Дурак, пропойца, плут (джен)

Морфин Гонт сполз по скалистому берегу.

Поблизости творилось полное безумие. Разгневанные дементоры хватали каждого, до кого могли дотянуться. Некоторые беглецы не оказывали сопротивления, охваченные горем, иные же пытались защищаться или убегать. Морфин заметил, двое заключенных последовали за ним, и это было очень плохо, по плану добраться до береговой охраны он должен был в одиночестве, а тут на тебе, толпа желающих прокатиться, совсем не дело.

Другие двое переглянулись с ним так же недружелюбно.

Азкабанская пристань представляла собой длинный причал, упиравшийся в небольшой домик, выкрашенный неуместным оранжевым цветом. На двери висела табличка с именем: Кустус Берган.

На этом моменте планы заканчивались. Он помнил, что в домике сидел охранник — единственный свободный человек на ближайшие пятьдесят миль. У охранника должна была быть палочка, — но и инструкция для подобных экстренных ситуаций.

Морфин задумчиво запустил пятерню в нечёсаные космы.

Хорошенько подумав, он зашёл в воду по колени и, забравшись под причал, выдрал из прогнивших досок крупную треугольную щепку, попутно занозив ладони и раскровив потрескавшиеся ногти. Над головой скрипнула доска, — один из его невольных спутников решился действовать напрямик. Ну уж нет! — Морфин подтянулся наверх, держа деревяшку в левой руке. Противник в короткой потасовке выиграл, и Морфин рухнул с пирса, кровью из носа окрашивая воду в розоватый цвет.

Но поражение обернулось удачей: пока он возился, поднимаясь, противник привлёк внимание дементора то ли радостью от победы, то ли близостью к свободе. Морфин забился обратно под пирс и нырнул под воду, рассчитывая, что его не заметят, пропустят, как и раньше.

Леденящий холод отступил.

Он выглянул. Первый брёл прочь, обнимая себя за трясущиеся плечи. Дементор надвигался на второго дошедшего до причала. Большую часть заключённых загнали обратно в крепость. Медлить было нельзя. Морфин торопливо взобрался на доски. В тот же самый момент дверь оранжевого домика распахнулась.

В вышедшем человеке не сразу распознавался аврор: лицо у него было полное и мягкое, одет он был в тёплый халат, а в руке держал фарфоровую чашечку с горячим шоколадом. Чашечку он испуганно уронил, увидев Морфина, и она разбилась с громким звуком.

— Стоять! — потребовал Морфин, наставляя на человека деревяшку, точно та была волшебной палочкой.

Мистер Кустус Берган подался назад. Морфин зашагал в его сторону.

— Стоять! — с досадой повторил он, угрожающе махая деревяшкой.

Берган, казалось, колебался. Он опустил руку, направляя её к карману, где, наверняка, и лежала палочка.

Тут-то Морфина и осенило: он опять перешёл на парселтанг. Вечно у него так, со всяким отребьем-то редко доводилось говорить, всё больше между семьёй да со змейками.

— Да не шевелись ты, ну, мешок с дерьмом! — рявкнул он уже на английском, тыкая в мягкую шею Бергана деревяшкой. Голос звучал гнусаво, а нос ужасно болел.

— Вы меня отпустите? — с надеждой спросил Берган, оставляя попытки и поднимая руки. — Я обещаю сотрудничать. Сделаю, что вы скажете.

Морфин тем временем сунул мокрую грязную руку в чужой карман и вытащил палочку. Несколько раз взмахнув ей, он расхохотался и выбросил бесполезный кусок доски прочь.

Берган глядел на Гонта, как на сумасшедшего. А затем вдруг побледнел и бросился в дом.

— Куда?! — возмутился Морфин.

Холодное дуновение пробрало мурашками сзади. Боясь обернуться, он рванул в сторону, ныряя в воду. Умение плавать, пусть и весьма посредственное, спасло его. Чёрная тень, скользящая над водой, не могла достать Морфина.

Он плыл очень долго, пока в груди не начало болеть от нехватки воздуха. Вынырнув, он наложил на себя заклятье Пузыреголовости, и вновь ушёл под воду.

Претерпев в пути многие лишения и трудности и даже едва не погибнув от зубов акулы, в конечном счёте он добрался до берегов Шотландии.

Среднему волшебнику могло бы показаться удивительным то, что во всей магической Британии может жить хоть один маг, никогда не бывавший в Хогсмиде. Но Морфин Гонт знал лишь три места: свою родную деревушку, что лежала между двумя холмами, Визенгамот и Азкабан.

Немногие волшебники, ещё гуляющие по улицам в поздний час, косились на него с изумлением и беспокойством: их взглядам предстал жуткий дикарь в маггловской одежде — длинный пёстрый пиджак и широкие штаны смотрелись в Хогсмиде чрезвычайно странно. Густые и косматые волосы дикаря падали на глаза, косившие в разные стороны, а длинные руки покрывали застарелые струпья такого чудовищного вида, что если бы он накинул на себя чёрную ткань, то и сам сошёл бы за дементора.

Но самого Гонта мало беспокоил чей бы то ни было внешний вид. Шум разговоров и количество людей оглушали и смущали, яркие огни лавок слепили, а потому настроение его сильно испортилось.

Колдография Риддла-младшего за время плавания вымокла безнадёжно, лицо мальчишки размылось и походило на уродливое безносое пятно. Бесполезную бумажку Морфин выбросил себе под ноги ещё на берегу Северного моря.

Дороги до Хогсмида он не знал, аппарировать не умел, денег на автобус у него тоже не было, и если бы ему не повезло встретить мага, подсказавшего рабочий бесплатный камин, то он вряд ли бы добрался.

Одежду он отнял у какого-то несчастного маггла близ Абердина, там же и подкрепился стаканчиком маггловского пива. Папаша бы убил на месте, дважды, но Марволо давно помер, а у Морфина были свои взгляды, да и ходить босым оказалось прохладно. У маггла, к тому же, нашлась занятная штука: чёрное металлическое устройство, с рукоятью, круглой хреновиной посредине и несколькими крючками с разных сторон. Примерившись пару раз, Морфин понял, что это можно использовать как оружие. Оно издавало забавный громкий хлопок — Морфин проверил его на бессознательном маггле. Ну и кто ж станет оружие выкидывать? Морфин спрятал его во внутренний карман, хоть и чувствовал себя виноватым.

Но это так, пустое, главная же цель Морфина, как он думал, обнаружится в Хогсмиде. Походя он срывал с внешних стен магазинчиков бумажки с собственной физиономией. Вот гнусность: ничего он плохого не сделал, не за что сажать его в Азкабан, и ловить не за что. Если бы папаша был жив, он бы того не допустил. Знали бы они все, — от этих магглов вечно только проблемы, и сколько раз отец Риддла приходил, пытаясь выторговать их клочок земли, доходя до поджогов и угроз? Да, Морфин мстил, естественно, мстил. Как будто пара сглазов — серьёзное дело!

А когда Риддл вернулся, это была самозащита, — вырезать такую маггловскую мерзость. Гордость, а не преступление!

Задумавшись, Морфин коснулся среднего пальца правой руки.

— Украдено… — пробормотал он.

Нужно было отыскать мальчишку. И убить. Морфин кровожадно осклабился, и какая-то волшебница, увидев его лицо, перешла на другую сторону дороги.

Маленький паб с вывеской «Красный боров: паб мистера Рамплона» зажимали с обеих сторон кондитерская и магазин с письменными принадлежностями. Вообще-то Морфин не планировал заглядывать в пабы, но ноги уже несли его сами, из чистого любопытства, а разум уговаривал: где же ещё можно спросить про Риддла-полукровку?

Внутри почти не было посетителей. Интерьер в шоколадно-золотых цветах тонул в приглушённом свете. Слева располагалась стойка, справа — столики, а чуть подальше и камин. Пожилой бармен вышел на звук колокольчика и смерил Морфина подозрительным взглядом.

— Добрый вечер, сэр, — сказал он. — Я могу вам чем-то помочь?

Морфин призадумался на мгновение: с одной стороны, следовало уточнить статус крови, но с другой, папаша наказывал всячески избегать контактов с грязнокровками, а это могло пойти вразрез с интересами Морфина, — найти мерзкого вора куда важнее, чем всё остальное. Если он вернёт семейную реликвию и накажет выродка, позорящего семью, если сможет, если справится, — тогда-то папаша порадуется за него на том свете, даже если для того придётся иметь дело со всяким отребьем.

Поэтому он открыл рот и сказал:

— Огневиски!

— Огневиски? — переспросил Рамплон, поднимая бровь. — Огденский, сэр?

— Да, да, — подтвердил Морфин, — огневиски!

И уселся за ближайший столик, нервно барабаня ногтями по столешнице.

Огневиски — одна из самых волшебных вещей в мире, вот как он думал. Хотя и не мог не заметить, что маггловского бы тоже хватило сполна. А если бы он решился думать совсем честно, то немедленно признал бы отсутствие принципиальной разницы, — и то, и другое прекрасно туманило голову, стирая из неё лишние мысли и воспоминания.

Мистер Рамплон принёс огневиски. Морфин тотчас же опрокинул стакан. И немедленно потребовал другой. Бармен раздумывал чуть дольше, но всё же принёс. Морфин осушил и этот.

— Знаешь ли ты, — спросил он сразу после, хватая бармена за руку и наклоняясь вперёд, — мальчишку по фамилии Риддл?

— Тут вам не информационная служба, — ответил Рамплон. Он брезгливо скривил губы и выдернул руку.

Морфину это не понравилось.

— Тогда неси ещё, — велел он, — да не мелочись, чтоб тебя.

— Простите, сэр, но не могли бы вы сперва оплатить выпитое? — Рамплон смотрел выжидающе.

Морфин вскочил, роняя стул.

— Я, между прочим, Морфин Гонт! Гонт! — взревел он и взволнованно потёр средний палец, на котором должна была красоваться семейная реликвия. — Ты что же, гнус грязнокровный, не признаёшь?! Не признаёшь, нет?!

Рамплон вытаращился с искренним недоумением. Принимая недоумение за страх и почитание, Морфин почесал бороду и примирительно добавил:

— То-то же! Неси, говорю!

— Та-а-ак, — протянул Рамплон, доставая палочку, — надо полагать, платить вы не собираетесь? Я буду вынужден задержать вас здесь до прибытия авроров, сэр!

Остальные посетители, — Морфин насчитал пятерых, — тоже подобрались, и они явно не были на стороне Гонта.

— А, — вскричал он, — на честных людей нападаете, не так ли?!

Он выхватил маггловское оружие и взмахнул палочкой, — Фурункулус попал в одного из постояльцев. Глядя на тупую морду, расцветающую нарывами, Морфин захохотал.

Бедняга, павший жертвой сглаза, временно выбыл из сражения. Морфин не рассчитывал, что надолго. Так вышло, что основной его арсенал состоял преимущественно из мелких сглазов, ведь до чего забавно было насылать на глупых магглов какую-нибудь пакость, а в более серьёзных заклинаниях у него недоставало практики.

Остальные повскакивали с мест и повытаскивали палочки.

Прежде чем красные вспышки ответных заклинаний достигли его исхудавшего тела, Морфин Гонт нырнул под стол.