Tied for Last / Нити привязанностей (гет)

На рассвете первые лучи проникли в окно комнаты Гермионы, разбудив ее. Солнечный свет показался ей более ярким, чем обычно.

В дверь кто-то настойчиво барабанил. Гермиона застонала и выбралась из постели, смахивая лезшие в глаза волосы.

— Ради Мерлина, Рональд, угомонись.

Распахнув дверь, она замерла от удивления, внезапно осознав, что это не мог быть и никогда больше не будет ни Рон, ни Гарри.

— Ой, извини, Мина. Я подумала, что это… не важно.

— Кто такой Рональд? — нахмурившись, спросила Мина.

— Мой друг из… там на Земле, — ответила Гермиона, сделав неопределённый жест рукой.

Лицо Мины посерьезнело. Жизнерадостная улыбка погасла, сменившись озабоченным выражением.

— О, мне жаль… хочешь об этом поговорить? — явно испытывая неловкость, спросила она.

Гермиона сомневалась, что вообще когда-нибудь захочет обсуждать это с кем-либо. Она чувствовала, что просто не сможет справиться с подступающими слезами, поэтому сдержанно ответила:

— Забудь, ничего страшного.

— Ну, ладно. Завтрак уже начался. Ар-Джей и Годрик спрашивают, присоединишься ли ты к нам. Мы сможем объявить о твоем появлении всему Хогвартсу.

— Да, хорошо. Я только встала, дашь мне минут десять собраться?

— Конечно-конечно, — заверила Мина. — Жду тебя.

Гермиона закрыла дверь и подошла к зеркалу. Взглянув на свое отражение, она застонала. Все в этом мире выглядело совершеннее и красивее, но на ее лицо, судя по всему, этот закон не распространялся. Она подавила смешок, разглядывая свои волосы, которые под немыслимыми углами торчали во все стороны. Достав палочку, она одним взмахом пригладила их, расчесав пряди и распутав колтуны.

Зевая и часто моргая, чтобы окончательно проснуться, Гермиона натянула мантию и поспешила вниз.

Странно, но она чувствовала, что воспоминания о всех тех бесконечно долгих месяцах, проведенных в страхе за свою жизнь, когда она кралась в потемках по замку, поблекли. Она уже привыкла к этому мирному, безопасному Хогвартсу. Путь в Большой зал по движущимся лестницам и ярко освещенным коридорам прошел без приключений. Разговор был не слишком оживленным, возможно, потому что Ар-Джей и Годрик еще не до конца проснулись. Они заметно приободрились, лишь войдя в Большой зал и почуяв запах еды.

Народу в Большом зале было заметно больше, чем накануне вечером. Оглядевшись, Гермиона насчитала всего около семидесяти пяти человек. Самыми малочисленными были пуффендуйцы, гриффиндорцев было человек на десять больше. Количественный перевес однозначно был на стороне когтевранцев и слизеринцев. При этом было очевидно, что даже смерть не смогла положить конец вражде и соперничеству между факультетами: сидящие за разными столами то и дело обменивались недоброжелательными взглядами.

Гермиона вся сжалась, когда Мина поднялась со своего места, огляделась и громко постучала ложкой по своей тарелке, привлекая к себе внимание. Большой зал умолк.

— Привет всем, это Гермиона Грейнджер, — громко начала Мина. — Она появилась здесь вчера. Она с Гриффиндора.

Последнюю фразу слизеринцы встретили свистом и улюлюканьем. Гермиона нервно на них покосилась. Неосознанно отыскала глазами Тома Риддла, чье лицо притянуло ее взгляд точно магнит. Внутри у нее все перевернулось, когда она поймала на себе непроницаемый взгляд его темных глаз. Он не свистел и не улюлюкал. Просто молча сидел и смотрел на нее. Высокий, с гордой осанкой и спокойным выражением лица. Он моргнул, и это заставило Гермиону очнуться от наваждения. Она сглотнула и вновь посмотрела на Мину.

— А ну быстро заткнулись, придурки! — прикрикнула Мина на слизеринцев. Со стороны гриффиндорцев раздались смешки. — Короче, вот. Еще один человек из 1998-го.

Какое-то время все хранили молчание, затем по залу прошел озадаченный шепот, постепенно переросший в привычный шум голосов и стука столовых приборов о тарелки. Мина села на место.

— Слизеринцы поначалу будут к тебе цепляться, но ты не переживай, они в итоге угомонятся.

— Ты прям обнадежила, — пробурчала Гермиона.

Годрик усмехнулся.

— Слушай, если они попытаются застать тебя врасплох, выскочив из-за рыцарских доспехов или что-нибудь в этом духе, ты всегда за километр почуешь их напомаженные бриолином головы.

Гермиона прыснула, удивленная тем, что Годрик в курсе последних модных тенденций.

— Откуда ты знаешь про гель для укладки волос? — сквозь смех спросила она.

— У меня свои источники, — пожал плечами Годрик, бросив взгляд на Ар-Джея, но тот был слишком увлечен поглощением еды и не обращал ни на что внимание. — Этот парень слишком уж печется о своей шевелюре, — суфлерским шепотом продолжил Годрик. На этот раз услышав, Ар-Джей наградил его хмурым взглядом.

— То, что мне не безразлично, как я выгляжу, Годрик, — отчеканил он, — не делает меня женоподобным.

— Послушай, никто не ставит под сомнение твою мужественность, — влезла Мина. — Хотя столь сильное негодование и попытки оправдаться во что бы то ни стало… — Она многозначительно поиграла своими тонкими черными бровями и ухмыльнулась. Глядя на то, как Ар-Джей закатывает глаза с видом человека, давно привыкшего к подобным подшучиваниям, Гермиона не смогла сдержать улыбку.

Она оглядела Большой зал.

— Если уроков нет, то что вы, собственно… ну, вы поняли, чем здесь можно заняться? — спросила она. Она не могла представить Хогвартс без уроков. Гермиона всегда со всей ответственностью подходила к изучению каждого предмета — даже истории магии, хотя в глубине души она была согласна с Гарри и Роном, что это была скукота смертная — поэтому мысль, что ей ничего не нужно готовить и сдавать, не укладывалась у нее в голове.

Годрик, Мина и Ар-Джей переглянулись и пожали плечами.

— В Хогвартсе много неисследованных мест, — тихо, словно, поверяя ей тайну, сказал Ар-Джей. — Мы частенько бродим по замку и окрестностям, выискиваем разные тайники. Скучно не бывает.

— Лично я предпочла бы ходить на уроки, — ответила Гермиона с легким чувством собственного превосходства, невольно прозвучавшем в ее голосе. — Они здесь есть?

Годрик хохотнул.

— Значит, вы с Мирандой одного поля ягоды. Уроков тут нет, но библиотека всегда открыта.

— К тому же большинство собравшихся здесь — выдающиеся волшебники и волшебницы, за исключением меня, разумеется. Ко многим ты можешь обратиться за помощью или советом, если захочешь погрузиться в какую-то тему.

Мина ткнула Ар-Джея локтем.

— Он любит разыгрывать скромность, — фыркнула она. — На самом деле Ар-Джей силен во многих вещах. В трансфигурации, например, в древних рунах.

— О, я просто обожаю руны! — воскликнула Гермиона с просветлевшим лицом.

Ну, конечно! То, что все здесь были невероятно сильными и одаренными волшебниками, следовало из самого факта их присутствия в этом месте. В противном случае, они не были бы способны оставить после себя достаточно яркий магический след, привязывающий их к земной жизни. Она могла бы столькому научиться… Разумеется, ей не следует думать только о себе. Она должна найти способ вернуться обратно на Землю, чтобы помочь сопротивлению. Если только оно все еще существовало. При мысли об этом Гермиона с трудом проглотила ставший внезапно безвкусным кусочек бекона.

Голос Годрика отвлек ее от мрачных раздумий.

— А еще мы то и дело проводим матчи по квиддичу. Они, правда, бывают малость жесткими.

— Малость? — рассмеялась Мина. Она повернулась к Гермионе. — На последнем матче лишь трем игрокам удалось уйти с поля без переломов. В отсутствие учителей нет никого, кто следил бы за соблюдением порядка и правил.

Гермиона удивленно подняла брови:

— Неужели нет никого ответственного за безопасность? Разве мы, ну, не чувствуем боль?

Ар-Джей наклонился к ней через стол и ущипнул ее руку.

— Ай! — пискнула Гермиона. Он пожал плечами.

— Похоже, что боль ты все-таки чувствуешь, — слабо улыбнулся он, откинув со лба свои черные волосы. Гермиона вздохнула. Он очень сильно напоминал ей Гарри как лицом, так и манерой поведения, а Годрик — Рона, по крайней мере внешне… Она вновь мыслями вернулась к своим лучшим друзьям. Никто не сможет занять их место в ее сердце. Впрочем, Гермиона надеялась, что сможет отыскать способ воссоединиться с ними на Земле… должен же быть способ вернуться назад. Во всяком случае, здесь и сейчас она была вполне живой.

Голос Альбуса, присоединившегося к ним в сопровождении Миранды, прервал ее размышления.

— Вводите Гермиону в курс дела? — с безмятежным видом поинтересовался он.

— Я Миранда Гуссокл, — представилась Миранда. Голос у нее был чистый и звонкий.

— Я прочла все твои книги, — восторженно воскликнула Гермиона. Миранда на это лишь рассеянно улыбнулась.

Гермиона посмотрела вверх, тщетно ожидая увидеть прибытие совиной почты во время завтрака. Здесь это было невозможно. В любом случае сама она редко получала письма. Какое-то время она выписывала «Ежедневный пророк», и на этом все. Она слегка улыбнулась, вспомнив, как Гарри получил по почте свой Нимбус-2000 на первом курсе…

— Кроме того, если тебе совсем будет нечем заняться, знай, что у нас есть команда студентов, ответственных за организацию развлечений, игр и тому подобного, — продолжал Годрик. — Кажется, кто-то с Когтеврана и Гриффиндора.

Гермиона машинально кивнула, мысленно находясь далеко. Никаких развлечений. У нее есть важная миссия. Она должна быть там, где ее место, и оно явно не здесь.

Она вновь принялась за содержимое своей тарелки, с облегчением отметив, что здешняя яичница по вкусу ничуть не уступала земной.

Покончив с завтраком, Миранда объявила, что отправляется в гостиную работать над своим сочинением и ушла.

— Она трудится над этим своим сочинением уже две недели, — сказала Мина. — Как по мне, так это уже больше напоминает роман.

Она встала из-за стола и подхватила свою сумку.

— Я пошла на поле.

— Я тоже, подожди меня, — откликнулся Годрик, поднимаясь с места. — До скорого, Гермиона.

Ар-Джей посмотрел вслед их удаляющимся спинам.

— Прости, но я тоже вынужден тебя покинуть. Я обещал Диккенсу помочь с переводом некоторых древних рун.

— Да ничего страшного, все порядке, — заверила его Гермиона. В любом случае ей требовалось время, чтобы все хорошенько обдумать. С момента прибытия сюда, у нее не было ни минуты покоя, чтобы поразмыслить над возможными вариантами.

Ей нужно в библиотеку. В ее убежище. Туда-то она и отправится первым делом.

Она протянула руку за своей школьной сумкой, обычно набитой учебниками, свитками пергамента, перьями и чернильницами. Однако ее пальцы зачерпнули воздух, и она вспомнила, что сумки у нее больше нет. Не зная, куда деть свои непривычно пустые руки, Гермиона стремительно покинула Большой зал.

Привычной дорогой она быстро добралась до библиотеки. Гермиона была почти уверена, что без мадам Пинс, бдящей за тишиной и порядком, там будет стоять гвалт. Однако, войдя, она с облегчением обнаружила, что в библиотеке царила привычная звенящая тишина. За исключением пухлого когтевранца, с серьезным видом листающего книги об анимагах за одним из столов, библиотека была пуста. Гермиона неловко улыбнулась ему и поспешила скрыться среди стеллажей.

Она старалась выбирать только из знакомых ей томов, стоящих на залитых светом полках, но взгляд ее то и дело обращался к двери с табличкой «Запретная секция». Эти книги запрещены, и тому есть причины. Они мне не нужны. Но тогда почему ее продолжало тянуть туда?

Ой, да катись оно все к черту. Прежде у нее никогда не было возможности хорошенько исследовать Запретную секцию, но там, несомненно, должно было найтись что-нибудь полезное про жизнь после смерти. В конце концов, кому как не знатокам Темных искусств быть сведущим в таких вопросах?

Она вошла в плохо освещенную комнату. Запах книг здесь был иным, более древним и опасным. Она прошла вглубь прохода. Засмотревшись на книгу, на чьем коричневом корешке виднелось отвратительное пятно, она, не глядя перед собой, повернула за угол и врезалась в кого-то высокого. Гермиона вскрикнула от неожиданности, подняла глаза на стоящего перед ней, и сердце ее бешено забилось. В мгновение ока она инстинктивно выхватила свою палочку и заняла дуэльную стойку.

Высокая фигура повернулась к ней.

— Извини, — тихо произнес он, взглядом прослеживая, как она поспешно опускает и прячет свою палочку. Тембр у него был низкий и приятный, голос звучал удивительно невинно и совершенно не напоминал высокий смех Темного Лорда. Снова встретившись с ним взглядом, Гермиона почувствовала, как ее сердце отчаянно заколотилось от страха. В последний раз, когда она смотрела в эти глаза, ее безжалостно пытали. Тогда они были красные. Красные и без малейшего проблеска человечности во взгляде. Этот же юноша был… обычным парнем. Неужели это один и тот же человек? Как получилось, что этот парень превратился в то… в то чудовище?

Гермиона открыла рот:

— О нет, это я извиняюсь, — сбивчиво и поспешно пропищала она, мысленно отвесив себе оплеуху. Если она не хочет привлекать его внимание, теряться перед ним без всякой видимой на то причины было явно не лучшей идеей. Хотя с такой внешностью он, должно быть, уже привык к тому, что в его присутствии девушки ведут себя странно.

Она видела, как по его лицу промелькнула тень легкого недоумения, однако, он быстро овладел собой. Держать лицо Том Риддл умел мастерски.

— Ты в порядке? — уточнил он. Его шелковый голос с едва различимой ноткой озорства в интонации ласкал слух и не выдавал ничего из того, что его владелец желал бы скрыть.

Гермиона заставила себя успокоиться.

— Да, все нормально, просто… не ожидала, — ответила она со слабой улыбкой.

Он приподнял одну бровь, и у Гермионы перехватило дыхание. Ее до глубины души возмущало и раздражало то, что она находила его привлекательным, и вместе с тем, этого нельзя было отрицать. В его лице мужественность странным образом сочеталась с точеным носом и красиво очерченными губами, а гордая посадка головы и прямая осанка еще больше придавали его внешности аристократичности.

— Ищешь что-то конкретное?

«Пытается выудить из меня информацию», — мгновенно вычислила Гермиона. Затем сделала глубоких вдох. У нее паранойя. Возможно, он ни о чем не подозревает.

— Да нет, ничего конкретного, — ответила она. — Просто я никогда не бывала здесь в реальном мире. Нечасто, во всяком случае. Подумала, что смогу отыскать здесь что-нибудь полезное.

Внутри вновь поднялась паника. Зачем она сказала «полезное»? Он решит, что она что-то затевает.

Не параной! Возьми себя в руки!

Взгляд его темных глаз был по-прежнему спокоен и непроницаем. Гермиона нервно откинула назад волосы.

— А ты? — поинтересовалась она.

Его губы тронула усмешка, как если бы Том Риддл был удивлен, что кто-то осмелился напрямую спросить о его мотивах.

— Так же, как и ты, — тихо ответил он. Гермиона завороженно наблюдала, как выразительно изгибаются его губы, прекрасно осознавая, что каждое слетавшее с них слово было ложью. — Просто просматриваю книги, — прошептал он, переводя взгляд на полки. — Здесь можно найти настоящие сокровища…

Гермиона кивнула.

— Не сомневаюсь, можешь что-нибудь порекомендовать?

Он бросил на нее быстрый взгляд, по-видимому, удивленный и неверяще улыбнулся. От этой улыбки у нее захватило дух. Невероятно темные глаза Риддла долго изучали ее лицо, прежде чем он слегка покачал головой и моргнул.

— Прошу прощения, — сказал он. — Просто… здесь не так уж часто можно встретить гриффиндорцев.

— Ну… полагаю, ты прав.

Что я творю? Она была слишком растеряна и не знала, что делать. Очевидно, она привлекла его внимание только потому, что столкнулась с ним тут. Ей нужно вновь поставить себя в один ряд со всеми и ничем не выделяться из общей массы. Но каким образом? Как обычно ведут себя большинство девушек при встрече с Томом Риддлом, если они ничего о нем не знают?

Ну, скорее всего, пускают слюни от восторга, но Гермионе становилось тошно от одной только мысли о подобном поведении.

— Меня зовут Том Риддл, — наконец нарушил он молчание и протянул ей руку.

— Гермиона Грейнджер, — ответила она, с облегчением ответив на рукопожатие. Его рука была мягкой, теплой и пугающе человеческой. Он сжал ее пальцы крепко и уверенно.

— Да, я знаю. Слышал за завтраком, — сказал Риддл, окончательно разворачиваясь к ней и прислоняясь плечом к стеллажу. — Так значит, 1998-й, — продолжил он. — Как у тебя шли дела?

Она пожала плечами.

— Очевидно, не самым лучшим образом, — пробормотала она, вызвав у него тем самым ухмылку. — А ты из какого года?

— Из 1945-го, — разглядывая свои ногти, ответил он.

1945. В том году он создал свой первый крестраж. Вероятно, всякий раз, как его душа раскалывалась, какая-то ее часть попадала сюда. Иначе, Риддл оказался бы здесь только после того, как Гарри уничтожил дневник в начале 90-х.

— Ааа, — рассеянно протянула она, стараясь не выдать свою заинтересованность. — Ты помнишь, почему так вышло?

Об этом он должен будет солгать. Гермиона приготовилась подмечать малейшие признаки вранья: резкие движения, частое моргание, непроизвольные касания лица, но Риддл ничем не выдал себя. Лишь уголки его рта слегка опустились вниз, точно он раздумывал над ответом.

— Насколько я помню, я работал над проектом в отделе Магического правопорядка, и произошел несчастный случай, — он вновь ухмыльнулся, заставив Гермиону слегка поежиться. — А вы, мисс Грейнджер?

То, как он почти насмешливо произнес ее фамилию, заставило Гермиону заподозрить, что он каким-то образом знает больше, чем следовало.

— Я создала книгу, которая отвечает на вопросы, написанные на ее полях, — с ее точки зрения, это объяснение было более безобидным, чем наложение чар Фиделиуса. — Ничего незаконного, — зачем-то добавила она и тут же мысленно вновь одернула себя. Что я творю?

— Понятно, — Риддл лениво окинул ее уверенным взглядом. — Какое заклинание ты использовала?

— О, это долгая история, — вздохнула Гермиона, делая шаг назад. — Знаешь, мне уже пора возвращаться в гостиную. Меня ждет Миранда.

Услышав это, Риддл внезапно сделал движение, точно порываясь шагнуть к ней. Сердце Гермионы снова пустилось галопом, но в итоге он просто сказал:

— Я бы не стал возражать, если бы ты осталась здесь.

— Да неужели? — вскинулась Гермиона. — Большое спасибо, Ваше Высочество.

Он опять ухмыльнулся. При этом на его левой щеке появилась очаровательная ямочка, а взгляд смягчился. Вот ведь притворщик! Все в нем одно сплошное притворство и обман. Нет в нем ни капли мягкости.

— Я не хотел тебя задеть, — проговорил он. — Просто мне редко… бывает с кем-то интересно.

— Почему?

— Я не знаю, — спокойно ответил Риддл, не вдаваясь в подробности. Долю секунды Гермиона колебалась. Если она сейчас сбежит, то он сможет заговорить с ней позднее под предлогом продолжения беседы. Если останется, ей придется продолжать разговор с ним, семнадцатилетним Лордом Волдемортом, а к этому она была совсем не готова.

— Мне жаль, но мне правда нужно идти. Миранда просила прочесть ее сочинение. Я думаю… еще увидимся.

Он слегка кивнул ей на прощание. С трудом придав своему лицу извиняющееся выражение, Гермиона развернулась и пошла прочь, чувствуя его взгляд на своей спине вплоть до того момента, пока она не назвала Полной Даме пароль.

— Кто-то выглядит измотанной, — констатировала Мина, увидев ее. — Ты что, марафон пробежала?

— Можно и так сказать, — фыркнула Гермиона, плюхнувшись в кресло. — Просто поболтала с Томом Риддлом.

Мина заинтересованно взглянула на Гермиону и упала в соседнее кресло.

— Ого, неужели? Расскажи!

— Ну, он показался мне… неплохим парнем, — буквально выдавила она. — Правда, немного пугающим. Я чувствовала себя точно под прицелом, когда он разговаривал со мной.

Мина кивнула.

— Да, я тоже однажды с ним болтала. У него просто невероятные глаза. Их взгляд такой… таинственный. — Ты даже не представляешь, что у него за тайны. — Чарующий и одновременно темный.

«Слишком темный», — подумала про себя Гермиона, промычав в ответ что-то нечленораздельное. Если глаза — зеркало души, то душа Тома Риддла была скрыта под плотным покровом тайны.

— Как прошла тренировка по квиддичу? — спросила она. — С погодой повезло?

— Погода здесь никогда не меняется, — проворчала Мина. — Спустя некоторое время это наскучивает, поэтому мы ее зачаровываем время от времени. Есть одна когтевранка, Мелия Трублад, она погодная ведьма. Но не суть. Нам нужен новый загонщик. Андерсен Пруэтт утомляет меня своим чрезмерным энтузиазмом… Ты в квиддич играешь?

Гермиона покачала головой.

— Мои друзья играли в квиддич. Вратарь и ловец. Я просто наблюдала за тем, как они играют, или делала домашку, — задумчиво проговорила она, усмехнувшись. Сейчас она жалела, что не смотрела чаще, как они практикуются, не поддерживала активнее Рона. Она всегда была поглощена учебой, нацелена на то, чтобы больше узнать, большего добиться, все на благо конечного результата. Гарри понимал это, как и Рон, но ни один из них в глубине души полностью не разделял веры в то, во что верила она. В знание. В этот источник всесилия. Единственный способ двигаться вперед.

М-да, рассуждать так было весьма по-слизерински. Гермиона вздохнула и потянулась.

— Может быть, я приду в следующий раз посмотреть, как вы тренируетесь, — сказала она Мине, которая на это улыбнулась.

— Было бы здорово. Годрику не помешает группа поддержки, охотник из него никудышный…

Гермиона рассмеялась. Сама мысль, что и у основателя факультета в итоге обнаружились слабые стороны, показалась ей по меньшей мере забавной.

Остаток дня Гермиона читала начало бесконечного сочинения Миранды. Оно состояло из восьми свитков пергамента, вместе длиной около метра. А между тем, Миранда корпела над девятым, пока глаза Гермионы стремительно пробегали строчку за строчкой. Это было просто восхитительно. В почти теологическом взгляде Миранды на магию чувствовалось какое-то благоговение, восхищавшее Гермиону. Именно так она и сама понимала и ощущала магию.

Когда Гермиона была маленькой, родители всегда хвалили ее ум. Гермиона гордилась своими знаниями и быстро проглатывала одно за другим произведения известных маггловских писателей. «Войну и мир» она прочла, когда ей еще не исполнилось и девяти. Вообще-то она не раз замечала, что стоило ей провести день без книги в руках, вокруг начинали твориться странные вещи — вещи, которые пугали ее единственную подругу Эмили. Затем пришло письмо, и все изменилось.

С появлением в ее жизни магии перед ней открылись новые горизонты. Ей стали попадаться книги, сложные для понимания, будоражившие ее юный ум. С теорией она, разумеется, разобралась быстро. Однако, сидя одна в купе Хогвартс-экспресса, она была приятно удивлена, обнаружив, что несколько заклинаний у нее получились и на практике. Безумно гордая своими успехами, она продолжила искать новые знания, перерыв половину хогвартской библиотеки. Это было еще в те дни, когда у нее не было друзей. Тогда каждая книга была для нее Библией.

Содержимое книг было так прекрасно. Оно словно специально было организовано таким образом, чтобы направить этот поток магических знаний, накопленных в результате десятилетий кропотливой работы, со страниц в ее голову. Как могла она не помнить хоть что-то из прочитанного? Книги ведь были ее самыми близкими друзьями на протяжении одиннадцати с половиной лет.

Миранда писала с тем же запалом и энтузиазмом, которые были знакомы Гермионе, когда она читала. Сочинение было посвящено постепенному закату власти первого Темного волшебника и той тонкой грани, что отделяла раздел Темной магии от всех прочих.

Годрик сидел за спиной Гермионы и терпеливо ждал, пока она закончит, целых десять минут. Как только она скатала последний свиток, он воскликнул:

— Как ты смогла все это осилить?

Гермиона лишь пожала плечами, а Миранда бросила на Годрика убийственный взгляд.

— Что?! Вряд ли это можно назвать легким чтивом, — начал оправдываться он.

— Я думаю, это потрясающая работа, — фыркнула Гермиона, возвращая пергамент Миранде, которая заговорщицки ей улыбнулась.

Годрик закатил глаза.

— Книжные черви вы, ну вот правда…

На это Гермиона лишь снова пожала плечами.

— Итак, Гермиона, — с хитрым блеском в глазах начал Годрик, — ты когда-нибудь сражалась на магической дуэли?

Годрик Гриффиндор был лучшим дуэлянтом всех времен. Взгляд Гермионы загорелся.

— Ты же известен своими дуэлями! — воскликнула она. — Я столько о них читала.

Годрик в знак признательности приложил руку к сердцу, а его взгляд, устремленный куда-то вдаль, затуманился.

— Я совсем не плох, это правда. В общем, Дуэльный клуб проходит три раза в неделю, хочешь вступить?

— О, Мерлин, — охнула Гермиона. Последний раз, когда она присутствовала на занятии Дуэльного клуба, Златопуст Локонс ухитрился подбросить в воздух наколдованную Драко Малфоем полуметровую змею, а затем выяснилось, что Гарри говорит на парселтанге. Шикарно.

— Нет? — Годрик выглядел слегка разочарованным.

— Что ты, наоборот, я с радостью присоединюсь! — с энтузиазмом заверила его Гермиона. Ей не терпелось увидеть в деле самого Годрика Гриффиндора, а, может, еще и Дамблдора.

* * *

После ужина Гермиона сидела в гостиной, пока все не разошлись. Она твердо вознамерилась вернуться в Запретную секцию под покровом ночи.

Схватив фонарь, она выбралась из портретного проема.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, раз намылилась куда-то в такой час, — недовольно проворчала Полная Дама.

Гермиона обернулась и скорчила ей рожу.

Хорошо. Она искала любую книгу, в которой упоминалось бы это место. Если хотя бы один из авторов размышлял над этим… этим островом в океане небытия, то должна быть и теория о том, как отсюда уплыть — к Жизни или к Смерти. Она не может позволить себе сидеть сложа руки, пока Гарри и Рон в опасности. Гарри, вне всякого сомнения, покинет свое укрытие, вызовет Рона, и вместе они отправятся на поиски Гермионы, рискуя своими жизнями ради уже погибшей подруги. Удастся ли им в принципе отыскать ее в Выручай-комнате? Они ведь не догадаются просить комнату привести их к мертвой Гермионе.

Мертвой. Она была мертвой.

Гермиона сглотнула, похолодев от этой мысли. Если смерть была началом новой жизни, тогда почему нам не все равно, когда кто-то умирает? Она, вне всякого сомнения, отыскала бы Гарри и Рона, пусть даже и в смерти. Она извинилась бы перед Роном, сказала бы, что любит его… При воспоминании о его веснушчатом лице к горлу подступил ком. Она внезапно пожалела, что у нее нет мантии-невидимки, тогда она могла бы тайком выплакаться в библиотеке. Но нет, была уже почти полночь, а ей предстояло еще закончить дело. Она должна прошерстить эти запрещенные книги и отыскать ту самую. Хотя бы одну. Любую.

Дверь со скрипом отворилась. Гермиона проскользнула внутрь и направилась к той полке, где стояла книга с пятном. Она была твердо уверена, что видела с ней по соседству заголовок со словом «смерть». Или это было с другой стороны стеллажа? Не то чтобы тема смерти редко встречалась в этой секции…

Высоко держа фонарь, чтобы разглядеть корешки книг на верхних полках, она, пятясь, завернула за угол…

И спиной налетела на кого-то. На того же самого кого-то. Уже второй раз за сегодня.

Сдавленно пискнув, она поспешно зажала себе рот рукой и, развернувшись, осуждающе воззрилась на него своими расширенными от страха глазами. Каковы были шансы? Каковы были чертовы шансы, что он все еще будет тут? Спустя… тринадцать или около того часов.

— О, ты уже вернулась? — мягко поинтересовался он, чуть приподняв уголки губ.

— Почему ты все еще здесь? — рявкнула Гермиона с колотящимся сердцем. — Ты что, живешь тут?

Волдеморт, поселившийся в Запретной секции…

Он пожал плечами.

— Ты бы поставила мне это в упрек? — спросил он, глядя как Гермиона опускает фонарь на свободную полку. — Я обожаю читать. Это не порок.

Гермиона ощутила смутное беспокойство, поскольку на его лице она заметила то же жадное, возбужденное выражение, свойственное ей самой, когда она глядела на бесконечные ряды книг.

— Верно, — пробормотала она. — Больше всего в мире я люблю книги.

— И я тоже, — мягко произнес Риддл. — Моя конечная цель — узнать… все.

В том числе тайну вечной жизни. Гермионе стало не по себе от мысли, что любовь к знаниям, та же, что была свойственна и ей, смогла выродиться у Волдеморта в жажду вечной жизни и стремление бросить вызов смерти.

Она оглядела темные фолианты.

— Так ты нашел то, что искал? — спросила она, указав на стопку книг, сложенных на полу. Она мельком взглянула на одну из них и тут же пригляделась повнимательнее. Она могла поклясться, что только что там было что-то вроде «В муке смерти: изощреннейшие заклятия», однако, снова взглянув на обложку, она прочла: «Древняя история драконов». Так значит, Риддл старался не афишировать, что он Темный волшебник. Она знала о нем больше, чем он мог предположить.

Он скрывает свою истинную сущность. Почему? Ну, конечно, когда он был в Хогвартсе, то играл роль идеального префекта и старосты, но ведь те дни давно позади.

— То, что искал… — медленно повторил Риддл, разглядывая ее. — Вообще-то, я не искал ничего конкретного. — Он прислонился спиной к стеллажу. Высокий, стройный, грациозный точно пантера.

— Ааа.

Что еще на это можно было ответить? Гермиона взяла фонарь и подсветила книги на стеллажах. Правой рукой она сжимала в кармане волшебную палочку. Всякий раз снимая с полки очередную книгу, она незаметным взмахом виноградной лозы меняла ее заголовок. «Смерть и ее тонкости» превратилась в «Гоблинские войны и тюрьмы», «Квинтэссенция загробной жизни» — в «На вершине горы: погодная магия для тактических боевых действий. Продвинутый уровень». Раз он скрывает, что читает, ей тоже не помешает.

— Зачем тебе внезапно понадобились все эти книги? — тихо спросил он. — Какое-то срочное дело, да?

Гермиона быстро придумала ответ и обернулась.

— Ну, я… я плохо сплю в последнее время. Решила взять что-нибудь почитать перед сном.

Риддл кивнул. Фонарь мягко освещал его бледное лицо. Несколько темных шелковистых прядей спадали на его лоб и слегка сведенные брови. Гермиона прикусила язык, ощутив инстинктивное влечение к нему и проклиная себя за это. Волдеморт. Семидесятиоднолетний старик. Лысый. Злой. Бумажно-белая кожа. Красные глаза. Бездушный… Не привлекательный.

— Почему ты плохо спишь? — спросил он, заставив ее заметно вздрогнуть. Возможно, ей удалось бы вернуть самообладание, если бы он прекратил задавать свои чертовы вопросы.

— Кошмары мучают.

Она взяла еще несколько книг с полки и повернулась к нему. Звук его голоса нервировал, но еще больше не по себе ей было от его молчания.

— Извини, если мешаю тебе, — зевнул он и потянулся. Том Риддл, вероятно, не привык ни перед кем извиняться. Веди себя как ни в чем ни бывало. Как ни в чем ни бывало. Как будто ты его не знаешь, как будто он простой милый парень…

— Все нормально, — улыбнулась Гермиона. На Земле ей говорили, что у нее обезоруживающая улыбка. Надеюсь, на него она тоже подействует.

— Нет, правда, я приношу свои извинения, — ответил он, сделав в ее направлении маленький шаг. — Ты, должно быть, считаешь меня ужасно странным, раз я провожу здесь все время. — Еще один шажок к ней. Между ними осталось не больше тридцати сантиметров.

Он был слишком близко. Дыхание Гермионы участилось от нахлынувшего ужаса. Она не могла успокоиться. Риддл возвышался над ней. Высокий, бледный, казалось, он источал угрозу. В лунном свете его алебастровая кожа и черные блестящие глаза приобрели какое-то чужеродное свечение. Тонкие пальцы отбросили со лба упавшие пряди и вновь нырнули в карманы, словно готовые вот-вот вытащить палочку, приставить к ее горлу… Круцио, Круцио, КРУЦИО...

— Не приближайся! — вырвалось у Гермионы. Она схватила отложенные книги и бросилась прочь из библиотеки. О, Мерлин. О, Боже. Ты идиотка, Гермиона Грейнджер. Что ты только что…

Ей было почти плевать, что ее поведение могло показаться ему подозрительным. Только бы держаться от него подальше.

Дыши глубже, Гермиона, дыши глубже.

Добравшись до спальни, Гермиона глянула в зеркало. От вида своего лица в том же лунном свете, что освещал сцену в библиотеке, у нее снова сбилось дыхание. Она выглядела так, будто столкнулась с Кровавым Бароном. Бледная и перепуганная. О, Господи. Гермиона сделала глубокий вдох, успокаиваясь. Затем обернулась к книгам на кровати, прилегла возле них и провалилась в сон, едва ее голова коснулась подушки.

Нельзя допустить, чтобы это повторилось снова.