Здесь водятся драконы (гет)

«Он будет смеяться, когда ты убьёшь меня, но, когда его ловушка убьёт тебя, он будет просто хохотать».

«Да, этот ублюдок именно так и поступил бы».

Люциус шёл, длинные ноги быстро несли его навстречу неизвестности. Внутри клокотал гнев. Как бы ни хотелось верить, что существует шанс на искупление и спасение семьи, логика, которую он поклялся принимать во внимание, твердила обратное.

«Тёмному Лорду доставило бы величайшее удовольствие наблюдать за тем, как я борюсь, убиваю, рву на части и истекаю кровью, чтобы искупить вину, а потом заявить, что всего этого недостаточно».

Но на что тогда оставалось надеяться, если позволить подобным мыслям завладеть разумом? Если поверить, что таким и будет исход, почему бы просто не лечь и не умереть сейчас? Потому что Малфой предпочёл бы скорей умереть, чем видеть, как страдает его семья.

Что же тогда у него оставалось?

Злоба. Понятная и простая злоба, отказ умереть тихо, предлагаемым ему способом.

Это был бунт. Порыв уничтожить собственного губителя.

В Люциусе всё ещё жило самообладание, верней, то немногое, что от него осталось.

«Вы лишили меня семьи и достоинства, но я не буду унижаться, чтобы вернуть их, потому что семья уже потеряна, а достоинство не обретается в попытках угодить вору».

Самое удивительное, что теперь в нём проснулось любопытство. Желание узнать, во что его втянули, и чем всё закончится, (не говоря уже о том, какую роль во всём этом сыграет мелкая Грязнокровка. Если быть честным с самим собой, Малфой всегда испытывал поверхностный интерес к этой девчонке, этой «самой яркой ведьме своего поколения».

«Действительно ли она так умна, как утверждали? На самом ли деле искусна или всего лишь удачлива? И почему? Почему эти способности были дарованы ей, а не кому-то с чистой кровью?»

Он хотел препарировать эту девушку, в прямом и переносном смысле. Люциус хотел получить ответы. Каким-то образом он чувствовал, что для него было очень важно их узнать. Хотя он больше не мог мириться с иррациональными планами Волдеморта, но и слепо принять противоположное мнение тоже не получалось. Было совершено слишком много ошибок.

«Отныне я ничему не поверю, пока не получу ответы на все вопросы».

Знакомый запах защекотал ноздри, и Люциус остановился.

«Дым. Не смрад разрушительного пожара. Нет. Тёплый, гостеприимный аромат гудящего в очаге огня. Значит, неподалёку находится чей-то дом».

Хотя в желудке очень громко урчало, а мочевой пузырь судорожно сжимался, напоминая о потребностях, от которых Малфой до сей поры был слишком отвлечён, чтобы уделять должное внимание, двигался он осторожно. То, что этот дом здесь существовал, не означало, что его обитатели проявят дружелюбие. На самом деле, Люциус мог оказаться в самом логове охотника.

Он уже мог различить столб дыма над кирпичной трубой. Несколько шагов, и он разглядел за деревьями сам дом. Прищурился. Перед ним стоял коттедж из коричневых, жёлтых и белых кирпичей, украшенный… драгоценными камнями? Малфой подошёл ближе и присмотрелся. Это оказался самый странный дом из всех, что ему доводилось видеть.

Украшениями служили не драгоценности. Леденцы. То есть блестели не драгоценные камни, а растопленный и застывший сахар, а фигурные кирпичи оказались пряниками.

Люциус убил бы за возможность откусить кусочек от этой чёртовой штуковины, но всё же сохранил пока достаточно благоразумия. А потому остался стоять там, где стоял. Сказать, что он был озадачен, значило ничего не сказать.

«Его изготовили для того, чтобы помучить меня? Тогда Тёмному Лорду следовало придумать что-то более соблазнительное».

☆★☆★☆★☆

Как-то слишком знакомо всё выглядело. Пара, заблудившаяся в бесконечном лесу, дорожка из хлебных крошек, дом из сладостей…

Либо она сошла с ума, либо попала в какую-то замысловатую версию сказки «Гензель и Гретель». Пригнувшись, Гермиона пряталась в кустах, не сводя с Малфоя глаз. Он был явно сбит с толку. Доказательством тому служила его нерешительность. По крайней мере, ему хватило ума не промаршировать прямо к дому.

Гермиона задумалась:

«Знакомы ли волшебникам и ведьмам те сказки, которые я читала в детстве?»

Теперь-то она догадывалась, что это были маггловские описания столкновений магического и немагического миров. Тысячу лет назад магия не регулировалась законами, и волшебники свободно общались с магглами. В историях братьев Гримм и Ганса Христиана Андерсена, среди прочих, вероятно, рассказано гораздо больше правды, чем кто-либо мог себе представить.

Но у волшебников и ведьм тоже существовали собственные истории. Гермиона хорошо знала это, до пленения дюжину раз прочитав «Рассказы Барда Бидля». Им незачем было обращать внимание на волшебные сказки каких-то магглов. Ведь они в этих историях не нашли бы ничего исключительного.

«Раз Малфой не заметил сходства со сказкой, должно быть, он не знает её содержания. Стоит ли рассказать ему?»

Добрая часть души ответила «да», но та, что хотела выжить, решительно запретила делать глупости. Ведь подобные знания могли оказаться её единственным оружием в этом странном мире. Гермиона помнила эту сказку, а потому уже предполагала, чего ожидать дальше.

«Кроме того, Малфой не стал бы помогать мне. Почему я должна что-то делать для него?»

Не успела эта мысль прийти ей в голову, как по спине снова пробежал неприятный холодок.

☆★☆★☆★☆

Люциус стремительно развернулся, но оказалось слишком поздно. Что-то сильно ударило его в висок. Голова взорвалась болью, и он понял, что падает. Удалось только судорожно стиснуть палочку и незаметно протолкнуть в рукав. Моментально пришло понимание: потеряв её, он точно умрёт.

Щека касалась прохладной и душистой травы, пока он боролся за то, чтобы остаться в сознании. Затем его куда-то потащили. Сквозь пелену боли он слышал веселую мелодию, пунктиром прошивавшую воздух. Её насвистывал похититель.

☆★☆★☆★☆

Она подавила крик, невольно рвавшийся наружу. Это не принесло бы Малфою пользы, зато выдало бы её присутствие. Хотя Гермиона не смогла сдержать едва слышный вдох, когда существо проявило себя, шевельнувшись, и безжалостно ударило Люциуса дубинкой по голове. Он тяжело рухнул на землю. Гермиона засомневалась, что после такого удара у него что-то осталось от черепа, но тут же обрадовалась, заметив, что он смог спрятать палочку в рукаве. Значит, по крайней мере, какая-то часть его мозга ещё функционировала.

Впрочем, видимо, не такая уж большая, потому что встать он не мог и определённо был не в состоянии сопротивляться. Глаза Люциуса закатились, когда существо потащило его через небольшую поляну к дому. Гермиона молилась, чтобы напавший не лишил его одежды. Хотя, если бы подобное произошло, у неё появился бы шанс украсть палочку, не рискуя навлечь на себя возмездие Малфоя.

Сквозь прореху в тумане пробился слабый солнечный луч, и Гермиона хорошо рассмотрела существо, которое наполняло воздух такой тревогой. Сказать, что это походило на ведьму, было бы слишком мягко. Оно выглядело как нечто среднее между Долорес Амбридж, инферналом и оборотнем.

Но это точно была «ведьма». Гермиона сглотнула, когда её осенило ещё одно осознание. Большинство волшебников не знакомы с маггловскими сказками… но Волдеморт их точно знал. Без сомнения, юный Том Риддл, воспитанный как маггл, читал или слышал много подобных историй. Вот он, должно быть, забавлялся, когда понял, что магия на самом деле существует. И каким тупым извращением, наверное, считал эти попытки магглов по-своему истолковывать магию.

Гермиона наблюдала, как Малфоя подтащили к клетке и зашвырнули туда. В ней едва поместилась бы крупная собака, что уж говорить о взрослом мужчине.

«Люциус точно не почувствует себя счастливым, когда очнётся».

Не говоря уже о том, что клетка находилась на улице, а в воздухе повеяло прохладой, потому что солнце начало садиться.

Ведьма не забрала у него одежду. Она прикрыла дверцу, заперла её (с помощью ключей и магии) и скрылась в доме. Гермиона осталась стоять в той же мучительной нерешительности, что и Малфой некоторое время назад.

☆★☆★☆★☆

Когда Люциус открыл глаза, уже наступила ночь. Небо было безлунным. Там и сям мелькали редкие звездочки, но он даже руку, поднесённую к лицу, разглядеть не мог.

А может, он вообще ослеп от удара по голове. Это было вполне возможно, учитывая, что он чувствовал себя так, словно ему череп надвое раскололи. Сопутствующая головная боль вызывала такую тошноту, что Люциус долгое время не мог пошевелиться.

Только спустя минут тридцать мучительных попыток не блевануть, он понял, что на самом деле не может двигаться. Потому что просто негде сделать это. Он протянул руку и выругался.

«Прутья. Металлические, блядь, прутья. Судьба у меня такая, что ли, из одной клетки прямиком пригнуть в другую?»

— Малфой!

Он резко вытянулся по стойке смирно, насколько позволяла клетка, и тихонько тряхнул запястьем. Чувство облегчения, когда палочка скользнула в ладонь, было неописуемым. Люциус замер в ожидании.

— Малфой?

Ему не почудилось. Кто-то шептал его имя.

«Грязнокровка? Я знал, что оставил её рядом не просто так, но ради всего святого, она уже давно должна была сбежать! Неужели у неё совсем не осталось здравого смысла?»

—  Ты что, спятила? — выпалил он в ответ.

— Хороший вопрос, — последовал ответ. Видеть её Люциус не мог, но, судя по голосу, она находилась где-то слева от него. — Возможно, раз пытаюсь помочь тебе.

— Что это, чёрт возьми, за тварь на меня напала?

— Ведьма.

Он услышал тихий лязг: девчонка осматривала замок. Что она там могла разглядеть в кромешной темноте, было выше его понимания.

— Магический. Сидящий в клетке человек его не откроет. Возможно, я смогу, но ты должен дать мне палочку.

«О. Ну да, она умна, на самом деле, так и тянет поверить».

Люциус не мог сердиться, потому что вполне оценил её стратегию.

— Думаешь, я настолько глуп? — спросил он.

— Нет, я думаю, ты в ловушке. И если не дашь мне палочку, останешься в ней. У меня нет другого способа вытащить тебя отсюда, а если не сбежишь сейчас, та тварь из дома тебя съест.

Люциус подавил смешок.

— Съест меня. Ну и фантазии у тебя, Грязнокровка.

Окружающие его прутья решётки завибрировали, когда она с силой хлопнула по ним ладонью.

— Отлично. Будь по-твоему. Можешь остаться здесь и замёрзнуть.

Послышалось едва уловимое шуршание травы.

«Наглость какая! На самом деле ушла! — на мгновение Люциус застыл, не понимая, почему ожидал, что она останется. — Если она хотела получить палочку, немного страданий с моей стороны пришлись бы как раз кстати. Хитрая мелкая сучка».

☆★☆★☆★☆

Он перепробовал всё, что только мог придумать, чтобы сбежать. Похоже, Грязнокровка была права: перед ним замки не открывались.

«Чёрт. Блядь, блядь, блядь!»

Было холодно. Он снял с руки перевязь, чтобы накрыться мантией как одеялом, но даже под ней дрожал. И, конечно, палочка, как назло, отказалась выдавать согревающее заклинание.

«Какой от неё, на хрен, толк? Наверное, единственное, на что она теперь способна, это убивать».

Стуча зубами, Люциус задавался вопросом:

«Позволит ли она мне совершить самоубийство? — И оскалился. — Скорей всего, нет. Это тоже заставило бы Тёмного Лорда хорошенько посмеяться: могущественный Люциус Малфой измотан до такой степени, что хочет самоубиться, но обнаруживает, что палочка так не работает… Хотя, действительно ли она мне для этого нужна?»

Нет, но это был ещё один способ унизить его. Волшебники умирали от естественных или магических причин. Они не вешались, не перерезали себе вены и не бросались с большой высоты. Умереть без магии означало умереть без чести.

Люциус свернулся калачиком так туго, как только мог. Ему ничего не оставалась, кроме как переждать ночь. Было недостаточно холодно, чтобы замёрзнуть насмерть… просто очень некомфортно.

«Добавлю это в список», — пробормотал он и накрылся мантией с головой.

☆★☆★☆★☆

Малфой притворялся спящим. Гермиону это не обмануло. Ей уснуть не удавалось, потому что было слишком холодно, а если уж она не могла уснуть, то Люциус и подавно. Каким бы тяжелым ни выдался этот день для неё, Малфою пришлось ещё хуже: сломанная рука, сотрясение мозга и клетка.

Он был упрямым, высокомерным, фанатичным засранцем. А она — полной дурой, потому что жалела его.

☆★☆★☆★☆

— Малфой!

Люциус открыл глаза.

«Снова эта девчонка».

— Я не отдам тебе палочку, — повторил он.

— Говорю же, она собирается приготовить и съесть тебя, — прошептала Грязнокровка тихонько.

— Значит, там живёт ведьма-людоедка, готовая полакомиться мной? — издевательски протянул он. — А на десерт закусить пряничным подоконником?

Она раздражённо фыркнула.

— Я не собираюсь сбегать с палочкой. Она в любом случае практически бесполезна!

— Думаешь, я поверю, что ты не сбежишь в ту же секунду, как только она окажется у тебя в руке?

— То, что так поступил бы ты, не значит, что так поступили бы все! — зарычала она. — Сама не понимаю, почему мне не всё равно.

Люциус раздраженно вздохнул. Девчонка могла обвинять его в чем угодно, он всё равно не собирался отдавать ей палочку. Мгновение спустя она, казалось, смирилась. Однако, прежде чем уйти, наклонилась и что-то протолкнула сквозь прутья клетки.

— Возьми, — сказала она. — Утром ведьма выйдет и скажет подать ей руку. Чтобы узнать, достаточно ли ты толстый, чтобы съесть тебя. Она не очень хорошо видит, поэтому не заметит разницы, если протянешь вместо руки палку. Она подумает, что ты слишком худой, и принесет еды, чтобы откормить. Это подарит тебе немного времени.

— Ты точно спятила! — прошипел Люциус.

«Отменную сплела небылицу, это уж точно!»

— Посмотрим, — ответила девчонка.

Затем вновь ушла, и он остался наедине с холодом.

☆★☆★☆★☆

Вскоре после рассвета Люциус задремал. Тепло утреннего солнца дарило достаточный комфорт, чтобы погрузиться в неглубокий, беспокойный сон. Который продолжался недолго.

Малфой чуть из собственной кожи не выпрыгнул, когда раздался оглушительный лязг. Он вибрировал вокруг, эхом отдаваясь в ушах и заставляя корчиться от головной боли.

— Просыпайся, дорогой мальчик!

«Мальчик? Возможно, Грязнокровка была права: зрение у этой твари не очень чёткое».

— Дай тёте посмотреть на тебя. Ну же, поднимайся, иди сюда!

У неё был визгливый, пронзительный голос. От которого Люциус невольно сжался, потому что головная боль всё еще упрямо билась где-то в центре черепа, между ушами. К тому же ведьма колотила сковородкой по металлическим прутьям, что отнюдь не помогало.

— Протяни руку! Ты голоден?

У него глаза на лоб полезли.

«Как, дьявол её забери, Грязнокровка узнала?..»

Малфой нащупал палку, но стоило пальцам сжать её, как костлявая ладонь с длинными, неровно обломанными ногтями капканом сомкнулась вокруг его руки. Его сломанной руки.

Ведьма сжала пальцы, и перед Люциусом вспыхнули не просто звёзды. Перед ним замелькали целые галактики.

— Боже мой, ты не казался таким пухлым прошлой ночью! Ты ведь здоров, не так ли?

Довольная, она отпустила его руку. Люциус свернулся в позу эмбриона, не в силах делать что-либо еще. Возможность дышать и при этом хотя бы не стонать стала его величайшим достижением на данный момент.

— А теперь скажи тёте… разве с тобой не было девочки? Где твоя младшая сестричка?

— Н-нет. Никакой девочки. Только я, — выдавил он.

— Что ж, очень жаль. Я всегда хотела маленькую девочку. Которая помогала бы мне на кухне.

Голос ведьмы звучал отчётливо зловеще, а в её дыхании Люциус уловил запах чего-то, что он уже обонял однажды. Зловоние, которое витало вокруг Фенрира Грейбека. Зловоние крови и плоти.

Внезапно мысль о том, что ведьма может съесть его, перестала казаться такой уж нелепой.

☆★☆★☆★☆

«Наложу на каргу «Смертельное проклятие», когда вернётся. Да, это сработает».

«Нет, Люциус, не сработает, потому что ты всё ещё будешь в клетке. А из неё ведьму убить невозможно, если только не отдать палочку Грязнокровке».

«Но в конце концов ей же придётся меня выпустить, верно? Не станет же она готовить пленника в клетке. Как тогда она меня съест?.. О, Мерлин, я действительно размышляю об этом безумии?»

Он поднял глаза, когда дверь пряничного домика отворилась. Оттуда вышла ведьма. В руках она держала топор и длинный, толстый кол. Она повернулась к Люциусу, он тут же отвел взгляд. И начал перебирать в уме способы приготовления блюда размером со взрослого человека.

«Порубить на куски и сварить суп. Запечь, пожарить шашлык или на сковороде. Потушить. Приготовить на гриле. Отварить. Сырым…»

У Люциуса сработал рвотный рефлекс, но он победил его. Мгновение спустя пришлось сделать это снова, потому что ведьма внезапно оказалась совсем близко от прутьев клетки. Вблизи она выглядела отвратительно: со слезящимися, затянутыми катарактой глазами, кожей, усеянной бородавками, жёсткой щёткой седых волосков над губами. Зубы она не чистила, видимо, десятилетиями. От одного запаха изо рта, у Люциуса заслезились глаза.

— Готов принять ванну, мальчик? Мы же не можем оставить тебя грязным, правда?

Он был готов на всё, лишь бы выбраться из этой чёртовой клетки.

— Да, мэм. Я готов принять ванну, — ответил он, изо всех сил стараясь казаться тупым и послушным.

Настойчивый голосок в голове, который, кажется, никак не удавалось заткнуть, шептал:

«Ты, Люциус, как раз тупой и послушный, потому и находишься здесь».

Карга взмахнула узловатыми ладонями над замками, и те после щелчка отворились. Она отступила от входа, но не настолько, чтобы у Люциуса появилось место для бегства. Поморщившись, он выбрался из клетки, распрямив наконец затёкшие ноги. И понял, что не смог бы убежать, даже если бы захотел.

«А зачем мне убегать? У меня же есть волшебная палочка! Палочка, которой точно можно сотворить хотя бы одно заклинание. В данном случае это всё, что мне нужно. Подожду, пока не войдём в дом, и ведьма не повернётся ко мне спиной».

☆★☆★☆★☆

Гермиона наблюдала, как ведьма вела Малфоя к дому. Если она не ошибалась, он ждал возможности напасть. Интуиция подсказывала, что входить в дом — так себе идея, но палочка была у Малфоя. Решение принимала не она.

Гермиона нервно облизала губы. Малфой собирался либо позволить убить себя и сожрать, либо убить ведьму и выйти столь же высокомерным, как безумный император. Она обнаружила, что ей не нравится ни то ни другое.

«Если он не выйдет из дома до наступления темноты, уйду. Точно уйду».

☆★☆★☆★☆

О, да. Эта ведьма определенно ела людей. Не было других причин иметь такую большую, размером со спальню, духовку, если только она не пекла каждый день пряничные домики. К немалой тревоге Люциуса, дверца оказалась плотно прикрыта, а в квадратном оконце плясали отблески оранжевого пламени. В меню сегодняшнего вечера определённо планировалось какое-то блюдо.

Ну уж нет, ему определённо было что сказать по этому поводу.

Наконец, ведьма отвернулась, чтобы взять что-то с кухонного стола. Люциус поднял палочку и прицелился прямо в центр её спины.

— Авада Кедавра!

Зеленый свет вырвался из волшебной палочки и ударил ведьму между согбенных лопаток. Малфой ждал, что она оцепенеет, упадёт, умрёт… но ничего такого не произошло. Зато она тут же развернулась и с невероятной скоростью двинулась на него, держа в руке огромный тесак.

— Мальчишки вечно играют с палочками! Так и глаз себе выколоть можно, знаешь ли!

Она выхватила у него палочку и швырнула в ближайшую кучу деревянной щепы. Люциус уставился на это, открыв рот. Мало того, что палочка ничем не помогла, теперь она оказалась затеряна среди кучи веток и палок, которые выглядели очень похоже. Всё становилось только сложней и сложней.

— А теперь, — произнесла ведьма приторно-зловещим голосом, — марш в ванну, пока тётушке не пришлось тебя наказать.

☆★☆★☆★☆

Из трубы лениво вился дымок. Прошёл час. Если только Малфой не исполнял затянувшуюся джигу над телом ведьмы, значит, ему не удалось её убить.

Вот же сволочь.

☆★☆★☆★☆

Рука от плеча до кисти выглядела ужасно. Она стала вдвое больше обычного, выступы костей и изгибы мышц — всё это обволокла собой и скрыла опухоль. На ней и на туловище начали расцветать синяки. Распухла даже ладонь, кожа была так туго натянута, что Люциус едва мог сжать кулак.

Пока отмокал (а скорей мариновался), он аккуратно прижал руку к телу, насторожённо следя глазами за ведьмой. Вода в ванне, по сути, представляла собой пряный бульон. Малфой был удивлён: почему карга вместе с ним не бросила в этот бульон и овощи.

«Тебе следовало послушать глупую мелкую Грязнокровку, Люциус».

«Да, конечно, разве она не рассмеялась бы сейчас, увидев меня? Голого, в горшке размером с человека, залитого бульоном, взятого в заложники безумной каргой, обладающей неизвестной, но грозной силой? Не говоря уже об огромном тесаке…»

Ведьма как раз умело рубила что-то этим ножом, пока Люциус наблюдал за ней. Клац. Клац. Клац. Клац.

Он огляделся вокруг.

«Возможно, удалось бы найти вон тому подсвечнику хорошее применение, воткнув его в череп ведьмы...»

— Привет! Привет? Есть здесь кто-нибудь?

«Приятный женский голос. Конечно же, не Грязнокровкин. Конечно, не...»

☆★☆★☆★☆

Она точно сошла с ума. Любой другой позволил бы сожрать Малфоя. Он, безусловно, заслужил это.

Но Гермиона опасалась того, как устроен этот мир. Он был творением Волдеморта, созданным с целью наказать или убить её. А в равной степени и Люциуса. Сказка про Гензеля и Гретель не существовала бы без Гретель… но если Гретель позволит Гензелю умереть, то останется одна в противостоянии с тем неведомым, что останется после.

☆★☆★☆★☆

Ведьма повернулась к нему.

— Дрянной мальчишка, — сказала она. Голос звучал как-то по-другому: низко, потусторонне. Губы растянулись, обнажив зубы, которые теперь неестественно заострились. — Ты солгал насчёт любимой сестрёнки.

Совершенно неожиданно Люциус понял, с чем имеет дело. Эта тварь оказалась ничем иным, как демоном. Демоны редко покидали мир духов, но когда делали это… их почти невозможно было остановить. Против этого не существовало ни одного шанса. Не у него. Не в одиночку и не в лобовой атаке.

Люциус не двигался.

«Если быть послушным, то демон, скорее всего, потеряет бдительность».

— Зачем ты так поступил? — спросила карга, надвигаясь на него и дыша зловонием гниющей плоти. Тесак всё ещё был в её руке, мокрый от красного сока. Она резала свеклу. — Зачем понадобилось обманывать бедную тётушку?

— Я не знал, что сестра последовала за мной, — ровным голосом ответил Люциус.

Нож чиркнул по его щеке , ужалив, словно живой. Он был таким острым, что, вероятно, мог рассечь волос.

— Что ж, надеюсь, твоя дорогая сестренка менее непослушна.

Люциус бессмысленно пялился в прищуренные глаза демона.

«Я бы на это не рассчитывал».

☆★☆★☆★☆

Гермионе потребовалось всё её мужество, чтобы не рассмеяться. Совершенно голый Люциус Малфой сидел в огромной жаровне, по пояс залитый золотистым бульоном. Судя по убийственному выражению лица, он был далеко не в восторге от этого. Хотя она предположила, что ещё менее счастлив Люциус от того, что она видела его таким. Что ж, в конце концов, она пыталась предупредить его...

На самом деле в ситуации смешного было очень мало. С первого взгляда на ведьму стало ясно, что она — демон. Гермиона никогда не сталкивалась с настоящим демоном в одиночку да ещё и без палочки. Малфой тоже понял, кто она, именно поэтому смирно сидел в бульоне, наблюдая, размышляя и кипя… от злости.

☆★☆★☆★☆

Ведьма поставила её резать овощи. Грязнокровка достойно разыграла комедию, изображая ответственную, достойную доверия девочку, помогающую пожилой тётушке.

Она стояла за кухонным столом в профиль, позади ведьмы, ритмично двигая ножом.

Её взгляд скользнул к нему, и губы зашевелились.

— Я же сказала тебе подсунуть ей палку.

Люциус нахмурился и указал на сломанную руку. Ей не понадобилось читать по губам, чтобы понять, что он имел в виду.

— Волшебная палочка? — одними губами спросила она.

Он мотнул головой в направлении кучи деревянных обломков. Она проследила за его взглядом, а затем на ее лице отразилось смятение.

— Бесполезный кусок дерьма, — пробормотала она почти беззвучно.

Люциус не понял, имела ли она в виду палочку или его. Вероятно, и то, и другое.

— Что такое, дорогуша? — спросила ведьма.

— Ничего, тетя, — прощебетала Грейнджер в ответ. — Надеюсь, поведение брата было не слишком грубым, — она повернулась, чтобы ещё раз взглянуть на Малфоя, и в её глазах мелькнула злоба. — У него со слухом не всё в порядке.

— Ах, неважно. Скоро он станет достаточно нежным.

Грейнджер промолчала, но Люциус готов был поспорить на каждый из принадлежавших ему ранее галлеонов, что знает, о чём она сейчас подумала.

«Достаточно нежным, чтобы съесть меня».

Люциус не смог удержаться. И вскинул единственную здоровую руку в грубом жесте.

☆★☆★☆★☆

Как бы ей ни нравилось наблюдать за корчащимся Малфоем, нужно было всё тщательно спланировать. До сих пор события развивались более-менее в соответствии с сюжетной линией. Правда всё ускорилось из-за того, что ведьма ошибочно решила, будто Люциус — уже откормленный экземпляр. Можно так подумать, если вцепишься в опухшую после перелома руку.

Карга собиралась запечь его в духовке сегодня вечером. Слишком скоро. Гермиона резала овощи, которые будут готовиться вместе с ним. Ещё несколько минут, и ведьма попросит проверить температуру в духовке, намереваясь запихнуть туда «сестричку» запекаться вместе с «братом».

По сюжету, Гретель перехитрила ведьму, притворившись тупой и невежественной. Когда ведьма сама пошла проверить духовку, Гретель затолкала её внутрь. Почему-то Гермиона сомневалась, что всё окажется так просто. Демона нельзя просто затолкнуть.

Она взглянула на ведьму.

— Тётенька?

— Да, дорогуша?

— Можно мне немного бумаги? Хочу записать ваш рецепт. Он такой вкусный.

—Ну, конечно.

Ведьма принесла ей клочок пергамента и плохо заточенное перо.

Гермиона быстро отвернулась и застрочила, делая вид, будто перечисляет ингредиенты. На самом деле писала она не то, что предполагал демон.

☆★☆★☆★☆

Люциус слушал рецепт с сардонической усмешкой на лице.

— О, тебе понадобится около двухсот фунтов человеческой плоти, хорошо вымоченной и замаринованной...

Что-то ткнулось в его грудь. Он опустил взгляд. Там лежал клочок пергамента, сложенный в виде маггловского самолётика. Как он и подозревал, Грейнджер только притворялась, что интересуется вечерним меню.

Люциус незаметно развернул его.

«Через несколько минут ведьма попросит меня проверить, насколько разогрета духовка. Это хитрость. Она попытается втолкнуть меня туда, чтобы запечь. А ты последуешь за мной. Я притворюсь, что не знаю, как измерять там температуру, а когда карга начнёт показывать, попытаюсь втолкнуть её внутрь. Если хочешь жить, а не оказаться у неё на тарелке, в твоих интересах помочь мне. Уверена, ты понимаешь, что она съест тебя даже сырым и даже живым, если ты достаточно разозлишь её».

«Верно. У демонов отвратительный характер».

Словно по сигналу, ведьма подхватила:

— Думаю, духовка уже достаточно нагрелась, дорогуша. Проверишь её для своей тётушки?

Грейнджер замерла, но ненадолго.

— Не уверена, что знаю как.

Её рука опустилась, крепко сжимая нож.

— Просто открываешь дверцу и заглядываешь, вот как. Давай, давай. Не бойся.

Демон подвёл Грейнджер к огромной духовке. В это время взгляд Люциуса упал на два предмета, которые могли бы подарить ему шанс.

☆★☆★☆★☆

— Я не могу открыть дверь, тетенька. Она слишком тяжёлая!

— Ах ты, маленькая озорница! Просто дёрни вот так, — карга потянула дверь на себя.

Петли заскрипели, и сердце Гермионы заколотилось. Вырвавшийся изнутри жар был таким сильным, что ей почти опалило брови.

— Теперь просто просунь голову, вот так! Вот и всё, что нужно!

«Отлично. Идеально!»

Гермиона бросилась к двери и навалилась на неё всем телом, молясь, чтобы их совокупный вес впихнул демона в духовку.

☆★☆★☆★☆

Малфой выскочил из бадьи, как только увидел, что девчонка Грейнджер делает свой ход. Ноги скользили, и большую часть пути по кухне он проехал, чудом добравшись до столешницы целым. Первое, что Люциус схватил, была солонка, которую он засунул подмышку больной руки. Второе — откинутый демоном нож.

Нож — это ещё мягко сказано. Настоящий мачете.

Девчонка закричала, вновь привлекая его внимание к духовке. Демон схватил её за волосы. Он был заперт в духовке весь, за исключением руки, которая со смертоносной точностью метнулась к Грязнокровке.

Демон взвыл, яростно дёргая Грейнджер за волосы. Он был сильнее, её ноги скользили. Но она всё равно боролась.

На какое-то мгновение у Люциуса мелькнула мысль оставить её здесь. Всего лишь на мгновение. Он совершил много сомнительных поступков в своей жизни и легко бы ушёл. Но почему-то...

Не смог. Он запекался бы в этой печи, если бы не Грязнокровка. И что-то в том, как она боролась, вкладывая до последней капли все силы и железную волю, напомнило ему сопротивление Драко в тот день, когда его схватили Пожиратели Смерти…

☆★☆★☆★☆

Сверкнуло лезвие, и внезапно демон издал такой ужасный визг, что Гермионе пришлось зажать уши. Малфой, наконец, оказался рядом, навалившись на дверь всем своим внушительным весом. Гермиона на ощупь потянулась, чтобы помочь захлопнуть её. Замок защёлкнулся, но демон продолжал бушевать: дверь яростно тряслась и дребезжала. Весь коттедж содрогался.

Раздался грохот, и стеклянное оконце духовки взорвалось. Осколки поцарапали Гермионе лицо, и оставалось только молиться, чтобы ни один из них не попал в глаза. Но времени задуматься об этом не осталось, потому что мгновение спустя чьи-то пальцы обхватили её горло, сжимая с такой силой, что чуть не раздавили его.

☆★☆★☆★☆

Отрубленная рука демона душила девчонку. Малфой выругался и выронил соль. Ему удалось насыпать кривую линию под дверью, но что-то нужно было делать с разбитым окном. Потому что оттуда с обезглавливающей силой метнулась вторая, оставшаяся пока целой конечность демона, когда Люциус наклонился в попытке оторвать её пару от шеи Грейнджер и почувствовал, как коготь задел его спину.

Он схватился за почерневший, покрытый седыми волосами обрубок и оттащил девчонку от двери. Ему практически пришлось усесться на Грейнджер, чтобы заставить повернуться на бок. Тогда он смог проткнуть когтистую демонову лапу ножом и пришпилить её к полу.

Чёрная кровь брызнула во все стороны. Карга взревела, как будто отсечённая конечность всё ещё была с ней единым целым. Не обращая внимания, Люциус обхватил девчонку здоровой рукой и тянул, пока лапа не отцепилась от её шеи, и они оба со всего маха не повалились назад. Когти демона процарапали кожу Грейнджер, но она непременно должна была выжить.

☆★☆★☆★☆

Гермиона кашляла и жадно втягивала воздух, чувствуя, как горячая кровь стекает по шее. Но ей было плевать, пока она продолжала наслаждаться тем, что кислород поступает в лёгкие. Пытаясь отдышаться, она склонила голову набок и наткнулась взглядом на пронзённый, всё ещё извивающийся обрубок демоновой руки.

— Чёрт побери!

Она посмотрела на Люциуса, который замер, склонившись над ней, словно в полупоклоне. Его глаза были широко распахнуты. Мгновение спустя она поняла почему. Демон протискивался сквозь маленькое отверстие разбитого оконца, его черты вытягивались и искажались.

Малфой наклонился вперёд.

— Акцио соль!

Каким-то чудом она прилетела к нему. Дрожащей рукой он поспешно очертил вокруг них круг.

— Я думала... это срабатывает только… для призраков, — выдохнула с перерывами Гермиона.

— Призраки следуют многим из тех же правил, которым подчиняются и демоны, просто против них эти правила работают с большим эффектом. У тебя есть идея получше? — огрызнулся он.

— Думаю, запихнуть каргу в духовку было довольно умно!

У Малфоя не нашлось возражений. На его лице отразилось напряжение: он был слишком занят, наблюдая за демоном, пытающимся выбраться из духовки.

«Если ему это удастся, мы наверняка окажемся мертвы».

Но что-то, казалось, мешало демону: у него не получалось оставаться достаточно плотным, чтобы выбраться. Он пытался снова и снова, завывая и пузырясь, скрести маленькую оконную раму. Однако пылавший в духовке жар наконец прожёг его жёсткую оболочку. Демон таял на глазах.

— Пора уходить, — решительно произнёс Малфой.

И Гермиона знала, что он прав.

☆★☆★☆★☆

Ни один из них не высмеивал другого за спешный побег из пряничного домика. Они молча продирались сквозь кусты: полуодетый Малфой с прижатой к груди охапкой веток, и Гермиона, судорожно стиснувшая тесак, который захватила у демона. В конце концов они добрались до укромного, окружённого пышными деревьями места. Оно буквально гудело от магии, которая заставила остановиться обоих.

Защита. Это были защитные чары. Гермиона рухнула в траву на колени. Это место казалось безопасным.

☆★☆★☆★☆

Люциус лежал на спине, тупо пялясь на деревья и пытаясь отдышаться. Мерлин. Эта тварь там, позади...

Но теперь он находился в безопасности, по крайней мере, пока. Было время перегруппироваться. Крайне необходимое время: рука болела ужасно, головная боль не ослабевала, а теперь ещё добавилась жгучая рана на спине. Рана, пропитанная потом, который стал ещё солоней из-за бульона, в котором сидел Люциус.

По крайней мере, он был не единственным, кто выглядел как развалина. У Грязнокровки нашлось полдюжины порезов на лице и быстро проявлявшиеся синяки от когтей на шее. Кровь стекала по виску из раны на месте вырванных волос. Она держалась за рёбра с левой стороны, морщась, как будто ушибла или сломала несколько. Вспомнив силу, с которой демон прижал её к дверце духовки, Люциус не удивился.

«Если так будет продолжаться дальше, вряд ли кто-то из нас проживёт достаточно долго».

Люциус нахмурился.

— Как ты узнала?

Девчонка обернулась:

— Что?

— Как ты узнала, что именно произойдёт?

Она долго смотрела на него. Затем протянула руку.

— Дай Нерушимую клятву, что не причинишь мне вреда, тогда расскажу.

Люциус только фыркнул и начал поправлять перевязь.

☆★☆★☆★☆

О перемирии вслух не говорилось, но взаимная нужда сделала его необходимостью. Из веток, в которых затерялась его палочка (однако, прежде найдя её методом проб и ошибок), Малфой развел костёр, по обеим сторонам которого они и свернулись. Усталость не позволила задавать вопросы, оскорблять или строить козни. Они уснули.

☆★☆★☆★☆

Малфой проснулся первым и пожалел об этом. Удивительно, насколько похоже на похмелье эпических масштабов ощущалось сотрясение мозга. Однако, он предпочёл бы просыпаться после ночи, проведённой в пьяном угаре, а не после битвы с демоном.

Люциус взглянул на Грейнджер. Необъяснимо, но у него что-то сжалось в груди. Во сне девчонка выглядела на свой возраст. Она была ребёнком. Та же мысль промелькнула в голове Люциуса, когда он увидел, как Драко несут в подземелье, окровавленного и без сознания.

Он отвернулся и закрыл глаза.