вернулся в Хогвартс. Драко с содроганием вспоминал два месяца каникул и время, прошедшее с начала учебного года. Та черная тетрадь оказалась темномагическим артефактом невероятной силы. Драко ничего не мог ему противопоставить!

Начиналось все довольно невинно. Ему очень понравилась эта красивая вещь. Хотелось не отрываясь смотреть на глянцевую обложку, черную настолько, что, казалось, она поглощала солнечные лучи. Его завораживал этот эффект. Он всматривался в черноту, забыв обо всем. Ему казалось, что там, в глубине, он видел звезды.

В первый раз мысль о том, что происходит что-то неправильное, всплыла в его голове, когда он потащил эту вещь в постель, не имея сил с ней расстаться! Но эта мысль была какой-то бледной и быстро забылась, не найдя отклика. Знал бы он, к чему приведет эта его одержимость!

Теперь он не мог избавиться от проклятой тетради, хотя желал этого всей душой. Однако тело больше не подчинялось ему в полной мере. Кто-то другой, страшный и сильный, медленно, но верно занимал в теле его, Драко, место. Впервые тот обнаружил присутствие чужой сущности, когда попытался рассказать о тетради маме. Попробовал — и не смог! Его язык, противясь воле хозяина, молол какую-то чушь. Лицо против воли расплывалось в улыбке. И ничто не выражало той паники, которая охватила Драко. Он много раз пытался донести до мамы и отца свое отчаянное положение, но все было бесполезно. Монстр, одолевавший юного Малфоя, бдил постоянно. Только оставшись один, Драко получал свободу, но и тогда он не имел никакой возможности пожаловаться. Рука отказывалась писать и рисовать. Ему не удавалось отказываться от пищи и имитировать какую-либо болезнь. Он не мог придумать ничего! Ему даже отравиться не удалось, когда он дошел до этого от отчаяния. В Хогвартсе стало еще хуже. А тварь становилась все сильнее, и Драко оттесняли все дальше и чаще. А он слабел, борясь изо всех сил.

* * *

Альбус Дамблдор стоял у окна и задумчиво смотрел на озеро. Ему совершенно не нравилось происходящее. Затих Уигалс. Но это Альбус мог пережить и даже одобрял. Этот непоседливый и чудовищно сильный маг был увлечен чем угодно, но только не захватом власти в Англии. Значит, не угрожал он и Альбусу, а того это полностью устраивало. Перестал Уигалс появляться и в городах магглов. Значит не угрожал Статуту о Секретности, который и так трещал по швам. При всей своей активно пропагандируемой любви к магглорожденным и самим магглам, Альбус отнюдь не считал верным шагом снятие Статута. Напротив, он был убежден в гибели магического мира в этом случае.

После гибели дементоров Альбус решил временно оставить Уигалса в покое. Ну, пока не подвернется удобный случай для удара. И, желательно, в спину.

Намного больше беспокоил его притихший Волдеморт. Вот уж в чье благоразумие и окончательную кончину Альбус не верил. Раз Том затих, значит, готовит что-то. И это что-то едва ли понравится Альбусу. Как же ему не хватало Поттера! Но подобной уловистой приманки для Тома у Дамблдора больше не было.

* * *

Уигалс ехал на неживой химере, подобной лошади, неотличимый от сотен личей, которые сопровождали отряды нежити и обеспечивали им магическую защиту. Такие отряды, состоявшие, как правило, из темных рыцарей или умертвий, двигались в массе внешне разрозненных разнообразных тварей. Однако разрозненность их была лишь кажущейся. У каждой твари было свое место и функция в составе армии. А разве могло быть иначе?

Армия шла по континенту, уничтожая город за городом. Одно святилище чужих богов за другим. Непосредственные исполнители-люди, посягнувшие на земли Уигалса, его людей, власть монарха, возведенного Стариком на трон, уже были мертвы. Слишком неожиданным вышел удар. Никто не ждал Уигалса так рано. Никто не смог противостоять чудовищным неживым армиям, появившимся словно из ниоткуда. Теперь Уигалс безжалостно уничтожал население городов, где с некоторых пор люди поклонялись новым богам. Попутно Старик рассылал вестников к магам, которых хотел видеть рядом.

Вокруг Уигалса топтали землю тысячи копыт закованных в доспехи химер темных рыцарей. Рядом с ним неотступно держался один из этих гигантов в угольно-черной броне. Старый маг, а ныне архилич, мысленно улыбнулся.

Угги выполнил просьбу своего господина и погиб в одной из контратак, когда отхлынули, немного не дойдя до вражеских окопов, красноармейцы. Только он один добежал и понесся по окопу, злобно ревя, круша все вокруг на совесть заточенной лопаткой и прикрываясь прямоугольной крышкой люка, когда-то оторванной от какой-то техники. Ее он подхватил по пути и использовал в качестве привычного, пусть и весьма неудобного, щита. Тогда его остановили автоматной очередью в спину. Далеко не сразу, надо сказать. Теперь мрачный гигант в черных доспехах мечтал вновь вернуться на ту войну, ну, когда закончит эту. И по возможности в этой личине.

Уигалс, к его огромному сожалению, не мог призвать всех своих людей. Только малую часть. Время, чтоб его. Теперь вот его сопровождал только Угги. Еще четверо воинов, так же вселенные в темных рыцарей, вели другие армии. Высшая нежить была хороша, однако для противостояния людям требовались другие люди. Нежить была для этого слишком прямолинейной. Конечно, тот же лич мог быть очень умен и хитер, вот только для развития этих качеств он должен был не лежать в могильнике, а развиваться и совершенствоваться десятки, а то и сотни лет. А такой возможности не было. Теперь Уигалс имел просто чудовищную, по накопленной силе, нежить. Но не очень опытную и слишком прямолинейно мыслящую. Таким армиям требовались полководцы. Своих людей старый маг готовил, в том числе, и для подобных задач.

* * *

А в Хогвартсе творились непонятные и страшные вещи. Пострадала кошка старого Филча. Ее обнаружили подвешенной за хвост к одному из держателей факелов. Окаменевшей.

— Враги Наследника, берегитесь! Тайная Комната вновь открыта! — гласила надпись на стене под кошкой, выполненная кровью.

Альбус, пришедший на шум, нахмурился. Он знал только одного наследника Слизерина, и его появление означало огромные проблемы. Дамблдор сжал губы и подозрительно оглядел собравшихся учеников и преподавателей. Где-то среди них был Том. И как прикажете его искать? Тем более, что легилименция и сыворотка правды применительно к ученикам были запрещены! И что-то подсказывало директору, что деканы воспротивятся, если он предложит поискать Волдеморта среди их подопечных.

* * *

Вечером Драко Малфой вновь заливал слезами подушку. Он прекрасно помнил, как его рука направляла волшебную палочку на девчонку Уизли, а губы шептали короткое:

— Империо!

Затем была Тайная Комната, в которой он бывал уже не раз. И отданный василиску приказ о временном подчинении его этой рыжей девчонке.

К удивлению Драко, василиск прекрасно понимал современную английскую речь. Это, несомненно, было результатом работы каких-то чар, наложенных на школу. Драко мысленно отметил это. Раньше он не успокоился бы, пока не раскопал все об этих чарах, да и о василисках тоже. Теперь его единственной целью стало лишь желание продержаться еще немного, еще месяц, неделю, да хотя бы всего один день. Он уже не боялся за себя. Смирился. Он боялся за отца, которого любил, хотя и побаивался. За маму, которая не переживет его смерти, если узнает о ней. Он боялся даже думать о том, что станет дальше творить эта тварь, уже практически захватившая его тело. А Пэнси, его единственный настоящий друг — что будет с ней? Крестный.

А еще он боялся потерять память. Тварь прекрасно умела ее стирать, что и продемонстрировала на Уизли, приказав девчонке забыть о нем. А перед этим на ее руку была поставлена странная и сразу исчезнувшая метка. Драко не успел ее рассмотреть.

* * *

Была середина ноября. Асти с огромным интересом смотрел со стены крепости, куда их перевели, за гигантским стадом бизонов, пасущихся в долине реки. Могучие звери легко добывали траву из-под тонкого слоя снега. Прямо перед Асти сшиблись в схватке два могучих быка, явно что-то не поделив. Примерно в километре от них еще один рогатый исполин преследовал одинокого волка, отгоняя его от коров и телят. А те спокойно паслись под присмотром своих защитников, отличавшихся весьма агрессивным нравом. Звери шли мимо стен, не обращая на крепость абсолютно никакого внимания. Они еще не знали — что такое человек.

Пока отсутствовал дедушка, Асти с головой ушел в зельеварение, помогая Северусу Снейпу. А по вечерам он впитывал знания, предоставляемые книгой. И в первую очередь учил многочисленные языки, магические законы и правила. Потихоньку начал он разбираться и в азах некромантии. Но экспериментировать один не решался.

А как нравились ему местные ночи. Они с Пьюси, Поттером и братьями Вэрн часто проводили их на смотровых площадках башен, говоря о своем, слушая голоса животных и шелест трав. Нравился ему и вой ветра в непогоду. Вид метели. И песни волков. Там, в замке, не было такого разнообразия и буйства жизни. Да и небо по большей части было скрыто облаками. Здесь оно часто было чистым. И огромный простор равнин.

Крепость стояла на каменном основании, поднятом Уигалсом на уровень поверхности земли. С высоких стен и башен далеко был виден бескрайний простор, перечеркнутый рекой.

Асти часто видел, как замирали на стенах немногие кочевники, бывшие в дружине. И какими мечтательными становились их лица. Они с нетерпением ждали химер. Ждали того момента, когда смогут нестись по равнине, снова чувствуя под собой могучее тело верного зверя.

Пока же только драконы да их всадники патрулировали местность. Да детвора, в свободное время, играла и отдыхала поблизости от стен. Далеко уходить им пока запрещалось.

* * *

Эдриан Пьюси тоже с головой ушел в учебу. Тоже постигал языки и основы. Но в отличие от Асти, его просто завораживала артефакторика, строительство, големостроение. Как и друг, он почти каждую ночь встречал с раскалывающейся от боли головой, впитывая знания, предоставляемые книгой.

* * *

Гарри, помимо основ, постигал лекарское дело, направляемый Учителем, который тщательно выверял каждый его шаг. Познание Дара — это сложное дело. Но уже сейчас у Гарри получалось заживлять порезы и мелкие ранки, просто проведя над ними рукой и пожелав. Существенную часть времени Учитель рассказывал ему об анатомии живых существ, процессах, происходящих в их организмах, болезнях и ранах.

Книга Гарри была копией фолианта Эрлиа Вэггрра, и в ней был собран гигантский массив знаний по лекарскому делу, собранный Учителем. С иллюстрациями и пояснениями. И это существенно помогало. Однако Гарри с содроганием представлял, что скоро придет время для изучения всего пройденного не на бумаге. Хорошо хоть вначале будут туши животных.

* * *

Шло время. Вставали на ноги последние из безнадежных. Эрлиа Вэггрр не зря ел свой хлеб. Он мог бы вылечить их гораздо быстрее, но требовалось учить Гарри. Из-за этого процесс существенно затянулся.

Был исцелен и Сириус Блэк. Его выпустили из заключения, стоило только Эрлиа объявить, что пациент здоров. Вот только он так и остался жить в замке старого мага — из-за отношения к Снейпу, которого ненавидел. Правда, Гарри часто его там навещал, благо портал работал постоянно.

Осваивающаяся детвора быстро поняла, что такое дисциплина. Причем одаренных новичков пока не отделяли.

Мальчишек разбили по возрастным группам, и началась учеба. Младших учили читать, писать и считать. Им рассказывали об устройстве мира и Вселенной. О людях и других разумных. О государствах и кочевниках. Богах и демонах. И о многом, многом другом. На этих занятиях вместе с ними занимались и девочки. А дальше программа расходилась. С девчатами занимался Эрлиа Вэггрр, преподавая им основы целительства, доступные простым людям.

Мальчишки бегали, плавали, пока не замерзла река, играли в подвижные игры. И постигали азы воинских умений. Их учили драться голыми руками и разнообразным тренировочным оружием.

Программа старших была куда сложнее. Ко всему перечисленному прибавились многокилометровые кроссы и более углубленное изучение воинских дисциплин. Им рассказывали о сражениях, с пояснением всех особенностей и тонкостей. Их учили не только индивидуальному бою, но и в строю. Занятия сильно выматывали. Но и отдых был соответствующий.

Теперь часто полусотни мальчишек в сопровождении нескольких воинов уходили в походы. С кострами и шатрами, рыбалкой и охотой. Да, их всегда сопровождала пара-тройка клешнеподов, но не стоило забывать о крупных и зачастую магических хищниках.

Нужно быть мальчишкой, чтобы понять их чувства. Тут была и усталость от занятий. И восторг от походов и окружающего мира. И неизжитый страх от пережитой войны. Сомнения в целесообразности занятий с холодным оружием и желание уметь защищать себя и своих близких. Страх и ожидание чуда от магии.

Были и показательные сражения между Северусом Снейпом и одним или несколькими воинами. Результат был неоднозначным. В поединках один на один чаще побеждал маг. Пока на сцене не появлялась артефактная броня. В этом случае магу помогали только площадные или очень сильные заклинания типа Бомбард, да и то, далеко не всегда. Хорошо, что под рукой был Эрлиа Вэггрр. Без ран и травм не обходилось.

Испытывали и немногие имеющиеся в наличии образцы огнестрельного оружия. Против готового к бою мага и артефактной брони воинов пули были практически бессильны. Естественно, оружие не было крупнокалиберным.

А вот от холодного оружия маг защититься не мог. Не могли щиты остановить холодное оружие, удерживаемое в руке. Зато они отражали пули и не зачарованные арбалетные болты. Могли остановить летящий нож, топор, меч или копье.

* * *

В мире простых людей приближалось Рождество. От Уигалса пока не было никаких вестей, хотя воины уверяли Асти в том, что он жив. Несмотря на это, мальчик волновался и часто грустил. Тем более, что отсутствовал и Угги Молчун. Анрэ пояснил, что Уигалс смог забрать с собой пятерых воинов, и они сейчас там, на Аэсстре. Чувствуя настроение Асти, зачастую грустили и его друзья. Видя такое дело, настроение им решил поднять Эрлиа Вэггрр. Он о чем-то долго беседовал со Снейпом, затем они исчезли на несколько дней.

* * *

В рождественскую ночь многих людей тянуло на улицу. Жители Лондона не были исключением. Люди любовались украшенным городом, праздновали и веселились. Внезапно многие из них начинали тыкать пальцами в небо и удивленно разевать рты. И только тогда другие обращали внимание на перезвон колокольчиков и, в свою очередь поднимали головы. И тоже замирали с открытыми ртами.

По небу, в искрящихся клубах снежинок, неслась восьмерка оленей, переливающихся нежно-голубым светом. Они казались призрачными, но были запряжены в большие, казалось, состоящие изо льда, сани. Оттуда смотрели веселые лица в странных колпаках и слышался веселый смех. А правил санями бородатый толстяк в красно-белой одежде, и ветер разносил хорошо знакомый всем англичанам смех.

— ХО-ХО-ХО!

А наутро испытали шок медики. Существенно улучшилось состояние более тысячи безнадежных онкологических больных. Они явно пошли на поправку. Причем многие из них уверяли, что видели Санта Клауса и его эльфов в волшебных санях.

Испытали шок и колдомедики магической больницы Святого Мунго. На этаже для безнадежных внезапно исцелилась их большая часть. На все расспросы портрет Мунго Бонама, основателя больницы, имевшего доступ во все палаты, лишь загадочно и весело улыбался.

* * *

Гарри просто пропал! Он никогда не думал, что можно творить такие вещи. Мальчик и раньше смотрел на Учителя с уважением. Теперь Эрлиа Вэггрр стал для него непререкаемым авторитетом! Исцелять больных, даже не приближаясь к ним! Просто описав круг вокруг больницы и пожелав этого! Гарри читал газеты, принесенные Северусом Снейпом. Да уж, переполоху они наделали…. Но это стало для кого-то настоящим рождественским чудом!

Но теперь Гарри видел силу Целителя и стремился к подобному всей душой. И не беда, что так можно было исцелять лишь малую толику больных. Совсем не беда. Он был с Учителем и в палатах безнадежных магов. Видел, как должен работать истинный Целитель. Только теперь он понял, почему старый Уигалс говорил про Дар Богини. Понял, насколько Эрлиа Вэггрр превосходил Уигалса в вопросах целительства. Понял и простил старика за все испытанные при пробуждении этого Дара муки.

* * *

Сириус Блэк сидел на стене, свесив ноги и опершись плечом на зубец. Его глаза смотрели на лагерь кентавров, но не видели его. Сириус целиком погрузился в размышления. Встретившись с Гарри, он убедился в том, что тот не сильно-то и нуждался в нем. Его обществу он предпочел своего учителя и, как ни обидно Сириусу было это признавать, Снейпа. Блэк тяжело вздохнул. С тех пор, как Эрлиа Вэггрр вернул ему способность здраво рассуждать, Сириуса стали одолевать разные мысли.

Часто вспоминалась семья. Хоть он и ушел из дома, но смерти матери и брата, о которых он узнал только бежав из тюрьмы, вызвали щемящее чувство непоправимой потери.

Сириус еще раз тяжело вздохнул. Мысли переключились на крестника. Как ни грустно ему было это осознавать, но Гарри у этого Уигалса, которого он сам и видел-то всего один раз, было лучше, чем с ним. Что Сириус мог ему предложить? Дом? Деньги? Свое общество? Здесь у Поттера были друзья, защита, учитель…. Его, Сириуса, не взяли в новую крепость, построенную где-то. Блэк грустно усмехнулся. Он так и не смог преодолеть своей ненависти к Снейпу.

Здесь, в замке, все население которого в данный момент составляли всего несколько человек, он чувствовал себя одиноким. Из груди вновь вырвался тяжелый вздох. Сириус уже решил, что будет делать. Он ждал Гарри, чтобы предупредить о своем уходе. Да, он решил не пытаться вмешиваться в жизнь крестника и найти, наконец, свой путь в жизни. Может быть, принять род. Найти Ремуса. Уехать из Англии. А Гарри… Ему в доме Блэка, где бы тот ни находился, всегда будут рады.

* * *

С трудом удерживаясь на грани пустоты и безвременья, Драко отчаянно пытался передать крестному свое отчаяние и боль. Тварь, с некоторых пор, начала пытать его! Он не понимал, как может чувствовать боль, ведь пытали не тело. Нет. Пытали саму его суть!

Но, нужно признать — боль хорошо стимулировала мысли. Драко недавно, перебирая все возможные варианты собственных действий, вспомнил вдруг о магической связи с крестным, которая у него должна была быть! Он уже пробовал докричаться до родителей, используя связь с родовым алтарем. Но, увы, безрезультатно. Теперь на очереди был Северус Снейп. Правда, при живых родителях эта связь должна была быть очень слабой.

* * *

В школе магии и волшебства поселился страх. Он властвовал по всему старому замку, опутывая ледяными щупальцами всех его обитателей.

В самой безопасной школе, как утверждал Альбус Дамблдор, произошло уже три нападения неведомо кого на учеников! Пока пострадали по одному представителю от трех факультетов. Не подверглись нападениям только ученики Слизерина, из-за чего на них косились все остальные. Но на самом Слизерине настроение учеников тоже было далеко не радужным. Они были совершенно не уверены в своей безопасности.

Если в начале Хогвартс патрулировали только деканы и Хагрид, то теперь, к концу учебного года, в школе присутствовали еще и авроры. Начались разговоры о закрытии школы.

* * *

Огромный город лежал в руинах. Лишь в его центре высились три неповрежденных храма. Вокруг трескалась и стонала земля. Тут и там прорывались фонтаны раскаленной магмы. Земля то и дело бугрилась холмами, которые тут же оплывали. Ревел ветер, раздувая тучи пепла, подхватывая и перемалывая чудом уцелевших людей и нежить. Непрерывно гремел гром. Молнии метались по небу во всех направлениях. Огненными кометами рушились с почерневшего неба раскаленные камни. Буйствовали, искажая реальность, чудовищные магические потоки и волны. В битве сошлись аватары трех богов и архилич, ничем не уступавший им по силе.

Изо всех сил бежали от места боя уцелевшие люди и звери. Они стремились навстречу пяти неживым армиям, замкнувшим кольцо и подступавшим все ближе и ближе, сжимая магический круг. В последнее время никому не было пощады на пути этих армий. Ни зверю. Ни человеку. Ни магу. Ни простецу.

Но вместе с нежитью шли и отряды живых. Двадцать четыре архимага встали на сторону Уигалса. Вместе с ними были сотни их учеников и тысячи воинов. Они хотели вернуть на Аэсстру привычный уклад и относительный мир. Они признали за Уигалсом право на месть и так же, как он, ненавидели новых богов. Боги слишком поздно вмешались, из-за чего и проиграли. Эта битва уже ничего не решала. У этих богов больше не было паствы, стада, дающего им силу. Их поклонники были вырезаны подчистую. Боги создали сильных аватар и держались за последние храмы, но это уже была агония. На Аэсстре для них больше не было места. Маги готовили ритуал изгнания. Только Уигалс сковывал всех троих аватар боем, не давая им свободы действий.

Армии замерли. Маги и личи вскинули посохи. Мана потекла в магическую структуру, в фокусе которой был Уигалс. Архилич засмеялся страшным шипящим смехом и вскинул руки, навсегда запечатывая мир от чужих богов. Стены храмов покрылись сетью трещин. Страшно закричали аватары. Через минуту все было кончено.

* * *

Панси Паркинсон сидела на своей кровати, скрестив ноги. Полы балдахина были задернуты. Горел маленький магический светильник. Панси поглядывала в пергамент, нервно покусывала кончик пера и продумывала каждую фразу. Она писала письмо родителям Драко. Панси боялась не успеть. Боялась, что с ней произойдет что-то нехорошее.

Она, знавшая Драко с младенчества и выросшая рядом, не могла не заметить произошедших с ним перемен. Вначале она не придавала им значения, но Малфой все чаще начал поступать совершенно для себя нехарактерно. Это заставило ее насторожиться. Что-то явно изменилось, и эти изменения в друге ей совершенно не нравились. Кроме того, на него странно начали реагировать родовые артефакты и карманный вредноскоп. А потом, после продолжительной слежки, она заметила тщательно скрываемую им черную тетрадь. Обладая острым умом и поистине слизеринской хитростью и осторожностью, она смогла сделать правильные выводы. Вот только уже несколько раз за последнее время Панси замечала на себе его пристальный и недобрый взгляд.

Утром, еще до завтрака, она поспешила в совятню.

— Кому письмо? — заставил ее вздрогнуть и разжать руки, удерживающие сову, подозрительный голос Малфоя сзади. Птица взмахнула крыльями и мгновенно исчезла в широком оконном проеме.

— Ты меня напугал, — попыталась улыбнуться она задрожавшими губами, глядя в глаза, горевшие неистовой злобой. Лицо Драко исказилось в страшной, жестокой усмешке, а рука нацелила на нее волшебную палочку. Панси медленно отступила на шаг, не веря в происходящее.

— Авада... — начал Малфой, но вдруг вздрогнул, рука с палочкой чуть отклонилась в сторону, а лицо исказилось в невероятной и жуткой гримасе.

— Беги, — выдохнул он, с трудом произнеся это короткое слово. — Бег…. А-а-а!

Стон был полон такой немыслимой боли, что у Панси отнялись ноги. Она замерла столбиком, не в силах сдвинуться с места. Опустившаяся было рука Малфоя, удерживавшая палочку, снова дернулась в ее направлении, а на его лице проступило злобное торжество, впрочем, тут же пропавшее.

— Не дам! — выдохнул он, роняя палочку, и каким-то ломаным движением шагнул в сторону близкого окна. Оно было широким, а стекол в окнах совятни отродясь не видывали.

— Не-ет! — закричала она, когда его тело перевалилось через низкий подоконник наружу. Затем, спустя несколько долгих мгновений, до нее донесся далекий глухой удар. Это стало последней каплей, и Панси осела на грязный пол, теряя сознание.

* * *

Никто не видел, как к изломанному телу, лежавшему в медленно расплывающейся луже крови, спустя непродолжительное время, озираясь, подкралась рыжая девочка. Она запустила руку под мантию на груди Малфоя и извлекла оттуда черную тетрадь.

Серебристый дракон возлежал на горе черепов. В основании горы трепетали языки огня.

Огромное черное полотнище, закрепленное на массивной крестовине, с этим изображением на нем, медленно шевелилось на слабеньком ветерке. По краям знамени, окаймляя его, на черном фоне расположились многочисленные серебряные знаки.

Уигалс хмуро рассматривал собственный герб на знамени, дарованном ему давно почившим императором после первой из войн с демонами, в которой маг принимал участие.

Серебристый — издревле был цветом магов в геральдике Аэсстры. Дракон — родовой знак Уигалса, доставшийся ему от предков. Серебряные знаки дублировали его татуировку. Впрочем, их было несколько меньше, чем на самом маге.

Черный цвет знамени издалека уведомлял всех, что перед ними маг-воин.

Гора черепов символизировала мертвую армию, численность которой перешагнула за миллион неживых воинов. Сильные некроманты были редкостью. Еще большей редкостью было сочетание некромантии с другими направлениями магии, пригодными для боя, о чем свидетельствовало пламя. В ту пору его развитие имело сильный перекос в сторону некромантии, поэтому языки огня лизали только нижние ряды черепов. С той поры многое изменилось. Но старое знамя он менять так и не стал. Он уважал покойного императора и хранил его дар как память. Если бы знамя изготовляли теперь, то дракон извергал бы пламя, объявшее всю гору целиком. Он стоял бы на лапах, расправив крылья так, будто собирался взлетать.

Знамя держал один из темных рыцарей. Только что архилич простился с союзными архимагами, отправившимися по домам. Сам Уигалс собирался навестить свой старый замок или, точнее, то, что от него осталось.

Внезапно он замер на месте. По чувствам стегануло ужасом и душевной болью Северуса Снейпа! При попытке связаться со Снейпом и узнать о происшедшем он получил только хаос чувств и боли в ответ. Проделать тот же фокус, что с Асти в свое время, из тела лича Уигалс не мог. Он просто вселился бы в Северуса, а делать этого без крайней нужды не следовало. Значит, требовалось возвращаться. И сделать это нужно было быстро. Причем, возвращаться придется в этом теле. Ему требовалось порядка трех дней, чтобы восстановиться в родном, так как оно находилось в стазисе и в коконе из чар. А этого времени у него, похоже, и не было. Едва приняв решение, он разразился серией мысленных команд. Все пять армий пришли в движение, сливаясь в одну. В сторону Уигалса направились две тысячи темных рыцарей в сопровождении сотни личей.

Сам архилич быстро выплетал вязь чар, изредка доставая и активируя артефакты, являвшиеся частью межмирового портала. Спустя всего полчаса работы перед ним висела в воздухе огромная линза, по периметру которой парил десяток активированных артефактов. По округе разнесся низкий гул.

Не колеблясь ни мгновения, он поднялся в седло химеры и направил ее в портал. Следом отправились Угги и знаменосец. За ними двинулись конные личи и темные рыцари. А несколько минут спустя в портал шагнул и первый ряд воинов громадной неживой армии. Оставлять нежить на Аэсстре не следовало. Активной ее держать в отсутствие хозяина было нежелательно. Опасно для окружающих. А в спящем состоянии армия была слишком уязвима. Уигалс не сомневался ни мгновения, что на планете у него осталось множество недругов. А они не упустят случая отыскать и уничтожить неактивную нежить. Кроме того, ему нравилась Земля 2. Да и до самих богов добраться не удалось. Пока не удалось. Их, конечно, вышибли с Аэсстры, но боги редко ограничиваются одним миром для своей подпитки. Кроме того, где-то был их родной мир. Уигалс привык доводить дело до конца. Это значило, что война только началась. А невидимых тварей из-за грани могли призывать и использовать для шпионажа за недругами не только боги.

* * *

Приближалась ночь. Тревожно взревел рог, когда портал в крепости изменил оттенок, а низкий гул обозначил сверхдальнее межмировое соединение. Брызнули во все стороны испуганные дети, освобождая площадь перед башней мага. Колыхнувшаяся линза портала внезапно исторгла конную нежить! Пришелец на серой химере выглядел жутко. Серая иссохшая кожа лица и кистей рук. Тусклые зеленые огни в глазницах. Обилие драгоценных камней на доспехах и сбруе химеры. Истлевшая от времени одежда и плащ. И гнетущая тяжесть чуждой всему живому магии. Однако ближайшие воины расплылись в улыбках и дружно ударили рукоятями обнаженных мечей по щитам, приветствуя. Заревели сразу несколько рогов, возвещая всем о возвращении господина.

— Открыть ворота из крепости, — сухим, шипяще-шелестящим голосом произнесла нежить. — Сюда идет вся моя армия.

Портал за это время выпустил темного рыцаря и знаменосца.

— Личей и пару сотен рыцарей из первого отряда ко мне, — продолжал Уигалс. — Остальных — на стены. Армию — за стены. Как поступить с ней дальше, ты знаешь, Угги.

Темный рыцарь кивнул. Уигалс покинул седло и направился в башню — точную копию той, что стояла в замке. Он не любил разнообразия.

— Вызови Анрэ, — приказал он часовому по пути.

* * *

Люциус Малфой метался по кабинету. У него было дикое желание разбить собственную голову о стену в лучших традициях домовых эльфов, растерзанное тело одного из которых лежало посреди комнаты. Из-за него погиб Драко! Люциус вцепился в свои волосы, дернул, завыл от внутренней боли, которую пытался приглушить болью физической, и, подскочив, принялся бешено пинать мертвое тело. Затем из его глаз побежали слезы. Он, шатаясь, подошел к креслу и, упав в него, согнулся и тихо завыл. В этом звуке, которому из-за хорошей защиты кабинета не суждено было его покинуть, слышалось неподдельное и безнадежное горе.

Самое паршивое было в том, что в произошедшем был виноват он сам! Люциус прекрасно помнил тот момент, когда отдал на сохранение домовому эльфу тетрадь, переданную ему Темным Лордом. Тот приказал беречь эту вещь пуще собственного глаза. Увы, Малфой и предположить не мог, что поганый артефакт сведет домовика с ума и тот подбросит его Драко!

В ушах звучал крик домовика.

— Добби плохой! Добби больше не мог сопротивляться!

— Сынок, — прошептал Люциус. — Как же так.

Он прихватил Паркинсона и кинулся в Хогвартс, едва прочитал письмо Панси. А, добравшись, понял, что опоздал.

* * *

Альбус Дамблдор лежал на койке в одном из номеров Кабаньей Головы — трактира, принадлежавшего его собственному брату. Он лихорадочно обдумывал произошедшее. Его, Альбуса Дамблдора, отстранили от управления школой по указанию министра! Фаджа, правда, он мог понять. Из-за происшествия с Драко Малфоем и Панси Паркинсон разразился жуткий скандал, замять который не удалось. Учеников эвакуировали и разослали по домам, несмотря на все его намеки на появление Волдеморта. Увы, не удалось толком выяснить даже того, что произошло с Драко Малфоем. Панси Паркинсон потеряла память за период в несколько месяцев. Альбус заподозрил стирание памяти, но нет, сознание Панси само заблокировало эти воспоминания, и ему не удалось до них добраться. Он, несомненно, смог бы сделать это позже, но времени ему не оставили. Альбус едва не схватился за голову. Он не сомневался, что это происки Тома. Вот только где его искать теперь?

* * *

Рыжая девочка, запершись в своей комнате, любовалась таинственно-черной обложкой тетради. Там, в бездонной глубине, явственно мерцали звезды.

* * *

Тихо плакала Нарцисса Малфой, гладя платиновые волосы на голове мертвого сына. Мрачной статуей замер рядом с гробом Северус Снейп. Его лицо было непроницаемо-каменным, но душа внутри выла не хуже оборотня, подвергшегося Круциатусу. Черные глаза неотрывно смотрели в лицо того, кто был его крестником. Того, кто был Северусу дорог так же, как если бы это был родной сын. Угрюмый и нелюдимый зельевар любил этого непоседливого мальчишку. Мальчишку, который открывал перед ним свою истинную суть, не прячась под личиной холодного аристократа. Мальчишку, который отвечал Снейпу взаимностью и тоже любил своего крестного. Сумбур в голове Северуса немного улегся, и он гадал — почему мальчик не обратился к нему или родителям со своими проблемами? И были ли они, проблемы? Увы, Северус не знал, что произошло в Хогвартсе. В последний раз он видел юного Малфоя на каникулах, но тот вел себя как обычно.

Колдомедики вернули тело Драко только сегодня, не найдя никаких признаков насильственной смерти. Только незначительный остаточный фон воздействия какого-то сильного артефакта. Но больше ничего они сказать не смогли. Молчал и Люциус, запершийся в своем кабинете.

Внезапно, прерывая раздумья, в голове раздался голос Уигалса.

— Северус, я жду тебя в крепости.

— Но… — попытался отказаться тот.

— Немедленно! — в голосе старика послышался приказ. Северусу ничего не оставалось, как тихонько удалиться, не тревожа безутешную мать.

Он быстро оказался в замке. Попытавшись воспользоваться большим порталом, он с удивлением обнаружил, что тот не действует. Портал был активен, но линза не пропускала. Пришлось идти в башню Уигалса. Там, на первом подземном уровне, находился малый портал. Этот был в порядке, и Снейп перенесся в крепость. Едва выйдя из портала, он услышал низкий непрерывный гул. Раньше ничего подобного ему слышать не приходилось. Заинтересовавшись, он выглянул наружу из дверей башни. Выглянул и остолбенел. Непрерывной рекой из большого портала шла нежить. В данный момент это была колонна закованных в тяжелые доспехи пеших умертвий. За ними появилась бронированная толстыми костяными пластинами тварь, отдаленно напоминавшая бескрылого дракона. Она грузно затопала к воротам, изредка разевая пасть, в которой появлялся разгорающийся зеленый отсвет. Впрочем, до выдоха этого нечто, дело не доходило. Пасть закрывалась, и только зеленое марево вырывалось между жутких зубов.

Северус замер и несколько минут смотрел, как ряд за рядом портал исторгает неживых солдат гигантской армии. Как, лязгая металлом доспехов, нежить движется к открытым воротам крепости и исчезает за ними. Как в небо взлетают крылатые демоны. Затем он вспомнил, зачем пришел, и поспешил в комнаты Старика. Там он остолбенел снова. За столом Уигалса сидел лич и что-то втолковывал Анрэ. Увидев замешательство Снейпа, нежить произнесла:

— У меня не было времени вернуться в свое тело. Я почувствовал, что у тебя что-то произошло, и поспешил вернуться. Рассказывай!

Снейп сглотнул вдруг появившийся в горле ком и заговорил. Он подробно изложил все, что знал о смерти своего крестника. Уигалс на минуту задумался и вдруг хмыкнул. А затем спросил:

— Драко — это светленький такой, на Слизерине учился?

— Да, — подтвердил Снейп.

— Мне нужно увидеть его тело, — поднялся лич. — Веди.

— Но….

— Молчи и веди! — в голосе Уигалса прорезалась сталь.

Путь до Малфой-менора не занял много времени. Чары менора были настроены таким образом, что Снейп мог приводить незнакомых хозяевам гостей. В этом доме ему доверяли. Правда, на нежить чары менора отреагировали и подняли тревогу, заставившую Люциуса опрометью выбежать из своего кабинета. А выбежав, смертельно побледнеть, увидев пришельца и ощутив его сокрушительную мощь.

Не обращая на хозяев внимания, Уигалс подошел к гробу. Нарцисса, увидев перед собой нежить весьма жуткого вида, вцепилась в тело сына, словно в попытке его защитить.

Уигалс повернул голову к Снейпу.

— Убери ее. Мешает.

Северус кивнул и попробовал мягко отстранить Нарциссу, которая с плачем вцепилась в гроб и не желала отходить. Уигалсу, еще не отошедшему от войны, это моментально надоело, и он парализовал и ее, и бросившегося к нему Люциуса. Затем посмотрел на Снейпа долгим взглядом и повернулся к телу Драко. Что он делал и зачем, Северус не понимал. Видел лишь, что Уигалс творит какие-то чары. Затем Уигалс громко хмыкнул, что-то пробормотал про косоруких неучей и отвернулся от гроба. Северуса передернуло. В глазницах лича довольно ярко горели зеленые огоньки, ясно видимые в полутьме зала. А Уигалс между тем снял чары с хозяев менора и обратился к Люциусу, поскольку Нарцисса снова метнулась к гробу и была невменяема.

— Веди к алтарю.

— Нельзя, — замотал головой Малфой. — Магия рода.

— Идиот, — как-то грустно констатировал Уигалс и спросил: — Вернуть сына хочешь?

Люциус, не колеблясь ни мгновения, кивнул.

— Веди, — повторил Уигалс.

Алтарь находился в подземном зале. Им пришлось долго спускаться по лестнице, вход на которую был искусно спрятан и защищен чарами.

Алтарь представлял собой плиту из какого-то красивого, испещренного зелеными прожилками, камня. Размер плиты был примерно два на два метра. Она выступала над поверхностью пола сантиметров на семьдесят.

Уигалс приблизился, игнорируя давление магии, заставившее отшатнуться к выходу Снейпа, а Малфоя замереть на месте. Лич обошел плиту, присматриваясь к чему-то. Затем в его руке возник посох, а зал наполнился странными дребезжащими горловыми звуками. Они напомнили Северусу горловые песни северных шаманов. А вот дальше началось непонятное и страшное. Воздух в зале пошел отчетливо различимой рябью. Как можно было подобное увидеть, Снейп не понимал. Однако это оставалось неоспоримым фактом. Воздух вибрировал и шел рябью, расходящейся от Уигалса. Северус немедленно усомнился, что способен воспроизвести подобное. А лич уставился на появившееся перед ним призрачное крылатое существо. Северус с удивлением узнал вейлу, находящуюся в боевой ипостаси.

— Отдай мне последнюю душу, — своим неподражаемо-жутким голосом произнес лич. Существо зло ухмыльнулось и начало исчезать. Уигалс тут же нанес удар по плите алтаря навершием посоха. Сверкнуло. Глухо ухнуло, и, давление магии алтаря стало значительно меньше. Призрачная тварь проявилась вновь и бешено уставилась на лича.

— Не тебе со мной тягаться, — ответил тот на молчаливую угрозу. — Отдай мальчишку, иначе я лишу тебя силы.

Глаза вейлы полыхнули алым, но она протянула руку, в которой переливалась изумрудная искра. Уигалс всмотрелся, кивнул и ткнул в нее острием посоха. Искра исчезла.

Теперь лич требовательно уставился на Малфоя.

— Принеси живую кровь сына.

Люциус сорвался с места и кинулся в кабинет, не смея перечить. Он, как и любой чистокровный отец, бережно хранил кровь ребенка под чарами стазиса. Этот обычай пришел издревле и в семьях чистокровных свято соблюдался. Слишком уж незаменимой вещью была кровь.

А Уигалс вместе со Снейпом тем временем отправился к гробу. Там он погрузил Нарциссу в сон и отлевитировал ее на диван. Сам, нисколько не сомневаясь, отсек кисть руки Драко и сунул ее в карман. От этого зрелища Снейп сам едва не кинулся защищать тело крестника. Удержался он чудом. А от следующего действия Уигалса только сглотнул.

Лич властно протянул руку, и тело Драко внезапно обратилось в прах. А воздух в зале стал куда более влажным. Прах взметнулся вверх. Его облако стремительно завращалось и вытянулось вдоль невидимой оси, а в следующее мгновение в руку Уигалса легла серо-черная заготовка витого посоха.

— Мальчишке отдам, — пояснил лич. — Ваш Драко познал смерть. Он шагнул далеко за грань и теперь неизбежно станет некромантом.

* * *

Спустя четырнадцать дней Уигалс удовлетворенно рассматривал магические структуры нового тела юного Малфоя.

Сам он был все в том же теле архилича, не находя пока времени на собственное возвращение. Да и неудобства он не испытывал. Все было привычным.

В данный момент он находился на втором из подземных уровней. У дверей стояла неживая стража, отпугивая любопытных. В комнате стоял массивный стол, на котором в данный момент лежало обнаженное тело Драко, извлеченное из большой каменной емкости с зельем. Растить новые тела было несложно, пусть и затратно по времени и количеству редких и дорогих ингредиентов. Использовать старое тело маг не стал. Оно не было вовремя законсервировано, и процесс отмирания клеток зашел уже далеко. Уигалс мог бы, конечно, восстановить его, но это был именно тот случай, когда дешевле было создать заново. Да и покопался кто-то косорукий и неумелый в теле мальчишки весьма изрядно.

Еще раз осмотрев магические структуры, Уигалс довольно кивнул. Все было сделано качественно. Врожденные огрехи семьи исправлены. Впрочем, они были невелики. Так как растил это тело Уигалс с нуля, соответственно мог вовремя вмешаться, что и пришлось ему проделать дважды. При более серьезных отклонениях ничего не удалось бы сделать, однако предки Драко вовремя вливали в род немагическую кровь. По ощущениям Уигалса, простец был в роду поколения три назад.

Драко можно было будить. Но представив его реакцию, Уигалс ухмыльнулся. Не каждый день просыпаешься после того, как упал с башни, голым, в незнакомом месте и в обществе нежити. Тут и рехнуться недолго. Поэтому он завернул мальчишку в приготовленное одеяло и, легко подхватив на руки, отправился наверх. Следовало вызвать родителей Драко. Очнувшись, тот будет очень слаб. Вот пусть и ухаживают. Возвращать Драко в отчий дом и в Хогвартс Уигалс не собирался. Домой — из-за неоконченного еще восстановления. Нужных чар никто, кроме него, не знал. Книги учеников их не показывали, пока те не достигнут необходимого уровня. Впрочем, это касалось довольно многого.

Необходимые зелья варить он доверил Северусу Снейпу.

А в Хогвартс… Кто в здравом уме отпустит необученного некроманта, любой стихийный выброс которого может поднять ближайшее кладбище? Причем эта нежить будет опасна для всех. Прибьют еще мальчонку разъяренные люди. Это если нежить первой не доберется.

* * *

В себя Драко приходил медленно. Сначала в его небытие вторглись неуместные звуки. Кто-то рядом с ним что-то шептал. Но он не понимал смысла. Затем медленно, очень медленно, стало возвращаться ощущение тела. Он чувствовал, что ему тепло и мягко. Сделанная попытка спать дальше не увенчалась успехом. Он ощутил, что лежит на спине и тело затекло. Захотелось перевернуться на бок. Он попробовал и не смог. Попробовал открыть глаза — результат был тем же. Накатила паника. Он раз за разом пробовал и наконец, попытки с тридцатой, глаза открылись. Рядом с ним сидела мама. Он, правда, не видел, на чем. Около нее стоял отец. Крестный капал в кружку какое-то зелье, привычно отсчитывая капли.

Увидев открытые глаза, мама вскрикнула и попыталась обнять, но ее удержал отец. А им немедленно завладел крестный. Кружка, оказывается, с одной стороны имела вытянутый носик, из которого было удобно пить. Крестный лишь приподнял ему голову. Когда зелье было выпито, Драко бросило в жар. Тело моментально взмокло. Крупные капли потекли по лицу. Крестный начал утирать их, но тряпицу тут же отняла мама. Из ее глаз текли слезы, но она улыбалась дрожащими губами. Страшная слабость медленно уступала место просто сильной. Драко завозился, пробуя повернуться на бок. У него ничего не получалось, пока на помощь не пришел крестный. Когда он удобно устроился, глаза закрылись сами собой. На место беспамятства пришел сон.

Второй раз он проснулся от чувства приближающейся опасности и холода. Неподалеку от него находился некто страшный и могущественный. Драко чувствовал давление магии. Он затаился с закрытыми глазами, пытаясь сообразить, что ему делать.

— Давай, давай, открывай глаза, — произнес жутковатый голос. — Ты уже проснулся.

Дальше прятаться от реальности было невозможно, и Драко открыл глаза. А в следующий момент попытался отшатнуться в испуге. На него смотрела нежить! Об этом свидетельствовал весь вид существа и тускло-зеленые огоньки в глазницах. Он видел изображения подобных тварей в книгах.

— Тебе нечего бояться, — произнес страшный мертвец. — Я всего лишь временно занял это тело. Как только позволят время и накопившиеся проблемы, вернусь обратно в свое. Ты знаешь меня как Уигалса дэ Рэа Моу. Ну да ладно обо мне, давай займемся тобой. Северус, где зелья?

Уигалс отступил. Рядом тут же оказался крестный, который принялся поить его несколькими зельями подряд из маленьких флаконов. Едва закончив, он снова уступил место Уигалсу. Но Драко уже обнаружил родителей, сидевших обнявшись на койке чуть в стороне, и немного успокоился. Он внимательно наблюдал, как быстро движутся пальцы неживого, в данный момент, мага. Уигалс быстро создал какое-то неимоверно-сложное плетение и довольно кивнул сам себе, активировав его. Драко почувствовал, как тело наполняет блаженное тепло. На мгновение его занял вопрос — как нежить может творить лечебные чары? Но спросить он не решился.

— Я вырастил тебе новое тело, — произнес Уигалс, отвлекая от мыслей. — Но ему нужно время и некоторая помощь, чтобы заработать нормально. А теперь расскажи, как получилось, что ты упал с башни?

И Драко начал рассказ.

* * *

Когда он закончил, Снейп с Малфоем собрались к Уизли и попросили нескольких воинов в сопровождение. Уигалс отдал приказ тройке личей и десятку темных рыцарей. Сам же отправился в свои покои. Требовалось решить накопившиеся проблемы и вернуть, наконец, собственное тело.

Вот только не все всегда идет так, как мы того хотим. Через пару часов вернулись Снейп с Малфоем и группой сопровождения. В Норе — так назывался дом Уизли, они застали полнейший хаос. Голосила на всю округу Молли — мать многочисленного семейства. Артур — ее муж, безуспешно пытался ее успокоить. В Норе находился Альбус Дамблдор и несколько мужчин, знакомых Северусу по ордену Феникса. Едва не начался бой с нежитью.

Весь этот переполох начался из-за пропажи Джиневры Уизли и младшего из братьев — Рона.

На вопрос Люциуса — как можно быстро отыскать потеряшек, Уигалс хмыкнул и ответил, что самое простое — поиск по крови. Затем, порывшись в походном мешке, протянул ему костяной амулет. Тот представлял собой фигурку собаки, застывшей в напряженной позе.

— Нужно капнуть кровью всех находящихся рядом родственников. Тогда голова собаки укажет в сторону, где находятся носители родственной крови, не окропившей амулет. Расстояние не имеет значения. Действовать будет — пока его не очистят чарами.

Компания снова убыла, а Уигалс отправился инспектировать крепость.

* * *

Асти пришел к деду вечером. Он долго расспрашивал Уигалса о войне, а затем поинтересовался.

— Дедушка, а как тебе удалось вернуть душу Драко? Ведь он не клялся тебе сутью.

Уигалс улыбнулся, что в исполнении нежити выглядело жутко.

— Дело в том, — начал он, — что многие местные чистокровные маги используют родовые алтари. Я обратил внимание на связь детей с алтарями еще в прошлое посещение Хогвартса. Родовой алтарь — это весьма занятная вещь. С одной стороны, он может добавить силы своему владельцу, при необходимости. Может поддерживать защиту родового дома. Может дать некоторую защиту наследнику. Можно провести возрождение погибшего, как сделал это я. Нужно лишь обладать необходимыми знаниями. Да многое он может.

Асти слушал весьма внимательно.

— Но есть у алтаря и скрытый минус, который, на мой взгляд, значительно перевешивает все его плюсы. Дело в том, что при создании таких алтарей всегда приносятся жертвы. Причем жертвой становится магически сильное и зачастую разумное существо. Да, оно становится хранителем рода и связывается с ним магией. Но! Смерть-то его была насильственной! И это существо может мстить потомкам убийцы всего лишь одним-единственным способом. А именно — лишая душу, которая не может миновать алтаря из-за связи, магической силы и налагая при этом своеобразное проклятие. Если такой душе будет даровано перерождение — магом ей уже не быть. Но за счет этого усиливается алтарь, а, соответственно, и род.

Уигалс побарабанил пальцами по подлокотнику кресла, в котором сидел.

— По поводу того, как мне это удалось. Да просто все. Я не могу удержать отлетающую душу того, кто не принес мне клятвы. Но в данном случае это может сделать Хранитель рода, пусть и на не слишком продолжительный срок. А вот переданную мне душу я могу удерживать безо всякого труда. Как и вселять. В момент передачи связь с алтаря перешла на меня. Душа Драко теперь принадлежит мне. Драко даже клятв приносить не обязательно. А мне придется освобождать его от магической связи со мной, если он захочет уйти. Вот такой выверт магии имеет место быть.

— Дедушка, ты расскажешь ему об этом?

— Несомненно.

* * *

Люциус Малфой смотрел на Хогвартс с нечитаемым выражением на лице. Костяной пес на цепочке, несомненно, указывал на школу. Рядом что-то пробормотал Дамблдор, которого, как и Артура Уизли, пришлось посвящать в процесс поиска, так как иначе кровь было не взять. А Альбус и вовсе был в каждой дырке затычкой.

Малфой не понимал — что понадобилось девчонке в школе, полной авроров, невыразимцев и преподавателей. И как и зачем она утащила с собой брата? Или тетрадь уже у него?

Поиски продолжались несколько часов. Амулет указывал вниз даже в самых глубоких подземельях. А вход в Тайную Комнату, который, по словам Драко, был в туалете Плаксы Миртл, открыть не удалось даже Дамблдору. Раковину со змейкой снесли. Стену за ней основательно поковыряли. Но прохода там не оказалось.

* * *

— Помогите, Учитель, — обратился к старику Северус Снейп. — Нам не удалось пробиться в Тайную комнату, а дети, несомненно, там.

— Предатели крови, хоть и дети, — спокойно проговорил Уигалс. — Они меня не интересуют.

Глаза Снейпа расширились.

— А вот ради химеры Слизерина я, пожалуй, все-таки вам помогу, — продолжил Уигалс.

Щиты Хогвартса в очередной раз с оглушительным грохотом рухнули. Старик открыл портал там же, где и в прошлый раз. И немедленно усилил защиту, которую никогда с себя не снимал. В нее сразу ударили два десятка разноцветных лучей.

Первой мыслью Уигалса, отразившего нападение, было — убить наглеца! Он даже начал кастовать чары позаковыристей, с эффектом медленного гниения, как вдруг в голову пришла иная мысль. Развеяв недоделанную вязь, он усилил защиту Снейпа, шагнувшего из портала следом за ним. Его тоже сходу атаковали. Сам Уигалс решил попробовать одну занятную вещь. Дело в том, что он никогда не пытался принять анимагическую форму в неживом теле. Да и мысль об этом его посетила только что, причем совершенно неожиданно. Он и решил попробовать, так как угрозы от этих людей не видел. Более того, даже наихудший вариант развития событий ему ничем не грозил. При уничтожении этого тела его просто выкинуло бы в свое собственное. Или он снова вселится бы в связанную с ним нежить. Все эти мысли пронеслись в его голове в считанные мгновения, а затем…

* * *

Северус Снейп в ужасе наблюдал, как тело лича рассыпается облаком праха. Затем вдруг прахом рассыпались столы факультетов и преподавателей, двери, лавки, деревянные стеновые панели. Все это стягивалось в единое, все увеличивающееся облако. Словно гигантским языком слизнуло с балок вековые отложения пыли и копоти. Из совиных лазов, окошек и дверей внезапно полетели целые реки все того же праха. Северус всматривался в непрерывно растущее и клубящееся облако.

— Эванеско! — заорал кто-то. Но даже если какой-то эффект и был, то он оказался совершенно незаметен.

А между тем в сером облаке наметилось движение. Авроры и невыразимцы, так неосмотрительно напавшие на Уигалса, снова нацелили свои волшебные палочки. А в следующее мгновение их взорам предстал довольно крупный темно-серый дракон, взиравший на них полыхающими зеленым огнем глазами.

— Драколич! — испуганно выдохнул один из невыразимцев, и его унесло в открытые двери. Только шаги, раздававшиеся с пулеметной скоростью, свидетельствовали о поспешном бегстве.

Чудовище не было костяным драконом. Нет. Его кости были покрыты плотью, если это можно было так назвать. Дело в том, что чудовищная нежить оказалась лишь частично материальной, подобно виденным Северусом псам. При каждом его движении с поверхности тела будто сдувались облачка праха, следовавшие за ним и словно магнитом притягиваемые обратно, стоило чудовищу замереть. По огромному телу пробегали ветвистые ярко-зеленые всполохи магии. Из пасти, между жутких зубов, сочился светящийся зеленью туман. То, во что превратился Уигалс, стояло и взирало на замерших людей. Вот монстр слегка пригнулся, пасть открылась, и всем стало видно стремительно разгоравшееся внутри зеленое сияние.

Минерва МакГонагалл, единственная из преподавателей находившаяся в зале, мгновенно обратилась кошкой и исчезла в ближайшем лазе для фамильяров.

По коридору словно прошел крупный град, и в Большом зале остались только драколич да ошарашенный Северус, с ужасом и восторгом взиравший на чудовище.

Внезапно пасть захлопнулась, заставив Северуса вздрогнуть, и процесс пошел вспять. Вскоре из огромной кучи праха вылез уже знакомый Северусу лич, оглянулся, хмыкнул и уничтожил прах одним движением руки.

— Вот теперь никто мешать не будет. Пошли искать василиска и ваших потеряшек, — раздался голос лича, а губы его искривились в довольной ухмылке.

Позади остался девственно чистый зал, озаряемый лучиками проглянувшего на иллюзии неба Солнца.

* * *

Гарри стоял на стене крепости и наблюдал, как внизу несутся бешеным галопом три десятка химер. Темные рыцари загоняли на цепь личей какую-то магическую тварь, отличавшуюся повышенной шустростью. Этот монстр, напоминавший худую мутировавшую собаку, попробовал напасть на мальчишек, находившихся у реки. Рядом с Гарри поднялся на стену один из одаренных мальчишек, спасенных Уигалсом из лагеря Саласпилс. Гарри знал, что его зовут Миша.

— Чупакабра, — заявил Миша, едва бросив взгляд вниз. В этот момент там полыхнуло. Тварь с визгом метнулась в сторону и попала под удар второго лича. После чего она была немедленно разодрана и с радостным чавканьем употреблена сгрудившейся нежитью.

Гарри смотрел на это во все глаза.

* * *

Уигалс творил разнообразные диагностические чары. Северус замер, опершись на стену у выхода из туалета, и с интересом наблюдал за действиями лича. Большей части чар, творимых им, Снейп не знал.

— Здесь был портал, — наконец произнес Уигалс. — Мне удалось определить точку его выхода.

Сказав это, Уигалс принялся творить какие-то чары и, доставая из походного мешка незнакомые Северусу артефакты, подвешивать их в воздух.

В этот момент в коридоре послышались шаги и нарисовались Малфой с Артуром Уизли. Причем они оба с презрением косились один на другого. Из чего Северус сделал вывод о произошедшей ссоре. Что впрочем, между этими личностями было делом обычным.

Однако требовалось поспешить. Уигалс не говоря ни слова, уже скрылся в портале. Северус, едва увидев это, нырнул следом. Первым, что он увидел, приземлившись, был труп Локхарта, на который Северус едва не упал. Голова незадачливого писателя была повернута самым неестественным образом, давая понять, что у него сломана шея.

— Первая жертва, — мрачно произнес Снейп, рассмотрев тело.

— Это же великолепно, — весьма довольным тоном отозвался Уигалс. — Теперь у нас будет отличная приманка для змейки.

— Но он же мертвый? — удивился Снейп. — Змеи не едят падаль!

— О, в этом-то и весь фокус, — широко улыбнулся весьма довольный лич. — Он умер недавно. Душа ушла, но клетки тела, за исключением весьма немногих, еще живы. Мозг мертв, конечно. Но он-то нам и не нужен.

Старик принялся творить какие-то чары.

— Учись, Северус, — произнес он, на мгновение отвлекшись. — Первым делом внедряем стандартный управляющий конструкт с матрицей поведения человека.

Магическое плетение втянулось в тело.

— Теперь нужно привести само тело в относительный порядок. Так как нам не нужна долгая служба от этой нежити, консервирующих чар использовать не будем. Тело нужно теплым? Разжижаем начавшую сворачиваться кровь, проходимся по телу исцеляющими чарами и запускаем сердце.

Уигалс хмыкнул, увидев удивленные глаза Снейпа.

— Для этого тоже есть чары. Потом поищешь в книге. Фиксируем шею. Нам ведь не нужно, чтобы голова болталась.

Он осмотрел тело Локхарта и приказал ему:

— Встань.

Мертвец медленно поднялся и замер, глядя перед собой пустыми глазами.

— Закрой глаза, — приказал Уигалс и пояснил: — Хоть это и нежить, но зачем давать змейке шанс? Нежити хватит для ориентации и других чувств. А теперь самое забавное, — произнес старик и быстро внедрил в поднятое нечто очередной магический конструкт. Локхарт разинул рот и вдруг громко, но фальшиво запел: — Барон Фон дер Пшик покушать русский шпик давно собирался и мечтал…

Снейп вытаращил глаза, а Уигалс пожал плечами.

— Наслушался, когда бойцы пели у костра.

Затем, повинуясь его приказу, противно голосящая нежить двинулась вперед.

* * *

Последние капли крови Рона Уизли капали на пол, окропляя черную тетрадь, лежавшую в пентаграмме. Тело Рона, подвешенное за ноги, свисало с П-образной конструкции, собранной из бревен. Ее стойки были вставлены в специальные гнезда в полу, а перекладина, через которую была переброшена веревка, располагалась над пентаграммой. Рядом с рыжей девочкой, державшей нож, стоял высокий юноша. На его красивых губах застыла неприятная улыбка.

— Войди в пентаграмму, — приказал он. Джинни послушно шагнула вперед. Ее лицо было абсолютно бесстрастно, словно принадлежало восковой статуе. — Воткни нож в свое сердце, — приказал юноша. Вот тут на ее лице проступила мучительная борьба, но рука уже сделала свое дело, и тело незадачливого ребенка опустилось в лужу крови.

В этот момент по подземельям прокатился гул тяжкого удара. Что-то рухнуло. Затем кто-то громко и весьма противно запел. Юноша бросил на пентаграмму сожалеющий взгляд, что-то прошипел и исчез в открывшемся тайном проходе.

* * *

Локхарт орал на все подземелья похабные песни. Артур Уизли валялся связанный на входе в зал. Малфой появившийся с ним недавно, трясся рядом от страха. Василиск, выбравшийся изо рта статуи, пучил глаза, силясь окаменить горластую добычу, которую ввиду неадекватного поведения опасался кусать, и активно от нее уползал. Уигалс, который возвел странный туманный щит, скрывший их, давился с трудом сдерживаемым смехом. А Северус поражался абсурдности происходящего.

Затем Уигалс оглянулся на бронзовые ворота, ранее закрывавшие вход в зал. Одна из массивных створок взлетела в воздух и метнулась к василиску. Дальше слышались только скрежет и тяжелые удары. Тело василиска бешено извивалось. Длилось это примерно минуту. Затем Северус увидел на месте василиска только толстую бронзовую трубу, запечатанную с обоих концов. Впрочем, головной конец был утыкан множеством коротких изогнутых трубок для дыхания пленника. А вот посмотреть сквозь эти трубки, увы, было невозможно.

Равнодушно скользнув взглядом по телам детей и удостоверившись в том, что помощь им уже не нужна, Уигалс направился к василиску. Тут, словно ждал этого момента, в огненной вспышке появился Альбус Дамблдор, который держался за лапы феникса. Или феникс держал лапы Дамблдора? Северус этого разглядеть не успел. Слишком уж быстро все произошло. Феникс, бросив директора, немедленно попытался напасть на Уигалса. Лич, извернувшись невероятным образом, ухватил промахнувшуюся птицу за роскошный хвост и попытался шмякнуть ею об пол. Вот только хвост не выдержал такого обращения, и феникс унесся с громким клекотом, сверкая ощипанной куриной задницей. Возвращаться он, что примечательно, не рискнул. Уигалс придирчиво осмотрел добычу и сунул всю охапку перьев в походный мешок.

Дамблдор, ошалевший от неожиданности, поскольку явно подобного от фамильяра не ожидал, таращился круглыми глазами. Впрочем, он оправился быстро. Затем посмотрев на Уигалса укоризненно, направился к телам детей. Там уже возился развязанный Малфоем Артур. А в коридоре слышались приближающиеся голоса.

* * *

Со времени событий в Хогвартсе прошел месяц. Уигалс наконец-то вернулся в собственное тело. Значительно увеличивший силы лич встал на стражу у покоев господина.

Угги все-таки отпросился у Уигалса в мир Великой Отечественной Войны. Он ушел с очередной партией воинов в теле темного рыцаря, с его оружием и химерой.

С василиском договориться не удалось, хотя Старик и умудрился изучить серпентарго, поэкспериментировав со змеями. В итоге змей подвергся стандартной процедуре внедрения магического конструкта. Теперь Уигалс бился над созданием самки.

Драко принес клятву сутью, хотя отец и возражал против этого. Но смерть значительно изменила мальчика. Исчезла вся его показная чопорность и надменность. Он расспросил Уигалса, Северуса и Асти и, едва это позволило здоровье, влился в занятия с воинами и магом.

* * *

Арсеньева Аня притаилась у окна надвратной башни и с замиранием сердца следила за каждым движением мрачной фигуры, стоявшей у одного из окон башни мага.

— Северус, — прошептали губы необычное имя. А тот, словно что-то ощутив, взглянул ей прямо в глаза. Аня отшатнулась от окна. Щеки ее залил румянец.

* * *

Едва разобравшись с василиском и еще не решив вопрос с его самкой, Уигалс взялся за становление юных жриц. Для этого он вызывал девочек по одной и проводил обряд представления их Богине. Великая приняла и благословила сорок одну девочку из сотни с лишним. Теперь он взялся за их обучение, передавая знания тем самым, жестоким способом, перекидывая их прямо в память и награждая сильнейшей головной болью. А иначе ничего бы и не получилось. Знать-то тайны жриц он знал, а вот пользоваться, увы, не мог.

Вскоре одетые в ослепительно белые мантии юные жрицы начали проситься обратно в свой мир. Туда стремились их сердца. Туда направляла их Великая Мать. А дети менялись на глазах. Бесследно исчезал страх. Девочки стали немногословны. Их движения обрели плавность и некоторую величавость. Однако в глазах плескалось лишь добро и любовь.

Пришлось Уигалсу вызывать Угги.

* * *

Появление маленькой девочки, одетой в белые одежды, в сопровождении двух огромных закованных в латы черных фигур, в полевом госпитале, расположенном не так уж и далеко от линии фронта, восприняли негативно. Нечего было делать детям в этом царстве боли. Раненые шли непрерывным потоком. Хирурги и медсестры сбивались с ног. Вышедший на минутку, покурить хирург велел бойцам убрать посторонних. Однако закованные в латы здоровяки не позволили подступиться к ребенку. Попытка угрозы оружием привела к появлению в их руках перекинутых из-за спин щитов и мгновенно выхваченных мечей. Вспыхнувшие зеленым огнем глаза в смотровых щелях шлемов позволили людям понять, что они имеют дело с проявлением магии. Солдаты отступились, но в соответствующую службу было сообщено немедленно.

Когда появился маг, две черные фигуры высились у дверей операционной. Со страхом маг, которого звали Осип Тарасович Остапенко, обнаружил, что имеет дело с высшей нежитью. Вот только нежить почему-то не стремилась убивать живых, которые во множестве сновали вокруг. Не отреагировали они и на санитаров, волокущих очередного раненного на операцию. После этого маг осторожно приблизился и заглянул в операционную.

Маленькая девочка, несомненный простец, возрастом от силы лет восьми, подошла к раненому и заглянула ему в глаза. Потом одна маленькая ладошка легла на лоб солдата, вторая прямо на рану на груди. А дальше маг не поверил собственным глазам. Губы ребенка что-то зашептали, и от ее рук пошло ослепительно-белое свечение. Осип Тарасович задохнулся от удивления. На него пахнуло отголоском божественной магии! Он едва не выскочил прочь, подумав, что встретил аватара, но воспоминание о нежити удержало. Не вязалась нежить с образом богини врачевания. И он отошел в угол, принявшись внимательно наблюдать. Вскоре он понял, что ребенок не может лечить раны, но девочка унимала боль и не давала ей убить пациента. А наркоз, увы, оставлял желать лучшего. Им была простая водка. Кроме того, девочка вливала в раненого жизненные силы.

А вот едва взглянув в глаза следующего пациента, она вздрогнула и отошла в сторону.

— Недостоин, — разнесся по палате ее тихий голос.

— Как тебя зовут, дитя? — поинтересовался маг, не делая, впрочем, попытки приблизиться. Хирург занялся раненым.

— Аксинья, — последовал ответ. Яркие синие глаза ребенка заглянули, казалось, в самую душу мага, хотя он готов был поклясться, что чтения мыслей не было.

— А как ты определяешь, достоин человек или нет? — маг смотрел весьма заинтересованно.

— Великая Мать говорит с нами.

— А кто это, Великая Мать? — маг выглядел недоуменным. Такой богини в известных ему пантеонах не было. Или ее знали под конкретным именем.

— Вы знаете Ее как Создателя, — последовал ответ.

— Вы волхвы?

Девочка покачала головой.

— Мы жрицы.

— Вы приносите жертвы? — неприятно удивился маг. Но это предположение вызвало лишь улыбку.

— Наша жертва — наша жизнь. Мы уйдем к Великой лет через пятнадцать — двадцать. Такова наша плата.

— Ты говоришь о смерти так спокойно, — поразился маг.

— Для нас смерти нет, — все так же спокойно заявила девочка. — Великая позаботится о нас. Наградой за верную службу может быть и новая жизнь.

— А они? — маг кивнул в сторону нежити. — Тоже слуги Великой?

Аксинья тепло улыбнулась.

— Нет, они слуги дедушки Уигалса, велевшего им защищать нас. Он великий маг.

— Я не слышал о нем, — произнес маг, прикидывая, какому народу может принадлежать это странное имя.

— Появление узников концлагерей на Красной площади Москвы — его дело, — ответила девочка. — Мы тоже из тех узников.

Произнеся это, Аксинья вдруг нахмурилась, что выглядело несколько забавно, и быстро вышла из операционной. Неподвижные воины тут же задвигались и отправились следом. Она покинула здание и направилась к соседнему. От него на мага пахнуло смертью и безнадежностью. Он сообразил, что здесь лежат и ждут смерти безнадежные раненые.

Маленькая жрица вошла внутрь, велев своей страже остаться снаружи. Осип Тарасович последовал за ней. Когда он догнал ее, она шла вдоль ряда коек, и по лицу девочки текли слезы.

Здание было одноэтажным. Дверные проемы, лишенные дверей, выходили в общий коридор. Отовсюду слышались стоны, хриплое дыхание умирающих, чей-то плач. Жрица прошла по всем палатам. При этом она подходила к каждому и заглядывала в глаза. А если не могла этого сделать, то касалась лба умирающих ладошкой. Маг больше не видел свечения. Но вот она вышла из последней палаты и замерла в центре коридора. Ее губы начали что-то шептать на незнакомом Осипу Тарасовичу, который внимательно прислушивался, языке. Шепот постепенно сменился напевом. Едва слышный поначалу, он быстро набрал силу. Магу вдруг стало страшно. Ребенок пел голосом взрослой, возможно, даже пожилой женщины. Слова были незнакомы, но в них звучала нежность, материнское тепло и участие. При этом голос был странно знаком. Но сосредоточиться и вспомнить он не смог. Зато, вдруг обратил внимание на опустившуюся на эту обитель смерти тишину. Он вошел в ближайшую палату. Здесь лежали восемь человек. Он пораженно видел на их лицах одно и то же. Все они лежали, закрыв глаза.

— Мама, — шептали их губы. — Мне больно. Мне плохо. Я боюсь умирать.

— Не бойся, мой хороший, — шептало пространство на разные голоса. — Я с тобой. Не бойся, мой маленький, иди ко мне. Оставь позади боль и страх. Иди…

Осип Тарасович с ужасом смотрел, как на лицах умирающих людей появляются улыбки. Жутко было видеть, как по-детски улыбается обгоревший танкист. Или раненый в бедро и заживо гниющий молоденький солдатик. А маг ясно чуял запах гангрены. Как люди, недавно стонавшие от боли и страха шетали одно:

— Я иду, Мама.

И умирали. Один за другим.

Продолжили мучиться лишь немногие. Те, кого обошла благословением Великая Мать.

Когда маг вышел в коридор, Аксиньи не было. Она нашлась на скамейке снаружи. Девочка плакала, уткнувшись в колени. Но стоило магу подойти, как она поднялась и вытерла слезы.

— Провожать умирающих тоже наш долг, — проговорила она и снова отправилась в госпиталь.

* * *

Князь Ромоданов грузно опустился в кресло и требовательно уставился на вытянувшихся магов.

— Итак, — начал он. — Что мне докладывать Государю?

— Самого Уигалса никто не видел, — начал один из магов. — Храм на территории Ярославской области появился за один день. Охраняется нежитью. Мы насчитали восемь могильников в округе. Непосредственную охрану ведут несколько личей и под сотню темных рыцарей.

Жриц всего около сорока. Все они несовершеннолетние дети. Прислуга в храме из нескольких женщин. Обустроиться им помогает пара десятков мужчин.

— Чем заняты жрицы?

— Непрерывно кочуют по госпиталям. В храме всегда остается лишь пять девчонок. Кстати, было замечено несколько посещений детских домов.

— Зачем?

— Неизвестно. Но мы подозреваем, что они ищут кандидаток в свои ряды.

— Что люди?

— Присматриваются. Но уже есть те, кто начал посещать храм.

— Из магов там кто-нибудь был?

— Да. Охрана не препятствует. А в самом Храме ясно чувствуется божественная сила.

— Так явно?

— Да.

— Аватар не замечено?

— Нет, только жрицы.

— Давай координаты. Сам взгляну.

* * *

Построив Храм и отрядив людей помочь девчатам, Уигалс взялся за изготовление посоха для Драко. Сам мальчик тоже присутствовал. И даже участвовал.

Вначале Уигалс разложил на столе образцы металлов и их сочетания и сплавы. Затем стол был накрыт куском материи, и Драко был предложен выбор, который предполагалось осуществить, не видя образцов. Руку мальчика явно потянуло только к одному. Достав его, Уигалс хмыкнул.

— Серебро. Не самый лучший выбор. Но с магией не поспоришь. Впрочем, маги мы или не маги?

Затем подобным же образом выбирали камень в навершие. Здесь Драко выбрал огромный рубин.

— Приступим, — Уигалс достал из походного мешка заготовку посоха и принялся творить. Вначале он взялся за острие. Пусть оно и было из довольно непрочного серебра, утолщать его старый маг не стал. Как и на его собственном посохе, оно вышло четырехгранным и очень острым. Но вот в его основание Уигалс поместил второй рубин, более скромных размеров, запитав от этого накопителя чары нерушимости на острие.

Затем он взялся за навершие. Так как Драко очень уважал слизеринские мотивы, он выполнил крепление рубина в виде четырех василисков с изумрудными глазами. Сам рубин был практически не виден под телами серебряных змей. Их он зачернил, нанеся красивый рисунок.

Затем он долго зачаровывал посох, нанося на него разнообразные знаки и чары. На его изготовление ушла неделя. Затем Драко его уже не выпускал, привязав к себе, как это сделал когда-то сам Уигалс. Теперь у него тоже был полный набор из посоха и книги. Можно было начинать обучение.

* * *

Сдвинулось дело и с русскими одаренными детьми. Из тридцати четырех одаренных лишь пять имели предрасположенность к боевой направленности магии. Правда все они имели лишь минимально необходимый уровень силы. Остальные на роль боевиков не подходили совершенно. Не те у них были особенности личности. Что ж, старый маг прекрасно знал, что в жизни необходимы отнюдь не только боевые маги. Значит, учить придется их всех. Вот только одному это сделать будет очень тяжело. Раньше этим занимались старшие ученики. Но последний из них давно торил в жизни свой путь. Привлекать кого-то со стороны к воспитанию молодежи? Ищите идиотов в другом месте. Уигалс широко улыбнулся. Пришло время воспользоваться тем ресурсом, которого у него было в избытке. Спустя несколько минут Уигалс занялся передачей огромного пласта знаний тому самому личу, чье тело недавно занимал. Эта нежить стала самой сильной и опытной во всей армии. А внедренный когда-то магический управляющий конструкт мог очень и очень многое. Нужно было только активировать соответствующие его части, что маг незамедлительно и проделал.

Затем Уигалс задумался над тем, какое имя дать будущему учителю и одновременно полководцу армии. Можно было дать ему имя на родном языке, но… Потом его губы расплылись в ехидной улыбке. Было в земной истории существо, вызывавшее ужас, чье имя идеально подходило архиличу. Пусть этот лич и был бездушным, но обучающийся магический конструкт — это нечто. Тем более теперь, когда он, Уигалс, дал этой нежити определенную свободу воли.

Затем его улыбка стала еще шире, уж очень забавной была пришедшая ему в голову идея.

* * *

Однажды утром Уигалс собрал всех своих учеников и повел их к порталу. При этом с его лица не сходила веселая улыбка. Перед порталом он остановился и оглядел учеников. Среди детворы высилась и черная фигура Северуса Снейпа.

— Настало время познакомить вас с учителями, которые будут преподавать вам значительную часть магических дисциплин.

Объявив это, он повернулся к порталу и громко произнес:

— Мертвая Долина.

А затем шагнул в появившееся марево. Неуверенно переглянувшись, ученики последовали за ним.

Место, где они оказались, впечатляло. В довольно большой горной долине, напрочь лишенной даже намека на растительность и жизнь вообще, высился довольно большой замок. Вот только при его виде даже Северусу Снейпу стало не по себе. И это не говоря о том, что всю долину усеивало множество костей, в разной степени сохранности.

Замок высился на скальном основании. К его воротам от портала вела вымощенная камнем дорога. Кромки высоких темных стен и башен усеивали зубцы, похожие на оскаленные клыки неведомого чудовища. Между этих клыков были видны бродящие по стенам скелеты с оружием. По стенам и на башнях замерли десятки жутких каменных горгулий.

Подъемный мост, соединявший проем ворот и край дороги, закончившейся перед глубоким провалом, был опущен. Кованая решетка, перекрывавшая ворота, поднята. У ворот их встретили все те же скелеты. Между ребер каждого из них горело небольшое тускло-зеленое шаровидное облако. Тем же светом пылали пустые глазницы. Ржавые алебарды преградили путь.

— Кто таков? — проскрипел один. От звуков этого голоса всех синхронно передернуло. Невозмутимым остался только старик.

— Уигалс дэ Рэа Моу с учениками. К Кощею.

— Проходи.

За спиной Уигалс услышал нервный шепот.

— Он сказал, к Кощею? Тому самому?

Старый маг весело ухмыльнулся. Кому еще носить это имя, как не тысячелетнему архиличу? А ему несложно было воплотить в жизнь страшноватую сказку. Или быль? Впрочем, неважно. Важно то, что сидя на троне, украшенном костями, его учеников ждал их первый учитель. Зал, в котором стоял трон, впечатлял. Он был большим. Имел арочный свод. На массивных цепях с потолка свисали огромные люстры, выполненные из костей. На них сияли магические огни, освещая зал, не имевший окон вообще. Массивные колонны казались слепленными из сотен окаменевших тел, переплетенных в яростной борьбе. Вдоль стен, увешанных оружием, стояли доспехи и статуи, скелеты немыслимых тварей и чучела зверей. Рядом с колоннами и троном в каменных чашах горел огонь.

Уигалс с удовольствием покосился по сторонам. Да, над интерьером он изрядно потрудился.

Сам Кощей был худ и высок. На лысой голове красовался железный зубчатый венец короны. Он был облачен в доспехи. Рядом с троном в специальных подставках стояли посох мага и двуручный меч. На столике лежал шлем. Глаза, горевшие зеленью, внимательно осмотрели вошедших людей.

Никто не смог его узнать. Уигалс хорошо поработал над внешностью архилича.

— Разрешите представить, — обернулся Уигалс к ученикам. — Это ваш учитель некромантии, чар, трансформации и боевой части магии, Кощей Бессмертный.

Самое забавное было в том, что архилич и в самом деле был практически бессмертным. Магический конструкт, управляющий этой нежитью, имел с Уигалсом такую же сильную связь, как и люди, принесшие магу клятву. Восстановить неживое тело, имея развитый конструкт, Уигалс мог без особого труда. Связь с остальной нежитью была на порядки слабее. Сказывалось вселение мага в это тело.

Бледные ученики огромными глазами уставились на ожившую легенду. Только Снейп казался спокойным, хотя Уигалс и чувствовал его волнение.

Кощей взмахнул рукой. Из отверстий в плитах пола, не замеченных учениками ранее, забили гейзеры праха. Несколько мгновений спустя он обратился во вполне приличные парты и стулья.

— Садитесь, — произнес Кощей довольно приятным баритоном. — Господин маг зайдет за вами позже.

Уигалс кивнул и направился к выходу. Архилич прекрасно играл свою роль.

Здоровенный черный котяра несся, задрав хвост, лавируя среди деревьев и кустов. Он держал в зубах большой кусок мяса. За ним, в ступе, размахивая метлой, мчалась в метре над землей седая крючконосая ведьма.

— Ах ты паразит хвостатый! — орала она на всю округу. — Шкуру сдеру!

Уигалс, стоявший вместе с учениками у портала, с улыбкой следил за этой сценой. И здесь личности у нежити получились весьма реалистичными и яркими. Раньше он не позволял нежити развиться настолько, хотя и заложил когда-то в магический конструкт подобную возможность. Просто нужды в этом не было. Но многие некроманты безуспешно бились над решением этого вопроса. Очень уж хотелось им иметь абсолютно верных и во всем подобных человеку слуг. Помнится, заинтересовавшись такой интересной проблемой, на расчеты и эксперименты он потратил далеко не одно десятилетие. Зато теперь старый маг с интересом наблюдал за воплощенными результатами той своей работы. Результаты эти он никогда не собирался обнародовать. Их не было даже в книгах учеников. Слишком уж страшным оружием была подобная нежить. Пожалуй, это была высшая ступень ее эволюции, не имевшая больше границ для развития. Только верность создателю, заложенная в саму суть этих существ, делала их безопасными и управляемыми. Но когда-нибудь подобное существо станет первым некробогом.

Между тем кот затерялся где-то в кустах, а бабка, бросившая преследование, обнаружила гостей. Приблизившись, она уставилась на них с высоты трех метров, перегнувшись через бортик ступы и напомнив при этом хищную птицу.

— Ага, явился! — заявила она, рассмотрев Уигалса. — И учеников привел.

Она выпрямилась, сунула два пальца в рот, и по округе разнесся пронзительный свист. Несколько мгновений спустя послышался гулкий топот. Земля под ногами стала подрагивать. Дети испуганно отступили за спины Уигалса и Снейпа. Вскоре на заросшей тропе появилась бревенчатая изба. Она, перебирая четырьмя мощными птичьими лапами, неслась в их сторону, с хрустом ломая подвернувшийся кустарник и молодые деревца. Подбежав, она подогнула лапы, и крыльцо опустилось на землю точно перед ведьмой. Бабка приземлилась, проворно вылезла из ступы и расплылась в улыбке.

— Проходите, гости дорогие. Накормлю. Напою. Спать… тьфу, не время еще спать. Совсем стара стала.

Глаза у русской части учеников стали круглыми, как у домовых эльфов. Асти, увидевшего это, аж передернуло.

— Это ваш второй учитель. Зовут ее Яга. Она научит вас защитной магии, флористике — эти знания пришлось поискать и хорошо заплатить поделившейся ими ведьме! — бытовым чарам, нумерологии, големостроению и полетам на всем, что летает.

Пока ошарашенные ученики мыли руки и занимали место за выбежавшим из избы и удлинившимся столом, на звон посуды явился давешний кот. Он оказался размером с матерую рысь и весьма пушистым. Но едва к нему потянулись детские руки, он недовольно заворчал:

— Но-но-но, не надо лапать профессора по Магозоологии и Астрономии.

И тут же опасливо покосился на вышедшую из избы Ягу.

— Вот-вот, — тут же заворчала она, узрев хвостатого. — В гастрономии ты точно первый профессор. Зачем мясо спер, ворюга?

— Так только из любви к искусству, Ягочка.

Бабка уперла руки в бока.

— Ты мне, Баюн, уши не заговаривай. Это ж надо, воровство — искусством назвать!

Пока дети следили за этим диалогом, отвесив челюсти и вытаращив глаза, улыбающийся Уигалс неслышно удалился. Он безбоязненно оставлял здесь учеников. Этот лес был безопасным. Мало того, что в нем поселились два лича, стилизованные под бабку и кота, так его еще и непрерывно патрулировала многочисленная подчиненная им нежить, в виде псов. Неподалеку расположились несколько могильников. А еще были гуси-лебеди… При воспоминании о том, во что он превратил десяток неживых виверн — двулапую разновидность некрупного дракона, Уигалс едва не зашелся в диком хохоте. Особенно смех разбирал его при мысли о рожах охотников — в том числе и за драконами, — если бы они узрели этих птичек. Кошмары им бы точно были обеспечены на всю недолгую оставшуюся жизнь.

* * *

И снова портал перенес старого мага в мир ВОВ. Требовалось навестить юных жриц, забрать вызревшую нежить и засеять новой, подходящие для ее быстрого роста места. Кроме того, юному целителю требовалась практика. Мир простецов, названный Землей 1, мог бы обеспечить ее, но маги в нем никак не желали вылезать на свет. А Уигалсу не хотелось развязывать там войну. Его людям нужно было спокойное место, где можно было отдыхать и знакомиться с женщинами. Все-таки мужской коллектив не должен жить без противоположного пола. Старик это понимал и одобрял. А значит, не стоило демонстрировать магию слишком часто. Планировал он основать подобное поселение и здесь. Вот только подрастут дети.

Он отнюдь не отказался от усиления армии, как и от защиты собственного места жительства на Земле 2. Повинуясь его приказу, многочисленные личи армии, прихватив свиту, заселяли все ключевые точки континента. То есть те места, где били сильные магические источники. Несколько крепостей строились на побережье.

Драконы, несущие всадников-личей, начали исследовать все встреченные Уигалсом миры этой ветви. Два мира, где прошли магическая и ядерная войны, представляли особую ценность. Там было множество мертвых городов, где фон некроэнергии был значительно повышен. Скоро оттуда тоже пойдет высшая нежить, а на руинах будут выстроены крепости.

Уигалс решил полностью закрыть континент — Северную Америку — на Земле 2, где ныне стояла его крепость, от посягательств кого бы то ни было. А для этого требовалось значительно усилить войско. Нужны были разумные и сильные личи с собственными отрядами. Им он хотел раздать в подчинение, для начала, самую слабую нежить из собственной армии, которую уже начал пополнять созданиями нового поколения. Кроме того, личи уже начали сами поднимать нежить. Уигалс лишь установил ее виды и необходимое качество. Зачем ему нужны низкоуровневые зомби?

А при сильной угрозе все эти разрозненные гарнизоны сольются в новые армии, которые вольются в его войско. Или в войско его наследника.

Он не собирался уничтожать немногочисленные племена индейцев. Пусть себе живут и дальше вольно. Не собирался он и позволять будущему подчиненному ему населению бесконтрольно плодиться. Дикий, первозданный континент был ценен сам по себе.

* * *

Князь Ромоданов уже в четвертый раз стоял в новом Храме и смотрел на величественную статую женщины. Великая Мать с материнской любовью смотрела на подходивших к ней людей. Но впечатлило пожилого мага то, что стоило ему вслушаться в пение жриц, как статуя обретала черты его давно умершей матери. И уже она с улыбкой смотрела на него, словно говоря: "Я горжусь тобой, сынок. Я рада тому, что ты вспомнил обо мне и пришел".

Ему казалось даже, что он слышит ее голос.

В Храме его покидали усталость и ноющая боль в старой ране, нанесенной зачарованным клинком.

Жрицы не брали платы деньгами с приходивших людей. Но вот приносимым продуктам они были рады, правда, мясо не принимали.

— Богине, — поясняли они, — не нужны деньги и подношения, не нужны поклонение и молитвы, идущие не от души. Но каждому воздастся по делам его. Помните, люди, Мать любит всех своих детей! Не творите зла. Не обижайте ее детей.

А людей в Храме заметно прибыло. Многие шли к Богине за утешением, потеряв близких. После посещения Храма людям становилось легче на душе.

Юные жрицы старались облегчить страдания приходивших больных и сокрушались, что здесь нет Целителя. Услышавший это Ромоданов поинтересовался, о чем, собственно, речь? Тогда ему рассказали, что иногда в мире рождается особый маг, наделенный великим даром исцелять.

Этот разговор состоялся в его второе посещение Храма. И вот теперь радостные девчонки возносили хвалу Великой, надоумившей дедушку Уигалса отпустить Целителя с учеником сюда, в этот мир.

Самого Уигалса князь опять не застал. Тот уже вернулся к себе. А поговорить очень хотелось. Положение на фронтах застыло в шатком равновесии. И все благодаря старому магу. В тылу у немцев разрослись несколько обширных карантинных из-за нежити зон, что затрудняло снабжение армий. Там даже поезда подвергались нападениям.

Созданный им ритуал позволил отстоять Москву и несколько осажденных городов. Вот только и переломить хребет врагу не получалось. Силен был немец, подмявший всю Европу. Но старику, увы, не интересна была эта война.

* * *

Они снова были в горной долине. Только на этот раз она была покрыта сочной травой и редкими деревьями и кустами. Вокруг долины высились неприступные горы. Виднелись глубокие ущелья. На вершинах гор лежал снег. А в самой долине было удивительно тепло. Неподалеку от пещеры, ко входу в которую их перенес портал, тек быстрый ручей, чуть дальше разливаясь в кристально-чистое озеро.

Дети осматривались, наслаждаясь великолепным видом, когда из пещеры донесся низкий бас.

— Ты жульничаешь!

— Да ты что? — возмутившийся голос был еще на пару тонов ниже. — Ты кого жуликом назвал?

— Не надо ссориться, — вклинился третий. Его голос был несколько выше, чем у первой парочки.

— Не встревай, юнец, когда старшие разговаривают! — заявил самый низкий бас.

— Во-во, нечего жуликов защищать! — немедленно откликнулся средний.

— Ну нет, вы слышали! — заорал обиженный "жулик" так, что детвора побледнела и отпрянула от пещеры, сообразив, что внутри ругаются явно не люди. А обиженный продолжал: — Почему это я жулик?

— А зачем ты карту уронил и спрятал?

— Да ты сам попробуй держать эти крохотульки задней лапой! Вам-то хорошо, ваша очередь передними пользоваться. Не, надо Василису звать, пусть нормальные карты сделает.

И все трое рявкнули так, что казалось, гора неминуемо даст трещину.

— ВАСИЛИСА-А!

— Ну ш-што вы орет-тес? — донесся из-за спин детворы шипящий женский голос. — Вон, гос-ст-тейс напугалис-с-с!

Ученики подпрыгнули на месте и испуганно уставились на женщину-змеелюда. Она была изумительно красива и грациозна. Прекрасное лицо обрамляли угольно-черные волосы. Из всей одежды на ней была только коротенькая кожаная блузочка, прикрывавшая груди. Великолепный живот переходил в змеиное тело с черно-красным рисунком чешуи.

— ГОСТЕЙ? — снова рявкнули трое. В пещере заскреблось, заворочалось, затем затопало, и из темноты вынырнули, щурясь, три огромные драконьих головы. Они удивленно всмотрелись в детей, готовых, кажется, пустить лужи, и радостно заорали хором: — Уигалс, старина! А мы тут от скуки с ума сходим!

— Здравствуй, Змей, — откликнулся маг. — Вот, принимайте учеников.

— Это мы с радостью, — проговорила правая голова.

— Всему научим, — вторила средняя.

— С превеликим нашим удовольствием, — подтвердила левая.

Громадный трехголовый дракон вышел из пещеры и уселся, изогнув хвост. Он был темно-зеленым, с красивым узором. Его массивную грудную клетку укрывала массивная костяная кираса. На всем остальном теле не было и участка голой кожи, за исключением гигантских крыльев. Все остальное скрывали пластины брони и чешуя. Усеянные обращенными назад шипами головы украшали по нескольку пар не очень длинных рогов. Передние лапы были несколько длиннее задних. Он был поджар. И вообще, от него веяло чудовищной мощью и необузданностью дикого зверя.

— Знакомьтесь, — обернулся к ученикам Уигалс. — Это Змей, по прозвищу Горыныч. Он научит вас магии стихий и пространства.

— Это, — Уигалс повернулся к змеелюду. — Василиса. Она научит вас химерологии и ритуалистике.

— Вон там, — Уигалс указал в сторону озера, и дети увидели выползающего на берег громадного змея, — Салазар. Но вас он учить не будет. Он химера. С ним экспериментирует Василиса. Она пробует создать подобную химеру-самку.

Уигалс, на самом деле, передал ей свои наработки. У него были более серьезные и срочные дела.

— А всему остальному буду по-прежнему учить я.

* * *

Люциус Малфой читал письмо сына и, с каждой новой прочитанной фразой все сильнее бледнел. Таким его и застала Нарцисса, вернувшаяся из Косого переулка. Увидев жену, он протянул ей письмо и, упав в кресло, послал домовика за огневиски.

Сын писал.

— Дорогие мама и папа, у меня все хорошо, просто замечательно. Мы живем в большой крепости. У меня есть своя комната. Она теплая и уютная. У меня теперь есть друзья. Я подружился с Эдрианом Пьюси и Асти. Помните, я про него рассказывал. Он магглорожденный, принятый Учителем в семью. Папа, ты только не ругайся, но я теперь дружу с двумя магглами. Это братья Вэрн. Хорошие и надежные парни.

Учитель вообще советует нам присматривать друзей-воинов из неодаренной молодежи. Пока я никого не нашел. А вот крестный, кажется, скоро женится. Я видел, как он целовался с Арсеньевой Аней. Она сквиб, но девушка очень хорошая и добрая.

Учитель опять ходил в мир, где идет война. Там Дамблдор с Гриндевальдом и Гитлером Англию давно захватили. Он оттуда много нежити привел. Драконов, личей и клешнеподов. Клешнеподы — это такие большие омары с четырьмя клешнями.

Я здоров. Каждый день я тренируюсь с воинами и моюсь холодной водой. Учитель Уигалс дал мне магическую книгу ученика и сделал посох. Он столько всего знает. Вот только дел у него много, и у нас теперь есть новые учителя. Мама, папа, вы не поверите! Нас учат Кощей Бессмертный, баба Яга с котом Баюном и Змей Горыныч с Василисой Прекрасной.

Кощей Бессмертный такой страшный и сильный. Он живет в замке, в долине, полной костей. У него есть своя армия мертвых. Вам бы в прошлую войну такого Лорда!

Баба Яга живет в лесу. Ее изба на самом деле бегает на птичьих ногах. Она вкусно кормит нас и многому учит. Кот Баюн забавный, но очень умный.

Змей Горыныч очень большой и трехголовый. Я никогда не думал, что есть разумные драконы. А Василиса — вообще змеелюд! Я о них только в сказках читал! Она очень красивая. С ними в долине живет василиск.

А Гарри Поттер с учителем ушел в тот мир, где идет война. Там он будет учиться лучше лечить людей.

Ой, меня зовут. Пора идти к бабе Яге. До свидания, мама и папа.

PS. Очень скучаю по Панси. Напишите, как она там? И сама пусть напишет.

Драко.

У бледности Малфоя была причина. Недавно она снова бесцеремонно вторглась в их размеренную жизнь и дом. Звали ее Лорд Волдеморт. И он уже спрашивал Люциуса о сыне, ограничив его свободу при помощи метки. Подробно расспрашивал он все об Уигалсе и его Замке. Заставил отдать воспоминания.

Старший Малфой ненавидел Лорда за Драко, но ничего с ним поделать не мог. Связывали его метка и клятва по рукам и ногам. А Лорд уже строил какие-то коварные планы. В меноре теперь часто появлялись оборотни и множество знакомых и незнакомых Люциусу магов.

И самое страшное — письмо Драко вначале попало именно в его, Лордовы, руки.

* * *

Альбус Дамблдор покосился на едва покрытый пухом зад Фоукса и вздохнул. Лучше бы тот позволил хряснуть собой об пол и сгорел, чем отбрасывать хвост, подобно глупой ящерице. И ведь явно специально это сделал, гад пернатый! Сколько раз он, на этом самом хвосте, таскал Альбуса по всему миру. Когда феникс тащил его, ухватив лапами, Альбус почему-то чувствовал себя униженным. Более того, без хвоста Фоукс летал неуверенно и очень неохотно. Его приходилось долго уговаривать! А как старичку передвигаться теперь? Порталом? Так денег на них не напасешься. Аппарировать можно лишь недалеко. Сидеть и ждать, когда Фоукс соблаговолит отрастить новый хвост? Так время не ждет! Нужно срочно восстанавливать влияние и возвращаться под защиту Хогвартса. Нужно собирать Орден. Том ждать не станет!

* * *

Корнелиус Фадж рвал и метал. Из Азкабана произошел массовый побег заключенных! Вопрос — как это произошло и куда подевались дементоры? — должно было прояснить начатое расследование.

Неприятным моментом было то, что пришлось вернуть Дамблдора в Хогвартс. Чистокровные едва не протолкнули на этот пост своего кандидата, и министр решил, что пусть уж там лучше будет привычный Альбус. От него, по крайней мере, было известно, чего ожидать.

* * *

Спустя еще пару месяцев Альбус получил весть, которая стала для него страшным ударом. Волдеморт начал переговоры с Уигалсом!

* * *

Старый маг принял Волдеморта во дворе своего замка, стоявшего в Запретном лесу. Тот, кого называли Темным Лордом, прибыл со свитой из двух десятков волшебников, среди которых Уигалс увидел Люциуса Малфоя. Был в его свите и десяток оборотней.

Сам Волдеморт выглядел юношей, что совершенно не удивило старого мага. Он и сам мог скорректировать свою внешность и помолодеть, но не видел в этом необходимости. Его тело и так не было сковано старческими болезнями и было сильным и гибким. Одет Волдеморт был в богатую черную мантию. На пальцах блестели перстни.

Со стороны Уигалса присутствовала нежить и полсотни воинов в полном снаряжении. В креслах боевых машин все места были заняты. Старик не любил неожиданности. По этой причине и нежить в курганах была готова к бою.

Сам Уигалс в удобном кресле, рядом с которым стояли Анрэ и Кощей. За их спинами расположилась двадцатка воинов. Все остальные были на стенах и в башнях. Ждали в башнях и пять личей с небольшой свитой, которые охраняли замок совместно с воинами в отсутствие хозяина.

Для Волдеморта было приготовлено кресло, стоявшее напротив Уигалса. Его Темный Лорд и занял, оставив свиту стоять за спиной.

Некоторое время два мага изучающе рассматривали друг друга. Старик тоже был одет в черное. Впрочем, он подобным образом одевался повседневно. Молчание надолго не затянулось.

— Вы искали со мной встречи? — начал Уигалс. — Зачем?

— Хотел лично увидеть мага, о котором весьма наслышан, — ответил Волдеморт.

— И как?

— Хвоста и рогов не видно, а то я уже опасался. Понарассказывали некоторые.

Старик едва заметно улыбнулся уголками губ. Глаза его при этом оставались холодными и равнодушными. Ему этот собеседник был абсолютно не интересен. Похоже, понял это и сам Волдеморт. А потому продолжил, не затягивая паузу сверх необходимого:

— Мне хотелось бы узнать ваши планы на Англию и на меня лично. А то, знаете ли, не хочется получить удар в самый неожиданный момент.

Теперь улыбка старого мага стала чуть заметнее.

— Нет у меня особых планов ни на вашу страну, ни на вас лично. Мне все это просто неинтересно.

Волдеморта слегка покоробило, когда его назвали "это", но он почти не показал своих эмоций. Только красноты в глазах немного прибавилось.

— Ладно, — вздохнул он, совладав с собой. — Не буду ходить вокруг да около. Озвучьте ваши условия невмешательства в мои дела.

— Вы не пытаетесь вредить мне и моим людям. Не лезете в наши дела. В том числе и с теми, кого называете сквибами, магглами и кентаврами. Не ведете боевых действий и охоты в окрестностях моих земель. Все остальное меня мало интересует. Да, разумных, если таковые попросят у меня убежища, не отдам.

Волдеморт поколебался, но все же спросил:

— Драко Малфой?

— Мой ученик. Принес мне клятву сутью, так что сами понимаете…

Темный Лорд задумчиво кивнул.

— Советую быть поаккуратнее с его семьей, — после непродолжительной паузы продолжил Уигалс. — Мне они не интересны, но если Драко попросит, вмешаюсь. Выводы делайте сами.

Волдеморт скривился, но после паузы спросил еще:

— Поттер?

— Он Целитель, — произнес Уигалс. — Обидеть обнаруженного Целителя означает бросить вызов всем магам Аэсстры. Так идет испокон веков. Негласный Закон гласит — при причинении вреда Целителю виновного надлежит найти и пытать нещадно, жестоко настолько, чтобы в памяти народов это осталось на тысячелетия. Такой случай за всю историю Аэсстры был лишь один. Редкие и ценные они слишком, чтобы ими разбрасываться. Если же вы опасаетесь Гарри из-за пророчества, то могу вас успокоить. Зря. Не в природе Целителей убивать кого бы то ни было. Хочу предостеречь от попытки устранения его чужими руками. При невозможности нахождения убийцы — виновными, по умолчанию, будут считаться все. Сначала те, кому это было выгодно и жители близлежащих земель. Затем по нарастающей, пока виновный не будет найден или планета не обезлюдеет.

Маги из свиты Волдеморта уставились на Уигалса круглыми глазами.

— Я вполне способен это осуществить, — спокойно ответил он на безмолвный вопрос. Глаза магов заметались по лицам свиты Уигалса, временами останавливаясь на Кощее, слишком уж тот выделялся обликом, одеянием и короной. Но все они были абсолютно равнодушны. Воины прекрасно знали законы Аэсстры, гласные и негласные. А Кощею было попросту безразлично. Прикажи Уигалс, и он сам вполне мог за довольно короткое время устроить на планете зомби-апокалипсис.

Гарри Поттер стоял на крыльце внушительного здания магической больницы. За ней был довольно большой, но облагороженный лес. Рядом высились здания небольшого города. Города, в котором маги мирно уживались с простыми людьми. На улицах города было видно многочисленных жителей. Они провожали своих мужей, отцов и братьев.

Великий маг Уигалс дэ Рэа Моу собирал свое громадное войско. Какой-то далекий мир ожидал неприятный сюрприз. Гарри было грустно. Ему было жаль людей и прочих существ жизни, которых заберет война. Его суть протестовала против нее. Гарри вздохнул и прижал к себе жену и дочь. Это не его война. Он останется здесь. Но часть его сердца будет там, с друзьями. С Асти, который вместе с Кощеем в первый раз поведет Армию. С Драко, неживые воины которого уже присоединились к войску. С нелюдимым Снейпом, взявшим на себя роль походного лекаря. Северус оставлял в крепости Уигалса жену и пару хулиганистых мальчишек. С самим Уигалсом, так много сделавшим для него самого. С Эдрианом Пьюси, который сопровождал своих пушечно-пулеметных големов. С братьями Вэрн, ныне прикрывавшими спину воеводы Астерна дэ Рэа Моу.

Гарри не опасался за себя или за разумных, живущих на землях старого мага, ныне объединявших портальной сетью восемь миров. Нежити, обеспечивающей порядок и безопасность, было предостаточно.

Он тепло улыбнулся, вспомнив, как все начиналось. Как он учился целительству. Учителя Эрлиа Вэггрра, вернувшегося в миры ветви Аэсстры. Ночи, проведенные с друзьями на башнях крепости в мечтах и созерцании. Покушение, организованное на него окончательно спятившим Волдемортом, спустя пять лет после захвата им Англии и убийства Дамблдора. Вспомнился и ответ Уигалса, запустившего среди азартных до развлечений демонов интересную игру-квест, под названием "Собери Темного Лорда". Причем участвовать могли только одиночки и то поочередно. При провале добытые крестражи возвращались владельцу. Призом, помимо души Волдеморта, был какой-то ценный для демонов артефакт.

Гарри улыбнулся. Ох, и покрутился тогда Волдеморт, пряча и защищая свои крестражи и себя самого!

Армия уходила, но позади оставались миры, не идеальные, нет, но в них уживались магические и простые виды. Миры, в которых таким, как он, одаренным, не нужно было прятаться, а простым людям опасаться беспричинного магического произвола. И начало всему этому положил старый маг, заброшенный на Землю против собственной воли четыре десятилетия назад. А потому, удачи тебе, Уигалс дэ Рэа Моу. И возвращайся.