Невидимый мир (гет)

Когда Дурсли объявили, что в сентябре Гарри и Делия отправятся в среднюю школу без Дадли, Поттеры жутко обрадовались. Хотя и каждый по своим причинам. Гарри был счастлив, что теперь ему не придётся терпеть издевательства со стороны кузена и его дружков, а Дел радовалась за брата и представляла себе, каково это — оказаться среди незнакомых людей и начать все сначала. Теперь уже она не была настолько глупой, как раньше, и знала о своих способностях и их преимуществах. А значит в новой школе все будет иначе для обоих Поттеров.

Дадли перевели в частную школу, где когда-то учился дядя Вернон, — в «Вонингс». А Гарри и Делию отдали в самую обычную общеобразовательную школу, в «Хай Камероне». Дадли это показалось невероятно смешным.

— В этой школе старшекурсники в первый же день засовывают новичков головой в унитаз, — сразу же начал издеваться Дадли. — Хочешь подняться наверх и попробовать?

— Нет, спасибо, — ответил Гарри. — В многострадальный унитаз никогда не засовывали ничего страшнее твоей головы — его, бедняжку, может и стошнить.

Гарри убежал раньше, чем Дадли понял смысл сказанного, а Дел так и замерла, не в силах остановить смех, за что схлопотала подзатыльник от тети Петунии, а после нарвалась на очередную лекцию о том, как юным леди выглядеть точно не стоит. Подобные тирады случались довольно часто, и если сокращать их до максимума, то выходило, что под критику попадала вся Делия целиком. А в особенности ее дурное чувство стиля.

— Вечно ходишь растрепанная, — причитала тетушка, убирая волосы Дел в тугой, но редкий хвостик, который, впрочем, быстро распадался из-за недостатка длины. — А эти твои украшения? Словно ель на Рождество.

На это Делия лишь хмыкала: сравнение ее не на шутку забавляло, однако снимать с себя многочисленные браслеты, самодельные фенечки и подвески не спешила. Как и менять свободные свитера и футболки на девчачьи платьица. В отличие от Гарри, Дел нужно было покупать новую одежду, однако, желая поддержать брата, она специально выбирала объемные вещи, вскоре привыкнув к ним. Гарри на это лишь качал головой, но Делия-то знала, что ему приятна ее поддержка. В конце концов, кого он пытался обмануть?

Как-то в июле тетя Петунья повезла Дадли в Лондон, чтобы купить ему фирменную форму школы «Вонингс». В тот вечер Дадли гордо маршировал по гостиной в новой школьной форме. Ученики «Вонингса» носили темно-бордовые фраки, оранжевые бриджи и плоские соломенные шляпы, которые называются канотье. Еще они носили узловатые палки, которыми колотили друг друга за спинами учителей. Считалось, что это хорошая подготовка к той взрослой жизни, которая начнется после школы. Глядя на Дадли, гордо вышагивающего в своей новой форме, дядя Верной ужасно растрогался и ворчливым голосом — ворчал он притворно, пряча свои эмоции, — заметил, что это самый прекрасный момент в его жизни. Что же касается тети Петуньи, то она не стала скрывать своих чувств и разрыдалась, а потом воскликнула, что никак не может поверить в то, что этот взрослый красавец — ее крошка сыночек, ее миленькая лапочка. А Гарри с Дел даже боялись открыть рот. Они изо всех сил сдерживали смех, но тот так распирал их, что обоим казалось, что у них вот-вот треснут ребра и хохот вырвется наружу. Когда на следующее утро Поттеры спустились на кухню позавтракать, там стоял ужасный запах. Как оказалось, он исходил из огромного металлического бака, стоявшего в мойке. Гарри подошел поближе. Бак был наполнен серой водой, в которой плавало нечто похожее на грязные тряпки.

— Что это? — спросил он тетю Петунию. Тетя поджала губы — она всегда так делала, когда племянники осмеливались задать ей вопрос.

— Твоя новая школьная форма.

Гарри снова заглянул в бак.

— Ну да, конечно, — произнес он. — Я просто не догадался, что ее обязательно нужно намочить.

— Не строй из себя дурака, — отрезала тетя Петуния. — Я специально крашу старую форму Дадли в серый цвет. Когда я закончу, она будет выглядеть как новенькая.

— Но почему просто нельзя купить новую? — ничуть не пугаясь недовольства тёти, спросила Дел. — Ведь у нас с Дадли будет новая форма.

— Потому что у нас нет денег, чтобы постоянно покупать вам новые вещи, — сердито отрезала Петуния, демонстративно отворачиваясь. Дурсли вообще любили обвинять племянников в том, что те неблагодарные и избалованные дети, и у них нет денег на все прихоти Поттеров. Гарри и Дел всегда усердно пытались вспомнить, чем же их так баловали, но ничего не выходило. Смирившись с поражением, Гарри хмуро приступил к завтраку, предчувствуя тот постыдный момент, когда он в этих обносках придёт в новую школу. И на душе Делии, чувствующей настроение брата, становилось тоскливо и горько от бессилия. В который раз Дел думала о том, как здорово им было бы иметь много денег, чтобы сбежать подальше от Дурслей и жить в свое удовольствие. Это была её самая большая и неисполнимая мечта, ведь даже найди они деньги, кто позволит детям жить одним?

Из коридора донеслись знакомые звуки — почтальон просунул почту в специально сделанную в двери щель, и она упала на лежавший в коридоре коврик.

— Принеси почту, Дадли, — буркнул дядя Вернон из-за газеты.

— Пошли за ней Гарри.

— Гарри, принеси почту.

— Пошлите за ней Дадли, — ответил Гарри.

— Ткни его своей палкой, Дадли, — посоветовал дядя Вернон. Гарри увернулся от палки и пошел в коридор. На коврике лежали открытка от сестры дяди Вернона по имени Мардж, отдыхавшей на острове Уайт, коричневый конверт, в котором, судя по всему, лежал счет, и письмо для Гарри, под которым он обнаружил еще одно точно такое же, но с именем Делии. Гарри поднял их и начал внимательно рассматривать, чувствуя, как у него внутри все напряглось и задрожало, как натянутая тетива лука. Никто ни разу никогда в жизни не писал ему писем. Да и кто мог ему написать? Единственный близкий человек жил с ним в одной комнате и в почте уж точно не нуждался. Однако сейчас он держал в руках письмо, и на нем стояло не только его имя, но и адрес. Так что сомнений, что письмо адресовано именно ему, не было.

«Мистеру Г. Поттеру, графство Суррей, город Литтл Уингинг, улица Тисовая, дом четыре, маленькая комната на втором этаже» — вот что было написано на конверте. Конверт, тяжелый и толстый, был сделан из желтоватого пергамента, а адрес был написан изумрудно-зелеными чернилами. Марка на конверте отсутствовала. Дрожащей рукой Гарри перевернул конверт и увидел, что он запечатан пурпурной восковой печатью, украшенной гербом, на гербе были изображены лев, орел, барсук и змея, а в середине — большая буква «X».

— Давай поживее, мальчишка! — крикнул из кухни дядя Вернон. — Что ты там копаешься? Проверяешь, нет ли в письмах взрывчатки?

Дядя Вернон расхохотался собственной шутке. Гарри вернулся в кухню, все еще разглядывая письмо. Он протянул дяде Вернону счет и открытку, сел на свое место и под недоуменный взгляд Делии отдал ей точно такое же, как и у него, письмо, а после начал медленно вскрывать желтый конверт. Дядя Вернон одним движением разорвал свой конверт, вытащил из него счет, недовольно засопел и начал изучать открытку.

— Мардж заболела, — проинформировал он тетю Петунью. — Съела какое-то экзотическое местное блюдо и...

— Пап! — внезапно крикнул Дадли. — Пап, Гарри тоже что-то получил!

Гарри уже собирался развернуть письмо, написанное на том же пергаменте, из которого был сделан конверт, когда дядя Верной вырвал бумагу из его рук.

— Это мое! — возмутился Гарри, пытаясь завладеть бумагой.

— И кто, интересно, будет тебе писать? — презрительно фыркнул дядя Вернон, разворачивая письмо и бросая на него взгляд. Его красное лицо вдруг стало зеленым, причем быстрее, чем меняются цвета на светофоре. Но на этом дело не кончилось. Через несколько секунд лицо его стало серовато-белым, как засохшая овсяная каша.

— П-П-Петунья! — заикаясь, выдохнул он. Дадли попытался вырвать у него письмо, но дядя Вернон поднял его над собой, чтобы Дадли не смог дотянуться. Подошедшая Петунья, большая любительница сплетен и слухов, взяла у мужа письмо и прочла первую строчку. На мгновение всем показалось, что она вот-вот потеряет сознание. Тетя схватилась за горло и втянула воздух с таким звуком, словно задыхалась.

— Вернон! О боже, Вернон!

Тетя и дядя смотрели друг на друга, кажется, позабыв о том, что на кухне сидят Гарри, Дел и Дадли. Правда, абстрагироваться надолго им не удалось, потому что Дадли не выносил, когда на него не обращали внимания. Он сильно стукнул отца по голове своей узловатой палкой.

— Я хочу прочитать письмо! — громко заявил Дадли.

— Это я хочу прочитать письмо, — возмущенно возразил Гарри. — Это мое письмо.

— Пошли прочь, вы оба, — прокаркал дядя Вернон, запихивая письмо обратно в конверт. Гарри не двинулся с места.

— ОТДАЙТЕ МНЕ МОЕ ПИСЬМО! — прокричал он.

— Дайте мне его посмотреть! — заорал Дадли.

Дядя Вернон покраснел еще сильнее, став похожим на переспелый помидор, набрал побольше воздуха, явно готовясь что-то громко гаркнуть, однако еще один человек, о котором все позабыли и который до этого момента предпочитал сохранять тишину, внезапно подал голос, отчего взгляды присутствующих тут же оказались направлены в одну сторону.

— «Мы рады проинформировать Вас, что Вам предоставлено место в Школе чародейства и волшебства «Хогвартс»», — голос Дел в тишине, наполнившей кухню, показался Гарри оглушительным. Школа чародейства и волшебства? Это какой-то розыгрыш?

— Здесь указано мое имя и точный адрес, слишком убедительно для простой шутки, — вторя мыслям брата, протянула Дел. Она внимательно всматривалась сначала в вытянувшееся и побелевшее лицо тети, после перевела взгляд на растерявшего весь свой пыл дядю. А затем кивнула своим мыслям, словно найдя ответы на интересующие ее вопросы. — Судя по всему, правда. И вы прекрасно знали том, что нам с Гарри должны придти эти письма.

Гарри неверяще уставился на сестру, мельком посмотрел на Дурслей и затем подошел к ней, забирая из рук письмо.

ШКОЛА ЧАРОДЕЙСТВА И ВОЛШЕБСТВА «ХОГВАРТС»

Директор: Альбус Дамблдор (Кавалер ордена Мерлина I степени,

Великий волшебник,

Верховный, чародей,

Президент Международной конфедерации магов)

Дорогая мисс Поттер! Мы рады проинформировать Вас, что Вам предоставлено место в Школе чародейства и волшебства «Хогвартс». Пожалуйста, ознакомьтесь с приложенным к данному письму списком необходимых книг и предметов. Занятия начинаются 1 сентября. Ждем вашу сову не позднее 31 июля. Искренне Ваша, Минерва МакГонагалл, заместитель директора.

Гарри показалось, что у него в голове устроили фейерверк: вопросы, один ярче и жарче другого, взлетали в воздух и падали вниз, а он все никак не мог решить, какой задать первым. Прошло несколько минут, прежде чем Поттер неуверенно выдавил из себя:

— Что это значит: они ждут твою сову?

В этот момент дядя Вернон шагнул вперед, и Делия с Гарри тут же подняли на него глаза с немым вопросом. Однако лицо мистера Дурсля перекосило от злости, и он лишь попытался вырвать письмо из рук племянника. Гарри быстро спрятал лист пергамента за спиной и неосознанно отступил.

— Ни-че-го, — по слогам процедил дядя, — а теперь марш в свою комнату оба и не забудьте отдать мне эту глупую бумажку.

— Нет, — твердо ответила Дел, не сводя глаз с тети, чье лицо уже стало пепельно-серым, а губы скривились, словно от головной боли.

— Ах вы неблагодарные...

Гарри вдруг отчего-то подумал, что впервые на его памяти Дадли так долго мирится с тем, что он не в центре внимания. Однако в этот момент Делия даже его начала слегка пугать: она молча переводила взгляд от одного родственника к другому, и с каждой секундой они становились все бледнее и бледнее.

— Вы знали, — уверенно повторила девочка высоким от злобы и обиды голосом. — Вы прекрасно знали, что с нами происходит, знали причины всех этих... странностей, но врали!

Сзади тонко звякнул стакан и разлетелся на мелкие кусочки, отчего Дадли взвизгнул и прижался сильнее к матери.

— Знали ли мы?! — внезапно сказала тетя Петунья. — Знали ли мы? Да, конечно, знали! Как мы могли не знать, когда мы знали, кем была моя чертова сестрица! О, она в свое время тоже получила такое письмо и исчезла, уехала в эту школу и каждое лето на каникулы приезжала домой, и ее карманы были полны лягушачьей икры, а сама она все время превращала чайные чашки в крыс. Я была единственной, кто знал ей цену, — она была чудовищем, настоящим чудовищем! Но не для наших родителей, они-то с ней сюсюкались — Лили то, Лили это! Они гордились, что в их семье есть своя ведьма!

Она замолчала, чтобы перевести дыхание, и после глубокого вдоха разразилась не менее длинной и гневной тирадой. Казалось, что эти слова копились в ней много лет, и все эти годы она хотела их выкрикнуть, но сдерживалась, и только теперь позволила себе выплеснуть их наружу.

— А потом в школе она встретила этого Поттера, и они уехали вместе и поженились, и у них родились вы. И конечно же я знала, что вы будете такими же, такими же странными, такими же... ненормальными! А потом она, видите ли, взорвалась, а вас подсунули нам!

Гарри побледнел как полотно. Какое-то время он не мог произнести ни слова, но потом дар речи снова вернулся.

— Взорвалась? — спросил он. — Вы же говорили, что родители погибли в автокатастрофе!

— Ложь, — внезапно прошипела Дел. — Все ложь. Значит, наши родители были волшебниками и учились в этом...Хогвартсе? И мы тоже волшебники и можем поехать туда?

— Черта с два мы это допустим! — проревел дядя Вернон. — Взяв в наш дом, мы с Петунией поклялись, что воспитаем из вас нормальных людей. Никакого Хогвартса, никакой магии!

Неизвестно, чем бы все это закончилось, но явно ничем хорошим, если бы внезапно со стороны двери не послышался мягкий старческий голос.

— А это уже, боюсь, не вам решать.

И все пять пар глаз уставились на внезапно появившегося в кухне старика в странных одеяниях с длинной серебряной бородой, в колпаке под цвет одежды и с очками-половинками на длинном крючковатом носу.

— Позвольте представиться — Альбус Дамблдор, директор Хогвартса.

Тетя Петунья издала странный звук, напоминающий икоту, а Дел с Гарри жадно рассматривали человека, который, возможно, являлся их ключом к новой жизни. Однако следующее, что сказал директор, вновь заставило Поттеров в отчаянии сжать кулаки.

— Думаю, что молодым людям стоит оставить нас. Я бы очень хотел поговорить именно с вами, мистер и миссис Дурсль.