Выживший (джен)

И сегодня, как лет через двести,

Ад ли Рай, или там ещё где,

Кто-то скажет кому-то: «Мы вместе!

Спина к спине!»

© «Баллада о Дружбе» Эрени Корали (Льдинка)

«Завет» был огромен. И если, любуясь на головной корабль флота с верфей портовой станции Джеасуло, Танри с восхищением рассматривал все восемь батарейных палуб, отмечал идеально обтекаемые формы корпуса и пытался подсчитать, сколько витков смог бы сделать вокруг этого исполина его учебный истребитель за стандартную минуту (получалось, что и один не закончил бы), то внутри корабля все мысли Танри оказались сосредоточены на том, чтобы не сбиться с проложенного встроенным в новенький голоинтерфейс навигатором маршрута. Интерфейс последней модели ему выдали еще на станции, и теперь со штатной багажной сумкой на плече младший лейтенант Белоух отмерял лапами очередную палубу, сворачивал в одинаковые коридоры и едва не натыкался на спешащих по своим делам членов экипажа.

«Да, это тебе не «Стрела», тут каждый день можно с новой подружкой знакомиться и за сезон ни разу не встретить знакомое личико!»

— Куда вы лапу тянете?! — услышал Белоух грозный окрик у себя за плечом и тут же замер с поднятой для шага лапой в ботинке.

— Простите?.. — удивился он, поворачиваясь к грозно нахмурившей брови хорошенькой крольчихе — та оказалась ниже него на целых две морды, и высокому зайцу пришлось смотреть на нее сверху вниз. От столь странного сочетания фактов в одной персоне Белоух растерялся и не сразу заметил лейтенантские полосы на погонах.

Крольчиха тоже оглядела его с лап до ушей и, очевидно, не осталась довольна увиденным. Она сложила лапки за спиной и официальным тоном продолжила:

— По чьему распоряжению находитесь в этой зоне, младший лейтенант? Почему не прошли инструктаж и с чего вы решили принести личные вещи, — она кивнула острым подбородком на сумку, — в закрытую зону?

— Младший лейтенант Белоух, Отдел Связи, прибыл для прохождения службы. Ищу каюту за номером 8471, следую указаниям штатного навигатора, во!

Крольчиха пожевала губу и заметила:

— Что-ж, тогда понятно. — Лейтенант сделала знак показавшимся из-за поворота летающим дронам, и те молниеносно облепили Танри, проводя санитарную обработку его одежды лучами синего и желтого спектра. — Теперь можете опустить лапу, — «сжалилась» крольчиха. — Я лейтенант Отакара, Служба Безопасности. Отсеки с девятнадцатого по двадцать третий седьмой палубы закрыты, лейтенант, выбирайте пути обхода… Впрочем, я сейчас скину вам на интерфейс.

Приняв передачу и благодарно кивнув, Танри не мог не попытаться завязать беседу с первым знакомцем из нового экипажа:

— А здесь всегда с интерфейсами ходить принято? — поинтересовался он как бы невзначай. В Академии интерфейсы использовали только при выполнении определенных задач — во время пилотирования, сложных технических работ или для связи с рабочей консолью. Тут же практически все встреченные Танри звери носили одинаковых черных «паучков» с тремя лапками — передние образовывали голополе перед глазами, а боковая проходила под левым ухом и аккуратно ложилась на шею.

— В служебное время, то есть почти всегда, — подтвердила Отакара. — Вам туда, — она указала лапкой в сторону еще одного светлого одинакового коридора.

— Спасибо, — Танри не хотелось так просто прощаться, тем более, лейтенант выглядела даже мило, когда не сердилась. — Может быть, встретимся, когда у нас обоих будет разрыв в вахтах?

Отакара дернула ухом:

— Мило, но у меня не предвидится «разрывов», лейтенант Белоух, пока не выяснен источник и происхождение сигналов, зафиксированных с этой палубы.

— Сигналов? — заинтересовался Танри. — Возможно, тогда вам пригожусь именно я, лейтенант Отакара. Ведь меня взяли на должность офицера связи по расшифровке инопланетных передач. Я знаю больше алгоритмов дешифровки, чем заложено в ваш интерфейс, во! Раз вы не знаете происхождение сигналов, то могут же они оказаться инопланетными?

— Признаться, я надеюсь на сбой в матрице чьей-нибудь «микроволновки», — пожала плечами Отакара. — Но если все окажется серьезней и мы имеем дело с диверсией… пожалуй, пригодиться вы можете.

Танри последовал за Отакарой, едва сумев скрыть за усами широкую улыбку.

— Кстати, — обернулась она, — сумку оставьте здесь, потом заберете.

Танри подчинился и вспомнил кое о чем:

— А зачем нужна была дезинфекция, если дело в сигналах? — поинтересовался он.

Отакара сверяла данные со своего интерфейса с показателями на деке.

— Затем, что сигналы имеют явную биологическую природу, но они настолько хаотичны, что не позволяют идентифицировать ни одну известную нам форму жизни и даже вещество. Вот, взгляните, — протянула она деку с данными.

Танри вгляделся в диапазон частот и зафиксированные внешними и внутренними сенсорами передачи и вынужден был признать, что ничего подобного не то что не встречал, но даже не мог внятно описать алгоритм, создавший это.

— А вы уверены, что это не какой-то фоновый «шум», преломленный искажением? — Сигналы были зафиксированы в момент двух последних прыжков.

— Шум от чего, лейтенант?

— Может, от нас с вами? Такое ощущение, будто в одном месте собрались представители всех известных нам видов и на квантовую частицу соприкоснулись на генетическом уровне, оставив такой вот информационный «микс».

— Или же некто собрал и отправил неизвестным нам способом биоданные обо всех видах жизни нашего сектора, и сенсоры зафиксировали часть этой передачи.

— Вы пугаете меня, лейтенант, — честно признался Танри.

— Ну, это только первая пришедшая на ум теория, лейтенант. И она меня тоже пугает, так что давайте поищем что-нибудь, кроме домыслов — их все равно к отчету не приложить.

* * *

Но ничего нового им с Отакарой так и не удалось тогда выяснить. Отсеки с девятнадцатого по двадцать третий седьмой палубы ничем не отличались ото всех прочих, они с дроидами проверили каждый уголок — там даже приборов, способных так «заглючить», попросту не было. Личные каюты, прачечная, генераторная для дроидов — на этом описание помещений заканчивалось. Ни устройства, ни самих сигналов, ни следов каких-либо инопланетных и не очень существ.

Впрочем, кое-что все же было. После тщательного анализа данных обоих прыжков они смогли найти «зацепку» — мельчайшую погрешность временного континуума, на которую не обратил бы внимание ни один компьютер. Но возникала она в одной и той же точке искажения.

Основная сложность заключалась в том, что внутри искажения ни один корабль не мог принять передачу ни с какого иного источника, кроме самого себя — пока не выходил из зоны искажения. Именно в момент перехода, а точнее, за несколько нано-секунд до раскрытия червоточины, корабль фиксировал сигнал маяка и сигналы других кораблей и выходил по заданным координатам. Если же такого сигнала не было — червоточина начинала «сбоить», и был велик риск выйти сразу в нескольких точках нормального пространства — по частям. Потому что внутри искажения все существовало одновременно в нескольких плоскостях, и некоторые из них могли «опередить» по временному промежутку другие части себя. Довольно часто корабль таким образом ловил собственные сигналы — их называли «морскими чертиками», думать о таком было страшновато, но опасности тут не было никакой.

Так вот, если принять, что таинственные сигналы были посланы с «Завета» в нормальное пространство, то когда бы это ни было сделано, сенсоры зафиксировали передачу именно в момент открытия червоточины — когда сигналы «выходили» из искаженного пространства вместе с кораблем. И, значит, зафиксированный в обоих случаях идентичный временной сдвиг мог указывать на пространственную складку, пройденную кораблем в любой момент между точками входа и выхода из искажения. И… это ничего не давало — искать такую складку в искаженном пространстве можно было две вечности кряду — и ничего не обнаружить, кроме старения самого времени.

Но вот если представить, что сигнал предназначался кому-то или чему-то внутри искажения, то именно точка выхода-входа являлась частью пространственной вкладки и… ну, по большому счету это тоже не было в компетенции знаний Танри или даже самого капитана «Завета».

В тот день они с Отакарой почти четыре вахты провели, копаясь в отчетах и составляя свой. Танри совсем забыл о собственных обязанностях, но оказалось, что Отакара уже давно получила ответ на официальный запрос по приобщению узкого специалиста. Отдел Связи без возражений приписал к расследованию младшего лейтенанта Белоуха, о чем сам Белоух узнал, только проверив работу голоинтерфейса — ему все еще было сложно привыкнуть к постоянному присутствию «паучка» в своих мыслях и на своей голове.

* * *

— А что, если эта складка прямо в начале червоточины у Джеасуло? — размышлял Танри, потягивая морковный сок напротив целого подноса всевозможной полезной растительной еды — за листьями салата едва виднелась макушка Отакары. — Ты только представь, какие это возможности для исследований, Лизи.

— Ну, если наш отчет вообще кого-то из серьезных исследователей заинтересует, они, наверное, пошлют туда зонд или что-то в этом роде, — не разделила его восторгов Лизи. — Хорошо еще, если червоточина не рванет — БУМ! И прощай, Джеасуло, — она изобразила лапками подобие взрыва. — В любом случае, не наше дело.

— Тебе что, не интересно знать, что там? — подначил подругу Танри.

— Может, и интересно. Но мы там теперь проходить даже на обратном пути не будем, у нас маршрут до Северного Пояса Мальтиса, потом к Скоплению Рэйта и дальше вдоль «жучиной» границы. Это четыре прыжка — без всяких временных сдвигов и сигналов…

— Чего жуете, братцы-кролики? — пропел совершенно довольный голос над левым ухом Танри.

— Я — заяц, — поправил нахала Танри, — а Лизи — не братец… Впрочем, — Танри со вздохом подвинул свой поднос, и к ним за столик подсел рядовой Виж Корисан, пилот девятой эскадрильи и крыс по расе (и состоянию души, как всякий раз добавлял сам Виж), — я на твоего братишку тоже как-то не смахиваю.

— Ага, больно уж хвостярой не вышел, — засмеялся крыс, — у нас в роду таких конфузов не случалось.

— Вечно все у тебя… по хвостовой мерке измеряется, — вставила Лизи, закатив глаза.

Виж демонстративно перекинул универсальный прибор из лапы и, обвив хвостом рукоять, принялся чинно нарезать синтезированный стейк с кровью.

— М-м-м… сегодня репликатор расстарался! — протянул он, отведав кусочек, не в силах сдержать рвущийся из глубины желудка благодарный порыв. — Вот почему прочие расы так нам, крысам, завидовали на протяжении всей истории? Я все понять не мог, а сейчас смотрю на вас, ребята, и ясно мне — предки ваши хвостами совсем не вышли и передали вам на уровне генома черную зависть к нам, крысам — самым хвостатым из всех зверей. Исключая разве что пресмыкающихся (фу, не будем о них, а то коммандер Шшираак приползет, а нам без него лучше, чем под его шипение о нарядах вне очереди).

Наблюдая за этой самодовольной физиономией, Танри всякий раз едва не покатывался со смеху. Убедить Вижа в том, что кто-то может не мечтать в сладких фантазиях стать венцом эволюции — то есть крысой, — не удалось еще ни одному зверю. Даже Лизи, дружившая с Вижем со времен диббунства, не всегда могла распознать, где кончается его показушничество и начинаются настоящие убеждения. Прочим и пытаться не стоило.

— На генетическом уровне завидовать лысой плетке, о которую всякий споткнуться норовит? — подыграл крысу заяц. — Да не бился ли ты о штурвал сегодня, о великий ас девятой эскадрильи?

— Друг, — Виж даже прекратил ритуал поедания стейка и проникновенно положил лапы на плечи обоим приятелям. — Нет, друзья мои! Не сдавайтесь природе, ведь сейчас, во времена победившего прогресса, каждый может обзавестись таким (нет, не совсем таким, мой — совершенно эксклюзивный!) хвостом. Исправим же ошибки эволюции видов! Пусть каждый обретет по гордому, функциональному, эстетически прекрасному инструменту, который крысам был дан от рождения. Ура, товарищи!

На этой ноте Танри не выдержал, схватил капустный лист с подноса Лизи и, похрюкивая от сдерживаемого смеха, уткнулся в него, делая вид, что просто жует громко. Виж понимающе усмехнулся:

— Не стыдись плакать, друг. Я дам тебе контакты совершенно улетного синто-лекаря, будет у тебя хвост — всем хвостам хвост. Ты вот что, придумай ему пока имя. Да-а-а, знаешь, крысы серьезно должны относиться к своим хвостам (а ты уже почти готов стать ближе к крысам), у нас к ним есть свое особое обращение…

— Атхы отквыды? — попыталась выдавить что-то Лизи, но только махнула лапкой, сморгнула слезы смеха и попыталась еще раз: — Уф! А ты откуда того, хах-ха-ха, лекаря контакты знаешь? Ты мне не рассказыва-ал, ой, не могу, — она тоже попыталась «заесть смех» капустой.

Виж даже не смутился и продолжал, поблескивая глазами:

— Так много вас таких, безхвостных. Он как мой хвост увидел — сразу говорит: «Дай, парень, мерки сниму, голообраз сделаю. Таких хвостов, как у тебя — один на полгалактики!» А мне что же, для хорошего дела — жалко?

В этом был весь Виж.

* * *

Сигнал тревоги раздался неожиданно. Вот они вышли к Скоплению Рейта, и вместо мельтешения искажений голопанель на стене каюты отобразила привычный бархат черноты космоса со множеством светящихся «дырочек»-звезд.

Не успел Танри по-настоящему налюбоваться развернувшейся перед ним картиной, как та совершенно неожиданно сменилась вновь раскрывшимся «зевом» кажущейся бездонной червоточины, и через несколько секунд голопанель заполнили хаотичные росчерки характерного для искаженного пространства сиреневого сияния.

Почти сразу интерфейс «завибрировал» (на самом деле это был мысле-импульс, но большинство пользователей воспринимали его, как легкую вибрацию или щекотку на границе сознания), принимая сообщение с высоким приоритетом важности. Не дожидаясь отклика, интерфейс раскрыл перед Танри панель с изображением полноватого выдры в летах в мундире капитана.

— Экипажу — занять боевые посты, — начал капитан Санток свое обращение, голос его был спокоен и сдержан. — Всем эскадрильям — боевая готовность номер один. Это не учебная тревога. Выходя из искажения, «Святой Завет» принял автоматический сигнал бедствия от трех наших кораблей в секторе девяносто пять. База 95.11.437 не отвечает, возможно сигнал заглушен. Мы находимся ближе всех к данному сектору и должны выяснить судьбу базы и наших зверей. Космофлот отправил в сектор девяносто пять еще четыре соединения — крейсер «Миротворец» с двумя корветами поддержки через тридцать восемь минут выйдет с противоположной стороны скопления и достигнет базы еще через одиннадцать минут. Крейсера «Громовержец» и «Путеводная Звезда» встретятся с фрегатом «Патрульный» и прибудут через два часа сорок семь минут. Наша приоритетная задача — защита базы. Расчетное время выхода — семнадцать стандартных минут. — Капитан замолчал, и каждому на «Завете» показалось, что Санток посмотрел в глаза именно ему. — Я знаю, что могу рассчитывать на всех вас. А теперь давайте просто хорошо сделаем свою работу.

Танри еще не справился с первой растерянностью, а навигатор уже проложил путь к его посту — через едва уловимую дымку интерфейса на пол перед лапами Танри были спроецированы зеленые стрелки указателей. Наскоро оправив форму, Танри замер перед дверью каюты. Вдохнул и медленно выдохнул, приводя мысли в порядок.

«Завет» был боевым крейсером, разве не хотел он участвовать в настоящих боевых операциях? Не к этому готовили его годы в стенах корпусов Академии? Не о переводе на военный корабль мечтал он с первого дня на «Стреле»?

«Стрела»… Вот оно, — думал Танри, продвигаясь уже знакомым маршрутом по направлению к ближайшему узлу транспортных труб (кабины передвигались по ним горизонтально, вертикально и по спирали, с высокой скоростью. И они же были частью системы искусственной гравитации. Это был самый быстрый способ добраться в другую часть корабля — иначе путь от места работы до столовой мог растянуться на несколько часов). — Первая в моей карьере боевая ситуация привела к потере корабля. Неужели во мне поселился этот нелепый страх?»

Но сейчас все было иначе. Иногда лица встреченных Танри зверей выражали тревогу и беспокойство, но вызваны они были скорее волнением за колонию, чем мандражом предстоящего боя.

В начавший закрываться проем капсулы вдруг заскочила тонкая фигурка, в которой Танри немедленно опознал Лизи Отакару. Она тоже заметила его через несколько рядов зверей между ними, ободряюще улыбнулась и передала на интерфейс сообщение:

«Я на тактический пост 27.8 — ионные малышки ждут. А куда тебя?»

Танри немедленно ответил, схватившись лапой за поручень, когда их капсулу закружило в гравитационном потоке:

«Узел связи 36.4. Кажется, это в ангарах».

«Точно, поведешь наших птенчиков», — подтвердила она. Капсула задрожала, компенсируя вращение, и оба поняли, что скоро та остановится на восьмой палубе, а значит — Лизи почти на месте. «Передай Вижу, чтобы держал хвост подальше от панелей истребителя — а то я его знаю!»

«Удачи, Лизи!»

«Да ну ее к чертикам! После смены у меня вахт нет, так что давай что-нибудь придумаем, младший лейтенант Белоух, а то я три сезона не была на нормальном свидании».

— Давай, — забывшись, ответил вслух Танри уже закрывающейся за Лизи капсуле.

* * *

— До выхода пять… четыре… три…

— Фикссирую множжесственные ссигнатуры инсектоидов, — мягко прошелестел голос коммандера ШШираака за секунду до выхода из искривления. Змей плавно покачивался перед сконструированными специально для него высокими пятигранными панелями, заменявшими ему стандартный интерфейс, сбоивший при глубоком взаимодействии с разумом рептилий. Раздвоенный язык коммандера в прямом смысле улавливал сообщения, преобразованные в кодировки нано-частиц, желтые глаза следили за экранами, но не только считывали с них визуальную информацию, но и управляли консолями, сужая или расширяя зрачки. Такой способ взаимодействия не просто компенсировал змею отсутствие конечностей, но и значительно сокращал время стандартной реакции. Иногда коммандера даже начинала раздражать необходимость вербального взаимодействия с экипажем на фоне куда более быстрого «общения» с главным компьютером.

Червоточина раскрылась, и капитан Санток перевел сделавшийся задумчивым взгляд с обзорной панели на отображенные личным интерфейсом данные сенсоров. Те не фиксировали ничего — ни сигнала базы, ни вражеских сигнатур, ни даже полученных ранее автоматических сигналов бедствия.

— Вывести данные, полученные при переходе, — кивнул своим мыслям Санток, — энсин Дартак, проведите анализ местоположения сигналов. Коммандер Шшираак… — Перед капитаном уже развернулась примитивная четырехмерная модель, составленная Шширааком на основе спектрального анализа данных сенсоров главного отражателя, начавшего посылать в пространство гравитационные импульсы малой мощности — недостаточные для открытия червоточины, но возмущающие горизонт пространства и создающие краткие искривления, работающие по принципу грубого радара, — вы опять действуете, опережая мои приказы.

Бессмысленно было отчитывать Шшираака сейчас, Санток слишком давно знал своего первого помощника, чтобы понимать это. В то время, когда Шшираак не проявлял некоторую своевольность, он был образцовым офицером, надежным, инициативным и дисциплинированным. При этом Санток знал и то, что Шшираак в принципе не обладал амбициями и не стремился занять капитанское кресло — вечный коммандер, как о нем говорили. Опасная сторона заключалась в змеиной гордыне — Шшираак был непоколебимо уверен, что понимает ход мыслей Сантока лучше любого живого или синтетического существа (не то чтобы это не было правдой) и не всегда видел необходимость в озвучивании очевидных для него приказов. Даже если дело касалось нецелевого использования отражателя.

«По крайней мере, теперь мы заранее узнаем, что появится у нас перед носом — в нормальном или искривленном пространстве».

Разумеется, точной такую модель назвать было сложно, даже с добавленными Дартаком маркерами «Святой Завет» шел практически вслепую. Основные сенсоры не были предназначены для работы внутри искривления, даже такого малого (перед прыжком в червоточину их переводили в спящий режим, чтобы избежать поломок). Но раз уж они все равно попали внутрь некоего глушащего поля, это было не столь важно. Хуже было то, что отражатель был рассчитан на краткий импульс большой мощности, после которого следовала процедура перезарядки. Кристаллическая матрица, разумеется, может проводить импульсы и меньшей мощности, но при постоянной нагрузке компенсаторы продержатся недолго, вскоре начнут выходить из строя генераторы, и тогда открытие червоточины в ближайшей перспективе окажется невозможным. Не то чтобы Санток планировал отступление, но червоточины обладали куда большим тактическим и даже боевым потенциалом — слишком непредсказуемым для классических тактик, но нежно любимым отчаянными экспериментаторами, какими пришлось сделаться командирам в самом начале Жучиной войны — иные реже выживали. Еще каких-то сорок лет назад космос казался необъятной, непознанной, манящей тайнами и открытиями прекрасной реальностью. Тайны, конечно, и сейчас остались — но волшебство быстро «выветрилось».

— Сэр, Научный Отдел предполагает, что природа аномалии тахионная, — подала голос молодая ежиха с поста офицера связи и передала на интерфейс капитана отчет «научников». — Специалист Котовски на связи.

— Выведите на центральную панель, энсин, — отозвался Санток.

На экране немедленно появилось лицо рыжего с белыми пятнами кота.

— Капитан, это невероятно, но получаемые нами данные позволяют предположить, что «Завет» вошел в зону временной аномалии! — голос Котовски дрожал, глаза сияли истинным энтузиазмом.

— Аномалия естественной природы? — уточнил Санток, не склонный восторгаться тем, что, возможно, попытается убить его экипаж.

— Неизвестно, — пожал плечами Котовски. — Но если хотите мое мнение, скорее, все же нет. В этом секторе не было зафиксировано ни Черных дыр, ни планет с подходящей для их появления критической массой.

— Хорошо. Что еще вы можете предположить относительно создавшейся ситуации? Как аномалия может повлиять на «Завет» и каким образом она глушит наши сенсоры?

— О, сенсоры ничего не глушит, капитан. Представьте себе пузырь на воде, где вода — искривленное подпространство, а поверхностное натяжение воды внутри пузыря — горизонт событий. Пузырь же — как раз наша аномалия, вызванная броском «камешка» из обычного пространства в подпространство, что отделило от горизонта событий некую часть, замкнувшуюся в пузырь. Выйдя из подпространства, мы как бы… поднырнули внутрь аномалии. Но, находясь внутри, мы оказались в зоне застывшего и замкнутого на самом себе времени. Нет-нет, не как во временной петле, где события повторяются циклично! Скорее, как если бы мышонок из мультфильма попал в статичный комикс, но не утратил способности двигаться.

Санток понял, что времени у них, как ни парадоксально, мало.

— Почему не «застыли» мы? — уточнил он, уже предполагая ответ.

— Это самое потрясающее во всей сложившейся ситуации, капитан! В определенном роде, мы создаем свой собственный «пузырь» непрерывными гравитационными колебаниями! Стоило нам выйти из искривления, как мы создали свое собственное. И осмелюсь предположить, время за пределами аномалии, время внутри нее и время на нашем корабле — текут совершенно иначе, хоть я и не могу сказать, как именно относительно друг друга. Только то, что мы все же движемся по оси собственного времени. Наши сенсоры работают, просто в данных условиях они бесполезны…

— Мистер Котовски, — спокойно попросил Санток, — пожалуйста, у нас мало времени и много вопросов. Вы думаете, мы можем безопасно открыть червоточину и вернуться в обычное пространство?

Котовски потер лоб и отрицательно покачал головой:

— Безопасно — едва ли. Дело в том, что если аномалия действительно создала горизонт событий, то при проходе через червоточину может произойти то же самое, что при попытке проникновения в Черную дыру. БУМ! И реальности разделятся. Теоретически, в одной из них мы сгорим, а во второй продолжим бесконечное падение в глубины подпространства, увлекаемые «камешком», создавшим аномалию, без возможности вернуться в любую точку известного нам пространства. А без сигнала маяка выход из червоточины становится крайне опасен. Возможно, если открыть сразу две червоточины (которые, как известно, в этом случае создают искривление, сжимающее само себя), нам удастся проскочить быстрее, чем «тоннель» сожмется, но как это повлияет на временную аномалию и все, что внутри нее — даже предположить не берусь.

— Получается, единственный разумный выход — попытаться изнутри лопнуть «временной пузырь»?

— Или же можно попробовать пройти через границу аномалии не через искажение, а в обычном пространстве. Если не получится — всегда можно дождаться естественного развития событий.

Санток кивнул коту и проговорил:

— Благодарю, мистер Котовски. Я хочу, чтобы вы продолжали изучение природы аномалии. Передавайте данные на мостик и в Отдел Аналитики.

— Сэр?.. Мне проложить новый курс? — осведомился лейтенант Туолис в наступившей вдруг тишине.

Санток и сам ощущал мерзкий холодок дурного предчувствия, но ответить постарался уверенно и в то же время мягко — незачем нервировать экипаж:

— Нет, лейтенант, в этом нет необходимости. Наше задание никто не отменял, мы должны выяснить судьбу базы. — Негромкий голос капитана разогнал сковавшее мостик безмолвие и заставил зверей встряхнуться. Разумеется, Санток пустился в разъяснения не только ради лейтенанта Туолиса — важно было напомнить каждому, что они все еще боевой экипаж. — Ранее мы зафиксировали сигнатуры инсектоидов, самое большое скопление соответствует положению спутника планеты 33-58, на чьей орбите должна находиться наша база. Именно туда нам нужно попасть. Если предположить, что аномалия создана врагом искусственно — мы совершенно точно не хотим дожидаться «естественного развития событий».

— Коммандер Шшираак, — обратился Санток к первому помощнику, — отправьте дополнительную бригаду техников к главному отражателю и сформируйте инженерную группу — пусть подумают, как увеличить время его продуктивной работы.

— Ушше сделлано, капитанн, — прошелестел змей в ответ.

Санток подкрутил ус, кивнув Шшерааку. Иногда капитан все же радовался как проницательности, так и гордыне своего хладнокровного и совершенно незаменимого помощника.

* * *

— До выхода пять… четыре… три…

— Фикссирую множжесственные ссигнатуры инсектоидов, — мягко прошелестел голос коммандера ШШираака. Змей плавно покачивался, считывая данные с панелей. — Ссенссоры зассекли шифрованную передачу — провожжу чересс стандартный переводччик. Не расспоззнанно. Вспесск аномальной активности в районне сспутника.

Санток вывел на голопанель полученные от Шшираака данные. Те показали расположение сигналов «жуков» — предположительно несколько кораблей. Без визуального контакта определение класса «жучиного» судна не представлялось возможным. Инсектоиды использовали биологические технологии, их корабли были живыми организмами, более подобными флоре, нежели фауне. Они представляли собой подобие вытянутой формы ульев со множеством «нор» — шлюзов, закрытых тонкими полупрозрачными мембранами оболочек. За мембраной мог скрываться ангар с «осами» — тяжелыми истребителями-ракетоносцами (по исчерпанию боезапаса они часто активировали самоуничтожение и шли на таран) и «комарами» — их более мелкими, но маневренными собратьями, оснащенными лазерными пушками быстрой перезарядки и одной ионной ракетой. Но с той же вероятностью там могло быть пустое пространство или склад провизии. Живые корабли почти не поддавались детальному внутреннему сканированию, и отличить боевой крейсер от грузовоза можно было разве что по наличию роговых наростов, плавно наводящихся на любую движущуюся цель. Чем больше и толще был нарост, тем больше возрастала вероятность, что он исторгнет из себя ионный заряд вместо лазерного луча.

— Лейтенант Туолис, курс к планете. Включить импульсные ускорители. Энсин Соснова, вызовите базу 95.11.437. Энсин Дартак, передайте в Научный Отдел данные по аномалии.

— Капитан, количесство ссигнатур инссектоидов восроссло. Иссходят исс аномалии. Движутсся по направлению к бассе.

— Нас сканируют? — уточнил Санток.

— Не думмаю. Их сенссорам мешшает исслучение тахионной природы. Иссточчник — аномалия.

— База не отвечает, их система обороны в автоматическом режиме, — доложила энсин Соснова. Ее лапки продолжали «порхать» над панелью связи, подбирая частоты — вдруг кто-нибудь на базе решит начать трансляцию там? Но результата не было.

— Визуальный контакт через пять… четыре… три… две… одна… Вывожу на центральную панель.

Санток вгляделся в «лицо» врага на максимальном приближении. Нечеткие силуэты двух ульев, задрав приплюснутые рогатые «носы», держали курс к серебристому «шарику» базы на орбите газовой планеты. Еще один улей выплыл из зоны светящейся сизо-голубым светом воронкообразной аномалии.

«Нет, не воронка, — поправил себя Санток, — больше похоже на торнадо».

И действительно, наиболее широкая часть аномального смерча, вращаясь внутри себя, так же хаотично перемещалась в пределах пары тысяч километров, в то время как «хвост» ее упирался в поверхность ледяного спутника.

— Коммандер Шшираак, свяжитесь с Научным отделом, уточните, есть ли у них гипотезы относительно природы и источника аномалии. Энсин, свяжите меня с ангарами эскадрилий — общий канал.

* * *

Замигала панель узла связи, и Танри перевел трансляцию на общий канал ангара. Немедленно на голоэкране появилось уже знакомое лицо капитана Сантока — он напутствовал пилотов:

— Противник в зоне видимости — вы все его знаете. На нашу базу совершено нападение «жуков», они используют неизвестную технологию перемещений посредством аномалии. Три боевых «улья» — серьезные силы, но мы можем справиться с этой угрозой. «Святой Завет» идет на перехват, и в этой точке мы окажемся на линии прямого залпового огня с первыми двумя «ульями». Первая, Третья и Восьмая эскадрильи, боевая задача: связать боем и увести от базы тяжелых «ос». Вторая, Четвертая и Пятая: уничтожение «комаров» и прикрытие Первоой, Пятой и Восьмой от огня с ульев. Когда разделаетесь с «комарами», уничтожьте орудия противника. Шестая и Седьмая: вы — наш резерв. Займите позицию у линии обороны базы и поддержите дальними лазерами. В основной бой без приказа не вступать. У Девятой эскадрильи особая задача: рассредоточиться и смешаться с боем, когда увидите брешь в щите противника — отправьте внутрь сканирующий зонд. Мы должны выяснить наиболее уязвимые места этих «ульев». Тогда и отправим «жукам» подарочек — шесть беспилотных брандеров, а пока они останутся скрыты за этим астероидом. «Святой Завет» даст залп по первым двум «ульям» и пойдет дальше — к третьему «улью» и аномалии. После того, как мы разберемся с «жуками» и обезопасим базу, необходимо перекрыть эту брешь.

Я не буду желать никому из нас удачи — она подруга коварная. Вместо этого я пожелаю верить в себя, своих товарищей и командиров. Пока вы прикрываете друг другу спины — мы побеждаем. Вместе.

* * *

В наушниках шлема с помехами зацокало:

— Эй, хвостатый, у тебя два кровососа на самом ценном.

Виж матюкнулся и увел машину в вертикальное пике с левым закрутом — истребитель поддался легко, но на шестом обороте Виж едва разминулся с кучей осколков. Щит на долю секунды мигнул красным росчерком в зоне пятого сектора, но вскоре распределил питание. Мимо пронеслись крылья «Второго», и на экране мигнула и исчезла вражеская точка — одним «комаром» меньше.

Не медля, Виж поднырнул под лазерный залп рогатой батареи и едва не влетел в активный «жучиный» щит. Севшему ему на хвост «комару» повезло меньше, и он с оттягом врезался в щит, так что кораблик разлетелся на вспыхнувшие зеленой вспышкой осколки.

«А щиту — хоть бы хны, даже рябь не прошла», — с неудовольствием отметил Виж.

Наушники вновь «заговорили» (во время боевых вылетов пилоты использовали старинные способы связи — чтобы «щекотка» интерфейсов не тормозила рефлексы), на сей раз голосом Аники — седьмого номера в их крыле:

— Вижу дырку под брюхом, запускаю зонд… прошел! Нет, лазеры сбили. Иду на второй заход, пока «дыру» не прикрыли…

— Да все, поздно, — отозвался Виж по каналу их звена (каждая эскадрилья насчитывала двадцать шесть машин — два крыла по тринадцать истребителей, которые могли делиться на звенья — в зависимости от типа построения). — Я за тобой — бреши нет.

Они прошли под выгнутым «брюхом» «улья» и с отработанной слаженностью синхронно забрали вправо, выполняя разворот. Вокруг в абсолютной тишине космоса там и тут мелькали лазерные лучи, ионные сгустки с «рогов» «ульев» в противовес белым залпам «Завета» отдавали явственной синевой.

Интерфейс подсвечивал зону поражения батарей, и Виж, вслед за ведущей Аникой, ушел на одиннадцать часов.

— Это наш шанс, «улей» выйдет из зоны поражения ионных орудий раньше, чем «Завет» перезарядит батареи, — начала она и Виж мгновенно подхватил:

— Значит, ударят со всей возможной мощностью…

— …жуки переведут энергию щитов на правый борт…

— …и слева могут остаться ма-а-аленькие бреши.

— А нам больше и не нужно. За мной, ведомый!

Виж отклонился с траектории, делая вид, что просто избегает столкновения с тушкой развороченной «осы», и в последнюю долю секунды использовал крутящий момент для резкого разворота. Хвост привычно обвивал гашетку, и Виж почти нежно надавил на пуск — два мощных луча с носовых лазеров прошили насквозь «комариное» брюхо и срезали хвост еще одному кровососу.

— Не отвлекайся, выпендрежник, — Аника потратила несколько драгоценных мгновений, чтобы обогнуть «осу» с другой стороны и беглыми залпами прикрыть от трех оставшихся «комаров» своего ведомого.

— Эй, я просто выполнял приказ капитана, — оправдался Виж. — Никакой древней кровожадности!

Виж проследил по приборам, как покоцанный «осами» и «комарами» «бронептенчик» из «Третьей» ушел под прикрытие батарей базы — так себе защита, конечно, но там скоро должны были занять позицию две резервные эскадрильи.

Виж летел вслед за Аникой по самой кромке щита, вихляя и уворачиваясь от одного намека на лазерные лучи и синие вспышки. В каком-то смысле это было даже красиво — эдакий карнавал светящихся росчерков и разноцветье фейерверков на бархатном холсте черного «неба». Мерцающая в интерфейсе поверхность щита под верной «птахой» — и он, Виж, немного одуревший от адреналина, мчится по самой грани на полных скоростях. Если не задумываться, что стояло за каждой из вспышек — да, это было красиво.

«Жучиные» и «звериные» машины погибали не одинаково. Одни находили конец в короткой и яркой фиолетовой вспышке (так реагировало стандартное топливо при контакте с плазмой — не настоящий взрыв, скорее световой эффект), другие — выпускали в соки живых кораблей особый токсин, и клетки разрывало изнутри с оранжевым мертвым сиянием. Любоваться этим мог только очень отстраненный наблюдатель.

Голополе интерфейса отобразило множественные энергетические возмущения — «Завет» сделал свой ход.

— Разделяемся, — скомандовала Аника и круто отвернула в сторону одной из образовавшихся на поверхности щита дыр.

— Понял, — отозвался Виж и нацелился на ближайшую точку разрыва.

Аника сбросила зонд, и тот успешно прошел в дыру щита, подлетел к тускло мерцающей мембране, произвел точечный прокол манипулятором и оказался внутри вражеского корабля.

— Первый есть, передаю дан… — передача прервалась короткими помехами.

Виж сбросил свой зонд и уловил фиолетовую вспышку на границе восприятия.

— Седьмая, ответь, Седьмая, это Восьмой, — бесполезно. Интерфейс больше не отображал ее сигнатуру.

Звено распалось, и автоматика сама переключила Вижа на основной канал крыла, наушники заполнили переговоры пилотов, но Виж все равно ощущал непривычную пустоту.

— Это Восьмой, два зонда внутри, передаю данные.

— Понял, Восьмой, фиксирую передачу, — ответил бас Первого — командира их крыла.

Но еще до того, как Первый закончил, Виж вдруг понял, что «передаю данные» — неудачное сочетание звуков. А может, «жуки» научились, наконец, включать головы, чтобы доказать, что те у них не только для жранья.

Щит раскрылся прямо под Вижем, мембрана замерцала и сразу лопнула — истребитель Вижа обдало волной мерцающего вещества, вызвавшего четкие ассоциации с зеленой слизью. Та прожигала сенсоры вместе с тонкими щитами истребителя. Лазерные турели синхронно повернулись в сторону одиночного истребителя, ничтожного по сравнению с исполинским «ульем».

Виж перевел энергию на правый стабилизатор и коротким импульсом включил ускорители. Его «птенчика» завертело в кажущемся хаотичным вращении, и Вижу почти удалось уйти от сошедшихся в одной плоскости лазерных лучей. Один из них все же подрезал ему крыло, и истребитель ушел теперь уже в действительно неуправляемое пике.

«Сейчас вмажет в щит», — пронеслось в голове у Вижа, когда он вдруг заметил еще одну не слишком широкую брешь в силовом поле щита. «Должно хватить», — решил Виж и вместо того, чтобы попытаться затормозить корабль, включил двигатели на максимум.

Закрученный с максимальным ускорением двигателей истребитель вошел в начавшую затягиваться энергобрешь, оставив на поверхности схлопнувшегося за ним сияющего щита часть крыла и оплавленный срезок, некогда бывший хвостовой частью. Лишенная баланса машина из последних сил вбросила остатки энергии на носовые щиты. Виж попытался изменить угол падения, включив обратную тягу и носовые стабилизаторы, но не был уверен, что из этого получилось.

Сотрясший кабину удар впечатал пилота в кресло.

* * *

— Вижик-Вижик, Вижик-Вжик —

На обочине лежит!

Не вписался в поворот —

Набрал пыли полный рот!

— Вижик-Вижик, Вижик-Вжик… — звонкий голосок противно отдавался в черепной коробке, звук то усиливался, то умолкал, но так и не мог заткнуться окончательно. Виж с усилием разлепил глаза — только чтобы вовремя увернуться от острой коленки прыгающего по его кровати братца.

— Свали отсюда! — попытался рявкнуть Виж, хотя с ломающимся, как у всякого подросшего диббуна голосом, сиплым со сна, вышло зло, но пискляво.

— Просывайся, Вижик-Вжик, сегодня же гоу-гоу-гонки! — сопляк и не подумал оставить брата в тишине, бардаке и покое комнаты, которую сам Виж именовал «логовом».

— Каки-ие еще гонки? Я спать х-чу, — отрезал Виж.

Младший брат почесал нос с неотросшими еще усами и уверенно уцепился лапами и зубами за край одеяла.

— Важные, ты сам сказал. Вижик-Вжик, вставай! Вставай-вставай-вставай! ВСТАВАЙ!

* * *

— Восьмой… Восьмой, прием, — с жуткими помехами доносился из наушников смутно знакомый голос. — Виж, ответь, ты там?

— Да встал я, встал, — отозвался Виж, растерянно осматривая сдохшие панели истребителя. — Танри, ты что ли?..

На том конце раздался радостный вопль:

— Виж, получили передачу, заканчиваем анализ.

— Да, вижу, — Виж развернул почти полную схему, составленную зондами, на свой интерфейс — он еще работал. — Подо мной, похоже, энергоядро. Да, там точно реакторная — или я пингвин летающий.

— Под тобой? — вклинился в разговор голос Первого. — Восьмой, твой маячок сдох — фиксирую передачу, но не могу определить твое точное положение.

«Точное положение — под хвостом у варана», — хотел пошутить Виж, но решил не похабить последние записи. «Ну что, братишка, скоро встретимся».

— Я внутри плазматического канала над полостью ионного накопителя. Ниже — реактор. Птичка сдохла, энергии почти нет. Пробую запустить режим перегрузки кристалла, — отрапортовал он по-нормальному и снял голоинтерфейс, чтобы от него запитать панель управления. Та коротко вспыхнула, и Виж улыбнулся.

«Самоуничтожение через сорок семь секунд. Сорок шесть. Сорок пять…»

— Первый, слышишь меня? Кристалл сейчас рванет. Танри, уводи всех от улья.

В наушниках зазвучали команды и рапорты — Виж почти не вслушивался, пока на личном канале не распознал голос Танри:

— Виж, уходи на ранце! Помнишь, вас же учили в Академии. Главное — выбраться из улья, основная волна пойдет вовнутрь, их реактор будет коллапсировать волнообразно, но костюм должен защитить от перегрузок, если повезет — тебя просто отбросит и потом мы тебя подберем…

— Понял, приятель. Принято.

Виж посмотрел на обломок «жучиной» лучевой турели, застрявший в лобовой панели. Обросшая хитином пушка, словно иголка, прикалывала потрепанную «бабочку» истребителя к внутренней стенке плазмоканала «улья». Часть, где должно быть ушко, свободно болталась за пределами корабля, узкий конец пропорол обшивку, вонзился в тело пилота, прошел через кресло и вышел из «пуза» истребителя.

Хвост Вижа дрогнул, поднялся и привычным движением обвил лишенную питания гашетку.

Спина к спине, плечом к плечу,

Жизнь коротка, держись, приятель,

Своею кровью заплачу за то

Чтоб вы смогли остаться.

Пускай сегодня день не мой,

Пока друзья мои со мной,

Мы справимся с любой бедой,

С чертями, богом и судьбою.

© «Баллада о Дружбе» Эрени Корали (Льдинка)⁽¹⁾

1) Послушать «Балладу о Дружбе» Эрени Корали можно здесь: https://m.z2.fm/song/29313612

Текст песни здесь: https://tekstovoi.ru/text/55782250_947792763p968779634_text_pesni_ballada_o_druzhbe.html

Другие песни Эрени Корали (Льдинки): http://lisongs.rpg.by/

Вернуться к тексту