Отличительный фактор (джен)

Скорпиус не был близок с Маей. Ее отец приходился двоюродным братом его матери, но все в семье знали, что он полный козел. Мая воспитывалась у своих бабушки и дедушки, а с ними Скорпиус встречался только на больших семейных сборищах. Правда, во время этих мероприятий он всегда норовил удрать подальше и избежать назойливого внимания многочисленных представителей своего клана.

Субботним утром, едва Скорпиус объявился в гостиной Слизерина, на него моментально налетели с горячими новостями: вчера вечером пропали две девушки, одна из которых — оборотень из Невермора. И хотя до полнолуния оставалось две недели, общее предубеждение против ауткастов, особенно оборотней, было слишком велико и породило множество жутких сплетен. Скорпиус невольно подслушал разговор своей сокурсницы, Джии Паркинсон: она рассказывала парню на год старше про случай, когда оборотень, совершив убийство, выпил из жертвы кровь, затем обглодал ее кости, а напоследок улегся спать прямо на скелете. Слышать это было и смешно, и противно, но не потому, что Скорпиус отличался брезгливостью, а потому, что два дня назад Джиа спросила его, какого черта он таскается по школе за этой кровожадной извращенкой, имея в виду Уэнсдей Аддамс.

Поднявшись в Большой зал на завтрак, он сразу заприметил Уэнсдей за столом Слизерина, который она предпочитала остальным. Скамьи вокруг нее оставались свободными, но при всей своей самодостаточности она выглядела одиноко. Лицо Уэнсдей казалось мрачнее серых туч под потолком.

Ловко забравшись на место по соседству, он произнес:

— Прекрасно, пирог с патокой. Знаешь, во время вашего пребывания эльфы с кухни балуют нас больше обычного, я начинаю привыкать. Может, задержитись подольше?

Она хмуро воззрилась на него и ничего не ответила.

— Слышал, ты отправилась сегодня на ночную прогулку, да без меня, — негромко прибавил Скорпиус.

— "Не верь тому, что слышишь, и верь лишь наполовину тому, что видишь".

— То есть — нет?

Уэнсдей опустила руки на колени и сжала ладони в кулаки. Потом глянула на него искоса, и он отметил, насколько усталой она выглядит.

— Я отправилась на поиски Энид этой ночью.

— И?

— Они не увенчались успехом, — в голосе Уэнсдей слышались горечь и недовольство.

Их внимание привлек шум за соседним столом.

— И ты предлагаешь просто смириться? Она же оборотень! Откуда нам знать, что за это время она успела натворить?

Скорпиус узнал голос парня с шестого курса, Родрика Коулмана. Репутация у него была так себе.

— Мы не знаем наверняка, что эта девочка что-то сделала с Маей! Она ведь тоже исчезла, — ответила ему другая студентка Хаффлпаффа.

— Да она просто свалила с места преступления. А мы должны молчать и мило улыбаться этим изгоям? — Родрик подскочил на ноги, и его голос разносился по всему Большому залу.

К столу Хаффлпаффа приблизилась преподавательница из Невермора, мисс Гелдероуз.

— Я рада, что вы беспокоитесь за вашу подругу, но буду благодарна, если вы прекратите выдвигать столь неоправданные обвинения против нашей ученицы. Заверяю вас, — она говорила негромко, но твердо, и все сидящие поблизости навострили уши, — Энид добрая девушка и одаренная волшебница…

Уэнсдей фыркнула.

— …И она такая же жертва обстоятельств, как и Мая, — мягко завершила мисс Гелдероуз.

Но Родрик покачал головой.

— А что еще вы можете сказать? Думаете, мы не знаем, кто вы? Думаете, мы не знаем, что вы тоже оборотень? — он вновь начал переходить на крик. — А вы в курсе, что случилось с матерью Маи, а? Ее убил оборотень! Этот подонок скрылся от правосудия после войны, а потом напал на нее и убил!

— Довольно! — по направлению к Родрику шла разъяренная профессор Макгонагалл. — Мистер Коулман, прекратите сейчас же!

Скорпиус решил, что с него достаточно, обернулся и заметил выражение лица Уэнсдей.

— Идем отсюда, что скажешь? — негромко предложил он, и она кивнула.

По правде сказать, он подумал, что стоит увести ее подальше от Родрика, иначе одно убийство в Хогвартсе все-таки состоится.

Скорпиус провел ее в одну из аудиторий для самостоятельной работы на верхних этажах, которая редко была занята студентами. Уэнсдей начала расхаживать между парт, скрестив руки на груди и источая ярость. Он уселся на ближайший стол.

Обвинения Родрика казались Скорпиусу абсолютно беспочвенными. Он успел познакомиться с Энид и не верил, что она способна кому-либо навредить. Ауткастов рисовали иными существами, но Скорпиусу было очевидно, что гости из Невермора не отличались от студентов Хогвартса ничем существенным. Даже Уэнсдей, при всей своей суровости, не стала бы совершать ничего зловещего без веской причины. Он глянул в ее сторону — выражение ее лица оставалось таким же гневным. Скорпиус осторожно произнес:

— Я понимаю, что ты рассержена, но мало ли что в голове у этого придурка.

Уэнсдей окатила его ледяным взглядом.

— Хватит с него и моего презрения. У нас есть более насущные вопросы.

Она быстрым шагом приблизилась к нему и присела рядом, сохранив привычную для нее дистанцию.

— Мне нужно знать, что говорят о происшествии в Хогвартсе — выкладывай все. Мая приходится тебе родственницей по материнской линии, не так ли?

Скорпиус утвердительно кивнул и решил не удивляться познаниям Уэнсдей о его родословной. Он поделился информацией, которую успел услышать за утро — хоть раз длинные языки его сокурсниц сослужили ему добрую службу. Но, оказалось, Уэнсдей знала примерно столько же о случившемся. Затем Уэнсдей принялась расспрашивать его о Мае. Скорпиус отвечал, что приходится ей троюродным братом, что она воспитывалась у бабушки и дедушки, так как ее мать убил оборотень много лет назад. Он упомянул и про ее отца, которого их семейство не сильно жаловало. Уэнсдей, в свою очередь, кратко пересказала, чем завершилась ее вчерашняя вылазка.

— Гелдероуз и другие оборотни могли бы воспользоваться своим чутьем, но дождь смыл следы, и кроме салфетки, которую предположительно обронила Энид, улик не обнаружилось, — завершила Уэнсдей свою историю. — Мое расследование зашло в тупик, поэтому мы с тобой должны объединить усилия и найти Энид.

Скорпиус изумленно уставился на нее.

— И Маю, — быстро прибавила Уэнсдей.

Он рассеянно почесал затылок.

— Я, конечно, не сомневаюсь, что тебе по силам достать из-под земли хоть самого Дамблдора, но, думаю, не стоит мешаться под ногами у преподавателей.

Она раздраженно закатила глаза и проигнорировала его замечание.

— К поискам следует приступить незамедлительно. Я бы действовала в одиночку, но ты как местный можешь оказаться полезным. И, будучи родственником Маи, ты не внесен в список главных подозреваемых.

Скорпиус окончательно выпал в осадок. Его рассердило прагматичное отношение Уэнсдей, не говоря о ее безрассудном предложении.

— Не попал в главный список, говоришь? — хмуро отозвался он. — В запасе, значит?

Она сердито фыркнула.

— Оставь придирки. Нужно приступить к работе как можно скорее, и я рассчитываю на твою помощь.

— И что ты предлагаешь, Уэнсдей, если даже чутье оборотней не помогло? — Скорпиус ощущал досаду и, хоть он и не хотел этого признавать, панику. — Если преподаватели ничего не нашли, нам точно не стоит лезть. Или ты обладаешь неведомыми мне способностями, которые раскроют это дело? — прибавил он, не сумев скрыть сарказма.

Уэнсдей некоторое время внимательно на него смотрела, и на секунду ему показалось, что ее задели его резкие слова. Он не хотел на нее злиться, но Скорпиус всегда старался избегать проблем. Одно дело — пройтись ночью по школе, не оставляя никаких следов, и совсем другое — отправиться неведомо куда, когда уже двое учеников пропали без вести. Он не искал ни приключений, ни славы — слишком высоки риски.

Уэнсдей опустила взгляд и первая нарушила молчание:

— У меня нет никаких сверхспособностей. Я вообще не ауткаст.

И вновь Скорпиус пришел в замешательство.

— Но ты же студентка Невермора! У тебя нет никакого... отличительного фактора?

— Моя личность — мой отличительный фактор, — насупясь проворчала она.

— Как же ты попала в Академию? — Скорпиус даже забыл о своем раздражении, так ему было любопытно узнать, что скрывалось за ее непокорным фасадом.

— В Ильверморни я являюсь нежелательным лицом.

— Что же натворило твое лицо? — он почти улыбнулся.

— Я выпустила горстку разъяренных амазонских топероек на нескольких студентов.

Интересно.

— Хм, горстку?

— Пару десятков.

— Редкие звери. Где ты их раздобыла?

— Полезные знакомства.

— И тебя исключили?

— Возможно, были и другие отягчающие обстоятельства.

— Какие же?

Уэнсдей пронзила его уничижительным взглядом, от которого хотелось то ли съежиться, то ли потрепать ее по голове.

— Ладно, не настаиваю.

Они вновь просидели некоторое время в молчании, на этот раз первым заговорил Скорпиус:

— Так как ты оказалась в Неверморе? Там же вроде не учатся обычные волшебники?

Провокация сработала: на слове "обычные" Уэнсдей поморщилась.

— В Академии нередко обучаются те, кто происходит из семей ауткастов, но не обязательно таковым является. Например, мой отец — выпускник Невермора, хоть и не обладает дополнительными способностями. Правда, в роду Аддамсов ауткастов предостаточно, и моя семья веками поддерживала Академию. А вот моя мать — ясновидящая.

Скорпиус еле сдержал улыбку, представив кого-то вроде Трелони.

— Неплохо. И много она видит?

— В основном всякий вздор. Это она настояла, чтобы я продолжала обучение в школе, а не на дому, что было бы предпочтительней. Уровень моей дисциплины и интеллектуальный потенциал дают мне качественное превосходство перед моими сверстниками.

— В чем же тогда проблема?

Уэнсдей тяжело далось это слово:

— Социализация.

— Беспрецедентно.

Она кивнула.

— Я планировала сбежать из Невермора, однако там обнаружились дела, достойные моего времени.

— А как же социализация?

— По большей части мрак, но со своими просветами.

— Я думал, мрак тебе по душе.

— Я разделяю комнату с Энид. Ее коллекция плюшевых единорогов просто убийственна, — Уэнсдей умолкла.

Их мысли вернулись к пропавшим девушкам. Скорпиусу вспомнились жестокие слова Родрика, и вновь он почувствовал злость, только на этот раз из-за несправедливых нападок на гостей из Невермора. Он знал на своей шкуре, как слухи могут отравлять жизнь.

— Уэнсдей, я разделяю твое желание, чтобы Энид и Мая поскорее нашлись, но просто не представляю, что мы можем сделать, — угрюмо произнес Скорпиус.

Она пристально на него посмотрела, словно просчитывала риски, затем медленно опустила руку в карман, извлекла оттуда ничем не примечательный кулон на золотой цепочке и произнесла ровным голосом:

— Я нашла это там же, где и салфетку Энид.

Скорпиус уставился на нее, не веря своим ушам.

— Ты нашла улику на вероятном месте преступления и никому не сообщила об этом? — он просто не мог поверить в уровень ее самонадеянности.

Уэнсдей кивнула.

— Это слишком рискованно. Ее мог по неосмотрительности оставить враг, а им может оказаться кто угодно. Я бы не хотела, чтобы объявили во всеуслышание, что она нашлась.

Он понимал, что в этом был свой резон, но ее поступок все равно ошарашил его. При всех ее достоинствах она действовала абсолютно не считаясь с системой, что не могло однажды не обернуться плачевным исходом. Скорпиус почувствовал отчаяние от мысли, что теперь он либо станет сообщником, либо стукачом.

— Но, Уэнсдей, у преподавателей намного больше ресурсов! Они могли бы использовать твою находку и найти девочек. Неужели ты допускаешь, что та же Макгонагалл причастна к похищению и ей нельзя доверять?

Лицо Уэнсдей выражало ослиное упрямство.

— Я не хочу рисковать распространением информации. И у меня тоже есть пара-тройка козырей в рукаве, пусть я и не ауткаст. Где у вас здесь лаборатория?

Скорпиус хотел было настаивать на своем, но потом до него дошел смысл ее просьбы.

— Лаборатория? Ты хочешь провести экспертизу кулона?

— Именно. Вчера ночью я использовала доступные мне средства и думаю, на подвеску наложено мощное заклинание. Чтобы выяснить, какое именно, мне понадобятся ресурсы.

Уэнсдей оставалась серьезной, но Скорпиус заметил, что в ее глазах загорелся азарт. И, тем не менее, он колебался. Уэнсдей выдохнула и примирительно склонила голову.

— Обещаю, если в течение нескольких часов я ничего не обнаружу, мы пойдем к твоей Макгонагалл.

С таким раскладом он был готов согласиться.

Скорпиус не был уверен, что Уэнсдей подразумевала под "лабораторией", поэтому отвел ее в классы для дополнительных занятий по зельеварению. Благо субботним утром мало кто перегружал себя домашней работой и найти укромную каморку не составило труда. Уэнсдей вручила Скорпиусу список необходимых ей ингредиентов. Пробежавшись глазами по пергаменту, он поднял брови, но никак не прокомментировал перечисленное. Скорпиус преуспевал в зельеварении и прикинул, что многие из компонентов использовались для приготовления ядов, не говоря о указанном перечне крови всех возможных магических существ.

Он решил, что раз ввязался в эту авантюру, то сделает, что сможет. Возможно, все дело было в облегчении, которое он испытал, узнав, что Уэнсдей не планировала сбегать из школы. А в экспертизе кулона он не находил ничего предосудительного.

Скорпиус заглянул в кабинет зельеварения, который Слизнорт не удосужился запереть, и стянул большую часть из списка, затем сделал крюк по подземельям, забежав в свою спальню, и опустошил несколько ящичков из личного запаса. Когда Скорпиус вернулся с награбленным и оторванным от сердца, Уэнсдей восседала за каменным столом, палочкой удерживая цепочку в воздухе перед собой, и смотрела на кулон так, будто ожидала, что тот прогнется и выдаст всю сокрытую в нем информацию.

— Я принес все, что удалось найти. Ты же в курсе, что добыча крови единорога преследуется по закону?

— Тебя останавливают подобные пустяки? — она опустила палочку, и подвеска с мягким звоном легла на стол.

Он не ответил. История их семьи и закона была темой болезненной и, к сожалению, широко известной.

— Что это вообще? — Скорпиус кивнул в сторону кулона. — Икра?

Она посмотрела на него, как на полного идиота.

— Ягоды. Возможно, рябина. Пока не выяснила наверняка.

Скорпиус поверил ей на слово.

Уэнсдей приступила к делу. Она шептала под нос заклинания на латыни, греческом, санскрите и бог знает на каких еще языках. Затем развела пламя под котелком и стала бросать ингредиенты внутрь с маниакальной решимостью. Скорпиус ощущал еще большую досаду от того, что, несмотря на отличные оценки по зельеварению, он не имеет ни малейшего представления о том, что она делает. Зато он уже решил, чем займется в свободное время после отъезда Уэнсдей.

За работой она выглядела завораживающе. Скорпиус забрался с ногами на соседний стол и, словно околдованный, неотрывно наблюдал за ее аккуратными и уверенными движениями. Уэнсдей погрузилась в процесс с головой и, кажется, напрочь забыла о его присутствии. Она выполняла сложнейшие действия, но отчего-то казалась расслабленней, чем за все время их знакомства.

И тут Уэнсдей резко поднялась, выведя его из оцепенения, схватила котел и яростно выплеснула содержимое в раковину в углу комнаты. Затем она развернулась и с досадой посмотрела на Скорпиуса.

— Не то.

— Не вышло?

Она покачала головой.

Он почувствовал, как вновь подступила тревога, а вместе с ней и разочарование. Он и согласился-то на план Уэнсдей только потому, что она казалась непоколебимой в своей решимости. Сам Скорпиус ни в чем уверен не был.

— И… все?

Она смерила его презрительным взглядом.

— Разумеется, нет.

— Ну, вперед, — Скорпиус хотел ее подбодрить, но вышло вяло.

Уэнсдей закатила глаза и продолжила работу. Спустя полчаса Скорпиус уже был готов смириться с ее поражением и мысленно подбирал слова, чтобы убедить ее обратиться к Макгонагалл, но она вдруг воскликнула:

— Вот оно, теперь я точно знаю!

Он резко соскочил со стола и подошел ближе. По ее левую руку располагались опустошенные склянки от крови магических существ, в котелке спиралью закручивалось зелье отвратительного вида, но подвеска, ничуть не изменившись, лежала перед Уэнсдей.

— Что ты выяснила?

Она резко повернулась к нему, и он вдруг понял, что ее лицо оказалось слишком близко. Скорпиус слегка отстранился.

— Я подтвердила одну из своих гипотез и абсолютно уверена, что на этой подвеске была исполнена магия крови.

Ее глаза горели так, что по его спине пробежали мурашки. Скорпиус постарался сосредоточиться и вспомнить, что ему известно о подобных чарах.

— То есть на подвеске лежит след владельца? — он нахмурился. — Хочешь сказать, он приведет нас к тому, кто ее обронил?

Он с восхищением посмотрел на Уэнсдей. Она лишь кивнула.

— Я не смогла выявить точное заклинание, но определенно вышла на след. Теперь у нас есть шанс найти хозяина кулона — если он в Хогвартсе, разумеется.

— Но для этого понадобятся чары распознавания, — Скорпиус задумался, заклинение было не из легких. — Владеешь ими?

Она замялась.

— Да, вот только... — Уэнсдей скривилась. — Чары работают лучше, если их исполнить в паре.

Скорпиус задумался. Он сам не имел ни малейшего понятия, что это за магия и сколько ему понадобится времени, чтобы освоить заклинание. Тем более, что он преуспевал в Зельеварении и Трансфигурации, а вот на занятиях профессора Флитвика демонстрировал не такие выдающиеся результаты. Конечно, с программой четвертого курса он справлялся хорошо, но здесь речь идет о гораздо более сложном заклятье.

— Кто-нибудь из твоих однокурсников способен нам помочь? — спросил Скорпиус, предположив, что в Неверморе обучают более продвинутым чарам.

Но Уэнсдей посмотрела на него, словно он сморозил самую большую глупость на свете.

— У моих однокурсников головы забиты их невероятно важной личной жизнью, сплетнями, консьюмеризмом и поиском уловок, как с подобными увлечениями отхватить проходные баллы по учебе, прилагая минимум усилий.

Что и требовалось доказать — все они одинаковые.

— Кроме того, — Уэнсдей понизила голос, — я не исключаю участие кого-либо из них. Возможно, не напрямую, но все же… — она отвела глаза.

— А ты смогла бы обучить того, кто крайне способен к чарам, но не обязательно знает именно это заклинание?

Она утвердительно кивнула.

— Хорошо. Есть у меня один человек на примете. Она едва ли причастна к похищению, но вполне способна нам помочь.

* * *

Роза Уизли стояла посреди каморки в подземелье, скрестив руки на груди, и переводила взгляд со Скорпиуса на Уэнсдей.

— То есть вы скрываете важную улику, которая, вероятно, поможет выйти на след похитителя, и полагаете, что на ней лежит отпечаток его крови?

— Вроде того, — проговорил Скорпиус.

— Именно так, — ответила Уэнсдей одновременно с ним.

— И вы хотите, чтобы я помогла вам наложить заклятье обнаружения?

Они кивнули в ответ.

Роза задумалась.

— А вас не посещала мысль, что подвеска может принадлежать Мае, а не преступнику, раз она была найдена на предполагаемом месте похищения?

Скорпиуса такая мысль не посещала, но Уэнсдей кивнула.

— Но почему бы просто не отправиться к Макгонагалл? — подал голос Альбус, который стоял поодаль и нерешительно переминался с ноги на ногу.

Роза взяла его в качестве свидетеля, заявив, что не пойдет в подземелье с такой подозрительной парочкой. Скорпиуса это крайне позабавило.

— Мы желаем сперва проверить самостоятельно, чтобы как можно меньше людей знало о существовании подвески.

Сам Скорпиус до сих пор не был уверен, что поступил правильно, но, судя по лицу Розы, аргумент прозвучал для нее убедительно.

Несмотря на неприятное прошлое, которое связывало их семьи, он никогда не питал вражды к своим однокурсникам. Альбус вообще не любил высовываться, в отличие от своего старшего братца, и в целом был дружелюбным парнем. Роза же была лучшей на их курсе. И хотя Скорпиуса тоже вносили в список одаренных учеников, Розе не было равных, и он ее очень уважал за усердие и незаурядный ум. И тем не менее, он не был уверен, что она согласится на их сомнительный план, тем более что близок с ними он также не был. С другой стороны, Скорпиус не был близок ни с кем в Хогвартсе.

— Хорошо.

Скорпиус резко поднял глаза.

— Я думаю, что стоит попробовать, — уверенно сказала Роза.

— Я поясню все этапы процесса, — отозвалась Уэнсдей.

Девочки отошли к столу, на котором по-прежнему лежал кулон, и Уэнсдей приступила к объяснениям, то царапая схемы на пергаменте, то демонстрируя взмахи палочкой. Альбус же приблизился к Скорпиусу.

— Что думаешь про всю эту историю с Маей и студенткой Невермора? — спросил Альбус, понизив голос, чтобы не отвлекать Уэнсдей и Розу от дела.

"Ее зовут Энид", — подумал Скорпиус.

— Паршивая ситуация. Хочется верить, что все образуется.

— Мне тоже. Печально, что это произошло во время приезда ауткастов.

— Возможно, это произошло из-за их приезда.

Альбус недоуменно уставился на него.

— Думаешь, что кто-то из них…

— Нет. Просто вряд ли это совпадение.

Немного помолчав, он прибавил:

— Ты же в курсе, что нашлись у нас умники, которые всю неделю измывались над студентами Невермора? В том числе над девочкой, которая пропала. Энид.

— Слыхал, — печально отозвался Альбус.

— А вдруг, это не Маю похитили, а Энид, чтобы сделать с ней что-то ужасное? А Мая просто оказалась в неподходящем месте в неподходящее время?

Альбус не сразу нашел, что ответить.

— Если честно, я не подумал об этом.

"Конечно, не подумал. Святые Поттеры. Магическое сообщество носит их на руках и сдувает пылинки".

Но он прекрасно понимал, что Альбус тут ни при чем. Тот никогда не кичился своими известными родителями, а Скорпиус никогда не судил о людях по их происхождению. Ему ли не знать.

Уэнсдей и Роза, направив палочки на подвеску, бормотали заклинания. Их тонкие фигуры охватило легкое жемчужно-розовое свечение, и Скорпиусу вновь показалось, что он погружается в легкий транс. Они смотрелись очень красиво. Длинные черные косы Уэнсдей и непослушные кудри Розы покачивались в такт от волн магического дуновения.

И вновь его выдернул из оцепенения твердый голос:

— Мы завершили.

Девочки стояли около стола, крайне довольные собой, и смотрели в сторону Скорпиуса и Альбуса. Парни переглянулись и улыбнулись. Что им еще оставалось?

* * *

Тренировка по квиддичу в тот вечер выдалась не из лучших. Вся команда пребывала в подавленном состоянии из-за происшествия, и мадам Хук несколько раздражала своим присутствием, восседая на трибуне в целях безопасности учеников. Скорпиус никак не мог собраться с мыслями, и квоффл то и дело выскальзывал у него из рук.

Он думал о том, как после опытов в подземелье они вчетвером отправились на петляющую прогулку по замку. Уэнсдей, крепко зажав подвеску в руке и убедившись, что цепь не выглядывает, грозно косилась на всех, кто попадался им на пути.

Девочки их заверили, что стоит владельцу подвески оказаться рядом, та станет теплой и запульсирует в такт его сердца. Поэтому они вчетвером исходили людные места замка и окрестностей, однако ничего не произошло. Если им попадались студенты Невермора, Скорпиус отмечал, как суровело лицо Уэнсдей и как напрягались ее плечи, когда они проходили рядом с ее сокурсниками. Он бы тоже не обрадовался, если бы кто-то из слизеринцев оказался виновником. Да, пожалуй, и с других факультетов тоже. Но ничего не происходило.

В пять часов вечера у Скорпиуса была назначена тренировка по квиддичу, поэтому он покинул остальных до ужина. Они условились: если к вечеру ничего не выяснится, они отправятся к Макгонагалл.

Когда свисток капитана сообщил о завершении, Скорпиус испытал сильное облегчение. Было приятно проветрить голову, но он чувствовал, что нужен в другом месте.

Приземлившись на поле, он поплелся по грязи в сторону раздевалок. Однако, когда он проходил мимо одной из трибун, его кто-то схватил, развернул и прижал к деревянной балке. Инстинкты у Скорпиуса работали отлично, и он мгновенно выхватил палочку, приставил ее к горлу противника и уже готов был произнести проклятье, но вдруг понял, что перед ним стоит Уэнсдей. И откуда только в этих тощих пяти футах взялась такая физическая сила?

Скорпиус выдохнул и опустил палочку.

— Не пугай так.

— И в мыслях не было. Это ты трусоват.

Несмотря на отпущенную колкость, она была сама не своя. В ее черных глазах читались растерянность и… страх?

— Уэнсдей, все в порядке? Что-то еще произошло?

— Сработали. Наши чары сработали, — в ее голосе читалась дрожь, она смотрела на него снизу вверх и выглядела неожиданно беззащитной.

Ему захотелось ее обнять. Он, разумеется, не стал, руки ему еще пригодятся.

— Ты выяснила, кто это? — его сердце замерло в ожидании ответа.

Она кивнула.

— Мы разделились, чтобы зайти в спальни перед ужином, и когда я зашла к себе… Скорпиус, это мисс Гелдероуз, — Уэнсдей произнесла это так, словно не могла поверить своим же словам. — Подвеска принадлежит Констанс Гелдероуз. Нашему преподавателю. Из Невермора.

* * *

Скорпиус, Уэнсдей, Роза и Альбус предпочли пропустить ужин тем вечером. Они уже несколько часов провели в библиотеке, пытаясь совместными усилиями отыскать что-либо о Констанс Гелдероуз. Из солидарности с Уэнсдей они согласились на ее предложение потратить несколько часов на поиск информации, прежде чем заявляться к Макгонагалл. Уэнсдей поглощала сведения с безмолвной яростью и трогательной растерянностью. Скорпиус то и дело бросал на нее взгляды, поражаясь, как она умудряется сочетать в себе столько противоречий.

Но им всем было не по себе. Мисс Гелдероуз производила приятное впечатление, более того, было очевидно, что она печется о своих студентах. И то, что она могла навредить Энид, своей любимице, либо Мае, которая проявляла лишь дружелюбие к Энид и другим приезжим, было совершенно немыслимо.

На робкое предположение Альбуса, что, возможно, заклинание сработало неправильно, девочки хором ответили: "Исключено".

Сперва Уэнсдей поделилась с ними сведениями, которыми располагала: Гелдероуз преподавала гербологию в Неверморе уже восемь лет, являлась оборотнем, не имела семьи, активно участвовала в жизни Академии, работала смотрительницей в женском общежитии. Но ничего из этого не давало повода для подозрений, и они решили найти в интерархивах все, что возможно. Библиотекарь мистер Макмиллан, спеша на ужин, кивнул им в сторону светящихся панелей и удалился, напевая себе под нос.

Они приступили к поискам и вскоре все четверо обнаружили крайне неприятный факт, от которого у Скорпиуса слегка скрутило желудок: им не удалось найти абсолютно никаких сведений о Гелдероуз до того момента, как она приступила к работе в Неверморе. Разумеется, они нашли ее биографию, вот только, копнув глубже, не обнаружили сторонних источников, подтверждающих эти данные. Роза была обескуражена, Альбус взволнован, Уэнсдей повернулась к ним спиной и молча продолжала поиски.

Всем было очевидно, что здесь что-то нечисто. Тревога Скорпиуса постепенно перерастала в панику. Ему стоило всех усилий не думать о том, что их промедление может стоить Энид и Мае жизни.

"И зачем только я позволил ей заморочить себе голову? Во что я ввязался и чем это обернется? Что скажут преподаватели, когда выяснят, что я скрывал так долго настолько важную информацию?" — думал он, со страхом осознавая, что нарвался на то, чего старательно избегал: подвергнуть риску свою репутацию и совершить проступок в глазах других.

Но тут твердый голос у него в голове, который раньше не звучал, отозвался:

"Тебя останавливают подобные пустяки?"

Скорпиус посмотрел на Уэнсдей. Она шла вперед, не смотря ни на что и ни с кем не считаясь. Она прибегала к желаемым мерам, не испытывая страха перед осуждением других. И пусть ее сколько угодно называют за спиной кровожадной извращенкой, она выбирала оставаться собой и делать то, что нужно. А сейчас ей нужно было найти свою подругу, а вместе с ней и его родственницу. И именно уникальная способность Уэнсдей жить по своим правилам и верить в свои идеи привела их к новым зацепкам.

Скорпиус приказал себе собраться. Вряд ли час-два промедления что-либо изменят, а возможно, наоборот, окажутся правильным решением — судить было рано.

Скорпиус решил, что приложит к поиску все усилия. Он не был глуп, и его с детства учили нестандартно мыслить. Вот только он редко применял свои умения вне учебы. С другой стороны, поиск информации о человеке не сильно отличается от написания эссе по истории магии.

Он попробует подойти к задаче с другой стороны. И пусть все данные о Констанс Гелдероуз, которые им удалось найти, не старше восьми лет, очевидно, что она ходила по земле намного дольше. А если ходила, значит, оставляла следы.

Скорпиус вытянул руки к потолку, чтобы разогнуть спину. Его взгляд упал на стоящий поблизости горшок на окне, и он замер. Кажется, толковая идея все-таки посетила его рассеянную голову.

Он обратился к архивам. Растения. Проекты. Таланты и затерянные имена. Граждане США. Оборотни. Ему не хотелось подавать ложную надежду, пока он не перепроверит все наверняка.

— Эй, народ!

Все одновременно повернули к нему головы. Он посмотрел в расширенные от ожидания глаза Уэнсдей.

— Кажется, я кое-что откопал.

Роза воскликнула, Альбус просиял, Уэнсдей настороженно подошла ближе. Все собрались около панели Скорпиуса.

— Поскольку ваша профессор преподает гербологию и за последние годы проявляла себя в различных исследованиях, я решил проверить и другие имена, которые светились в этой области, но пропали из поля зрения примерно восемь лет назад. Мне стоило это некоторого времени и нескольких неудачных попыток, но гляньте сюда, — Скорпиус провел палочкой по панели, и высветилось фото группы людей посреди теплицы, в грязных мантиях и с кубком в руках в виде мандрагоры. — Присмотритесь к этой девушке, никого не напоминает?

Все дружно склонились и прищурились. Уэнсдей замерла, а Роза приоткрыла рот.

— Она действительно чем-то напоминает Гелдероуз, — произнес Альбус. — Волосы совершенно другие, и она фунтов на сто поменьше, — прибавил он с явным смущением.

— Ее зовут Колин Хид, и я совершенно уверен, что это она. Я проверил и другие факты. Например, она также родилась в Филадельфии. Она проявила талант к гербологии с юных лет, занималась научной деятельностью, и что самое важное, — Скорпиус перевел дух, — она провела несколько лет в Англии, работая в исследовательском центре Больницы Святого Мунго.

— Разве в то время к такой работе допускали оборотней? — Роза нахмурилась.

— В том-то и дело. Она выпускница Ильверморни, но нет ни слова о том, что она была оборотнем, никакой информации, что ее обратили. В роду у нее оборотней нет. Однако после нескольких лет, проведенных в Англии, нить информации о Колин Хид обрывается. В тысяча девятьсот девяносто седьмом году.

Никто не продолжил мысль. Все знали, что происходило в Великобритании в тот год. И все понимали, насколько увеличилось количество людей, ставших оборотнями. Уэнсдей резко обернулась и прошагала обратно к своему интерархиву. Вероятно, решила перепроверить информацию самостоятельно, но Скорпиус был уверен, что прав.

— Но ты не думаешь, — Роза смотрела на Скорпиуса, широко открыв глаза, — что Гелдероуз является оборотнем… — рядом раздались грузные шаги, и она умолкла.

— Ну же, ребятки, не забывайте, что объявлен комендантский час, — мистер Макмиллан замахал пухлыми ладонями, словно отмахивался от назойливых мошек. — У вас как раз осталось время вернуться вовремя в свои спальни.

Ребята, не сговариваясь, повернулись к своим архивным панелям, ткнув в них палочками, стерли историю поиска и поспешили удалиться из библиотеки. Зайдя за поворот, они остановились.

— И что теперь? — Альбус выглядел очень обеспокоенным.

Все посмотрели на Уэнсдей.

— Мне надо все обдумать, — ее голос прозвучал хрипло и несколько угрожающе.

— Что же тут обдумывать! — Роза была возмущена ее заминкой. — Надо срочно идти к Макгонагалл и рассказать ей обо всем, что мы узнали!

Уэнсдей смотрела в пол, нахмурив брови и сжав челюсти.

— Может, подождем до утра? — слабо предложил Скорпиус. Он не мог объяснить себе, почему теперь решил встать на сторону Уэнсдей, но что-то подсказывало ему, что все не так однозначно.

Роза посмотрела на него как на сумасшедшего.

— Ты хоть понимаешь, какая им может грозить опасность! Мать Маи порвал на части оборотень из армии Волдеморта!

— Не знаю, — Альбус смотрел на нее с сомнением, — не выглядит она как кровожадный убийца.

— Не выглядит? Она же сменила личность! Вы хоть знаете, сколько бед нашей стране принесла эта армия!

Скорпиусу показалось, что она едва не прибавила: "Вы хоть знаете, где работает моя мать!"

Все знали, что армия оборотней, созданная Фенриром Сивым под покровительством Темного Лорда, — страшная трагедия, но судьбы ее участников окутаны огромными противоречиями. Многие из обращенных не выбирали свою судьбу, но до сих пор обитали либо в Азкабане, либо в изгнании. Те, кого удостоили оправдания, так и не смогли стать полноправными членами магического сообщества. И если все было именно так, неудивительно, что Колин Хид предпочла исчезнуть.

— Я думаю, нам стоит подождать хотя бы до утра, — твердо ответил Альбус, и все взглянули на него с удивлением. — Я не буду вам рассказывать о том, насколько судьбы таких, как Колин Хид, были сломлены. Но подумайте о такой простой вещи: где была Констанс Гелдероуз, когда девочки пропали?

Скорпиус почти рассмеялся — вот вам и банда сыщиков. Все знали, что вчера вечером преподаватели собирались на мероприятие с приглашенными гостями из министерства, Гелдероуз, очевидно, была на виду у многих людей, и если она пропадала из виду — это можно будет легко проверить.

— Ладно, — Роза выдохнула. — Давайте подождем до утра.

Она зашагала по коридору. Остальные молча последовали за ней. У одного из переходов, скрытого за гобеленом, Роза и Альбус пожелали доброй ночи и удалились в башню Гриффиндора. Скорпиус ответил им на прощание, но Уэнсдей по-прежнему хранила торжественное молчание. Он посмотрел на нее сверху вниз.

— Я провожу тебя, ладно?

Она смерила его очередным оценивающим взглядом. За взглядом последовал очередной безмолвный кивок.

Они направились дальше по коридору, но, оказавшись у двери аудитории, в которой они общались этим утром, Уэнсдей резко повернулась и, отворив дверь заклинанием, ловко проскользнула внутрь. Скорпиус без раздумий последовал за ней. Внутри царила темнота. Гибкий силуэт Уэнсдей плавно двигался между парт и стульев. Она подошла к окну и села на подоконник. Скорпиус встал рядом, прислонившись к стене.

Повисло гнетущее молчание.

— Ты правда знаешь санскрит? — Скорпиус решил попробовать ее отвлечь.

— Разумеется. На нам же писал Калидаса.

Он был рад, что ему удалось вывести ее из безмолвия. Укоризненный тон Уэнсдей подействовал ободряюще, и Скорпиус осмелился попробовать еще раз.

— Слушай, а за какие преступления ты натравила топероек на своих однокурсников?

— Они учились на два года старше меня, — хрипло проговорила она, и, на мгновение задумавшись, продолжила решительнее: — И на четыре года старше моего брата. Я наотрез отказалась поступать в Невермор, и родители отправили меня в Ильверморни. А Пагзли отказался идти в школу один. Те имбецилы измывались над моим младшим братом и получили по заслугам.

Она подняла на него взгляд, в котором читалось: "И только посмей сказать хоть слово в укор". Скорпиус не посмел. Он почувствовал, как по спине пробежал легкий холодок. Он слышал истории о том, каким был его отец в школьные годы, в том числе и от своих сокурсников. Он всегда старался следовать правилам, не только школьным, но и негласным, чтобы заслужить уважение и хорошее отношение к себе. Уэнсдей же с легкостью плевала на все, чем пробуждала в нем и страх, и трепет.

— Могу я задать встречный вопрос? — резко спросила она, вскинув подбородок.

— Конечно.

— Почему ты проводишь со мной столько времени?

Скорпиус растерялся. Не похоже, чтобы она с ним флиртовала — да он и не смел надеяться.

Увидев его замешательство, она закатила глаза.

— Нет, я не пытаюсь подкормить свое эго, выуживая из тебя комплименты, — она прищурилась, будто подбирая слова. — Просто, кажется, не у меня одной вопросы с социализацией. Ты аристократ из знаменитых Малфоев, где же свита твоих друзей?

Скорпиус отвернулся. Как бы ей объяснить… Он начал нерешительно:

— Уэнсдей, насколько много ты знаешь про войну с Волдемортом?

— Ты правда думаешь, что я не изучила вдоль и поперек все, что могла, о Темном Лорде?

И правда.

— Значит, ты знаешь, какую роль сыграла моя семья в те годы?

— Отчасти.

— Значит, ты поверишь, если я скажу, что тоже знаю кое-что о том, каково это: быть ауткастом?

Он чувствовал на себе ее пронизывающий взгляд.

— Но я не заметила, чтобы тебя кто-либо осуждал за ошибки твоих родственников. Сегодня днем ты преспокойно вел коммуникацию с Альбусом Поттером и Розой Уизли — а они потомки главных протагонистов современности, — Скорпиус уловил сарказм в ее голосе и не мог не улыбнуться.

— Я провел немалую работу, чтобы моя фамилия не тянула за мной шлейф репутации служителя Темного Лорда.

Она хмыкнула. Это было самое близкое к смеху, что он от нее слышал.

— Уэнсдей, — Скорпиус обернулся к ней, — ты же знаешь кое-что о темной магии, не так ли?

Она окинула его многозначительным взглядом.

— Предположим.

— А ты… Ты не думала, что подобное может привести тебя… ну знаешь…

— Боишься, что я стану как Темный Лорд? — спросила Уэнсдей, и ему показалось, что она забавляется.

— Ну… не то чтобы как он, — Скорпиус почесал затылок. — Оказавшись в девяносто восьмом, есть ли вероятность, что ты… оказалась бы на его стороне? — он ощущал, как все его тело напряглось, ожидая ответа.

— Нет, — просто ответила она.

Скорпиус выдохнул от облегчения. Уэнсдей продолжила:

— Я не стесняюсь того, что использую методы для достижения целей, которые общество называет сомнительными. Но я никогда не окажусь на стороне лицемеров, трусов и людей, повсеместно сеющих насилие.

— Да ты, я смотрю, в глубине души пацифист, — Скорпиус уже откровенно улыбался.

Уэнсдей, как ни странно, ничего не ответила.

Они просидели с минуту в тишине, пока Скорпиус не решил перейти на тему, которая волновала его в первую очередь:

— Уэнсдей, я понимаю, что тебе непросто принять то, что мы узнали. Но ты же знаешь Гелдероуз — или как ее там. Что ты думаешь обо всем этом?

Она ответила не сразу.

— Я в Неверморе обучаюсь только полгода и не знакома с ней настолько хорошо, как могла бы, — она прищурилась.

— Думаешь, она и есть оборотень, который убил мать Маи и скрывался все эти годы?

Уэнсдей подняла на него глаза, и он вновь увидел в них огонь азарта, который они излучали утром в подземелье.

— Скорпиус, после того, как ты поделился с нами результатами своего превосходного исследования, — он принял комплимент с улыбкой, — у меня возникла новая гипотеза.

Уэнсдей опустила руку в карман и, достав оттуда цепочку, поднесла ее к глазам.

— Я думаю, ягоды на подвеске — это калина. Гелдероуз означает "калина", — она протянула ему цепь, и он вновь рассмотрел кулон.

Занимательный факт, но Скорпиус пока не мог понять, к чему она ведет.

— Ты знаешь, что символизирует калина? — продолжала Уэнсдей.

Он отрицательно покачал головой.

— Связь с родным домом и близкими, семейные узы. Кровную связь. И есть еще одно значение: не потеряй любимого. В библиотеке я только приступила к проверке гипотезы, когда нас бесцеремонно прервали и выставили за дверь. И если мое предположение окажется верным… Скорпиус, тебе фотография юной Гелдероуз не напомнила кого-либо еще?

Он отрицательно покачал головой, пытаясь вспомнить мелкий снимок.

Уэнсдей продолжила:

— Я бы хотела побольше узнать о матери Маи, потому что мне кажется, Гелдероуз не причиняла никому вреда и никого не разрывала на части. Я думаю, она — мать Маи.

Глаза Уэнсдей полыхали огнем. Скорпиус ошарашенно смотрел на ее, пытаясь прикинуть, может ли ее предположение оказаться правдой.

— Я думаю, она не вредила Мае, — продолжала Уэнсдей, — она приехала, чтобы забрать ее с собой.

Она вытянула руку, и он медленно опустил подвеску на ее открытую ладонь. В то же мгновение Уэнсдей резко выпрямилась всем телом, как будто ее пронзило током, она прижала руки к туловищу, ее глаза округлились, а голова запрокинулась. И она, остолбенев, едва не рухнула на каменный пол, но Скорпиус успел подхватить ее в последний момент.

Примечание от автора (и не только):

"Во что я вляпался... Может, надо было сидеть тихо и не высовываться?"...

...сказал бы Скорпиус. Но автор очень рад, что у него есть возможность не скрываться под покровом ночи, бродя по темным закоулкам своей фантазии, а выйти в свет и поделиться своей историей. А комментарии безмерно вдохновляют автора продолжать это дело!