Отличительный фактор (джен)

Уэнсдей не нравилось ощущать себя маленькой и незначительной, но, стоя перед массивными дверьми замка, она решила, что готова признать превосходство тысячелетнего сооружения. Профессор Лонгботтом взмахнул палочкой, и тяжелые двери вальяжно распахнулись перед притихшими студентами. Уэнсдей бросила косой взгляд на Энид — та только лишь не подпрыгивала на месте от восторга. Другие ее сокурсники осматривались по сторонам, приоткрыв рты и слегка втянув головы в плечи. Уэнсдей выпрямилась и с достоинством переступила через порог.

Вестибюль Хогвартса окутал их золотистым сиянием, которое просачивалось через огромные узкие окна, и достаточно было сделать шаг, чтобы почувствовать: каждый угол здесь пропитан величественной магией.

— За этими дверьми расположен Большой зал, где мы будем ожидать вас к ужину, — Уэнсдей слышала в голосе профессора Лонгботтома нескрываемое предвкушение, он явно наслаждался реакцией гостей. — Сейчас мы пройдем к вашим комнатам, чтобы вы устроились и отдохнули с дороги. Боюсь, чтобы обойти замок целиком, нам не хватит времени всего вашего пребывания в Великобритании, но на завтрашнее утро мы запланировали экскурсию по основной части замка и территории. У нас большая программа учебных мероприятий, а также организованы встречи для укрепления связей между нашими студентами — мы не дадим вам заскучать.

— Скорее не будете спускать с нас глаз, — прошипел Ксавьер практически над ухом Уэнсдей, и та едва поборола желание сбросить его с огромной лестницы, по которой они поднимались вереницей на верхние этажи.

Ей вскоре наскучили словоизлияния профессора Лонгботтома, но внезапно их прервали восторженные возгласы ее однокурсников, когда лестница под их ногами начала сама плыть по воздуху. Нашли повод для удивления. Они просто не видели летающие кандалы из подземелий особняка Аддамсов — вот приятный способ перемещения.

Однако Уэнсдей отметила искусную резьбу на мраморных перилах, нервюрные своды и устрашающие статуи гаргулий из темного камня. Правда тот, кто разрабатывал художественную экспозицию, обладал прискорбным вкусом — нагромождение бесконечных портретов и скучнейших пейзажных инсценировок в стиле рококо говорило само за себя. В Неверморе интерьер был выполнен с гораздо большим изяществом.

Поднявшись на четвертый этаж, их небольшая делегация прошла вдоль длинного просторного коридора. Звуки шагов и шелест плащей гулким эхом разлетались по пространству.

"Чтобы пройти здесь и остаться незамеченным, — подумала Уэнсдей, — требуется определенный уровень мастерства".

Профессор Лонгботтом свернул направо, потом налево, и, наконец, они остановились перед большой дубовой дверью.

— Эти жилые помещения редко используются, но мы надеемся, что принимать гостей станет нашей доброй традицией.

Он провел их внутрь.

Уэнсдей его приветливость казалась утомительной. Она и так не выспалась, потому что Энид приступила к сборам лишь вчера. В одиннадцать вечера. Когда адекватные люди, следуя продуманному распорядку дня, наслаждаются покоем под покровом ночи. Каждый образованный человек осознает, как сказывается нехватка сна на формирующемся мозге. И Энид явно отставала от графика, потому что вместо того, чтобы собрать чемодан заранее, она носилась по комнате, разбрасывая пестрые тряпки. Вещь и не подумал встать на сторону Уэнсдей, а раздавал бесценные советы по комплектации капсульного гардероба. Уэнсдей же думала, что это барахло может быть годным лишь на растопку крематория.

Утром в день отправления Уэнсдей прошла еще одну проверку на стойкость, когда их небольшая делегация выстроилась около въездных ворот в Невермор и мадам Уимс, директриса академии, раздавала последние наставления:

— …И я очень рассчитываю, что вы проявите себя превосходнейшим образом! Последующие две недели вы станете лицом нашего сообщества. Для ауткастов наступают новые времена, и должная репрезентация…

На этом моменте Уэнсдей решила, что услышала достаточно. Тем более что Уимс бросала на нее многозначительные взгляды примерно каждые четыре секунды. Уэнсдей знала наверняка, потому что соотнесла промежутки с частотой своего пульса.

Когда пламенная тирада завершилась, тринадцать учеников Невермора и профессор Гелдероуз выстроились около порталов: абажура от винтажной лампы и заржавелой садовой тяпки. Уэнсдей предпочла тяпку, потому что если по ту сторону океана их ожидал неласковый прием, будет под рукой чем ответить. Не то чтобы она не полагалась на свое мастерство в наложении порчи, просто предпочитала держать в фокусе все доступные средства.

Знакомое ощущение крючка пронзило солнечное сплетение. Уэнсдей даже прикрыла глаза от удовольствия, которое в этот раз длилось чуть дольше обычного. Трансатлантический перелет — это вам не слетать на кладбище в Филадельфию.

И вот они уже стояли около кованых ворот по щиколотку в грязи. Уэнседей была уверена, что услышала со стороны Бьянки легкое "Иу", и почти улыбнулась.

Не успели они осмотреться, как их приветствовал полноватый и чересчур доброжелательный мужчина, в строгой черной мантии и с абсолютно невозможным колпаком на голове. Уэнсдей не соглашалась со многими последствиями прогресса двадцать первого века и часто с тоской думала о старых временах, но вот от колпаков следовало бы отказаться.

Мужчина представился профессором Лонгботтомом, он преподавал гербологию, как и мисс Гелдероуз. Ученики и преподаватели разместились в каретах, запряженных прекрасными фестралами, и отправились в путь.

Спустя минут сорок они с Энид уже раскладывали вещи в небольшой комнате с невысоким потолком и витражами на окнах. Мебель была простая, аскетичная и потертая от старости, но при этом целая и функциональная. Уэнсдей выбрала кровать подальше от окна, а Энид с удовольствием заняла вторую, так как та располагалась ближе к шкафу. За пятнадцать минут Уэнсдей справилась с вещами, а Энид только разбросала все бесформенными кучами на ковре и кровати. Удивительно, как за шесть месяцев совместного проживания в Неверморе Уэнсдей успела смириться и даже немного привыкнуть к многоцветному вихрю по соседству. Он даже доставлял ей своеобразный мазохистский комфорт.

Уэнсдей подошла к окну и глянула вниз: отвесная стена, до земли по меньшей мере шестьдесят футов, пути к отступлению нет. Не то чтобы она имела это в планах, но предпочитала быть в курсе всех способов скрыться с места преступления. И не то чтобы в планах были преступления, но жизнь хитра на поворотах.

Из окна виднелась другая часть замка, за которой выступала полоса мрачного леса. Темные деревья даже в солнечном свете выглядели сурово и зазывали ее проникнуть в их ряды.

Дверь с протяжным скрипом отворилась.

— Время ужинать! Готовы к вареной моркови и кровяной колбасе? — голова Аякса в его неизменном синем бини, скрывающем змей горгоны, повисла в дверном проеме.

Уэнсдей прикинула, можно ли ее отрезать, если хорошенько захлопнуть дверь. Энид же резко обернулась, подскочила и отправила парню ослепительную улыбку. Уэнсдей закатила глаза и продекламировала:

— Твои познания в английской кухне не слишком обширны. В Шотландии одно из главных национальных блюд состоит преимущественно из бараньих потрохов, а в графстве Корнуолл делают пирог со стоящими рыбными головами. И не думаю, что мы располагаем правом критиковать вековую кулинарную культуру со стороны американского консьюмеризма, бургеров и невообразимого количества сахара в пище.

Аякс ткнул в Уэнсдей пальцем.

— Во-первых, я грек, во-вторых, убери свои безжалостные руки прочь от бургеров.

— Народ, предлагаю пойти на ужин и заценить их предложение, — Энид выступала в роли миротворца даже тогда, когда это не было необходимо. — И, Аякс, не бери в голову, просто мысли о потрохах, головах и крови в пище приводят Уэнсдей в крайнее возбуждение.

У Уэнсдей не было контраргумента на этот счет, и они вышли из спальни.

Учеников Невермора разместили в нескольких жилых комнатах, объединенных коридором с небольшим пространством для общения и отдыха. Профессор Лонгботтом и мисс Гелдероуз ожидали их снаружи. Собравшись полным составом, они отправились в обратный путь к вестибюлю, и на этот раз Уэнсдей была уверена, что запомнила его досконально. Чтобы изучить входы и выходы этого замка, потребуется время, и она решила приступить к делу незамедлительно. Ну разве что после ужина.

Спустившись по главной лестнице, они прошествовали в распахнутые двери Большого зала, и Уэнсдей готова была признать: архитекторы Хогвартса знали, что такое размах. В Неверморе помещения выглядели изящнее и искуснее, но здесь все представлялось величественным и даже великолепным. Простота архитектурных линий дополнялась картинами и скульптурами, замок казался одновременно и таинственно мрачным, и завораживающе уютным. Как жаль, что на пребывание им отведено лишь две недели и изучить каждый уголок не представится возможным.

Студентов провели вдоль длинных столов, за которыми сидели сотни учеников, провожающих их взглядами. Некоторые выражали восторг, некоторые любопытство, но нельзя было не отметить тех, кто смотрел с настороженностью, недоверием или даже враждебностью. Когда ты ауткаст, то привыкаешь, что на тебя смотрят как угодно — только не равнодушно.

Впереди, на возвышении, сидели преподаватели. Кастовое разделение, как же. В Неверморе преподаватели не брезговали сидеть рядом с учениками, а те, кто жаждал уединения, обедали в других местах.

И, разумеется, их выстроили, как обезьян, перед всей толпой. Вперед выступила Минерва Макгонагалл, Уэнсдей не раз видела ее фотографию в прессе — она предпочитала быть осведомленной о сильных мира сего, которые держат своей крепкой хваткой будущее магического сообщества. Директриса обратила на себя все взгляды и начала свою речь.

— Мы рады приветствовать наших особенных гостей в стенах Хогвартса.

"Особенных? Это так они снижают уровень ксенофобии?"

— Мы все осознаем важность крепких связей между сообществами волшебников и стремимся создавать равные возможности для каждого из нас. И Академия Невермор преуспевает в этом.

"Если вы называете убежище для магов, отвергнутых во всех остальных местах, достойным примером для создания равных возможностей — ваши представления о равенстве крайне непоследовательны".

— Наш преподаватель гербологии, профессор Лонгботтом, и преподаватель по тому же предмету из Невермора, мисс Гелдероуз, решили предоставить возможность студентам наших прославленных учебных заведений презентовать научные проекты по гербологии, обменяться опытом и завести новые знакомства. Неважно, волшебник ты чистокровных кровей, маглорожденный, оборотень, вампир или горгона — мы все достойные представители волшебного сообщества, и я рассчитываю на ваше гостеприимство, дружелюбие и приветливое отношение к нашим гостям, — суровый взгляд профессора обвел собравшихся за столами.

Уэнсдей решила, что пора бы и заканчивать, потому что после подобных нравоучений подростковый максимализм, которым был пропитан этот зал, точно никого не побудит поступать с точностью до наоборот.

Но речь и правда подошла к концу, и студентов Невермора пригласили занять свободные места. То есть сразу разбросать беззащитными на съедение местным тинейджерам. Разделяй и властвуй.

Уэнсдей решительным шагом направилась к столу, за которым сидели ученики с зелеными элементами формы. Факультет, Основатель которого запер в школе гигантское чудище, убивавшее одним лишь взглядом, был вне конкуренции. Увидев, что Ксавьер следует за ней по пятам, Уэнсдей резко обогнула стол и, ущипнув Энид за рукав пиджака, потащила ее по направлению к двум свободным тарелкам. Ксавьер с кислым видом поплелся искать другое место для трапезы.

Когда ученики разместились за столами, а мисс Гелдероуз устроилась соответственно на возвышении с остальными преподавателями, начался ужин. Мрачные прогнозы Уэнсдей и Аякса не оправдались, еда была разнообразной, выглядела вкусно, но являла собой слишком обыденное меню. Уэнсдей с легкой тоской подумала о любимых тушеных глазах тритонов бабушкиного приготовления.

Парень, который сидел рядом, бросал на нее косые взгляды, остальные, впрочем, не выказывали особого интереса и занимались поглощением пищи. Решив смутить его первой, Уэнсдей повернулась, немигающим взглядом уставилась на него и спросила:

— Что?

— Что — что? — он явно растерялся. Хорошо.

— Уэнсдей хотела сказать, что будет рада знакомству, я Энид, — Энид протянула парню руку над тарелкой Уэнсдей.

— Приятно. Уэнсдей — интересное имя. Ты, вероятно, родилась в среду?

— Нет, она родилась в пятницу тринадцатого.

"Какое облегчение, — подумала Уэнсдей, — что Энид располагает ответами на все контрольные вопросы, а также неуёмным желанием делиться бесполезной информацией".

Она вернулась к своей тарелке.

— Ладно. А я Скорпиус. Скорпиус Малфой.

Уэнсдей вновь обернулась и на этот раз окинула юношу взглядом с бóльшим интересом. Он был примерно их с Энид возраста, вероятно, четвертый-пятый курс. Его слегка удлиненные волосы, уложенные одновременно аккуратно и небрежно, были абсурдно светлого цвета, а черты лица заявляли о принадлежности к древнему роду аристократов. Уэнсдей и сама кое-что знала о семейном наследии, однако имя Малфоев было связано с множеством противоречий. Но ей всегда нравилось то, что находилось на грани.

Из задумчивого созерцания ее выдернул голос ученика, сидящего напротив.

— А почему только у одной тебя форма в черную полоску, когда у всех остальных она синяя?

— О, у Уэнсдей аллергия на цвет!

"Спасибо, Энид", — добавила про себя Уэнсдей.

— Это как? — с удивлением спросил Скорпиус.

— Ее плоть распадается на кластеры и отслаивается от костей, — жизнерадостно объявила Энид, накладывая себе побольше картофельного пюре.

— Круто, — отозвался мальчик не старше двенадцати, сидящий неподалеку. — А ты кто будешь: вампир или сирена? — спросил он у Энид.

После рассказа об отслаивающейся плоти люди как правило не горели желанием продолжать беседу с Уэнсдей. Она мысленно поблагодарила Энид ещё раз за то, что та приняла огонь социализации на себя.

— Я оборотень, — гордо заявила Энид.

Уэнсдей отметила, что глаза большинства сидящих рядом с настороженным интересом обратились к ней.

— Обалдеть! И давно тебя покусали?

Занятия по этикету явно не входили в местный учебный план.

— Меня не кусали, мои родители оборотни. Это значит, что их ребенок с вероятностью пятьдесят процентов тоже может им оказаться. И хотя уже стало известно, что я попала в статистику, я еще ни разу полностью не обращалась.

— А почему так?

— Если ты оборотень по рождению, обращение обычно происходит в возрасте от тринадцати до семнадцати, у меня есть еще пара лет в запасе.

— А ты из кого? — Скорпиус обратился к Уэнсдей.

— Не из кого.

— Как это?

— Меньше будешь знать, больше шансов, что я дам тебе состариться, не испытав на себе мое мастерство пыток и ментального унижения.

Скорпиус покосился на неё с недоверием, и Уэнсдей мысленно скрестила пальцы, чтобы он не оказался очередным Ксавьером.

— Хотите, покажу вам завтра школу? — предложил Скорпиус после недолгого молчания.

— Нас ожидает увлекательная экскурсия завтрашним утром от профессора Лонгботтома.

— Я не про это, — он усмехнулся, и в его глазах загорелся огонек. — Я покажу вам места, которые преподаватели обойдут стороной.

"Вот это уже другой разговор".

В целом ужин прошел, к сожалению, без эксцессов, но, к счастью, без излишней драмы. Уэнсдей наблюдала за своими сокурсниками из Невермора и видела, что многие из них завязывают осторожные беседы с сидящими по соседству. Что ж, возможно, план учителей о сближении инаковых с обычными мог иметь успех. Но, на взгляд Уэнсдей, что те, что другие были одинаково утомительными подростками.

Однако драма развязалась, когда по завершении ужина они с Энид вышли из зала и направились в свои комнаты. Один из долговязых парней прошел мимо Энид и нарочно задел ее плечом так, что она споткнулась и упала на каменный пол. Парень обернулся и рассмеялся. Желтый галстук. Хаффлпафф.

— А-у-у-у! Смотри, куда прешь, волчонок.

Быстро же они смекнули, что к чему.

— Следи внимательно за моей рукой, движения моей палочки будет непросто рассмотреть, когда я нашлю на тебя отменный летучемышиный сглаз, — Уэнсдей сделала шаг вперед и загородила собой Энид.

Ученики, проходящие мимо, остановились.

— А чего это ты черная? Слишком особенная из школы для особенных?

— Меня выделили за особо ужасающие заслуги.

— Уэнсдей, — Энид уже стояла на ногах, — брось. Мы не за этим сюда приехали.

— Да, вы приехали, чтобы промыть нам мозги, что монстры не опасны, и мы можем мило делить с ними кров и пищу, — продолжил парень. Еще немного, и Уэнсдей разделит на пищу его. — На самом деле вы просто кучка…

— Родрик, прекрати! — звонкий голос прервал ядовитый поток оскорблений.

"Какая жалость".

Уэнсдей обернулась и увидела девочку, также с желтым галстуком. Она выглядела немного младше, чем они с Энид, ее медовые кудри обрамляли веснушчатое лицо, но смотрела она хмуро.

— Засунь свои предубеждения куда подальше и отправляйся спать! Еще дай им повод думать, что все здесь — невоспитанные идиоты.

— И это говоришь мне ты, Мая? Тебе ли не знать, чего ждать от таких, как они.

— Благодарю, я сама разберусь со своими ожиданиями. А вы чего уставились? — она махнула зевакам. — Идите уже по своим делам.

Родрик посмотрел на них с нескрываемой злобой, но, встретив пронзающий взгляд Уэнсдей, слегка сжался, развернулся и убрался куда подальше. Приятно было знать, что она в хорошей форме.

Мая повернулась к девочкам.

— Мне жаль, что в первый же вечер вы познакомились с этим болваном. Примите извинения от представителя адекватных обитателей Хогвартса, — она дружелюбно улыбнулась и протянула руку.

Энид с благодарностью ответила на рукопожатие, но Уэнсдей воздержалась.

— Я Энид, очень приятно, а это Уэнсдей.

— Рада познакомиться, — кивнула Мая, и ее кудряшки качнулись в такт. — Уэнсдей — какое необычное имя.

Порой жизнь хитра на поворотах, а порой чрезвычайно уныла.

* * *

Первые несколько дней прошли более-менее увлекательно. Уэнсдей понравился Хогвартс, хоть она пока и не готова была признать, что Невермор ей нравится больше. Слишком она противилась поступлению в академию, чтобы так скоро отступить от позиции, что обучение в школе, где провели юность ее родители, не для нее.

Экскурсия на следующее утро выдалась вполне удовлетворительной. Размеры замка впечатляли, средневековая архитектура завораживала. Территория была приятной, но, на вкус Уэнсдей, слишком ухоженной. А вот подземелья разыграли ее воображение, она готова была поспорить, что они обошли лишь ничтожно малую часть.

Экскурсия от Скорпиуса оказалась намного более занятной. В их вторую ночь в Хогвартсе Уэнсдей отправилась на свою первую ночную прогулку по темным коридорам в компании представителя рода Малфоев. Энид наотрез отказалась присоединиться, аргументировав это тем, что отсутствие сна плохо сказывается на ее коже. И это говорил человек, который начинал сборы в поездку около полуночи. Уэнсдей было немного жаль, что Вещь решил остаться в Неверморе, он бы точно не отказался размять пальцы. Но Вещь плохо переносил перемещение через порталы и утверждал, что его потом мутит на протяжении многих дней, а его конечности заплетаются при передвижении. Уэнсдей испытывала легкую тоску по своему компаньону, к которому уже привыкла за месяцы, проведенные в Неверморе.

Их первую вылазку со Скорпиусом можно было объявить успешной: она узнала с десяток потайных ходов, забралась на Астрономическую башню и испугала задремавшее привидение.

Также на их второй день пребывания они начали подготовку к презентациям своих проектов по гербологии. Профессор Лонгботтом, при всей своей простоте, оказался весьма сведущ в предмете, Уэнсдей даже впечатлилась тем, что он не только не ужаснулся от ее гибрида гигантской тентакулы с бессмертником, но и выказал неподдельный интерес. Уэнсдей полагала, что из растения можно будет сделать порошок, пригодный для приготовления противоядий. Потому что если хочешь разбираться в ядах — следует знать все и об антидотах.

Энид же подружилась с Маей, студенткой третьего курса, единственным достоинством которой, по мнению Уэнсдей, было то, что она смогла заткнуть Родрика в первый вечер их приезда.

Отчасти от того, что Энид увлеклась заведением новых знакомств, Уэнсдей проводила свободное время либо в одиночестве, либо в компании Скорпиуса. Они выбрались на вторую ночную прогулку, на этот раз исследовать подземелья, и Скорпиус еле-еле вытащил Уэнсдей оттуда в четыре утра. Еще Уэнсдей предпочитала компанию Скорпиуса, потому что заметила, что это раздражает Ксавьера и он меньше вьется вокруг нее. Скорпиус оказался приятнее ее однокурсника, не такой унылый, в целом не нарушал ее личных границ и был достаточно образован.

Помимо учебной программы и нескольких культурных мероприятий, которые Уэнсдей предпочла прогулять, были организованы дискуссии с учениками Невермора как представителями иных сообществ. Насколько эта идея имела успех, сказать было сложно. Большинство учеников Хогвартса относилась к гостям с любопытством, многие проявляли дружелюбие, искренне или из вежливости. Но были и такие, кто обходил их стороной, подчеркнуто игнорировал или бросал недобрые взгляды, а порой и комментарии.

Общение с оборотнями было назначено на пятницу, на шестой день их пребывания. Энид имела успех и даже рискнула продемонстрировать на встрече, что она может в любой момент выпустить когти, что привело публику в восторг. Не каждый день ты являешься свидетелем когтей оборотня с безупречным маникюром.

Однако риск оправдался не в полной мере. Когда в пятницу девочки спускались на ужин, в них несколько раз были брошены едкие издевки. Уэнсдей не нравилась злоба, которую она замечала во взглядах, направленных на Энид. За себя она не переживала, но ее подруга обладала гораздо более ранимой натурой. И если Энид расстроится, ей, Уэнсдей, придется выслушивать перед сном сетования, всхлипы и завывания.

Однако после ужина Энид перехватила Мая, предложив ей прогуляться вдоль озера и посмотреть на закат, а Уэнсдей с облегчением отправилась в пустую спальню, решив насладиться блаженным одиночеством.

В комнате было тихо и прохладно. Ночь обещала быть дождливой, грозовые тучи выглядели зловещими, но сквозь них все еще пробивались жалкие лучи апрельского солнца.

Уэнсдей устроилась на подоконнике с книгой, которую стащила из библиотеки Хогвартса, и углубилась в чтение.

Раздался раскат грома.

"Восхитительно. Первая гроза в этом году".

А Энид все не появлялась. Уэнсдей то и дело хмуро поглядывала на дверь. Неужели подруга решила отправиться в ночное приключение без нее?

Уэнсдей легла в кровать уже за полночь, оставив ночник включенным. Она лежала на спине и слушала барабанную дробь капель по стеклу.

Затем она резко села. Внутреннее чутье подсказывало ей: что-то не так. Все же Энид не из тех, кто пустится в ночные странствия без предупреждения. Но если бы Уэнсдей не явилась после комендантского часа — Энид бы ни за что не побежала стучать преподавателю. С другой стороны, схожими их репутации никак не назовешь.

Уэнсдей обулась и выглянула из комнаты. В коридоре царило безмолвие.

Она прокралась к спальне Аякса и Кента. Открыв дверь так тихо, что ни одна створка не скрипнула, Уэнсдей плавно, словно кошка, подошла к кровати Аякса. Плотно прижав ладонь к его рту, она аккуратно ущипнула парня за руку. Тот резко открыл глаза и, с ужасом уставившись на нее, попытался подняться, но Уэнсдей крепче прижала ладонь, а другой рукой нажала на грудь и повалила его обратно.

— Тихо, это я, — она аккуратно отпустила Аякса и подняла ладони в примирительно жесте.

— Святые небеса… Ты что творишь? — прошипел он. — Хотела, чтобы меня инфаркт хватил?

— Аякс, дело не терпит отлагательств. Когда ты видел Энид последний раз?

Тот посмотрел на нее ошалевшими глазами.

— Чего? Энид? — он потер виски. — Наверное, за ужином. А что? — Аякс резко поднялся. — Ты хочешь сказать, что не знаешь, где Энид?

Уэнсдей медленно встала.

— Если я не вернусь через два часа, разбуди мисс Гелдероуз и скажи ей организовать поисковую группу.

— Ты что… Ты пойдешь ее искать сейчас? Одна? С ума сошла! Подожди, Уэнсдей, — его шепот догнал ее уже на выходе.

Она вернулась в свою комнату за плащом и зонтом и уже была готова отправиться на поиски, как Аякс в одних пижамных штанах нагнал ее в коридоре.

— Эй, совсем с катушек слетела?

Уэнсдей резко развернулась.

— Как часто мы выбираемся на ночные прогулки и не желаем, чтобы преподаватели нас застали за этим занятием?

Аякс задумался.

— Но если с ней что-то случилось?

— Поэтому я сначала осмотрюсь, и если ничего не обнаружится, я даю тебе зеленый свет — докладывай соответствующим лицам.

— Давай я хоть пойду с тобой.

Она критически осмотрела его босые ноги.

— Ты будешь для меня обузой, и ты нужен мне здесь. Если я не вернусь через два часа…

— Ладно, ладно, — она видела, что не убедила его, но больше нельзя было терять драгоценные минуты.

Уэнсдей кивнула Аяксу и направилась к двери.

Оказавшись снаружи, она остановилась. Куда ей идти? Замок слишком огромен, чтобы обойти его за два часа. Тем более, у нее не было идей, где могла быть Энид. Насколько она знала, та предпочитала округу пыльным и мрачным переходам, которые исследовали они со Скорпиусом. Но за окном хлестал дождь, и девочки наверняка вернулись бы в замок. Уэнсдей решила, что все же хочет сама осмотреть то место, куда Энид отправилась изначально — берег озера.

Благодаря Скорпиусу, она знала несколько тайных ходов, которые помогли ей быстро прокрасться к вестибюлю незамеченной. Вот только через главные двери выйти никак нельзя: их надежно запирали заклятиями. Поэтому она направилась к коридору, за которым находились учебные помещения. Странные правила безопасности в этой школе: тщательно опечатывают главные двери, но класс на первом этаже можно открыть простыми чарами Алохомора. Уэнсдей прошептала заклинание, пробралась в аудиторию и заперла за собой дверь.

Первый этаж располагался не так уж низко, но она уже знала, напротив каких окон растут деревья, на которые можно перепрыгнуть. Всего минута — и она, раскрыв зонтик, побежала по размокшей земле по направлению к озеру. Еще издалека было заметно, как вспенилась водная гладь. Вокруг ни души. Замок безмолвной горой нависал за ее спиной, и она бы насладилась метафорической угрозой, если бы не опасалась реальной.

— Люмос, — хорошо, что черный зонт будет скрывать заклинание на случай, если кто-то посмотрит в окно. Хотя едва ли она будет заметна за стеной дождя.

И Уэнсдей начала поиски любых улик. Она шла вдоль берега в надежде найти хоть что-то подозрительное и, оказавшись около опушки Запретного Леса, готова была признать, что это было не самое блестящее ее решение. Времени, которое она отвоевала у Аякса, было не так много. Уэнсдей остановилась и топнула ботинком — брызги полетели во все стороны, а на ее пижамных брюках остались грязные пятна.

— Непростительная неосмотрительность! Аякс был прав, необходимо было организовать групповой поиск повсюду, а я только потратила время, — она с горечью выдохнула и опустила голову.

И тут Уэнсдей увидела, как в траве что-то блеснуло. Протянув руку, она подняла подвеску на золотой цепочке и поднесла ее к глазам: кулон был похож на горсть ягод. Не в стиле Энид. Значит, ее обронил кто-то другой. Уэнсдей положила цепочку в карман, а затем направила палочку в другую сторону, внимательно рассматривая землю. И после недолго поиска тусклый свет упал на размокшие остатки салфетки с маленькими мандрагорами, нарисованными так, как будто они были милыми котятами, а не сморщенными подобиями орущих младенцев. Ее сердце забилось быстрее. Она издевалась над Энид, когда увидела эти дурацкие салфетки, а когда подруга попыталась заверить ее, что это очень мило, Уэнсдей подсунула ей настоящую мандрагору в шкаф. Визгу от обоих было на весь Невермор.

Уэнсдей погасила палочку и прошептала заклинание левитации, салфетка плавно поднялась в воздух. Она аккуратно положила размокшую бумагу на ладонь, потом осушила. Энид точно была здесь. Но куда она направилась потом?

Что ж. Вероятно, будет разумнее остановить самостоятельные поиски на этом моменте и разделить участь с другими — неприятно, но все же эффективно.

Уэнсдей направилась к замку. Обратный путь она преодолела без эксцессов, но, открыв дверь, ведущую в их комнаты, обнаружила, что ее однокурсники в пижамах и халатах горячо что-то обсуждают. Увидев Уэнсдей, промокшую и забрызганную грязью, они на мгновение замолчали, а затем набросились на нее все одновременно.

— Мисс Гелдероуз вне себя от ярости!

— Ты нашла Энид? Что произошло?

— Думаешь, на нее напал кто-то из студентов Хогвартса? Из-за того, что она оборотень?

— Аддамс, ты можешь хоть неделю прожить, не перевернув все вверх дном? — язвительность Бьянки не задевала, но порядком раздражала.

— Мисс Гелдероуз отправилась на ваши поиски. Ты бы видела ее лицо…

— Эй, ЙОУ! — голос Ксавьера остановил поток бесполезных излияний. Хоть когда-то от него есть польза. — Заткнитесь и дайте ей сказать.

Он с ожиданием посмотрел на Уэнсдей. Все остальные также развернулись к ней.

Ну что ж...

— Я не нашла Энид, но точно знаю, что она была около озера, куда направилась сегодня на прогулку после ужина. Я нашла это, — она достала из кармана то, что осталось от салфетки.

Секунду поколебавшись, она решила, что о цепочке пока что рассказывать не стоит.

— Энид пользовалась этими салфетками. Она купила их в Штатах, поэтому вероятность, что эта принадлежит именно ей, крайне высока.

Все по-прежнему хранили молчание. Тревожную тишину прервал Аякс.

— Уэнсдей, это не я разбудил мисс Гелдероуз. К нам заявился декан Хаффлпаффа — одна из его студенток тоже пропала. Та самая, с которой Энид отправилась сегодня на прогулку. Мая Гринграсс.

Примечание от автора (и не только):

"Общественное мнение — заведомо ложное мнение, так как большинство людей, к сожалению, полные идиоты"...

...процитировала бы Уэнсдей одного известного автора, увидев эту заметку.

Но неизвестный автор, написавший сие произведение, осмелится с ней не согласиться (рискуя нарваться на ее презрение), выразит огромную благодарность своим читателям и попросит поделиться впечатлениями о главе! Они автора очень-очень порадуют :)