Deep city lights (гет)

Ударом от автобуса ее должно было отбросить назад, а не в сторону. И он должен был ее убить. А не просто оглушить. Кроме того, она почувствовала, как чьи-то руки обхватили ее так крепко, что стало трудно дышать. Тьма, поглотившая ее, была не смертью, а, как позже поняла Гермиона, парной аппарацией. Спустя мгновение, ее мозг лихорадочно заработал в своем обычном режиме, и она все поняла. Кто-то — какой-то волшебник — увидел, что она попала в беду, бросился к ней на помощь и аппарировал их обоих в безопасное место.

Но, милый Мерлин, кто это мог быть?

А потом все закончилось. Они внезапно вырвались из темноты и давления аппарации и растянулись на холодной твердой поверхности. Гермиона почувствовала, что это был пол внутри какого-то помещения.

Удар от падения был болезненным.

У нее перехватило дыхание. Часто моргая, она пыталась его восстановить. Позади нее слышались звуки присутствия другого человека, который пытался подняться на ноги, а также непрерывный, приглушенный, но очень выразительный поток красочных ругательств.

Мысли Гермионы галопом пустились вскачь. Наконец, ей удалось сделать хриплый вдох. Она поняла, что интонация голоса и словарь ругательств были явно британскими. Некоторые из наиболее ярких проклятий также имели волшебное происхождение. Среди них особенно выделялось «онанирующий Мерлин в магазине метел». Но, конечно, Гермионе не нужно было анализировать его жаргон, чтобы понять, что он маг: он ведь только что аппарировал ее из-под колес мчащегося автобуса.

Он вскочил на ноги прежде чем она, оглушенная, запыхавшаяся и вся в синяках, смогла приподняться на локтях. Гермиона лежала на животе и сквозь завесу густых растрепанных волос разглядывала гладкий бетонный пол, на котором лежала. Он заканчивался кирпичной стеной с огромными деревянными многостворчатыми окнами, высотой не менее двенадцати футов.

Вся обстановка напоминала интерьер заброшенного склада. И все же наличие скудной мебели наводило на мысль о том, что это должно быть жилое помещение.

А еще повсюду были книги. Много книг.

Гермиона все еще не видела ни малейших признаков своего спасителя, хотя довольно ясно слышала его красноречие. В звучании его голоса было что-то странно знакомое, совсем неуловимо. Размышляя над этим, она услышала стук его ботинок по бетонному полу, приближающихся к ней. Сосредоточенно озираясь вокруг, Гермиона на какое-то время отвлеклась от его слов, но теперь, когда прислушалась и начала понимать, что именно ей говорил мужчина, ее захлестнула волна страха.

— Не могу поверить, что я рисковал своей шеей ради какой-то глупой неосторожной магловской девки, черт возьми. Теперь ты должна забыть об этом.

— Нет!

Мужчина остановился возле ее головы. Теперь она могла видеть его ботинки: черные, с тупыми носами, они выглядели угрожающе. Лежа на животе Гермиона не могла увидеть выше. Тогда она перевернулась на спину. Внезапно боль, такая резкая, что перехватило дыхание, пронзила ее ногу. Грейнджер вздрогнула, от чего волосы рассыпались по лицу как вуаль.

Она услышала, что он затаил дыхание.

— Облив…

— Протего! — Гермиона выкрикнула инстинктивно, закинув обе руки за голову в отчаянном защитном жесте, забыв в момент паники, что без палочки заклинание для нее бесполезно.

Но, как оказалось, это было не так.

Это единственное слово остановило его, заставив замолчать, прежде чем он смог стереть ей память

— Ведьма? — недоверчиво произнес он. Теперь его голос стал тихим, вкрадчивым и чрезвычайно осторожным.

Усилием воли Гермиона села, стиснув зубы, чтобы подавить стон, когда ее нога запротестовала. С ней определенно было что-то не так, что-то, чего она не заметила сразу, так как лежала неподвижно. Должно быть, она неудачно на нее приземлилась.

В то же время он опустился рядом с ней на одно колено, бормоча:

— Какого дьявола?

Одновременно они потянулись, чтобы убрать волосы с ее лица.

Их взгляды встретились.

Его палочка, направленная на нее, со стуком упала на бетонный пол.

ООООО

— Ты, — выдохнули они почти в унисон.

У Гермионы закружилась голова. Из всех людей в мире, о которых она думала, что никогда больше не увидит, этот человек, черт возьми, стоял на первом месте.

Возможно, величайший непризнанный герой второй магической войны против Волдеморта. Его предательство Темного Лорда дало Гарри преимущество, необходимое для победы. Тем не менее, он исчез из поля зрения, исчез с лица земли не позднее, чем через неделю после того, как была одержана эта драгоценная победа.

Это должен был быть момент его триумфа, оправдания после того, как ему не доверяли, считали изгоем большую часть его жизни. Особенно после событий, связанных со смертью профессора Дамблдора. После финальной битвы, конечно же, выяснилось, что этот измученный герой был вынужден действовать по приказу Дамблдора даже тогда, когда он, казалось, связал свою судьбу с Упивающимися смертью, и что смерть Дамблдора практически свела его с ума от горя.

Наконец, получив признание своих заслуг, своих жертв этой войне он мог бы тихо уйти на покой, оставаясь одним из самых уважаемых людей магической Британии.

Но вместо этого он исчез, и никто не знал куда и почему.

И вот теперь она нашла его — или он нашел ее — они нашли друг друга при совершенно случайных обстоятельствах, в чужой стране, на другом конце земного шара. От неожиданности Гермиона потеряла дар речи.

А он — нет.

— Черт возьми, Грейнджер, кто тебя сюда послал? — прошипел Северус Снейп. Его темные глаза сузились до щелочек.

Не веря своим глазам, Гермиона смотрела на него открыв рот. На его лице промелькнуло знакомое выражение раздражения и нетерпения.

— Проклятье, женщина, — сказал он тихо, — ты собираешься рассказать мне, что здесь, черт возьми, происходит? — и, крепко схватив ее за руки, он рывком поставил ее на ноги.

Их взгляды снова встретились как раз в тот момент, когда они оба услышали ужасный хруст в поврежденной ноге Гермионы. В следующее мгновение ее глаза расширились до невероятных размеров, губы приоткрылись, но она не смогла издать ни звука, чтобы адекватно передать свое состояние.

Затем она резко упала. Снейп успел ее подхватить и стал громко выкрикивать ее имя. Глаза ее закатились, и, уже во второй раз за последний час, мир вокруг нее снова погрузился во тьму.

ООООО

Пробуждение не было для Гермионы особо приятным процессом. Темнота была мирной и даже успокаивающей. Мягкое парящее ничто, в котором ей не нужно было ни думать, ни волноваться, ни беспокоиться, ни горевать; состояние, в котором она могла отдохнуть, наконец-то отдохнуть, так, как не отдыхала уже несколько недель. Даже в своем шикарном гостиничном номере.

Неохотно возвращаясь в реальность из этого места временной передышки, прежде чем открыть глаза, Грейнджер почувствовала, что у нее разболелась голова и еще сильнее заныла нога. Она потянулась и нахмурилась, пытаясь вспомнить, где она и что произошло. Разумеется, она была не дома. И не в постели своего номера в отеле. Здесь все было иначе. Но тогда, где она? Что-то… случилось, что-то… было…

Резко вздохнув, она распахнула глаза и обнаружила над собой потолок из грубо обтесанных досок и оголенных труб, которые, казалось, висели над ней невероятно высоко. Стены, поднимавшиеся ему навстречу, были из кирпича. И тут она все вспомнила: как потеряла бумажник… заблудилась… бездомных подростков с ребенком… грязного мужчину, который к ней приставал… автобус, несущийся прямо на нее, свет и шум… ее оттолкнули в сторону и аппарировали в безопасное место… и она оказалась на попечении и, вероятно, в доме…

О, Боже.

Профессор Снейп.

Гермиона резко выпрямилась, отчего ее раскалывающаяся голова протестующе заныла. Она находилась в центре большой низкой кровати, на которой лежал матрас, застеленный чистым белоснежным постельным бельем. Кровать стояла по диагонали в углу просторной открытой жилой комнаты, которая сейчас была залита светом, льющимся из огромных многостворчатых окон размером в два человеческих роста.

Эта огромная комната, казалось, была всем в этом необычном жилище: спальня, гостиная, столовая с кухней из стали и гранита в дальнем углу. Винтовая лестница из дерева и металла вела на открытую мансарду, которая, по-видимому, была устроена под кабинет. Единственное, что Гермиона не сразу разглядела, так это то, где находилась ванная.

А ванная — это как раз то, что ей в этот момент было нужно.

Она осторожно подвинулась к краю кровати и опустила ноги на холодный, гладкий бетонный пол, отстраненно отметив, что на ней нет обуви. Грейнджер осторожно перенесла вес тела на поврежденную ногу; та запротестовала, но выдержала. Поморщившись, она встала с кровати. «Просто болит, но не сломана». Мерлин, когда она услышала этот хруст… Грейнджер содрогнулась, вспомнив об этом.

Стоя в изножье кровати, Гермиона огляделась и зевнула. Здесь было тихо, мирно, что странно контрастировало с резкими промышленными очертаниями окружавшего ее пространства. Пылинки лениво плясали в невероятно длинных солнечных лучах, проникавших в комнату сквозь огромные окна. Вокруг имелось лишь несколько предметов мебели, но они были хорошо расставлены, казались добротными и удобными. Одна стена от пола до потолка была целиком занята книжными стеллажами. Она никогда не видела столько книг в одном месте где-то, кроме библиотеки. Для Гермионы это было захватывающим зрелищем.

Однако она все еще не увидела ванной комнаты; и не увидела его — нигде.

Чуть прихрамывая, Гермиона отправилась на поиски туалета. Однако первым она обнаружила своего бывшего профессора зельеварения.

Он растянулся на диване, стоящем посередине комнаты, свесив одну ногу с края, и крепко спал. На груди у него лежала раскрытая толстая книга, а одна рука была прижата к глазам, защищая их от света, который струился сквозь огромные незанавешенные окна. На кофейном столике рядом с ним стояли четыре кофейные кружки, три из них были пусты, а последняя — наполовину полная. Повинуясь внезапному импульсу, Гермиона наклонилась, протянула руку и дотронулась до нее, почувствовав, что она уже остыла.

Она выпрямилась и какое-то время просто смотрела на него. Его грудь размеренно поднималась и опускалась во сне. Мерлин, этот человек всегда и для всех был загадкой. Казалось, он исчез с лица земли только для того, чтобы оказаться здесь— и, судя по всему, находился он тут уже долгое время и чувствовал себя довольно комфортно. Эта корова Рита Скитер из «Ежедневного пророка» заплатила бы ей целое состояние за информацию о его местонахождении, в этом Гермиона была абсолютно уверена.

Почему он сбежал именно тогда, когда его, наконец, оправдали?

И что, черт возьми, привело его сюда?

В этой странной обстановке он чувствовал себя как дома и, по-видимому, не испытывал особого желания быть разоблаченным. Об этом можно судить по его бурной реакции на ее личность и яростной уверенности, что ее кто-то послал за ним.

Что ж, она больше не даст ему повода для беспокойства. Нужно взять себя в руки, написать ему записку с объяснением своего присутствия — странное совпадение, вот и все, что свело их вместе — выразить благодарность за то, что сначала спас ее, а потом позаботился, пока она была без сознания, не применив к ней Обливиэйт, а потом, пока он спит, тихо уйти.

Гермиона снова широко зевнула. Посмотрев мимо дивана, она увидела то, что приняла за вход в ванную: прямо в стене был проход, размером с дверной проем, уходящий прямо к потолку. С другой стороны проема стена тянулась до угла комнаты, но она была сделана из полупрозрачных стеклянных блоков, а не из потрепанного кирпича, который был повсюду. Да, эти стеклянные блоки явно напоминают ванную комнату, решила она.

Она была права, так как пройдя несколько шагов оказалась в большой ванной комнате, почти полностью отделанной толстым бледно-зеленым стеклом. Окон здесь не было, но ряд светильников на потолке, а также рассеянный свет, проникающий из жилой зоны, прекрасно освещали пространство.

Больше всего смущало отсутствие закрывающейся двери. Правда, из-за планировки комнаты единственное, что можно было увидеть из огромной прихожей — это туалетный столик, но… все же. Гермиона подумала, что, судя по недоработке в этой области, Снейп нечасто принимает гостей.

Ванная — без двери. Серьезно?

Хотя архитектура стеклянных блоков была довольно привлекательной, Гермиона постаралась уйти оттуда так быстро, как только могла.

Вернувшись в гостиную, она почувствовала сильную жажду и отправилась на кухню, где наполнила большой стакан холодной водой из-под крана и осушила его… потом наполнила его снова и снова. Она проделала это четыре раза, прежде чем как следует утолила жажду.

Послушно ополоснув чашку и поставив ее на сушилку, она принялась осматриваться по сторонам в поисках пергамента и пера — или, как вариант, бумаги и ручки — в зависимости от того, что сейчас предпочитал Северус Снейп. Между ней и поспешным бегством теперь стояла только эта торопливая записка.

Но Грейнджер никак не могла найти письменные принадлежности. Ей пришло в голову, что должно быть они находятся в мансарде; в конце концов, именно там ее бывший профессор, похоже устроил свой кабинет.

Гермиона мысленно застонала. Она все еще чувствовала усталость и чем дольше она оставалась на ногах, тем сильнее ныла ее травмированная конечность. Случайные приступы боли сменились устойчивым и умеренным дискомфортом. Возможно, рана еще не совсем зажила. Подъем по этой винтовой лестнице казался ей сейчас таким же привлекательным, как, скажем, езда на велосипеде по той нелепо извилистой улице, которую она видела пару дней назад.

И это еще не все. Когда она поднимется туда и напишет записку, что тогда? Она просто вернется в город Сан-Франциско… Куда? У нее по-прежнему не было ни денег, ни документов, ни волшебной палочки, ни возможности вернуться в отель. Сейчас она даже не знала, в какой части города находилась. Или… Была ли она вообще все еще в Сан-Франциско? Она замерла, обдумывая такую возможность, которая раньше как-то не приходила ей в голову. Что, если Снейп просто приехал в город по делам, как и она? Что, если эта квартира на самом деле была где-то совсем в другом месте? Она могла быть практически где угодно. Мерлин, у нее снова начала кружиться голова.

Гермиону потряс еще один чудовищный зевок.

Она вдруг поняла, что ей крайне трудно держать глаза открытыми.

Гермиона посмотрела в сторону дивана, на котором, ничего не замечая, спал Снейп… а потом снова на кровать в углу комнаты.

— О, Боже, — пробормотала она вслух, — неужели я действительно думаю…

Да, она подумала именно об этом.

Снейп крепко спал. Если вместо того, чтобы уйти прямо сейчас, она снова ляжет, он об этом все равно никогда не узнает. О, еще на час или около того…

— Я не должна, — прошептала Грейнджер, но на самом деле решение уже было принято. Физически, так же, как и морально, мысль о том, чтобы выйти за дверь квартиры Снейпа прямо сейчас, была слишком пугающей. Ей необходимо было сориентироваться и решить, что делать. Она решила, что даже спать больше не будет, а просто отдохнет и все как следует обдумает.

Спотыкаясь, она прошла через комнату к кровати и попыталась выглянуть в большое окно, которое тянулось вдоль всей комнаты. Вдалеке виднелся городской пейзаж, обрамленный голубой водой и клубящимся белым туманом, в котором безошибочно выделялся небоскреб Трансамерика. Внизу на улице звякнула канатная дорога.

Значит, она все еще в Сан-Франциско. В этом открытии было некоторое утешение. Гермиона все еще была далеко от дома, но, по крайней мере, ее не перенесли в Будапешт или Тимбукту. Отель все еще был где-то поблизости, только бы найти способ туда добраться. Грейнджер облегченно вздохнула. Добравшись до кровати, она рухнула на нее лицом вниз прямо поверх одеяла.

Как только голова ее коснулась подушки, она снова заснула.