Мужество жить (джен)

«Я содрогаюсь, задумываясь о том, как легко ошибиться в людях — увидеть одну крошечную их часть и спутать ее с целым, увидеть причину и посчитать ее следствием, или наоборот». ~ Лорен Оливер

Гарри спускался из кабинета Дамблдора, с тоской думая о своей кровати в гриффиндорской башне и о том, как бы ему хотелось немного поспать, как вдруг его внимание привлек внезапный шум. После Битвы его нервы были расшатаны до предела — его охватила тревога, и Гарри, бросив быстрый взгляд на Рона и Гермиону, ринулся вниз по лестнице на шум голосов, крепко сжимая в руке только что отремонтированную палочку. Они неслись вниз с безрассудной скоростью, а в голове Гарри мелькали мысли о вернувшихся Пожирателях смерти, о новой вспышке насилия, наступившей так скоро после того, как все решили, что находятся в безопасности...

Они только успели завернуть в Большой зал, где, похоже, и находился источник шума, как Гарри чуть не оказался растоптанным Невиллом, который, судя по внезапно появившейся радости на лице, как раз выбежал его искать.

— Гарри! Гарри! — задыхаясь воскликнул Невилл, привлекая внимание близстоящих людей, и Гарри почувствовал огромное облегчение, увидев, что все невредимы и не выглядят испуганными. — Ты не поверишь, но… патронус Снейпа только что был здесь!

— Что?! — потрясенно воскликнул Гарри, неуверенный, что правильно расслышал Невилла из-за шума.

— Патронус Снейпа! Ты же говорил, что это лань, верно? — не дожидаясь подтверждения, Невилл торопливо продолжил. — В общем, она была здесь, и она говорила его голосом! Она сказала... ну, суть была в том, что он возвращается сюда, и просит не убивать его, пока он не получит возможность все объяснить. Он прислал его Макгонагалл!

Гарри уставился на Невилла, пытаясь переварить эту информацию. Снейп жив? Но ведь они видели, как он умер... или нет?

— Ведь способа подделать чужой патронус не существует, да? — с тревогой спросила Гермиона, и ошарашенный Гарри покачал головой.

— Ни одного, о котором бы я знал. Вот почему Орден использует их для связи... — медленно произнес он, задумавшись. — Единственный способ сымитировать его — это найти кого-то с таким же патронусом, так? И им пришлось бы подражать голосу человека...

— Макгонагалл, похоже, восприняла все всерьез, — с готовностью сообщил Невилл, и, взглянув мимо него, Гарри увидел, что преподаватели действительно оживились, и, быстро переговорив, сорвались с места. — Все спешат ему на помощь, если таковая понадобится. Они не уверены — идти ли за ним или же подождать, но...

— Гарри! — новый возглас оборвал Невилла на полуслове, и Гарри оказался в объятиях, которые больше смахивали на захват. Увидев гриву рыжих волос, он узнал Джинни, и сейчас она выглядела гораздо более жизнерадостной, чем когда сидела прижавшись к плечу матери. — Невилл рассказал тебе о патронусе Снейпа? Макгонагалл только что отправила свой патронус к нему, сообщив, что мы отправляем помощь. Учителя спорят о том, следует ли им посылать кого-нибудь в туннель, но никак не могут договориться, кто...

Джинни резко замолчала, когда профессор Макгонагалл стремительно пронеслась мимо них в вестибюль, а за ней проследовали профессора Флитвик, Стебль и Слизнорт, а также Билл и Чарли Уизли. Гарри посмотрел им вслед, с удивлением заметив, что в глазах Макгонагалл блестят слезы.

— Они ведь не отправятся за ним? — испуганно спросил Рон, и Гарри потребовалось мгновение, чтобы понять, что тот боится того, что может случиться с его братьями.

— Пойдем!

Четверо друзей поспешили за Гарри, когда он побежал за профессорами, которые уже вышли из замка и остановились на верху лестницы, столкнувшись с Кингсли. Слизнорт начал призывать зелья, а Флитвик размахивал палочкой и бормотал заклинания, в то время как Макгонагалл и Билл торопливо беседовали с аврором.

— …согласен, даже если бы Гарри не поручился за него, — говорил Кингсли, когда шестерка молодых людей подошла к нему (Полумна появилась рядом с ними почти одновременно). — Вы уверены, что он воспользуется подземным ходом?

— Нет, — мрачно ответила профессор Макгонагалл и, демонстративно взмахнув палочкой, вызвала своего патронуса-кошку с отметками очков вокруг глаз, который устремился в направлении Хогсмида, растворившись в воздухе. — Но это единственное подходящее место, к тому же он находился в Визжащей Хижине...

— Значит, он должен быть в туннеле, верно? — сказал Рон, и члены Ордена вздрогнули от неожиданности, пристально поглядев на молодых людей. Это несколько обескуражило Рона, но он тут же пришел в себя, продолжив более уверенно. — Снейп уже пользовался им раньше, поэтому знает что с ним делать, да и куда еще он мог пойти? Он же не собирается возвращаться через Хогсмид, когда так уязвим.

Невольно возникший образ облитого кровью Снейпа, крадущегося мимо «Сладкого королевства», чуть не вызвал у Гарри приступ смеха, и он сильно прикусил язык, чтобы вновь сконцентрировать свое внимание на Роне.

— …ты же не собираешься спускаться в туннель? — с тревогой спрашивал его лучший друг у Билла, а тот неловко переминался с ноги на ногу.

— Ну, вероятность того, что это ловушка, довольно мала... — начал было Билл, но его прервала мадам Помфри, бегущая к их группе с руками полными зелий и лекарств.

— Гарри! — пропыхтела целительница, и Гарри удивленно повернулся к ней, увидев, что та пытается отдышаться. — Ты сказал, что его укусила Нагайна, ведь так?

— Да, в шею, — он обменялся неловким взглядом с Роном и Гермионой. — Мы думали, что он мертв...

— Он задыхался, а затем вдруг затих, — виновато сказала Гермиона, — но у нас не было времени, чтобы убедиться в этом. Именно тогда прозвучало обращение Вы-Зн… Волан-де-Морта. Кажется, у него не было других повреждений.

— Тогда придется взять вот это, — решительно ответила мадам Помфри и показала бутылочки в своих руках Слизнорту, в свою очередь взглянув на то, что имелось у профессора. — Зелья, восполняющие кровь, противоядия, успокаивающие, снотворные, бодрящие и кровоостанавливающие зелья...

Она, похоже, поспешно что-то обдумывала, видимо прикидывая, не понадобится ли Снейпу что-нибудь еще, и Гарри снова обратил свое внимание на профессора Макгонагалл, которая напряженно сжимала свою палочку.

— Именно мы должны спуститься, профессор, — говорил ей Чарли Уизли. — Вы все нужны в Хогвартсе, и...

— Я осознаю опасность, — раздраженно ответила та, и ее ноздри раздулись. — Но Северус чрезвычайно опытный дуэлянт, и, если он будет дезориентирован или под империусом, только деканы факультетов и Кингсли смогут ему противостоять. Кроме того, — резко добавила она, заметив, что Чарли собирается возразить, — я не доверю безопасность коллеги чужим рукам, не после того, как…

Она осеклась, ее глаза снова наполнились слезами, и Чарли благоразумно оставил эту тему.

— Поппи, Гораций, у вас есть противоядия? — спросила она слегка напряженным голосом, и те поспешно кивнули.

— Да, но у меня нет ничего непосредственно от яда Нагайны. Это самые сильные противоядия, которые есть у нас в запасе, — ответил Слизнорт, глядя на колбы, которые отчасти лежали на его объемном животе. — В любом случае они замедлят действие яда, пока мы не доставим Северуса в больницу Святого Мунго. Надеюсь, что случай с Артуром поможет нам…

Он умолк, не желая озвучивать возможное развитие событий, которое было у всех на уме. Конечно, Снейп сейчас был жив, достаточно жив, чтобы послать патронуса, но кто гарантирует, что и дальше с ним все будет в порядке? Мистер Уизли едва выжил после укуса Нагайны, а ситуация со Снейпом, насколько мог судить Гарри, была гораздо серьезнее.

Гарри почувствовал, как у него сводит желудок, что часто случалось в последнее время. Он горячо надеялся, что Снейп выживет. Он так много хотел спросить у него, после того как увидел те воспоминания...

— Смотрите! — громкий и пронзительный возглас Гермионы перекрыл оживленные разговоры, и все обернулись, чтобы посмотреть туда, куда она указывала.

Сначала Гарри ничего не увидел, но потом понял: Гремучая ива внезапно замерла, ее ветви словно превратились в камень...

Маленькая далекая фигура в черной мантии вылезала из подземного хода, и не успел Гарри опомниться, как ноги сами понесли его вперед.

— Гарри! — донесся до него крик Гермионы, но он несся вниз по склону, переполненный одновременно и чувством облегчения, и страхом. Он должен был знать — должен знать, должен убедиться, что Снейп действительно жив, должен знать, что это правда...

Как бы он ни был быстр, несколько человек сорвались с места почти одновременно с ним, и теперь за бегущим Гарри вплотную следовали Кингсли, Билл, Чарли, Рон и Джинни, все с палочками наготове. Профессор Макгонагалл, мадам Помфри, профессор Стебль, Гермиона, Луна и Невилл бежали следом, а Слизнорт и Флитвик замыкали движение, левитируя зелья. Гарри был уже достаточно близко, чтобы разглядеть, узнать эти сальные черные волосы и крючковатый нос…

Снейп резко вскинул голову, словно только что их услышал, и рефлекторно поднял палочку — а затем потрясенно выронил ее, увидев Гарри, бегущего впереди всех. Когда группа достигла его, он раскрыл рот, а его покрытая кровью рука была все еще вытянута вперед. Гарри вовремя остановился, чуть не врезавшись в ошеломленного Снейпа, который, как подозревал мальчик, не смог бы сдвинуться с места, даже если бы на него мчался сам Волан-де-Морт.

Снейп выглядел так, словно его сбил автобус «Ночной Рыцарь», который затем еще и несколько раз проехался по нему взад-вперед, чтобы завершить начатое — и, по мнению Гарри, это было бы мягко сказано. Весь покрытый синяками, мертвенно-бледный, обессиленный и весь в крови, Снейп, казалось, не замечал этого, уставившись на Гарри, будто появление мальчика было намного значительней того обстоятельства, что сам он был едва жив.

— Ты… — начал Снейп, его черные глаза, прикованные к Гарри, в кои-то веки не казались пустыми, но в этот момент Гарри обнаружил, что его бесцеремонно отпихивает в сторону находящаяся на грани истерики мадам Помфри.

— Назад! Назад! Дайте ему воздуха! — воскликнула она, бросаясь вперед со своими зельями. — Выпей это, Северус, — приказала целительница, сунув колбу в руки Снейпа; тот взял ее, имея при этом вид в равной степени шокированный и растерянный.

— Поттер... — снова заговорил он, но Помфри перебила его пронзительным от беспокойства голосом.

— Позже, Северус! Пей, или умрешь на месте! — настаивала она, и Гарри был поражен мольбой в ее голосе, беспокойством, которое та едва сдерживала.

Снейп посмотрел на бутылочку в своих руках, будто увидев ее впервые, затем поднес ее ко рту и начал пить, и его глаза на мгновение закрылись, как предположил Гарри, от полного изнеможения. Однако не успел он сделать и несколько глотков, как Гремучая ива зловеще заскрипела, и все отпрянули в сторону при виде задрожавших ветвей.

Гарри инстинктивно бросился назад вместе со всеми — у него было более чем достаточно встреч со смертоносным деревом, чтобы понять, что оно вот-вот атакует — но Снейп лишился свойственных ему рефлексов, и зельевар, пошатнувшись, упал на одно колено. Гермиона испуганно вскрикнула, а Кингсли бросился вперед, схватил Снейпа под мышки и потащил шпиона прочь от Ивы — ветка, похожая на дубину, с грохотом обрушилась на землю точно в том месте, где они были всего мгновение назад.

Снейп выдохнул слова благодарности и, спотыкаясь, сел на траву — сердце Гарри пропустило удар, когда черные глаза закрылись, а все его страхи вернулись, но мгновение спустя те снова открылись, широко распахнувшись из-за быстрого бега.

— Боже милостивый, Северус! — проговорила мадам Помфри слабым голосом, призывая выроненное зелье. Она снова сунула пузырек ему в руки, и на этот раз Снейп не стал сопротивляться. Его руки сильно тряслись, и лицо было мертвенно-бледным, когда он глотал красное снадобье, в котором Гарри узнал Зелье Восполнения Крови. Как только Снейп допил зелье, мадам Помфри протянула ему второе, точно такое же, которое он стал пить гораздо медленнее.

Все молча наблюдали, как лицо Снейпа вновь приобретает хоть какой-то оттенок, собравшись вокруг него в неровный круг. Кингсли по-прежнему сидел на корточках рядом, готовый поддержать мужчину, если понадобится. Мадам Помфри бормотала что-то о потере крови, проверяя этикетку третьего соответствующего зелья, а Слизнорт что-то шептал ей, указывая на принесенную им груду пузырьков.

— Гарри нам все рассказал, — заговорил наконец Кингсли, видимо понимая, что Снейп находится в неведении относительно того, что им известно, что зельевар не был предан Волан-де-Морту.

— Я так и понял, — выдавил бывший Пожиратель смерти.

Гарри чуть не рассмеялся — только Снейп мог оставаться саркастичной сволочью, находясь на пороге смерти. Тем не менее, с облегчением подумал Гарри, Снейп не выглядел так, будто вот-вот потеряет сознание, как было минуту назад, и так думал не только он один: встревоженный круг зрителей заметно расслабился при этом замечании.

Как только он допил второе зелье, мадам Помфри вручила ему одно из противоядий Слизнорта, и Снейп устало изучил его.

— Мне это не нужно, — сказал он, и целительница раздулась от ярости, прямо как миссис Уизли, когда находилась в самом ужасном расположении духа: увидев выражение ее лица, Снейп поспешно добавил: — Нет-нет, яд нейтрализован. Мне этого действительно не нужно.

— Нейтрализован? — повторила та, и яростное выражение ее лица сменилось складкой между бровями. — Как нейтрализован?

— Я исцелен, — ответил Снейп, и Помфри недоверчиво посмотрела на него, не будучи убежденной.

Пытаясь доказать, что с ним все в порядке, Снейп слегка приподнялся, сунул руку в карман своей мантии и вытащил...

— Перо феникса! — воскликнула Гермиона, и, прежде чем кто-либо успел осмыслить ее слова, продолжила. — Слезы феникса обладают целительной силой! Фоукс — он спас вас?

Снейп коротко кивнул, в кои-то веки не выказывая раздражения по поводу идеальных познаний Гермионы, а Гарри внезапно посетило невероятно важное озарение.

— Когда Фоукс спас меня от василиска, Дамблдор сказал, что он пришел потому, что я продемонстрировал истинную преданность! Фоукс спас вас, потому что вы верны Дамблдору!

К удивлению Гарри, Снейп не выглядел изумленным или обрадованным этим заявлением. Вместо этого он фыркнул.

— Что ж, я надеюсь это действительно так, учитывая, что я чуть не умер ради его проклятого плана, — пробормотал Снейп с некоторой горечью. Он, казалось, избегал взглядов собравшихся, глядя на траву, когда возвращал перо в карман, и Гарри отчетливо услышал, как профессор Макгонагалл эмоционально засопела.

— Но, Гарри… — Рон запнулся и густо покраснел, осознав, что привлек всеобщее внимание. — Разве… разве Снейп не сделал это ради Лили, а не для Дамблдора? — смущенно спросил он чуть тише, и выражение лица Снейпа изменилось так, что можно было подумать, будто он только что проглотил жабу Невилла.

— Я так не думаю, — ответил Гарри, стараясь не обращать внимания на выражение ужаса на лице Снейпа. — Он пытался сохранить мне жизнь ради моей мамы, поэтому следовал плану Дамблдора, когда отдал мне свои воспоминания и поручил довести дело до конца.

Все на мгновение замерли, обдумывая это, а Снейп выглядел так, словно предпочел бы умереть в Визжащей хижине, чем предстать перед своими коллегами во время такого откровения.

«Скорее всего, так и есть», — подумал Гарри. Хорошо, что зельевар до сих пор не знал об этом.

— Поттер, — медленно произнес Снейп, и выражение его лица несколько раз изменилось, прежде чем оно превратилось в непроницаемую маску. — Когда Кингсли сказал, что ты рассказал им «все», я не думал, что он имел в виду все.

Акцент был очевиден.

— Ну, если честно, я действительно думал, что вы мертвы, — ответил Гарри, и лицо Снейпа исказилось так, что ему захотелось пригнуться.

— Слезы феникса — это, конечно, хорошо, но это не панацея, — перебила мадам Помфри, и ее тон не терпел никаких возражений: очевидно, она понимала, что это не тот разговор, который следует продолжать на виду у всех. Она протянула Снейпу еще одно зелье; тот нахмурился и снова посмотрел на Гарри, прежде чем перевести взгляд на колбу. А Гарри задумался о том, как отреагирует Снейп, когда узнает, что о его секрете теперь знают все, кто присутствовал на Битве, и решил, что хочет быть подальше от него в этот момент. — Тебе нужен отдых и восстановление.

— Мне нужно... я хочу, — поправился Снейп под ее грозным взглядом, очевидно пытаясь прийти в себя, — быть полезным, прежде чем рухну на больничную койку.

— Исключено, — заявила она с таким устрашающим видом, какому позавидовал бы сам Волан-де-Морт, и Гарри подавил смех, увидев досаду на лице Снейпа.

— Может, я могу, по крайней мере, делиться информацией, сидя в постели, при условии, что ты меня не вырубишь? — спросил Снейп, видимо решив, что не стоит спорить с ней по этому вопросу. В глубине души Гарри согласился с этим, включив мадам Помфри вместе с миссис Уизли и профессором Макгонагалл в список женщин, которым он не хотел бы перечить.

— Только если не будешь напрягаться, — едко сказала мадам Помфри, однако не смогла скрыть облегченной улыбки. — Северус, ты даже не представляешь, как мы волновались, — добавила она уже более мягким тоном, и Снейп неловко заерзал. — Я принесу тебе что-нибудь от усталости, и ты сможешь отдохнуть в Большом зале. Сможешь дойти до замка?

— Я ведь проделал весь этот путь, не так ли? — пробормотал Снейп и с трудом поднялся на ноги. Кингсли придерживал его за плечо, пока не стало ясно, что шпион не упадет.

— Несомненно, — мрачно ответила мадам Помфри, но затем снова смягчилась. — Полагаю, я не смогу убедить тебя принять что-нибудь от боли?

— Я возьму успокаивающее зелье, — ответил Снейп, и, несколько удивленная, она протянула ему одно из своих снадобий. Зельевар сделал глоток, а Рон с озадаченным видом открыл рот.

— По-моему, вы выглядите довольно спокойным, — вырвалось у него, и Снейп, опустив пузырек, одарил рыжего парня невозмутимым взглядом.

— Я окклюмент мирового класса, мистер Уизли. Сомневаюсь, что вы смогли бы что-то заметить, даже будь я на грани нервного срыва, — а затем, слегка поникнув, Снейп бросил взгляд на Гарри, и снова опустил глаза. — Однако возможности окклюменции ограничены, — добавил он тихо, что красноречиво говорило Гарри о том, как, должно быть, был напуган Снейп, возвращаясь в Хогвартс чтобы помочь в битве, поскольку не имел ни малейшего понятия, как его примут — как друга или как врага.

Снейп. Напуган. Гарри уже неоднократно видел Снейпа испуганным: он помнил, как шпион был в ярости от страха, когда ворвался в туалет на помощь Драко; как он побелел от ужаса, стоя перед Волан-де-Мортом в Хижине. И все же, после просмотра его воспоминаний, казалось неправильным думать о Снейпе как о человеке, способном испытывать страх.

Но Гарри видел легкую дрожь в руке Снейпа, когда тот возвращал мадам Помфри пузырек, исчезнувший по взмаху палочки, видел, как в обычно пустых глазах Снейпа мелькнула тревога, которая, как юноша наконец понял после семи лет ненависти к этому черному, похожему на тоннель взгляду, являлась признаком достижения предела возможностей окклюменции. Гарри понял, что Снейп едва держит себя в руках — он едва подавляет свои эмоции, едва справляется с тем, чтобы не рассыпаться на глазах у своих коллег, учеников и мальчика, которого он так старался защитить.

Гарри все еще чувствовал себя немного странно из-за последнего пункта.

Он был благодарен, да. Но было странно.

— Давай мы отведем тебя в замок, Северус, — ласково сказала мадам Помфри, заметив те же симптомы, что и Гарри, но Снейп поднял руку, останавливая ее.

— Сначала — Поттер, — начал Снейп, глядя на Гарри с нехарактерно обеспокоенным выражением; похоже, он достаточно собрался с мыслями, чтобы начать рассуждать. — Если ты жив, то...

— Волан-де-Морт мертв, — перебил его Гарри, догадываясь, к чему клонит Снейп. — На этот раз окончательно. Дамблдор не сказал вам, но… — Гарри усмехнулся, как над недоверием на лице Снейпа, так и над своей удачей. — … был шанс, что я выживу. И я выжил, — добавил он, картинным жестом указывая на себя.

— ... ты уверен? — нерешительный вопрос Снейпа застал Гарри врасплох, и он ухмыльнулся еще шире.

— Уверен ли, что я жив, или уверен, что Волан-де-Морт мертв? Вообще-то, и то, и другое, — ответил он, и выражение лица Снейпа застыло между раздражением и легким беспокойством. — Вы можете увидеть его труп, если хотите; он в замке, — добавил Гарри, не желая давать Снейпу повод прибить его вскоре после того, как ему удалось выжить. — Портрет Дамблдора, похоже, считает, что все в порядке, так что, думаю, мы в безопасности.

— Понятно, — сказал Снейп, и Гарри заметил, как он немного расслабился, и как напряжение покинуло его худые покатые плечи. Видимо Снейп немного растерялся, не зная что сказать дальше (к чему Гарри отнесся с пониманием), поэтому повернулся обратно к Гремучей иве, которая угрожающе шелестела ветвями.

Спустя мгновение Гарри понял, что зельевар хочет найти свою палочку; Кингсли же, сообразивший это быстрее, уже поднимал свою, собираясь ее призвать. Мракоборец протянул вернувшуюся палочку изможденному шпиону, и Снейп принял ее с облегчением на лице — и вдруг разразился бранью, гневно взмахнув ею.

— Сейчас?! - с досадой воскликнул Снейп, и ближайшие к нему люди вздрогнули, когда он снова сделал взмах. — Проклятый кусок дерева!

Он уставился на свою палочку так, словно та нанесла ему личное оскорбление, и Гарри увидел это — тонкую трещину, змеящуюся по черному дереву.

— Она сломана, Северус? — спросила Макгонагалл, впервые подав голос с того момента, как Снейп появился из подземного хода, и Гарри уловил в ее голосе откровенное беспокойство.

— Треснула до самого кончика, — с горечью ответил Снейп, стиснув зубы. — Неужели нельзя было подождать еще денек? — сердито сказал он бесполезной палочке в своей руке, и Гарри хорошо понимал такую реакцию: палочки были настолько неотъемлемым атрибутом волшебника, что больше походили на партнера, чем на инструмент.

— Эм-м, вообще-то, я мог бы… — неуверенно начал Гарри, размышляя, как сказать Снейпу, что он является хозяином Бузинной палочки и, таким образом, может наложить Reparo, обладающее достаточной силой, чтобы починить палочку, как он недавно и продемонстрировал. Но Гермиона остановила его, схватив за руку, заставляя замолчать.

— Вот почему Фоукс дал вам перо, профессор! — серьезно проговорила она, и было так странно слышать, как она называет Снейпа «профессором», что Гарри растерянно хлопнул глазами; сам Снейп выглядел почти так же удивленно. — Все перья феникса обладают магической силой, но перья из хвоста используются в волшебных палочках! Фоукс, должно быть, знал, что ваша вот-вот сломается, поэтому дал перо, чтобы вы сделали новую!

Эта теория несколько обескуражила Гарри, но, немного подумав, он пришел к выводу, что Гермиона, пожалуй, права — это казалось наиболее логичным объяснением, и именно так поступил бы Дамблдор.

Гарри вспомнил свои недавние мысли о том, что Снейп до жути похож на него, как и Волан-де-Морт, и его охватило чувство приязни; Снейп получил третью палочку с пером Фоукса, и это казалось правильным. Он задумался, стоит ли сказать об этом Снейпу — ему казалось, что тот может взбеситься, узнав, что у него с Гарри станет еще больше общего, нежели есть сейчас.

— Разумная теория, — неохотно признал Снейп, что было лучшим из того, что он сказал Гермионе за последние пять лет, — но, к сожалению, в данный момент она мне не поможет.

— После битвы осталось довольно много палочек, — слегка запинаясь заговорил профессор Флитвик своим скрипучим голосом. — Уверен, что одна из них могла бы тебе временно послужить. Сомневаюсь, что их владельцы будут возражать, ведь кризисная ситуация еще не миновала, — добавил он, и Снейп медленно кивнул. На мгновение показалось, что он хочет задать вопрос, но видимо передумал.

— Мы потеряли немало студентов, а также множество союзников, — мягко сказала Макгонагалл, словно прочитав вопрос на лице Снейпа. — Они в Зале.

— Понятно, — тихо сказал Снейп, выглядевший гораздо серьезнее, чем когда говорил то же самое Гарри.

Словно это послужило сигналом к действию, все повернулись в сторону замка. С мрачным выражением лица Снейп отмахнулся от попытки Слизнорта поддерживать его, когда они отправились в обратный путь.

Гарри позволил волне облегчения захлестнуть его, когда они пересекли двор школы, радуясь, что Снейп оказался жив — и одновременно он был опустошен тем, что мертвы многие другие. Он твердо сказал себе, что Фоукс сделал все, что мог: никто из других погибших ведьм и волшебников не был ранен таким же образом, как Снейп — ядом, которому понадобилось бы время, чтобы убить их, время, за которое феникс успел бы их спасти. Они были поражены проклятием и умерли почти мгновенно, и никакая исцеляющая магия не смогла бы этого предотвратить.

Тем не менее, он не был бы человеком, если бы не испытывал желания, чтобы в битве уцелело больше людей — хотя он отказывался чувствовать что-либо, кроме бесконечной благодарности за то, что так много друзей и союзников осталось в живых.

Погруженный в свои мысли, Гарри понял, что их ждут, только когда они почти дошли до дверей замка. Хагрид, сморкаясь в свой огромный платок, стоял позади группы напряженно ожидавших учителей, а за их спинами стояли десятки любопытных учеников и члены их семей. Но не они привлекли внимание Гарри.

Малфои, неловко держась в стороне, словно неуверенные в том, что им рады, но решившие все же присутствовать, смотрели, как Снейп поднимается по лестнице окруженный деканами факультетов и прочими людьми, пришедшими ему на помощь. Гарри заметил, как Снейп окинул семью своим непроницаемым взглядом, но не знал, какая эмоция промелькнула при этом в черных глазах.

— Люциус, — прокомментировал Снейп бесстрастным голосом, и высокий бледный мужчина слегка вздрогнул. Гарри увидел, как глаза Малфоя пробежались по пропитанной кровью мантии и пепельному лицу Снейпа, и в них возникла явная искра беспокойства — эмоции, о способности к которой у поверженного Пожирателя смерти Гарри и не подозревал. — Рад видеть, что ты выжил.

— Могу сказать тебе то же самое, — ответил Люциус, привычная надменность в его голосе исчезла, оставив лишь легкую дрожь волнения. Гарри задался вопросом, было ли это вызвано беспокойством за Снейпа или же тем фактом, что Снейп мог стать очень опасным врагом для Малфоев, если бы подтвердил, что те служили Волан-де-Морту по собственной воле.

Долгое мгновение Северус Снейп и Люциус Малфой неотрывно смотрели друг на друга, скрестив взгляды черных и бледно-серых глаз, пока Люциус вдруг не опустил голову.

— Мне очень жаль, Северус, — прошептал он, его руки дрожали, сцепленные вместе, как будто пытались защитить друг друга. — Я пошел за тобой, я был тем, кто привел тебя к нему… я бы никогда этого не сделал, никогда, если бы знал…

— Тогда ты бы умер! — рявкнул Снейп, и Гарри потрясенно увидел, как Малфой пожал плечами, казалось, ничуть не обеспокоенный тем, что был близок к смерти. — Я даже не надеялся пережить эту ночь, а люди и получше тебя не раз отправляли меня на смерть.

Во второй половине его заявления сквозила такая боль, что казалось он разрывается между сильной яростью и скорбью, но Снейп встряхнулся и, собравшись с силами, отвернулся от Люциуса.

— Драко, — произнес Снейп все тем же пугающе бесстрастным тоном, переводя взгляд на светловолосого мальчика, который старался стоять как можно ближе к своей матери, однако, не прижимаясь к ней вплотную.

Наступила напряженная пауза. Все присутствующие уже знали, что Снейп убил Дамблдора, чтобы защитить Драко, из уст в уста передавались сведения тем, кому Гарри не сообщил об этом лично, и Гарри мог предположить, что все, включая Драко — особенно Драко — нервно ожидали какого-то возмездия со стороны Снейпа.

Снейп шагнул вперед, и рука Люциуса вздрогнула, но Гарри отлично знал, что у него нет палочки, с помощью которой он мог бы защитить своего сына. Однако у Драко она была — Гарри вернул ему палочку после победы над Волан-де-Мортом и завладения Бузинной палочкой, поскольку она ему была больше не нужна. На мгновение он насторожился — неужели Драко попытается атаковать безоружного Снейпа на глазах у всех этих людей?

Однако его беспокойство быстро улеглось, когда Драко опустил голову, очевидно, принимая все, что Снейп захотел бы сделать в отместку.

Все, затаив дыхание, наблюдали, как Снейп подошел к Драко, положил руки на плечи юноши, а его сломанная палочка легла на мантию Драко прижатая его ладонью.

И тут Снейп сильно встряхнул Драко, чуть не сбив того с ног.

— Малолетний болван! — прорычал Снейп, и Гарри с удивлением увидел, что в светлых глазах Драко появились слезы. — Никогда — никогда — больше не делай таких глупостей!

Затем он притянул Драко в быстрые, грубые объятия, и молодой человек, которого Гарри еще недавно ненавидел, зарыдал всерьез.

Слезы еще беззвучно текли по щекам Драко, когда Снейп отступил назад, и Нарцисса Малфой обняла сына за плечи, с благодарностью посмотрев на Снейпа. Люциус казался преисполненным чувствами облегчения и признательности, и Гарри подумал о том, как много значило для Малфоев то, что Снейп согласился закончить работу Драко, чтобы предотвратить его гибель от рук Волан-де-Морта. «Всё», — подумал Гарри, глядя на их улыбающиеся лица. Снейп неловко отвернулся, его рука с палочкой медленно опустилась.

— Северус, твоя палочка, — выдохнул Люциус, заметив обращенную к нему крупную трещину — казалось, что палочка вот-вот разломится пополам. — Что случилось?

— Она сломалась, — просто сказал Снейп, что, по мнению Гарри, было излишне, но он догадался, что Снейп не хотел признаваться, что уронил ее перед Гремучей ивой, чья склонность к разрушению вряд ли была кому-то неизвестна. — Я позаимствую чью-нибудь в обозримом будущем, — добавил он, бросив взгляд на Гермиону, которая засияла в ответ, выглядев не менее счастливой, чем Малфои.

— Можешь взять мою, — прохрипел Драко, вытирая слезы рукавом, а затем поспешно прочистил горло. — Поскольку я был одной из причин, по которой твоя испортилась, — быстро добавил он, словно защищаясь.

Снейп приподнял тонкую бровь, но принял двухцветную палочку, которую протянул ему Драко, взглянув на нее с некоторым удивлением.

— Боярышник и волосы единорога, да? — спросил он, с любопытством изучая палочку, и Драко нерешительно кивнул. — Кажется, она на удивление хорошо мне подходит.

— Мне она тоже подошла, — не подумав заявил Гарри, тут же пожалев об этом, поскольку выражение лица Снейпа резко сменилось на раздраженное. — Кто знает? Может, это просто хорошее сочетание, — пожал он плечами, делая вид, будто не видит недовольства на лице Снейпа. Он определенно не стал бы говорить Снейпу о том, почему считает, что палочка с пером Фоукса лучше тому подойдет.

— Боярышник лучше всего подходит людям, переживающим период душевных потрясений, — услужливо подсказала Гермиона, и все трое — Снейп, Драко и Гарри — напряглись. — Он известен тем, что особенно хорош как для проклятий, так и для исцеляющих заклинаний, и лучше всего подходит людям с противоречивым характером. Это сложное дерево для начинающего волшебника, так как оно может дать обратный эффект. Сердцевина из шерсти единорога, вероятно, придает этому дереву особую способность к целительству, — добавила она с видом, словно проглотила самого Оливандера.

— Благодарю, мисс Грейнджер, — раздраженно произнес Снейп, и Гермиона поспешно закрыла рот, видимо слишком поздно осознав, что трое людей, подходящих палочке, не слишком довольны тем, что она раскрыла все скрытые подтексты.

— Ну, Северус, тебе следует присесть, — властно вмешалась мадам Помфри, явно заметив взгляд, которым Снейп смотрел на свою бывшую ученицу. — Вы все, отойдите в сторону, — приказала она столпившимся людям, и те быстро расступились, пропуская Снейпа, Малфоев и остальных членов спасательной группы в Большой зал.

Гарри отвел взгляд от тел на полу, не желая, чтобы боль потери разгорелась с новой силой. Мистер Уизли, оставив тело сына, стоял рядом с Перси у дверей и смотрел на Гарри, в то время как по Залу пронесся дружный вздох — все, кто не вышел на улицу, увидели, что Снейп действительно жив.

— Поторапливайтесь, здесь не на что смотреть, — твердо сказала мадам Помфри, направляя Снейпа в импровизированный лазарет, устроенный в месте, где обычно стоял преподавательский стол.

Стол убрали, заменив его полудюжиной кроватей из больничного крыла, на которых разместили наиболее тяжелораненых. Когда мадам Помфри и ее подопечный подошли к койкам, раздался громкий треск, и появился домашний эльф с новой кроватью, на которую она и велела сесть все еще раздраженному Снейпу.

Впрочем, подумал Гарри, скорее всего Снейп просто недоволен тем, что с ним нянчатся на глазах у сотен студентов, их родителей и союзников Хогвартса, не говоря уже о его коллегах; ни для кого не было секретом, что он прошел через тяжелый период своей жизни. По крайней мере, теперь уже нет.

— Как ты, Северус? — ласково спросила мадам Помфри, собирая несколько зелий с небольшого столика, заваленного лекарствами, и Гарри с остальными придвинулись чуть ближе, чтобы уловить тихий, сварливый ответ Снейпа.

— Краше в гроб кладут.

— Ну, этого мы не можем допустить, — пробормотала она и протянула ему первое из двух зелий, понизив голос. — Знаешь, я все еще могу дать тебе что-нибудь от боли.

— Это не боль, — вздохнул Снейп таким усталым голосом, какого Гарри никогда от него не слышал. — Хотел бы я, чтобы все было так просто, поверь мне.

— Если я могу что-то для тебя сделать, просто скажи мне, — сказала Помфри, глядя ему в глаза, и Гарри понял, что эти слова совершенно искренни. Опустившись на край кровати, Снейп медленно кивнул, видимо, слишком вымотанный, чтобы отказываться от утешения. Он выглядел слегка растерянным; Гарри был уверен, что зельевар не ожидал такого теплого приема, особенно учитывая, что в его послании профессору Макгонагалл звучала просьба не убивать его. — А пока тебе нужно отдохнуть и поесть, а когда почувствуешь себя лучше, мы сможем привести тебя в порядок. Ты почти весь в крови, — заметила она, неодобрительно качая головой. — Я бы дала тебе полотенце, но не думаю, что это поможет — тебе придется принять ванну, чтобы смыть всё это.

— Правда? Я бы не догадался, — язвительно ответил Снейп.

— Очень смешно, Северус. Если у тебя есть энергия, чтобы остроумничать, то, несомненно, ее хватит на обед и соблюдение режима, — строго сказала мадам Помфри, но Гарри знал, что она испытала облегчение, услышав привычные едкие реплики Снейпа. — Я скажу Кингсли и остальным, чтобы они дали тебе несколько минут, хорошо?

— Я признателен тебе за это, — устало сказал Снейп, не в силах скрыть благодарность. Мадам Помфри вызвала домового эльфа, чтобы тот принес зельевару суп и большой кувшин с водой, и наколдовала стол, за которым он мог бы поесть, и, бросив на измученного шпиона взгляд, требующего абсолютного послушания, оставила его в покое, отогнав Гарри и остальных с напутствием найти себе другое занятие.

Гарри смущенно встал в полудюжине метров от лазарета, поглядывая на Снейпа, который с притворным интересом сосредоточился на своем супе, и сдвинулся с места только тогда, когда Джинни, положив руку мальчику на плечо, увлекла его за собой в компанию друзей и соратников.

— Что случилось? — спросил озабоченный и одновременно преисполненный любопытства мистер Уизли, который, по-видимому, с нетерпением ждал новостей.

Гарри догадывался, что ему очень не хотелось оставлять миссис Уизли и Джорджа, даже ради того чтобы просто выглянуть за двери замка. Быстро оглядевшись, Гарри обнаружил, что профессор Макгонагалл тихо разговаривает с профессором Стебль, утирая при этом глаза, а профессор Слизнорт радостно хлопает по спине плачущего Хагрида, заверяя, что со Снейпом все в порядке и что тот точно не держит на полувеликана зла за его слова; Кингсли разговаривал с Флитвиком, Биллом, Чарли и Перси, так что Гарри остался единственным, кто мог бы рассказать мистеру Уизли о произошедшем.

Поэтому Гарри поведал мистеру Уизли и собравшейся толпе студентов о том, как они узнали что Снейп жив, как деканы факультетов рвались в туннель, чтобы спасти своего вновь признанного коллегу, и как Снейп появился прежде, чем они успели организоваться. Он рассказал им о палочке Снейпа, сломанной Ивой, а Гермиона с восторгом объяснила свою теорию о Фоуксе, к которой Гарри хотел добавить свои наблюдения касающиеся Снейпа, Волан-де-Морта и себя самого, но удержался. Затем Рон описал встречу с Малфоями и то, как Драко отдал Снейпу свою палочку, чтобы тот пользовался ею, пока у него не появится новая (особенно Рон был доволен тем, что Драко заплакал перед толпой), а Гарри закончил рассказ комментарием о том, насколько обессилившим выглядит Снейп, особенно теперь, когда знает, что истинная причина его преданности была выставлена на всеобщее обозрение.

— Что ж, это его личное дело, — задумчиво сказал мистер Уизли и в изумлении покачал головой, проводя рукой по редеющим рыжим волосам. — Хотя я бы никогда не догадался, знаете ли. Нам всем нравилось думать, что Северус на нашей стороне до... ну, вы понимаете. Но я думаю, что мало кто из нас доверял бы ему без заверений Дамблдора. Он невероятно хороший актер.

— Так и есть, — согласился Гарри, улыбаясь Рону, — но в этом ему помогает то, что он всегда остается чуточку мерзавцем.

— Я бы сказал, что он больше похож на полного мерзавца, — заметил Рон, и Гарри рассмеялся.

— Он необычайно храбр, — несколько возмущенно вмешалась Гермиона, возвращаясь к своей политике никогда не говорить плохо об учителе. — Я даже не могу себе представить, насколько это было тяжело — быть шпионом Дамблдора, когда он знал, что никто из нас ему не доверяет. Половина Ордена с трудом доверяла ему еще до смерти Дамблдора, — добавила она, и Рон закатил глаза.

— А я-то считал, что нам больше никогда не придется слушать, как ты защищаешь Снейпа, — пожаловался Рон, и девушка фыркнула, но улыбка все же тронула ее губы при воспоминании о многочисленных спорах по этому поводу.

— И я был права, не так ли? Сколько раз я говорила, что он на нашей стороне? Мы должны были догадаться об этом еще после того, как он защитил Гарри от профессора Квиррела на первом курсе!

— Это не совсем то, что ты думала тогда, — напомнил Гарри и засмеялся, когда она раздраженно ткнула его в плечо. — Ладно, ладно. Думаю, мы должны сказать Снейпу несколько приятных слов.

— Да, должны, — сказала она, как будто это не подлежало сомнению, и, судя по решительному выражению лица Гермионы, тому самому, которое возникало во время печально известного движения Г.А.В.Н.Э., так оно, возможно, и было.

— Приятных слов? О чем, о его веселом характере?

— Рон!

Мистер Уизли, вместе с Джинни, Невиллом и Полумной, задержался, чтобы задать еще несколько вопросов, в частности о реакции Снейпа на Малфоев, а также о мотивах Снейпа в целом — похоже, ему было невероятно любопытно, почему Дамблдор вообще решил довериться Снейпу, ведь в историю о том, как Пожиратель смерти полюбил магглорожденную, поверить было довольно трудно. Гарри хотел избежать некоторых деталей, чтобы сохранить лицо Снейпу — и для мальчика это было странно — но в конце концов решил, что тогда рассказ не произведет должного эффекта, если не объяснить, что Снейп сменил сторону сразу после того, как понял, что подверг Поттеров смертельной опасности, сообщив Волан-де-Морту о пророчестве, и поэтому рассказал всё. После того как Гарри рассказал им, как Снейп умолял Дамблдора защитить его мать и ее семью, он почувствовал, что ему уже нет необходимости продолжать: все прекрасно смогли представить то чувство вины, которое, похоже, впоследствии преследовало бывшего Пожирателя смерти на протяжении всей жизни.

Тем не менее Гарри рассказал им, что именно Снейп потребовал от Дамблдора никому не раскрывать причину смены его убеждений. Он считал, что важно дать им понять, что Дамблдор, если бы у него был выбор, был бы рад сообщить каждому члену ордена Феникса о любви Снейпа к Лили и истинной причине по которой тот сменил сторону, поскольку Волан-де-Морт не поверил бы в силу любви, даже если бы всё стало известно. Было странно осознавать, что, хотя воспоминания, в которых он видел реакцию Снейпа на угрозу жизни его матери и последующую ее смерть, были совсем свежими, реальные события произошли уже почти два десятилетия назад.

Это было очень похоже на ощущение, которое он испытал, когда Аберфорт рассказал ему, Рону и Гермионе об Ариане, когда дверь в прошлое безжалостно распахнулась, вторгшись в настоящее и разбив в пух и прах все убеждения Гарри.

И Дамблдор, и Снейп принимали немыслимые, жуткие решения — Гарри втайне считал, что действия Снейпа были даже хуже, пусть за ними и скрывалось больше причин — и оба осознали ошибочность своих действий только тогда, когда сами стали причиной смерти людей, которые значили для них все. Это было жестоко и трагично, и Гарри мог понять, почему Дамблдор полностью доверял Снейпу после смерти Лили — тот точно знал, что чувствовал Снейп, знал, какие мысли терзали его в ту роковую ночь.

Гарри как раз размышлял, кто больше винил себя в смерти любимого человека, Дамблдор или Снейп — он склонялся к Снейпу — когда громкая жалоба Рона на чувство голода прервала ход его мыслей.

— Вам всем следует подкрепиться, — согласился мистер Уизли, который, наряду с Джинни и Невиллом, выглядел так, будто Гарри дал ему более чем достаточно пищи для размышлений. Полумна же, напротив, спокойно отнеслась к истории о преображении Снейпа, словно все это было вполне очевидно — что, по мнению Гарри, в какой-то степени так и было.

Юноша последовал за Роном и Гермионой к одному из столиков у стены, где стояли тарелки с сэндвичами доступные для всех нуждающихся, и они сели, взяв по бутерброду.

К своему ужасу, Гарри обнаружил, что стоило ему расслабиться, усталость возросла в геометрической прогрессии, ведь его тело так долго находилось в состоянии повышенной готовности, что теперь в нем почти не осталось энергии, чтобы жевать.

— Как у вас дела? — раздался за их спинами дружелюбный голос, и Гарри, устало моргнув, поднял глаза и увидел Билла Уизли, стоящего за его левым плечом.

— Мы в порядке. А куда подевался Снейп? — спросил Рон с наполовину набитым ветчиной ртом.

Гарри взглянул на больничную койку и увидел, что Снейп действительно исчез.

— Кингсли сейчас разговаривает с ним и Люциусом Малфоем, выясняя возможные укрытия Пожирателей смерти, но мы проведем групповое собрание в десять, чтобы обсудить, что нам делать дальше. Все хотят, чтобы вы трое были там, — сказал Билл, и Гарри подавил стон: последнее, чего ему хотелось, это чтобы после бессонной ужасной ночи ему пришлось еще что-то делать. Билл усмехнулся, правильно истолковав выражение его лица. — Я обязательно передам им, что ты с нетерпением ждешь этого, — подмигнул он, разворачиваясь, а Гарри смотрел на него пустым взглядом, пока молодой человек не исчез в вестибюле, где Флер взяла его за руку.

В течение минуты или около того Гарри пытался вновь сосредоточиться на своем сэндвиче, откусив несколько кусочков, но он едва мог держать глаза открытыми, и видел, что у Рона и Гермионе дела обстоят не лучше — в полусне они опирались на плечи друг друга.

— Черт возьми, как же я устал, — наконец простонал Гарри, зевнув и чуть не упав лицом на стол. — Я рад, что Снейп выжил, но почему бы ему не выжить после того, как я вздремну?

Рон рассмеялся, а Гермиона слабо улыбнулась: напряжение дня скорее вымотало ее, а не наполнило жестоким, напористым юмором, как это было с Роном и Гарри.

— Рад слышать, что моя смерть доставила тебе неудобств, Поттер, — раздался холодный голос позади Гарри, и мальчик крутанулся на своем стуле, забыв об усталости, когда поднял глаза на единственного и неповторимого Северуса Снейпа, вернувшегося от Кингсли. На мгновение Гарри почувствовал раздражение из-за того, что Снейп не может перестать быть мерзавцем даже после всего, через что они прошли сегодня, — но затем, к своему удивлению, он понял, что на лице Снейпа играет легкая полуулыбка, едва отличимая от его обычной ухмылки.

— Вы улыбаетесь, потому что считаете это смешным? Возможно, мне придется начать жаловаться на вас почаще, — подыгрывая ответил Гарри, на что Снейп приподнял черную бровь.

— Осторожно, Поттер, — сказал он мягко, но без обычной угрозы в голосе. — Я могу решить не отдавать вам это.

Снейп вынул уже чистую руку из своей все еще окровавленной мантии — в его длинных пальцах были зажаты три маленькие аквамариновые бутылочки, которые, как догадался Гарри, содержали зелья.

— Ой! — воскликнула Гермиона, и Гарри мог поклясться, что Снейп едва сдержался, чтоб не закатить свои черные глаза, и этот жест стал вторым по проявлению человечности, который Гарри когда-либо видел от него — его превосходил только Снейп, обнимавший Драко накануне. — Это же бодрящее зелье!

— Да, это оно. И, если ты хочешь быть чем-то большим, чем необычно известным производителем храпа на предстоящем собрании, Поттер, ты мог бы сказать что-нибудь более приятное, — протянул Снейп, и Гарри не мог не отметить, что он выглядел весьма довольным собой.

— Это необычайно мило с вашей стороны, — прокомментировал Гарри, и не смог удержаться от новой колкости, когда черные глаза Снейпа сверкнули. — Какое из них меня отравит?

— То, которое я дам тебе, конечно же, — небрежно ответил Снейп и взмахнул рукой с зельями, словно отгоняя муху. — Так что же ты выберешь, Поттер? Сможешь ли ты усмирить свою безграничную гордыню настолько, чтобы сделать менее грубое замечание в мой адрес, или станешь прекрасным украшением пола, пока более компетентные волшебники обсуждают ближайшее будущее Хогвартса?

— Думаю, мне удастся что-нибудь придумать, — сказал Гарри, едва сдерживая улыбку. Он никак не ожидал, что получит удовольствие от обмена колкостями со Снейпом. — А с вашей стороны было довольно великодушно сохранить жизнь Люпину, — хотя вы вполне могли бы немного на нем потренироваться.

— Возможно, я использую тебя в качестве мишени, — угрожающе намекнул Снейп, но у Гарри было достаточно опыта в доведении Снейпа до белого каления, чтобы знать, что тот далек от этого. — Не испытывай мое терпение, Поттер. Я знаю предостаточно людей, которые были бы чрезвычайно благодарны за это, — он указал на три склянки, и Гарри понял, что пора закругляться: может, Снейп еще и не был готов его убить, но ему были очень нужны эти зелья.

— Ладно, ладно, вы меня раскусили, — вздохнул Гарри, пытаясь выиграть время и придумать что-нибудь действительно приятное. Что там говорила Гермиона? Кажется так: — Это действительно было невероятно храбро с вашей стороны — не отступать, когда все ненавидели вас по вине плана Дамблдора. В моей жизни было достаточно моментов, когда меня все отвергали, и, может быть, вы правы, и я немного высокомерен, потому что терпеть не мог, когда меня называли злодеем или сумасшедшим. Я никогда не отказывался от того, во что верил — но чтобы молчать и позволить всему этому поглотить меня? Я никогда бы так не смог, — признался Гарри, думая об Амбридж на пятом курсе. Он не хотел, чтобы это выглядело как самобичевание, но, похоже, Снейпу это понравилось.

— Я считаю, для этого нужна сила иного рода, понимаете? Сидеть и никому не говорить о том, что они ошибаются на твой счет, даже если все ненавидят и проклинают тебя. Вы гораздо храбрее и преданней, чем кто-либо, — закончил Гарри, думая о Фоуксе и о том, как Снейп был раздражен удивлением Гарри по поводу того, что феникс спас его. До сегодняшнего дня только Дамблдор знал о силе преданности Снейпа, и, хотя директор до хрипоты твердил, что Снейпу можно доверять, Гарри, как и мистер Уизли, знал, что мало кто этому верил.

Что бы Снейп ни ожидал услышать от Гарри, но явно не это — Гарри почувствовал легкое самодовольство при виде шока на лице зельевара, но это чувство уступило место неловкому сочувствию, когда он понял, что Снейп был так потрясен, потому что никто, кроме Дамблдора, никогда раньше не хвалил его за храбрость.

Похоже, Снейп не мог подобрать слов, и, по прошествии нескольких секунд, его желтоватая кожа приобрела ярко-красный цвет. Он быстрым движением поставил колбы на стол, не говоря ни слова повернулся на каблуках, и зашагал прочь, а его окровавленная мантия развевалась позади него, как обычно делая его похожим на летучую мышь-переростка.

— Черт побери, Гарри, — воскликнул Рон, наблюдая, как Снейп удаляется из Большого зала. — Похоже, ты лишил его дара речи!

— Думаешь? Похоже на то, — сказала Гермиона с изумлением, и отчасти, как и Гарри, с сочувствием. — Это было очень мило с твоей стороны, Гарри, — продолжила она, улыбнувшись.

— Я не хотел, чтобы получилось так сентиментально, — слегка ошеломленно ответил Гарри. Рон рассмеялся над его словами, которые, наверняка, прозвучали глупо. — Не могу поверить, что я унизил себя перед Снейпом.

— Лучшего комплимента для него и не придумаешь, даже если постараться, — весело сказал Рон, потянувшись через стол за одной из бутылочек с зельем.

— Он никогда не позволит мне забыть об этом, — простонал Гарри, уже представляя, каким самодовольным будет выглядеть Снейп, когда будет оскорблять его в следующий раз. — Я уже вижу это. «Даже сам Поттер признает свое высокомерие, но он ничего не говорил о своих посредственных знаниях…»

— Ты принес себя в жертву, приятель, — сочувственно кивнул Рон, но не смог сдержать ухмылку при виде подавленного выражения на лице Гарри. — Никогда бы не подумал, что придет день, когда ты скажешь что-то хорошее о Снейпе — заметь, для него это было почти свято. Да уж, утро выдалось необычным. Как нам использовать это зелье, Гермиона? — спросил он, а мозг Гарри застрял на том факте, что он подшучивал над Снейпом и никто в результате не умер — действительно необычное утро, это точно.

— Ну, в каждой колбе, похоже, примерно по одной дозе зелья, значит, мы должны принять их непосредственно перед собранием в расчете на два часа действия...

Лекция Гермионы о правильном использовании бодрящего зелья отошла на второй план, и Гарри почувствовал, что его мысли превратились в кашу. Фред, Люпин и Тонкс мертвы… Снейп жив… война выиграна… Волан-де-Морт наконец уничтожен…

Гарри тряхнул головой, останавливая поток мыслей, пока те не завладели им, и сосредоточился на голосе Гермионы («Бодрящие зелья на самом деле весьма ценны, поскольку они обладают свойствами как Животворящего эликсира, так и зелья Пробуждения...»), чтобы отвлечься от опасной темы. Если он будет думать обо всем этом слишком много, позволит всему этому захлестнуть его... Что ж, нужно подготовиться к собранию, а после найдется время и для терзающей, ужасной боли, и для блаженного, эйфорического облегчения, которые так и рвались наружу.

Вскоре за ними вернулся Билл, и Гарри, Рон и Гермиона выпили бодрящее зелье. Как только Гарри проглотил аквамариновый напиток, он потрясённо почувствовал, что усталость уступила место освежающему чувству бодрости, будто он за секунду получил десяток часов хорошего сна. Испытав облегчение от того, что не рухнет на пол во время заседания, он почувствовал прилив благодарности к Снейпу за зелье, и порадовался, что сумел так искренне похвалить его.

— Не могу поверить, что говорю это, но Снейп — наш спаситель, — пробормотал Рон на ухо Гарри, пока они шли за Биллом, и тот горячо кивнул в знак согласия. — Думаешь, он заметит, если я не буду называть его придурком несколько дней?

— Ох, Рон, — глядя на свою пустую склянку простонала Гермиона, которая выглядела еще более впечатленной зельем, чем мальчики. — Почему бы тебе вообще не перестать называть его придурком? Он не обязан был быть добр к нам, знаешь ли.

— Видишь ли, Миона, это было бы несправедливо по отношению к нам, — ответил Рон, — учитывая то, как он нас называл раньше, понимаешь?

— Я все же так не думаю...

Парочка препиралась всю оставшуюся дорогу до кабинета Дамблдора, где горгулья, все еще пьяно покосившаяся и изрядно потрепанная, пропустила их на винтовую лестницу. Гарри удовлетворенно слушал Рона и Гермиону, пока они поднимались — он и так уже вдоволь наговорился сегодня; и знал, что довольно скоро ему, вероятно, предстоит говорить еще больше.

Как бы долго не длилось это утро, оно все еще было далеко от завершения.